Закон и право • Москва • 2006 ббк 67. 52 Обб

Принимая решение о назначении судебно-почерковедческой экспертизы с заданиями диагностического характера дознаватель, следователь или судья должны:

• определить объект предстоящего экспертного исследования;

• определить задачу экспертизы и сформулировать вопросы эксперту;

• подготовить необходимые для эксперта сведения, относящие­ся к предмету экспертизы;

• если диагностическая задача имеет полный компонентный со­став (т.е. известен предполагаемый или действительный ис­полнитель рукописи), подготовить необходимый и достаточ­ный по количеству и качеству сравнительный материал. Объект диагностического исследования в данном случае — это общий родовой объект судебно-почерковедческой экспертизы, т.е. рукопись во всех ее разновидностях: тексты различного объема, краткие записи, подписи.

При назначении судебно-почерковедческой диагностической экспертизы важно соблюдение общего правила, требующего на­правления в качестве исследуемого объекта подлинного документа, в особенности, если речь идет об установлении условий выполне­ния конкретной рукописи. В копии рукописи — тексте, подписи — получают отображение далеко не все признаки почерка, имеющие-

141

Задача судебно-почерковедческого диагностического исследова­ния определяется на основании тех фактических данных, которые требуется установить, и ставится перед экспертом в форме вопроса, который приводится в постановлении или определении о назначе­нии экспертизы. При постановке задач аттрибутивно-диагности­ческого характера и формулировании соответствующих вопросов в практике сложностей не возникает. Обычно вопрос в этих случаях выглядит следующим образом: «Лицом какого пола и возраста вы­полнен текст записки? Каковы психологические характеристики, присущие ее исполнителю?».

Формулируя вопрос при постановке задач собственно диагно­стического характера, стоит придерживаться определенных правил:

1) отправляясь от обстоятельств дела следует по возможности сузить круг условий, подлежащих проверке с помощью экспертного исследования и во всяком случае избегать неопределенных заданий. Например, если по обстоятельствам дела запись или подпись пред­положительно выполнялись лицом в состоянии тяжелой болезни, лежа в постели, именно эти условия необходимо включить в во­прос, сформулировав его примерно так: «Не выполнена ли удосто-верительная запись в (следуют реквизиты документа) в необычных условиях, а именно — в необычной позе (лежа в постели) и (или) в болезненном состоянии?»;

2) очерчивая круг искомых условий, необходимо упомянуть обо всех возможных «сбивающих» факторах, которые по обстоятельст­вам дела могли сопутствовать выполнению рукописи. Продолжая приведенный в п. I пример, в вопросе можно было указать и такие условия, как оказание помощи при письме — поддержка руки или ее ведение другим лицом. Таким образом, приведенный в п. 1 во-

142

iipoc дополняется другим: «Не выполнена ли удостоверительная за­пись с помощью другого лица в виде поддержки или ведения руки?»;

3) если по материалам дела существенно установление одной, строго определенной причины, в вопросах указывается именно она. Например: «Не выполнен ли текст записки непривычной левой ру­кой?», «Не выполнен ли текст расписки намеренно измененным почерком?». В случае возможной контрверсии из числа необычных условий следует в вопрос включить и ее, например: «Написан ли текст письма К. намеренно измененным почерком или он выпол­нен другим лицом с подражанием почерку К.?».

Следует избегать неточных, непонятных и просто громоздких формулировок вопросов, заставляющих эксперта выяснять у следо­вателя или судьи их содержание и уточнять редакцию. Примером непонятного вопроса может служить такой: «Имеются ли признаки того, что подписи (следует их перечисление) исполнены Б. в неха­рактерных для него условиях»'. На основании такой редакции во­проса эксперт мог только догадываться, что следствие интересуют факт выполнения подписей в необычных условиях и в каких имен­но. Эксперту пришлось уточнять задание у лица, назначившего экспертизу. Примером излишне усложненного может служить во­прос: «Не являются ли различия в различных вариантах подписи М., выявленные в ходе расследования и судебного разбирательства следствием преднамеренного изменения почерка?». Здесь была бы логичной постановка вопроса: «Не выполнены ли подписи в (сле­дуют реквизиты документов) М. с намеренным изменением под­писного почерка?».

Следует избегать в формулировке вопросов выражений: «могло быть», «могло повлиять» и т.п. В принципе постановка задачи перед экспертом в форме возможности вполне допустима. Но в случае постановки перед экспертом задачи об установлении условий вы­полнения рукописи она не нужна, т.к. следствие и суд всегда инте­ресует конкретный факт. Например, при назначении экспертизы вопрос был поставлен так: «Могло ли повлиять на почерк О. то об­стоятельство, что на момент подписания завещания О. страдала ря­дом заболеваний, которые отражены в акте судеб но-психиатричес­кой экспертизы № 1417». Если эксперт даст ответ на этот вопрос в форме возможности, вряд ли это поможет суду, т.к. для него важно, выполнено ли завещание О. в болезненном состоянии, а не только принципиальная возможность влияния ее заболеваний на почерк.

Если решение диагностической задачи сопутствует решению идентификационной и входит в процесс исследования в соответст-

143

В случаях, когда диагностическая задача ставится в отношении конкретного лица (полный компонентный состав), в распоряжение эксперта должны быть представлены надлежащие по качеству и достаточные по количеству сравнительные материалы. Для диагно­стического исследования, аналогично идентификационному, пред­ставляются свободные и экспериментальные образцы, могут также представляться и условно-свободные образцы почерка. Содержание этих понятий и требования, предъявляемые к образцам, общие (1). Вместе с тем особое внимание при подготовке сравнительного ма­териала для диагностического исследования следует обратить на следующие положения.

Для того, чтобы можно было судить о вариационности почерка определенного лица, о присущей ему избирательной изменчивости почерка, образцы должны быть представлены по возможности раз­нообразные и в большом количестве.

Обязательно представляется базовая категория образцов — ру­кописи, выполненные в обычных условиях с учетом естественных вариантов, обусловленных темпом письма (привычным, ускорен­ным, замедленным). Подобные рукописи должны быть в числе сво­бодных, условно свободных образцов, а также специально получен­ных экспериментально.

Особое значение имеет обеспечение эксперта образцами, вы­полненными в проверяемых условиях или аналогичных им.К ним относятся рукописи, выполненные в тот же период времени, по возможности под влиянием тех же условий, что и исследуемый до­кумент. Например, если известно, что исследуемая рукопись вы­полнялась в период, когда ее предполагаемый исполнитель тяжело болел, необходимо отыскать документы, выполненные этим лицом в этот период. В таких случаях особенно важно представление соот­ветствующих свободных образцов, т.к. многие субъективные факто­ры, влияющие на состояние лица, не воспроизводимы при получе­нии экспериментальных образцов.

В отношении получения экспериментальных образцов почерка действует общее правило: их отбор не должен сопровождаться при­чинением вреда здоровью, унижением достоинства, причинением моральных страданий. Поэтому при необходимости установления,

144

не выполнена ли рукопись в необычном состоянии — болезненном или функциональном (алкогольное или наркотическое опьянение, прием фармпрепаратов, стресс) — лицо нельзя приводить в такое состояние для отбора образцов. Равным образом нельзя лицо заста­вить писать намеренно измененным почерком, а также с подража­нием почерку другого определенного лица за исключением тех слу­чаев, когда человек сам признает выполнение исследуемых рукопи­сей определенным способом и согласен показать, как он это делал.

Учитывая, что далеко не все условия, в проверке которых воз­никает необходимость, воспроизводимы, представляются образцы, выполненные в других условиях, которые по проявлениям диагно­стических признаков наиболее близки к проверяемым. Сопостави­мость этих образцов относительна и условна, но наличие их в рас­поряжении эксперта очень важно. Такими образцами, например, при необходимости установления факта алкогольного опьянения писавшего, могут быть экспериментальные образцы почерка, вы­полненные в предельно быстром темпе, что установлено экспери­ментальными исследованиями, о чем уже упоминалось в предшест­вующих разделах.

В тех случаях, когда круг проверяемых условий при назначении экспертизы не определен либо затруднительно судить о том, какие именно образцы окажутся сопоставимыми, необходимо получить и направить эксперту как можно больше образцов, причем выпол­ненных по возможности в разнообразных условиях. Здесь может помочь привлечение специалиста для консультации и участия в от­боре экспериментальных образцов. С большим вниманием следует относиться к ходатайствам экспертов о получении определенного сравнительного материала и разъяснениям, какие именно образцы необходимы и как их получить.

Особое значение в производстве судебно-почерковедческих ди­агностических экспертиз имеют сведения из материалов дела, отно­сящиеся к предмету экспертизы. Во-первых, это сведения о лице — действительном или предполагаемом исполнителе рукописи: воз­расте, состоянии здоровья или функциональном состоянии во вре­мя выполнения рукописи, о возможных аномалиях и особенностях зрительного, двигательного анализатора, письменно-двигательного аппарата. Во-вторых, существенны сведения, относящиеся к ситуа­ции, обстановке, в которой предположительно выполнялась иссле-

145

дуемая рукопись, а в связи с ней и о возможной психологической установке или эмоциональном состоянии писавшего лица.

Во втором случае источником сведений служат показания оче­видцев, свидетелей, показания самого лица, выполнившего руко­пись, например, показания лица о том, что его принудили написать долговую расписку, для чего посадили в машину и угрожали огне­стрельным оружием.

Сообщая эксперту необходимые сведения, не следует бояться «на­вязать» ему определенную версию. Методика экспертного исследова­ния, как было показано в предшествующих разделах, построена с уче­том проверки всех наиболее вероятных альтернатив (версий и контр­версий) и принятия решения на основе только объективных данных.

Необходимые эксперту сведения следует изложить в постановлении или определении о назначении экспертизы и направить ему первичные материалы (медицинские документы, протоколы допросов и др.)

Общие правила оценки и использования заключения судебного эксперта и в частности эксперта-почерковеда (1—5) в полной мере относятся и к оценке заключения эксперта-почерковеда, решавшего диагностическую задачу.

Оценка заключения эксперта всегда предполагает: а) анализ за­ключения как процессуального документа (юридический аспект), б) исследование заключения как источника новой информации (гносеологический аспект), в) проверку достоверности — правиль­ности и научной обоснованности (верификационный аспект) и г) определение юридической значимости заключения (доказательст­венный аспект).

Процессуальный закон во всех видах судопроизводства преду­сматривает оценку доказательств по внутреннему убеждению дозна-вателя, следователя, судьи, прокурора на основе всестороннего, полного и объективного исследования источников доказательств. Содержание оценки доказательств состоит в установлении наличия

у оцениваемого источника необходимых доказательственных свойств — относимое™, допустимости, достоверности, силы (зна­чимости), достаточности.

В литературе вопрос об оценке достоверности заключения экс­перта рассматривался многими криминалистами и процессуалиста­ми в аспектах научных основ определенного вида экспертизы в це­лом, а также научной обоснованности конкретных исследований и выводов. В отношении первого аспекта превалирующей является позиция З.М. Соколовского, который считал, что в судебно-почер-коведческой экспертизе «истинность научных положений настолько общепризнана и бесспорна, что суду просто нет необходимости за­думываться над их научной обоснованностью, и главное — если сле­дователь и суд будут ставить под сомнение истинность общих науч­ных положений, на которых строится криминалистическая эксперти­за письма, то сомнению будет подвергаться сама возможность иден­тификации личности по письму. Это будет не оценка конкретного заключения, а опорочивание данного вида экспертизы в целом. Ни­чего, кроме вреда судебной практике, такая оценка принести не мо­жет» (2, с. 22—23). Одновременно упомянутый автор считает, что в отличие от общих, частные научные положения «безусловно могут подвергаться критике со стороны следователей и судей, которые мо­гут усомниться в правильности выводов эксперта, признав что при­мененное экспертом частное положение недостаточно обосновано» (2, с. 25). Аналогичной позиции придерживается Фридман (1).

В то же время несколько иную, относящуюся именно к диагно­стическим заключениям, точку зрения высказал Л.Е. Ароцкер, ко­торый вслед за З.М. Соколовским считал, что «нет нужды оцени­вать следователю и суду... самую возможность идентификации лич­ности по подписям и цифровым записям. Однако в последнее вре­мя в практике судебно-почерковедческой экспертизы встречаются случаи решения экспертом вопросов неидентификационного харак­тера... Научные основы такого исследования только формируются, поэтому оценка общих научных положений неидентификационных исследований на определенном этапе развития почерковедения мо­жет считаться вполне закономерной». (3, с. 310). Напомним, что эта точка зрения была высказана Л.Е. Ароцкером в 1971 г., когда не­идентификационные исследования — прообраз диагностических — еще только зарождались.

147

Таким образом, в качестве предмета оценки различные авторы рассматривали научную состоятельность заключения с позиций разной степени общности: основ, если речь идет о несформировав­шемся виде исследований, и частные положения, на которых бази­руется конкретное исследование.

На наш взгляд, научная состоятельность как общих, так и част­ных научных основ в процессе оценки конкретного заключения эксперта вообще не должна устанавливаться. Субъект оценки про­сто должен знать возможности конкретного вида экспертизы, опре­деляющиеся научным уровнем разработанности ее теоретических и методических основ. Предметом оценки в данном случае следует считать научную состоятельность конкретного заключения, которое должно содержать все данные для этого.

Обращаясь к научным основам судебно-почерковедческой диаг­ностической экспертизы, следует отметить, что со времени пози­ции, высказанной Л.Е. Ароцкером, прошло уже более 30 лет и за это время фундаментальный базис этого вида исследований значи­тельно пополнился и укрепился. Его основные контуры были пред­ставлены в предшествующих главах настоящей работы. Изложен­ный в них материал, на наш взгляд, свидетельствует о том, что на­учные основы судебно-почерковедческих диагностических исследо­ваний находятся в периоде своего становления. Что же касается ча­стных положений, то их научная состоятельность в каждом виде исследований зависит от уровня проведенных экспериментальных разработок по конкретным направлениям, на основе которых соз­даются специальные методики для решения определенных диагно­стических задач.

Таким образом, непосредственным объектом анализа и оценки должны быть положения заключений, отражающие ход и результа­ты применения методов и методик при производстве конкретной экспертизы. Научная состоятельность методов и методик зависит от уровня разработанности соответствующих общих и частных теоре­тических и методических научных положений. Так, например, на­учно-методическая состоятельность выводов эксперта о поле и воз­расте исполнителя рукописи определяется эффективностью и на­дежностью соответствующей методики, разработанной примени­тельно к текстам. В отношении подписей аналогичной методики пока нет. Естественно, если рассматривается заключение эксперта о поле и возрасте исполнителя подписи, вопрос о научной состоя­тельности такого вывода будет уместен.

Объектом анализа в целях оценки достоверности заключения эксперта-почерковеда, решавшего диагностическую задачу (далее — диагностического заключения), как и любого заключения, должен быть весь документ в целом и все составляющие его части: вводная, исследовательская, выводы. Процессуальное законодательство уде-

148

ляет этому документу особое внимание. УПК, ГПК, АПК содержат нормы, посвященные содержанию заключения эксперта (соответст­венно ст. 202, 86, 86). Особенно подробно требования к содержанию заключения судебного эксперта рассмотрены в ст. 25 ФЗ о ГСЭД-

Рассмотрим особенности анализа и оценки диагностического заключения применительно к трем его общепринятым частям.

Вводная часть. При ознакомлении с вводной частью заключе­ния важно обратить внимание на сведения об эксперте, которому поручено производство экспертизы, если эти сведения субъекту оценки не были ранее известны. Особенно внимательно к ним сле­дует отнестись, если экспертиза была проведена в негосударствен­ном экспертном учреждении или частным экспертом.

При производстве судебно-почерковедческой экспертизы в го­сударственном судеб но-экспертном учреждении (далее — ГСЭУ) руководитель учреждения отвечает за компетентность эксперта (его подготовку, получение права самостоятельного производства судеб­но-почерковедческой экспертизы, очередную аттестацию). Соответ­ствующие обязанности и ответственность руководителя ГСЭУ пре­дусмотрены ФЗ о ГСЭД (ст. 14—15). Несмотря на то, что эксперт свободен в выборе методов и методик при производстве эксперти­зы, в системах ГСЭУ стремятся обеспечить единый методический подход и единые требования к решению типовых экспертных задач. Государственные эксперты используют в основном только те мето­дики и методы исследования, которые прошли специальную апро­бацию и рекомендованы предметными научно-методическими сове­тами к публикации и внедрению в экспертную практику. Поэтому при ознакомлении со сведениями о государственном эксперте и об­ращая внимание на стаж экспертной работы по специальности экс­перта-почерковеда не следует рассматривать как негативный мо­мент относительно небольшой опыт экспертной работы конкретно­го лица. В ГСЭУ сравнительно молодые эксперты находятся под контролем опытных, высококвалифицированных специалистов, все эксперты проходят переаттестацию каждые 5 лет. Подобного обес­печения нет в негосударственных экспертных структурах, где рабо­тают в основном специалисты, ранее трудившиеся в ГСЭУ и по ка­ким-либо причинам уволившиеся из них. Какое-то время они со­храняют опыт и знания, приобретенные ранее, однако теоретиче­ский и методический уровень разработок постоянно растет, появ­ляются новые более совершенные методы исследования и техниче­ские средства, которыми они уже не владеют. Разработка же новых методов и методик осуществляется в основном в ГСЭУ, причем наиболее интенсивно именно в области диагностических исследо­ваний. Освоение новых методов, как правило, требует специального обучения, которое негосударственными экспертами не практикуе

149

ся. В результате квалификация негосударственных экспертов-почер-коведов намного уступает квалификации государственных экспертов.

Учитывая сложность судебно-почерковедческой экспертизы и от­носительную «молодость» диагностических исследований, не стоило бы вообще в судопроизводстве прибегать к услугам негосударствен­ных экспертов для производства этого вида экспертизы, в особенно­сти в случаях необходимости решения диагностических задач.

Знакомясь с заданием эксперту, следует обратить внимание на него в формулировке вопроса, поставленного перед экспертом, ли­цом или органом, назначившим экспертизу, и формулировке зада­ния, приведенного экспертом во вводной части заключения. Они должны быть либо тождественны, либо соответствовать друг другу по объему и содержанию.

В том случае, если решалась диагностичская задача, имеющая полный компонентный состав, необходимо посмотреть, были ли пред­ставлены эксперту все необходимые сравнительные материалы и све­дения: возбуждалось ли ходатайство о получении конкретных образцов или сведений, было ли оно удовлетворено, и если нет, то почему и как это сказалось на дальнейшем исследовании и выводе эксперта.

Исследовательская часть. В начале исследовательской части за­ключения указываются те методы и методики, которыми пользо­вался эксперт, проводя данное исследование, и их литературные источники. Поэтому, анализируя заключение, субъект оценки все­гда может обратиться к соответствующим источникам с целью уточнения возможностей, надежности, условий применения того или иного методического средства. При этом следует иметь в виду, что в силу активно развивающегося состояния диагностических ис­следований, эксперт не всегда имеет возможность использовать за­вершенные методические разработки, т.е. оформленные и изданные в виде методических пособий, писем, рекомендаций, хотя, как пра­вило, имеет место именно это. Поэтому в диагностических заклю­чениях возможны ссылки на конкретные статьи, содержащие экс­периментальные данные, описания результатов наблюдений и обобщения практики. Например, в настоящее время эксперты не располагают методикой установления факта помощи пишущему лицу в виде поддержки или ведения руки со стороны постороннего лица при выполнении записи или подписи. Тем не менее в практи­ке такие задачи приходится решать с опорой на данные, опублико­ванные в отдельных статьях, в том числе и в зарубежных. Сведения о них должны содержаться в диагностическом заключении.

Анализ и оценка достоверности заключения эксперта намного облегчается в случае, если имеется нетрадиционная методика реше­ния диагностической задачи и в исследовательской части описаны ее возможности, условия применения, результаты и указана надеж­ность решения задачи. Тем не менее сказанное не означает, что та-

150

кого рода заключения следует всегда принимать «на веру». Как и всегда, следует проверить полноту и логическую согласованность всех компонентов исследовательской части.

Содержательной и логической структуре заключения экспер­та уделялось много внимания в криминалистической литературе (А.Р. Шляхов, А.А. Эйсман, Ю.К. Орлов, А.К. Педенчук и др.) по­этому на ее анализе в общем плане останавливаться нет необходи­мости. Рассмотрим лишь важный аспект согласованности промежу­точного и заключительного синтеза, а также связи заключительного синтеза с выводом в диагностических заключениях с решением за­дачи об условиях выполнения рукописи.

Промежуточный синтез — суждение эксперта о возможно имевших место необычных условиях, в которых выполнялась ис­следуемая рукопись. Он обычно предваряет основное исследование и применение определенных методов и методик. Если промежуточ­ный синтез содержит описание определенного ряда альтернатив то его соотношение с заключительным синтезом должно быть строго определенным, а именно:

а) заключительный синтез, как правило, не должен быть по кругу возможных альтернатив больше промежуточного. Он может колебаться от равного промежуточному до сужения альтернатив до одной определенной причины;

б) в заключительном синтезе, как правило, не должны появ­ляться альтернативы, не указанные в промежуточном синтезе, на­пример: в промежуточном синтезе указаны только обстановочные факторы, а в заключительном появились еще — необычное состоя­ние, намеренное изменение и т.п.

Отклонение от этих рекомендаций возможно только при условии обоснования его применением конкретной методики, с помощью ко­торой были выявлены новые, не описанные ранее альтернативы.

Заключительный синтез является непосредственным основани­ем для принятия экспертного решения. Поэтому в заключительном синтезе и выводе модальность суждения эксперта при объяснении условий выполнения рукописи должна быть одинаковой. Так, если эксперт констатирует наличие определенных условий выполнения рукописи в вероятной форме, вывод по этим условиям не может быть категорическим. Напротив, если однозначно установлено влияние на процесс письма определенных условий (условия) и это отражено в заключительном синтезе, вывод должен быть дан в ка­тегорической форме.

В случае обнаружения в процессе анализа и оценки диагности­ческого заключения такого рода несоответствий, необходимо уточ­нить эти вопросы в процессе допроса эксперта либо его пояснении.

Выводы. При оценке раздела «Выводы» очень важно правильное понимание формулировки выводов эксперта. Как ^^{е был0} "о¹"¹³³"⁰ 151

в предшествующем разделе, каждая форма вывода имеет свое значе­ние. Поэтому в отношении каждого вывода необходимо уяснить его содержание и форму, прежде чем оценить его как доказательство.

Соотношение категорических и вероятных выводов, сделанных в результате судеб но-поческоведческих диагностических исследова­ний, такое же, как и при производстве идентификационных иссле­дований. Вопросам содержания и допустимости вероятных выводов в литературе уделялось много внимания (4, 5). Вероятные выводы, полученные в результате диагностических исследований, по своей сущности очень близки к категорическим выводам. Вероятный вы­вод, полученный в результате применения количественной методи­ки (методов) оценки признаков и их соотношений, имеет опреде­ленную меру надежности (как правило, не менее 0,95, при количе­ственном критерии получения категорического вывода, равном 0,99). В случае использования такого рода методик (методов) обыч­но в выводах указывается степень их надежности. При применении традиционной, качественно-описательной методики вероятный вы­вод, равно как и категорический, дается на основе «несчитанной» статистики, обретенной опытом. В этом случае соотношение веро­ятного и категорического выводов при решении диагностических задач такое же.

Выводы в форме возможности по силе уступают вероятным вы­водам, т.к. констатируют только возможность существования опре­деленного факта, т.е. не отрицают его. Однако данных о мере этой возможности не содержат.

Обычно уяснение содержания и значения простых по структуре выводов трудностей не представляет. Более проблемными представ­ляются анализ и оценка выводов, имеющих сложную структуру. Здесь важно учитывать соблюдение определенного правила, со­стоящего в том, что в иерархической структуре выводов по степени подтвержден ности последующие выводы не могут быть сильнее предыдущих. Например, если экспертом в отношении факта влия­ния на процесс письма необычных условий был дан вывод в веро­ятной форме, то вывод, конкретизирующий возможность воздейст­вия «сбивающих» факторов (обстановочные, состояние писавшего и т.п.), не может быть дан в категорической форме. Равно как и при выводе относительно воздействия на процесс письма необычных условий в форме НПВ в отношении конкретных «сбивающих» фак­торов не может быть ни вероятного, ни категорического вывода. Поэтому обнаружив в выводах эксперта такую несообразность при оценке заключения, необходимо выяснить ее причину.

Важными средствами проверки достоверности заключения экс­перта являются: а) сопоставление его с другими данными по делу и рассмотрение его в системе доказательств в целом, б) допрос экс-

152

перга в уголовном процессе и его пояснения в гражданском и ар­битражном процессах, в) консультация специалиста, г) назначение и проведение дополнительной или повторной экспертизы.

Сопоставляя заключение эксперта с другими данными по делу, следователь или судья устанавливают, подтверждаются ли выводы эксперта другими доказательствами и образуют ли все они опреде­ленную систему, либо вывод эксперта им противоречит или не под­тверждается другими доказательствами. При этом возможна ситуа­ция, когда заключение эксперта недостаточно по силе и в целом система доказательств также недостаточна для подтверждения опре­деленного факта. В подобных случаях необходимо выяснить причи­ну создавшейся ситуации и постараться устранить ее: собрать до­полнительные доказательства, допросить эксперта или выслушать его пояснения, получить консультацию специалиста. Если эти сред­ства исчерпаны либо прибегать к ним не имеет смысла, назначить дополнительную либо повторную экспертизу.

Допрос эксперта на стадии предварительного расследования или в суде в уголовном процессе или его пояснения в гражданском суде общей юрисдикции либо арбитражном суде является источником до­казательств. В целях проверки достоверности заключения эксперту могут быть заданы самые разнообразные вопросы, относящиеся: а) к профессиональной подготовке эксперта, б) к научно-методическим основам проведенного исследования, в) к интерпретации выводов.

В связи с тем, что в заключении эксперта отдельно не отражается опыт работы эксперта в области судебно-почерковедческих диагно­стических исследований, ему может быть задан вопрос, проводились ли им ранее исследования данного вида и в каком объеме. В особен­ности это важно, если речь идет о негосударственном эксперте.

В том случае, если в заключении не указана методика, которой пользовался эксперт, и ее литературный источник, ему стоит задать вопрос о ней, ее возможностях, а также о надежности получаемых с ее помощью выводов. Субъекта доказывания может интересовать, существуют ли другие методики решения подобных задач и почему эксперт использовал именно эту. Бели структура выводов эксперта была сложной, ему могут задаваться вопросы о содержании и зна­чении каждого вывода.

К консультации специалиста при оценке заключения эксперта имеет смысл прибегать лишь в тех случаях, если по каким-то объ­ективным причинам невозможно допросить эксперта либо необхо­димо получить сведения справочного характера. Например, при анализе заключения эксперта у следователя либо судьи возникают трудности в понимании тех или иных положений заключения, до­просить же эксперта нельзя (уехал, уволился, тяжело болен и т.п.). Тогда возможно обратиться к специалисту, желательно работнику

153

ГСЭУ того же профиля. Допустим, при анализе заключения возник вопрос, относится ли методика, использованная экспертом, к числу общепринятых, какова надежность методики и др.

В последние годы в судебной практике имеют место случаи, ко­гда участник процесса (сторона), недовольная заключением экспер­та, или ее представитель с целью нейтрализации этого заключения прибегают к таким средствам: а) получению у другого специалиста как бы в порядке консультации рецензии на заключение эксперта, б) получению в частном порядке акта несудебной экспертизы по тем же материалам, в) возбуждению ходатайств перед судом о на­значении экспертизы с вопросами оценочного характера относи­тельно полученного заключения эксперта. Подобная практика не способствует объективной оценке судом заключения эксперта и чаще всего негативно влияет на рассмотрение дела. Она обычно используется в целях воздействия на оценку заключения судом в интересах одной стороны и ведет к затягиванию процесса.

Дознаватель, следователь или судья всегда в случае необходимо­сти могут прибегнуть к консультации специалиста, в том числе и по поводу полученного заключения эксперта. Однако рецензии на за­ключения не имеют статуса подобных консультаций. В ГСЭУ про­водится рецензирование заключений экспертов в целях обеспече­ния должного научного уровня и методического единства производ­ства экспертных исследований. Дача же рецензий на заключения экспертов для участников процесса в функции ГСЭУ не входит. Следовательно, за рецензиями стороны и их представители обра­щаются в негосударственные экспертные учреждения либо к част­нопрактикующим экспертам, которые это делают не безвозмездно. Естественно, заказчику нужен соответствующий продукт, т.е. отри­цательная рецензия на заключение. Получая оплату от одной сто­роны, такой специалист должен дать рецензию в ее пользу, причем никакой ответственности он за это не несет. Если эксперт, давая заключение, предупреждается об уголовной ответственности за за­ведомо ложное заключение, то рецензент от этого совершенно сво­боден. По существу он связан лишь той оплатой, которую он отраба­тывает, выполняя заказ на дискредитацию процессуального документа, которым является заключение эксперта, при этом ничем не рискуя. Как показывает практика рассмотрения дел в суде, критические заме­чания в таких случаях в адрес государственных экспертов-почеркове-дов в большинстве своем носят надуманный характер и принимать во внимание их при рассмотрении дел в суде просто не следует.

В соответствии со ст.37 ФЗ о ГСЭД в ГСЭУ могут проводиться экспертные исследования для юридических и физических лиц на договорной основе. Такие исследования могут быть проведены по поручению сторон и их представителей. Они оформляются актом

154

экспертизы, который представляется в суд, и суду предстоит решить вопрос о приобщении его к материалам дела. Статуса заключения судебного эксперта такой акт не имеет, т.к. суд эту экспертизу не назначал. Тем не менее, акт экспертизы может быть приобщен к делу в качестве письменного или иного доказательства, а для этого суду следует его изучить и оценить по общим правилам оценки до­казательств. Если в результате оценки акта экспертизы у суда воз­никнет сомнение в достоверности ранее полученного заключения судебного эксперта, следует рассмотреть вопрос о назначении по­вторной экспертизы.

В судебной практике имеют место и такие случаи, когда субъект доказывания пытается переложить бремя оценки заключения одно­го эксперта на другого. Для этого по ходатайству стороны назнача­ется экспертиза и перед экспертом ставятся вопросы о научном уровне, о методическом обеспечении экспертного исследования, проведенного предшествующим экспертом, например, правильно ли эксперт применил конкретную методику экспертизы, все ли ме­тодические средства использовал, достаточно ли было у него срав­нительного материала для исследования и дачи заключения, может ли установленная им совокупность признаков служить основанием сделанного вывода и т.п. Такую практику нельзя считать позитив­ной по следующим основаниям.

Во-первых, оценка заключения как процессуальное действие — исключительная прерогатива субъекта доказывания, а не эксперта. Оценка заключения осуществляется по внутреннему убеждению на основе всестороннего, полного, объективного и непосредственного исследования доказательств. Если оценка перепоручается другому лицу, даже с позиций специальных знаний, принцип непосредст­венности исследования доказательств нарушается. Кроме того, та­кое действие со стороны судьи или следователя нарушает и другой принцип оценки доказательств — внутреннее убеждение, т.е. отсут­ствие заранее установленной силы доказательств. Получается так:

для внутреннего убеждения судьи в оценке заключения эксперта его должен убедить другой эксперт. Как в таком случае судья будет оценивать заключение второго эксперта и почему априори ему нужно отдать предпочтение перед первым? Получение оценки вто­рого эксперта нарушает принцип априорной равной силы всех до­казательств, т.к. изначально оценочная экспертиза будет превали­ровать над содержательной (оцениваемой) экспертизой.

Во-вторых, эксперту, отвечающему на оценочные вопросы, надо располагать не только заключением предшествующего эксперта, но и материалами, бывшими в его распоряжении. А это означает, что по существу ему предстоит провести повторное исследование. Так не лучше ли в таком случае просто назначить повторную экспертизу?

В третьих, разрешение оценочных вопросов относительно ранее проведенной экспертизы просто не входит в компетенцию судебно­го эксперта. Лишь при производстве повторных экспертиз эксперты обязаны изложить в заключении причины расхождения в выводах с предшествующими экспертами, если они имели место, и этим по­мочь правильной оценке заключения в суде.

У судьи и следователя достаточно процессуальных средств, дающих ему возможность эффективно оценить заключение экспер­та: допрос и пояснения эксперта, консультации специалиста, на­значение дополнительной или повторной экспертизы.

В соответствии с ФЗ о ГСЭД (ст. 20) и ГПК (ст. 87) дополни­тельная экспертиза назначается в случаях недостаточной ясности или неполноты ранее полученного заключения. УПК и АПК не­сколько расширительно трактуют возможности назначения допол­нительной экспертизы, предусматривая, кроме отмеченных случаев и возникновение новых вопросов в отношении ранее исследован­ных обстоятельств дела (ст. 207 УПК и ст. 87 АПК).

В практике проведения судебно-почерковедческих экспертиз обычно дополнительная экспертиза для устранения отдельных не­ясностей не назначается. Например, при анализе заключения экс­перта-почерковеда, решавшего диагностическую задачу, судья или следователь затрудняются в интерпретации альтернативного вывода, который дан в форме возможности, допустим, «подпись от имени Н. выполнена в необычных условиях, каковыми могут быть: не­удобная поза, необычное функциональное состояние и т.п.». У су­дьи может возникнуть вопрос, подпадает ли под это состояние бо­лезненное состояние, не отмеченное экспертом? Форма альтерна­тивного вывода в сочетании с формой возможности допускает на­личие и других не упомянутых условий. Такую неясность вполне можно устранить при допросе или при пояснениях эксперта в суде.

Неполнота исследования, напротив, как правило, требует до­полнительного исследования, а значит и чаще всего дополнитель­ной экспертизы. Например, перед экспертом был поставлен вопрос о конкретном круге альтернативных условий выполнения подписи (алкогольное опьянение, подражание, автоподлог), а эксперт про­вел исследование в отношении алкогольного опьянения и подража­ния, но умолчал об автоподлоге. Такой пробел должен быть вос­полнен назначением дополнительной экспертизы.

Типичный случай вынужденной неполноты исследования при производстве судебно-почерковедческой экспертизы — это неполно­та исходных данных, а именно — сравнительньис материалов, предос­тавляемых в распоряжение эксперта. При решении судебно-по­черковедческих диагностических задач с полным компонентным со­ставом не всегда представляются эксперту все необходимые образцы.

156

В результате исследование по этой причине может закончиться вы­водом в вероятной форме или в форме НПВ. В дальнейшем необхо­димые образцы находятся и назначается дополнительная экспертиза, в материалах которой указанная неполнота уже устранена.

Позиция же законодателя, расширительно трактующая возмож­ность назначения дополнительной экспертизы при возникновении новых вопросов относительно ранее исследованных обстоятельств, на наш взгляд, требует уточнения.

Прежде всего, в этих случаях новые вопросы не должны отно­ситься к другому классу или роду (виду) экспертизы. Например, ес­ли была проведена судебно-техническая экспертиза документов и установлено, что подпись представляет собой изображение, изго­товленное на компьютере, то судеб но-почерковедческая экспертиза, назначаемая с целью установления, кем была выполнена ориги­нальная подпись для получения этого изображения, будет не до­полнительной, а новой.

Далее, новые вопросы должны относиться к той же задаче, ко­торая решалась при производстве предшествующей экспертизы. Они должны носить частный характер по отношению к общей за­даче. Например, решалась задача об условиях выполнения рукописи с конкретными вариантами альтернатив: состояние сильного вол­нения (стресс) либо намеренное искажение почерка. После того как эти условия были исключены, возникает версия о выполнении рукописи в состоянии наркотического опьянения и для ее проверки назначается дополнительная экспертиза.

В тех случаях, когда в результате оценки заключения у суда или следователя возникает сомнение в его достоверности, т.е. правиль­ности и обоснованности, может быть назначена повторная экспер­тиза (ст. 20 ФЗ о ГСЭД). Отраслевое процессуальное законодатель­ство предусматривает следующие основания назначения повторной экспертизы: сомнение в обоснованности заключения эксперта и наличие противоречий в выводах эксперта или экспертов по тем же вопросам (ст. 207 УПК, ст. 87 АПК). В ГПК в качестве основания назначения повторной экспертизы предусмотрено сомнение как в обоснованности, так и в правильности заключения, а также проти­воречия между заключениями нескольких экспертов (п. 2 ст. 87).

В процессе сопоставления выводов эксперта с другими доказа­тельствами по делу, допроса эксперта, анализа и оценки других до­казательств у субъекта оценки возникает сомнение именно в пра­вильности экспертных выводов, особенно в ситуации, когда заклю­чение эксперта находится в противоречии с другими доказательст­вами по делу. Например, имеет место упорное несогласие с резуль­татами экспертизы других участников процесса, наличие других вещественных и письменных доказательств, опровергающих нали-

157

Сомнение в правильности экспертных выводов обычно сопро­вождается (или порождает) сомнение в обоснованности. Эти два свойства достоверности заключения эксперта тесно связаны между собой, но не тождественны. Поэтому представляется недостаточ­ным указание в качестве основания назначения повторной экспер­тизы одной обоснованности и игнорирование правильности ээкс-пертных выводов. В этом смысле формулировка оснований назна­чения повторной экспертизы в ГПК, в основном соответствующая тексту ст.20 ФЗ о ГСЭД, предпочтительнее, нежели редакция статей в УПК и АПК.

Недостаточная обоснованность заключения — понятие емкое и многостороннее. Она может выражаться в отсутствии указаний в заключении использованных экспертом методических средств, про­пуске описания некоторых этапов исследования, ограниченном объеме признаков, положенных в основу заключения эксперта и других негативных моментах. Но из этого не следует, что всегда в подобного рода случаях нужно назначать повторную экспертизу. К оценке заключения эксперта, с точки зрения обоснованности, сле­дует подходить с учетом оценки его правильности. Именно иссле­дование заключения с позиции правильности выводов эксперта первично и при отсутствии сомнений в правильности выводов не­достаточная обоснованность может быть компенсирована другими процессуальными средствами — допросом эксперта, назначением дополнительной экспертизы.

В практике нередки случаи, когда мелкие погрешности в обос­нованности выводов не препятствуют признанию их правильности, например, отсутствие в заключении отдельных ссылок на методиче­скую литературу. Не является свидетельством недостаточной обос­нованности заключения эксперта-почерковеда, решающего диагно­стическую задачу, отсутствие фотоиллюстраций. Отсюда назначать повторную экспертизу имеет смысл тогда, когда возникает сомне­ние в правильности выводов эксперта, а сомнение в обоснованно­сти его инициирует или подтверждает.

Аналогично следует отнестись к противоречивости отдельных положений и выводов эксперта. Если речь идет, например, о неко­тором несоответствии друг другу описаний объекта, его отдельных признаков, то такого рода противоречия, если они не касаются су­щества выводов» могут быть устранены при допросе или пояснени­ях эксперта. Оценка выводов экспертов-почерковедов, решавших диагностические задачи, очень часто сопутствует оценке идентифи­кационных выводов, сделанных по тому же объекту. Поэтому в процессе оценки диагностических выводов важно выяснить, на-

158

сколько существенна допущенная экспертом противоречивость с точки зрения достоверности идентификационных выводов и вооб­ще устанавливаемых с помощью экспертизы фактов. Например, в промежуточном синтезе констатирован факт воздействия на про­цесс письма необычных условий и указан ряд возможных причин, в числе которых отсутствует одна из указанных в заключительном синтезе: в промежуточном синтезе не указана возможность подра­жания, а в заключительном этот фактор отмечен. В этом случае, несмотря на некоторое несоответствие, при отсутствии сомнения в правильности вывода и обосновании конечного решения, не стоит назначать повторную экспертизу. Достаточно допросить эксперта либо назначить дополнительную экспертизу.

При наличии в деле других документов, содержащих иное мне­ние по вопросу, решавшемуся судебным экспертом (акт эксперти­зы, заключение специалиста), и оцениваемых судом по общим пра­вилам оценки доказательств, вопрос о назначении повторной экс­пертизы должен положительно решаться в случае, если эта проти­воречивость порождает сомнение в правильности и обоснованности заключения эксперта. Субъект оценки не обязан во всех случаях противоречивости мнений назначать повторную экспертизу. По­добная ситуация актуализирует его право, но не обязанность. Доз-наватель, следователь или суд на основании исследования заключе­ний экспертов и других доказательств может отдать предпочтение одному и отвергнуть другое. Лишь в том случае, когда сомнение вызывает правильность и обоснованность заключения судебного эксперта, решается вопрос о назначении повторной экспертизы.

Производство повторной экспертизы, с одной стороны, служит средством проверки заключения эксперта, проводившего эксперти­зу до нее, а с другой стороны, заключение экспертов, проводивших повторную экспертизу, становится также объектом исследования, проверки и оценки в системе доказательств. В области судебно-почерковедческой экспертизы повторная экспертиза проводится, как правило, комиссионно.

1. Судебно-почерковедческая экспертиза. Общая час1ь. Вып. 2. М., 1989.

2. Соколовский З.М. Оценка заключений криминалистической экспертизы письма. М., 1959.

3. Судебно-почерковедческая экспертиза. М., 1971. Вйп. 1.

4. Орлова В.Ф. Теория судебно-почерковедческой идентифика­ции // Тр. ВНИИСЭ. М„ 1973. Вып. 6.

5. Орлов Ю.К. Формы выводов в заключении эксперта. М.:

1.1. Определение предмета судебно-почерковедческои диагностики 5

1.2. Задачи теории судебно-почерковедческои диагностики 13

1.3. Место судебно-почерковедческои диагностики в системе

судебно-почерковедческих знаний 14

1.4. Методы (методология) развития теории судебно-почерковедческои диагностики 16

1.5. Система теории судебно-почерковедческои диагностики 21 Глава 2. Развитие и современное состояние знаний о судебно-почерковедческои диагностике 24

2.1. Возникновение и развитие знаний о судебно-почерковедческои диагностике в историческом аспекте 24

2.2. Диагностические судебно-почерковедческие исследования

в советский период 29

2.3. Диагностические исследования криминалистов

в современный (постсоветский) период 40

2.4. Диагностические исследования почерка в медицине 43

2.5. Диагностические исследования почерка в зарубежной

криминалистике и медицине 46 Глава 3. Почерк как объект диагностического исследования 67

3.1. Физиологические и психологические предпосылки отражения в почерке свойств личности 67

3.2. Природа избирательной и временной (ситуативной)

изменчивости почерка 80

3.3. Диагностические признаки и их систематизация 87

3.4. Информативность диагностического признака 90 Глава 4. Предмет, задачи и виды объектов экспертного судебно-

5.1. Структура решения судебно-почерковедческих

диагностических задач 106

5.2. Частные методики (методные системы) решения судебно-почерковедческих диагностических задач 122

5.3. Особенности составления заключения эксперта-почерковеда,

решающего диагностическую задачу 129 Глава 6. Подготовка материалов при назначении судебно-почерковедческои диагностической экспертизы и особенности оценки заключения эксперта-почерковеда, решающего диагностические задачи 141

6.1. Подготовка материалов для производства судебно-почерковедческои диагностической экспертизы при расследовании преступлений и рассмотрении дел в суде 141

6.2. Особенности оценки заключения эксперта-почерковеда