Вот уже свыше полутора столетий Бородинское поле для народов нашей страны является символом преданности Родине, символом мужества и отваги

Фашистские автоматчики, поджидавшие в противотанковом рву управленцев 3-го дивизиона, открыли автоматный огонь, когда наши воины приблизились к ним на несколько десятков метров. Советские солдаты не растерялись. Возглавляемые командирами взводов управления лейтенантами А. Д. Мизяевым и А. А Гордеевым, они бросились на врага. Силы были неравны. И все-таки наши воины вступили в рукопашный бой с врагами. Почти все они погибли в этом бою у противотанкового рва. Здесь пали смертью храбрых командир взвода управления 7-й батареи Александр Александрович Гордеев, его боевой товарищ, тоже лейтенант, командир взвода управления 9-й батареи Александр Дмитриевич Мизяев, командиры отделений связи 8-й и 9-й батарей Иван Павлович Креницкий и Александр Павлович Литвинов, младшие сержанты командиры отделений разведки 7-й и 8-й батарей Родион Петрович Молчанов и Федор Михайлович Птицын, санинструктор 9-й батареи сержант Александр Александрович Родин, пытавшийся до последней минуты своей жизни спасти боевых товарищей, красноармейцы-связисты 7-й батареи Иванов Сергей Иванович, Чубуков Иван Дмитриевич, разведчик 8-й батареи Григорий Егорович Фокин. Большинство из них было уроженцами Алтайского края, верными сынами Коммунистической партии и Ленинского комсомола. В тот же день вечером, когда Артемки были отбиты, боевые товарищи хоронили павших в братской могиле. После войны здесь был установлен памятник. Бронзовый солдат в скорбном молчании глядит на землю, как бы вспоминая об октябрьских днях сорок первого года. И есть что вспомнить ему.

Узнав о захвате Артемок, комдив В. И. Полосухин приказывает командиру 12-го отдельного разведывательного батальона майору Корепанову в спешном порядке выдвинуть свое подразделение в район Артемок. Батальон В. П. Корепанова во второй половине дня прибыл к месту назначения, имея в своем составе мотострелковую роту и роту танкеток (танков-амфибий). Такие подразделения ОРБ, как кавалерийский батальон, рота бронеавтомобилей и противотанковая батарея, были при передислокации дивизии оставлены на Дальнем Востоке.

Бывший начальник штаба ОРБ Н. Г. Лалетин (ныне полковник в отставке) вспоминает: «Наш батальон был сосредоточен в лесу у Гудковской дачи, впереди командного пункта В. И. Полосухина, недалеко от кутузовского обелиска. Мотострелковая рота и часть танковой были брошены в район Артемок, где мы и развернулись. Свой большой командный пункт (Корепанов, я и связные) мы расположили у стога сена». Ни командир Корепанов, ни его начальник штаба Н. Г. Лалетин не имели времени провести даже поверхностную рекогносцировку. Нельзя было терять ни минуты. Отправляя ОРБ к Артемкам, полковник Полосухин майору Корепанову приказывал атаковать врага сразу же по прибытии к Артемкам.

Комбат Корепанов, отправив начальника штаба Лалетина к Гудковской даче за оставшимися там подразделениями батальона, возглавил атаку мотострелковой роты.

Вместе с бойцами ОРБ в атаку шли воины 1-го и 3-го батальонов 17-го стрелкового полка, тыловики полка. Атаке предшествовал короткий огневой налет, проведенный 3-м дивизионом капитана Куропятникова. Враг был выброшен из Артемок, бежал к противотанковому рву и там был рассеян меткой стрельбой гаубичников. ОРБ занял оборону севернее деревни, подразделения 1-го и 3-го батальонов – западнее.

Эти два батальона 17-го стрелкового полка, а точнее, их остатки, оказались у Артемок не по своей воле и не по приказу вышестоящих командиров. 1-й батальон под командованием капитана Яковлева еще вечером 13-го октября подвергся в районе деревни Рогачево атаке противника и вынужден был, ведя в Рогачевском лесу тяжелый бой, отходить на восток. 3-й батальон капитана Микадзе, брошенный на помощь 1-му, рано утром 14-го выбил противника из Рогачево, но затем под давлением превосходящих сил противника был вынужден с боями отходить тоже на восток, то есть к Артемкам. Сюда прибыли 7-я и 8-я роты батальона, 9-я рота с пулеметчиками и автоматчиками отошла на северо-восток, на Бородинское поле (архив автора).

В последующие дни, вплоть до 18-го октября, шли ожесточенные бои за Артемки. Дважды враг захватывал многострадальную деревню 15-го, но был изгнан из нее. Шесть раз немцы брали Артемки, но вынуждены были оставить их и в этот день. А ведь против нескольких сот советских бойцов дралось до полка гитлеровцев, поддержанных десятками танков. Стрелки, артиллеристы, разведчики, воины тыловых подразделений удерживали Артемки, не позволяя подвижным силам противника устремиться по Минской автостраде на восток, к Москве.

Коммунисты и комсомольцы были всегда впереди. 15-го октября командир ОРБ коммунист Корепанов ведет разведчиков в контратаку. Вот он поднял над головой гранату, чтобы швырнуть ее в сторону противника. Немецкая пуля попадает в гранату. Взрыв. Корепанов лишается кисти правой руки. Но он не покидает поля боя. Он продолжает командовать до тех пор, пока есть силы. Потерявшего сознание майора эвакуируют в тыл.

Через тридцать с лишним лет бывший начальник штаба ОРБ, боевой друг Корепанова Н. Г. Лалетин пишет: «Корепанов был назначен командиром ОРБ во второй половине 1937 года, прослужив в Красной Армии со дня ее основания все двадцать лет. В совершенстве знал военное дело, хорошо владел методикой боевой подготовки. Смелый в бою. Был среднего роста. Лицо – типично русское. В обращении с людьми – прям и прост. Участник боев у озера Хасан, за что награжден орденом Красного Знамени (лично водил в атаку мотострелковую роту)» (архив автора).

На всю жизнь врезались в память Н. Г. Лалетина и образы других храбрецов ОРБ. «Помню хорошо сержанта Карепина, - вспоминает он, - ладно сложенный, среднего роста, красавец парень, скромный, неразговорчивый, но отлично умеющий работать с людьми, увлекать их за собой на любое сложное дело. Он был мастером наземной разведки. Настоящий следопыт, спокойный и выдержанный в любой обстановке. Я с удовольствием его поздравил с вручением Ордена Красного Знамени за бои на подмосковной земле».

О лейтенанте Завражном полковник Лалетин вспоминает: «Запомнился еще начальник химслужбы ОРБ лейтенант Завражный, которого разведчики называли «хитрым лейтенантом». Завражный очень схож по характеру с сержантом Карепиным. Дело до химического оружия не дошло, а Завражный без дела жить не мог. Находился всегда с нами, был постоянным моим помощником в различных делах по службе. Но когда получит боевую задачу – он с разведчиками, со всей изобретательностью готовит бойцов к выполнению задания и все время проводит в боевых порядках стрелковых подразделений, помогая разведчикам организовать и вести грамотное наблюдение за противником, помогая организовать переход переднего края, а часто и сам отправляясь в тыл врага. В январе 1944 года я встретил его в Москве. Он был уже подполковником».

Не уступали в храбрости разведчикам и воины 17-го стрелкового полка, его 1-го и 3-го батальонов. Участник боев за Артемки, бывший начальник обозно- вещевой службы 17-го полка, ныне полковник в отставке, Ф. Ф. Иванников рассказывает в своем письме: «Наблюдатели доложили мне, что с северо-запада по лесу к нам (в район севернее Аретмок – В. Ш.) отходят бойцы нашего полка. Я подумал, что они не выполнили приказ, самовольно покинули позиции. Предупредил своих солдат, что вслед за отступающими может появиться противник и приказал: «С появлением врага открыть огонь, не обращая внимания на отступающих!» Но вдруг от группы отступающих отделился и подбежал к нам неизвестный мне старший сержант и обрадованно доложил: «Противник остановлен на поляне перед лесом. В лес он не пошел. Врага сдерживает одно отделение нашего взвода. Взвод не имеет боеприпасов. Помогите, дайте боеприпасы».

Я спросил его:

• 
  Кто командует взводом?
  
• 
  Еще утром комвзвода вышел из строя.
  
• 
  Кто ротный?
  
• 
  С ним нет связи. Ведем бой сами, - ответил старший сержант.
  

Кто-то из ребят моей группы сказал, что солдаты эти – из 3-го взвода 8-й роты 3-го батальона 17-го стрелкового полка. У меня не было времени уточнить – так ли это» (архив автора).

Да, у Ф. Ф. Иванникова не было времени узнать имена героев, которые устремились без всякого приказа на врага, едва в их руках оказались боеприпасы. В этот момент Иванников получил приказ от помощника начальника штаба 17-го стрелкового полка старшего лейтенанта Лазарева: «Через 20 минут принять участие в атаке на Артемки».

Было это вечером 14-го октября. Группа Иванникова, состоявшая в основном из нестроевых солдат обозно- вещевой службы 17-го полка, вместе с воинами ОРБ и других подразделений изгоняла врага из Артемок. В этом бою отличился ездовой обозно-вещевой службы сибиряк Козлов. Он уничтожил огневую точку противника, а сам был смертельно ранен. Полковник Иванников вспоминает: «Это был очень впечатлительный и душевный человек. Хотя он был ездовым, но стрелял отлично, лучше многих солдат-строевиков. Любое поручение выполнял с желанием. При выполнении задания всегда думал, как лучше сделать? Всегда спокойный, неторопливый. С его смуглого лица никогда не сходила смущенная улыбка. Он был счастлив, если ему удавалось сделать что-либо хорошее для товарищей, для службы. И здесь, у Артемок, выслушав приказ уничтожить пулеметное гнездо противника, он под огнем врага быстро преодолел поле и метким снайперским огнем уничтожил вражеский расчет» (архив автора).

Отличились в бою за Артемки и артиллеристы 3-го дивизиона 154-го ГАПа. При отражении вражеской атаки у противотанкового рва погиб начальник боевого питания гаубичников воентехник первого ранга Зельман Борисович Милославский. Вместе с ним пал смертью храбрых начальник связи полка капитан Михаил Михайлович Балезин. Во время немецкой атаки погибли командиры огневых взводов лейтенанты Василий Дмитриевич Зиновьев и Михаил Дмитриевич Маслов. На огневых позициях погибли коммунисты и комсомольцы связист 7-й батареи Иван Емельянович Голубцов, разведчик 9-й батареи Петр Михайлович Горбатов, разведчик 7-й батареи Алексей Ефимович Деркаль, связист 8-й батареи Павел Васильевич Коломейчук.

Командир орудия 9-й батареи И. П. Губенин уничтожил четыре танка и две бронемашины врага. Разведчик-артиллерист Локтионов, рискуя собственной жизнью, вынес в безопасное место тяжело раненого начальника штаба 3-го дивизиона капитана Бабикова. Бывший секретарь комсомольского бюро 154-го ГАПа, ныне подполковник в отставке, Семен Борисович Ходосевич пишет: «У Артемок под сильным огнем и бомбежкой, не обращая внимания на минометный и пулеметный огонь, бесперебойно обеспечивал связь командира батареи с огневыми позициями орудий старший сержант Павел Карнаухов, бывший оператор Уфимского нефтеперерабатывающего завода» (архив автора).

Отличился под Артемками командир счетверенной установки старшина Илья Яковлевич Шумаков. Своим метким огнем он прикрывал перемещение гаубиц с одной огневой позиции на другую. Десятки уничтоженных фашистов на его счету.

У Артемок дрались не только подразделения 32-й дивизии. Плечом к плечу с полосухинцами воевали здесь воины 18-й и 20-й танковых бригад, 36-го мотоциклетного полка под командованием подполковника, будущего генерал-лейтенанта, Героя Советского Союза Тажасчишина, 32-го отдельного стрелкового батальона.

Защитники южного фланга Бородинского укрепленного района, вдохновляемые идеями защиты Отечества, брали пример со своих старших товарищей: командиров и политработников. В течение всех пяти суток боев под Артемками любую атаку возглавляли командиры и политработники. Майор Воробьев, назначенный командовать всеми подразделениями дивизии под Артемками, первым бросался на врага с винтовкой наперевес. Рядом с ним был батальонный комиссар Яков Иванович Ефимов, возглавивший одновременно с Воробьевым партийно-политический аппарат подразделений, дравшихся под Артемками.

Хладнокровно и со знанием дела руководили артиллеристами командир 154-го гаубично-артиллерийского полка майор Василий Кузьмич Чевгус, комиссар этого полка Андрей Кондратьевич Чеканов, командир 3-го дивизиона капитан Куропятников.

Славой покрыли себя руководители 12-го ОРБ майор В. П. Корепанов, старший лейтенант Н. Г. Лалетин, командир роты танков-амфибий Белинский. Яков Иванович Ефимов (теперь полковник в отставке) вспоминает, что Белинский, будучи тяжело раненым, приказал положить себя на броню танкетки и продолжал в таком положении руководить атакой до того момента, пока танкетка не была подожжена фашистским термитным снарядом. Погиб экипаж, погиб Белинский, но рота танкеток выполнила задачу. Врага из Артемок выбросили и на этот раз.

Командиры и политработники подразделений, дравшихся за Артемки, вдохновляли бойцов не только и не столько призывами, но прежде всего делами: точными бросками гранат, меткими выстрелами, мастерскими штыковыми ударами. Большинство командиров и политработников было убито или ранено. Среди них майор В. П. Корепанов, командир 8-й роты 17-го стрелкового полка Н. А. Ивасенко тяжело ранены, а командир 9-й батареи 3-го дивизиона Назаров убит. Тяжело ранен начальник штаба 3-го дивизиона Бабиков и многие другие.

Дорогую цену заплатили советские воины за древнюю русскую землю, обороняя южный фланг Бородинских позиций. Из состава ОРБ, 1-го и 3-го батальонов 17-го полка, 32-го отдельного батальона осталось в живых и вышло в район южнее города Можайска 82 человека, из которых многие были ранены. Приводящий эти данные полковник Я. И. Ефимов был участником боев за Артемки в течение всех пяти суток, с 14-го по 18-е октября 1941 года.

Велики были потери фашистских частей и подразделений. Не имея возможности пробиться на восток по Минской автостраде, командование 40-го мотокорпуса перенацеливает значительные силы севернее Артемок. Танки и пехота противника с 14-го октября начинают скапливаться в районе деревни Утицы, чтобы отсюда ударить на север, через Бородинское поле, и выйти в районе деревень Горки, Псарево и Татариново на Можайское шоссе, бывшую Новую Смоленскую дорогу.

Заслуга защитников Артемок состоит прежде всего в том, что они заставили врага отказаться от широкой Минской автострады, заставили повернуть его на север. Прорви враг оборону наших подразделений у Артемок еще 14-го октября, ему незачем было бы пробиваться к Можайскому шоссе через Бородинское поле. Здесь естественно напрашивается историческая параллель. Утром 26-го августа 1812 года корпус Понятовского не сумел обойти левый фланг русской армии в районе деревни Утицы, и Наполеон вынужден был атаковать русскую армию в само неудобном для себя месте, в узком заболоченном пространстве между Утицким лесом на юге и батареей Раевского на севере, что и привело к огромным потерям во французской армии. Целью гитлеровцев в сорок первом было – обойти 32-ю дивизию с юга по Минской автостраде, занять Можайск, главными силами двинуться на Москву, а частью сил – ликвидировать остатки окруженной нашей дивизии. Этот план не удался благодаря невиданной стойкости советских воинов.

РОГАЧЕВСКИЙ РУБЕЖ – АТАКИ, АТАКИ, АТАКИ…

Н. А. Ивасенко, командиры и бойцыкомандиры и бойцы его роты приняли отряд фашистов за разведку. Это было и так, и не так. Этот отряд, видимо, был самостоятельным подразделением, имевшим целью проникнуть в район деревни Утицы, только что оставленной батальоном Микадзе. Встретив роту Ивасенко и получив отпор, фашисты под прикрытием темноты скрылись, решив, видимо, продолжать продвижение в тыл советского соединения.

В свою очередь, батальон Микадзе продолжал движение на запад, к Рогачево, имея в авангарде роту Ивасенко. На пути следования батальон больше не встречал противника, не встретил и своих однополчан из 1-го батальона.

Перед рассветом 14-го октября роты Микадзе подошли к Рогачево. Комбат вспоминает: «Я развернул батальон: 8-я рота справа, 7-я – слева, 9-я наступала вслед за 8-й. Мы выбили противника из Рогачево и из траншей, занимаемых ранее 1-м батальоном нашего полка». Полковник Ивасенко дополняет картину развернувшегося боя: «Еще перед выступлением к Рогачево нам было сказано, что там находится танковая часть противника. Перед рассветом мы приготовились к атаке. Разведку роты возглавил командир взвода Виноградов. Разведчики танков в Рогачеве не обнаружили. После того, как мне стало известно о наличии врага в Рогачево, я приказал скрытно подойти к деревне и ворваться в нее. Было еще темно. Собачьего лая не слышно. Немцы, видимо, собак перестреляли. Это было нам на руку. Меньше шуму.

Фашисты, услышав стрельбу, в одних кальсонах стали выскакивать из домов. Мало кому из них удалось спастись» (архив автора).

Немецкое командование быстро отреагировало. Чуть рассвело, как над позициями батальона Микадзе появилась авиация врага. После бомбового удара последовала артиллерийская подготовка. Затем в атаку пошли танки и пехота противника. Связь с командованием 17-го полка отсутствовала. Да и что могло бы сделать командование полка, если бы и знало, что 3-й батальон подвергается атаке превосходящих сил противника? Ведь в эти утренние часы фашисты атаковали и 2-й батальон. В распоряжении командира дивизии также не было резервов. Батальон Микадзе должен был один драться за Рогачево, драться до последней возможности.

Первые четыре атаки были отбиты. Десятки фашистов остались лежать возле Рогачево. Тяжелыми были и наши потери. Только 8-я рота потеряла половину своего состава. «28 человек погибло, 62 - ранено, - вспоминает Ивасенко, - там были убиты мой боевой друг, политрук роты Голубушкин, командир отделения Тарасюк, рядовые Соколов, Миронов и многие другие. Но и гитлеровцы потеряли немало. Наша рота уничтожила до 70 солдат и офицеров, подбила четыре танка и два десятка мотоциклов.

Вторично захватив Рогачево, немцы могли наступать не только на восток, к Утицам, но на северо-восток, к Шевардино. Батальон Микадзе, разрезанный противником на две части, с боями отходил. 7-я и 8-я роты под командованием Н. А. Ивасенко отходили на юго-восток, к Артемкам, 9-я рота, пулеметчики и минометчики батальона под командованием Микадзе отходили на северо-восток, то есть в центр Бородинского поля, к деревне Семеновское.

В то самое время, как батальон Микадзе отходил, ведя тяжелый лесной бой с наступавшим противником, к Рогачево двигался 2-й батальон 322-го стрелкового полка, только что прибывшего в район Бородинских позиций. Батальоном командовал капитан Василий Алексеевич Щербаков. В батальоне было только две роты, отсутствовала артиллерийская поддержка. Полковая батарея еще не прибыла в район Бородинского поля. Капитан Щербаков с ходу повел батальон в атаку. Но противник отбил ее. Роты отошли. Закрепившись восточнее Рогачево, на опушке леса, батальон Щербакова готовился к новой атаке, поджидая свою пятую роту, находившуюся в резерве командира 322-го полка полковника Полянского. Ждали с нетерпением и полковую батарею старшего лейтенанта Николая Петровича Нечаева. Наконец, с наступлением темноты, прибыла батарея Нечаева, а вслед за ней и 5-я рота. Щербаков решил атаковать противника ранним утром 15 октября. Полковник в отставке, участник этого боя Н. П. Нечаев в своих воспоминаниях так описывает те ночные часы с 14 на 15 октября: «Вечером 14-го в район Рогачево прибыла моя батарея и 5-я стрелковая рота старшего лейтенанта Николая Григорьевича Захарченко. Обрадованный нашим прибытием, Василий Алексеевич Щербаков поочередно обнимал меня, Захарченко и прибывшего с 5-й ротой секретаря партбюро 322-го полка политрука Илью Порфирьевича Пустового.

• 
  Теперь, - картавя, сказал Щербаков, - мы с фрицем поговорим по- другому.
  

Я подтянул свою батарею ближе к Рогачево: два огневых взвода заняли закрытые огневые позиции южнее Фомкино, а взвод младшего лейтенанта Георгия Ильича Милова выдвинул на опушку леса, на танкоопасное направление. Левее занял огневые позиции взвод противотанковых орудий младшего лейтенанта Петра Назаровича Мазуренко.

Наблюдательный пункт мы совместно со Щербаковым имели в ДОТе, находящемся в пятидесяти метрах от подковообразной поляны. Подготовка к атаке производилась ночью с соблюдением строжайшей маскировки.

• 
  Никакой перестрелки, - предупредил меня Щербаков, - огонь откроешь тогда, когда роты ворвутся в деревню. Бей по скоплению врага.
  

• 
  Твоя задача – уничтожить танк. По сараю будет вести огонь также минометная рота батальона, - сказал Щербаков.
  

• 
  Пора, - сказал Щербаков, взглянув на часы.
  

Орудия прямой наводки Мазуренко и Милова, а также минометчики открыли огонь по сараю.

Оба пулемета и танк охватило пламя. Сарай тоже горел. Наша батарея вела огонь с закрытых позиций по скоплению живой силы и техники противника на станции Колочь и в деревне Бурково.

За это время к месту боя подоспели десять немецких танков и до батальона пехоты. Завязался кровопролитный бой. Орудия прямой наводки Мазуренко и Милова уже подбили три танка. Воины 4-й роты подожгли две автомашины, но гитлеровцы продолжали наращивать свои силы.

Находясь на наблюдательном пункте вместе со Щербаковым, мы заметили, как из второго сарая, стоявшего рядом с уже горевшим первым, застрочил пулемет. В цепи натупающих начали падать. Темп наступления ослабел, солдаты залегли. Хорошо начатая атака вот-вот захлебнется, и тогда надо будет снова готовить воинов к атаке. А это – новые жертвы.

Щербаков схватил меня за плечо, и я почувствовал, как дрожит его рука. Он мне еще ничего не сказал, но я все понял. Сам вижу, что пулемет надо уничтожить. Минометы и орудия, ведшие огонь по сараю с закрытых позиций, не могли причинить вреда этому пулемету.