Для начала. Информация и размышления

Вашкинским краеведам известно, что аборигенами Белозерья были угро-финские племена (вепсы, саами). Вепсские географические названия со­хранились во всех трех районах, окружающих Белое озеро.

Особенно многочисленна вепсская топонимика в Вашкинском районе. Кьянда, Коркуч, Катрас, Индоман, Лупсарь, Пуштора, Шалго-Кема, Роксо-ма, Шубач — все это названия кустов деревень. Названия, часто нигде не зафиксированные, передающиеся от одного поколения к другому.

А сколько микротопонимов, перешедших к нам из финских языков: Раман (ручей), Касталан (ручей), Барбач (сенокос), Пизеги (сенокос), Куяк (поле), Саесельга (место в лесу). Они разбросаны по всему району. В од­ном из первых наших походов юные краеведы обнаружили странную ко­сую изгородь. «Косик называется», — сказали местные жители. А когда в последующие годы мы обошли все деревни района, то обнаружили такие изгороди почти везде... Где-то такая изгородь уже не сохранилась, но люди помнят, что была. А вот в далеком Ярбозере как будто специально сохра­нили для нас полуразрушенный кусочек в несколько метров этой самой вепсской изгороди. То, что косая изгородь — вепсская, удалось узнать от директора Шелтозерского вепсского музея в Карелии Н. А. Анхимовой.

Итак, изгородь — еще одно подтверждение пребывания вепсов на ваш-кинской земле. «Косую» изгородь еще можно встретить в Белозерском рай­оне, а в Кирилловском — уже нет.

Память о вепсах сохранилась и в многочисленных, диалектизмах: каньги (худые руки), упаки (старые башмаки), щора (мелкий камень), кула (про­шлогодняя трава), райда (ива) и др. Много вепсских глаголов осело на вашкинской земле — «арондать» (орать, насмехаться), «колондать» (стучать ногами, чугунами, палкой), «бурандать» (бормотать что-то себе под нос) и так далее.

Глаголов с суффиксами «-нда» и «-айда» нами записано около трех де­сятков. Но не все они перешли из финских языков. В книге О. Вострикова «Финно-угорский субстрат в русском языке» (Свердловск, 1990 г.) можно прочитать, что глаголы с указанными выше суффиксами заимствованы из угро-финских языков, хотя часть — чисто русского происхождения, заим­ствованы лишь финские суффиксы. Если подвести итог сказанному, можно считать доказанным пребывание вепсов на вашкинской земле.

Но возникает другой вопрос — если аборигенами Белозерья были веп­сы, то наши-то предки, славяне, когда и откуда сюда пришли?

Правда, такого вопроса мы не ставили, но ответ пришел как бы сам со­бой. Много раз мне приходилось со своими кружковцами ходить на берег реки Шексны (район Крохинской переправы), где с X по XIV век находился город Белоозеро. В каждом походе мы пытались найти берестяную грамоту, хоть маленький кусочек. Находили керамику с начертанными на ней буква­ми; находили писала (металлические стержни, с помощью которых наши предки писали на бересте), а вот берестяных грамот не находили. Не нашли своих — стали рассматривать чужие. Знакомясь с рисунками берестяных грамот в книге «Новгородские грамоты на бересте» В. Янина и А. Зализня­ка, неожиданно обнаружили много знакомого. Там было имя Бакун, а у нас на Белоозере есть фамилия Бакунов (а значит, раньше было и имя Бакун!).

В комментариях к грамотам прочли, что для новгородского диалектно­го языка характерна замена «ф» на «х». А в Роксоме, когда мы записывали редкие имена, нам назвали имя Хрол (Фрол, наверное, отметили мы для себя). Часто в именах пропускали первую букву. В д. Сухоёжино Н. М. Лав-рушин, перечисляя жителей своей деревни, сказал: «Ераська Никитин» (не Гераська, а Ераська!). Отпадение первой буквы имени было характерно и для языка берестяных грамот.

«Похожести» на этом не кончились. «А нет ли связи между новгород­ским диалектным языком и нашим, — тогда подумали мы. — Или совпаде­ния в похожих языковых явлениях случайны?»

Ответ мы нашли в книге «Русская ономастика и ономастика России» (Москва: Школа-пресс, 1994 г.). На странице 262 сказано, что район Бело­го озера заселяли кривичи (они двигались с юга, от берегов Волги по Шек­сне) и новгородские словене (они шли с запада в район р.Уломы, тоже по Шексне). О движении новгородских славян говорят и археологические рас­копки (материалы А. Н. Башенькина, руководителя археологической экс­педиции Череповецкого краеведческого музея). В 1984 г. эта экспедиция в Чагодощенском районе Вологодской области у д. Падун обнаружила сла­вянские поселения VI—VII веков.

Есть и языковые признаки, указывающие на раннее проникновение сла­вян в район Белого озера. Об этом можно узнать из работ профессора А. К. Матвеева из Екатеринбурга. Он пишет следующее: «Соответствие финско­го краткого звука «а» русскому «о» на территории Белозерья свидетель­ствует о том, что эта территория была освоена русскими тогда, когда в древнерусском языке еще не завершился праславянскии процесс перехода краткого звука «а» в «о», то есть никак не позднее VI—VII вв.»

Пришедшие на Белоозеро новгородские славяне вместе с языком при­несли и характерные для него явления. Остановлюсь на одном из них. Как полное имя человека по имени Ишко? Догадались? А я — нет. Может, Ип­полит, Илларион, Иннокентий? Оказывается, Иван. В новгородском диа­лектном языке производные от имен получали просто. Брали основу име­ни (могли даже одну букву!) и добавляли так называемые суффиксальные морфы. Причем не всякие. Кого этот вопрос заинтересует, отсылаю к кни­ге «Новгородские грамоты на бересте», табл. 7. .

Если Белозерье заселяли новгородские славяне, то попробуем объяс­нить некоторые наши ойконимы и антропонимы, используя новгородскую схему. Недалеко от д. Андреевская (Вашкинский район) был когда-то ху­тор Пехневский. Кто его основал? Пехно, скажете. А каково его полное имя? В Островском сельсовете мы записали имя Петр (не Пётр!). Если к основе Пе- добавить два новгородских суффикса «х» и «н», то и получим Пехно. Значит, полное имя Пехно — Петр. Но не исключен и другой вари­ант. В новгородских именах часто отпадала первая буква имени: Иван — Ван, Обакун — Бакун, Ануфрий — Нуфрий.

В книге «Крестьянство Севера России в XVI в.» (Вологда, 1984 г.) можно найти белозерскую деревню Воишу. Название (ойконим) деревни сохранило в себе память о человеке по имени Воин. Согласно новгородской схеме образо­вания имен получаем: Вой (основа имени) + ш + а. Новгородская схема помо­жет нам объяснить и белозерскую фамилию Воецков. Основой ее будет тоже имя Воин. К основе Вой — добавлен редкий морф «ц». Получаем: Вой—ц.

В XV—-XVI вв. в Белозерье бытовали мужские имена с формантом — «ица»: Фомица, Олюница... Добавлю, что в древнерусском языке суффикс «-иц» служил для образования как существительных женского рода (что вроде бы нам понятно: гора — горица, коса — косица), так и существи­тельных мужского и среднего родов.

Суффикс «-иц» семантически эквивалентен суффиксу «-ец». Поэтому имеем: «Воин — Воиц — Воец — Воецков». Можно сократить эту цепочку и сказать: фамилия образована от имени Воец, образованного в свою оче­редь от основы «Во» с помощью суффиксального морфа «-ец-ь» (есть та­кой в списке новгородских суффиксальных морфов).

Остановлюсь еще на одном ойкониме. Это пушторская деревня Хошко-во. Основал ее, возможно, выходец из новгородской земли по имени Хочь (или Хоць). От него с помощью суффиксальных морфов «-ш» и «-к-» полу­чилось имя основателя вашкинской деревни Хошково. Об имени и о назва­нии деревни речь пойдет дальше.

Отмечу один интересный факт, связанный с суффиксальными морфами «-ш» и «-ута». Они могут сыграть с нами злую шутку. Что общего между Якутой и Яковом? Ничего, скажете вы. Якут (а, может, Якут.а?) живут в Якутии, а Яков — имя человека. А между Потапом и Поташем? Потап — имя, а поташ — химическое вещество. А между Леонтием и Левашом? Леваш — род пирожка, либо без начинки, либо с начинкой в одном углу (Даль). Так вот Якова превратил в Якута новгородский морф «-ута», а По-тапа в «химическое вещество» и Леонтия в «пирожок» — новгородский суффиксальный морф «-ш».

Значит, Якута, Поташ и Леваш — это производные известных мужских имен. Исходя из этого легко понять происхождение названий двух дере­вень: Поташево (Вашкинский район) и Якутино (Белозерский).

Как видно из предыдущих рассуждений, многие имена, фамилии и гео­графические названия хорошо объясняются с помощью законов новгород­ского диалектного языка. А это лишний раз доказывает правильность до­гадки о заселении Белоозера новгородскими славянами. И в дальнейшем ссылки на диалектный язык новгородцев и его законы помогут нам отве­тить на тот или иной сложный вопрос.

«К доске пойдет Зайцев», — говорит учитель. Из-за парты встает эда­кий увалень, которого Медведевым впору бы звать, а вот он — Зайцев... Почему? «Потому, что его отец был Зайцев», — ответите вы. Правильно. Но если мы станем переходить от одного предка Зайцева к другому, углуб­ляясь в прошлое, то фамилия исчезнет, появится имя ... Заяц. И не прозви­ще — нет, имя.

Давайте совершим небольшой экскурс в историю имен, которые услов­но можно разделить на дохристианские и христианские.

Представьте себе, что когда-то, в X веке, в избе, стоящей на берегу реки Шексны, родился ребенок. Родители дали ему имя. Какое? ... Ночью выпал первый снег. И отец, выйдя на улицу за дровами, принес и имя новгорож-денному — Пороша. Такое имя нередко встречается в письменных доку­ментах по Белозерью.

Имена давали по черте характера (Чуян, Верещага, Пинай, Неупокой, Бессон, Грязной),по внешности (Кудряш, Бел, Мал), по порядку рождения (Первушка, Вторушка, Третьяк),по отношению родителей к рождению ребенка (Ждан, Неждан, Чай, Нечай, Хотя, Нехотя). Были имена-обереги (Невзора, Ненаш, Некрас, Урод, Дурак, Негодяй) и имена-метафоры (Бере­за, Дуб, Заяц, Волк, Медведь, Конь, Тур).

Если бы вы внимательно просмотрели список дохристианских имен, то заметили, что имена Кожемяка, Овчинник, Боян, Воин никак не могли по­лучить младенцы. Да, их давали взрослым людям. А детское имя часто продолжало жить одновременно со взрослым.

Имена, приведенные выше, или встречаются в письменных источниках, или сохранились в современных фамилиях и названиях населенных пунк­тов Белозерья.

Имя Чуян (имя чуткого, просыпающегося от любого шороха ребенка) сохранила вашкинская фамилия Чуянов. Имя Верещага сохранили и пись­менные источники, а фамилия Верещагиных даже прославлена на весь мир. Имена Кудряш, Бел, Мал сохранились в широко распространенных фами­лиях — Кудряшов, Белов, Малов. Таких примеров можно привести много.

Остановлюсь подробнее на именах Чай и Нечай. В данном случае связи имени или фамилии с заваркой для чайника никакой. Фамилия Чаев обра­зована от глагола «чаять» — ожидать, ждать. Ждали родители ребенка (ча­яли) — назвали Чай, не ждали (не чаяли) — назвали Нечай. На Белоозере в XV веке в д. Доронино проживали Нечай Федоров и Чай Истомин. А в Череповецком районе и по сей день сохранилась деревня Чаево, основате­лем которой был Чай.

Меньше памяти сохранили о себе имена Хотя и Нехотя. Они эквивалент­ны именам Неждан и Ждан. Память о Хоте хранят вашкинские деревни Хотино: Верхнее и Нижнее, и д. Хошково. А от имени Нехотя — редкая фамилия Нехотяев. Ее удалось найти среди фамилий авторов одного теле­визионного мультфильма.

Имена-обереги наши предки давали, чтобы «оберечь» ребенка от злого человека или нечистой силы. «Назовем, — думали, —ребенка Невзора (не­казистый, невзрачный) — нечистая сила и не позарится: кому он такой ну­жен». Такая же задача была и у имен Некрас, Урод, Дурак... Имя Волк (фа­милия появилась позднее) было одним из самых распространенных дохри­стианских имен. Оно «давало» ребенку силу, смелость, выносливость. А эти качества ой как нужны были в те трудные времена, когда дети слишком часто умирали. Об имени Конь напомнят деревни с названием Конево. Они также есть в каждом из районов, окружающих Белое озеро.

Кроме перечисленных имен, в дохристианский период на Руси были в ходу «варяжские» имена: Аскольд, Дир, Игорь, Олег, Ольга, Рюрик... Но они использовались только в княжеских родах «Рюриковичей». Простой народ не любил и не принимал их, да и пользоваться ими ему запрещалось.

Кажется, столько веков прошло, пора бы дохристианским именам ка­нуть в Лету. Однако нет-нет, да и заявят о себе. Как-то просматривая карты в книге Копанева, я нашел д. Несмияновскую. Значит, было у нас на Бело-озере имя Несмиян (Несмеян). А в д. Колодеево в XVI веке жил Несмеянко Климов. В Киснеме (Вашкинский район) и сегодня живут Забавичевы — фамилия от имени Забава.

Второй этап в истории русских имен наступил в конце X века и связан с крещением Руси. К нам пришли новые имена. Их часто называют гре­ческими, хотя это не совсем точно. Есть среди них еврейские, римские, египетские... Церковные христианские имена прижились на Руси не сразу. Около четырех веков «мирские» имена соседствовали с христианскими, которые давала церковь. Вот и получал человек при рождении два имени, например, Федор Брага, Иван Рак... И это продолжалось долго, несколько веков. Пока одним из указов Петра I в конце XVII века «мирские» имена не были окончательно запрещены.

Мир христианских имен так же неоднороден, как и языческих. Но к тем и другим сохранилась до сих пор «тропинка» — как вы уже догадались, через наши фамилии. Как-то, учась в институте, я познакомился в 1969 году со студенткой естественно-географического факультета Милкой Вол­ковой Милевой. И мой первый вопрос к ней был: «А что, твоего отца зовут Волк?» «Да», — ответила она. В Болгарии (а родители Милки именно отту­да) до сих пор это имя в ходу. Хотя у нас его давно забыли. «А где же отче­ство?» — спросите вы. Отчество, то есть именование по отцу, — Волкова. Странно для нас, сегодняшних. «Волковна», — сказали бы мы, потому что привыкли к отчеству на «-вна», «-вич». Но ведь и у нас раньше были отче­ства, подобные болгарским. Обратимся к д. Кузнецово, что стояла на реке Шексне в XVI веке. Там жили Парфенко Юрьев, Безсонко Невзоров, Юдка Сумин. Юрьев, Невзоров, Сумин — отчества Парфенки, Безсонки, Юдки, то есть именования их по отцу. Сейчас бы мы их назвали Парфен Юрье­вич, Безсон Невзорович, Иуда Сумич. До середины XVIII века именовать­ся с «-ич» разрешалось только высшим чинам. Еще в середине XIX века основная масса населения обходилась отчеством на «-ов», «-ин».

А теперь, я полагаю, вы спросите: «Где же, однако,, фамилии у наших предков? Есть имя, есть отчество...» «А фамилии и не было», — отвечу я. Как будто людям она и ни к чему была... И правда, зачем? В этом я убедил­ся совсем недавно. В кирилловской деревне Ивашево, где не больше десят­ка домов, спросил у играющей на дороге девочки: «Скажи, пожалуйста, в какой избе живет Кириллова Анна Яковлевна?» «Не знаю, у нас такой нет», — ответила девочка. А когда я нашел, наконец, Анну Яковлевну, она пояс­нила: «Надо было спросить: «Где живет Анна-Коробиха?». Таким образом, и сегодня фамилия может не потребоваться, хотя на дворе XX век. Что тог­да говорить про более ранние времена! Настоящие фамилии у русских на­чали формироваться с XV—XVI веков. Появление их в России XVI—XVII веков стимулировалось укреплением помещичьего строя, становящегося правящим. Закрепились фамилии в русском обществе лишь в XX веке. Се­годня они настолько вошли в нашу жизнь, что мы... перестали обращать на них внимание. А зря. Интереснейшую информацию они могут хранить в себе! Блинов, Лепешкин, Киселев, Рядовкин, Саков, Епанчин, Лаптев, Гор­шков, Жбанов, Корчагин, Квашенкин, Латкин...

Не надо, думаю, продолжать этот список. Просто вдумайтесь в него. С помощью фамилии можно не только «одеть» и «обуть» нашего предка, но и «накормить», «напоить»... Давно меня интересовала фамилия Налобин. Ос­нова ее — «налоба», которая в свою очередь могла быть производной нари­цательного «налобень» — женское украшение в виде обруча, украшенное цветами, перьями, бусинами. Фамилия могла произойти от нарицательного «налобень» через прозвище Налоба. Такое прозвище мог получить человек с высоким лбом, вызывающим ассоциацию с женским украшением.

Как видите, фамилии могут осветить любую сторону жизни человека. В одном из походов мои туристы познакомились с главой администрации Островского сельсовета Л. Ф. Пуняковой. Красивая фамилия у Любови Федоровны. Мы спросили, от какого имени произошла эта фамилия, и Любовь Федоровна ответила: «Не знаю. Сама пытаюсь узнать». И мы стали искать ответ на этот вопрос. Искали долго, и длинно об этом рассказы­вать, но оказалось, что в основе лежало имя Пумин, которого в детстве звали Пуня.

Долго не поддавалась расшифровке кирилловская фамилия Фурков. И так пытался я ее расшифровать, и этак. Все получалось не то. И наконец, решил попробовать подойти с другой стороны. Основа фамилии — «фур». Может, здесь наблюдается колебание и-у, встречающееся часто: Анфиса — Анфуса, Кирилл — Курил? Тогда можно сказать: основа фамилии^:— «фир». А эта основа есть во многих именах: Порфирий, Фирс, Анфир, Фирмин. Значит, основой фамилии Фурков могло быть каждое из этих имен. Под­тверждение своей догадке мне удалось найти опять же в- книге Янина и Зализняка. Оказывается, греческой букве Y (ипсилон/юпсилон) могут со­ответствовать в русском языке буквы «и», «у» и даже «ю». Может быть, на Белоозере в чем-то отражено это явление?

При объяснении еще одной фамилии попробуем использовать новго­родские диалекты. В них обнаруживается замена «а» на «о» и, наоборот, после согласной (независимо от места ударения). Это явление поможет нам объяснить фамилию Канин. Есть в Вашкинском районе две деревни: Кононово и Конютино. Основали их два человека с одинаковым именем Конон. О существовании когда-то имени Конон говорит и вашкинская фамилия Кононов. При изменении «о» на «а» Конон вполне мог превратиться в «Каню». А отсюда до фамилии Канин, как говорится, рукой подать. Не ис­ключаю, что именем Каня могли звать не только Конона, но и Калистрата, Калину, Кандида и других. А согласно новгородским правилам имяобразо-вания, имя Каня могло быть образовано даже от любого мужского имени с начальной буквой «к».

Как видите, из каждой затруднительной ситуации, в которую мы попа­дали, выход подсказывали законы новгородского диалекта. И это не слу­чайно — ведь наши предки пришли с новгородской стороны. И вместе со своим языком перенесли на белозерскую землю его законы, которые рабо­тают и по сей день.

Как-то, переписываясь со своим дальним родственником, что живет на Украине, я прочитал в его письме: «Не знаю, почему родные братья у нас носили разные фамилии: Леонтьев и Левашов?» С фамилией Леонтьев все ясно. Она образована от имени Леонтий. «Чей сын трясет яблони у своего деда? — Левонтьев сын», то есть сын Леонтия. Левонтьев — это не описка. Ведь в нашей деревне имя Леонтий в разговорной речи звучало как Левон-тий. А теперь достанем из запасников вышедший из употребления суффикс «-аш». Левонтий, разговорный вариант — Леваш. А это основа второй фа­милии — Левашов. Действительно, получается, что основа той и другой фамилии одна — имя Леонтий. Вот ответ на вопрос: почему близкие род­ственники носили разные фамилии.

Суффикс «-аш», замечу, неузнаваемо изменил имя Леонтий. Этот же суффикс превратил в химическое вещество «поташ» распространенное в свое время имя. Вашкинское Поташово никакого отношения к поташу (уг­лекислому калию) не имеет. Поташ — это производная имени Потап (По-тапий), оформленная «зловредным» суффиксом «-аш». Поэтому у въезда в Поташево следует поставить знак, на котором написано: «Никакой химии! Здесь жил человек по имени Потап!»

Наши современные фамилии могут сообщить интереснейшую инфор­мацию о редких дохристианских именах. Жил когда-то в д. Сальниково Вашкинского района Щекичев Петр Ермолаевич. Редкая фамилия этого че­ловека, образованная от отчества (фамильного прозвища) Щекич, донесла до нас редкое имя Щек. А белозерская фамилия Дийков сохранила память о редком имени Дий. И хотя это имя нам встречалось в походах по Ваш-кинскому району только в фамилиях и отчествах, но нам удалось записать «в чистом виде» его на далекой Чаронде, что затерялась среди болот и воды на берегу озера Воже. Когда смотрю фильм «Чаронда», представляю себе Бобыкина Дия Ивановича, крепкого седоволосого старика 1902 года рож­дения. «100 лет проживет Дий без ремонта», — говорили односельчане про него, имея в виду его силу и крепкое здоровье. Однако двадцати лет не дотянул Дий Иванович до указанного земляками срока. В этой же деревне удалось записать редкую фамилию Возуйков, по которой можно восстано­вить мужское имя Возуй. В новгородских берестяных грамотах найдем имена на «-уй»: Гымуй, Мундуй, Тадуй... Может, наш Возуй — единствен­ное дошедшее до нас реликтовое имя?

«Манька как заграхает», — могли вы услышать в д. Малый Пепел. (Была когда-то такая в Кирилловском районе.) И не поняли бы ничего... «Загра-хать» — сильно, от души засмеяться. «Заложили дом», — скажут в Бело­зерском районе. И это значит: его просто закрыли на замок. «Не теть, не потеть от тебя», — скажет житель деревни Пёхтач, что в Кирилловском районе. И опять нужен переводчик. А оказывается, все просто: «Никакого от тебя толку!» А старая женщина или парень из д. Ивановская скажут и совсем непонятное: «От слова нечто, а завтра хорошая погода будет». Вто­рая часть — это вроде по-русски, а вот первая?! «От слова нечто» — это оберег, чтобы не сглазить.

Переводя на современный русский то или иное диалектное слово, мы ссылаемся на В. Даля. Но ведь Даль не мог побывать в каждой белозерской деревне, записать все местные слова и выражения. В походах по родному краю мы стараемся записать как можно больше диалектизмов. Пытаемся, да не всегда получается. Спросишь старую бабушку о диалектных словах. «Не знаю, — скажет она, — какие такие слова сказать. Говорим много». Поэтому вопросы мы задавать перестали. Просим бабушку рассказать про свое житье-бытье, про жизнь, какой она была раньше. И всегда удается в таких случаях записать несколько местных слов.

Как-то записывая фамилии жителей д. Верхнее Хотино (Вашкинский район), мы услышали фамилию Телипанов. Позже оказалось, что это не фамилия, а прозвище. Итак, есть слово, надо найти его значение. Долго мои «исследователи» не могли напасть на след, пока в д. Андреевская кто-то не сказал: «Есть слово «потелипал» — пошел, значит. Так говорят о ре­бенке, только начинающем ходить». В деревне Остров сказали: «Потелипал» — пошел, пошел неуверенно, так говорят о старике». А самая старая жительница д. Малая Чаготма А. Чернокрылова сказала: «Потелипал» — пошел, так говорят о любом человеке и молодом тоже». Говорят, в д. Пинь-шине Вашкинского района есть человек по прозвищу Липан. Есть ли ка­кая-то связь между этими словами? Прозвища, надо заметить, — это еще одно из направлений работы краеведческого кружка, и мы их тоже записы­ваем.

Еще однр интересное слово — «векошар», «векошарь». Это местное название подосиновика. Если в деревне Чистый Дор подосиновик — «ве­кошарь», то в большинстве деревень Вашкинского района — «векошан». А в д. Ивановская — «якошар». Правда, якошар — это не любой подосино­вик, а подосиновик с круглой шляпкой: «яко шар».

Не буду перечислять все записанные нами диалектные слова — их мно­го. И все, к сожалению, не записать. И как обидно, если не удается рас­шифровать очередной антропоним или ойконим, когда утеряно какое-то важное ключевое слово. Есть в Вашкинском районе деревня Потетюево, названа, очевидно, по прозвищу или имени Потетюй. А вот кого наделили таким именем — сказать трудно. Правда, есть все-таки надежда! В Усть-Кубинском районе есть (или была) деревня Потетюнино. Значит, можно еще надеяться на удачный поиск.

А вот объяснить белозерскую фамилию Тотубалин, похоже, надежды нет. Есть у меня несбыточная мечта: объединить усилия краеведов всех районов области по сбору диалектных слов. Может быть, мы тогда и на­шли бы этого таинственного Тотубаля...

«РЫЖИК ЗАФУРАНДАЛ В ТЕПЛЕ»... Следы пребывания угро-финнов на Вашкинской земле

Есть в Вашкинском районе святая райда на территории бывшего Мун-ского сельсовета. И по сей день ходят люди к этому дереву, чтобы покло­ниться ему, принести подарок (платок, полотенце) и попросить о чем-то.

И вот в одном из походов мы побывали у этого дерева. Оказалось, что райда — это простая ива. Но почему наше северное неприхотливое дерево называют райдой? Оказывается, это вепсское название ивы. Выяснилось также, что у нас встречаются и другие вепсские слова. В одном из походов в д. Щукино записали слово «щора» — крупный песок, гравий. В Покровском записали слово «кула» — прошлогодняя трава. Необычных слов накапливалось все больше и больше. Одни были распространены по­всеместно, как «райда», «щора», «кула». Другие встречались реже.

Слово «шола» встретилось только в одной деревне. «В шоле окуни хо­рошо клюют», — сказали нам в д. Палшема. Оказалось, что водоросль «оку­невая шола» — рдест длиннейший. А просто «шола» — рогалистник тем­но-зеленый. Редкое слово «шола» в вепсском языке имеет двойника — это «шоллёд».И если оба слова не очень похожи, на это есть причины. Слова со временем, как правильно заметил В. Маяковский, «ветшают, как пла­тья». Нечто подобное происходит и с вепсскими словами, ушедшими из родной среды. Иногда вепсское слово со временем так изменяется, что не­возможно определить его первоначальное звучание.

Тот же «векошар», о котором речь шла ранее, помог сделать интерес­ный вывод. «Якошар», как вы помните, гриб подосиновик. По-вепсски он называется «ораугях». Буквально — «беличий гриб». Видно, белки его очень любят. Белку на северо-западе России называют «векша». Значит, беличий гриб (подосиновик) будет «векшин шар», то есть «векошар». Но заметьте — «векошаром» можно называть не любой подосиновик, а только с шаро­видной шляпкой.

Вепсских названий очень много на карте Вашкинского района: Вашки, Киснема, Кьянда, Катрас, Коркуч, Индоман, Лупсарь, Пуштора, Роксома, Шубач, Шалго-Кема... Это названия кустов деревень. Есть ли в вепсском похожие слова?

«Кянд» — поворот. Может быть, дорога в этом месте когда-то делала крутой поворот?

«Коркуч», «корктуз» (вепсское) — высота, крутизна. Возможно, коркуч-ские деревни находятся на высоком берегу...

«Катрас» — на старофинском «катрас» — стадо (овец, коров).

«Пуштора» — название местность получила по озеру Пушторскому. Возможно, сначала озеро называлось «Пухт-Ярвь» — чистое озеро. А за­тем «Пухт-Ярвь» превратилось в Пухторское, а со временем — в Пуштор-ское.

В одном из последних походов мы убедились в правильной расшифров­ке топонима Индоман. Индоманские деревни расположены по берегам Кемы и Индомаки — рек со стремительным течением. «Инто» (финск.) — рве­ние, стремление, «матк» (финск.) — путь, дорога. Возможно, сначала было «инто-матка» (река со стремительным течением); затем «Индо-матка», а уж потом нынешняя Индоманка. Название реки определило и название ку­ста деревень. Есть в районе, пусть в небольшом количестве, и вепсские названия деревень: например, Мянда, Корба... Название Мянда говорит, что деревня окружена болотами с мелким сосняком. Но что нас особенно удивило, это обилие вепсских названий озер, болот, рек, речек, сенокосов, полей. Вот, к примеру, небольшой перечень сенокосов по реке Кеме: Бар-бач, Харькозерское, Вынокса, Касталан, Кейручей, Кайба, Куяк, Лепручей, Раман, Пизеги и др. Вепсские слова не только остались в вашкинских то­понимах. Многие глаголы в нашем языке — вепсские. Мы записали около 30 глаголов с суффиксами «-айда-» и «-нди-». Как считает О. Востриков в своей книге «Финно-угорский субстрат в русском языке», глаголы с этими суффиксами заимствованы из угро-финских языков или являются творени­ями русского языка, где из финских взяты лишь суффиксы. Приведу неко­торые из глаголов:

«арандать» — ворчливо ругаться,

«мярондать» — реветь,

«торондать» — греметь, барабанить,

«уландать» — выть,

«урандать» — рычать, ворчать.

Они распространены во многих деревнях Вашкинского района. «Ишь, разарандались», — скажет старая бабушка о мартовских котах. А в Палше-ме (Кирилловский район) другая бабушка скажет: «Ну, всю девку обаран-дали», то есть осмеяли.

А наша вашкинская бабушка, 90-летняя Александра Ивановна Чернокры-лова из д. Малая Чаготма на вопрос: «Что означает слово «уландать»? — Ответила: «Плакать». — «А кто уландает?» — спросили мы. Бабушка сказала: «Кошка, например, или собака... Уландают, когда детей у них отбирают».

В Большой Чаготме старая женщина, жалуясь на свое одинокое житье, ска­жет: «Всю ночь не могла заснуть: мыши за обоями чирондали. Всю ночь соба­ка уландала — волки, что ли, к деревне стали подходить... Только под утро стала засыпать, Рыжик разбудил. Залез под одеяло, зафурандал в тепле».

Обилие вепсских слов в диалектном языке нашего района — явление не случайное. Вепсы, а может, и другие представители угро-финских языков, по сути, — аборигены, то есть дославянское население Белозерья. Мы ста­рались определить места проживания вепсов у нас в районе. И если нам удалось это сделать, то благодаря вепсской косой изгороди, «косику». Она и по сей день кое-где сохранилась. И когда мы нанесли ее на карту, то ока­залось, что знак «///» (косая изгородь) покрыл всю территорию нашего рай­она. Есть «косик» местами в деревнях Белозерского района, в Кирил­ловском его встречать не приходилось. Нет в соседних районах и боль­шинства записанных нами глаголов на «-нда-», «-айда-».

Но там есть то, чего нет у нас. Поэтому, продолжая походы по Вашкин-скому району, мы будем обследовать и соседние районы. Правда, трудно, не зная вепсского языка, вести расшифровку незнакомых слов. Но нам помогают. В частности, мы очень благодарны Наталье Александровне Анхи-мовой, директору Шелтозерского музея вепсов, Ирме Ивановне Муллонен, преподавателю Сыктывкарского университета, Петухову Анатолию Васи­льевичу, вологодскому писателю. Нашей же задачей остается собрать все, что еще можно собрать: диалектные слова, названия болот, речек, ручьев, озер, пашен. Собрать, пока еще живы наши старики, а в деревнях теплится жизнь. Спешим записывать. Потому что лет через десять записывать будет нечего. И как итог этой работы — наш рукописный словарь «Диалектные слова Вашкинского района». А со времененм, может, и «Словарь диалект­ных слов Белозерья».