Вторая мировая великая отечественная

русский! Наш!" И, хлестнув нагайкой коня, помчался догонять ушедших далеко вперёд товарищей.

Приехал сам "красный батька всея Руси" — тов. Калинин. По виду очень похожий на средней руки подрядчика, Калинин выступил перед рабочими: тягуче-медленно, с трудом нащупывая мысль, простым фабричным говором касался мировых вопросов и плёл до одури всякую чушь...

"Нас влекёт сила к Мировой революции... До нас доходит вопль наших западных братьев, рабочих и крестьян... Мы не могим им не помочь... И потому да здравствует непобедимая Красная Армия!"

И масса слушала внимательно и напряжённо: по сцене ходил рабочий, говорил по-рабочему, ругал большевиков как администраторов на местах, но восхвалял партию как авангард мировой революции...

Старик пускал чувствительную слезу: "Да как же вы, товарищи, хотите от нас всего того, что было до революции? Нам, товарищи, не дают спокойно работать!.. Нас заставляют усё время воивать!.. На нас мировая буржуазия натравляет разных генералов, и мы должны усё время с винтовкой в руке защищать красную Рассею от нашествия белых генералов, а с ними и мировых хищников — поработителей пролетариата!.. Мы, товарищи, усё время воюим, и нет у нас свободных сил для борьбы и на фронте с врагами и в стране с разрухой..." — И сошедшего со сцены старика рабочие проводили долгими криками восторга»¹.

Прошло четырнадцать лет после фиаско под Варшавой. Тов. Калинин, превратившись из «красного батьки всея Руси» во «всесоюзного старосту», выступал на Съезде «победителей». На двадцать третьем заседании он говорил речь.

«МОЛОТОВ (председательствующий). Товарищи, заседание Съезда объявляю открытым. Слово имеет товарищ Калинин. (Бурные продолжительные аплодисменты, несколько раз возобновляющиеся с новой силой. Съезд устраивает товарищу Калинину овацию. Все встают, крики "ура", гул приветствий.)

'З.Ю.Арбатов. Екатеринослав 1917-1922 гг. //Архив Русской революции. Т. XII. Берлин, 1923. С. 113, 118, 129.

31

КАЛИНИН. Товарищи,... наша партия всегда уделяла очень большое внимание организационным вопросам и ценила организаторов. Каждому из вас понятно, что в Октябре мы победили не только тем, что вели правильную политическую линию, но и тем, что наша партия имела значительные кадры хороших организаторов. Ибо одними лозунгами власть не захватишь... Ворошилов произнёс здесь речь, по существу большой доклад об обороне страны. Он осветил нам главным образом непосредственно военные вопросы. Когда мы бурно аплодировали товарищу Ворошилову, то мы этим выражали огромную симпатию ему вкупе с Красной Армией. (Аплодисменты.) Каждый из нас понимает, что аплодируем не только мы, аплодируют все —от самого индустриального города до последней деревни. Эти аплодисменты Красной Армии вырываются из души всего парода. (Бурные аплодисменты.) Но можем ли мы ограничиться только аплодированием? Но разве оборона рабоче-крестьянского государства не есть первоочередная задача всех нас, всех трудящихся?! И надо не только кричать — победим, победим, если на нас нападут! Товарищи, есть два типа ораторов. Одни ведут за собой массы...

ВОРОШИЛОВ. Каганович.

КАЛИНИН. Не только Каганович, но и ты принадлежишь к этому разряду ораторов. (Смех, аплодисменты.) Я же больше объясняю, разъясняю, намекаю (смех)... Товарищ Сталин указал, что бесклассовое общество не приходит самотёком, что за бесклассовое общество мы должны бороться. Вопрос этот— исключительной принципиальности. Мало того, наше общество, делаясь бесклассовым, потребует длительного срока господства диктатуры пролетариата. Это будет вытекать и из дальнейших задач строительства, и из международной обстановки, и из капиталистического окружения. Чтобы придти к бесклассовому обществу, надо все эти вопросы решить, решить так, как подобает большевикам, как учит партию наш великий Сталин". (Продолжительные аплодисменты, делегаты стоя приветствуют товарища Калинина, крики "ура!".)»^{

' XVII съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). Стенографический отчёт. М.: Партизда-i, 1934. С. 583-585.

Прошло ещё пять лет. Большинство «победителей», слушавших «разъяснения, объяснения и намёки» Калинина на XVII Съезде ВКП(б), в порядке решения вопросов и борьбы за бесклассовое общество оказались в могиле, а тов. Калинин на XVIII, предвоенном Съезде ВКП(б) вещал перед новыми «победителями»:

«Товарищи, революционные марксисты всегда были решительными и последовательными сторонниками государства как основного рычага в переустройстве общества на коммунистических началах. Итак, мы должны крепить социалистическое государство. К этому нас обязывает прежде всего внешняя обстановка, капиталистическое окружение. Если бы наше социалистическое государство было слабым, то нас бы — как образно говорит товарищ Сталин —давно "расклевали". Идеи социалистической государственности должны занять видное место в агитации и пропаганде, но особенно они должны прививаться практически, в ходе повседневной работы. Ещё сильнее будет внедряться в сознание всего советского народа идея социалистической государственности, а тем самым все советские граждане будут систематически подготовляться' к усвоению будущих неписаных законов коммунистического общества, которые должны со временем войти в привычку. ВЧК была преобразована в ГПУ, а потом — в НКВД. Только слепой не видит, что эти преобразования выражают собою значительные изменения функций ВЧК-ГПУ-НКВД. То же самое можно сказать о советском суде и прокуратуре. Соблюдение ряда современных писаных законов социалистического государства с течением времени станет общей привычкой. Закон о дисциплине труда так внедрится в сознание людей, что всякое его нарушение будет рассматриваться общественным мнением как человеческая анормальность, и это общественное мнение будет давить сильнее, чем теперешний писаный закон. Но это будет тогда, когда наступит высшая фаза коммунизма! Светом марксистско-ленинской теории товарищ Сталин осветил нам путь постепенного перехода к коммунизму. Вооружённые

' так в оригинале.

идеями товарища Сталина, мы пойдём под его руководством вперёд, к новым победам в борьбе за торжество коммунизма! (Продолжительная, долго не смолкающая овация всего зала, возгласы: "Да здравствует товарищ Сталин!", "Товарищу Сталину —ура! ".)»'

Так, от съезда к съезду, проходила подготовка страны к мировой войне. Но вернёмся в двадцатые годы.

Неудачным освободительным походом на Варшаву руководил маршал Тухачевский, навсегда прославившийся «удачными» карательными походами внутри страны — против восставших кронштадтцев и тамбовских крестьян, которых по приказу «красного» маршала уничтожали массово, обстреливая сёла снарядами с отравляющими газами. Провал похода на Варшаву был закономерным,— незадолго до этого Тухачевский теоретически обосновал ненужность стратегических резервов в предстоящей неизбежной войне. Логика вполне понятна: коммунисты должны были только начать, — по теории, сразу за вторжением Красной Армии непременно поднимают восстание польские пролетарии, жаждущие обрести свободу и жестоко отомстить буржуям «за всю мировую неправду».— И неизбежный результат: торжество Коммунизма ещё в одной «отдельно взятой» стране.

Но «победный» марш на Варшаву — марш, который должен был продолжиться до Берлина, а затем и Парижа и Лондона,— провалился. Увы, Иосиф Джугашвили, принявший псевдоним «Сталин», переоценил своё могущество. Тогда, в 1920-м, отказавшись выполнить приказ главкома РККА С. С. Каменева и бросив 1-ю Конную армию в наступление на Львов (12-я армия и 1-я Конная согласно директиве ЦК от 5 августа 1920 года должны были перейти в состав Западного фронта и обеспечить удар на Варшаву), он ошибся. Сталин лукавил и когда, будучи во главе советских коммунистов, редактируя статью Ворошилова для «Правды» — «Сталин и Красная Армия», предназначенную для публикации 21 декабря 1929 года, в день 50-летия

¹XVIII съезд ВКП(б). Стенографический отчёт. ОГИЗ. 1939. С. 398-400.

34

«любимого вождя», — вычеркнул фразу: «В период Гражданской войны имелись успехи и недочёты, у Иосифа Виссарионовича Сталина ошибок было меньше, чем у других». Комдив Р. М. Хмельницкий, адъютант Ворошилова, читал рукопись этой статьи с исправлениями вождя. Упомянутая фраза была зачёркнута красным карандашом, и рукой самого главного в СССР корректора сделана ремарка: «Клим! Ошибок не было! Надо выбросить этот абзац! Сталин»¹.

Как известно, под Варшавой Красная Армия — вопреки теории классовой солидарности — потерпела сокрушительное поражение. Однако это лишь замедлило осуществление планов Коммунистического Интернационала, но не отменило их. Следующая попытка должна была привести к победе в 1923-м. В 1923 году в сердце Европы вновь зрела революция.

Вот что рассказывает видный советский дипломат Григорий Беседовский, игравший весьма значительную роль в европейской политике Советского государства двадцатых годов:

«В начале сентября 1923 года в Москве все были как на угольях. Революционное движение в Германии развивалось всё быстрее и быстрее. Наступала хозяйственная катастрофа. И казалось совершенно неизбежным, что вместе с этой хозяйственной катастрофой придёт советизирование Германской республики. В Коминтерне работа шла полным ходом. Намечены были будущие члены правительства советской Германии. Из числа высших советских деятелей отбиралась группа, которая должна была послужить ядром будущего германского Совнаркома. Это были Пятаков, Ларин, Уншлихт, Берзин, Тухачевский, Мархлевский, Ягода, Петере и Крылов². Наркомторг тоже не отставал. — По всем торгпредствам был разослан секретный циркуляр с пометкой: "ознакомить всех сотрудников-

¹ Справка о проверке обвинений, предъявленных в 1937 г. судебными и партийными органами т.т. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене Родине, терроре и военном заговоре //Военные Архивы России. Вып. 1-й. М., 1993. С.77.

² После неудачи в Германии, Крылов, действовавший в Лейпцигской ЧК под фамилией «Скоблевский», был арестован и приговорён немецким судом к повешению.

35

членов партии". В циркуляре за подписью председателя Совнаркома и Наркомторга говорилось: "Наступление германской революции выдвигает специальные задачи. Органы Наркомторга получили задание: срочно перебросить к пограничным пунктам 60 млн. пудов зерна, создать фонд помощи германской революции в сумме 200 млн. золотых рублей. Отныне деятельность работников Наркомторга будет оцениваться по одному признаку — насколько успешна работа в деле помощи восставшему пролетариату в Германии".

В СССР отбирались кадры: 20 тысяч коммунистов готовили к переброске в Германию. Красная Армия тоже готовилась, особенно кавалерийские части. Дислокация армейских корпусов была совершенно изменена. К польской границе придвигались всё новые и новые части...»¹

В связи с необходимостью осуществить транзит революции через Польшу в Германию польско-советские отношения приобрели особое значение. В Москве было твёрдо решено, что добровольно или силой, но Польша должна будет уступить... «Осенью 1923 года работа ГПУ, Коминтерна и военной разведки кипела в Варшаве вовсю. Особенно энергично работал сотрудник военной разведки Маслинский — горбун, большой специалист по установке адских машин»².

Работа, как показала целая серия взрывов в Варшаве, действительно «закипела». Самый значительный теракт в Польше произошёл 13 октября 1923 года. Вновь обратимся к записям Беседовского:

«Неожиданно дверь на балкон распахнулась со страшным шумом. Посыпались стёкла... Я почувствовал, что лежу на полу. Мы подбежали к балкону. Вся улица усеяна осколками битого стекла. Толпа народа в ужасе бежала от Краковского предместья... Вдали, в предместье также виднелись толстые слои битого стекла. Было ясно, что взрыв произошёл где-то далеко и что до посольства дошла уже угасающая взрывная волна. Взрыв произошёл в варшавской цитадели, отстоявшей

36

от советского посольства на несколько километров. Взорвали погреба, где хранились взрывчатые вещества. Сила взрыва была так велика, что рота солдат, стоявшая на плацу в полукилометре от цитадели, была поднята целиком на воздух и заброшена на середину Вислы, — утонуло несколько десятков человек. Атмосфера какого-то ужаса нависла над Варшавой. Бомбисты делали своё дело»¹.

Ещё одной заметной фигурой в советском посольстве в Варшаве был Фёдоров, ходивший всё время с тремя револьверами.

"'«Убеждённый холостяк, полиглот, аскет-фанатик», Чичерин на самом деле был гомосексуалистом и алкоголиком. В разговорах с сотрудниками дипломатического ведомства Макс Литвинов (Мейер Баллах) прямо называл наркома «педерастом и ненормальным». Нарком иностранных дел СССР платил Литвинову лютой ненавистью. Это однако не помешало Литвинову стать преемником Чичерина, хотя тот прочил на своё место Куйбышева. Планам Чичерина не суждено было сбыться: с 1928 года он уже не мог исполнять свои обязанности дипломата. Официальная причина — полиневрит (возникший на почве алкоголизма). Но все знали: у Чичерина прогрессировавшее душевное расстройство.

Фёдоров, по происхождению полуграмотный крестьянин из чувашей, став любимцем Куйбышева, сделал стремительную партийную карьеру. Перед тем как получить назначение в Варшаву, Фёдоров усердно трудился, зарабатывая на хлеб насущный в качестве советского торгпреда в Константинополе. В Варшаве он сразу прославился, произнеся речь на траурном митинге у гроба умершего предшественника — советского торгпреда Минкевича. Беседовский писал в своих мемуарах: «Слушая эту речь, мне пришлось делать сильнейшие усилия, чтобы не расхохотаться тут же у гроба. Фёдоров с пафосом произнёс, его слова буквально врезались мне в память: "Всего хорошего или, вернее, до свидания, товарищ Минкевич! Ты был хорошим работником, а мы будем и клянёмся быть ещё лучшими. Привет друзьям у кремлёвской стены! Помни там, что здесь ты был коммунистом, и там не ударь лицом в грязь!.."»¹.

Такие люди, как Логановский, Кобецкий, Карский, Маслин-ский, Фёдоров, были безотказными винтиками той гигантской революционной машины, которая должна была раскрутить маховик террора — сначала терактами в Варшаве пробить брешь в Европу, а потом увлечь и западные страны в хаос войны и революции.

Существовал и своего рода запасной сценарий развязывания мировой войны и революции в Европе. Теоретически он заключался в так называемом «аграрном» направлении. Ранней весной 1923 года из инспекционной поездки по Европе возвращался В.П.Милютин, член ЦК ВКП(б), один из руководящих сотрудников Коминтерна. На несколько дней Милютин остановился в Варшаве. Эта остановка была не случайной: Милютин на закрытом заседании партийной ячейки посольства и торгпредства делал доклад. Оратор детально разъяснил «товарищам» стратегию Мировой революции, в которой Польша должна стать дверью, открывающей вход в Европу. Беседовский сообщает: «В своём докладе Милютин констатировал благоприятное развитие революционных настроений в Европе. Он указал, что оккупация Рура и политика Германского пра-

38

вительства создали обстановку нарастающего хозяйственно-финансового кризиса в Германии».

Сторонники «аграрной» теории, — их было меньшинство,— полагали, что СССР должен спровоцировать революцию сначала в аграрных странах — Румынии, Болгарии, Югославии, и только затем настанет очередь полу индустриальных Италии и Австрии, и наконец — Германия, Франция, Англия — вся Европа вспыхнет пламенем революции.

Но, как известно, тогда революция в Германии потерпела фиаско, как и в 1919 году. Коминтерн стал разрабатывать кажущиеся теперь фантастическими планы южноамериканского варианта Мировой революции. В начале 1926 года Чичерин совершенно серьёзно излагал эту теорию Беседовскому, назначенному неофициальным представителем СССР в Южной Америке: «Не забывайте основного, — сказал Чичерин, — Южная Америка занимает во всемирно-исторической схеме развития революции одно из важнейших мест. Это та арена, на которой в первую очередь произойдёт столкновение с североамериканским империализмом. Здесь лежат корни будущей империалистической войны, из которой вырастет новая революция, может быть, последняя...»'

Как показывает история, утверждение Чичерина вовсе не было революционным доктринёрством. Плацдарм Мировой

39

революции на Американском континенте был действительно создан — в Мексике, куда совсем не случайно «выдворили» Троцкого. В Мексике коммунисты осуществили жестокий террор: каждого священника, не отрёкшегося от Христа и не сложившего сан, казнили — расстреливали без всякого суда, на месте; вина заключалась только в исповедании веры во Христа и сане священнослужителя.

В Вене — для военной поддержки революции на Балканах — находился Владимир Нестерович, официально он проходил как дипломатический работник и пользовался фамилией-псевдонимом — «Ярославский». Нестерович руководил советской резидентурой в австрийской столице. По планам Коминтерна сразу после начала балканской революции генерал Нестерович должен был возглавить красную кавалерию, которая ударила бы по Балканам с севера. Вдоль польской границы на советской территории Разведупр создал ряд специальных военных пунктов. Когда в Польше начнётся революционное восстание, эти центры, насчитывавшие 10 тысяч членов, саблями поддержат революцию в Польше. Во главе цепи военных пунктов стоял генерал Семёнов (в действительности — революционер

' Г. Беседовский. На путях к термидору. М., 1997. С. 54.

40

из Одессы, его настоящая фамилия звучала вполне характерно, по-еврейски: Шалит).

В своей речи на пленуме ЦК и ЦК ВКП(б) 1 августа 1927 года Сталин так описывал ситуацию 1923 года: «Германская комиссия Коминтерна в составе Зиновьева, Бухарина, Сталина, Троцкого, Радека и ряда немецких товарищей имела ряд конкретных решений о прямой помощи германским товарищам в деле захвата власти».

Личный секретарь Сталина Борис Бажанов рассказал об этом несколько подробнее: «В конце сентября состоялось чрезвычайное заседание Политбюро, настолько секретное, что на него были созваны только члены Политбюро и я. Никто из членов ЦК допущен не был. Заседание было созвано для того, чтобы фиксировать дату переворота в Германии: 9 ноября 1923 года»¹.

Для участия в ноябрьских событиях 1923 года в Германии были мобилизованы все левые силы. План захвата власти имел классическую схему: 7 ноября годовщина революции в России. Немецкие рабочие выйдут на демонстрации солидарности; группы провокаторов, подготовленные в Москве ГПУ и военной разведкой под руководством Уншлихта, спровоцируют столкновения с полицией. 8 ноября столкновения перерастают в уличные бои. В ночь на 9 ноября отряды Уншлихта должны захватить важнейшие государственные учреждения, изображая стихийное революционное движение масс, вызванное, так сказать, «зверствами» полиции. — Классический сценарий. Именно так свершилась Великая Октябрьская. Так побеждали социалистические революции в Эстонии, Литве и Латвии — как в восемнадцатом, так и в сороковом. По этому сценарию коммунисты приходили к власти и после Второй мировой войны: «стихийные» выступления трудящихся, «народное негодование масс» и — сплочённые группы профессионалов от революции, действующие чётко и предельно жестоко.

Итак, Политбюро ЦК разработало и утвердило детальный план переворота. Была установлена дата — 9 ноября 1923 года.

' Б. Бажанов. Воспоминания бывхиего секретаря Сталина. Париж, 1980. С. 69.

41

Бажанов пишет: «На Уншлихта была возложена организация отрядов вооружённого восстания для переворота. На него же возлагалась обязанность организации германского ЧК для истребления буржуазии и противников революции после переворота»'.

На германскую революцию были отпущены огромные средства, затем принято решение вообще не ограничивать финансирование.— Немецкая революция должна была стать началом мирового пожара! В СССР были мобилизованы все коммунисты немецкого происхождения, а также коммунисты, владевшие немецким языком. Их готовили к революционной работе в Германии. В Германию направлялись: нарком труда В. Шмидт, зам. пред ГПУ Уншлихт, члены ЦК Радек, Пятаков и другие лица высшего эшелона Советской власти.

Беседовский, которого лично инструктировал Сталин, в своих записках фиксировал: «Был один из ответственейших моментов мировой истории. Осень 1923 года. На Западе шумели революционные толпы Германии. Немецкая компартия готовилась к своему Октябрю... В Москве беспрерывно заседала партийная директория...»

Троцкий предлагал крайние меры: бросить большие массы красной кавалерии форсированным маршем через Литву и Восточную Пруссию в Германию. Настал благоприятный момент «ещё раз прощупать штыком пульс мировой революции». «Германия, основная база европейской экономики, может быть захвачена нами одним ударом,— вещал Лейба Троцкий-Бронштейн. — Из провинциальной Москвы, из полуазиатской России мы выйдем на широкую дорогу европейской революции! Она приведёт нас к революции Мировой! Вспомните о миллионах немецкой мелкой буржуазии, жаждущих реванша. В них мы получим резервную армию и перебросим нашу кавалерию на Рейн, чтобы двигаться дальше в порядке революционной войны. Мы повторим Французскую революцию, но в обратном географическом направлении: не с Запада на Восток, а с Вос-

Б. Бажанов. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. Париж, 1980. С. 67.