Искусство и миф. Сборник

В любом случае положение, описанное в «Романтическом ис
кусстве», — скверное положение, это состояние разделения, кото
рое не может удовлетворять разум: с одной стороны, прозаическая
действительность мира, брошенного на волю случая и покинутого
божественным провидением («фатализм» Дидро), с другой — ост
роумие бесконечной субъективности, которая возомнила себя
содержанием (насмешка «Тристрама Шенди» Стерна)
138
.
Если искусство является созданием духа или, точнее, одной из
форм проявления духа, ясно, что произведение искусства не ставит
целью описание данной, конечной, несовершенной действительнос
ти и получение удовольствия теми, кто его созерцает. Искусство,
на языке Гегеля, является внутренним, стремящимся к внешнему вы
ражению содержанием, ищущим форму, смыслом, который хочет
стать ощущением («Ide´e du beau», p. 67)
139
, субстанцией, которая
проявляет себя («Architecture», p. 13). Платон осуждает искусство
за то, что оно является обманом и видимостью, но разве может исти
на обойтись без видимости? «Не станем забывать, что любая сущ
ность, любая истина, должна сделаться видимой, дабы не остаться
чистой абстракцией» (Int., p. 37)
140
. Будучи первым воплощением
духа, искусство смешивается по своему содержанию с религией,
и центральная часть «Эстетики» (три формы искусства) может быть
прочитана как история религий, проясняющая судьбу искусства.
Так, греческая религия, составляющая содержание класси
ческого искусства, неотделима от греческого искусства как ее про
явления. Геродот, высказывание которого часто цитирует Гегель,
говорил, что именно Гомер и Гесиод подарили грекам их богов.
В самом деле, греческий пантеон существует лишь в виде статуй,
которые художники создавали, свободно творя их. Человек
поклоняется тому, что вылепила его собственная рука: парадокс
идолопоклонства, изобличенный библейскими пророками, стал
наивысшим проявлением «поэтического», или творческого, гения
греческого народа.
Теперь основная проблема выглядит так: каким образом осу
ществляется переход от религии, содержание которой неотделимо
от художественного представления, к «романтическому» искус
ству, содержание коего, а именно христианская религия, раскры
вается независимо от искусства? Греческие боги были богами
из камня или бронзы. Новый бог — это бог истинный, из плоти
Жан Лакост. Философия искусства
250

и крови, и поистине происходящий от духа. Неужели это возврат
к платоновскому приговору искусству? И не является ли искусст
во как сфера представления неадекватной формой религиозной
истины? Действительно, субъективно романтическое искусство
представляется избыточным. Христианская вера самодостаточна,
она находит свидетельство своей истины в самой себе. Для осозна
ния истины красота внешнего выражения и представления есть
нечто вторичное. Но если внимательно взглянуть на содержание
христианской религии, можно, напротив, увидеть, что догма Во
площения, Бог, который становится человеком, страдает и уми
рает, поновому обосновывает необходимость искусства и художе
ственного представления. Христианская религия в сравнении
с религией греческой, все же отделившей божественное от живот
ного, представляется крайне антропоморфической. Божественное
проявляется в форме (непременно художественной, сделанной,
не естественной) страдающей и умирающей личности. Более того,
только искусство может представить краткий миг явления Бога
в истории непрерывно длящимся. Следовательно, искусство необ
ходимо христианской религии (частично диктующей ему свою
иконографию), а конец искусства в нашем прозаическом мире
означает, что отжила и сама христианская религия, а Абсолют,
о котором говорит Гегель, это уже не совсем христианский Бог.

жүктеу/скачать 1.41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: