Александр Смольяков «На Крит со своим Минотавром»

Александр Смольяков

К берегам мощного Крита

Пусть корабль тронется…

Марина Цветаева

Действующие лица:

Кносс. Просторная зала в царском дворце. Сочетания белого и голубого, редкие акценты терракотово-красного. Легкие занавеси отделяют помещение от галереи-балкона, с которой открывается панорамный вид на морскую бухту. Именно этим видом и любуется сейчас Ариадна. По зале прогуливается Минос.

Минос. Ты понимаешь, что говоришь? Подумай, сколько их было, этих инспекторов Галактического совета! И ни одному не удалось открыть секрет могущества Крита.

Ариадна. Он не такой, как все. Я гадала по отражениям звезд в морской глади – у него необычная судьба. Небесный танец был очень красив в ночь его рождения.

Минос. Ты по-прежнему гадаешь по отражениям звезд? Считается, что этому способу более десяти тысяч лет…

Ариадна. И он ни разу меня не подводил.

Минос. Если так, удели ему немного больше внимания, чем обычно.

Ариадна. Это может оказаться опасным, отец.

Минос. Что же еще тебе открыло гаданье?

Ариадна. Пути наших звезд пересекаются.

Минос. Ты боишься?

Ариадна. Боюсь.

Минос. Хочешь, уезжай в Элунду. Я приму его сам, а тебе давно пора отдохнуть от столицы.

Ариадна. Нет, я останусь в Кноссе. И сделаю все, что будет в моих силах.

Минос. Ты умна и владеешь многими искусствами. А главное, имеешь власть над собой. Это дано немногим.

Ариадна. А если я полюблю Тезея?

Минос. Ни одно гаданье не даст ответа на твой вопрос. Но думаю, что счастья тебе с ним не будет.

Ариадна. Знаю. Его корабль сядет в Фесте?

Минос. Нет. Я указал для посадки космодром на Акротири.

Ариадна. Подальше от столицы. Назначь ему аудиенцию на завтра. В этой зале.

Минос. Я так и сделаю. Пусть оценит великолепие Крита.

Ариадна. А заодно и могущество его владык.

Минос. У меня еще одна новость.

Ариадна. Вулкан?

Минос. Да, опять проснулся вулкан на Санторини. Хотя, может, оно и к лучшему. У инспектора будет на одно развлечение больше.

Ариадна. Может быть, мне слетать на Санторини, успокоить жителей?

Минос. Сделай это вместе с ним. Любовь народа к дочери правителя – подходящее зрелище для инспектора Галактического совета.

Ариадна. Скажи, отец, что является основой могущества Крита? И ведь это не десятилетия – многие века! Но что бы ни происходило в Галактике, благоденствие Крита неизменно…

Минос. Я понимаю, о чем ты, Ариадна. Ведь основа государства – это не военная мощь. Хотя космический флот Крита – один из самых сильных в Галактике. И не количество колоний. Хотя нашим колониям завидуют целые империи. И даже не жесткость верховной власти. Просто есть законы, по которым существует вселенная. А люди живут по другим законам. Крит – единственная держава, которая находится в гармонии с Космосом. Посмотри! Это море – такое же чистое, как в дни основания Кносса. Его берега украшены изумрудным ожерельем Флоры, а песок подобен каплям золотого дождя и будто просеян неведомыми титанами. Наша промышленность использует только экологически чистые технологии. Питание на Крите – натуральное, хотя почти все в Галактике используют генетически модифицированный белок. Однако это лишь внешнее. Внутренняя же суть заключается в том, что критская цивилизация пошла по принципиально иному пути: не человек изменяет мир под себя, а изменяется сам вместе с миром.

Ариадна. Кому-то этот принцип покажется недопустимым, а кого-то просто испугает. Ведь куда проще построить флаер, чем вырастить крылья.

Минос. Но вырастивший крылья уже не зависит ни от топлива, ни от технического персонала.

Ариадна. Видимо, это и пугает Галактический совет. Независимыми индивидуумами сложнее управлять.

Минос(со смехом). Я бы сказал: практически невозможно! Это мне известно, как никому в Галактике!

Ариадна. Но чего же хочет от нас Совет?

Минос. Подчинения. Чтобы Крит был как все. Есть множество пунктов: от снятия запрещения на импорт продуктов питания до ратификации конвенции о временном ограничении гражданских прав. А мы не можем на это пойти, и ты знаешь, почему.

Ариадна. Но не означает ли это зависимости правительства от народа?

Минос. Конечно, означает! Да, я завишу от народа Крита гораздо больше, чем какой-нибудь земной князь или арцейский экзарх от своих подданных. Но, в сущности, любая власть зависима, если, конечно, это истинная власть, а не шайка временщиков, которым безразлично, что будет с населением страны через десять лет.

Ариадна. Тезей, наверняка, в курсе этого отличия Крита от остальных империй.

Минос. Мы всегда старались, чтобы в Галактическом совете накапливался минимум достоверной информации. Но Тезей будет не один.

Ариадна. Не один? С восемью юношами и восемью девушками, посылаемыми в жертву Минотавру?

Минос. Нет. В состав дипломатической миссии входит юный стажер по имени Ликофон. О его прибытии Совет сообщил в самый последний момент.

Ариадна. Это что-то новое в организации инспекционных поездок. Ведь случайностью присутствие второй персоны быть не может?

Минос. Разумеется. Но не будем строить прогнозы. Их крейсер выйдет на нашу орбиту меньше, чем через сутки.

Ариадна. Еще одно, отец. Если кто-то из гостей спросит, сколько тебе лет?

Минос. Скажи им, что владыка Минос бессмертен.

Затемнение. Шум волн.
ДЕНЬ ВТОРОЙ

Ясное, окрашенное в пастельные тона утро. Нежно-голубое небо подсвечивается розовыми лучами восходящего солнца. Море спокойно, даже ночной бриз затих. Минос и Ариадна готовы к приему гостей.

Минос. Добрый знак. Возможно, визит Тезея на Крит закончится иначе, чем в канонической версии сюжета. История, конечно, повторяется, но иногда ей это надоедает.

Ариадна. Они…

В залу Кносского дворца входят Тезей и Ликофон.

Минос. Минос, владыка Крита, от имени народа планеты и своего собственного приветствует Тезея, инспектора, и Галактический совет в его лице.

Тезей. Тезей, инспектор, от имени Галактического совета и своего собственного приветствует Миноса, владыку Крита, и народ планеты в его лице. Я пришел с миром и дарю вам мир.

Минос. Я живу в мире и ничего, кроме мира, не желаю.

Тезей. Я также приветствую царевну Ариадну и не могу не высказать своего восхищения!

Ариадна. Приветствую вас, господин Тезей, и вас, господин Ликофон!

Минос. Надеюсь, полет прошел без неожиданностей? Мы не ошиблись, указав для посадки вашего корабля космодром на Акротири?

Тезей. Космодромы Крита считаются одними из самых удобных в Галактике.

Минос. Крит гостеприимен и открыт всем, кому интересен.

Тезей. Хотел бы я видеть того, кому Крит не интересен. Крит – это легенда, миф, мечта, которая неожиданно воплотилась в нашей реальности.

Минос. Эти слова приятны, особенно, когда их произносит инспектор Галактического совета.

Тезей. Крит – жемчужина в короне Галактического содружества. Современная техника и древняя мудрость, рафинированная культура и первозданная природа – все это зовет людей на Крит снова и снова. Познавая Крит, люди познают себя.

Минос. Очевидно, именно желание познать себя, а также прикоснуться к древней мудрости Крита заставляет Галактический совет регулярно направлять к нам инспекторов?

Тезей. Вы правы, владыка Минос. Тайна Кносского Лабиринта не устает волновать людские умы.

Минос. Порою люди сами придумывают для себя тайны, чтобы не было скучно жить.

Ариадна. А чтобы познать мудрость Крита, достаточно купить экскурсионный тур. Наша Государственная туристическая служба «Дионис-трэвел» имеет агентства по всей Галактике. Миллионы туристов приезжают на празднества в честь Посейдона и восхищаются древним искусством тавромахии.

Ликофон. Вы покажете нам игру с быками?

Тезей. Тавромахия входит в культурную программу визита, стажер.

Минос. Не стоит осуждать непосредственность юноши. О танцах с быками грезят многие, особенно в молодости. Что может быть привлекательнее соединения красоты и опасности?

Тезей. Соединение красоты и опасности… в основе древнего ритуала, от которого пошла культура великого Крита.

Ликофон. Человек и природа, вступающие в поединок и стремящиеся к слиянию.

Ариадна. В изначальной гармонии.

Минос. Воздух Крита располагает к философским размышлениям. И только на Крите понимаешь, как близко философия соприкасается с жизнью. Высокие гости желают завтра отдохнуть с дороги или предпочтут сразу начать программу визита?

Тезей. Мы не ограничены во времени, но не будем его терять.

Минос. Тогда завтра вы полетите на остров Санторини. Ариадна будет сопровождать вас.

Ариадна. Слуги покажут вам апартаменты во дворце. Я распорядилась отвести комнаты с видом на залив. Он удивительно красив на закате.

Тезей. Неужели на Крите жизнь подчиняется только законам красоты?

Ариадна. Вас это удивляет, господин Тезей?

Тезей. Весь остальной мир живет иначе. Хотя, возможно, это лишь первое впечатление. Благодарю вас за аудиенцию, владыка Минос!

Минос. Это честь для меня! Приятного отдыха!

Тезей. Доброй ночи, царевна Ариадна!

Ариадна. Да хранят вас Боги!

Тезей и Ликофон уходят.

Минос. Вся эта легенда о не в меру любознательном стажере никуда не годится. Ставлю все дворцы Элунды против медной монеты, что этот парень и есть лидер в этом тандеме.

Ариадна. Тезей как подставное лицо?

Минос. Именно. Он, конечно, занимает соответствующий пост и, наверняка, имеет немало заслуг перед Советом, но здесь он скорее…

Ариадна. Телохранитель.

Минос. Координатор. Или администратор. Называй, как хочешь. Но настоящий Тезей – Ликофон! И он имеет все шансы раскрыть тайну Лабиринта и встретиться с Минотавром.

Ариадна. Значит, мы помешаем ему в этом.

Минос. Попробуем, не будь я сын самого Зевса.

Ариадна. Ликофон очень красив.

Минос. И очень опасен.

Ариадна. Дитя Крита.

Минос. Кстати, откуда он?

Ариадна. Если чувственник, то, несомненно, с Земли.

Минос. А если с Земли, то должен помнить, что для Тезея посещение Крита тоже не прошло бесследно.

Затемнение. Шум волн. Только звезды сияют над морем.
День третий

Ранний вечер. Тезей и Ариадна.

Ариадна. Просто я думаю о людях. Хотя красота тоже не последнюю роль играет.

Тезей. Но жить на вулкане не просто.

Ариадна. Жить вообще не просто. И все мы в той или иной степени живем на вулкане. А вулкан на Санторини однажды чуть не уничтожил самые красивые курорты субтропиков. А там люди, не говоря уже об уникальной архитектуре эпохи Старых дворцов.

Тезей. У Крита многовековая история. И вот уже сколько столетий Критом правит владыка Минос. Сколько же лет вашему отцу?

Ариадна. Минос бессмертен, инспектор.

Тезей. Бессмертие противоречит законам термодинамики.

Ариадна. Как существование Крита – законам политологии.

Тезей. Жители Санторини с удивительной симпатией относятся к царской власти. Кажется, у них нет социальных проблем.

Ариадна. Проблемы есть, но мы их решаем. Вместе. Это слово очень важно в тандеме «народ – власть».

Тезей. Вы – настоящая дочь царя.

Ариадна. Отец приучал меня к государственным делам с ранней юности. Мне было четырнадцать, когда я поехала в Ханью успокаивать собирателей кораллов, недовольных повышением налоговых пошлин. А в шестнадцать мне уже удалось уладить религиозный конфликт в северных провинциях.

Тезей. Раннее взросление приветствуется на Крите?

Ариадна. Не приветствуется. Наоборот, хочется, чтобы дети подольше оставались детьми. Но цивилизация все раньше и раньше захватывает новых членов общества. Правда, мы стараемся, чтобы социальное бытие подольше оставалось для них игрой.

Тезей. Что повышает эффективность их деятельности.

Ариадна. А я думала, идеи Хёйзинги не в чести у инспекторов Совета.

Тезей. Вы пытаетесь казаться наивной?

Ариадна. Лучше показаться наивной, чем самонадеянной.

Тезей. Мне кажется, вам не грозит ни то, ни другое. Такого неукоснительного и вместе с тем ненавязчивого соблюдения этикета, как в Кноссе, я не встречал нигде в Галактике.

Ариадна. Воспринимаю эти слова как высокую оценку инспектором моей деятельности.

Тезей. У меня такое впечатление, что с момента посадки нашего корабля на Крите я только и даю всему, связанному с вами, высокую оценку.

Ариадна. Давно ли ряды инспекторов Совета стали пополняться романтиками?

Тезей. А что вы скажете, если я отвечу, что стал романтиком только здесь?

Ариадна. Я не поверю вам, инспектор. Романтиками или рождаются, или…

Тезей. Умирают.

Ариадна. Почему вы это сказали, Тезей?

Тезей. Потому что я приехал сюда не восхищаться красотами морских курортов, а искать угрозу жизни людей.

Ариадна. Угрозу нужно искать в самом человеке. Впрочем, как и спасение.

Тезей. Трюизм.

Ариадна. Пока это мои самые откровенные слова, обращенные к вам. Запомните их, инспектор. И уж точно в этом трюизме больше смысла, чем во всех идеологических концепциях Земли и Лаймоса, придуманных для объяснения критского феномена. Ведь Крит опровергает все законы политологии самим фактом своего существования. И именно этим и ничем другим продиктован интерес Галактического совета к содержимому Кносского лабиринта.

Тезей. Поклянитесь, что в Лабиринте нет оружия, и мы покинем вашу планету сегодня же!

Ариадна. Я не дам вам такой клятвы, господин инспектор. Мне хочется, чтобы вы выполнили свою миссию до конца.

Тезей. Но почему?

Ариадна. Потому что вас зовут Тезей.

Тезей. Это не ответ.

Ариадна. Ошибаетесь. Это ответ на все ваши вопросы. Однако над заливом поднимается ветер. Нам лучше перейти в южную часть дворца.

Тезей и Ариадна уходят. Шум волн.
Несколько часов спустя. Ликофон стоит на балконе, созерцая море. Входит Ариадна.
Ариадна. Ликофон!

Ликофон. Приветствую тебя, царевна!

Ариадна. Надеюсь, юному стажеру нравится у нас? Комнаты удобны, яства вкусны, а жара не слишком утомительна?

Ликофон. Крит великолепен, также как его владычица.

Ариадна. Я не знала, что в Высшей дипломатической школе учат и поэзии.

Ликофон. Поэзией я увлекаюсь со старших классов и сам пишу стихи.

Ариадна. Знаешь, я почему-то не сомневалась, что кто-то из двоих гостей Кносского дворца окажется поэтом. Может, прочтешь что-нибудь…

Ликофон. В лунном танце синего огня

Прорицала жрица паладину.

И он слушал, голову склоня,

И не видел грез ее картину.
А на них из тьмы гранитных стен,

Словно зачарована, смотрела

Юная царица и не смела

Даже шелк поправить у колен.

Ночь кудрей луна не потревожит,

И таит волшебный древний яд

Круглый медальон на смуглой коже.

Взор от молодого паладина

И от рук его в перстнях старинных,

От ланит, где розам не цвести.

Зов немой почувствовав царицы,

И на миг забыл про танец жрицы,

И на миг забыл, что он один.

Только жрица, смех в глазах храня,

Снова паладина чаровала

Лунным танцем синего огня.

Ликофон. Ты веришь антропоморфное оружие, царевна?

Ариадна. Но ведь в него верят в Галактическом совете?

Ликофон. Скажи, царевна, что скрывает Лабиринт?

Ариадна. В любом учебнике по древней истории ты прочтешь, что критский лабиринт скрывает Минотавра.

Ликофон. Кто он?

Ариадна. Минотавр – человек. Что бы ни говорили о нем. И, кстати, поэт. Он достиг невероятных высот в своем искусстве. Поэтому он не такой, как все. Впрочем, быть не как все – участь любого поэта. А иногда и не только поэта.

Ликофон. Твои загадки не трудно разгадать, Ариадна.

Ариадна. Я не говорю загадками, стажер.

Ликофон. И все же, искусство Минотавра – это искусство смерти?

Ариадна. Любое искусство небезопасно. Особенно, когда приближается к абсолюту.

Ликофон. Ариадна, я хочу…

Ариадна. Ни слова больше, стажер… Я знаю, что ты скажешь, но еще слишком рано… Но я обещаю, что выполню твою просьбу, чего бы мне это ни стоило.

Ликофон. Но ты не знаешь, о чем я, царевна.

Ариадна. Знаю. Иначе какая бы я была внучка Гелиоса?

Ариадна поспешно уходит. Ликофон возвращается к созерцанию моря. С другой стороны, противоположной той, куда скрылась Ариадна, входит Тезей.

Ликофон. Я здесь, господин инспектор.

Тезей. Ты все время проводишь с Ариадной…

Ликофон. Дочь Миноса – удивительная женщина! Она добра, искренна, красива, естественна! Ее обожает народ, и это тоже не подстроено…

Тезей. Может, ты влюблен, стажер?

Ликофон. Еще бы! Я влюбился в Крит! Здесь вся жизнь подчиняется законам гармонии, как нигде в Галактике. А мне есть, с чем сравнивать, ты это знаешь, Тезей. Даже на Санторини перед лицом смертельной опасности люди сохраняли удивительное достоинство, стремление помочь каждому, кто нуждается, любовь, в конце концов. Может ли это быть?

Тезей. То, что ты говоришь, было бы уместно в устах восторженной ученицы школы третьего цикла. А произнесенные тобою, эти слова, по меньшей мере, настораживают.

Ликофон. Лучше скажи: «пугают»!

Тезей. Но не может же Крит быть воплощенной мечтой о Рае!

Ликофон. Вот именно, не может! Мы знаем, чем он быть не может, но больше мы не знаем о Крите ничего. Отчеты предыдущих инспекций пестрят видовыми снимками Элунды и сводятся к пустым формулировкам вроде «оружия массового поражения, а также оборудования для его производства, не обнаружено». А что обнаружено? Чем занимались наши предшественники, кроме морских прогулок и просмотра фольклорных шоу? Почему нет самых элементарных сведений? Ну, например, сколько лет царю Миносу?

Тезей. Дело в том, что смена правителя произошла в ходе государственного переворота. Подробности неизвестны, поскольку сообщении с планетой было прервано, а дипломатические миссии высланы. Это случилось около пятидесяти земных лет назад. Известно лишь, что предыдущего правителя тоже звали Минос.

Ликофон. Исчерпывающая информация. А что, если Минос, действительно, бессмертен?

Тезей. Ты же понимаешь, что это невозможно!

Ликофон. Похоже, многое из того, что кажется невозможным, все же встретит нас на Крите. Кстати, думаю, они догадались, кто я.

Тезей. Нет!

Ликофон. Минос и Ариадна – необычные люди, хотя и скрывают это.

Тезей. А что же тогда в Лабиринте?

Ликофон. Минотавр, который, по словам царевны, – поэт!

Тезей. Поэт?

Ликофон. Именно, инспектор. Такого я не помню ни в одном мифологическом сюжете.

Тезей. Если Минотавр – поэт, то убить его может только слово.

Шум волн внезапно усиливается, и порыв ветра задумает светильники в зале дворца.

Минос. Если бы! Тезей потребовал аудиенции вне протокола.

Ариадна. Аудиенции? У него же нет никакой информации?

Минос. Уверен, что нет.

Ариадна. Тогда, что ему нужно?

Минос. Информация и нужна. Он хочет получить ее от меня и получит.

Ариадна. Не буду вам мешать.

Ариадна удаляется. С противоположной стороны входит Тезей.

Т е з е й. Владыка Минос, сколько вам лет?

Минос. Вы попросили аудиенции вне протокола, чтобы поинтересоваться моим возрастом?

Тезей. Вы не ответили.

Минос(с улыбкой). И не отвечу. Кажется, я имею право скрывать от инспектора Галактического совета личную информацию, касающуюся возраста, места рождения и семейного положения.

Тезей. Но в данном случае она касается цели моего визита на Крит.

Минос. Господин Тезей, давайте поговорим без метафор. Вы всерьез надеетесь найти запрещенное оружие на Крите?

Тезей. Вам не хуже меня известно, что посланники моего уровня не проверяют ангаров и не обыскивают бункеров. Они должны войти в контакт, вызвать на откровенность…

Минос. На психологический поединок.

Тезей. Да.

Минос. В таком случае, вы проиграли, господин Тезей. Во-первых, на Крите нет оружия массового поражения в том смысле, в каком вы это понимаете. Во-вторых, вы увидите, что скрывает Лабиринт, и только от вас будет зависеть результат вашей миссии на Крите. А в-третьих, я и моя дочь знаем, кто такой Ликофон.

Тезей (после паузы). А вы не блефуете, владыка Минос?

Минос. Незачем, господин Тезей. А чтобы вы поверили мне, я скажу, что Ликофон – эсфаном. Или, иначе говоря, чувственник. Это до сих пор не объясненная мутация. Предположительно – защитная реакция человеческой цивилизации. Чувственники стали рождаться на Земле около века назад. Основным их отличием от обычных людей была невероятно развитая интуиция. А еще они чувствовали чужую боль как свою собственную. Именно поэтому поначалу было такое количество самоубийств среди чувственников – они просто не выдерживали потока людского страдания. Затем придумали особые психотренинги для эсфаномов. Боль они, конечно, ощущать не перестали, но хотя бы научились с ней справляться, не давать ей захлестнуть себя целиком. Хотя самоубийства среди чувственников случаются и сейчас. Но ненамного чаще, чем среди обычных людей. Кстати, вы обратили внимание, как расцвел Ликофон на Крите?

Тезей. Но как вы догадались?

Минос. Рано или поздно Галактический совет должен был прислать на Крит чувственника. А понять, кто из вас двоих эсфаном – несложно. Только отправлять к нам чувственника – едва ли не самая большая ошибка Совета за всю историю его взаимоотношений с Критом.

Тезей. Что вы хотите этим сказать, владыка Минос?

Минос. Господин Тезей, что нужно от Крита Галактическому совету?

Тезей. Совет заботится о безопасности миллионов людей.

Минос. Неужели? А как же быть с сотнями планет, где люди погибают от повышенной радиации и непосильного труда? Как быть с Тарминой, жителям которой при рождении вживляют компьютерные чипы, делая послушными исполнителями чужой воли? Как быть с Радессой, в прямом смысле расколотой на куски из-за полезных ископаемых, а ведь там существовала уникальная флора и фауна, а главное зарождалась разумная жизнь? Список можно продолжать долго. Я не говорю уже об Атлантиде, сама планетная система которой стерта со звездных карт! Именно там Галактический совет нашел пресловутое оружие массового поражения.

Тезей. Владыка Минос, Галактический совет никогда не собирался и не собирается угрожать Криту!

Минос. Вы заявляете это как официальное лицо? (Пауза.) Иного ответа я не ожидал. Но Криту не грозит участь Атлантиды. В этом я могу вас уверить. Как официальное лицо.

Тезей. Владыка Минос, возможно, мое признание покажется вам неуместным…

Минос. Ни слова больше, господин Тезей. Сейчас вы скажете, что любите Ариадну. Но и это не правда. Ее любите не вы…

Шум моря. Затемнение.

Рассвет над морем. Тезей и Ариадна.

Тезей. С новым днем и вас, царевна!

Ариадна. Предлагаю сегодня осмотреть энергетический пояс планеты или вы находите целесообразной иную программу дня?

Тезей. Нет, я согласен, осмотрим энергетический пояс. А Ликофон останется во дворце поработать с архивом.

Ариадна. Дворцовые архивы открыты для вас.

Тезей. Как вы прекрасны, Ариадна. Прекрасны, открыты и чисты. Мне никогда еще не хотелось так верить в искренность женщины.

Ариадна. А вы вообще не верите в искренность. Это касается и женщин, и друзей, и планет. Но вас нельзя винить в этом, просто таков ваш жизненный опыт. И опыт многих-многих других.

Тезей. Но не Ликофона?

Ариадна. Ликофон совсем юн. Хотя в чем-то он старше вас. Кроме того, эсфаномы не имеют возраста. Однако нам следует поторопиться – путь ждет неблизкий.

Уходят.
Несколько часов спустя. Разговаривая, входят Минос и Ликофон.

Минос. Я отвечу на любые вопросы инспектора-стажера.

Ликофон. Что вы знаете об эсфаномах?

Минос. Об эсфаномах, вообще, мало известно, причем лучше всего себя изучают они сами.

Ликофон. Среди документов, относящихся к эпохе Старых дворцов, я обнаружил текст, где говорится о Минотавре. И это описание очень похоже на описание чувственника.

Минос. Я понимаю, о каком документе речь.

Ликофон. Если верить этому документу, с гибелью Минотавра захлопнется экологическая ниша нашей цивилизации, наступит сначала политическая, затем культурная, социальная и, наконец, биологическая катастрофа. Я хочу знать, кто автор этого текста.

Минос. Там есть подпись.

Ликофон. Вот именно: Минос. Сколько же вам лет?

Минос. Почему членов инспекционной миссии Галактического совета так волнует мой возраст? Разве он что-то определяет?

Ликофон. Не определяет, но соотношение возраста с внешним обликом может сказать о многом.

Минос. Пожалуй, но в наше время такие несоответствия слишком часты. Ведь и вам, Ликофон, на самом деле далеко не девятнадцать, хотя Галактический совет тщательно это скрывает и выдает вас за юного стажера. Что уж говорить об Ариадне, обо мне или о Минотавре?

Ликофон. Я должен увидеть Минотавра.

Минос. Вы его увидите. Обещаю. Кстати, среди документов эпохи Старых дворцов, должно быть единственное подлинное описание тавромахии – не сегодняшнего шоу для туристов, а древнего ритуала, заключающего в себе огромную силу. Поищите его.

Ликофон. Почему вы говорите мне об этом? Видите во мне союзника?

Минос. Вы – эсфаном.

Ликофон. И все же я обязан выполнить задание Совета.

Минос. Вы его выполните, тем более что никакой опасности для мирных жителей любой части Галактики на Крите нет.

Ликофон. Владыка Минос, вы же понимаете, что ни одна, пусть даже очень сильная планета не сможет победить всю Галактику.

Минос. Нет такой цели. Но всегда должна оставаться альтернатива. Иначе ниша захлопнется.

Ликофон. Крит мешает слишком многим. И слишком многих очаровывает. И предлагает слишком много тайн. Все вместе это не дает покоя Галактическому совету.

Минос. Люди не могут без тайн. И само мироздание есть тайна. Если об этом забыть, можно прийти к гибели.

Ликофон. Еще один вопрос, владыка Минос. В разговоре с Ариадной вы назвали меня дитя Крита…

Минос. Даже так? Вы слышали наш разговор?

Ликофон. Нет, только ключевые слова. Да и то, не в момент разговора, а после, когда встретился с вами…

Минос. Ликофон, вы истинное дитя Крита, красивое и опасное. И еще одно, чего я не сказал тогда: остро чувствующее мир. На пределе. А без этого нельзя победить в тавромахии.

Ликофон. Я понял. Тавромахия – это поединок…

Минос. Да. Об остальном тебе расскажет Ариадна.

Ликофон. Разве она тавропола?

Минос. Конечно, ведь она внучка Гелиоса.

Шум моря.
Ранний вечер. Над морем нависли серые тучи, моросит дождь. Тезей и Ликофон.
Тезей. Будь моя воля, я бы сегодня же покинул Крит и потребовал, чтобы ты сделал то же!

Ликофон. Интересно, почему?

Тезей. Потому что ты с каждым днем влюбляешься в Крит и понимаешь, что здесь нет никакой опасности для населения Галактики. Безбрежный Космос, как же мне надоели эти поиски того, чего нет! Они хотят уничтожить Крит, а я должен найти для этого достаточные основания.

Ликофон. Это твоя работа, Тезей.

Тезей (с болью). Я устал… Кроме того, мне, как и тебе, нравится Крит, а Ариадна просто великолепна! А Совет поставил для меня целью вскружить царевне голову…

Ликофон. Это твоя работа, Тезей.

Тезей. Что ты заладил: работа, работа… Я свободный человек, и мои чувства…

Ликофон. Регламентируются присягой, которую ты давал Совету. (Пауза.) Они загнали тебя в угол. Возможно, они даже надеялись на победу Минотавра.

Тезей. Ты это серьезно?

Ликофон. Не знаю. Тебя многие не любят в Совете. Ты непредсказуем, имеешь собственное мнение, но при этом являешься одним из лучших специалистов. И ты слишком молод, чтобы тебя можно было списать на заслуженный отдых…

Тезей. Не говори так. Если в это поверить, нужно уходить из профессии.

Ликофон. Тебя спасет Ариадна.

Тезей. Откуда ты знаешь? Ах да, ты же чувствуешь…

Ликофон. А что касается оружия, то я уверен, что оно на Крите есть.

Тезей. Уверен?

Ликофон. Пока ты осматривал энергетический пояс планеты, я провел день в дворцовой библиотеке и обнаружил древнее описание одного любопытного ритуала.

Тезей. Надеюсь, не тавромахии? Так оно есть в любом путеводителе.

Ликофон. Именно! Скажи, ты был когда-нибудь на Земле?

Тезей. Раза два отдыхал…

Ликофон. А видел ли ты там пресловутый Лабиринт?

Тезей. Нет, но он вроде как не сохранился?

Ликофон. Вот! Он не «не сохранился», а его никогда не существовало. Лабиринтом невежественные завоеватели, предки эллинов, назвали поразивший их воображение Кносский дворец со множеством переходов и покоев. Современный мегаполис показался бы им вообще адом.

Тезей. Ты хочешь сказать, что и тавромахия…

Ликофон. Никакой не бой с быками. Это ведь не коррида, в самом деле!

Тезей. Боевое искусство?

Ликофон. Описание очень туманно, много поэтических метафор. Но я уверен, что слова «танец огня», «слияние с космосом» и в особенности «подчинение стихий» несут вполне определенный смысл.

Тезей. Кто же тогда Минотавр?

Ликофон. Не знаю. У меня и насчет его земного прототипа нет особой уверенности. Во всяком случае, Ариадна утверждает, что здешний Минотавр – человек. И нет причин не доверять ее словам. Возможно, это мутант или экзот, пошедший по пути биологического преображения. Но уж точно не корова!

Тезей. И к тому же поэт... Знаешь, я хочу завтра тоже поработать в дворцовом архиве. Ты сможешь уехать куда-нибудь с царевной, чтобы мне никто не мешал?

Ликофон. Конечно. Ты что-то задумал?

Тезей. Да. Хочу все-таки выяснить, кто такие владыка Минос и его дочь. А заодно уточнить, как именно земной Тезей убил Минотавра?

Ликофон. На первый вопрос я могу тебе ответить прямо сейчас. Они эсфаномы, как и я.

Дождь усиливается и превращается в настоящий тропический ливень. Тезей уходит. Ликофон смотрит на затянутое пеленой дождя море. Через некоторое время входит Ариадна.
Ликофон(не оборачиваясь). Я не хочу покидать Крит, царевна.

Ариадна. Клянусь дедом моим Гелиосом, мне бы тоже этого не хотелось.

Ликофон. Что говоришь ты, царевна?

Ариадна. То, что ты слышишь, Ликофон. Тезей – чужой для меня, очень красивый, манящий, но чужой. Ты ближе, понятнее. С ним опасно как на трассе межпланетных гонок, а тебя, порою кажется, я знаю много лет… И я бы не хотела расстаться с тобой.

Ликофон. Как просто… И никакого выбора делать не надо… Скажи, царевна, ты и твой отец родились на Земле?

Ариадна. Ты знаешь? Откуда?

Ликофон. Эсфаномы рождаются только на Земле. Об исключениях никто не слышал, и это было бы переворотом во всем том, что мы знаем о чувственниках. А то, что вы с отцом – эсфаномы, я понял, как только увидел вас. Как вы поняли это обо мне.

Ариадна. Тогда ответь мне, Ликофон, ты слышал, чтобы кто-нибудь из эсфаномов умер от старости?

Ликофон. От старости? Не знаю… Ведь чувственники по самой своей природе бросаются в самые опасные ситуации, туда, где больше всего вероятность погибнуть, и погибают… Ты думаешь, что эсфаномы…

Ариадна. Я тоже не знаю, Ликофон. Я лишь предостерегаю тебя от лежащих на поверхности выводов.

Ликофон. На поверхности чего?

Ариадна. На поверхности моря, конечно же.

Ликофон. Пойдем купаться, царевна?

Ариадна. Пойдем, стажер. Море после дождя теплое и ласковое.

Ликофон. Теплое и ласковое…

Ариадна. Пойдем… Таким море бывает только на Крите и только, когда идешь купаться с внучкой бога Солнца.

Уходят. Тишина, которую изредка нарушает тихий плеск волн.
ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Ранний вечер. Нежно-розовая от лучей заката вода и лазурное небо. Входит Тезей, навстречу ему Ариадна.

Принесла тебе нить и меч.

Критской девы гостеприимство.

Нитью – выйдешь из лабиринта».¹

Тезей. Этот текст я нашел у вас в библиотеке.

Ариадна. А… Эту поэтессу зовут Морской цветок, да?

Тезей. Именно.

Ариадна. Она жила на Земле и принадлежала народу русичей. Только у русичей были такие имена.

Тезей. Странно, не правда ли? И тоже писала о Крите…

Ариадна. Это было очень давно…

Тезей. Порою истоки настоящего следует искать в далеком прошлом.

Ариадна. Не слишком ли далеко вы забрались, господин Тезей?

Тезей. Почему же? Иначе как бы я мог выяснить, что Минотавр – ваш брат?

Ариадна. А вы не зря считаетесь одним из лучших разведчиков Галактического совета.

Тезей. Ваши слова мне приятны, царевна, но все же объясните, почему вы держите в Лабиринте царевича Минотавра?

Ариадна. Вопрос из разряда провокационных. Однако Минотавра никто нигде не держит. Царевич свободен и не нуждается ни в опеке, ни в наблюдении.

Тезей. Тогда почему же он никогда не покидает лабиринт?

Ариадна. Во-первых, это не совсем так, а во-вторых… Спросите его об этом сами, господин Тезей!

Тезей. Мне представится такая возможность?

Ариадна. Конечно, ведь Тезей, появившись на Крите, должен встретиться с Минотавром.

Тезей. Ничего не понимаю… Вы ведь препятствовали и моему проникновению в Лабиринт, и уж тем более встрече с Минотавром… Кто он такой, в конце концов?

Ариадна. О, мой нетерпеливый герой!.. Ваше любопытство будет удовлетворено совсем скоро. Завтра.

Тезей. Завтра?

Ариадна. Ну да! Завтра открывается фестиваль в честь Посейдона.

Тезей. Какой еще фестиваль?

Ариадна. «Нить Ариадны» - фестиваль искусств, ремесел и виноделия под эгидой правительства Крита.

Тезей. И, естественно, вы – почетный президент фестиваля?

Ариадна. Не президент – Крит ведь не республика. Я всего лишь председатель жюри, которое определяет победителей в разных номинациях. И, прежде всего, в главной номинации…

Тезей. Которая называется тавромахия.

Ариадна. Ваша интуиция приводит меня в восторг, господин Тезей. Может, вы тоже чувственник?

Тезей. С вами тут не только чувственником станешь.

Ариадна. Все будет хорошо, Тезей!

Тезей. Что?

Ариадна. Все будет хорошо. Ведь вы читали, что Тезея спасла нить Ариадны.

Тезей. Значит, мне, все-таки, грозит опасность?

Ариадна. Иначе, зачем бы вас послали на Крит?

Тезей. Опасность грозит Криту, царевна.

Ариадна(мгновенно становясь серьезной). Я знаю, Тезей. Завтра многое решится. Фестиваль этой весны может стать последним.

Тезей. Неужели вы верите в поединок между мной и Минотавром?

Ариадна. Поединок между вами уже идет. С момента вашего прибытия на планету.

Тезей несколько мгновений смотрит на Ариадну и уходит. Тихий плеск волн.

Ариадна. Знаю. Я так увлеклась этой историей, что даже забыла, что должна полюбить Тезея. Неужели гаданье по отражению звезд в морской глади впервые подвело меня?

Минос. Ты просто не учла Ликофона.

Ариадна. О да! Но его не учел и Тезей, и Галактический совет.

Минос. Хотя странно: любой арт-аналитик дал бы прогноз о непредсказуемости поведения эсфанома в условиях Крита.

Ариадна. В Совете не слишком доверяют арт-аналитикам.

Минос. Меня волнует другое: Тезей перерыл всю дворцовую библиотеку и нашел тексты Морского цветка.

Ариадна. Что из того? Массив текста – еще не словозвук.

Минос. Сотворить словозвук сумеет Ликофон.

Ариадна. Сумеет, но не сотворит.

Минос. Ты так уверена в нем?

Ариадна. И в нем, и в… Минотавре.

Минос. Минотавр раним.

Ариадна. Ликофон тоже. Но я почему-то уверена, что они не причинят друг другу вреда.

Минос. Что ж, в любом случае открытие фестиваля «Нить Ариадны» будет запоминающимся.

Ариадна. Можешь в этом не сомневаться!

Минос. Да помогут нам боги Земли и Космоса!

Затемнение. Только звезды отражаются в морской глади. Входит Ариадна и начинает танец. Но это не обычный танец, исполняемый девочками-танцовщицами во время критских празднеств. Этот тот самый древний танец таврополы, полужрицы-полубогини, творящий в пространстве магические линии, пробуждающий дремлющее до поры силы, изменяющий… Появляется Тезей и некоторое время наблюдает за Ариадной.

Ликофон. Не сомневаюсь.

Тезей. Не помню, чтобы в поединок в Минотавром вступала сама Ариадна.

Ликофон. Я тоже не помню, но не стоит…

Появляется Минос.
Минос. Интерес к нашему древнему искусству не дает спать гостям?

Тезей. Мы не предполагали, что среди многочисленных талантов царевны Ариадны есть и дар повелительницы быков.

Тезей делает шаг к Ариадне, но Минос удерживает его за руку.
Минос. Осторожно. Приближаться к таврополе во время ритуала небезопасно.

Тезей. Для кого?

Минос. Для любого, кто приблизится. Исполнительница в этот момент практически неуязвима.

Тезей. Она видит нас?

Минос. Ей не до этого, но наше присутствие, конечно же, чувствует.

Ариадна заканчивает танец. И вот она уже прежняя царевна, радушная хозяйка Кносского дворца.

Тезей. Мы любовались вашим танцем, царевна.

Ариадна. Танец лучше посмотреть завтра.

Тезей. Тем более что завтра, видимо, будет дуэт – ваш и вашего брата?

Ариадна. Завтра случится то, что случится, и даже боги не знают всего до конца.

Ликофон. А правда, что в тавромахии может принять участие любой желающий?

Тезей. Ликофон…

Минос. Это правда. Любой может попробовать свои силы в священном танце в первый день фестиваля. Это испытание укрепит душу и придаст веры в себя.

Тезей. Сотрудниками дипломатических миссий запрещается принимать участие в религиозных и иных обрядах, свершаемых аборигенами…

Ликофон. Если это не связано с выполнением полученного задания.

Тезей. Я как руководитель инспекционной группы запрещаю тебе это, Ликофон!

Ликофон. Согласно инструкции Галактического совета, я не обязан подчиняться твоим приказам.

Ариадна. Уважаемые гости Крита! Позвольте попросить вас отложить спор. Ведь никто из вас не видел Минотавра, хотя каждый мечтает вступить с ним в поединок. А ведь тавромахия – это… не более чем забытый ритуал, театральное действо для привлечения туристов. Но даже если это и не так… примите окончательное решение после того, как увидите дуэт сестры и брата.

Тезей. Да будет так, царевна! Утренняя звезда совсем скоро посмотрит в морское зеркало… (Уходит.)

Минос. До завтра, дочь! До завтра, бесстрашный стажер! (Уходит.)

Ликофон. Царевна, завтра у нас не будет времени поговорить…

Ариадна. Я знаю, что ты хочешь сказать, милый…

Ликофон. Поверь, я люблю Крит. И тебя. И…

Ариадна. Я знаю, а потому без страха вступаю в волны нового дня.

Затемнение. Снова лишь звезды отражаются в морской глади, но и они скоро гаснут. Даже шума волн не слышно, как не слышно, что уже наступил

Неожиданно падает луч света, в котором – Минотавр. Существо удивительной, совершенной красоты. Он начинает танец – танец безупречно гармоничных линий. В нем тайна Космоса, тайна, над разгадкой которой человечество бьется с момента основания Кносса… Появляется Ариадна. Ее танец – лишь несколько поз, в которых нет и тени агрессии, напротив, это желание защитить, соединенное с ощущением ответственности Женщины перед миром, но и женской власти над ним. Всепринимающая Мать и карающая Муза соединяются сейчас в облике царевны.

Тезей. Что?

Ликофон. Ты посмотри, что они делают…

Тезей. Я ничего не вижу, кроме красивого танца.

Ликофон. Так ведь на это и расчет!..

Тезей. Да скажи, наконец, что происходит?!

Ликофон. Крит нельзя победить, Тезей. Они, действительно, владеют абсолютным оружием.

Тезей. Если ты сейчас не скажешь, я убью его!

Ликофон. Ты знаешь, как?

Тезей. Словозвуком.

Ликофон. Даже не думай! Здесь нужна долгая тренировка. А если ты ошибешься с текстом… Но даже если не ошибешься, и словозвук попадет в цель… Да здесь полгорода не будет! …А вот я приму участие в поединке.

Тезей. Ты хочешь танцевать с Минотавром?

Ликофон. А у меня теперь нет другого выхода.

Тезей. А если ты погибнешь?

Ликофон. Не думаю. Смотри, они заканчивают.

Танец подходит к концу. Минотавр исчезает. Ариадна подходит к гостям.

Ликофон. Пришло время выполнить данное обещание, царевна!

Тезей. Если в твоем сердце есть хоть капля любви к одному из нас, не разрешай ему участвовать в ритуале, Ариадна! Я не знаю, чем на самом деле является этот танец, но…

Ариадна. К сожалению, никто не может запретить Ликофону свершить то, что предназначено. А я бы на вашем месте подумала о собственной судьбе, господин Тезей!

Тезей. Я устал от критских загадок. Кажется, я начинаю понимать, что означает слово «лабиринт».

Ариадна. Ликофон, облачение ждет тебя. Сними с себя всю одежду и сандалии тоже. Слуга поможет тебе.

Ликофон уходит.
Ариадна. Не волнуйтесь, Тезей, Ликофону ничего не угрожает.

Тезей. Может, скажете тогда, почему я о себе должен подумать?

Ариадна. Мне кажется, после увиденного вы не сможете больше работать в Галактическом совете.

Тезей. Недаром Крит среди наших пользуется дурной славой.

Ариадна. И это еще один повод для беспокойства у Совета.

Тезей. Похоже, не главный…

Барабанный удар. Свет меркнет.

Ариадна. Тезей! Сейчас вы увидите то, зачем прилетели на Крит.

С двух сторон навстречу друг другу выходят Ликофон и Минотавр. Их поединок… нет, это не поединок – это узнавание, отражение, признание равенства и родства.
Тезей (потрясенно). Безбрежный Космос, да они похожи как близнецы! Да что же это значит?

Входит Минос.

Барабанный бой усиливается. Игра Ликофона и Минотавра превращается в вихрь, в котором уже не отличить одного от другого. Неожиданно музыка обрывается. Темнота.

Небо над бухтой медленно начинает светлеть. Появляется Ариадна и выходит на галерею. С другой стороны входит Ликофон, направляется к Ариадне и обнимает ее. Некоторое время они стоят и смотрят на море. Входит Тезей.

Ариадна. Еще не все слова прозвучали, Тезей. И у вас еще есть вопросы.

Тезей. Пожалуй, только один. И не к вам, царевна, а к стажеру.

Ликофон. Я отвечу сразу: я остаюсь на Крите.

Тезей. Остаешься?

Ликофон. Я не смогу вернуться.

Тезей. Ты понимаешь, что ты говоришь?

Ликофон. Да. На Крите я обрел вторую родину. А, может быть, и первую.

Тезей. Царевна, что вы с ним сделали?

Ариадна. Тезей, вы поняли, что вы вчера видели?

Тезей. Боевой ритуал.

Ликофон. Это и есть оружие Крита. Минотавр во время танца преобразует материю вокруг себя, рождая волны, которые преодолевают пространство, не вдоль, а поперек координатной сетки. Эти волны могут разрушить атомарную структуру любого объекта, будь то космический корабль или…

Тезей. И тебе тоже доступно это искусство…

Входит Минос.

Тезей. Теперь понятно, почему вы, Ариадна, говорили, что угрозу нужно искать в самом человеке. Значит, я прилетел на Крит со своим Минотавром?

Минос. Получается, что так.

Тезей. Ликофон, но ты понимаешь, что без тебя я тоже не смогу вернуться.

Ликофон. Понимаю.

Тезей. И что мы напишем в отчете.

Минос. Я же говорил, что посылать на Крит чувственника – большая ошибка.

Тезей. Меньше всего мог предположить, что Крит окажется для меня Наксосом.

Ариадна. Лучше Наксос, чем Трезен.

Тезей (читает). «Гость! Судьбы твоей волокна

Ведомы ль тебе? Не токмо

Девами – опасен брег.

Дебри есть, пещеры нег,

Тех – полунощные гроты.

Ведомо ль на повороте

Ждущее? Богинь и нимф

Грудь – не тот же лабиринт?»¹
Ариадна. Та, которую звали Морской цветок, как всегда, права.

Тезей. Да, красота и опасность – как я не догадался сразу?

Минос. Никто бы не догадался на вашем месте.

Входит Минотавр.

Ариадна. Начинается второй день фестиваля. Сегодня центром празднеств станет остров Санторини с его пляжами черного песка. Нам уже пора собираться туда.

Тезей. Ну что ж, прощайте! А ведь я не поверил вам, владыка Минос! Вы, действительно, владеете абсолютным оружием, при этом оно не попадает ни под какие конвенции. Минотавр – полноправный гражданин Галактического содружества и к тому же член правящей династии, даже сбор информации о котором может проводиться только с особой санкции Большого совета, а он не созывался уже несколько сотен лет.

Ликофон. Но мы забыли про отчет.

Тезей. Теперь у меня нет ни малейшего желания отчитываться перед Советом о проделанной работе. Я не вернусь ни на Землю, ни на Лаймос.

Ариадна. Куда же вы теперь?

Тезей. Космос велик и мудр. И всегда найдет убежище для своего рыцаря.

Ариадна. Я верю в вас, Тезей.

Ликофон. Но помни: красота и опасность – вот закон вселенной.

Минотавр. Красота и опасность – вот закон жизни.

М и н о с. Красота и опасность – вот два полюса, между которыми существует человек.

Тезей. Да, красота и опасность – вот два волокна, из которых сплетена Нить Ариадны.

Яркие лучи солнца озаряют залу Кносского дворца, заставляя словно впервые увидеть тех, от кого в эти дни зависела судьба Крита.
КОНЕЦ
Родос – Москва – Керкира – Москва

2005 – 2006