Бернард Вербер Танатонавты Серия: Танатонавты – 1

97 – МЕНТАЛЬНОЕ ТЕЛО

Президент Люсиндер сосредоточился на словах профессора Разорбака. На меня мой друг в который уже раз произвел сильное впечатление. Рауль так много знал! Сколько томов он скопил в своей голове?

Слушая Рауля, можно было сказать, что он – хорошая библиотека, достойная всех гуру и восточных мудрецов мира!

– Вы говорите, три тела, – напомнил Люсиндер. – Физическое тело, жизненное тело, а еще?

– Ментальное тело. Оно дает нам наши мысли, представления, идеи. Соматические нарушения психогенной природы ментального тела связаны с энергетическим дисбалансом жизненной оболочки. Именно ментальное тело позволяет мне сейчас говорить с вами. Оно анализирует и синтезирует всю информацию, поступающую от наших органов чувств, и придает ей, этой информации, интеллектуальную значимость. Именно ментальное тело влюбляется, смеется и плачет.

Глава государства был сама любезность.

– Физическое тело, жизненное, ментальное. Не очень просто, это определенно, но как еще можно объяснить, что мы завоевываем тот свет как полусонные!

98 – УЖИН ПРИ СВЕЧАХ

Прямо напротив танатодрома мы обнаружили небольшой тайский ресторан, который мало-помалу превратился в нашу фирменную столовую. Его держал мсье Ламберт, чистокровный таиландец из Чан-Май, специалист по лапше с тушеным мясом под базиликовым соусом. Пока мы с Амандиной и Феликсом обсуждали беседу с президентом и новые цели, стоящие перед танатонавтикой, возле нашего столика стал отираться какой-то мальчишка.

– Вы месье Феликс Кербоз? – спросил он Феликса.

Наш герой снизошел до поощрительной улыбки, вечно счастливый, что его все узнают.

Ребенок потребовал автограф и нас немедленно обступила толпа обожателей, наперебой уверявших, что в жизни Феликс оказался еще красивее, чем по телевизору.

Я поспешно оплатил счет и мы подали сигнал к отступлению.

Что до Феликса, он добровольно остался позади. Он купался в комплиментах, подписывал меню, бумажные салфетки, ресторанные карточки, его глаза сверкали счастливыми искрами. Наконец-то его любили.

99 – МИФОЛОГИЯ КЕНИИ

"Как считают банту, с самого начала предполагалось, что человек будет бессмертен. Это ему должен был сказать хамелеон, которого отправил на землю Бог. Потом, по зрелом размышлении, Бог изменил свою точку зрения и приказал второму посланнику, на этот раз птичке, сообщить человеку, что, дескать, ничего подобного, человек смертен.

Хамелеон намного опередил птичку. Увы, он так сильно заикался, что до сих пор не передал свое сообщение человеку. У птички же не было таких затруднений и люди узнали, что они смертны и никогда не вернутся обратно на землю в форме, позаимствованной из их предыдущей жизни".

Отрывок из работы Френсиса Разорбака, «Эта неизвестная смерть»

100 – ФЕЛИКС ЗАХОДИТ СЛИШКОМ ДАЛЕКО

Месяц спустя открытия танатодрома «Соломенные Горки» Амандина торжественно объявила о своей помолвке с Феликсом. Я – жалкий, несчастный, слабоумный я – ничего не подозревал и не замечал. Или, пожалуй, ничего не хотел замечать.

Хотя мы с Раулем и говорили об Амандине. Мы оба соглашались с тем, что единственное средство понравиться этой девушке – это самому умереть. Ее мог заинтересовать только танатонавт. Однако же, что такое она могла найти в этом грубом верзиле Феликсе? Ладно, допустим, он знаменит, а еще? В любом случае, наша таинственная Амандина ускользнула от меня еще раз.

Когда парочка съехалась вместе, у меня защемило сердце. Я пытался не дать ревности одержать верх над нашей дружбой.

Что до работы, то хотя Феликс и заявлял повсюду в прессе, что скоро преодолеет Мох 1, этого он так и не смог сделать. Хуже того, он все чаще и чаще колебался перед пуском. Сейчас, когда он обладал Амандиной и стал кумиром Парижа, он что-то не испытывал особого желания погружаться в опасную искусственную кому.

Мы больше не могли допускать, чтобы наши надежды опирались на этого единственного и капризного танатонавта. Пора, причем как можно скорее, завести у себя целый табун скаковых лошадок. В этом больше всех был убежден именно Феликс. На всякий случай мы дали крошечное объявление в газетах: "Парижский танатодром приглашает добровольцев ".

Мы полагали, что кандидатов на великий прыжок можно будет по пальцам перечесть. Сюрприз-сюрприз: более тысячи горячих голов предстало перед нами. Отбор проводился драконовскими методами. Рауль, Амандина, Феликс и я буквально просеивали их через мелкое сито. Из всех нас Феликс был самым жестоким экзаменатором. Естественно, он лучше всех знал весь риск и предпочитал охлаждать их энтузиазм, вместо того, чтобы поощрять призывными воплями: «Вперед, ребята! По машинам! Там вас ждет такое!»

Оказалось, что лучше всех наши отборочные испытания проходят бойцы из числа высококлассных спортсменов и каскадеров. Эти парни отлично владели своим телом и, разумеется, знали, каков он, риск пощекотать холку смерти. Сорвиголовы, но в меру!

В качестве второго официального танатонавта мы выбрали Жана Брессона. В пробном запуске этот каскадер взлетел и вернулся без затруднений. Он не подошел к Моху 1, это все-таки пока слишком далеко, но, выслушав его описания, даже Феликс признал успех.

Брессон достиг «комы плюс восемнадцать минут». Затем трое других танатонавтов остановились на отметке «кома плюс семнадцать». Мы все еще не отодвинули границу Терры инкогнита, проходившую по рубежу «К+21», но сейчас мы отлично знали, что там находится: гигантский газообразный коридор, многоцветный и турбулентный.

За эти четыре относительно удачные попытки мы заплатили двадцатью тремя поражениями. Мы усилили меры предосторожности, но все же молодые и самые нетерпеливые горячие головы проскакивали сквозь нашу предохранительную сетку. Мы еще больше усовершенствовали свой комплекс отборочных испытаний. Важно оставить только зрелых и обладающих сильным характером людей, могущих сопротивляться притяжению смертного света.

Прочь всех хвастунов, ищущих только возможность пустить пыль в глаза своим дружкам вкупе с вертихвостками, записавшись в наше благородное братство! Долой всех отчаявшихся, считавших танатонавтику последним писком моды на самоубийство! К черту непоседливых, хотевших только узнать, не будет ли на том свете лучше, чем здесь! Талантливый танатонавт, успешный танатонавт – это человек в первую очередь счастливый, здравый телом и рассудком, который потерял бы все в случае своей смерти.

Мы окончательно остановились на отборе из числа отцов многодетных семейств!

Благодаря накопленному опыту, мы на данный момент с определенностью установили следующее:

1.Тело остается на своем месте. Только душа путешествует.

2.Высвободившись, душа принимает вид белесой эктоплазмы, способной проникать сквозь любые материальные предметы и летать по меньшей мере со скоростью света.

3.В момент смерти эктоплазма, притягиваемая светом, поднимается в небо, пока не попадет в голубую воронку.

4.Эктоплазма соединена с телесной оболочкой серебристой пуповиной.

5.Если пуповина оборвется, никакой возврат в жизнь невозможен.

6.На рубеже «кома плюс двадцать одна минута» имеется стена.

Журналисты-науковеды опубликовали эти сведения и сейчас можно было с уверенностью сказать, что тысячи любителей пробовали стартовать, пользуясь более или менее доморощенными «ракетоносителями». Одни выстреливались на тиопентале, другие на хлориде. Каждая неделя приносила танатонавтике очередную порцию неудач. Кое-кто отправлялся на тот свет на барбитуратах и даже на пестицидах. Эротоманы предпочитали оргазм.

На топливо шло все: красное вино, галлюциногенные грибы, водка, кокаин, банджи-джампинг, экзотические морепродукты, электрошок… Все, что может выбить человека из реальности! Не было ничего столь модным, как «танатонавт». Самой банальной насмешкой стала фраза «Ты даже обестелеситься не можешь!» Имелось в виду, что у человека нет ничего, кроме физической оболочки. Что он даже не способен проявить себя через свое жизненное или ментальное тело.

Чтобы положить конец этой гекатомбе, президент Люсиндер провел закон, под страхом длительного тюремного заключения запрещавший танатонавтические попытки вне официального Парижского танатодрома.

Отсидевшись некоторое время в сторонке, Феликс затем решил побить свой собственный рекорд. Неоднократно он созывал журналистов и телерепортеров, но несмотря на все новые и новые попытки, ему так и не удалось преодолеть Мох 1. Прессе это все стало надоедать. При каждом своем возвращении к живым Феликс видел, как тает толпа его обожателей. Стремясь не дать ему уж совсем опустить руки, мы с Амандиной и Раулем дошли до того, что стали за плату нанимать статистов для заполнения пресс-трибуны. Феликса, однако, провести не удалось: он уже успел хорошо познакомиться с представителями мира масс-медия.

Поскольку он становился все более и более печальным и меланхоличным, мы советовали ему уйти на пенсию. В конце концов, он уже достаточно сделал для развития танатонавтики. Но он не поддавался. Он не уволится на заслуженный отдых, пока не пробьет Мох 1. Это превратилось в его «идею фикс».