Эмпирическое исследование взаимной аккультурации москвичей и мигрантов с Кавказа

1) выраженная и позитивная этническая и гражданская идентичность как мигрантов, так и членов принимающего общества способствует успешной взаимной адаптации и этнической толерантности.

2) существует связь между чувством безопасности и позитивными межкультурными установками.

Методика исследования
Участники исследования.

В исследовании приняло участие 779 респондентов, из которых 451 человек – русские, москвичи, 228 – мигранты, представители этнических групп Северного Кавказа и Закавказья. Выборки в основном представлены студентами и трудоспособными людьми молодого возраста. В таблице 2 представлены социально-демографические характеристики выборки

В качестве основного метода исследования применялся социально-психологический опрос, использовался опросник Д. Берри (Berry, 1997), разработанный для изучения установок представителей доминирующей этнической группы по отношению к мигрантам и их взглядов на стратегии аккультурации, переведенный на русский язык и адаптированный для России в наших предыдущих исследованиях (Лебедева, Татарко, 2006).

В исследовании использовались следующие переменные:

Демографические: возраст, пол, образование, религия, СЭС, место рождения, место проживания, знания языков.

Социальные контакты: дружеские отношения с некоторыми группами.

Этническое происхождение: происхождение респондента, его матери, отца.

Культурная идентичность: этническая, гражданская.

Безопасность: культурная, экономическая, физическая.

Оценки аккультурации и ожидания: собственные предпочтение, ожидания от других.

Дискриминация: в отношении себя, в отношении группы.

Отношения к разнообразию: отношение к мультикультурализму, толерантность.

Отношения к иммиграции: предвидение и оценка последствий,

Отношения к этнокультурным группам: собственная группа, другие группы.

Психологическое состояние, самооценка, удовлетворение жизнью и психологические проблемы.

Социокультурная компетентность.

В настоящем исследовании преимущественно использовались:

• 
  шкала этнической идентичности (8 вопросов): например, «Я считаю себя русским», ,«То, что я – русский, причиняет мне неудобства».
  
• 
  шкала гражданской (общероссийской) идентичности: «Я чувствую себя частью российской культуры»
  
• 
  шкала безопасности (13 вопросов):
  
  • 
    5 вопросов – культурная безопасность: «Мы должны принять меры для защиты наших культурных традиций от влияния извне».
    
  • 
    4 вопроса – экономическая безопасность: «Высокие налоги не позволяют покупать предметы первой необходимости» и др.
    
  • 
    4 вопроса – физическая безопасность: «Вероятность стать жертвой разбойного нападения, быть ограбленным или убитым становится всё выше».
    
  • 
    Индекс интегральной безопасности представляет собой среднее значение по трем шкалам (культурной, физической и экономической безопасности).
    

• 
  шкала установок на стратегии аккультурации (16 воспросов) по 4 вопроса для стратегий:
  

• 
  сепарации («Я считаю, что армяне, живущие в России, должны сохранять свои культурные традиции и не усваивать русские»);
  
• 
  маргинализации («Для меня не важно владеть в совершенстве ни армянским, ни русским языками);
  
• 
  интеграции («Для меня важно владеть в совершенстве и армянским, и русским языками);
  
• 
  ассимиляции («Я предпочитаю виды деятельности, в которые включены только русские»)
  

• 
  шкала аккультурационных ожиданий (16 вопросов) по 4 вопроса для стратегий
  

• 
  сегрегации («Я считаю, что иммигранты должны придерживаться своих культурных традиций и не перенимать русские»);
  
• 
  исключения («Иммигрантам не следует дружить ни с людьми своей национальности, ни с русскими»);
  
• 
  интеграции («Я считаю, что иммигранты должны как сохранять свои культурные традиции, так и осваивать русские»);
  
• 
  плавильного котла («Иммигрантам важнее владеть в совершенстве русским языком, чем родным»).
  
• 
  шкала толерантности (11 вопросов):
  
  • 
    – этническая толерантность - 6 вопросов («Если работодатели хотят принимать на работу только людей определенной национальности – это их дело», «Хорошо, когда люди разных рас и национальностей живут в одной стране»).
    
  • 
    установки на социальное равенство - 5 вопросов («Некоторые люди справедливо занимают более низкое положение в обществе, чем другие», «Очень важно, чтобы мы относились к другим странам как к равным»).
    
• 
  шкала мигрантофобии (11 вопросов): «В результате роста миграции русские потеряют свою культурную идентичность», «Иммиграция увеличивает социальное напряжение в регионе» и т.п.
  

Также в этом исследовании для выявления взаимоотношений этнических групп мы впервые использовали такую процедуру, которую Д.Берри называет «градусником» или «термометром», когда респондентам предлагалось оценить свое отношение к другим этническим группам (по их выбору) в диапазоне от 100 (максимально благоприятное) до 0 (максимально неприязненное).

**- различия достоверны на уровне <0,01

***- различия достоверны на уровне <0,001
Согласно данным таблицы 3, мигранты с Кавказа обладают более выраженной и позитивной этнической идентичностью, по сравнению с русскими жителями Москвы, в то время как у москвичей более выражена и позитивна гражданская (общероссийская) самоидентификация. При этом москвичи ощущают культурную безопасность (защищенность своей культуры от влияния извне) в большей степени, чем мигранты, что вполне объясняется соотношением численности этих двух групп: большинства и меньшинства. Однако, что касается ощущения экономической безопасности, то оно значимо выше у мигрантов, чем у москвичей. В уровне субъективной физической и интегральной безопасности значимых различий не выявлено.

Уровень воспринимаемой дискриминации, выраженность мультикультурной идеологии, этнической толерантности и установок на социальное равенство значимо выше у мигрантов с Кавказа, что объясняется их более выраженной потребностью быть принятыми в доминирующее общество. При этом уровень мигрантофобии значимо выше у москвичей, что также вполне предсказуемо.

Показатели психологической адаптации дают амбивалентную картину: удовлетворенность собой и собственной жизнью выше у русских москвичей, но у них же значимо выше уровни депрессии и тревожности, чем у мигрантов с Кавказа.

Различаются ли аккультурационные установки и ожидания у мигрантов и представителей принимающего общества? В таблице 4 представлены средние значения по шкалам аккультурационных установок (для мигрантов) и ожиданий (для представителей доминирующего общества).

Мы видим, что у представителей обеих групп преобладают установки и ожидания аккультурации по типу интеграции (т.е. овладения навыками обеих культур). На втором месте у обеих групп – предпочтения аккультурации по типу сепарации или сегрегации (преобладают у мигрантов), далее – установки на ассимиляцию или плавильный котел (преобладают у доминирующего общества). Наименее предпочитаемой для обеих групп является стратегия маргинализации (или исключения).

**- различия достоверны на уровне <0,01

***- различия достоверны на уровне <0,001
Мы видим, что у мигрантов с Северного Кавказа этническая и гражданская самоидентификации более выражены и более позитивны, чем у мигрантов из республик Закавказья. Однако, при этом показатели культурной, экономической и интегральной безопасности выше у мигрантов Закавказья. Что касается аккультурационных установок, то у обеих групп мигрантов наиболее предпочитаемой является стратегия интеграции, затем – сепарации, ассимиляции и маргинализации. Если говорить о различиях, то у мигрантов из Закавказья более выражены установки на интеграцию, ассимиляцию и маргинализацию, а у мигрантов с Северного Кавказа – на сепарацию.

Выраженность мультикультурной идеологии, мигрантофобия и удовлетворенность собой значимо выше у мигрантов с Северного Кавказа, а удовлетворенность жизнью, уровень депрессии и тревожности – у мигрантов из Закавказья. В целом, можно сказать, что мигранты с Северного Кавказа более успешно адаптированы в Москве, чем мигранты из Закавказья, что может отчасти объясняться тем, что они изначально – граждане России.

Таким образом, сравнение средних значений по ряду шкал опросника дает следующую картину взаимной социокультурной и психологической адаптации русских москвичей и выходцев из республик Северного Кавказа и Закавказья:

1. Русские москвичи в равной степени идентифицируют себя с как со своей этнической группой, так и с российским обществом в целом, в то время как у мигрантов более выражена этническая идентичность, чем гражданская (общероссийская).

2. У русских москвичей сильнее ощущение культурной безопасности, а у мигрантов – экономической.

3. У москвичей больше выражена мигрантофобия, а у мигрантов - уровень воспринимаемой дискриминации, выраженность мультикультурной идеологии, этнической толерантности и установок на социальное равенство.

4. У москвичей выше удовлетворенность собой и собственной жизнью, у мигрантов - значимо ниже уровни депрессии и тревожности.

5. И у москвичей, и у мигрантов с Кавказа преобладают установки на аккультурацию по типу интеграции, т.е. аккультурационные установки мигрантов и аккультурационные ожидания москвичей в целом совпадают.

6. В целом, мигранты с Северного Кавказа более успешно адаптированы в Москве, чем мигранты из Закавказья.
Отношение к разным этническим группам: различия и сходства
В данном исследовании впервые была использована процедура, которую Д.Берри называет «градусником». Респондентам предъявлялась следующая инструкция: «Просим Вас использовать шкалу, подобную термометру, для выражения вашего отношения. Этот термометр имеет деления от 1 до 100. Если у Вас, в целом, благоприятное отношение к какой либо группе, Вы присуждаете ей любое количество «градусов» в диапазоне от 50 до 100, и наоборот, при неблагоприятном отношении Вы присуждаете группе от 0 до 50 «градусов» (в соответствии со степенью Вашего неприятия). Вы не ограничены в своем выборе и можете использовать любые оценки от 0 до 100».

В таблице 6 представлены средние баллы отношения москвичей к некоторым этническим группам (здесь представлена одна категория: «народы бывшего СССР»).