«я строил автомобили»
жүктеу/скачать 1.33 Mb.
|
|
В Тристе мой друг Иеронимус снова ходил кругами вокруг наших «Audi». Теперь его разбирали сомнения по иному поводу: местечко Лойбпасс мы должны были проходить в полдень, и Иеронимус полагал, что термосифонное охлаждение наших моторов, не достаточно хорошее. Он утверждал, что без вентилятора и водяного насоса мы эти горы не возьмем ни за что на свете. Тут он нам никакого соответствующего совета дать не мог. Просто пожелал удачи. Я успокаивал его, и говорил - наше охлаждение отличное, мы еще не встречались с проблемой долива воды ни при жаре, ни при крутых горах… Последний этап шел по направлению на Вену и снова никто из нас не имел ни проблем, ни штрафных пунктов. Из-за однажды полученных штрафных очков наша команда не могла претендовать на «групповой приз». Но я взял – первый приз. Мы могли довольствоваться тем фактом, что в таком серьезном международном соревновании наши новые машины нас не подвели! *** После того, как теперь эта машина с двигателем в 10 л.с. была доведена до совершенства и полностью удовлетворила пожеланиям наших клиентов, мы принялись за автомобиль в 14 л.с. 30 июля 1911 года мы сделали на новой модели первый пробный рейс. И мы были счастливы: это транспортное средство показало себя прекрасно. Я мог быть совершенно спокойным – с новой нашей машиной мы должны были оказаться вне конкуренции на ближайшие, как минимум, десять лет. Машина была сконструирована поистине идеально. Доказательством этого служило то, что при ее разработке у нас не возникло ни малейшего желания, что либо в ней менять. Мотор имел верхние клапана и герметично закрытый картер. Он был не высоким и имел принудительное водяное охлаждение. Мы разработали еще восемь моторов. Один из них был на 22 л.с. Я имел намерение выпускать машины только самого высокого класса из самых лучших материалов. 15 ноября мы открыли представительство в Берлине. Весной мы начали готовиться к очередному «альпийскому ралли». Последняя поездка научила меня многому и я теперь хорошо знал – от чего зависит победа. Мы строили наши «альпийские машины» с нормальным стандартным шасси, но усилили кузов. Мы окрасили их в приятные для австрийцев черно-желтые тона. Это были цвета их флага. На этот раз условия соревнований были еще строже. Чтобы взять первый приз нужно было вообще приходить без единого штрафного очка! Экипаж мог состоят из 3-х человек и контролера. Если не брался полный экипаж, то нужно было догружать балласт. Мы могли составить реальную конкуренцию с нашими «Audi» тип 14/35 и водителями: Ланге, Грауенмюллером и мной. И мы заявили свое участие как в «командной гонке», так и в личном зачете. Утром 11 июня мы выехали из Цвикау, и в пять часов вечера мы уже поднимались по ступеням нашего отеля в Вене. Мы засветло преодолели весь путь… Сегодня исчезла романтика тех первых лет автомобильных путешествий. Путешествий, наполненных тугим ветром летящим в лицо, пьянящим ароматом луговых трав и всеобщим вниманием со стороны горожан и селян. В Вене на наше прибытие тотчас отреагировали шутники-журналисты. Их донельзя занимал вопрос, что будет, если в конкурентную борьбу вступят одновременно автомобили марок - «Horch» и «Audi». Один из них, смеясь спрашивал другого, многократно обыгрывая при этом однозначность слов «Хорьх» и «Ауди» («слушать»). Все предложение состояло, можно сказать, только из этих двух слов: «Хорьх, вы слышите, что говорят клиенты? По-слу-шай-те!» 15 июня наши машины без проблем прошли контрольный осмотр, были запечатаны печатями и утром следующего дня был дан старт. Первый день прошел удачно и не принес нам никаких неприятных сюрпризов. Так же спокойно прошел этап второго дня. А вот 19 июня утром было очень холодно. И многие наши конкуренты тотчас заработали штрафные очки – их моторы никак не хотели запускаться. На запуск двигателя была отпущена всего одна минута. Наши «Audi» завелись с половины оборота. И мы поехали… 20-го был день отдыха в Тристе. Мы катались на пароходике по Адриатике. 21 – мы помчались в сторону Любляны, 21 – направление на Грац… Тут я и получил свои штрафные пункты. У меня под капотом разорвался ремень вентилятора... 23 июня мы прибыли в Вену и город радостно встретил участников соревнований. В нашу честь закатили шикарный прием. Наши водители - Ланге и Граумюллер - штрафных очков не имели и заняли призовые места. Еще мы получили три серебряных медали. Такова была цена оборвавшегося ремня вентилятора, который я спешно заменил на попавшийся под руку обрывок тряпки. Но капот был открыт, печати нарушены, штрафные очки заработаны… Тем не менее в Цвикау мы ехали воодушевленными. И на заводе нас встретили радостно – как победителей. Устроили радушный прием. Город также ликовал. Еще на подъезде к городу нас встречала колонна из 18 частных «Audi» , а еще и тех, которые на заводе уже находились в стадии обкатки. На наших «альпийских козликов» водрузили гирлянды свежих цветов. В Цвиккау вдоль дорог стояли жители. Они приветственно махали нам шляпами и платками, радостно кричали. Во дворе фабрики выстроился весь коллектив. Там уже был и бургомистр. Сначала сказал много хвалебных слов в наш адрес он, потом председатель нашего наблюдательного совета, а я ответил им от имени нашего спортивного коллектива и поблагодарил всех: мол, наша победа – ваша победа! Было чертовски приятно. *** 8 июля состоялась одна любопытная гонка. Я в ней участвовал, но… не на автомобиле. Я полетел на аэростате. Лететь в гондоле аэростата мне пришлось единственный раз в жизни. Баллон был очень маленький, его гондола была рассчитана всего на двух людей. Сам аэростат принадлежал господину Бауеру из Шварценберга, что в Рудных горах. Мы имели мешки с балластом. Аэростат поднимался очень медленно. Был сильный ветер, прижимавший нас к земле, и мы были вынуждены почти сразу сбросить все мешки с песком. Самое главное было не попасть в чью-нибудь крышу. Поднявшись до высоты в полтора километра мы с удивлением обнаружили, что здесь никакого ветра вовсе нет. Мы уютно полетели вдоль Эльбы, но там начиналось непонятное для нас снижение аэростата. Мы выбросили весь оставшийся балласт. И все же мы едва не зацепились за шпиль колокольни. Удачно миновав ее, мы опасно приблизились к крышам домов. Балласта на борту уже никакого не было. Нам пришлось сбрасывать с себя одежду, вознося молитвы к небу, чтобы шар протянул еще немного. Наконец мы приземлились на каком-то поле. Нас поволокло по траве. Баллон зацепился за камень и получил повреждение. Над нами голубело яркое небо. А мы были совсем голыми. В момент приземления мы уже не сидели в гондоле, а поднявшись выше, висели на веревках. Не прошло и пяти минут, как прибыл на мотоцикле полицейский, и вдоволь наоравшись на нас, арестовал. Этот арест произвел на нас менее удручающее впечатление, чем отсутствие одежды и многих наших вещей. Но и тут Его величество случай благоволил к нам: оказалось, что все наши вещи мы сбросили над стрельбищем школы унтер-офицеров. Они видели как мы теряли высоту, сопереживали аэронавтам, а потом собрали все вещи в узел и спешно привезли нам. Хорошо, что тогда еще не было военных действий. В случае военного времени унтер-офицеры обязаны были бы расстрелять нас еще в воздухе, так как согласно положению о «военном времени», уничтожению подлежало все, что без разрешения летало над головами. Когда нас отпустили полицейские, мы вернулись к месту посадки, упаковали аэростат и вернулись в Дрезден. Мои впечатления от этого полета были сложными – взлет и посадка были весьма щекотливыми моментами… ***
Как-то мне пришло письмо из моего родного Виннингена, в котором сообщалось, что в совсем рядом от отцовского дома, на склоне горы, продается большой дом. Некоторое время он использовался в качестве гостиницы. Я давно хотел обзавестись куском земли вблизи городка, где прошло мой детство. Я мечтал там сидеть в тишине и вспоминать о моей юности. Этот дом на склоне горы прекрасно подходил для реализации моей мечты. Я знал это место превосходно - там я много бродил в детстве. И то, что дом был в запущенном состоянии и требовал большого ремонта, никак не могло меня остановить… Я купил этот дом. ***
11 января 1913 года я провел первые испытания нашей новой «Audi» с 18 л.с. Я был доволен. Машина вела себя превосходно. В это время Австрийский автоклуб пригласил меня в Вену, чтобы участвовать в разработке правил для «альпийской поездки» в текущем году. Заседание состоялось 30 января, и снова предложения об ужесточении сыпались на бумагу, как из рога изобилия. Компетентная комиссия предлагала проводить детальный анализ всех штрафных баллов не в контрольных точках, а лишь после окончательного финиша. Для рассмотрения была предложена специальная таблица, в которой учитывались все дефекты. Для работы мотора было предусмотрено 10 штрафных баллов, для карбюратора – 5 и так далее. Теперь в расчет не принимались никакие дефекты кузова. И это было правильно… ***
В мае 1913 году русские устраивали в Петербурге автомобильную выставку - сегодня это город Ленинград. На эту выставку фирма «Audi» также послала некоторое количество машин. За несколько дней до открытия выставки я поехал в Россию, чтобы обустроить наш стенд достойно. Наш тамошний представитель господин Бен встретил меня на вокзале и отвез в отель. Выставка была шикарной и очень помпезной. Мне она очень понравилась. Во время открытия выступал оперный хор. Голоса очаровали меня – особенно прекрасными были басы. Целое море густых басов. Когда я пришел на выставку на второй день, то небрежно бросил мое новое пальто на спинку стула. Потом отвернулся от стула, поговорил с одним, с другим… Когда протянул руку, чтобы взять пальто, то на месте его уже не обнаружил. Это развеселило меня необычайно. Русский автоклуб обильно кормил нас. Все было очень вкусным. Таких крупных куриных яиц, как нам подавали на завтрак, я больше никогда в моей жизни не видел. Обеденный стол ломился от гор черной икры. Затем подавали поочередно еще шесть блюд – одно больше другого. Размеры блюд были неслыханными! Ужин продолжался с восьми часов вечера до часа ночи. Затем перешли в гостиную, где продолжились беседы за бокалом вина… В отель я вернулся лишь к пяти часам утра. Меня удивило, что я смог выдержать все это в течение целой ночи. 29 мая выставку посетил русский царь. Он осматривал все очень подробно. Побывал и на нашем стенде. После осмотра экспозиции организаторы и руководители выставки устроили на некотором отдалении от автомобилей стол для высоких гостей. Мне с нашего места был хорошо виден царь. Он ел какие-то бутерброды и пил вино. В течение всего этого времени за спиной царя стоял слуга и держал в вытянутых руках его пальто. Он был готов в любой момент водрузить его ему на плечи. Я вспомнил про мое украденное пальто и усмехнулся… На меня русский царь произвел удивительно хорошее впечатление. Почти нежное. Хотя он имел усталый, немного заспанный, вид. Санкт-Петербург показали нам в самом лучшем виде. Экскурсий было много. Мы видели все достопримечательности. Особенно я был удивлен несметным сокровищам, хранившимся в одной из палат какого-то собора… ***
И снова приближались «альпийские гонки», и снова мы собирались выставить «Audi», но на этот раз четыре машины. Водители должны были быть: Ланге, Граумюллер, Обруба из Вены и я. Обруба был нашим представителем в Австрии. Очень опытный водитель. Он имел много призов в мотоциклетных и автомобильных состязаниях. На наши машины снова обращали много внимания, так как мы покрасили их, как и в прошлый раз, в черно-желтой гамме. Я слышал, как несколько зрителей, бурно реагировали на агрессивный вид и контрастный цвет наших машин – они говорили о них: «желтая опасность!» Во время этой поездки один мой друг по фамилии Пастинг находился в качестве контролера в одной итальянской машине. И так как он был чрезвычайно словоохотлив и жизнелюбив, то предложил сидящему с ним сзади неизвестному господину «пропустить по маленькой». Тот на его предложение никак не отреагировал. Пастинг подумал, что он совершенно не понимает по-немецки. На некоторое время он успокоился, но вскоре ему стало ужасно скучно. Тогда он обратился к водителю. Ноль эмоций. Задал вопрос «штурману», сидевшему рядом с шофером. Ответа не последовало. Он еще немного помолчал, а потом решил обратиться к ним по-французски. Все набрали в рот воды. Тогда он, чтобы выразить им свое презрение заговорил на древней латыни. Те только переглянулись. Когда терпение Пассинга вконец иссякло, он, полагая что его никто здесь не понимает, в сердцах воскликнул на своем родном немецком: «Черт бы вас всех побрал! Лучше бы я с какими-нибудь неграми поехал. У нас в Саксонии люди куда образованнее – каждый хоть какой-нибудь иностранный язык да знает!» Все «негры» разом воскликнули на прекрасном немецкомм: «Так вы Саксонец?» Мой друг выпучил глаза: «Натюрлих!» «А мы думали, что вы австриец!..» Эта маленькая история наглядно демонстрирует, как были в те времена натянуты отношения между Италией и Австрией.
Я ошарашено сидел, потупив взгляд, а все мои пассажиры оглушительно хохотали. Мне пришлось спешно вытирать крыло и немного его править. Контролер, сидевший сзади, так же хохотал от всей души. Мне это приключение обошлось без штрафных баллов. ***
В этих соревнованиях участвовало также несколько машин от моей прежней фирмы – «Horch». Я старался не обращать на них никакого внимания. В Вену наша команда вернулась без штрафных очков. Мы завоевали 14 призов и медалей. «Audi» оказалась единственной командой, получившей «командный приз». То, к чему мы стремились в прошлом году, удалось нам в этом году. Я не должен, наверное, говорить, что из Вены мы уезжали триумфаторами и совершенно счастливыми людьми. Мы сделали все возможное. Встречали нас не доезжая до Цвиккау опять вереницей наших «Audi». Теперь это произошло гораздо раньше – еще под Плауеном. Для каждой машины нашей машины был загодя припасен лавровый венок. И потом длинной вереницей мы бесконечно долго добирались домой. Со всех сторон неслись приветствия, все хотели ободрить нас словом, выразить свой восторг. В Цвикау все было украшено празднично. Особенно здание фабрики. Рабочие облачились в праздничные одежды. Мой друг пастор Ганн долго не выпускал меня из объятий. Когда я покидал из-за конфликта завод «Horch», пастор не сразу поддержал меня. Он считал, что я не должен был поступать столь опрометчиво. Но мы оставались все это время верными друзьями. А когда он увидел, что я не прозябаю в унынии, а быстро создаю новую фирму, то он уже шел со мной нога об ногу и все у нас шло по старому. ***
Успех «альпийской поездки» сразу положительно сказался на наших делах. Мы получили много заказов. Наши представители в разных городах требовали увеличения поставок. Также они просили поставить им двухтонные грузовики и маленькие машины. Ничего такого в нашем ассортименте не было. Поэтому мы тотчас приступили к их проектированию. Обе эти модели начали выходить в 1914 году. Но маленьких «Audi» мы сделали очень мало, так как началась война, а по ее окончании снова требовались полноразмерные легковые машины. 10 марта Союз саксонских промышленников в Дрездене провел заседание, на котором Председатель Союза сделал длинный доклад. На этом докладе присутствовал король Саксонии. Я внимательно за ним следил, чтобы узнать, правду ли говорят, что он скучает при подобных докладах страшно и не стесняется показать всем, как ему это надоело. Но король Август следил за докладом крайне заинтересованно и никакой видимой скуки не выказывал. Возможно причина скрывалась в том, что наш докладчик был превосходным оратором. Наступало время, когда нужно было начинать подготовку к очередному «альпийскому походу». Мы были твердо намерены завоевать главный переходящий приз. Нам все время мешали его завоевать пресловутые штрафы. Тем временем меня снова привлекли к пересмотру правил проведения гонки. Первым делом комиссия немного скорректировала маршрут и он увеличился с 2.000 километров до 2.130 километров. Также добавилась 10 километровая гонка по равнине. Также были внесены некоторые ограничения по моторам – сколько цилиндров иметь можно, а сколько нельзя. И за все грозили штрафы, штрафы, штрафы… Появились на трассе два участка, которые пугали даже нас – опытных спортсменов: один участок очень крутой горной дороги, а второй равнинный, но с очень мягким покрытием. Настолько мягким, что машины должны были завязнуть по колесные оси. Мы снова заявили четыре машины! Все они были типа 14/35, как и в прошлом году. И водителей мы также менять не стали, а пошли привычной командой – Ланге, Граумюллер, Обруба и я. Все четыре машины имели кузова в виде «лодок» . Снами пошла еще и пятая «Audi». Она принадлежала совладельцу известной австрийской фабрики «Graeft&Stift» – господину Мури. Пятая «Audi» имела стандартный туристический тип кузова. Мы приступили к тренировкам. Сначала мы погонялись на равнинном участке. Мы внимательно изучили возможность наших машин и поняли каких максимальных скоростей можем здесь достичь. Эти данные нас вполне устраивали. Здесь мы не должны были споткнуться ни с какими трудностями. Затем мы поехали в горный Катшберг. Тренировки показали, что и на этом участке нам не грозит ничего страшного. Оставался участок «мягкой дороги». Ночью перед этим прошел дождь и без того зыбкая почва стала еще мягче, напоминая бисквитный торт. Посовещавшись мы решили, что если справимся в нынешних тяжелых условиях, то нам вообще ничего не будет страшно. Эта тренировка показала, что по таким дорогам наши «Audi» также могут ездить. Нужно было применить некоторые хитрости и иметь мало-мальскую сноровку. Когда 13 июня наши желто-черные машины снова появились в районе старта уже никто не шептался: мол, прибыла «желтая опасность» - об этом говорили в полный голос. Старт был дан 14 июня в 5 часов утра. В первый день наш маршрут пролегал до Клагенфурта, во второй - до Триеста, затем дорога шла на Тоблах, на Бозен и через Тельфс на Виллах. Попутно мне удалось в один из дней запланированного отдыха продать «Audi» Президенту тирольского автоклуба. Естественно, не нашу машину, на которой мы соревновались, а лишь принять заказ на изготовление новой. 22 июня мы были в Голлинге и на следующий день в Вене. 24 июня, после финиша, начался подсчет штрафных баллов. А вечером 26-го вдруг обнаружилось, что на имя Председателя судейской коллегии на меня и Граумюллера, неизвестно от кого, поступила жалоба. Я был поражен, но достаточно хладнокровен. Никакой вины ни я , ни Грумюллер, за собой не чувствовали. Вскоре выяснилось, что коллективную жалобу на нас написали – один водитель «Horch» господин Паульманн, и три водителя автомобилей «N.A.G». Жалоба по своей сути была совершенно пустой, беспричинной и ее ничем нельзя было объяснить, кроме как злобой и завистью. Мы с Граумюллером сразу же пошли в судейскую комиссию, чтобы попытаться понять в чем же нас обвиняют. Но нам ничего разузнать не удалось. Нам сообщили, что комиссия заседает и окончательное решение будет известно не ранее второй половины завтрашнего дня. Ночь обещала быть бессонной. Но уже рано утром нам радостно сообщили, что протест был полностью отклонен, как несостоятельный. Мы взяли главный переходящий приз! Мы вообще забрали на этих гонках почти все призы! И за «командную гонку», о которой мечтали столько лет, тоже. Правда, при распределении призов завязалась, как потом выяснилась, оживленная дискуссия. При подсчете очков и баллов выяснилось, что на получение переходящего приза претендуют несколько водителей – в течение трех лет не получали никаких штрафов наш Ланге, наш Граумюллер, наш Обруба… Но Обруба на «Audi» ехал только два раза, а в 1912 году он соревновался еще на «Minerva». Голоса разделились. Кто-то из членов комиссии говорил, что он имеет право считаться одним из победителей, так как 1912, в 1913 и 1914 имел призовые места и не имел штрафов, а про марки машин в статусе этого приза ничего не сказано. Вторая сторона придерживалась того мнения, что марка машин также должна учитываться. Спор решили голосованием. Победила первая точка зрения и приз достался нам. 27 июня мы повернули наши машины в сторону дома - в Цвиккау, в Цвиккау, в Цвиккау… - пели наши сердца. Это становилось уже хорошей традицией - привозить из Альп в наш город радость и ликование. Мы были с нашими конструкциями на большой высоте, и могли в третий раз радовать наших рабочих и конструкторов, простых горожан… В Цвикау нашего приезда дождаться уже никак не могли. Их нетерпение выразилось в том, что кавалькада автомобилей «Audi» с загодя приготовленными для нас лавровыми венками встречали нас еще в чешской Богемии. Приветствия превратились в настоящий шторм эмоций. Во всех городках, через которые мы проезжали, нас приветствовали стоя в кузовах не каких-нибудь, а именно наших машин. Многие дороги были просто забиты нашей продукцией. Люди веселились от всего сердца. В Цвиккау не работал никто. Царило полное бездействие. Все улицы города были плотно забиты людьми. На нас отовсюду сыпались цветы. Можно было оглохнуть от приветственных возгласов. Но мы медленно продвигались плотной колонной к нашей фабрике… Наконец, мы с трудом, на самой маленькой скорости въехали в ворота. Хотя, собственно говоря, въезжать было некуда. Всюду плотно стояли люди. С приветственной речью выступил Председатель наблюдательного совета господин Фикентшер. За ним слово взял обер-бургомистр города Цвикау, который приветствовал нас, а также весь коллектив «Audi» от имени города. На моих глазах были слезы. Это были слезы радости. Я благодарил всех и мой голос прерывался от душившего меня волнения. Прямо с заводского двора мы пошли в ресторан «Penzier», чтобы выпить торжественный бокал, положенного в таких случаях, пива. Когда торжество было в самом разгаре, пришло сообщение об убийстве австрийского престолонаследника эрцгерцога Фердинанда и его жены в Сараево. Австрийский старший лейтенант Шварц, который сопровождал нас от Вены до Цвиккау, тотчас встал из-за стола и начал прощаться. Он сказал всего два слова: «Это война!» Я тогда не придал его словам слишком большого значения. У меня еще было время, чтобы вдоволь насладиться воспоминаниями о наших соревнованиях в Альпах. Буквально на следующий день я поехал в мой родной Винниген. Лето было в самом разгаре. Очень хотелось отдохнуть и посидеть в тишине… *** Господин старший лейтенант, который столь быстро сообразил, что начинается война, в наших машинах оказался не случайно. В австрийской армии он служил по технической части. А в машине господина Граумюллера он несколько раз сидел контролером. В прошлом году и в этом тоже. Этот офицер наизусть выучил все пункты и параграфы штрафного устава гонок и сходу мог подвести незадачливого водителя под нужный штрафной балл. В местечке Хохет-Тауерн-Пасс у Граумюллера на одном из горных участков во время крутого правого поворота разорвались сразу две шины. Да так разорвались, что спереди – правая, а сзади – левая. Причем передний баллон вместе с камерой укатились в ущелье. Ничего не оставалось делать, как доставать запаски. Они были уже изрядно ношенные. Других камер у Грумюллера с собой не было. Но делать было нечего и он поехал. После финиша он сказал своему контролеру (старшему лейтенанту): жүктеу/скачать 1.33 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|