Идеология в контексте социального опыта философский анализ

Специальность 09.00.11 – социальная философия

диссертации на соискание ученой степени

кандидата философских наук

Тверь - 2011

Диссертация выполнена на кафедре философии

Московского государственного университета

приборостроения и информатики

Защита состоится « 4 » марта 2011 г. в 16 часов на заседании диссертационного совета по философским наукам (ДМ 212.263.07) при Тверском Государственном Университете по адресу: 170100, г. Тверь, ул. Желябова, д. 33

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу: 170000, Тверь, ул. Скорбященская, д.44а. Автореферат диссертации представлен на сайте: http://www.university.tversu.ru/aspirants/abstracts

Автореферат разослан «1» февраля 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат философских наук, доцент С.П. Бельчевичен

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Термином «идеология», за которым – объемное, концептуально емкое понятие, обогатил тезаурус Дестют де Траси¹, предложивший проект Всеобщей науки идеологии (учение о происхождении идей), нацеленной на установление твердых оснований духовной деятельности. В период Реставрации концепту «идеология» придан уничижительный смысл, сближающий процесс производства идей с иллюзорной спекулятивностью. Близкое к данному толкование «идеологии» использовали К.Маркс и Ф. Энгельс², именовавшие «идеологами» специалистов по произвольному мыслительному конструированию реальности (из своего «высочайшего черепа» - Энгельс). В дальнейшем интерпретативная традиция была переосмыслена: в последующем социально-философском толковании идеология трактуется двояко – как система взглядов (идей), развертывающая а) миропонимание (отношение людей к действительности, к себе, к себе подобным – картина мира с позиций выделенных социальных интересов, идеалов); б) мироотношение (программа преобразования действительности с позиций тех же выделенных социальных интересов, идеалов).

Идеология в настоящем выступает комплексным социально-политическим феноменом, единящим духовное и практически-духовное производство; выработка идей (в отличие от философии) здесь жестко сцеплена с задачами трансформации реальности через призму идеальных образов, включающих как апологию целей, так и технологию их фактического осуществления. По свой функциональной сути идеология не может быть расценена как явление чисто духовное или практически-духовное; она есть образование синкретическое, отображающее способность человека как свободного существа самоутверждаться по внутренним автономным целям³.

Значимость разработки тематической сферы, объемлющей вопросы статуса идеологии в наличном обмене деятельностью, обусловлена двумя группами факторов:

• 
  необходимостью избавления от иллюзий, отрешенных, прекраснодушных, дереализующих схем в социотворчестве;
  
• 
  необходимостью грамотно использовать индуцируемый идеологией духоподъемный высокий гражданский ресурс, без которого не обходится положительное социальное созидание.
  

Относительно становления «идеократии» правильно отметить непреходящее значение идей Августина, Б. Клервосского, В. Соловьева (идеи всемирной теократии); Канта (учение о целесообразности); Гегеля (концепция идеала как момента действительности, образа человеческого духа, преодолевающего собственные отчужденные состояния); практически-духовные проекты «ауровилистов» и др.

В период «серебряного века» разработка обозначенной проблематики проводилась в терминах уяснения назначения «русской идеи» (западники, славянофилы, почвенники). Отрешенную доктринацию «русской идеи» в контексте либеральных и консервативных исканий сменил практический большевизм, погрузивший содержательную разработку концептуальных вопросов в организационно-политическую плоскость. В подобном контексте вводилась дихотомия «передовой прогрессивной» - «догматической реакционной» идеологии, выгодное различие между которыми устанавливалось в сознании участников событий «в самом ходе исторического действия». Соответственные эвристические обоснования такого рода подходов обнаруживаются в деятельности Г. Батищева, Э. Ильенкова, Г.Смирнова, Н. Биккенина, А. Уледова, В. Келле, М. Ковальзона, В. Ядова, В. Тугаринова и др⁴.

Текущее состояние осмысления и понимания роли идеологического комплекса в духовности, лишенное привкуса партийной предвзятости, во многом предопределено положительными усилиями В. Ильина, А. Панарина, Е. Троицкого, А. Дугина, А. Ахиезера, возвративших надлежащее развитие теории в строгое русло доказательного академизма.

• 
  выявить сущность идеологии как формы субъективного признания истины;
  
• 
  охарактеризовать стимулирующий потенциал идеологии как программы социального действия.
  

Во Введении обоснована актуальность исследования, выявлена степень изученности проблемы, определены объект, предмет, цель, задачи, методологическая основа, источниковая база, новизна разработки, ее теоретическая, практическая значимость, сформулированы положения, выносимые на защиту.

В Заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшей проработки проблемы.

Наиболее существенные результаты исследования, содержащие признаки содержательной новизны и являющиеся предметом защиты:

1. Выявлена сущность идеологии как формы субъективного признания истины. Градуирование духовной деятельности с позиций учета воплощения объективных и субъективных оснований демонстрирует, что гносеологически «идеология» изоморфна «вере», выступающей формой удостоверения (фиксации) истины по недостаточным объективным и достаточным субъективным мотивам. Отсутствие «универсальных» и наличие лишь «персональных» причин считать что-либо истинным сообщают идеологии статус тенденциозного, предвзятого сознания с таким свойствами, как спекулятивность, иллюзорность, догматичность, апологетичность, авторитарность, репрессивность.

2. Охарактеризован стимулирующий потенциал идеологии как программы социального действия. Показано:

• 
  национально-государственное сознание строится не как выбор иллюзорных и недостижимых идеалов, а как уточнение самопонимания, раскрытие целей, ценностей, на базе которых возможна самоидентификация нации. Национально-государственная идеология выступает искренней апологией Отечества, позволяющей умножать живую силу народа, восстанавливать национальную «Я-концепцию», отстаивающую высокий исторический статус страны как влиятельной сверхдержавы;
  
• 
  у человечества есть два вида консолидирующих духовных ресурсов - идеология и утопия. (Религия может приближаться к каждому по мере усиления соответствующих мотивов, что существенно влияет на общественное резонирование базовых структур.) До недавнего времени остов отечественной консолидации составляла утопия. В основу принципов социального конструирования клались идеи техноморфного преобразования действительности. Задача настоящего исторического момента – перейти к конструктивной идеологии социального строительства, в которой охватывались бы важнейшие ценности эволюции общества.
  

- согласованность динамики общественного бытия национальной общности (с учетом территориальных и социальных особенностей);

- специфику исторического пути развития народа, его экономический, социальный, политический уровень (с учетом особенностей этнической и национальной социализации);

- политическое положение нации, характер ее политической системы в сложившейся ситуации;

- уровень духовной жизни нации, характер ее общей и политической культуры.

Движение в объемном сюжете «идеология как программа социального действия» производится посредством акцентуации двух взаимосвязанных моментов.

Первого концептуального: идеология как тип духовности гносеологически адекватно может быть описана в терминах практической достоверности, - по своей внутренней сути она перекрывает сферу «знания» (стандартное мировосприятие, миропредставление, навеянное как персональным, так и социальным опытом), выходит в сферу поведенческого самоутверждения.

Второго социального (активистского): укоренение «логики» в «гражданско-поведенческих» принципах влечет поиск убежденности, а не истинности, – объект мнения погрязает в мнении об объекте.

Сказанное лишний раз оттеняет родство «идеологии» и «веры». И одно и другое – есть разновидность «живой идеи», связанной отношением или ассоциирующейся с наличным впечатлением⁵. Как и вера, идеология не взыскует доказательств. Истина требует демонстраций. Идеология, вера развертываются чувством повышенной власти – полезностью, неизбежностью – короче, выгодами (именно предпосылками, что следует создать, чтобы нечто было нами признано)⁶, которые можно извлекать, действуя в горизонте сознания и не принимая в расчет объективные реалии.

В пределах идеологии (веры) руководствуются не обоснованиями, а диспозициями, навевающими мотивы поведения. Закрепление последних чисто прагматически производится в том числе по проанализированным Пирсом методам борьбы с сомнением⁷.

3. Панидеи представляют собой номосы, организованные пространства, рельефы, месторазвития (что было исчерпывающе фиксировано политическими географами, геополитиками (Ратцель, Шмитт), евразийцами), оказывающиеся сочетанием хорологических и аксиологических параметров. Панидеи, следовательно, есть функциональные многообразия, интегрирующие внутри себя политическое вещество по принципу анаболитических реакций, – таковы римская, русская, туранская панидеи. В пределах понятия панидей получает распространение тенденция не только органичного сочетания пространственного и ценностного материала, но и их периодического восстановления на исторической сцене.

Согласно сказанному, просматривается вполне верифицируемая логика пульсаций больших геополитических пространств (пространственно-ценностных контуров панидей) с ритмическим их расширением и сжатием.

Вопрос, как складывались ареалы панидей, решен: концентрацию в топосы первоначально распыленного политического вещества проводит экспансия, предполагающая активный перенос (вброс) на несопряженные пространственно-ценностные единицы фиксированных порядков господства и подчинения (доминирования). Переплавление генетически чуждых автохтонных структур идет империализацией – силовой и духовной инкорпорацией пассивной периферии в активное ядро.

Вопрос, с какой периодичностью проходят ритмические расширения и сокращения пространственно-ценностных контуров панидей, не решен. Органицисты (Шпенглер), футуристы (Хлебников) склоняются к временнóму взгляду. Между тем полученные ими частичные результаты (главным образом смутные догадки) не могут быть сведены в сущностную картину, являются умозрительными. Более оправдан иной взгляд, к какому склоняемся мы, – политохорологические пульсации панидей отвечают зависимостям факторным⁸.

Была Римская империя с коррелятивным ей евроафриканским ареалом. После падения Рима восстанавливается величие не «вечного города», а сцепленного с ним пространственного контура (эпопеи Карла Великого, Наполеона, Гитлера). Была Российская империя с соответственным евразийским ареалом. История многократных дезагрегаций пространственного контура России в понижательной державной фазе чередуется с историей многократных же агрегаций ее пространственного контура в повышательной державной фазе (эпопеи Петра I, Екатерины II, Александра II, Сталина). Был Арабский Халифат с согласованным азиатско-африканским ареалом. После распада Халифата в VII-IX вв. указанный ареал восстанавливался Оттоманской империей в XV-XVII вв. в результате турецких завоеваний в Азии, Европе (Балканы), Африке (Северная часть).

Сказанное подводит к заключению о наличии правил:

– своеобразных географических пульсаций панидей (покрываемых ими пространственных контуров), ритмические расширения и сжатия которых не периодичны, сопровождают процессы построения или разрушения на них (контурах) сверхдержав - империй;

– своеобразных сопряженных отношений как между покрываемыми панидеями пространственными контурами (а), так и внутри последних (б). Мысль уточняют суждения: а) непосредственное пространственное соприкосновение панидей в повышательной державной фазе конфликтогенно (войны, силовые пикировки); б) фрагменты пространства, изначально не входящие в географические контуры панидей, не подпадающие под их духовную юрисдикцию, но впоследствии с ними ассоциированные, неустойчивы, коллаборационистичны относительно аутентичных ядер.

4. Национальное сознание, т.е. осознание собственного культурно-исторического своеобразия, предполагает выработку мироустроительной идеи. Между тем последняя не может конструироваться на отрешенных постановках.

Программа «особнянской» (В. Соловьев) стати Руси сложилась как социософская реакция на европоцентричный финализм и норманизм. Естественный протест вызывала декларация романо-германского авторства истории: развитие цивилизации ограничивается романо-германской фазой. Неуважению славянского достоинства противопоставлена идея миссионизма и мессианизма, — имеет место славянский фазис всемирно-исторического процесса, связанный с особой ролью России в мире как оплота праведности и благодати (платформы «Москва — Третий Рим»; «святая Русь — ковчег спасенья»; «Русская правда — высшая форма духовности, религиозно-исторического синтеза», единящая Запад и Восток, Европу и Азию).

Подспудье глубокого и мощного потока развертывания патриотичной мысли составили комплексы

— обязанность Руси сохранить, поддержать православие после падения Константинополя (Москва — хранитель и охранитель святой веры);

— предание, будто апостол Андрей Первозванный в бытность на Руси посетил место, где стал Киев (христианство освятило государственность);

— легенда о белом клобуке, бывшем в Риме, Константинополе, Москве (аутентичность русского христианства);

— сказание об иконе Тихвинской Божьей Матери, которая из Константинополя попала на Русь и призвала ее на подвиг.

Откуда вытекает миссианское назначение Московского царства быть средоточием правых заветов старины.

Задача упрочать святоотеческие традиции фактом своего существования в мире развивающим образом подействовала на трактовку национального состояния: богоносность России спасет вырождающееся человечество. Величавые очертания экстравагантной конструкции одинаково сильно влияли на деятелей разных интеллектуальных ориентаций, однозначно поддерживающих идеологически «сфабрикованную народность» (Чаадаев).

Между тем магистрали человечества намечаются здоровой прагматикой, а не отрешенными исканиями. Скажем: внутренняя свобода дается демократией, чем инициируется историческая миссия народов. На этом фоне странно тщиться занять передовые позиции в мире философской проповедью народного платьепоклонства.

Культурный пафос славянофильства ясен. Не ясен макросоциологический, цивилизационный его смысл. Идея богоизбранности России трансформирует культурологический христианский комплекс в политический «зоологический патриотизм», «делающий из нации предмет идолослужения»⁹.

Две силы позволяют и сотрясать и обихоживать общественные устои. И это суть — технология и идеология. По части первого Россия лишь встраивается в глобальные транзиты. По части второго Россия исстари пыталась играть первопроходческую роль удивительницы-спасительницы человечества.

С позиции автора - довольно вползать в петлю близоруких умозрительных вымыслов. Ущербная идеология — все дело в ней. Коль скоро это так, нельзя более национальную историю подчинять историософии.

Прежняя, с привкусом национализма, этногосударственная идеология поднимала на щит силовую, конфронтационную триаду — самодержавие, православие, народность. Нынешняя, избегающая этнодиктаторских порывов национально-государственная идеология вводит консолидирующие, консенсуальные столпы — демократия, веротерпимость, солидарность. Отсутствие этнического, классового, конфессионального в реестре реперов национально-государственной идеологии не ущемляет патриотичность, выводя ее на новый уровень трактовки и понимания.

5. Соблюдение и проведение национальных интересов требует нейтрализации и элиминации деструктивных воздействий и влияний. Дабы не сделаться ископаемым животным, Россия должна занять приличествующее ей место в мировом сообществе наций. Определенный шанс создать стратегию реализации этого позволяет сознательное преодоление бытовавших в прошлом у нас предрассудков, догм, предубеждений, провоцировавших сомнительные импровизации саморазвития. Используя слог Б.Чичерина, делу поможет прямое и трезвое смотрение на вещи, видение различных их сторон, избегание односторонних увлечений. Проявление мудрости и смелости в очерчивании перспектив обновления России – учет требований цивилизационных императивов исторически выработанных всеобщих форм организации жизни на пространствах Евразии.

Обновление России, в чем убеждает многострадальный опыт, – «от внутренних процессов в русском народе» (Бердяев), а не от сферы отвлеченной мысли. Чем народоотстраненнее реформа, тем она для страны пагубнее. Рельефные тому подтверждения – безнадежно запоздалые прозрения наших прожектерствующих устроителей Отечества – «не сметь командовать».

Вселенскость, цивилизационный универсализм, народная государственность суть факторы расширения границ процветания России, восстановления искомых ее мировых кондиций. Кондиций не планетарной гегемонии, а собственной совершенности, конкуренто- и кредитоспособности.

Цена идеологии и цена ошибки в идеологии грандиозны, в чем убеждает опыт отечественного послеоктябрьского устроительства, реализуемого как плохо спланированный некорректный эксперимент с санкции скверной иллюзии. Памятуя об этом, надо тем не менее не деидеологизировать жизнь (в силу интенциональности духовность не терпит пустоты, на безрыбье заполняясь низкопробным равнодушием, являющимся формой цинизма слабых духом), а делать ставку на мобилизующее дееспособное миропредставление, органически стыкующее слово с делом.

Идеология не может быть научной; она должна быть научно фундированной. Сказанное позволяет расставить нужные акценты применительно к идеократии. Идеократии как содержательного базиса социального устроения быть не может. Однако же может быть общенациональная идеология как здоровое чувство Родины.

1. Осипова А.М. О субъективном признании истины // Вестник МГОУ. Серия «Философские науки». – М.: Изд-во МГОУ, 2010. № 2 . – 0,6 п.л. С. 24-29

2. Осипова А.М. О геополитической сущности «панидей» // Философия. Наука. Культура – М.: МГУ, 2009. Вып. 5. – 0,55 п.л.

3. Осипова А.М. О возможности «научной идеологии» // Философия. Наука. Культура. – М.: МГУ, 2010. Вып. 3. – 1,3 п.л.

4. Осипова А.М. Вселенская и национально-государственная идеология: сравнительный анализ // Философия. Наука. Культура. – М.: МГУ, 2010. Вып. 3. – 0,6 п.л.

5. Осипова А.М. Русская идея в контексте глобализации // Сборник трудов научной конференции МГУПИ «Актуальные проблемы приборостроения, информатики и социально-экономических наук». – М.: МГУПИ, 2010. – 0,5 п.л.

6. Осипова А.М. Проблемы управления социальными конфликтами // Межвузовский сборник научных трудов «Общество – вчера, сегодня, завтра». Выпуск № 4. Москва 2008 г. – 0,2 п.л.