Джеймс Дэвис: почему происходят революции?

Один из ключей к разгадке вопроса, почему революции стали довольно частыми, предложил Джеймс Дэвис. Дэвис обращает внимание на то, что в истории можно обнаружить массу периодов, когда люди жили в ужасающей нищете и подвергались жесточайшему угнетению, однако не восставали и не протестовали. Постоянная бедность или обездоленность не делают людей революционерами, они скорее 576 склонны переживать подобные обстоятельства смиренно, с тихой безысходностью. Революции происходят тогда, когда наблюдается некоторое улучшение условий жизни людей. Когда стандарты жизни начинают расти, уровень ожиданий тоже возрастает. Если же улучшение фактических жизненных условий замедляется, создаются предпосылки к возмущению, поскольку растущие ожидания не сбываются.

В рамках такого подхода социальный протест, как и его крайняя форма, революция, происходят обычно в условиях некоторого улучшения жизни людей. Протест вызывают не абсолютные, а относительные лишения (относительная депривация); значимым оказывается противоречие между жизнью, которую люди вынуждены вести, и их представлением о том, чего они могли бы достичь.

Оценка

Эта гипотеза помогает понять связь революций с современным социальным и экономическим развитием. Идеалы прогресса и перспективы экономического роста способствуют появлению больших надежд; не сбывшись, они превращаются в искры протеста. Подобные протесты усиливаются, получая поддержку от распространения идей равенства и демократического участия в политической жизни¹⁰⁾.

Однако, как справедливо указывает Тилли, теория Дэвиса не объясняет, как и почему общественные группы мобилизуются для революций. Протесты на фоне роста ожидания действительно нередки, однако чтобы понять, каким образом протест трансформируется в революционное выступление, мы должны определить, как формируется коллективное единение групп, осуществляющих политические перемены.

Чарльз Тилли: теория протеста

В своей книге “От мобилизации к революции” Чарльз Тилли концентрируется именно на этой проблеме, пытается провести анализ процессов революционных изменений в контексте рассмотрения более общих форм протеста и насилия¹¹⁾ Тилли различает четыре компонента того, что он называет коллективным действием — действием, направленным на свержение существующего социального порядка.

1. 
   Организация участвующей группы или групп. Движения протеста организуются разными способами, их спектр простирается от спонтанно формирующихся толп до революционных групп со строжайшей дисциплиной. Например, движение, которым руководил Кастро, начиналось с маленького партизанского отряда.
   
2. 
   Мобилизация. Сюда относятся способы, при помощи которых группа овладевает ресурсами, необходимыми для коллективный действий. В их число входят материальное снабжение, политическая поддержка, оружие. Кастро смог обеспечить себе материальную и моральную поддержку со стороны симпатизировавшего ему крестьянства, а также немалого количества горожан.
   
3. 
   Наличие общих интересов у тех, кто принимает участие в коллективном действии: как они представляют себе возможные выигрыши и потери от их совместной деятельности. В основе мобилизации коллективного действия всегда лежат какие-либо общие интересы. Кастро удалось собрать широкую коалицию сторонников, поскольку многие были заинтересованы (или думали, что они заинтересованы) в устранении существующего правительства. 577
   
4. 
   Благоприятные обстоятельства. Безусловно, возможно такое непредсказуемое стечение обстоятельств, которое благоприятно скажется на достижении целей революции. Случайности такого рода очень часто влияют на многие формы коллективного действия, включая революции. Успех Кастро не был неизбежным, он зависел от множества случайных факторов, на ранней стадии его “вторжение” почти потерпело фиаско. Разве произошла бы революция, если бы он оказался в числе семидесяти убитых или попавших в плен?
   

С точки зрения Тилли, социальные движения начинают развиваться как средства мобилизации групповых ресурсов в том случае, когда у людей отсутствуют институциональные формы выражения своего мнения, либо когда власти выступают с прямыми репрессиями. Возможность обеспечения активного и эффективного представительства групп в рамках существующей политической системы играет ключевую роль в определении того, будут ли их члены использовать насильственные средства для достижения своих целей. На определенном этапе коллективное действие предполагает открытую конфронтацию с властями — “выход на улицы”. Однако деятельность такого рода способна повлиять на существующую систему власти только в том случае, если за этой деятельностью стоят организованные группы.

Типичные формы коллективного действия и протеста изменяются в зависимости от исторических и культурных обстоятельств. В современной Британии, например, большинство людей знает, как группы объединяются для предъявления своих требований, они знакомы с такими формами демонстрации своей позиции, как массовые марши, митинги и уличные беспорядки — независимо от того, участвовали в них эти люди или нет. Существует, однако, множество других форм коллективного протеста, которые либо исчезли совсем, либо утратили былую популярность (например, коллективные драки между деревнями, разрушение оборудования на фабриках или линчевание). Участники движений протеста могут перенимать опыт других и менять свои методы. Например, стоило нелояльным группам узнать, насколько успешными могут быть партизанские действия против регулярных армий, как партизанское движение распространилось по всему миру.

Когда и почему коллективное действие приобретает насильственный характер? Изучив большое количество инцидентов, произошедших в Западной Европе в XDC-XX веках, Тилли пришел к выводу, что большинство актов коллективного насилия начинается с действий, не имевших изначально насильственного характера. Вероятность появления насилия зависит не столько от самой акции, сколько от других факторов и сил, в частности, от реакции правительства. Хорошим примером может быть уличная демонстрация. Подавляющее большинство таких демонстраций происходит без всякого ущерба для здоровья людей и их имущества. Лишь незначительная часть демонстраций оборачивается насилием, тогда они получают уже другое название — “беспорядки”. Иногда, конечно, власти лишь отвечают на насилие, однако исторические свидетельства показывают, что гораздо чаще они выступают его источником. Как выразился сам Тилли, “в современной европейской истории 578 репрессивные институты чаще всего сами выступают инициаторами и носителями коллективного насилия”. Более того, в случае реальных конфронтации именно представители власти несут ответственность за большинство ранений и смертей. Это неудивительно, если учесть их особый доступ к оружию и военную дисциплину. В свою очередь, представители другой стороны причиняют основной ущерб зданиям и другим материальным объектам.

Согласно концепции Тилли, революционные движения представляют собой такой тип коллективного действия, который возникает, согласно его терминологии, в ситуациях множественного суверенитета — при условиях, в которых правительство в силу ряда причин не имеет полного контроля над потенциально подлежащими этому контролю сферами. Множественный суверенитет может возникнуть в результате внешней войны, внутренних политических столкновений или и того и другого вместе. Удастся ли революционерам осуществить захват власти — зависит от того, в какой степени сохранился контроль прежнего правительства над вооруженными силами, от наличия конфликтов внутри правящих групп и от уровня организованности движений, претендующих на захват власти.

Оценка

Концепция Тилли — одна из самых тонких попыток анализа коллективного насилия и революционной борьбы. Сформулированные им идеи имеют широкое приложение, и то, как он их использует, свидетельствует о его чуткости в оценках времени и места. Вопросы природы организации социальных движений, ресурсов, которые они способны мобилизовать, а также отношений между претендующими на власть группами представляют собой важные аспекты условий революционных трансформаций общества.

Тилли, однако, почти ничего не говорит об обстоятельствах, которые приводят к множественному суверенитету. А ведь этот тип настолько важен в объяснении революции, что это представляет собой очень серьезный пробел. По мнению Теды Скокпол, Тилли исходит из предположения, что в основе революционных движений лежит осознанное и продуманное стремление реализовать определенные интересы, и поэтому революционные перемены осуществляются удачно тогда, когда люди хорошо это понимают. Скокпол, наоборот, рассматривает революционные движения как менее осмысленные и целенаправленные. Революции, утверждает она, возникают большей Частью как непреднамеренные следствия каких-то более частных целей. Она пишет:

Образ целенаправленности так же ошибочен в том, что касается процессов и исхода революций, как и в том, что касается их причин. Этот образ означает, что революционный процесс и его последствия могут быть поняты в терминах действий и намерений или интересов тех ключевых групп, которые изначально запустили этот процесс — для этого такие термины слишком просты, фактически в реальных исторических революциях участниками сложнейшего процесса развертывания многосторонних конфликтов оказываются группы, занимающие различное место в обществе и имеющие различную мотивацию. Огромное влияние и ограничение на эти конфликты оказывают существующие социальные, экономические и международные условия. Дальнейшее их развитие зависит в значительной мере от того, как возникла данная революционная ситуация, от ее начального этапа.¹²⁾

579

Последствия революций

Исследование последствий революций ничуть не менее сложно, чем анализ их истоков. То, что происходит после революции, частично зависит от огромного количества событий, которые привели к революции. После окончания революционной борьбы страна может быть истощенной и сильно раздробленной. Остатки свергнутого режима или другие группы, претендующие на власть, могут перегруппировать свои силы и начать все заново. Если окружающие страны настроены к новому правительству враждебно (как было, например, в случае Русской революции 1917 года), его успехи в достижении социальных преобразований могут быть гораздо более ограниченными, чем при активной поддержке окружения. Существуют значительные различия в намерениях революционных правительств — некоторые ставят перед собой гораздо более радикальные цели, чем остальные. И, наконец, несмотря на то, что революции могут иметь далеко идущие последствия для соответствующих обществ, эти последствия чрезвычайно трудно выделить на фоне других факторов поступательного развития.

За многими революциями следует период гражданской войны, во время которого новый режим должен подавить оппозиционные группы. Обычно революции происходят в условиях, когда власть прежнего правительства окончательно теряет силу и за нее борются сразу несколько движений. Некоторые из них могут оказаться настолько сильными в военном отношении, что способны продолжать борьбу уже против нового правительства, либо могут финансироваться иностранными государствами, поддерживающими их цели. Так было в Русской, Китайской и Кубинской революциях, хотя уровень оппозиции в каждом случае был разный — Россия была буквально наводнена силами, посланными Западными державами в поддержку сторонников прежнего режима.

Революции совершаются во имя свободы, но очень часто за ними следует период сильнейших репрессий. Этого не произошло после Американской революции, есть И другие исключения. На Кубе, например, хотя часть богатых граждан покинула страну, число посаженных в тюрьму или расстрелянных новыми властями было совсем небольшим. Однако гораздо чаще за революцией следует период широкомасштабных арестов, казней и строгой цензуры. Случаются кампании тотального насилия. Само понятие революционного террора, означающее систематическое применение насилия с целью обеспечения лояльности к новым властям, возникло при описании последствий французской революции 1789 года (см. главу 10, “Политика, правительство и государство”). Огромное число людей, считавшихся сторонниками старого режима или врагами революции, стало жертвами настоящей охоты и последующих публичных казней.

Однако эпизоды такого рода обычно случаются не сразу, а спустя несколько лет после захвата власти новым режимом, потому что до того, как революционное правительство сделает первые попытки осуществить свою радикальную программу, обычно проходит некоторый “установочный период”. В этот момент к существующему сопротивлению в лине либо сторонников старого режима, либо других диссидентских групп могут присоединиться оппозиционеры уже нового режима. В Советском Союзе, например, Сталин проводил очень жесткую политику коллективизации, встречая широкое сопротивление со стороны крестьянства. Во время политических 580 чисток диссидентских групп многие лишились жизни или были сосланы в лагеря. Согласно оценкам, в этот период было арестовано около 5% населения¹³⁾. Однако эти события происходили спустя более чем десять лет после самой революции.

Мы можем попытаться оценить долговременные последствия революций, сравнивая общества, сходные друг с другом во всех отношениях за исключением одного — одни пережили революцию, а другие нет. Можно, например, сравнить развитие Китая за последние сорок лет с развитием Индии. Обе страны освободились от прямой зависимости от Запада примерно в одно и то же время — вскоре после Второй мировой войны, но Китай, в отличие от Индии, пережил еще и революцию. В Индии британское правление было упразднено без переворота, хотя движение протеста сопровождалось сильными беспорядками.

Послевоенные пути развития этих двух обществ существенно разошлись. В Китае Коммунистическая партия сформировала сильное централизованное правительство, ввела строгую цензуру печати и других средств массовой информации. В Индии, в противоположность Китаю, был принят парламент западного типа с многопартийными выборами. Уровень политических свобод в Китае, если говорить о возможности публичного выражения различных политических взглядов и типах легальных общественных организаций, гораздо ниже индийского. С другой стороны, Китай добился куда большего успеха в борьбе с нищетой, коррупцией среди официальных лиц, в создании систем здравоохранения и социального обеспечения. Уровень грамотности в Китае значительно выше, чем в Индии. Примечательной чертой коммунистического правления в Китае является практически полное отсутствие насилия и репрессий со стороны государства, хотя предреволюционный период характеризовался частым применением насилия. Массовых убийств и лагерей, характерных для сталинского периода в истории Советского Союза, в Китае почти не было.

Оценки экономического роста Китая весьма различны, однако общепризнанным является то, что в течение первых пятнадцати лет после революции темпы роста в Китае были высоки — намного выше индийских. К тому же рост производства в течение этого и последующих периодов превышал рост населения, что опять-таки было совсем несвойственно Индии. Китайская аграрная реформа также оказалась куда более успешной. Власть богатых землевладельцев была ликвидирована, и земля была распределена среди беднейшего крестьянства.

Ни Индии, ни Китаю не довелось развиваться в условиях полной стабильности. В Индии правительству постоянно приходится иметь дело с ярко выраженными региональными различиями, препятствующими эффективному контролю со стороны центральных органов. Китай в 1966-68 годах оказался, ввергнут в круговорот “культурной революции”. В этот период миллионы людей, в основном молодежь, предприняли попытку внедрить “пролетарские ценности” в среду профессионалов, управленцев и партийных чиновников, которые, по их мнению, отвернулись от учения революции. Однако сегодня этот процесс сменился явлениями, во многом противоположными. Теперь Китайское правительство говорит о необходимости использования “капиталистических” механизмов, личной инициативы и получения прибылей в целях повышения эффективности промышленного и сельскохозяйственного производства.

581

Все революции предполагают коллективное действие. Однако, как показывает теория Тилли, коллективное действие проявляется и во многих других обстоятельствах помимо революций, и может возникнуть всякий раз, когда существует вероятность концентрации большого количества людей. “Городская чернь” является для властей источником потенциальной опасности со времен возникновения первых городов. В городских кварталах, в отличие от сельской местности, люди живут в непосредственной близости друг от друга и могут относительно легко “выйти на улицы”, если захотят продемонстрировать свою поддержку или недовольство по какому-либо поводу.

Действия городских групп являются одним из примеров действия толпы. Толпа — это любое относительно большое число людей, собравшихся в общественном месте и находящихся в прямом взаимодействии друг с другом. В определенном смысле толпы — обычная черта городской жизни. Мы говорим о толпах на торговых улицах, о толпах театралов или о воскресных толпах в парках, имея в виду пребывание большого количества людей в ограниченном пространстве. В данном случае люди находятся в ситуациях нефокусированного взаимодействия (см. главу 4, “Социальное взаимодействие и повседневная жизнь”). Физически они находятся в одном и том же месте, осознают присутствие друг друга, но преследуют (либо индивидуально, либо в группах) свои частные цели, и поэтому идут каждый своей дорогой. Однако в некоторых ситуациях, когда происходят демонстрации, беспорядки или начинается паника, действия каждого связываются с действиями всех остальных. Ситуация неожиданно приобретает характер фокусированного взаимодействия, поскольку толпа, хотя и временно, начинает действовать как единое целое. Именно в этом отношении действие толпы приковывает к себе внимание социологов и историков вот уже многие годы — фактически, со времен Французской революции 1789 года.

Ле Бон: теория действий толпы

Одним из первых серьезных исследований действий толпы была книга Гюстава Ле Бона “Толпа”, опубликованная в 1895 году. Этот труд был результатом исследования революционных формирований времен Французской революции. С точки зрения Ле Бона, действия человека, зараженного коллективной эмоцией толпы, существенно отличаются от его действий в малых группах. Под влиянием сфокусированной толпы индивиды способны совершать акты разрушения или геройства, о которых они не могли даже задумываться в одиночку. Революционные толпы, штурмовавшие Бастилию, по-видимому, не задумывались о возможных потерях со своей стороны. Известны также многочисленные акты жестокости, совершенные восставшим народом в 1789 году.

Что же вызывает подобный эффект? Согласно точке зрения Ле Бона. люди, вовлеченные в состояние возбуждения, генерируемого толпой, временно утрачивают способность критического рассудочного мышления, обычного для них в условиях повседневной жизни. Они становятся чрезвычайно внушаемы и восприимчивы к агитации различных вожаков и демагогов. Под влиянием толпы индивиды регрессируют в направлении к “примитивному” типу реакций. Как писал Ле Бон, “Будучи изолированным, индивид может оказаться весьма культурной личностью, в толпе же 582 он варвар, то есть существо, ведомое инстинктом. Он обладает непредсказуемостью, жестокостью, грубостью, а также энтузиазмом и героизмом примитивного создания”¹⁴⁾.

Несмотря на то, что идеи Ле Бона были использованы многими исследователями, их все же следует воспринимать с некоторой долей скептицизма. Ле Бон пишет с позиции консервативного критика демократии, воспринимающего французскую революцию как начало эры, в которую толпы, т.е. массы обычного населения, одержат верх над законными правителями. В глазах Ле Бона ни одна большая группа, включая парламентские собрания, не способна принимать рациональные решения, которые принимают индивиды. Группы подвержены массовым эмоциям, моде и другим капризам. В первую очередь Ле Бон стремился показать, что демократия извлекает на поверхность примитивные человеческие реакции, подавляя высшие и более цивилизованные качества.

Однако некоторые идеи Ле Бона, по крайней мере в отношении уличной толпы, по-видимому, имеют ценность. Скопление больших масс людей в определенных обстоятельствах действительно порождает особое состояние коллективного эмоционального подъема, который ведет к необычным действиям. Это происходит во время рок-концертов, когда аудитория начинает сходить с ума, а также на спортивных соревнованиях. Люди, охваченные паникой, способны сокрушить все на своем пути, покалечить и затоптать друг друга. Иногда толпы выплескиваются на улицы, избивая и уничтожая тех, кого они считают врагами, — как это случалось, например, во время еврейских погромов в Нацистской Германии.

Рациональные аспекты действия толпы

Тем не менее, большинство форм действий толпы гораздо более избирательно и рационально, а участники коллективных действий нередко гораздо яснее осознают свои цели, чем полагает Ле Бон. К тому же подобные толпы отнюдь не всегда состоят из людей, изначально склонных к безответственному поведению, криминального сброда, который описывал Ле Бон. Исследования Жоржа Радэ, посвященные Французской революции, показывают, что в толпе, штурмовавшей Бастилию, большинство составляли “респектабельные” люди с общепринятыми профессиями, а не преступники и бродяги¹⁵⁾. Исследования негритянских волнений 1960-х годов в США свидетельствуют о том, что большинство их участников не только не принадлежало к преступной среде, но даже не относилось к категории тех, кто живет на пособие. Средний участник тех волнений был, как правило, рабочим, более информированным о социально-политических проблемах и более вовлеченным в борьбу за гражданские права, чем другие представители чернокожего населения. Кроме того, оказалось, что, несмотря на всю беспорядочность уличных волнений того времени, практически все разрушенное и украденное добро принадлежало белым.

Некоторые исследователи высказывают мнение, что в большинстве случаев действия толпы станут вполне понятны, если предположить интерпретацию, противоположную подходу Ле Бона. Так, Ричард Берк утверждает, что действия индивидов в толпе лучше всего представить в виде вполне логичных реакций на специфические ситуации¹⁶⁾. Наличие толпы предполагает возможность достичь некоторых целей 583 ценой очень небольших личных издержек. В ситуации толпы индивиды относительно анонимны и могут избежать опознания при совершении противозаконных и наказуемых действий, например, при ограблении магазина. Действуя в толпе, индивиды на некоторое время обретают возможности, которые и не снились им как отдельно взятым гражданам.

Можно ли, однако, использовать данную интерпретацию в случаях, когда речь идет о насилии в отношении невинных людей — скажем, при анализе поведения толпы линчевателей на американском Юге? Одно время линчевание негров (повешение без суда и следствия) было довольно частым. После Гражданской войны регулярно устраивались “охоты на негров”, во время которых белые искали и убивали бывших рабов. В период с 1889 по 1899 год было зафиксировано более 1800 случаев линчевания, а поскольку зафиксированы не все случаи, фактически их количество было гораздо большим¹⁷⁾. Нередко толпы устраивали поджоги домов негров, калечили их и пытали. Казалось бы, такие действия можно объяснить только с точки зрения, предложенной Ле Боном. Некоторые из отмеченных им характеристик толпы будут здесь уместны. Однако у линчевания есть и “рациональные” аспекты. Линчеватели, как правило, были участниками самодеятельных Комитетов бдительности и считали себя борцами за правое дело. Массовое действие снижало их индивидуальную ответственность и в то же время позволяло публично продемонстрировать свою ненависть в отношении освобождения негров. Насилие являлось средством обеспечения социального контроля над неграми, поскольку давало ясно понять, что закон, принятый на Севере, был не в силах отменить реальную власть белых на юге. По-видимому, можно говорить о том, что в составе сфокусированной толпы люди в известной мере способны преодолевать обычные формы контроля; мощь и анонимность толпы позволяет им действовать так, как в обычной ситуации они бы не могли себе позволить, хотя и хотели бы.

Бунты и волнения толпы, как подчеркивает Тилли, в первую очередь выражают разочарования людей, не имеющих возможности выразить свое недовольство или настоять на необходимых с их точки зрения реформах обычными способами. Власть всегда боялась толпы, и не только потому, что толпа уже сама по себе представляет угрозу, но и потому, что служит публичной и очень отчетливой формой выражения протеста против социальной несправедливости. Действия толпы в контексте революции способствуют осуществлению радикальных социальных перемен, и даже негативные на первый взгляд уличные беспорядки, связанные с бессмысленными погромами и убийствами, могут вызвать по крайней мере некоторые перемены к лучшему. Всплеск выступлений в негритянских кварталах Америки в 1960-х годах заставил белое сообщество обратить внимание на проблемы чернокожего населения и послужил стимулом новых программ социальных реформ.

Социальные движения

Помимо революционной активности, в современных обществах существует множество других форм социальных движений; некоторые из них насчитывают уже долгую историю, другие только появились. В целом социальные движения — такая же неотъемлемая черта современного мира, как и формальные бюрократические организации, которым они чаще всего противостоят. Исследование природы и влияния социальных движений представляет интереснейшее поле деятельности для социолога.

584

Определение

Социальное движение может быть определено как коллективная попытка осуществить общие интересы или добиться общей цели посредством коллективного действия вне рамок установленных институтов. Определение должно быть достаточно широким в связи с различным характером самих движений. Многие из них невелики, насчитывают лишь несколько десятков человек, в других участвуют тысячи и даже миллионы. Некоторые движения действуют в рамках законов данной страны, другие являются нелегальными или подпольными. Иногда в результате деятельности социальных общественных движений меняются полностью или частично и сами законы. Например, рабочие объединения, занимавшиеся организацией забастовок, действовали в свое время незаконно, их участникам грозили наказания разной степени тяжести в зависимости от того, в какой стране они действовали. Однако впоследствии соответствующие законы были изменены, забастовка стала допустимой тактикой решения производственных конфликтов. Другие формы экономического протеста во многих странах остаются вне закона и по сей день, например, сидячие забастовки на заводах или на рабочих местах.

Линия раздела между социальными движениями и формальными организациями представляется весьма зыбкой, поскольку хорошо организованные движения обычно усваивают бюрократические черты. Социальные движения могут, таким образом, постепенно превращаться в формальные организации, тогда как организации в свою очередь могут вырождаться в социальные движения, хотя это случается реже. Армия Спасения, например, возникла в качестве национального движения, однако сейчас ей присуще большинство черт постоянно действующей организации. Примером обратного процесса может служить судьба любой политической партии, запрещенной и вынужденной уйти в подполье.

Аналогично, не всегда просто отличить общественные движения от групп интересов — ассоциаций, организованных для оказания давления на политиков с целью благоприятствовать защите интересов этих групп. Примером может служить автомобильная ассоциация, которая отстаивает интересы водителей в парламенте. Но чем является Кампания за ядерное разоружение, которая регулярно пытается влиять на парламент в вопросах ядерного оружия? Группой интересов или частью массового движения? В подобных случаях нельзя дать ясный ответ, поскольку общественные движения часто активно продвигают свои вопросы по официальным каналам, хотя в то же самое время участвуют и в менее традиционных формах деятельности.

Классификация социальных движений

Было предложено множество различных способов классификации общественных движений. Пожалуй, самую точную и полную классификацию разработал Дэвид Эберл, описавший четыре типа движений¹⁸⁾.

1. 
   Движения трансформации нацелены на далеко идущие перемены в обществе или обществах, частью которых они являются. Перемены, за которые ратуют члены этих движений, могут быть катаклизмами, нередко сопряженными с насилием. Примерами могут служить революционные или некоторые радикальные религиозные движения. Скажем, многие движения милленариев предвидят, что с наступлением эры спасения произойдет более или менее полная перестройка общества. 585
   
2. 
   Движения за реформы (реформистские движения) имеют более простые цели. Их притязания ограничиваются изменением лишь некоторых сторон существующего социального порядка. Свою деятельность они связывают с конкретным видом несправедливости или неравенства. В качестве примера можно привести Женский Христианский Союз, выступающий за трезвость, и группы, выступающие за запрещение абортов.
   

3. 
   Движения за перевоспитание стремятся оградить людей от порочного, по их мнению, образа жизни. К этой категории относятся многие религиозные движения, поскольку свою цель они видят прежде всего в спасении индивидов. Примером являются секты пятидесятников, которые считают, что показателем истинного достоинства индивида может быть только его духовное развитие¹⁹⁾.
   
4. 
   Наконец, движения альтерации (название несколько неудачное) ориентируются на частичные изменения в жизни индивидов. Они не преследуют своей целью полное изменение привычек людей, их занимают лишь отдельные специфические черты. Пример — общество Анонимных Алкоголиков.
   

Теории революций и теории социальных движений с неизбежностью пересекаются. Так, например, концепция Тилли “мобилизация ресурсов” начинает иметь все более широкое применение и используется теми, кто изучает социальные движения. Интерпретация Дэвисом протеста и роста ожиданий также оказала существенное влияние на анализ социальных движений. Следует отметить, однако, особую роль двух других подходов, как с точки зрения теоретической полноты, так и в плане стимулирования последующих эмпирических исследований. К ним относятся теории Нейла Смелзера и Алена Турэна.

В качестве основы любого коллективного действия, в частности, социального движения, Смелзер выделяет шесть условий²⁰⁾. Структурное благоприятствование — это общие социальные факторы, стимулирующие создание социальных движений различного типа либо препятствующие ему. Например, с точки зрения Смелзера, социально-политическая система Соединенных Штатов оставляет некоторые направления открытыми для мобилизации вследствие отсутствия четкого государственного регулирования в соответствующих сферах. Так, например, в Америке не существует государственной религии, и люди сами вольны, выбирать религиозную группу (если они вообще хотят этого). Политическая власть относится терпимо ко всем религиозным социальным движениям до тех пор, пока они не нарушают уголовные и гражданские законы.

Подобные условия благоприятствуют появлению социальных движений, однако, не порождают их. Структурные напряжения — или, по терминологии Маркса, противоречия — возникают как следствие конфликтных интересов в обществе.

586

Третьим условием, по Смелзеру, является распространение обобщенных верований. Социальные движения — это не просто ответная реакция на смутно ощущаемую угрозу или опасность. Они формируются под влиянием определенных идеологий, в которых кристаллизуется недовольство и которые предлагают определенный образ действий для его разрешения. Революционные движения, например, основываются на идеях поиска причин существования несправедливости и способов политической борьбы, позволяющей от нее избавиться. Ускоряющими факторами являются события или происшествия, служащие пусковым механизмом, началом действий участников движения. Так, случай, произошедший в 1955 году в Монтгомери, Алабама, когда Роза Парке отказалась перейти в часть автобуса, отведенную для негров, послужил толчком для начала американского движения за гражданские права.

Комбинация этих четырех факторов, утверждает Смелзер, может иметь следствием уличные беспорядки или всплеск насилия. Однако такого рода инциденты не приведут к возникновению социального движения, если не будет организованной группы, готовой к мобилизации действий. Для того чтобы возникло социальное движение, необходимо наличие лидера, средств регулярного сообщения между участниками, а также финансовых и материальных ресурсов.

Наконец, на характер формирования социального движения сильное влияние оказывает процесс социального контроля. Правящая власть может вмешаться в структурные факторы и напряжения, которые стимулируют возникновение движения. Например, в ситуации этнических напряжений могут быть предприняты шаги по устранению наиболее явных сторон этнического неравенства, бывших генератором недовольства и конфликта. Другой аспект социального контроля связан с реакцией полиции и вооруженных сил. Как мы видели, степень раскола внутри силовых институтов может оказаться решающим фактором исхода конфронтации между революционными движениями и существующими властями.

Модель Смелзера может быть полезной при анализе последовательности этапов формирования социальных движений и коллективного действия. Согласно его точке зрения, каждое звено в данной цепи как бы “добавляет вес” в общий результат и является условием для осуществления последующих шагов. Однако его теория небезупречна. Иногда социальное движение крепнет без каких-либо “активирующих” событий, понимаемых в смысле открытых публичных конфронтации. Наоборот, серия инцидентов может привести к необходимости организовать движение, которое бы изменило обстоятельства, его же породившие. Движение может вскрыть противоречия, а не просто развиваться как ответ на них. Например, женское движение активно добивается равенства и устранения гендерной дискриминации, хотя ранее такой проблемы не существовало. Теория Смелзера интерпретирует социальные движения как “реакции” на ситуации, не допуская возможности того, что члены этих движений могут организоваться спонтанно для совершения определенных социальных перемен. В этом отношении его идеи контрастируют с подходом Алена Турэна. 587

Ален Турэн: историчность

Турэн подчеркивает, что социальные движения отражают то огромное значение, которое в современных обществах придается активизму в достижении целей²¹⁾. Для современных обществ, говорит он, характерна такая черта, как историчность, то есть мировоззрение, при котором знание социальных процессов используется для того, чтобы изменять социальные условия нашего существования. Например, понимание причин и распространенности неравенства в школах послужило одним из факторов роста движения за гражданские права в Соединенных Штатах. Турэна интересовали не столько условия, лежавшие в основании социальных движений, сколько цели, которые эти движения были призваны достичь. Социальные движения не являются иррациональными реакциями на социальное неравенство и несправедливость, они развиваются, следуя стратегии, дающей возможность преодолеть данную несправедливость.

Социальные движения, считает Турэн, не могут быть поняты как изолированные формы ассоциации. Их развитие происходит в принципиальном антагонизме с другими группами, чаще всего с официальными организациями, а иногда и с соперничающими движениями. У каждого движения есть интересы и цели, за которые оно борется, а также взгляды и идеи, которые оно отрицает. По мнению Турэна, имеющиеся теории социальных движений (включая концепцию Смелзера) не придают должного значения тому, каким образом борьба с носителями противоположных идей влияет на цели движения, а также тому, каким образом сами движения изменяют взгляды и действия своих оппонентов. Например, цели и идеалы женского движения формировались в прямой оппозиции к институтам, управляемым мужчинами, и состояли в том, чтобы эти институты преобразовать. Сами цели менялись в зависимости от успехов и поражений движения. В свою очередь, цели женского движения повлияли и на точку зрения мужчин. Затем перемена мировоззрения вызвала переориентацию в самом женском движении — и процесс продолжается.

Турэн утверждает, что социальные движения следует рассматривать в контексте тик называемых нолей действий. Данный термин подразумевает связи между социальным движением и силами или влияниями, против которых оно направлено. Процесс взаимных “переговоров”, связанный с определенным полем действия, может привести к изменению обстоятельств, возможно, и к слиянию позиций сторон, И в том, и в другом случае движение может либо прекратить свое существование, либо институционализироваться, превратившись в постоянно действующую организацию. Профсоюзы, например, превратились в формальную организацию после того, как ими было завоевано право на забастовку и были выработаны формы переговоров, приемлемые как для рабочих, так и для предпринимателей. Таким образом, согласие сменило существовавщую некогда конфронтацию и взаимное насилие. Если источник конфликта сохраняется (как во взаимоотношениях между работниками и работодателями), то можно ожидать возникновения новых движений.

Подходу Турэнв недостает ясности концепции Смелзора, Однако безусловно ценным является понимание того, что развитие социальных движений неотделимо от процессов взаимевлияния и взаимного переопределения противостоящих групп и организаций, Подобный анализ может быть применен в первую очередь к движениям, 588 ориентированным на изменение индивидов, таким, как движения за перевоспитание и альтерации Эберла, хотя сам Турэн уделяет им мало внимания. Движение Анонимных Алкоголиков, например, основывается на медицинских исследованиях о влиянии алкоголя на здоровье и социальную жизнь людей. Движение сформировалось как оппозиция рекламе, поощряющей употребление алкоголя, а также как стремление противостоять соблазну, который испытывает алкоголик в обществе, терпимо относящемся к пьянству.

Для социолога социальные движения представляют двойной интерес. Они дают материал для исследования, но, кроме того, они могут способствовать изменению взглядов самих социологов на интересующие их аспекты социального поведения. Женское движение, например, важно для социологии не только как материал для исследования. Оно выявило недостатки уже сложившихся социологических стереотипов и повлияло на разработку концепций (например, патриархата), способствующих пониманию проблем отношения гендера и власти. Таким образом, существует непрерывный диалог не только между социальными движениями и противостоящими им организациям, но и между социальными движениями и самой социологией.

1. 
   В течение двух последних столетий революции произошли во многих странах мира. Американская революция 1776 года и Французская 1789 года породили идеалы и ожидания, чрезвычайно широко распространившиеся в политической жизни. Большинство революций XX века вдохновлялось идеями социализма и марксизма.
   
2. 
   Понятие революции очень сложно для определения. Процесс политических перемен, квалифицируемый как революция, предполагает действия массовых социальных движений, способных для достижения своих целей пойти как на применение насилия и захват власти, так и на последующее проведение реформы общества.
   
3. 
   Разработано множество различных теорий революции. Особенно важна интерпретация Маркса, не только из-за ее научной ценности, которая может быть во многих отношениях оспорена, но и потому, что она в каком-то смысле сформировала реальные революционные процессы, совершившиеся в нынешнем веке.
   
4. 
   Поскольку революции — такое сложное явление, то очень трудно обобщить условия, приводящие к революционным изменениям. Большинство революций происходит в обстоятельствах, когда правительственная власть теряет целостность и становится фрагментарной (например, в результате войны), там, где угнетенные группы получают способность сформировать жизнеспособное массовое движение. Обычно революции являются непреднамеренным следствием каких-либо более частных целей, для достижения которых эти движения первоначально возникли.
   
5. 
   Постреволюционные режимы нередко становятся авторитарными, вводят цензуру и другие формы контроля. Обычно революции имеют далеко идущие последствия для общества, однако их нелегко отделить от других факторов, воздействующих на последующее развитие данного общества. 589
   
6. 
   Действия толпы типичны не только для революций, они могут иметь место и при менее драматических обстоятельствах, например, в городских уличных волнениях. Действия толп могут казаться исключительно деструктивными и хаотичными, однако они часто служат вполне определенным целям их участников.
   
7. 
   В современных обществах существует много разновидностей социальных движений. Социальное движение предполагает коллективную попытку осуществить общие интересы посредством совместного действия в обход сферы официальных институтов. Социология не только изучает подобные движения, но и сама пытается ответить на поднятые ими вопросы.