Этнопсихологическая самозащита и
§ 5.1. Этнозащитные механизмы в этногенезе
жүктеу/скачать 2.62 Mb.
|
Вполне понятно, что фрустрации, стрессы и неудачи — обычные явления в этнической истории всех, даже самых удачливых народов, имеющих прогрессивную историю развития и превращения в современную нацию. Об этносах—неудачниках говорить уже излишне. Следовательно, потребность в этноза-щите была у этносов всегда, и такая защита была организована с той или иной степенью успеха. Более того, этнозащитные механизмы, их комплексы и защитно-адаптивные стратегии возникли у каждого народа в процессе его этнической истории и составляют, во—первых, часть его культуры и, во—вторых, определенный аспект его психического склада. Этнозащитные процессы в истории этногенеза — эта проблематика может образовать весьма увлекательную область этнопсихологии. Но поскольку ее создание только сейчас начинается, ниже мы обсудим лишь ряд аспектов этой проблемы.
На короткое время опять вернемся к проблеме этнической самосублимации и посмотрим, какую роль она могла играть в этногенезе. Когда формируется сильный этнос, которого окружают более слабые этнические группы, часто происходит следующее: эти слабые этносы добровольно приписывают себе название сильного этноса и вообще идентифицируются с ним. Если сильный этнос не отвергает их, становится сильнее. Таким образом, некоторые этнонимы становятся собирательными назва-
Дополнительные вопросы этнической самозащиты 205  ниями целого ряда племен. На это явление обратил внимание, например, Л. Н. Гумилев, который, в свою очередь, ссылается на следующие слова Рашид-ад-Дина: "Многие роды поставляли величие и достоинство в том, что относили себя к татарам и стали известны под их именем, подобно тому как найманы, джалакры, окгуты, кераиты и другие племена, которые имеют каждое свое определенное имя, называли себя монголами из желания перенести на себя славу последних; потомки же этих родов возомнили себя издревле носящими это имя, чего в действительности не было'".
Для небольших племен такой путь — это путь самосублимации. Он меняет направление дальнейшего этногенеза племени. Б. Этническая сублимация и антисублимация (архаические формы) Мы уже знаем, что каждая более или менее устойчивая социальная группа самопроизвольно, т.е. в какой-то степени подсознательно, начинает процессы самосублимации (самовозвышения). Достаточно пристально наблюдать за жизнью нескольких живущих по соседству семей, чтобы в этом убедиться. "Мы" почти всегда выше "их", хотя бы в каком-то отношении. Исторический подход к данной проблеме, по—видимому, позволит лучше понять современные ее проявления, ее развитые формы. Действительно, исследование начальных этапов этногенеза убедительно показывает, что самосублимация этносов - обычное и, по-видимому, неизбежное явление этнической истории каждого народа, особенно когда он прошел все основные этапы этногенеза и достиг уровня зрелой нации. Вот каким образом описывают этнографы данное явление: "Весьма своеобразным было и этническое сознание членов племенных общностей. Одна из его особенностей состояла в том, что в нем (как, в частности, свидетельствуют материалы, относящиеся к австралийским аборигенам) своя группа трактовалась как нечто высшее по сравнению со всеми окружающими общностями. Даже при дружеских отношениях с соседями и взаимных бра-
206 Альберт Налчаджян к В этом небольшом отрывке мы видим намек на ряд интересных явлений. 1) Генезис приемов самосублимации и основные механизмы этого сложного психологического процесса: само—атрибуцию (приписывание своей группе и себе положительных) и атрибуцию другим отрицательных черт. Использование отрицательной атрибуции усиливает эффект самосублимации, усиливает психологический контраст между "хорошими мы" и "плохими они". Только положительная самоатрибуция сознательно считается или подсознательно ощущается как недостаточная. Возникает вопрос: появлялись ли эти два механизма сублимации в ходе этнической истории народа одновременно или последовательно? 2) Конечно, процесс использования этих механизмов основывается на более элементарных психологических (когнитивных, в первую очередь) процессах восприятия, сравнения, рассуждения и т.п. Поэтому здесь возникает крупная проблема, которую можно сформулировать так: "Архаическое мышление и первоначальные формы этнической сублимации". Следует выяснить, в какой мере эти архаичные формы мышления и сублимации сохранились до сих пор, чем отличается самосублимация современных этносов от самосублимации племен? 3) Можно предположить, что некоторые этнонимы возникли на основе самосублимации этносов. Если это удастся доказать, тогда мы сможем убедиться в том, что сублимация и этническая символизация — тесно взаимосвязанные процессы, в ходе которых развивается также этническое самосознание.
Этнозащитные процессы отражаются в той историографии, которую создает народ, а также в художественной литературе. По—видимому, много подобных примеров можно извлечь из русской летописи "Повести временных лет" Нестора. Здесь
есть такой эпизод. Как показали исследования, в 904 году русы совершили поход на Константинополь, но потерпели жестокое поражение и только часть русских войск едва спаслась лишь благодаря способности к быстрому бегу. Однако в упомянутой летописи Нестора это поражение описано как блестящая победа Олега. Разбирая данный вопрос, Л. Н. Гумилев писал: "Легко представить себе, какие чувства обуревали русов-дро-митов осенью 904 г., как спасшихся от греческого огня, так и родственников погибших. Мечта о расплате с Царьградом стала этнопсихологической доминантой. Можно даже вообразить, что именно тогда создалась легенда о расправе над греками, чего на самом деле не было, да и быть не могло, но ведь как патриотический сюжет она годилась, и, может быть, ее использовали как вставную новеллу при составлении ранних летописей"1. Правда, такая полухудожественная—полунаучная психологическая защита не полностью решила проблему, желание отомстить осталось и конфликт получил кровавое продолжение с помощью врагов Византии — иудео—хазарских правителей. Об этом подробно и интересно рассказывает Л. Н. Гумилев. Но такие сублимации оставляют свой след не только в исторической памяти народа, но и в его психическом складе. Это именно та "этнопсихологическая доминанта", о которой говорил Л. Н. Гумилев. Г. Этнозащитный комплекс в этногенезе Изучая историю многих народов, М. О. Косвен пришел к выводу, что такие этнические общности, как племена, образуются в результате объединения разных патронимии2. Эта концепция была использована другими исследователями для объяснения этногенеза народов. Например, А. А. Давыдов показал, что в Афганистане разные патронимии объединились в крупные племена для организации совместной обороны их территорий от других государств и племенных союзов. Это ясно и очевидно. Но то, что далее говорит нам А. А. Давыдов, интересно уже для этнопсихологии,
 так как, на наш взгляд, указывает на общий психологический механизм этногенеза. Согласно Давыдову, эти объединения "...оказывались весьма прочными и приводили к созданию устойчивой этнической общности, которая с течением времени получала идеологическое оформление путем выработки легендарного генеалогического древа, связывавшего между собой как действительно родственные, так и неродственные патронимии единым "родством" и происхождением от общего "родоначальника"1.
В этом описании мы видим работу по крайней мере следующих психологических механизмов этногенеза: а) интеллектуализации того, что уже произошло: объединения, смешения; б) рационализации как способа этнозащиты; в) проекции желаний в прошлое (изображение прародителей); г) символизации: приписывание легендарности общему "родоначальнику", создание других этнических символов, национальных гербов, флагов и т.п. Только раскрытие этих этнозащитных и других адаптивных механизмов позволит нам по—настоящему понять процесс этногенеза как социально-психологический процесс объединения, слияния, конфликтов и других форм взаимодействия различных человеческих групп. При анализе конкретного эмпирического материала можно обнаружить и другие социально—психологические и личностные механизмы этногенеза, например, роли лидеров, формы конфликтов и путей из разрешения и т.п. Из этого краткого исследования мы увидели, что механизмы психологической самозащиты этносов в ходе их этногенеза осуществляли также этногенетические функции. Более того, в некоторых случаях они, по—видимому, впервые возникали именно как механизмы с двойной функцией. § 5.2. Этнические различия защитных ответов и проблема этнического стиля А. Различия ответов (реакций) Все этнические группы время от времени оказываются в объективно сходных проблемных ситуациях. Как они реагируют на такие ситуации, как осуществляют свою психологичес- Е Дополнительные вопросы этнической самозащиты 209 кую самозащиту, зависит от их культуры, опыта, развитости и традиционности тех или иных стратегий, представлений о ценности человеческой жизни, представлений о чести, гордости и других факторов.
Особенно интересны этнические различия в чрезвычайных условиях: войнах, природных катастрофах (землетрясения, наводнения и т.п.), социальной дезорганизации и кризисах (демонстрациях и митингах, забастовках и революциях), при острых конфликтах и соперничестве и т.п. В таких ситуациях представители различных слоев и классов общества, а также этнических групп, ведут себя неодинаково. Знание различий переживаний и поведения представителей различных этнических и социальных групп и их подгрупп представляет интерес потому, что они спонтанны и выражают подлинный психологический склад, характер, механизмы и стиль поведения. Особый интерес для нас представляют этнические различия защитных механизмов и стратегий. Вполне понятно, что для раскрытия этих различий следует проводить сравнительные исследования. Поскольку мы такие исследования пока что не организовали, на примере из литературы покажем, о чем идет речь. Говоря об этнопсихологических особенностях монголов времен Чингис—хана, Л. Н. Гумилев заметил, что монголы по причине убийства их послов в других странах начинали войны. Они опирались на принцип взаимной помоши и коллективной ответственности, поэтому не могли поступить иначе. Но не все этносы в подобных ситуациях ведут себя сходным образом. Л. Н. Гумилев писал: "...члены разных этносов реагируют на одинаковые возбуждения разнообразно. Если монголы XIII в. не мыслили, что предательство может остаться безнаказанным, и справедливости ради уничтожали население городов, где были Убиты их послы, то переднеазиатские мусульмане считали убийство посла за пустяк, из—за которого не стоило волноваться"'. Этносы сильно различаются по тому, как их правители оценивают своих подданных или подчиненных, как высоко ставят человеческую жизнь вообще. Например, безусловный интерес представляет вопрос о том, почему мусульмане (переднеазиат- ' 210 Альберт Налчаджян с Б. Стиль этнозащиты: контуры новой концепции Постановка проблемы о различиях ответов различных этносов на сходные ситуации приводит нас к проблеме этнического стиля поведения. Но мы здесь будем говорить не об этническом стиле вообще, а о стиле этнозащиты. Это более узкая проблема, чем проблема этнического стиля вообще, о которой писали другие авторы (например, А. П. Ройс), но совершенно новая и очень важная. Защитные процессы индивидов и групп, как мы подробно показали в другой нашей работе1 и в предыдущих главах настоящей книги, осуществляются с помощью защитных механизмов (вытеснения, проекции, рационализации, регрессии, атрибуции, агрессии и т.п.), их комплексов, т.е. устойчивых сочетаний, и защитно-адаптивных стратегий.
 этнический стиль, будучи одновременно социальным или даже общечеловеческим.
Стиль этнической самозащиты, будь то на индивидуальном или групповом уровне, выражается также (как и стиль вообще) в стереотипах и символах. Последние, в свою очередь, выражают психический склад, характер, ценности и установки этнической группы. Это еще раз показывает важность задачи исследования защитных функций этнических символов и стереотипов, о чем мы уже говорили в соответствующих главах настоящей книги. §5.3. О признаках провала этнозащитных механизмов и процессов А. Основные цели этнозащиты Как и всякий другой сложный защитный процесс, этноза-щита тоже может быть удачной или неудачной. Она может привести также лишь к частичному решению той психологической задачи, которая стоит перед человеком или этносом. Для того, чтобы решить, была ли удачной психологическая самозащита этноса, еще раз сформулируем основные цели этнозашиты. Мы полагаем, что таких главных целей четыре. 1) На индивидуальном уровне: а) защита от фрустраций и стрессов, сохранение психического здоровья и дееспособности, обеспечение творческой адаптированности; б) сохранение и укрепление своего индивидуального этнического я и чувства идентичности с этносом. 2) На уровне этнической группы: а) сохранение целостности этноса, его территории и культуры, его я—концепции и психического склада; б) предотвращение ассимиляции и геноцида. В тех случаях, когда религия является важным этнодиффе-ренцирующим признаком и составляет часть национальной идеологии, на первый план выдвигается также защита религии и церкви. Например, борьба сербов - христиан против мусульман в бывшей Югославии во многом имеет характер борьбы религий, поскольку югославские мусульмане тоже в большинстве своем (кроме албанцев) являются этническими славянами. Но они по религиозному признаку почти уже превратились в Другую нацию и принадлежат двум суперэтносам: славянскому
212 Альберт Налчадмсян      и мусульманскому. Сербы же принадлежат славянскому и христианскому суперэтносам. Это пример того, какую роль может играть религия как этногенетический фактор.
Б. Критерии провала этнозащиты Имея в виду основные цели этнопсихологической защиты, мы теперь можем более четко определить, в каких случаях эт-нозащита оказалась успешной, а в каких - неудачной (провальной) или полууспешной. ]) Если начать с вопроса о религии как этнодифференцирующем признаке, то во всех случаях, когда этнос вынужден, с целью выжить, отказаться от своей традиционной (и, может быть, национальной) религии и принять другую, имеет место провал этнозащиты. Такой результат означает, что этнос не сумел защитить свою самость, этнич-ность и идеологию. Насильственное изменение вероисповедания — крайний случай неудачной этнозащиты. Правда, иногда индивид и группа, чтобы выжить, принимают новую веру, но это уже начало нового этапа адаптации и нет сомнения, что по сформулированным выше критериям психологическая этноза-щита завершилась провалом. 2) При более широком подходе отказ от национальной идеологии или серьезный отход от нее -свидетельство провала этнической самозащиты. Это отказ от идеи самобытности своего народа, его основных ценностей и культуры. 3) В общем виде можно сказать, что каждый новый шаг в сторону полной ассимиляции индивида (как этнофора) и этнической группы следует считать неудачей в этнозащите. Удачная ассимиляция равноценна провалу этнической самозашиты. Поскольку ассимиляция — сложный процесс, мы можем выделить ряд частных "моментов" неудачной или провальной этнозащиты: а) заключение брака с представителем другого этноса. Здесь следует различать два случая: а,) брак с представителем другого этноса с одинаковым (со своим этносом) статусом в полиэтническом обществе. Это горизонтальная экзогамия и представляет меньшую опасность; а2) брак с представителем господствующего этноса уже намного опаснее, поскольку это этнически неравный брак, "вертикальная экзогамия": в таком браке процесс ассимиляции представителя нижестоящего этноса ускоряется. Смешанные браки особенно опасны, когда их
Дополнительные вопросы этнической самозащиты 213  заключают влиятельные национальные лидеры. Приведем исторический пример, в истолковании которого с нами могут не соглашаться: царь России Николай II был женат на немке и не верил, что его "кузен" Вильгельм, кайзер Германии, начнет войну против России. Такая вера привела к самоуспокоенности и серьезным поражениям в войне. Есть и другие, современные примеры, тоже чреватые отрицательными последствиями не столько для этих маргинальных людей, сколько для тех этносов, во главе которых они стоят; б) отказ от своей национальности. Встречаются случаи, когда люди скрывают свою национальную принадлежность, поскольку им стыдно за. свое этническое и расовое происхождение. Эти случаи принадлежат к числу провалов этнической самозашиты. Не секрет, что мнЪгие представители национальных меньшинств в таких странах, как США, Россия и другие, скрывают свою национальность: во время опросов, при получении паспорта и других случаях, когда этническая идентификация требуется для решения каких—либо практических задач, они называют другую идентификацию. Такое практическое выражение отчуждения от своего этноса, если оно не связано с угрозой для жизни, нам представляется признаком провала этнозащиты индивида. Подобные случаи отказа от своей национальной принадлежности (как и последующий возврат к ней), наблюдаются, например, у иммигрантов. Такие случаи были с конца 80—х годов в Армении, где несколько армян, имевших жен еврейской национальности, эмигрировали в Израиль в качестве евреев. Хорошо это или плохо, в политическом отношении и для их дальнейшей жизни — другой вопрос, но что каждый такой случай — крупный провал в этнозащите на индивидуальном и семейном Уровнях - тут нет никакого сомнения. У таких людей этнический блок я—концепции не выдержал давления стрессоров и Фрустраторов (большей частью — бытовых): соблазны новой жизни разрушили этот защитно—адаптивный комплекс. Такие люди уже были маргиналами (скрытыми), но теперь они решили ускорить свою ассимиляцию, принимая такое кардинальное Решение, как полное изменение этничности. По своим психологическим последствиям такая конверсия может быть эффективнее изменения пола путем операции.
214 Альберт Налчаджян О §5.4. О чрезмерности этнозащиты и проблема национальной гордости А. Чрезмерность этнозашитных реакций Чрезмерными мы называем такие защитные реакции этносов или их представителей, которые не соответствуют силе фруст-раторов и стрессоров, уровню их значимости. Чрезмерными могут быть агрессия, проекция и атрибуция, стремление оправдываться за совершенные действия (т.е. рационализации) и т.п. Такие защитные реакции могут стать иррациональными и, вместо обеспечения адаптации, порождать новые лишения, напряженность и самодискредитацию. Например, безусловно чрезмерными были враждебные реакции азербайджанцев в феврале 1988 и в последующие годы на законные требования карабахских армян жить независимо или вместе с народом Армении, избавиться от чужого гнета. И сегодня уже ясно, что эта иррациональная реакция, которая стала перманентной, привела ко многим бедствиям и к консервации конфликта. Традиции некоторых народов, по—видимому, таковы, что им трудно признать право другого на самостоятельную жизнь и независимость. Когда этнозащита с помощью механизма проективной атрибуции становится чрезмерной, другой стороне конфликта приписывается так много отрицательных черт, что теряется образ реальности и создается впечатление, что с этими людьми вообще ни о чем договариваться невозможно. Мы знаем, что все защитные механизмы могут стать чрезмерными, квазипатологическими или полностью патологическими. Этот процесс мы называем патологизацией защитных механизмов и процессов. Такие болезненные защитные механизмы на уровне личности входят в состав синдромов неврозов и психозов. Сходное явление может наблюдаться и на уровне этносов. Например, параноидальные черты могут быть свойствен-
ны не только личности, но и целому этносу и нации, как это имело место в гитлеровскоий Германии, под властью лидеров—параноиков. Основными объектами агрессии и подозрительности этих этнических параноиков стали евреи и славяне1.
Но в определенных случаях вместе с параноидальным, неоправданным страхом перед чужими этносами вступают в силу и другие мотивы. Чрезмерные страх и агрессия обусловливаются и материальными (экономическими), и психологическими причинами. В чрезмерных защитных реакциях психологические причины обычно доминируют2, в результате чего этносы начинают борьбу друг против друга даже ценой огромных экономических потерь. Б. Экономические жертвы и вытеснение этнических меньшинств Чрезмерные этнозащитные реакции, таким образом, имея много мотивов, все же в основном обусловлены этнопсихологическими причинами. Из этих причин иногда решающую роль играет ненависть к другим этносам, желание вытеснить их из сферы экономики и вообще ликвидировать их и создать моноэтническое государство. При этом этносы идут на большие экономические жертвы. Приведем исторический пример. До 1915 года армяне и другие христианские народы постепенно заняли все более доминирующие позиции в экономике Турции. При этом они играли огромную положительную роль в развитии страны, ее экономики и культуры. Но вместо благодарности они заслужили зависть и враждебное отношение доминирующего в политическом отношении турецкого этноса и его лидеров. Такое отношение в самых варварских формах выразилось уже во второй половине XIX века в виде массовых избиений армян в различных частях Османской империи по прямому указанию султана Хамида Второго. Избиения армян, однако, приняли масштабы геноцида после того, как к власти пришли "прогрессивные" младотурки, а позднее ~ Мустафа Кемаль. Организация геноцида экономически и культурно активных армян и греков нанесла огромный вред экономике Турции, но такие соображения не остановили турков3. Один ' New York, 1993. ' См.: Horowitz D. L., Op. cit., p. 131. См.: Алиев Г. 3. Турция в период правления младотурок. Изд-во "Наука", Москва, 1972, с. 191-196, и др.
 216 Альберт Налчаджян
из свидетелей того времени, немецкий религиозный деятель и гуманист Иоганнес Лепсиус, всячески старался предотвратить катастрофу, но к его голосу варвары не хотели прислушиваться. Его разговор с одним из главарей младотурков, военным министром Энвером пашой, живо передал Франц Верфель в романе "Сорок дней Муса-Дага"1. Межэтническая ненависть турок была так сильна, что никакие гуманистические и экономические доводы не пробудили в них проблеск совести. Это убедительно показывает, что геноцид был обусловлен в первую очередь этнопсихологическими и политическими причинами. Основным импульсом к совершению геноцида была ненависть турок к народу, у которого они отняли родину. Преимущественно этнопсихологическими были также причины уничтожения евреев в Германии в конце 30-х и начале 40—х годов XX века, и этого не скрывал Адольф Гитлер2.
Но не только доминирующие этносы готовы идти на экономические жертвы ради решения своих этносоциологических и этнополитических задач. На не менее огромные жертвы готовы идти угнетенные народы ради своего освобождения от гнета других народов. История национально-освободительной борьбы народов против колониализма и империализма предоставляет в наше распоряжение огромное количество фактов, доказывающих справедливость такого вывода. Желая получить политическую независимость, народы терпят неимоверные экономические трудности. Эти фрустрации и стрессы, однако, компенсируются национальной гордостью, переживаемой в ходе успешной борьбы и создания независимого государства. Борьба за национальное освобождение идет наперекор ожидаемым экономическим трудностям. Правда, в каждом народе есть группа людей, не желающих идти ни на какие жертвы и выступающих против освободительного движения. Следует также иметь в виду, что новая национальная "элита", организуя такую борьбу, обычно получает не только
в Итак, если на уровне всего этноса и общества борьба за независимость связана с большими экономическими жертвами, этого нельзя сказать о всех слоях общества, особенно о новых лидерах. Они выигрывают и в политическом, и в экономическом отношении, в то время как многие другие страты терпят огромные лишения и фрустрации. Приведем пример других стран. Так, считается, что если в Шри—Ланке тамилы, уже многие годы ведущие борьбу за независимость, получат ее на своих засушливых землях, будут жить значительно хуже, чем сейчас: тем не менее они ведут вооруженную борьбу и, несмотря на большие людские потери, не намерены остановиться на полпути. Точно так же франко-канадцы, пусть мирными средствами, уже многие годы борются за независимость, хотя и ясно осознают возможность значительных экономических потерь. Поэтому когда речь идет о причинах межэтнических конфликтов и путях их разрешения, только экономическими мотивами мало что можно объяснить, как это пытались делать некомпетентные в этнополитике руководители СССР в конце 80—х годов, в частности, в связи с карабахским конфликтом. Материалистический подход не в состоянии объяснить такие явления, как независимость, достоинство, национальная гордость, национальная символика и их огромное внушающее воздействие, другие этнопсихологические и социологические факторы. Без учета этнопсихологических факторов невозможно объяснить интенсивность чувств, аффектов и стремлений, которые возникают в ходе таких конфликтов, какие имеют место в Ирландии, Арцахе и в других странах. Изучение этнического конфликта в Северной Ирландии тоже показало, что поведение конфликтующих этнических групп определяется не столько четкими экономическими расчетами (т.е. "конфликтом интересов"), сколько такими факторами, 218 Альберт Налчаджян   как доминирование или автономия, законное место в обществе или в международных отношениях, символы престижа и т.п. Все названные - этнопсихологические явления1.
Литература 1. Бромлей Ю. В., Полольный Р. Г. Человечество — это народы. М., "Мысль", 1990.
С  м.: Tajfel, Henri (Ed). Social Identity and Intergroup Relations. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1983, p. 277.
 ЧАСТЬ 2. Агрессивная этнозащита
Глава 6. Внутривидовая и межвидовая агрессия Все виды животных время от времени ведут себя агрессивно как во взаимодействиях с представителями своего вида, так и во время контактов с животными других видов. В первом случае мы имеем дело с внутривидовой агрессией, а во втором — с межвидовой. Есть ли различия между этими двумя разновидностями агрессии? Вопрос этот немаловажный и приводит к постановке новых проблем о различных аспектах человеческой агрессивности, поэтому следует обсуждать его на основе этоло-гических и психологических фактов. жүктеу/скачать 2.62 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989, с. 389. См.: Ра-||щд—ад—Дин. Сборник летописей. Т. 1., кн. I. Пер. А. А. Хетагурова. М.—Л., 1952, с. 77.
ромлей Ю. В., Полольный Р. Г. Человечество - это народы. М., 'Мысль", 1990, с. 160.
умилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь, с. 179. Косвен М. О. Семейная обшина и патронимия. М., 1963.
ремеев Д. Е. Этногенез турок. М., 1971, с. 100.
1'умилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь, с. 436-437.
См.: например Wait R. G. L., The Psychopathic God: Adolf Hitler. Da Capo Press,
ласть, но и экономическую выгоду и обычно сама мало страдает от кризиса. Например, в независимых государствах, возникших после распада СССР, лидеры, проводя приватизацию государственной собственности, по существу стали хозяевами огромных богатств: новая "элита" присвоила значительную часть прежнего государственного имущества, заводов, зданий и т.п., причем нередко криминальным путем.