А. Ф. Рар Конституция навеки!
жүктеу/скачать 345.5 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- «Ведению Союза ССР в лице его высших органов … подлежат: … е) утверждение образования новых краёв и областей, а также новых автономных республик в составе союзных республик.»
- «2/3 голосов в каждой из палат»
- «Это, брат, десять романов стоит! Факт! Начал читать и вот шамануть забыл, зачитался.»
- «Некоторые невыступившие вынашивают такие же мысли.»
- «О чём говорят, например, события у озера Хасан, как не о том, что очищение советских организаций от шпионов и вредителей является вернейшим средством их укрепления»
- «Розенгольца, Рыкова, Бухарина и других извергов» , «Тухачевского, Якира, Уборевича и других извергов»
- «за измену Родине, вредительство, шпионаж, приготовление к совершению террористических актов, организацию убийств неугодных лиц»
- «Весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья.»
- (бурные аплодисменты) , дружбы народов, беззаветной преданности великим идеям ленинизма. (Бурные, продолжительные аплодисменты) »
|
А.Ф.Рар Конституция - навеки! (Объективно-субъективная мозаика) 11 января 1937 года в газете «Правда» была напечатана заметка «Текст Конституции сохранить на тысячелетия».1 В заметке рассказывалось о планах одной ленинградской лаборатории консервации документов: «… сохранить на многие века подлинник текста Конституции СССР, подписанной товарищем Сталиным и другими членами президиума VIII Всесоюзного Съезда Советов». Вот здесь два вопроса возникают: насколько стабильным оказался этот самый – сохраняемый на тысячелетия - первоначальный текст и какие такие люди его подписывали? Постараюсь эти два вопроса немножечко порассматривать. I) О стабильности Подсобная литература: 1) Сталин, «О проекте Конституции Союза ССР» (доклад на Съезде Советов). 2) Конституция СССР («Сталинская»). Тексты 1936 (в переводе на франц. язык), 1962 и 1971 годов. 3) Конституция РСФСР (тоже по сути и по букве «Сталинская»). Текст 1973 года. В своём докладе Сталин так оценил некоторые из предлагавшихся поправок к Конституции: «Предлагают вычеркнуть подробное перечисление административно-территориального деления союзных республик на края и области. Я думаю, что это предложение неприемлемо. В СССР имеются люди, которые готовы с большой охотой и без устали перекраивать края и области, внося этим путаницу и неуверенность в работе. Проект Конституции создаёт для этих людей узду. И это очень хорошо, потому что здесь, как и во многом другом, требуется у нас атмосфера уверенности, требуется стабильность, ясность. … Далее идёт дополнение, в силу которого предлагается предоставить Президиуму Верховного Совета право издавать временные законодательные акты. Я думаю, что это дополнение неправильно и не должно быть принято Съездом. Надо, наконец, покончить с тем положением, когда законодательствует не один какой-то орган, а целый ряд органов. Такое положение противоречит принципу стабильности законов. А стабильность законов нужна нам теперь больше, чем когда бы то ни было.»2 Вот каким последовательным конституционалистом-демократом был тов. Сталин. Не хуже тов. Милюкова. А что получилось в действительности? Президиум Верховного Совета (вопреки «запрету» тов. Сталина) издавал Указы, являвшиеся на самом деле теми самыми временными законодательными актами. А на очередной своей сессии Верховный Совет чохом утверждал эти акты. Последним пунктом повестки дня каждой сессии был доклад секретаря Президиума «Об утверждении Указов». Секретарь перечислял Указы, а депутаты руки поднимали. Такими «временными» законодательными актами было и решение 1940 года, прямо отменявшее положение ст. 119 Конституции о семичасовом рабочем дне (восьмичасовой стал конституционной нормой в 1946 году, в дальнейшем эта статья переписывалась по обстоятельствам). Такими же актами были и знаменитые указы 1947-49 годов, устанавливавшие огромные сроки за многие преступления. Эти сроки не вносились даже в Уголовный Кодекс. Человека, бывало, спрашивают «по какой статье тебя осудили», а он отвечает «да по указу». Но о «временных актах» не будем больше говорить: они были антиконституционными, но ТЕКСТА Конституции не затрагивали (а статью 119 и так менять пришлось бы). Обратимся к первой из вышеприведённых, затронутых Сталиным, поправок. Конституция накладывает узду на тех, кто осмелится изменить административно-территориальное деление на края и области, - так заявил Сталин. Что ж, совсем их изменять нельзя? Как же так? Жизнь-то идёт! Да ничего страшного. В ст. 14 Конституции СССР сказано: «Ведению Союза ССР в лице его высших органов … подлежат: … е) утверждение образования новых краёв и областей, а также новых автономных республик в составе союзных республик.» И как раз с конца 30-х годов стали усиленно разукрупняться существующие края и области. Мой родной ДВК (Дальневосточный край) в 1938 году разделили на Хабаровский и Приморский.3 Западно-Сибирский край разделился на Алтайский край и области Новосибирскую, Томскую, Кемеровскую. Число «субъектов федерации» в нашей республике возросло с 1936 года примерно вдвое. Конечно, не все новообразования возникли за время действия сталинской конституции, но всё же преимущественно тогда. И ни одно разукрупнение не произошло по решению Верховного Совета. Проводили Указами, утверждали на сессии в том самом, последнем, пункте повестки дня, и тут же происходило внесение изменений в нашу «незыблемую» конституцию. Но! Конституцию изменить – это не ишака купить. Не простое большинство для этого требуется, а «2/3 голосов в каждой из палат» (см. ст. 146). Но удавалось всегда такого большинства достигнуть. Даже меньше 3/3 голосов ни разу не было подано. Впрочем, как и по всем другим вопросам. И вот ещё Народные комиссариаты (впоследствии Министерства) были поимённо перечислены. Тоже в целях стабильности, надо полагать. И первое изменение в этом списке с внесением поправки в Конституцию было произведено действительно на сессии Верховного Совета, а именно на Первой сессии. Выступил глава правительства В.М.Молотов и очень убедительно стал объяснять, почему нам – великой морской державе – нужен Наркомат Военно-Морского флота, отдельный от Наркомата обороны, а также другие новые наркоматы. А потом – пошло-поехало. Почище, чем с областями. Министерство совхозов разделили на министерство зерновых совхозов и министерство животноводческих совхозов. Министерство пищевой промышленности разделили на министерство пищевой и министерство вкусовой промышленности. (Хлеб отдельно, горчица отдельно.) Потом всё же «вкусовая промышленность» исчезла, но возникла «мясомолочная». И всё это – см. выше – докладывалось на последнем заседании сессии, поднимались руки депутатов, и Конституция переписывалась. На каждой сессии! Особенно возмутил меня один эпизод. Прошла сессия Верховного Совета (кажется, РСФСР), а на следующий – буквально – день появился указ об образовании нового министерства. Как будто нарочно ждали, чтобы сессия свою прямую конституционную обязанность не выполнила. II) Товарищи подписанты Тексты Конституции с подписями на моей памяти уже не издавались. Поэтому бесценным документом является для меня упомянутый мной выше французский перевод исходного текста со всеми подписями в алфавитном порядке. Перечислю их и расскажу кое-что из того, что я знал раньше и узнал недавно о подписавших Конституцию и об их дальнейших судьбах. В строчке после имени человека я буду указывать его должность на момент принятия Конституции (5 декабря 1936). Фамилии людей, о которых не знал до сих пор, помечаю звёздочкой. 1. Н. Айтаков* Председатель ЦИК Туркменистана
Секретарь ЦИК СССР Встречал, встречал я эту подпись на всех постановлениях ЦИК СССР вслед за подписью Калинина. Должность эту Иван Алексеевич Акулов занимал с 1935 и опять же до ареста. Расстрелян в 1937 году как «участник военного заговора в Красной Армии». В 1929-33 был 1-м заместителем председателя ОГПУ, с 1933 по 1935 – прокурором СССР. Забавно это перескакивание. Кажется, у А.Ф.Кони в воспоминаниях есть такой эпизод. Собирались ввести должность прокурора при Третьем отделении (для контроля за последним, разумеется). Кто-то по этому поводу пошутил: «Прокурор при Третьем отделении? Да это то же, что архиерей при публичном доме.» А здесь из ОГПУ прямо в прокуроры, и ничего! Впрочем, я встречал портрет Дзержинского в здании нарсуда, а Верховный Суд Украинской ССР находился на улице Чекистов. 3. А. Андреев Секретарь ЦК ВКП(б)
4. Ю. Ахун-Бабаев* Председатель ЦИК Узбекистана
Командующий ОКДВА Василий Константинович Блюхер, герой гражданской войны, первым получивший и орден Красного Знамени, и орден Красной Звезды, военный министр буферной Дальневосточной республики и командующий армией этой республики, затем военный советник при Чан Кайши, с момента конфликта на КВЖД командующий знаменитой ОКДВА (Особая Краснознамённая Дальневосточная Армия). В 1935 году стал пятым Маршалом Советского Союза. (Об этой нумерации скажу ниже, в разделе о Будённом и Ворошилове.) У нас на Дальнем Востоке культ Блюхера процветал. Но события на озере Хасан показали неподготовленность дальневосточной армии даже к ограниченным боевым действиям. История возникновения конфликта, степень ответственности Блюхера за ход боёв – всё это весьма неоднозначно. Блюхера сняли с поста, арестовали, вынудили после многих пыток подписать признания в антисоветской деятельности. В ходе дальнейших пыток, 9 ноября 1938 года, он скончался. На 18-м съезде партии Сталин сказал: «О чём говорят, например, события у озера Хасан, как не о том, что очищение советских организаций от шпионов и вредителей является вернейшим средством их укрепления?» Это было эпитафией по Блюхеру. 6. С. Будённый Инспектор кавалерии РККА 7. К. Ворошилов Народный комиссар обороны СССР «Будённый – наш братишка, с нами весь народ. Приказ – голов не вешать и глядеть вперёд. Ведь с нами Ворошилов, первый красный офицер, Сумеем кровь пролить за Эс-Эс-Сэ-эр.» «С неба полудённого жара – не подступи. Конная Будённого раскинулась в степи, Раскинулась в степи-и.5» «Мы с тобою, Ворошилов, Никогда не пропадём.» «Береги страну родную, Как луганский слесарь Клим.» «Пойдут машины в яростный поход, Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин И Первый Маршал в бой нас поведёт.» «С нами Сталин родной, И железной рукой Нас к победе ведёт Ворошилов.» «Климу Ворошилову письмо я написал: Товарищ Ворошилов, народный комиссар!» «В нашей сотне все джигиты на подбор, Ворошиловские меткие стрелки. ……………………………………………. Красный маршал Ворошилов, погляди На казачьи богатырские полки!6» «- Сколько вас учеников – ворошиловских стрелков?
Пятью девять – сорок пять. Умножаем , переносим, Невозможно сосчитать.» (Это японцы захватили наш корабль и допрашивают маленького героического пионера.) «Ехал товарищ Будённый Стороной степной, Встретил в долине зелёной Конный полк донской.» Можно было бы и дальше цитировать песни и стихи о Клименте Ефремовиче Ворошилове и Семёне Михайловиче Будённом, которые очень удачно оказались здесь рядом. (А потом их рядом похоронят в почётном ряду за Мавзолеем.) Заслуги Будённого во время Гражданской войны были огромными. Быть может, 1-я Конная 7 спасла Советскую власть от Деникина в 1919 году. Заслуги же Ворошилова, члена военного совета конармии, были в основном лично перед Сталиным. Ворошилов стал наркомом обороны8, Будённый сражался с басмачами, был инспектором кавалерии, командовал военным округом. В 1935 году было установлено звание Маршала Советского Союза. Стало у нас пять Маршалов, и перечисляли их всегда по порядку:
Спустя три года осталось только два Маршала, но их число вскоре довели снова до пяти:
Тимошенко, герой финской войны, обогнал в списке Будённого и сменил Ворошилова на посту наркома. Ворошилов стал одним из заместителей предсовнаркома и какой-то дополнительный военный пост получил в утешение. Кулик в ходе войны был разжалован в простые генералы, затем снова поднялся в должностях, но в мирное время говорил чего не надо при включённых микрофонах, был обвинён в чём-то и расстрелян. Впоследствии реабилитирован и посмертно восстановлен в маршальском звании. Шапошников – единственный маршал не «строевой», а в основном штабной. Из царских офицеров, был человеком на своём месте. Только его из всего своего окружения, Сталин называл по имени и отчеству. 9 Началась война. Линия фронта была разделена с севера на юг на три «направления»: Северо-Западное, Западное, Юго-Западное. И командование ими было дано первым трём маршалам. Всё очень логично получалось: основной удар принимает Герой и Маршал Советского Союза Тимошенко, а с севера и с юга - Ворошилов и Будённый. Три богатыря с картины Васнецова! 10 А потом, когда немцы подошли к Москве, о «направлениях» никто больше не вспоминал, появилось в печати понятие «фронт» (Западный фронт под командованием генерала армии Жукова и т.д.), стали присваивать звания Маршала новым лицам, так что магическое число «пять» исчезло. Новые имена появились: Жуков, Рокоссовский, Ватутин, Конев11, Василевский и т.д. В 1942 году прогремела «очень смелая» пьеса Корнейчука «Фронт», критиковавшая военачальников старой школы, ничему не научившихся со времён Гражданской войны и противопоставлявшая им молодых и грамотных генералов. «Смелость» пьесы поразила и возмутила среднее начальство, но ему сверху было сказано: «Позволено!», - и «стал ропот ниже». На самом-то деле надо было сказать не «позволено», а «заказано», это было бы вернее. Всем было ясно, что главным объектом «литературной критики» был Ворошилов и подобные ему старики. Но войну оба маршала прошли без урона для своей официальной репутации. Даже получили ордена Суворова 1-й степени. Собственно, о Будённом с тех пор можно и не говорить. Доживал в официальном почёте, хотя и был всего лишь кандидатом в члены ЦК. Умер в 1973 году. Ворошилову же суждено было ещё сыграть некоторую роль. Прежде всего, он чуть было не попал под сталинский предсмертный каток – вместе с Молотовым и Микояном. (Об этом подробнее в разделе о Молотове.) Но Сталин умер, а Ворошилову дали пост главы государства, который раньше скромно занимал Шверник. Не место красило у нас человека, а человек место. Сохранявший (несмотря ни на что) значительное народное уважение Ворошилов поднял престиж занятого им поста. И увидели мы в кинохронике впервые его в гражданской одежде – милого старичка12. После «разоблачения» Берии мы все думали: «Кому же можно верить?» И вот двое человек, незнакомых друг с другом и живущих в разных городах, сказали мне буквально одни и те же слова: «Я в измену любого готов поверить, кроме двух: Молотова и Ворошилова. Если скажут, что кто-то из них изменник – не поверю.» (Не знали они, что Сталин уже готов был объявить их врагами народа и что через несколько лет будут их осуждать, как антипартийных деятелей.) Двадцатый съезд зазвучал как эпохальное событие ещё до того, как стало известно о секретном докладе Хрущёва13. Необычно прозвучали речи не только Микояна (о чём ниже), но и Ворошилова. В качестве Председателя Президиума ВС он много говорил об усилении роли Советов, о регулярности созыва их сессий, о демократизации, о необходимости принятия закона об отзыве депутатов 14. В следующем, 1957-м, году была произведена попытка свергнуть Хрущёва. Против него выступили все члены Политбюро15, кроме Микояна. В том числе вся государственная власть – и глава государства Ворошилов, и глава правительства Булганин. Победив своё Политбюро с помощью рядовых членов ЦК, Хрущёв не стал выпячивать силу своих противников, зачислил в «антипартийную группу» только четырёх, а остальных решил отстранить по-тихому. Булганин покинул пост премьер-министра в 1958 году, а Ворошилов задержался до 1960, когда был заменён Брежневым.16 В 1961 году, на 22-м съезде, уже почувствовав своё всевластие (рано почувствовал, как мы знаем!), Хрущёв оттоптался на бывших своих противниках, в том числе и на Ворошилове, который сидел тут же в президиуме съезда. Ворошилов обратился к съезду с покаянным посланием, Хрущёв смягчился и в заключительном слове сказал о Ворошилове много ласковых слов, призвал, не забывая о его ошибках, проявить великодушие, не равнять с Молотовым и другими «отщепенцами». Зал аплодировал, все были растроганы. Умер Ворошилов в 1969 году. 8. Н. Ежов Секретарь ЦК ВКП(б), Народный комиссар внутренних дел СССР «Давно я не встречал гадюки и что-то не скучал в разлуке.» (Борис Заходер) А вот один человек рассказывал мне о своей встрече с Николаем Ивановичем Ежовым. Учился мой собеседник в автодорожном институте и проходил летнюю практику на строительном дорожном участке. Всё начальство на участке было к тому времени арестовано, и стал им руководить этот вот студент. А автодорожное хозяйство было одним из ведомств наркомата внутренних дел. И однажды подъезжает к участку кортеж. Из автомобиля выходит Ежов со свитой. Ему докладывают: «На этом участке начальство отсутствует (такой милый эвфемизм!), руководит участком практикант такой-то.» Ежов, маленький, невзрачный, смотрит в упор колючими глазами и не произносит ни слова. Говорит сопровождающий Ежова дородный военный, причём следующим образом: «Товарищ нарком спрашивает: …». Поговорили, уехали. Впечатление на всю жизнь. К концу 38-го года Ежов был, говоря словами Некрасова, «ни дать, ни взять, раздувшийся в собачьем ухе клещ». Раздувшийся не только за счёт крови огромного количества жертв, но и за счёт потрясающей славы, всесоюзного почёта, лившегося на него со страниц газет, с плакатов о «ежовых рукавицах», из стихов прославленных поэтов и акынов. И вместе с этой официальной славой напитывался он всенародной ненавистью, которая доставалась ему – исполнителю, минуя настоящего организатора репрессий. А этот настоящий организатор, дождавшись достижения своих целей (всеобщего, до инстинктивности, запугивания людей и обретения огромной и подвижной армии государственных рабов), аккуратно, пинцетиком, извлёк клеща из тела страны, сжёг его на свечке и оглянулся, довольный: всё в порядке, никто ничего не заметил. И в самом деле, осталось в народе воспоминание: был такой враг народа Ежов, много людей перебил, а потом его убрали. Не то на низовую работу перевели17, не то расстреляли, но в общем, кончился этот период. А вот как этот «пинцетик» сработал – это отдельная история, талантливая сталинская многоходовка. В апреле 1938 года назначили Ежова по совместительству наркомом водного транспорта. Помню, прибыл какой-то корабль после опасного плавания, и моряки «с радостью узнали», что их новым наркомом стал «лучший ученик Сталина» и т д. В августе Ежов получил заместителя из Грузии - первого секретаря республиканского ЦК, специалиста по истории большевистской организации в Закавказье, опытного чекиста, словом, т. Берию. А в ноябре в газетах скромная «Хроника»: освободить тов. Ежова от обязанностей наркомвнудела по его просьбе, оставив на должности наркома водного транспорта, назначить наркомвнуделом тов. Берию. И наконец, завершающий ход. До сих пор помню, как восхитился я ловкостью рук нашего руководства, когда прочёл в газете три Указа: разделить наркомат водного транспорта на наркомат морского флота и наркомат речного флота; наркомом морского флота назначить С.С.Дукельского18; наркомом речного флота назначить З.А.Шашкова19. И всё. Нету Ежова и никогда не было. Его никто не снимал с поста, так что не надо утверждать снятие на сессии Верховного Совета, имя его снова называть20. И действительно, фокус удался блестяще. Даже сам Конквест, автор фундаментального труда «Большой террор», не упоминает о том, как Ежова убрали. Пишет только о том, когда его видели последний раз (в феврале, кажется). А какова личная судьба Ежова? Разделение наркомата произошло 9 апреля 1939 года. А в марте шёл 18-й съезд партии. И на этот съезд московская парторганизация не избрала «почему-то» тов. Ежова, члена правительства (!) и секретаря ЦК (!!). Не избрала, и всё. На съезде Сталин подтвердил правильность и справедливость уничтожения врагов народа: «Розенгольца, Рыкова, Бухарина и других извергов», «Тухачевского, Якира, Уборевича и других извергов»21. Но это никого особенно не волновало. Изменники, так им и надо. А вот с массовым террором как? И тут выступил тов. Жданов. Но Жданов очень удачно идёт у меня следующим по порядку, там я этот сюжет и изложу. На съезде Ежова не было, в апреле последовали упомянутые указы, а на следующий день его арестовывают на выходе из кабинета нового и многообещающего секретаря ЦК Маленкова. Берия тут же звонит Сталину: «Арестовали, начался допрос.» (По воспоминаниям Хрущёва.) Так за что же Ежова всё-таки арестовали и казнили? Точнее, для чего? Для того, чтобы народ знал (хотя и не болтал особенно вслух, но болтать народ тот же Ежов уже отучил): вот он виновник и вот он наказан. А для истории, для будущих летописцев «Великой Эпохи» (по Лимонову) копились архивы, в которых всё было объяснено и раскрыто. Никакого несправедливого террора не было! Вот же собственноручные признания извергов. И Ежова не за проведение террора казнили, а за то, что он такой же изверг, как и ранее казнённые. Читайте приговор: «за измену Родине, вредительство, шпионаж, приготовление к совершению террористических актов, организацию убийств неугодных лиц». Единственная правда здесь – последнее из обвинений. Но, очевидно, имелось в виду только «неугодных ЕМУ лиц». А отнюдь не, как следовало бы, «массовое убийство невинных людей».22 Расстрелян Ежов был по этому приговору в феврале 1940-го года. 9. А. Жданов Секретарь ЦК ВКП(б), Ленинградского и Ленинградского областного комитетов ВКП(б) Первое заметное общесоюзное деяние Андрея Александровича Жданова – совместные «Замечания» Сталина, Кирова и Жданова о преподавании гражданской истории в школе (1934). Напрасно Рыбаков в «Детях Арбата» приписывает Кирову пренебрежительное отношение к этой записке: я, мол, в истории не разбираюсь. Не в истории было дело. История, как и закон, - что дышло. Или, говоря словами виднейшего историка-марксиста Покровского, умершего в 1932 г., а после упомянутой записки ставшего посмертно «руководителем антимарксистской исторической школки», «история есть политика, опрокинутая в прошлое». Вот именно! И важно, как именно Сталин «опрокинул политику»23. До этой записки считалось, например, что Александр Невский защищал на Чудском озере интересы русского торгового капитала против торгового капитала немецкого, а войну 1812 года между торговыми капиталами российским и французским русские буржуазные историки называли (ха-ха!) «отечественной». Взгляды эти я излагаю без осуждения. Не мои это взгляды, чуждые мне, но вполне логичные с точки зрения доктрины Маркса-Энгельса-Ленина-Троцкого. Царская Россия – главный враг демократии, прогресса, просвещения, социализма, и борьба с ней есть первый долг всякого просвещённого и прогрессивного европейца. И вот вдруг она стала социалистической страной и надеждой человечества. Ну и прекрасно. Теперь она хорошая, но была-то всё время плохой. Демьян Бедный, обращаясь к России, писал где-то в 20-х годах: «Себя лишь тем ты оправдала, Что миру Ленина дала» («Оправдание», опубликовано в «Правде» ко дню смерти Ленина). Но Сталин был умнее. Да и гитлеровцы, придя к власти, дали почувствовать именно НАЦИОНАЛЬНУЮ, а не только классовую угрозу для страны. И понял Сталин, что объединять надо народ не только вокруг «пролетарской диктатуры», но и вокруг понятия «Родина», вокруг воспоминаний о Минине-Пожарском, Суворове, Кутузове, да даже и об одном царе, Петре Первом (которого иногда было разрешено и «Великим» называть). Ну, насколько далеко зашёл Сталин на этом пути к концу своей жизни, это другой разговор, а мы вернёмся к 1934 году. 1 декабря этого года был убит Киров, после чего секретарём Ленинградского горкома и обкома стал Жданов, переняв на себя некоторую часть харизмы своего предшественника. Во всяком случае его тоже стали называть «вождём ленинградских большевиков». В сентябре 1936 года подпись Жданова снова стоит рядом с подписью Сталина – на телеграмме в Политбюро с требованием назначить Ежова на пост наркомвнудела. А два с половиной года спустя, в марте 1939, своим докладом на 18-м съезде тот же Жданов хоронит ежовщину. Хоронит фактически, а не формально. В той части доклада, которая посвящена этой теме, ни слова об арестах, ни одного плохого слова в адрес НКВД. Все плохие слова адресованы низовым партийным органам, которые обвиняют хороших, преданных коммунистов во враждебной деятельности, исключают из партии и даже передают дело на них в НКВД. А в НКВД – вот где истинные коммунисты сидят! – быстро разбираются и обвинённых к ответственности не привлекают. Несколько таких случаев Жданов привёл, с именами. Запомнились мне два места из доклада. Некий партработник составлял список своих коммунистов с пометками: «большой враг», «малый враг», «вражок», «вражонок». (Зал грохает от смеха.) Ещё одного партработника Жданов сравнил с Собакевичем, который говорил Чичикову: «Весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья.»24 (Опять весёлый смех людей, лишь недавно находившихся под дамокловым мечом таких, условно говоря, «собакевичей».) Мы видим, что нарисованная Ждановым картина выглядит совершенно искажённой. Во-первых, речь идёт только о членах партии, как будто беспартийные не страдали. Во-вторых, самым страшным выглядит исключение из партии. Но люди всё правильно поняли: ежовщине – каюк.25 К тому же слух прошёл, прямо пророческий. Будто было закрытое заседание съезда, на котором преступления Ежова были полностью разоблачены и раскрыты. (Было, было такое заседание, только 17 лет спустя, не на 18-м съезде, а на 20-м, и не о преступлениях Ежова там говорилось в основном, а о преступлениях самого Сталина.) И ещё был рисунок в «Крокодиле», исключительно смелый. На рисунке расстроенный муж (перед ним на столе черновики каких-то писем) говорит жене: «Я подал заявление на Иванова, а оказалось, что у Петрова квартира больше.» Здесь уж не об исключении из партии речь идёт, а о доносе с целью захватить квартиру арестованного. Не верится в такую смелость редактора журнала и снисходительность цензуры. Не сверху ли подмигнули: намекните, намекните, что об арестах всё знаем и что с ними будет покончено. Пришла война и с ней ленинградская блокада. О деятельности Жданова в этих экстремальных условиях я слышал и хорошие отзывы. Но вот только видели мы его как-то в кинохронике, и оказался он весьма полным на лицо. «Как же так, во время блокады?» - удивились мы. Моя мама высказала предположение: «А может, он от голода опух?» «Ну уж этого быть совсем не может», - сказал я. С 1944 Жданов работает только как секретарь ЦК. Доклад его (1946) о журналах «Звезда» и «Ленинград», об Ахматовой и Зощенко открывает дорогу для погромов в нашей литературе и искусстве. Естественно, что стал Жданов символом и знаковой фигурой этой позорной эпохи. Французские газеты этот период так и называли - «Jdanovisme». Но в какой мере эта роль была личным выбором Jdanov’а, а в какой он был на неё «назначен»? Мы этого никогда знать не будем, но вот эпизод из воспоминаний К.Симонова. По прямому поручению Сталина Симонов написал анти-«космополитическую» пьесу «Чужая тень». Написал без особой охоты, не стал сам отдавать для публикации, а переслал Жданову – пусть начальство разбирается. А Жданов рукопись заволынил, замылил, не дал ходу. Только после смерти Жданова и разбора его архива Сталин узнал, что Симонов его заказ выполнил, и пьеса пошла в жизнь. Можно, конечно, считать, что со стороны Жданова просто имела место безалаберность, но всегда хочется о людях думать лучше. В первые годы после войны Жданов выступал порою в роли первого человека в партии. Сталин с мая 1941 года стал занимать вполне конституционную и пристойную для фактического лидера страны должность премьер-министра, а в партии он был богом, вождём, кем угодно, но официально – лишь секретарём Центрального комитета26. Довоенные совместные правительственно-партийные постановления подписывались Молотовым как «Председателем СНК» и Сталиным как «Секретарём ЦК». А знаменитое совместное постановление об отмене карточной системы и о денежной реформе (1947, декабрь) было подписано уже Сталиным от Совмина и Ждановым - от ЦК. И на совещании коммунистических партий, образовавшем Коминформ (1947, сентябрь), ВКП(б) представлял Жданов. А дальше, как мы теперь знаем из публикаций времён перестройки, началась закулисная борьба клана Жданова (ленинградского) и клана Маленкова. В августе 1948 года, во время лысенковской сессии ВАСХНИЛ, появилось в печати покаянное письмо сына Жданова, Юрия (впоследствии ректор Ростовского университета), выступавшего ранее в поддержку генетики. Это послужило сигналом «кайтесь» для немногочисленных участников сессии, пытавшихся противостоять официальному нажиму. 31 августа того же года Жданов умер, похоронен за ленинским мавзолеем.. 10. Л. Каганович Секретарь ЦК ВКП(б), Народный комиссар путей сообщения СССР
Маршал военный и маршал дорожный Вместе нас в бой поведут.» «Эй, поезд, лети! К наркому пути Поехал наш герой.» (Герой - обходчик, предотвративший диверсию на рельсах.)
1961 год. 22-ой съезд. Участников «антипартийной группы» топчут изо всех сил. Кагановичу помянули одну из его поездок 37-ого года (кажется, в Ивановскую область). В первый же день он послал оттуда предварительный доклад: все организации области, партийные, советские, хозяйственные, сплошь засорены троцкистами. С первого взгляда распознал, глаз-алмаз! А дальше забавное место из выступления тогдашнего Первого секретаря ЦК КП Украины Н.В.Подгорного28, относящееся к короткому пребыванию Кагановича на той же должности в 1947 году: «Каганович стал добиваться созыва Пленума ЦК с повесткой дня “Борьба против национализма, как главной опасности в КП(б)У”, хотя в действительности такой опасности не было и в помине. Да и быть не могло, ибо на наше счастье Центральный Комитет Компартии Украины долгие годы возглавлял стойкий ленинец Никита Сергеевич Хрущёв, который воспитывал коммунистов и украинский народ в духе интернационализма (бурные аплодисменты), дружбы народов, беззаветной преданности великим идеям ленинизма. (Бурные, продолжительные аплодисменты)» Каждое слово хочется крупными буквами написать! Жаль, что Хрущёв ещё немного не повозглавлял Украину. Может быть, тогда и нынешние наши отношения с этой страной были бы получше. Да и надо думать, что Каганович не просто «стал добиваться созыва Пленума», а и провёл его, и что на этом пленуме единогласно (в том числе голосом Подгорного) была признана опасность украинского национализма со всеми выводами. Ибо именно с этой целью, для этой борьбы Сталин и послал Кагановича к непокорным малороссам. (Подробностей не знаю, но такое у меня мнение.29) Потом Каганович стал пенсионером, писал мемуары. Умер незаметно, последним из подписавших Сталинскую Конституцию, в 1991 году, 98 лет от роду. 11. М. Калинин Председатель ЦИК СССР и ВЦИК
Секретарь ВЦИК Алексей Семёнович Киселёв, член партии с 1898 года, активный революционер-большевик, в момент Октябрьской революции состоял в ЦК, в 1921-1923 председатель Малого Совнаркома. Секретарём ВЦИК был с 1924 года. В 1937 году расстрелян как вредитель. 13. С. Косиор Первый секретарь ЦК КП(б)У
Народный комиссар иностранных дел СССР Наркоминдел Максим Максимович Литвинов – одна из самых ярких фигур 30-х годов. Я помню его как страстного поборника идей коллективной безопасности, объединения демократических и миролюбивых стран Европы против фашистских агрессоров. Страстный оратор в Лиге Наций, куда мы только что вошли и откуда гитлеровская Германия только что вышла. Но не помнил я за малолетством, что столь же страстно Литвинов проводил политику дружбы с догитлеровской Германией и старался удержать её от вхождения в ту же Лигу Наций, ибо принцип той же коллективной безопасности мог обернуться против СССР. Понятно, что не был наркоминдел творцом внешней политики и что решения принимала инстанция (так иносказательно в документах НКИД именовалось Политбюро), а в конечном счёте один человек. Однако проводил Литвинов заданную политику блестяще (и, может быть, был в ней искренен), пользовался большой популярностью на Западе, так что, когда пришла пора смены вех, когда возникла вероятность сближения с фашистской Германией (начало 1939), фигура Литвинова стала более чем неудобной. Он был смещён с поста. В начале 1941 года, на 18-й партконференции его вывели из ЦК. В том же году, после начала войны, он стал послом в США (с которыми он и установил дипломатические отношения в 1933 году), но вскоре окончательно ушёл на отдых. Умер в 1951 году. По воспоминаниям Эренбурга, очень брюзжал по поводу текущей внешней политики страны. Было из-за чего. А теперь эпизод, в котором Литвинов играет весьма положительную роль. И ещё один человек неожиданно положительную роль играет – но о нём после. Речь идёт о знаменитом февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 года, на котором Сталин выступил с докладом «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников».32 Большой Террор уже начался, пленум должен был его ещё больше раскочегарить. Конечно, у всех выступавших вылезали клыки и по ним струилась кровавая пена. Но два выступления прозвучали не совсем в лад. Одно из них – Литвинова. Нет, он тоже, конечно, приветствовал доклад Сталина и одобрил борьбу с вредителями, но потом сказал: «Я часто езжу за границу, и каждый раз меня НКВД предупреждает – по данным нашей агентуры, там-то на вас готовится покушение. И никогда никакого покушения не происходит.» Голос с места: «А вы хотели бы, чтобы произошло?» Но Литвинов продолжает: «Так если наши заграничные агенты обманывают центр и выдумывают покушения, чтобы показать своё рвение, то разве не могут поступать так же и внутренние агенты?» По-моему, это был удар прямо в точку! А кто же второй смельчак? Ни за что не поверите: А.Я.Вышинский, прокурор на сфальсифицированных процессах, имя которого сейчас вспоминается в одном ряду с именем Ежова. Но вот что он сказал: «Не должен следователь полагаться на одно признание обвиняемого, не подтверждаемое другими, независимыми данными. Ведь на суде подсудимый может всегда отказаться от своих признаний и обвинение повиснет.» Читать такое странно – как будто речь идёт о британском правосудии, а не о наших закрытых судебных процессах. Но тем не менее – слова такие Вышинский произносил. И в то же время на процессах, где он блистал красноречием, все доказательства вины подсудимых основывались вроде бы на их самооговорах и взаимных оговорах. Разберись, кто может. Да ещё учтя воспоминания генерала Григоренко о своих встречах с Вышинским. Но Вышинский Конституции не подписывал, и я эту тему закрываю. 15. П. Любченко* Председатель Совета народных комиссаров УССР В революционном 1917 году Панас Петрович Любченко был среди левых украинских эсеров. Был и в Центральной Раде, и в Совете рабочих депутатов. В 1918 стал членом левоэсеровской организации «боротьбистов», которая к 1920 году перешла на советские и коммунистические позиции. Большинство её членов (Любченко в том числе) влилось в компартию Украины. Любченко был членом подпольного Киевского ревкома, состоял в политотделе 2-й Конной армии, затем сделал блестящую партийную и государственную карьеру: председатель Киевского губисполкома, секретарь ЦК КП(б)У, в 1934 году возглавил правительство УССР, заменив на этом посту В.Чубаря. В 1937 году дошла очередь и до бывших боротьбистов. В августе пленум ЦК КП(б)У рассмотрел доклад С.Косиора «О буржуазно-националистической организации бывших боротьбистов и о связи с этой организацией Любченко П.П.» и принял решение: исключить Любченко из ЦК КП(б)У, снять со всех постов, передав его дело в НКВД. Но тут же стало известно, что в перерыве перед голосованием резолюции Любченко застрелил свою жену и застрелился сам.33 С.Косиор сказал: «Тем самым он подтвердил, что мы приняли правильное решение.» «Правильное решение» относительно самого Косиора будет принято через полтора года. 16. А. Микоян Народный комиссар пищевой промышленности СССР жүктеу/скачать 345.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|