Из воспоминаний генерала армии А. П. Белобородова

Заканчивался последний этап приготовле­ний. Ударная группировка — части 1-го и 60-го стрелковых корпусов — двинулась ноч­ными маршами к линии фронта. В ночь на 22 июня их главные силы сосредоточились в 5—7 км от передовой, а штурмовые ба­тальоны вышли на передний край.

Около полуночи командиры корпусов Ва­сильев и Люхтиков доложили, что штурмовыми батальонами полностью сменены под­разделения 156-й стрелковой дивизии. Все шло по плану. Специально подготовленные роты (по одной в полосе каждой дивизии) ждали рассвета, чтобы начать разведку бо­ем. Эти небольшие, но крепко сколоченные подразделения кроме выполнения обычных для разведки задач должны были вынудить противника ввести в бой свои ближайшие резервы. Если это удастся, то на следующий день под первый массированный удар на­шей артиллерии, авиации, пехоты и танков попадут основные силы фашистов, их обо­рона лишится глубины, а значит, и устойчивости.

В пять часов утра 22 июня после 10-ми­нутного артналета началась разведка боем. Роты атаковали противника по всему семи­километровому участку прорыва. Успех сра­зу же обозначился в полосе 1-го корпуса. Рота капитана Герасименко овладела пер­вой, а затем и второй траншеями и, взаимодействуя с соседней ротой, ворвалась в де­ревню Замошье. В полосе 60-го корпуса ата­ка развивалась медленно. Здесь, как мы и предполагали, основой вражеской обороны оказался узел сопротивления в деревнях Новоселки, Дворище, Чисти. Попытки раз­ведчиков обойти его по болоту пресекались сильным фланкирующим огнем. Ожесточен­ный бой на этом участке продолжался до темноты. Фашисты предприняли девять контратак подряд.

Вечером полковник Шиошвили доложил результаты опроса пленных. Выяснилось, что нашу и нашего соседа (6-й гвардейской армии) разведку боем вражеское командо­вание приняло за начало общего наступле­ния и перебросило к переднему краю все тактические резервы 56-й пехотной дивизии, а также часть сил, оборонявшихся на сосед­них участках фронта.

Перед смежными флангами наших армий сложилась благоприятная обстановка. Противник метался, он дробил свои усилия, перебрасывая резервы вдоль линии фронта то в полосу соседа, то обратно к нам, в полосу 1-го и 60-го корпусов. В аспекте психологическом это попахивало уже паникой. A ведь мы пока что ввели в бой только несколько рот.

В тактическом отношении разведка боем тоже принесла хорошие плоды. Оборона на стыке флангов 56-й и 252-й немецких пехотных дивизий дала заметную трещину. Теперь наш передний край в полосе 1-го корпуса местами выдвинулся за вторую траншею противника.

Генерал-майор Е. В. Щеглов вносил коррективы в план завтрашнего артнаступления в полосах 306-й и 179-й стрелковых дивизий. Необходимость подавлять огневые средства на захваченном участке, естественно, отпала. Здесь артподготовку решено было начать сразу со второй ее части, которая на военном языке звучит как «сопровождение пехоты огнем при бое в глубине обороны противника».

Однако линия фронта и в ночь на 23 июня не оставалась статичной. Мы решили продолжить разведку боем, введя часть сил штурмовых батальонов. И опять наибольшего успеха добились соединения 1-го корпуса генерала Васильева. 306-я дивизия генерала М. И. Кучерявенко ночной атакой почти полностью прорвала главную полосу вражеской обороны на стыке 56-й и 251 немецких пехотных дивизий и к утру продвинулась еще на 2—3 км, выйдя к деревне Гороватка.

Несколько улучшил свои позиции и 60-й корпус генерала Люхтикова. 235-я дивизия полковника И. Л. Луцкевича своим левофланговым 732-м полком захватила высоту северо-западнее оборонительного узла Новоселки, Дворище, Чисти. Луцкевич доложил, что взводы химзащиты ждут сигнала для пуска дымовой завесы. Ветер благоприятный — с северо-востока.

Огневой бой, особенно интенсивный правом фланге, стал несколько стихать лишь на рассвете 23 июня. Федор Федорович Масленников, приговаривая: «Ай да разведчики! Ай да молодцы!» — штрихами наносил на карту положение частей. Клин, вбитый в оборону противника, приблизился с севера к Шумилино — крупному населенному пункту на перекрестке дорог. Одна из них (Витебск — Полоцк) являлась важнейшей вражеской коммуникацией, идущей параллельно, но линии фронта, другая, не менее важная, перпендикулярная ей, вела от Шумилино на юг, к переправам через Западную Двину.

Такое расположение шумилинского узла определяло его значимость и для нас, и для противника.

Пауза между успешно завершившейся боем и началом общего наступления оказалась минимальной. В семь часов утра мощно ударила вся наша артиллерия. Немецкие батареи попытались было ответить, но их огонь редел с каждой минутой. Да и по заявкам, поступавшим от стрелковых частей в контрбатарейную группу (28-я и 37-я гвардейские пушечные бригады), мы убеждались, как вражеская артиллерия всё более теряет централизованное управление, даже в низовых звеньях. Попытки сосредоточить огонь трех-четырех батарей были единичными, но и они сразу подавлялись нашей артиллерией. Контрбатарейной борьбой руководил командир 28-й гвардейской бригады полковник Н. И. Осокин – большой специалист своего дела. Он, как говорится, «дохнуть не давал» фашистским артиллеристам. Мгновенный перенос огня, два-три залпа тяжелых пушек-гаубиц – и очередная батарея противника замолкала.

С НП хорошо просматривался весь семикилометровый участок прорыва. Стена огня и дыма стояла над вражеской обороной. Под низким пологом утренних облаков прошли к Шумилино девятки штурмовиков. Залп реактивных минометов завершил артподготовку.

Дым ещё не рассеялся, когда танки и пехота 1-го корпуса двинулись в атаку.

– Противник бежит! — доложил генерал Васильев.

И тут же звонок из 60-го корпуса от генерала Люхтикова:

– Сопротивление фашистов слабое. Ведут огонь только опорные пункты в Новоселках, Дворище, Чисти. Пускаем дымовую завесу. Наблюдайте.

Вижу, как под Белой Дубровкой из окопов 732-го полка 235-й стрелковой дивизии выползает густой дым. Он свивается в клубы, уплотняется и, подгоняемый северо-восточным ветром, ползет над болотом. Черный вал шириной три километра накрывает склоны высоты 67,8, развалины изб в деревнях Дворище и Чисти и, распространяясь на юго-запад, заволакивает опорный пункт в Новоселках.

Противник «ослеплен». Он ведет огонь наугад, в сторону окопов 732-го полка. Но теперь в тех окопах, кроме взвода химзащиты лейтенанта Фролова, никого нет. 732-й полк подполковника С. Н. Кузнецова — в движении, 3-й батальон обходит вражеский узел обороны слева, стрелковые цепи, скрытые дымом, приближаются к восточной око­лице деревни Дворище. А справа, с запада, так же скрытно пробираются через обшир­ное болото к Новоселкам стрелки двух дру­гих батальонов.

К 11 часам утра противник был полностью окружен, а час спустя остатки усиленного артиллерией пехотного батальона 246-й не­мецкой дивизии в числе 130 человек сдались в плен.

Ликвидировав узел обороны с его опорны­ми пунктами, разобщив фланги 56-й и 246-й немецких дивизий, корпус генерала Люхтикова начал быстро продвигаться на юг. Его передовой отряд — 39-я гвардейская танко­вая бригада полковника И. П. Калинина — с ходу ворвался в деревню Барсучино, отку­да, побросав имущество и документы, по­спешно бежал штаб 56-й немецкой дивизии.

Еще более стремительно развивались события на правом фланге ударной группи­ровки. Выйдя на большак Сиротино — Шу­милино, 10-я гвардейская танковая бригада полковника Н. В. Волкова прорвалась к Шумилино. Противник, укрепившись на линии железной дороги, оказывал сильное огневое сопротивление. Тогда вперед выдвинулись машины 377-го самоходно-артиллерийского полка. Огонь их тяжелых 152-мм пушек про­бил дорогу танкам. Одновременно стрелки 306-й и 179-й дивизий обошли Шумилино с запада и востока.

— Оставляю под Шумилино два полка,— доложил генерал Васильев. — Главные силы корпуса наступают к озеру Мошно.

Решение верное! Противник надеется вы­играть время. Надеется сковать нас боем под Шумилино, чтобы успеть закрепиться южнее, в межозерных складках местности. Но мы ему такой возможности не дадим. «Вперед! Только вперед — к Западной Дви­не. Для ликвидации окруженного противни­ка оставлять минимум сил» — этой мыслью были пронизаны все указания, исходившие в этот день из Военного совета и штаба армии.

Ликвидация шумилинской группировки противника, находившейся уже в тылу час­тей 1-го корпуса, была завершена к часу дня 23 июня. Вражескую оборону накрыл меткий залп реактивных снарядов 39-го гвардейского минометного полка подполков­ника П. В. Шутова, с воздуха нанесли удар штурмовики 332-й авиадивизии.

Батальон майора М. Е. Волошина из 179-й стрелковой дивизии стремительной атакой ворвался в последний опорный пункт фаши­стов и в рукопашном бою уничтожил их.

Организованное сопротивление 56-й не­мецкой дивизии было сломлено. Ее командование потеряло контроль над войсками, а сами войска, превратившись в мелкие группы и группировки, разрозненно отходили к Западной Двине или разбегались по окрестным лесам.

В 15.00 Военный совет армии отдал боевое распоряжение, суть которого состояла в том, чтобы, стремительно преследуя противника, с ходу форсировать Западную Двину. Распоряжение подчеркивало: «Преследовать рядами. Танковые бригады использовать для захвата выгодных рубежей, переправ и плацдармов».

Сложившаяся к середине дня обстановка позволяла надеяться, что уже вечером наша ударная группировка выйдет к Западной Двине на широком фронте и форсирует ре­ку. Однако мы опять-таки встретились с тя­желыми условиями местности. Особенно трудно пришлось дивизиям 1-го корпуса. Путь им преградила цепь больших озер (Добеевское, Мошно, Лесковичи) с узкими забо­лоченными проходами между ними. Един­ственно доступная для тяжелой техники до­рога, к тому же минированная на многих участках, не могла в считанные часы про­пустить войсковые колонны, артиллерию, танки, понтонные батальоны с их громозд­ким имуществом. Образовались пробки, темп продвижения снизился по сравнению с пер­вой половиной дня.

И все же, вопреки этим трудностям, наша армия продолжала развивать наступление. К вечеру участок ее прорыва расширился до 20 км по фронту, а в глубину составил от 8—10 км на левом фланге до 16 км на пра­вом. Нас информировали, что войска 39-й армии, которой теперь командовал генерал-лейтенант И. И. Людников, также прорвали вражеский фронт юго-восточнее Витебска и продвигаются нам навстречу.

Оба фланга витебской группировки фаши­стов были разгромлены, клещи вокруг нее постепенно смыкались. Однако гитлеровское командование реагировало на это весьма странно. Оно по-прежнему держало главные силы группировки в Витебском укрепленном районе, на участках, где наши войска активности не проявляли. За весь день июня противник не сделал ни одной сколько-нибудь серьезной попытки предотвратить назревавшее окружение. Как это оценить? Как уверенность в своих силах? Или как ошеломление и паралич воли? А может, требование фюрера во что бы то ни стало удержать Витебск лишило гитлеровских генералов способности трезво оценить оперативную обстановку?

Подлинная причина прояснилась лишь несколько дней спустя. Мне довелось допрашивать пленного генерала — командира 246-й пехотной дивизии Мюллер-Бюлова. Он вёл себя очень эмоционально, даже сам задавал вопросы.

— Как вы смогли скрытно сосредоточить массу войск в этих болотах, на открытой местности? Невероятно!

— Не ждали наступления? — спросил

— Ждали! Но наступление наступлению рознь. Главный удар через болота — в это я не верил...

— А как реагировало ваше командование на наступление советских войск?

— Оно обвиняло нас и только нас — меня и командира пятьдесят шестой дивизии. Оно требовало: «Задержать русских на линии Шумилино — Рыльково!.. Отбросить контратаками!..» Мне твердили, что удар на Шумилино — отвлекающий, что я должен, обязан... Ну и так далее.

— Значит, ваше командование и двадцать третьего июня ожидало наш главный yдар непосредственно на Витебск?

— Да, это так...

И припомнился мне казавшийся теперь уже далеким майский вечер, траншеи среди бескрайних болот и рассказ генерала Баграмяна о беседе с ним Верховного Главнокомандующего: «Противник убежден, что yдар на Шумилино крупными силами мы нанести не сможем. Докажите ему обратное…». И вот — доказали!

Печатается с сокращениями по кн.:

Белобородов А.П. Всегда в бою. – М., 1979.

Из воспоминаний генерал-полковника И.М.Чистякова

Иван Михайлович Чистяков. Герой Советско­го Союза. Генерал-полковник (1944 г.). Родился 27.9.1900 г. в д. Отрубнево Кашинского района Калининской области. Из рабочих. Русский. Член КПСС с 1926 г. В Красной Армии с 1918 г. Участник Гражданской войны. В период Вели­кой Отечественной войны с 1941 г. на Западном, Северо-Западном, Калининском, Донском. Юго-Западном, Сталинградском, Воронежском 2-м и 1-м Прибалтийских фронтах. 23.6.1944 г. гвардейская армия под его командованием прорвала оборону противника в Сиротинском районе на участке Волотовки — Новая Игуменщина, освободила д. Сиротино; 24—25.6.1944 г. широким фронтом достигла р. Западная Двина, форсировала ее, захватила плацдарм в районе деревень Большие Щетьки, Дворище, Мамойки, отрезала витебскую группировку противника от полоцкой. Войска 6-й гвардейской армии освободили городские поселки Улла, Ушачи; при содействии 4-й ударной армии 4.7.1944 г. штур­мом овладели Полоцком. Звание Героя Советского Союза присвоено 22.7.1944 г. При разгроме японских войск на Дальнем Востоке в 1945 г. И.М. Чистяков командовал 25-й армией. После войны на командных должностях в войсках, заместитель командующего Закавказским военным округом, в 1957—68 гг. генеральный инспектор инспекции сухопутных войск Главной инспекции Министерства обороны СССР. Депутат Верховного Совета СССР в 1946-50 и 1954-58 гг. Почетный гражданин г. Полоцка. Умер 8.3.1979 г.


И. М. Чистяков

В начале июня 1944 года мы получили директиву командующего фронтом И.X. Баграмяна, в которой говорилось:

«Войска 1-го Прибалтийского фронта наносят главный удар силами двух армий, 6-й гвардейской и 43-й, 3-м мехкорпусом при поддержке 3-й воздушной армии из района Витебска. Одновременно на юго-запад, в направлении на Бешенковичи, Лепель во взаимодействии с правым крылом 3-го Белорусского фронта окружить и уничтожить витебскую группировку врага, овладеть городами Витебск и Полоцк. В дальнейшем главными силами развивать наступление на Лепель».


Группа воинов 6-й гвардейской армии после вручения им наград.

В центре ко­мандующий армией генерал-полковник И. М. Чистяков, 1944 г.

Во фронтовой операции нашей армии приказывать прорвать оборону противника на участке Волотовка — Новая Игуменщина и наступать в общем направлении на Сиротино, Бешенковичи, Лепель, Глубокое, прочно обеспечивая себя со стороны Полоцка, и на третий день операции форсировать реку Западная Двина, овладеть районом Бешенковичи. Одновременно частью сил левого крыла армии во взаимодействии с правым крылом 43-й армии уничтожить витебскую группировку противника.

Новый район сосредоточения армии был выбран в центре дуги, образованной конфигурацией фронта. Такое сосредоточение войск даже при обнаружении не давало возможности немецкому командованию определить направление предполагаемого главно­го удара.

Итак, за три-четыре ночи нам предстояло пройти 110 километров и встать в тыл 154-й стрелковой дивизии 22-й армии, причем скрытно не только от противника, но и от войск 154-й дивизии. В целях маскировки нас временно снизили в звании. Мне дали погоны полковника, другим генералам на­шей армии также различные офицерские звания с соответствующими документами. О нашей истинной задаче знал только ко­мандир 154-й стрелковой дивизии.

Для остальных же мы значились как ко­миссия по проверке обороноспособности полков дивизии. Было сделано все возмож­ное, чтобы враг не догадался, что сзади ди­визии стала целая армия.

Несколько дней я, начальник штаба армии В. А. Пеньковский, командиры корпусов первых эшелонов ползали по передовой 154-й стрелковой дивизии. Позже мы узнали, что до нас в этих траншеях побывали пред­ставитель Ставки Верховного Главнокоман­дования А.М.Василевский и командующий 1-м Прибалтийским фронтом И.X.Баграмян.

После этой рекогносцировки я должен был в присутствии представителя Ставки Верховного Главнокомандования Маршала Советского Союза А. М. Василевского доло­жить командующему фронтом И.X.Баграмяну о том, что мы предприняли, готовя наступление. Я доложил:

— В полосе предстоящего наступления нашей армии обороняются части девятого армейского корпуса. На первой главной по­лосе особенно сильно укреплен узел сопро­тивления в Сиротино. Вторая полоса оборо­ны находится в семидесяти километрах от переднего края и проходит на рубеже Завод­ка — Залужье — Шумилино. Оборона про­тивника по левому берегу Западной Двины в инженерном отношении подготовлена сла­бее, чем первая полоса, и войск там пока нет. Противник более двух лет укреплял свои оборонительные рубежи. Вся его систе­ма обороны представляет совокупность раз­нообразных инженерных сооружений, эше­лонированных в основном вокруг дорог и болотистых мест. Противник, видимо, уве­рен, что мы сможем наступать только в этих местах, поэтому предполагает измотать и обескровить наступающие в этом районе на­ши части, а затем с помощью резервов, по­дошедших из Полоцка, их разгромить.

Затем я доложил о состоянии нашей ар­мии и сделал заключение, что имеющимися силами армия в состоянии выполнить по­ставленную задачу.

Маршал А.М.Василевский сказал:

— Вашу армию, товарищ Чистяков, я хо­рошо знаю. Вам было трудно под Сталин­градом и Белгородом, но не думайте, что тут будет легче прорвать оборону, которую про­тивник готовил три года. Причем вы долж­ны, прорвав оборону, тут же в быстром тем­пе форсировать Западную Двину. Вы долж­ны обеспечить своим правым флангом не только основную группировку Первого При­балтийского фронта, но тем самым и всю Белорусскую операцию. Поэтому вам ну­жен, как никогда, высокий темп наступле­ния. Сделайте все, чтобы была сохранена внезапность вашего главного удара. А теперь доложите, как думаете громить противника.

Представитель Ставки Верховного Главно­командования и командующий фронтом внимательно выслушали мое решение и в основном его утвердили, попросив меня еще раз обратить внимание на темп наступле­ния.

А.М.Василевский спросил меня:

— А как, товарищ Чистяков, настроение личного состава? Навидались гвардейцы, что тут творили фашисты с мирными жи­телями?..

Я доложил:

— Настроение в войсках хорошее, боевое. На беду нагляделись...

Да, действительно насмотрелись советские воины, сколько горя принес немецкий фа­шизм нашему народу. В армии в это время было много военнослужащих, уроженцев тех районов, которые нам пришлось осво­бождать, и тех, которые еще терзал лютый враг. Я дал распоряжение, правда негласное, чтобы те, у кого есть родные в близлежа­щих селах, сходили бы туда, повидались, послушали рассказы односельчан о том, как им жилось при фашистах, а потом расска­зали товарищам.

Сам я здесь, в Белоруссии, впервые уви­дел, когда мы входили в освобожденные села, детей с бирками на шее. Наши воины кидались к детям, чтобы поскорее снять эти бирки, но дети отбивались, плакали:

— Дяденька, не снимай! Немцы увидят, меня расстреляют...

Местные жители рассказывали, какие раз­влечения устраивали фашисты: соберут мальчиков и девочек на площади, по коман­де заставят их бежать и спускают на них собак. Не одного ребенка затравили соба­ками!

Когда я закончил доклад, И.X.Баграмян повесил карту с условными обозначениями сказал:

— В отмеченных на карте районах активно действуют партизаны, которые имеют задачу от штаба партизанского движения оказать нам серьезную помощь. Они будут подрывать мосты, железные дороги, помо­гать вам в качестве проводников, разведчи­ков. Учтите только, что могут быть прово­каторы. Штаб партизанского движения пре­дупредил нас, чтобы мы тщательно прове­ряли документы.

20 июня 1944 г. я отдал распоряжение ди­визиям первого эшелона ночью вывести вой­ска в предысходное положение и занять рубежи, подготовленные частями 154-й стрелковой дивизии. Наша артиллерия при­строилась к батареям и дивизионам, стоя­щим на участке 154-й стрелковой дивизии, так как у них уже цели были пристреляны.

В ночь на 22 июня все командиры полков, дивизий, корпусов, в том числе и я, были на наблюдательных пунктах. Ночь на 22 июня! Три года назад фашисты напали на нашу страну. Много мы пережили и вот теперь гоним их, да как гоним!

С наступлением темноты 16 усиленных батальонов нашей армии направились к траншеям, где располагались войска 154-й стрелковой дивизии. Они должны были с боем уточнить истинное начертание перед­него края противника, расположение огне­вых средств в стыках между частями, кото­рые мы за короткое время рекогносцировки точно определить не смогли.

В 4.00 ударила наша артиллерия, а с воз­духа по позициям врага — штурмовая авиа­ция. Вот тут-то мы и убедились полностью, что противник никак не ожидал нашего наступления!

Позже командующий 4-й полевой армии немцев генерал Типпельскирх писал: «Осо­бенно неприятным было наступление северо-западнее Витебска, так как оно в отличие от ударов на остальном участке фронта яви лось полной неожиданностью, поразив особенно слабо защищенный участок фронта на решающем в оперативном отношении направлении».

В 5.00 усиленные батальоны по общему сигналу дружно выскочили из траншей почти одновременно атаковали намеченные объекты. На правом фланге усиленные батальоны 22-го гвардейского стрелкового корпуса, преодолевая упорное сопротивление противника, в первой половине дня овладели населенными пунктами Савченки, Мазуры, Бывалино. В 12 часов дня для развития наметившегося успеха были введены еще 6 подготовленных батальонов, которые при поддержке артиллерии и авиации обходили отдельные опорные пункты противника и, смело действуя, к исходу 22 июня вклинились в оборону противника до 8 километров. Таким образом, в первый же день была прорвана почти вся главная полоса обороны противника.

На левом фланге в полосе 23-го гвардейского стрелкового корпуса усиленные батальоны ­за день 22 июня, пройдя 2—3 километра, сбили только боевые охранения и подошли к переднему краю обороны про­тивника.

О сложившейся обстановке я доложил ко­мандующему фронтом И.X.Баграмяну и попросил утвердить следующее решение:

- Для наращивания сил в полосе двадцать второго гвардейского стрелкового корпуса ввести главные силы корпуса, а штурмовыми отрядами в ночь на двадцать третье продолжать активные действия. Командиру двадцать третьего гвардейского стрелкового корпуса использовать благоприятную обстановку соседа справа — двадцать второго гвардейского стрелкового корпуса. Частям пятьдесят первой гвардейской стрелковой дивизии обойти сиротинский узе сопротивления и не допустить отхода противника на юго-запад. Совместными действиями главных сил двадцать третьего гвардейского корпуса на рассвете двадцать третьего июня ударить с тыла по сиротинскому узлу сопротивления врага.

Командующий фронтом согласился с моим предложением.

На правом фланге 51-й гвардейской стрелковой дивизии действовал один из лучших стрелковых полков армии — 158-й, которым командовал подполковник М.К.Белов. Этому полку командир 51-й гвардейской стрелковой дивизии и приказал в ночь на 23 июня обойти сиротинский узел и ударить по нему с тыла.

Чтобы успеть к общему удару главных сил армии по Сиротино, М.К.Белов решил избрать кратчайший путь, хотя лежал он через болото. Да, только пройдя через боло­то ночью, можно было рассчитывать подой­ти к Сиротино к рассвету. Не теряя време­ни, подполковник М.К.Белов выслал раз­ведчиков обследовать болото. Те доложили:

— Дно болота в основном песчаное, в от­дельных местах есть ямы глубиной в шесть­десят — восемьдесят сантиметров, местами в метр. Противника на противоположном берегу болота нет.

Быстро подготовили для переправы пол­ковую и батальонную артиллерию, и к ночи по намеченным маршрутам в предбоевых порядках полк двинулся через болото углом вперед. Вслед за пехотой лошади тащили артиллерию и другое военное имущество полка. Темноты они пугались, пугались бо­лота, упирались, поэтому приходилось вести их под уздцы. Трудно даже это все себе представить! В полку не одна сотня лоша­дей, сколько вооружения, и все это надо было скрытно и быстро перетащить ночью через болото.

К рассвету полк стал выходить из боло­та. Если бы какая-нибудь старушка увидела мокрых, грязных, облепленных тиной сол­дат и офицеров, вылезающих из болота, на­верняка подумала бы, что это черти или во­дяные. А воины наши на ходу вылили воду из сапог и ускоренным шагом двинулись к селу Выгорки, решительно атаковали его и пошли дальше, к сиротинскому узлу сопротивления. Противник никак не ожидал, что можно преодолеть болото ночью, поэтому он не был готов к отражению такого удара. Атакой в южном и юго-западном направле­ниях части 51-й и 67-й гвардейских стрелко­вых дивизий при содействии 158-го гвардей­ского стрелкового полка с тыла утром 23 июня овладели Сиротино. Удачный маневр 158-го гвардейского стрелкового полка спо­собствовал общему успеху наступления не только 23-го гвардейского стрелкового кор­пуса, но и всей армии.

В первый день наступления, 23 июня, во взаимодействии с частями 43-й армии мы прорвали оборону противника на глубину 16—18 километров, расширив прорыв на 15— 20 километров. Как правило, все опорные пункты противника, а в большинстве своем они были расположены на дорогах, мы обходили лесом, потому что гитлеровцы боя­лись этих лесов как огня: там активно дей­ствовали партизаны.

Такой высокий темп наступления в конце концов привел к тому, что гитлеровцы в какой-то степени потеряли управление вой­сками. Все их попытки задержать контрата­ками наше наступление мы отбивали. К ве­черу противник, подтянув резервы из По­лоцка, попытался оторваться от наступаю­щих наших частей и организовать оборону на левом берегу реки Западная Двина, но сделать это ему было очень трудно: лесом, как я говорил, он идти не мог, а на дорогах господствовали летчики 3-й воздушной ар­мии генерал-лейтенанта авиации Н.Ф.Папивина.

На пути наступления соседа, 43-й армии, в Шумилино оказался сильный опорный пункт. Шумилино стоит на возвышенности, и гарнизон противника, имея мощную ар­тиллерию, упорно сопротивлялся. Этот опор­ный пункт не входил в полосу наступления нашей армии, но поскольку он сдерживал не только соседа, но и наступление нашей 71-й гвардейской стрелковой дивизии, я при­казал командиру дивизии генералу И.П.Сивакову обойти опорный пункт и во вза­имодействии с частями 43-й армии разгро­мить противника, что и было исполнено.

Частенько в эти дни позванивал мне ко­мандующий фронтом И.X.Баграмян: — Ускорьте, ускорьте темп наступления!

Я и сам понимал, что значило бы подойти к Западной Двине с опозданием — противник сумеет хорошо подготовиться на берегу. Придется долбить его оборону, а это потребует куда больше сил, а главное — жертв. Поэтому мы принимали все меры к тому, чтобы быстрее и быстрее продвигаться вперёд, не ввязываясь в бой за каждый укрепленный пункт. Шли параллельными дорогами в лесу, чтобы только как можно быстрее добраться до берега реки.

Чем ближе мы подходили к реке, тем сильнее враг оказывал сопротивление. Для успешного форсирования с ходу были созданы передовые отряды, усиленные истребительно-противотанковой артиллерией и танками, которые должны были форсировать реку, захватить плацдармы и удерживать: их до подхода главных сил дивизий.

Примерно в 13—14 часов 24 июня начальник штаба армии генерал В.А.Пеньковский доложил мне, что передовые отряды всех корпусов вплотную подошли к реке Западная Двина. Присутствующий при этом командующий артиллерией фронта генерал Н.М.Хлебников, пораженный такой новостью, воскликнул:

— Вот это номер! По плану операции армия должна была подойти к реке Западная Двина на третий день, а их, глядите, аллах занес на второй день!

Я забеспокоился. С одной стороны, конечно, такой темп наступления был хорош, а с другой — плох, потому что подвоз переправочных средств был запланирован на третий день операции, и я знал, что они находились за 30—40 километров. Да тут еще, как назло, пошел дождь, дороги забиты войсками — беда...

Я приказал генералу Кулиничу:

— Емельян Иванович, кровь из носу, мы должны немедленно подать переправочные средства к реке!

Начальник штаба армии генерал В.Пеньковский дал указание выделить группу офицеров расчистить дорогу, чтобы пропустить переправочные средства. А поскольку дело было днем, могла налететь авиация попросил летчиков прикрыть дорогу. Да, положение оказалось очень тяжелым!

Как всегда, в самую трудную для меня минуту звоню И.X.Баграмяну:

— Переправочные части корпусов шестой гвардейской армии подошли вплотную к берегу реки Западная Двина...

Слышу, Иван Христофорович крякнул от удивления, потом сделал паузу, переспросил меня:

— Иван Михайлович, я не ослышался? Вы докладываете, что подошли к реке? Возможно, подошла разведка, но не передовые отряды. Проверьте хорошенько. Может быть, некоторые командиры не совсем хорошо ориентируются на карте? Я прошу вас лично с небольшой группой офицеров вместе с Николаем Михайловичем Хлебниковым вы­ехать к реке, посмотреть, как там дела и затем доложить мне.

Мы тут же по машинам — и к реке! Взяли направление на 67-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Минут через двадцать мы были на берегу реки. Западная Двина — река широкая, быстрая, левый ее берег, который занимал противник, возвышается над нашим, правым. И вот что мы увидели: всё водное пространство покрыто людьми! Кто на досках, кто на бочках, кто на бревнах, кто вплавь движется к противоположному берегу. Противник же ведет только редкий минометный огонь.

Н.М.Хлебников посмотрел на это зрелище и сказал:

— Иван Михайлович, ты смотрел кинокартину «Чапаев»?

— Смотрел...

— А у тебя переправа идет не лучше, чем у него!

— Я согласен, Николай Михайлович, но хоть бы сейчас на этих бревнах переправились бы они на тот берег и зацепились там! Артиллерия скоро подойдет, будет полегче...

А что творилось рядом с нами на берегу! Местные жители — женщины, старики, под­ростки — рушили свои сараи, заборы, сни­мали с петель ворота и вместе с бойцами тащили их к реке. Один старик в моем при­сутствии подошел к хате, ударил по раме, выбил ее и крикнул красноармейцам:

— Давай, ребята, разбирай ее! Николай Михайлович Хлебников сказал ему:

— Ты что же, отец, чужими хатами рас­поряжаешься?

— Это не чужая, а моя. Гоните только их поскорее да подальше, а деревню мы от­строим!

Вмиг бойцы растащили его хату по брев­нышку и вместе со стариком побежали к ре­ке. Примеру старика последовали и другие жители села, предложив гвардейцам разби­рать их избы.

В 1969 г., когда я был на торжествах по случаю 25-летия освобождения Полоцка, специально попросил свозить меня в ту де­ревню. Старика уже не было в живых, но слова его сбылись — стояла на берегу реки красавица деревня. Один дом лучше дру­гого.

Итак, переправа шла полным ходом, а противник оказывал слабое сопротивление, авиации же его не было и вовсе. Неужели гитлеровцы не знают, что мы подошли к реке, думал я тогда и все посматривал на­верх, но там только наши «ястребки» чер­тили и чертили небо, прикрывая переправу. Представитель 3-й воздушной армии, кото­рый был с нами, сказал:

— Очевидно, противник задействовал свою авиацию в районе Витебска и у него не хватает сил...

Вдруг мы увидели, что в метрах в 700-800 от линии воды, куда вышел наш передовой отряд – учебный батальон капитана И.П.Украдыженко, показалась вражеская цепь. Фашисты шли в атаку, намереваясь сбросить батальон в воду. Батальон же ещё не полностью переправился и, находясь под обрывом, не видел противника. Ему на помощь поспешил командир 201-го гвардейского стрелкового полка подполковник Иноземцев со своими подразделениями, и гитлеровцы, не выдержав удара, отошли. Я приказал командиру 67-й гвардейской стрелковой дивизии генералу А.И.Баксову переправится на тот берег и взять управление в свои руки, а мы поехали на участок 23-го гвардейского стрелкового корпуса, где также началось форсирование реки.

Уже к вечеру 24 июня к берегу реки Западная Двина подошли основные переправочные средства, и через час по наведённым мостам и паромам пошли танки и артиллерия. Мастерски организовали эту переправу заместитель командующего армией генерал П.Ф.Лагутин и генерал Е.И.Кулинич.

Всю ночь на 25 июня шла переправа по мостам, и части с ходу вступали в бой. Войска армии, маневрируя между болотами и озёрами, обходя опорные пункты противника, стремительно продвигались вперёд. Для осуществления такого рывка в этот период особенно большую роль сыграли белорусские партизаны. Они выводили наши подразделения и части по тропкам через леса и болота в тыл противника. Партизаны и местные жители в Белоруссии, как в дальнейшем в Литве и Латвии, оказывали нам очень большую помощь. Невзирая ни на какие опасности, мины и прочее, ходили они по лесам и болотам, разыскивая раненых. Много, очень много людей обязаны своей жизнью этим безвестным героям! Мы тоже в свою очередь старались помочь местному населению чем могли.

25 июня 1944 года войска нашей армии на широком фронте продолжали энергично продвигаться вперёд и расширять плацдарм. Противнику за ночь удалось подтянуть свои резервы, и он предпринимал при помощи танков и авиации атаку за атакой, но задержать наше стремительное наступление не смог.

За шесть дней боевых действий войска 6-й гвардейской армии прорвали оборону противника, форсировали Западную Двину и, развивая наступление в направлении Ушачей, к исходу 28 июня вышли на рубеж Оболь - Слудыш - озеро Яново - Сорочино - Ушачи - Камень.

Печатается с сокращениями по кн.:

Чистяков И.М. Служим Отчизне. – М., 1975