Террор или религиозный фанатизм? Подводя итоги противораскольнической деятельности православной церкви в Западной Сибири, необходимо остановиться на следующих моментах

Террор или религиозный фанатизм? Подводя итоги противораскольнической деятельности православной церкви в Западной Сибири, необходимо остановиться на следующих моментах.

Наибольшую активность по самосожжению раскольники проявили в середине XVIII столетия, когда по всей Сибири создавались противораскольнические комиссии, начали составляться списки раскольников и проводиться определенная работа по предотвращению поджогов, которая не дала положительных результатов.

В начале XIX в. было введено единоверие, которое преследовало разобщение рядов старообрядцев и их отход от активной деятельности. На тот же период приходится дробление раскола на секты и введение различных толков и согласий.

В 50-е годы XIX в. начали открываться противораскольнические станы со специально назначенными миссионерами, которых направляли в приходы с наибольшим числом в них раскольников. Но их методы и действия не способствовали переходу старообрядцев в лоно православной церкви.

С открытием Братства св. Димитрия Солунского противораскольнические станы и миссионеры переходят под непосредственное покровительство Братства.

Среди старообрядчества к концу века появляются так называемые начетчики, которые вступают в полемику с отцами миссионерами, отстаивая свои убеждения.

В различных сибирских епархиях открываются противораскольнические курсы, на которые приглашаются руководители благочиний и миссионерских станов для обучения приемам и методам борьбы с расколом. Главными формами работы в среде старообрядцев считались церковные проповеди, увещевательные беседы, открытие противораскольнических школ и библиотек, раздача литературы определенного направления. В духовных семинариях вводились предметы, подготавливающие будущих пастырей к обличению раскола. Но после издания указа 1905 г. старообрядцам и сектантам разрешалось официально регистрировать свои общины, стали возникать новые секты и согласия, что поставило противораскольническую деятельность православной церкви в Западной Сибири перед невыполнимой задачей.

Поместный собор Русской Православной Церкви 1971 г. постановил отменить клятвы (анафематствования), наложенные в XVII в. на старые обряды, которые были признаны «спасительными и равночестными»; Никоновская реформа была охарактеризована как «крутая и поспешная ломка русской церковной обрядности», основание для замены двоеперстия на троеперстие объявлено более чем сомнительным³³⁶.

А теперь попробуем взглянуть на проблему российского раскола с несколько иных позиций и попытаться ответить на вопрос: чего же больше было в действиях раскольников XVIII столетия – религиозного фанатизма или террора?

«Террор» как специальный термин, обозначающий средство насилия по отношению к политическим врагам, был впервые употреблен во время Великой французской революции. Террор был составной частью революционной идеологии как основа действия и политики той эпохи, хотя явления, которые также можно было бы обозначить этим понятием, существовали на протяжении всей истории человечества³³⁷.

Анализ научной литературы, международных документов и уголовного законодательства ряда стран показывает, что терроризму свойственны следующие отличительных черты:

• 
  он порождает общую опасность, возникающую в результате совершения общеопасных действий либо угрозы таковыми;
  
• 
  он носит обычно публичный характер осуществления угрозы путем насилия;
  
• 
  он создает обстановку страха, напряженности не на индивидуальном или узкогрупповом уровне, а на уровне социальном;
  
• 
  он представляет собой социально–психологический фактор, воздействующий на других лиц и вынуждающий их к действиям в интересах террористов или принятию их условий;
  
• 
  он служит своеобразным рычагом воздействия в качестве средства достижения определенной цели;
  
• 
  он совершает общеопасное насилие в отношении каких-либо лиц или их имущества ради психологического воздействия в целях склонения к определенному поведению других лиц.
  

Ряд исследователей разделяют такие понятия, как «террор» и «терроризм», но, не отвлекаясь на отработку терминологии, обратимся к этому явлению с позиций, характеризующих его в целом как явление. На современном этапе терроризм подразделяется на идеологический, этнический, криминальный и, наконец, религиозный. Под религиозным терроризмом понимается выступление религиозного меньшинства или его активного авангарда мажоритарной религии, подпавшей под отчуждающее и враждебное влияние существующей власти. Религиозный терроризм имеет теологическую окраску, что ведет к принижению представителей иной религии или ее части. Особым видом религиозного терроризма является терроризм неортодоксальных религий, сект и т. д. В большинстве своем члены сект считают себя «избранными», «спасенными», а всех остальных — «проклятыми». «Оправданность насилия в таком случае становится в глазах сектантов само собой разумеющейся»³³⁸.

Какие же задачи пытался решить террорист-раскольник? По нашему убеждению, поведение проповедников раскола было запрограммировано на выполнение ряда задач:

• 
  дестабилизировать и деморализовать систему государственной власти в России;
  
• 
  вызвать «брожение умов» в массовом общественном сознании обывателей;
  
• 
  привлечь внимание к проблеме раскола и актуализировать его;
  
• 
  добиться поддержки и сострадания в свою пользу со стороны общественности;
  
• 
  акцентировать внимание на правильности «старой веры», объявив себя мучениками.
  

Мифологизированность террористического сознания является важнейшей характеристикой рассматриваемого социального феномена. Сила террора скрывается в информационном воздействии его на социум, порождая страх, ужас, апокалиптические настроения, ощущение постоянно действующей скрытой угрозы и т. п. Все эти чувства, приобретая массовый характер, могут влиять на политические решения и действия властей, более того, они могут спровоцировать новые конфликты, вызвать дестабилизацию внутриполитической обстановки в стране. Предпринимаемые властями силовые методы, безусловно, необходимые с точки зрения обеспечения безопасности людей и нормального функционирования государства, не могли решить и не решают сейчас ключевой проблемы воспроизводства терроризма.

Если сравнить терроризм XVIII столетия с аналогичными проявлениями революционеров-народников, а затем эсеров и, наконец, террористов наших дней, то представляется единая цепь событий и задач, которые они ставили и ставят перед собой: достижение своих целей путем дестабилизации, внесение в общество страха и все, перечисленное выше. Современный терроризм по сути своей, сохранил основные характеристики и широко использует новые методы массовой информации. Так, при захвате заложников в ДК на улице Мельникова во время демонстрации мюзикла «Норд-Ост» в Москве 23-26 октября 2003 г. террористы ставили перед собой конкретные информационные цели, которые им удалось успешно решить при помощи отечественных СМИ.

Сложился единый стереотип представления «героизированного» имиджа террориста: расколоучители XVIII века - выступали как борцы за веру, революционеры XIX века, как борцы за социальную справедливость, а террористы нашего времени создают образ борца за национальную независимость. Их отличия очень условны, так как социально-психологический имидж прикрывает одинаковую террористическую сущность их носителей. Как в прошлом, так и в настоящем видится облик террориста-мученика с ярко выраженным мессианским комплексом, который становится идеальным образцом для воспитания будущих террористов. Появление террористов-смертников в начале нынешнего столетия и ориентация на самоубийство, присущая раскольникам, а также революционерам-террористам начала ХХ века, имеют, возможно, одинаковую генетическую природу.

Если представить определенный образ расколоучителя, призывающего к самосожжению, и революционера-террориста, то в сознании большинства они воспринимаются как бесстрашные борцы за народную правду. Приведем текст одной из эсеровских листовок: «Мы бьемся за благо народа, за его свободу, за свет, за волю. Мы обещаем хлеб голодным, счастье обездоленным. За это мы не жалеем ни своей жизни, ни своей свободы, - ведь вы знаете, сколько наших товарищей по партии повешено, сколько расстреляно, сидит по тюрьмам и крепостям». Не за эти ли принципы «боролись» учителя раскола? Не они ли обещали полное очищение грехов и полную свободу … после смерти. Сознательно шли на смерть и революционеры, как это видно из речи эсерки М. А. Спиридоновой в суде: «Вы можете убить меня, но не убьете во мне горячей веры в грядущее светлое будущее народа»³³⁹.

Таким образом, мы предлагаем раздвинуть временные рамки террора, отсчет появления которого в России традиционно ведется с выступлений первых бомбистов-народников. Признаки террора, выявленные и обозначенные нами в движении старообрядцев, с первых своих шагов избравших путь террора для борьбы за свои религиозные воззрения, позволяет сделать заключение, что вольно или невольно они избрали путь воздействия на правительство православную церковь, общественность, связанный с отнятием людских жизней. Протопоп Аввакум, благословивший первые российские самосожжения, искал наиболее действенный способ противостояния властям в борьбе не за веру, а за власть над людскими душами. И он нашел этот метод в ужасных, ни с чем не сравнимых гарях, унесших тысячи жизней откликнувшихся на его призыв людей. Аввакума можно смело назвать первым идеологом российского террора, если использовать современную терминологию. Фанатизм его последователей, нежелание принять хотя бы некоторые позитивные деяния противника, привели по сути дела к гражданской войне. Любой фанатизм рано или поздно порождает экстремизм, что, в свою очередь, ведет к борьбе, а там уже все методы хороши, если они позволяют причинить боль противнику, заставить его бояться, сдать если не все, то хотя бы часть позиций.

События XVIII века в Сибири показали, что государство первоначально пыталось искоренить раскол, надеясь на его постепенное вырождение под давлением законодательства, экономически воздействуя через введение двойного оклада, увещания духовенства и т. п. Но когда заполыхали сотни массовых костров самосожжений, то, не имея опыта противостояния и усмирения оппозиции, гражданские власти вынуждены были примириться с ней, а в конце XVIII века пойти на громадные уступки.

С помощью террора идеологи раскола победили, добившись ценой жизней тысяч людей признания легитимности своего существования. Они стали той основой, которая в девятнадцатом веке явила миру новые невиданные методы борьбы за свои убеждения. Сходны даже первые шаги народников и расколоучителей – и те, и другие шли «в народ», чтоб возмутить его, поднять на борьбу с официальной властью. Но то, что удалось в XVIII веке, не имело поддержки в конце века XIX. А потому вскоре нашелся иной метод воздействия в соответствии с техническим прогрессом, позволившим изготовлять и применять бомбы. Так что мы видим единую цепь событий оппозиции в России, которая действовала с помощью разных методов воздействия, но под одним лозунгом – борьбы с законной властью.

Терроризм сегодня – это, бесспорно, форма насилия, рассчитанная на массовое восприятие. Поэтому когда мы на практике имеем дело с общеопасными деяниями неясной этимологии, то чем больше неясностей, тем меньше вероятности, что это акты терроризма. Мощный всплеск терроризма в начале XXI века вновь и вновь заставляет нас обращаться к прошлому и внимательно анализировать современную ситуацию для того, чтобы выработать наиболее эффективную систему противодействия этой глобальной социальной опасности³⁴⁰.

ПРИЛОЖЕНИЕ 6

1. 
   Каждый приходской священник, по долгу своего пастырского призвания быть вместе и миссионером в своем приходе. Учреждение в епархии окружных миссионеров, только, временно посещающих местности, зараженные расколом и сектантством, отнюдь не освобождается от миссионерской деятельности приходских священников, обязанных непрерывно действовать против раскольников и сектантов всеми зависящими от них мерами.
   
2. 
   Все внимание священника в приходе, зараженном расколом или сектантством, должно быть направлено:
   

б) на ограждение их от влияния всех неправославно-верующих.

3. 
   С целью поддержания в приходе чистой веры и нравственности, священник, а в чем следует, и прочие священно-церковно-служители обязаны:
   

б) отправлять общественное богослужение, а также частные церковные службы и домашние требы всегда благообразно и по чину, без всяких произвольных отступлений от церковного устава, с истовым изображением на себе крестного знамения, с выразительным и внятным чтением и пением церковных молитвословий;

в) обучать прихожан благочестию и чистой христианской жизни, объясняя им, при церковных и внебогослужебных собеседований, в кратких и простых выражениях сущность христианского звания и долга;

г) устраивать в приходе церковно-приходские школы и школы грамоты, дабы чрез них сделать детей своих прихожан более способными к усвоению духа прав церкви и к сознательному участию в церковном богослужении, чтении и пении.

4. 
   С целью ограждения прихожан от влияния неправославно-верующих священник и прочие священно-церковно-служители обязаны:
   

б) определить количество находящихся в приходе раскольников и сектантов, содержание их вероучений, их главных руководителей, способы их слияния на окружающих и т.п.;

в) заручившись подобными сведениями, по временам докладывать о состоянии своего прихода епархиальному начальству.

5. 
   Прихожан своих священник должен предупреждать о возможности влияния на них со стороны раскольников и сектантов, выясняя им заблуждения последних и указывая, как относиться к ним, чтобы, напротив того, самим произвести на них благотворное влияние.
   
6. 
   Способами предупреждения православных могут быть:
   

б) внебогослужебные и домашние беседы и чтения о тех же предметах;

в) классные разъяснения в школе на уроках Закона Божия в простых, ясны, спокойных и лишенных полемического задора выражениях тех же вопросов;

г) распространение в народе книг, брошюр и листов с кратким, но основательным раскрытием заблуждений раскольников и сектантов, с ясным и вразумительным изложением учения прав церкви о предметах разномыслия раскольников и сектантов с учением церкви.

7. 
   Предупреждая православных, разъясняя им заблуждения раскольников и сектантов, священник должен поступать и выражаться обдуманно и спокойно, без всякого раздражения, с христианской любовью и всяческой осмотрительностью, дабы не вызвать ожесточения со стороны отделяющихся от церкви и тем не погубить плодов своих начинаний.
   
8. 
   На самих раскольников и сектантов священник обязан сам смотреть, как:
   

б) но вместе как на людей, исповедующих великое имя Христово, ревнующих о своем спасении, проявляющих в своей жизни много похвальных качеств в роде старообрядческой строгости исполнения обрядов, верности своим убеждениям и т.п.;

в) и потому заслуживающих с нашей стороны не пренебрежение или строптивого осуждения, но напротив сожаления и забот об обращении их в православие.

9. 
   В виду этого относиться к раскольникам и сектантам священник должен так, чтобы заслужить их расположение к себе, а чрез то постепенно расположить их в пользу исповедуемого им учения веры. Именно:
   

а) проявлять по отношению к раскольникам и сектантам возможно более вежливости, внимательности, снисходительности и любви;

б) воздерживаться от всякой грубости или насмешки над их верованиями;

в) терпеливо сносить их иногда грубые и дерзкие слова и действия;

г) наконец, без нужды не навязываться к ним со своими беседами, собеседованиями, прениями и спорами, дабы своей назойливостью не вызвать раздражения со стороны их, а своей возможной в подобных случаях неподготовленностью не произвести соблазна и среди православных.

Б. В случайных разговорах о вере священник должен стараться:

а) беседовать не об отдельных мелочных вопросах раскольнического или сектантского вероучения, а преимущественно о вопросах общих, всем известных и в литературе уже разобранных и всесторонне рассмотренных, каковы, например, вопросы о Божественном домостроительстве нашего спасения, о значении Христовой церкви в деле спасения человека, о невозможности спасения без принадлежности к церкви и участия в ее спасительных таинствах;

б) расширять таким образом кругозор своих собеседников, освещая в них, помрачившуюся из ум и совесть, располагать их к смирению и христианской любви, давать им спокойно и беспристрастно размыслить и чрез своих заблуждений с православием, своего образа жизни с правилами истинной веры, усмотреть превосходство последнего пред первым;

в) при этом действовать на них преимущественно состраданием, благожеланием, убеждением, раскрытием душевной пагубы их отпадения от церкви, а также и страхом праведного суда Божия по смерти.

В. В случаях нарочитых вопросов о вере со стороны раскольников и сектантов священник

а) не должен торопиться ответом и приступать к делу, не обдумавши и без подготовки;

б) но должен, пообещав вопрошающих представить ответ, обстоятельно обдумать и формулировать поставленные вопросы, хорошо познакомиться с их решением в соответствующих литературных произведениях, наконец, выработать точную редакцию своих ответов, и только тогда уже дать ответ.

Г. В случае вызова со стороны раскольников и сектантов на публичные собеседования, священник, если окажется невозможным вызвать для беседы окружного миссионера, должен также надлежащим образом приготовиться и только тогда решаться открывать беседы с желающими, руководясь при этом следующими правилами:

а) оповещая православных и сектантов о времени беседы, священник должен объявить тогда же и о предмете оной;

б) избрав предмет беседы, священник должен заранее, по возможности, всесторонне ознакомиться с ним, чтобы поражать сектантов главнее всего на основании их же излюбленных книг, пользуясь доказательствами от разума, как вспомогательным лишь средством;

в) при неимении у себя нужных источников обращаться за необходимыми пособиями или выдержками к окружному миссионеру, а также к нему же за указаниями и наставлениями для более успешной постановки дела;

г) в виду этого священник должен завесть в церковной библиотеке по крайней мере самые нужнейшие для руководства при собеседованиях книги, каковы из противораскольнических –

1) выписки из старописьменных и старопечатных книг, сделанные Адрианом Озерским, 2) собрание сочинений – Никольского единоверческого монастыря архимандрита Павла, 3) руководство по истории и обличению старообрядческого раскола, составленное Н. Ивановским, 4) Розыск св. Димитрия Ростовского и 5) руководство к собеседованию с глаголемыми старообрядцами протоиерея Кашменского;

д) раз назначив предмет беседы, стараться исчерпать его по возможности полнее, не вдаваясь однако в обсуждение других задач вне уже намеченных, во что по обычной своей тактике раскольники и их вожаки нередко стремятся вовлечь священника, чтобы неидущими к делу возражениями или возбуждением посторонних вопросов отклонить его от намеченного плана беседы, в надежде лишить последнюю строго логической последовательности и следовательно и убедительности, на каковую уловку нередко поддаются неопытные священники;

е) если бы кто из совопросников – сектантов стал особенно настаивать на решении посторонних вопросов, обсуждение которых не предполагалось на беседе, то таковым всегда отвечать: «сперва решим те пункты, обсуждать которые мы собрались, а на обсуждение возбужденных сейчас вопросов назначим другое время, когда и побеседуем о том».

ж) иметь в виду, что одно из главных условий действительности бесед с сектантами есть отсутствие раздражительности и полное самообладание. Опытные сектанты и их вожди стараются взволновать своих оппонентов, привести их в досаду, в надежде воспользоваться какой-либо их оплошностью, что весьма естественно при возбужденном состоянии духа. Поэтому священники в беседах своих с сектантами должны всемерно сохранять полное спокойствие, помня, что раздражительность и неприлична пастырю и может вредить делу.

Д. За разрешением недоумений, могущих возникнуть у священника по вопросу об отношении к сектантам и о собеседованиях с ними, он должен обращаться, смотря по содержанию недоумений, или к окружному миссионеру.

10. 
    Беседуя с сектантами только в исключительных случаях и преимущественно по вызову с их же стороны, священник главное свое внимание, с целью ограждения православных, должен обратить внимание на то, чтобы зорко следить за всеми движениями и явлениями, происходящими в жизни и действиях раскольников и сектантов, окружающих его православную паству. При этом особенно заботиться должен он о том,
    

а) при обыкновенных житейских сношениях с сектантами, а также при публичных собеседованиях с ними, сам замечать, кто из них является таковым рьяным противником церкви;

б) чрез своих православных прихожан узнавать, нет ли среди сектантов лиц, стремящихся распространять свои заблуждения среди православных или дерзающих резко отзываться о православном учении;

в) в случае обнаружения таковых лиц он должен предупредить относительно их свою паству, разъяснив ей ошибочность, греховность и незаконность их действий и запретив ей всякие сношения с ними;

г) наконец, постараться заручиться, через надежных лиц, фактами, подтверждающими незаконность действия означенных лиц, на случай сообщения о том гражданскому начальству.

Б. Точно также должен действовать священник и в случае появления в его приходе сторонних влиятельных расколо- и ересе-учителей.

В. При сношении с гражданским начальством священник должен руководиться точным смыслом 59 ст. Уст. о прел. и пресеч. прест. изд. 1876 г., которая и помещена в приложении к этой инструкции.

Непосредственно сноситься с гражданским начальством священник, на основании 58 ст. устава о пред. и пресеч. преступлений, может лишь только в случаях, требующих немедленного вмешательства власти, как например, при появлении в его приходе производящих особенный соблазн расколо- и ересе-учителей.

Г. Вступать в сношение с гражданским начальством чрез свое епархиальное начальство священник может в случаях, когда узнает или заметит со стороны сектантов:

а) публичные доказательства раскола, когда они 1) устрояют молитвенные дома без надлежащего разрешения, 2) устрояют торжественные процессии и крестные ходы, 3) производят при своих собраниях колокольный звон; 4) допускают публично пение при погребении умерших и 5) публичное употребление мантий, клобуков и богослужебных деяний;

б) действия, могущие производить соблазн среди православных, каковы всякие действия, противные православной вере, и в особенности хула и насмешки над правилами и обычаями православной церкви и над теми, кто оные соблюдает (см. в приложении Уст. о пред. и пресеч. преступлений статьи: 50, 52, 62 и 2-е примеч. к статье 62-й);

в) совращение ими в раскол православных. В этом последнем случае священник должен руководствоваться 21 ст. Уст. Дух. Конс., в которой говорится: «православные, в слчае совращения в раскол, назидаются, по усмотрению духовнаго начальства, в истинной вере и увещаваются чрез местных священников, миссионеров, или других лиц, назначаемых епархиальным начальством. Но такие увещания и назидания производятся над совращенными без отвлечения их от мест их жительства и от обыкновенных их трудов и занятий» (В прил. Уст. о пред. и пресеч. прест. ст. 60).

Д. Если вследствие благотворного влияния священника или миссионера, или по другим каким причинам и побуждениям, среди раскольников и сектантов окажутся лица, желающие оставить свои заблуждения и присоединиться к православной церкви, то священник

а) поступает по ст. 22 Устава Духовной Консистории, в которой сказано: «Вразумленнаго в истинной вере и желающаго от раскола присоединиться к православию приходский священник присоединяет по чину церковному, берет с него подписку о пребывании в православии и записывает присоединение в метрическую книгу. В сомнительных случаях священник испрашивает от Преосвященнаго разрешения предварительно присоединению» (См. ст. 61 Уст. о пред. и пресеч. преступ.);

б) при этом причты церковные должны руководствоваться циркулярным указом Св. Синода от 25 августа 1865 г. п. 1: «О всех возвратившихся в православие раскольниках и сектантах церковные причеты, не делая о каждом по рознь донесений епархиальному Преосвященному, должны представлять ему ведомость однажды в год, именно в начале января следующего года, за подписью всего причта, совершавшего присоединение. Примечание: правило это не распространяется на случаи замечательные, равно как на случай присоединения вдруг значительного числа людей; о тех и других случаях церковные причты должны доносить Преосвященному немедленно»;

в) относительно самого способа присоединения раскольников к православной церкви причеты должны руководствоваться 24 правилом одобренных Св. Синодом для всеобщего руководства «правил об устройстве миссий и о способе действий миссионеров и пастырей церкви по отношению к раскольникам и сектантам», в котором сказано: «В виду допускаемаго разнообразия в способах присоединения старообрядцев к православной церкви, постановляется правилом, чтобы такое присоединение повсюду совершалось по приложенному к книжке митрополита Платова «Увещание во извещение истины», «Чину, како приимати от раскольников в соединение с православною церковию приходящих». При этом над принимаемыми через миропомазание (как должны быть принимаемы все рожденные и крещенные в расколл), если они присоединяются не на правах единоверия, таинство миропомазания должно совершаться по употребляемому в церкви «чиноположению»; над присоединяемыми же на правах единоверия – по старопечатному требнику, т.е. с известными дополнениями при помазании членов тела». Кроме того, священники приходов, в которых есть раскольники, в своей жизни и деятельности по отношению к раскольникам, должны руководствоваться:

1. 
   правилами об устройстве миссий и о способе действий миссионеров и пастырей церкви по отношению к раскольникам и сектантам, одобренными Св. Синодом для всеобщего руководства и повсеместного применения по епархиям, где имеются раскольники или сектанты, напечатанными в № 28 Церковных Ведомостей за 1888 г.
   
2. 
   постановлением Тобольской духовной Консистории 30 апреля 1890 г., напечатанным в №№ 23–24 Тобольских Епархиальных Ведомостей за 1890 г. и
   
3. 
   замечательной статьей «Взгляд на раскол», напечатанной в №№ 15–16 Тобольских Епархиальных Ведомостей за 1891 г.