Кафедра государственно-правовых дисциплин

1. Социалистические политико-правовые учения

С 70-х гг. XIX века в России начали распространять­ся идеи К. Маркса. Их укоренение на российской почве связано прежде всего с деятельностью Г.В. Плеханова и руководимой им группы "Освобождение труда" (основана в 1883 г.). Россия того периода бесповоротно становится на путь капиталис­тического развития со всеми вытекающими отсюда по­следствиями.

Цель приверженцев марксизма в России заключалась в том, чтобы с историко-материалистических позиций выявить состояние пореформен­ного российского общества, перспективы его эволюции. Они хотели вооружить нарождавшийся в те времена россий­ский пролетариат пониманием того, что он собой в дей­ствительности представляет, каковы его место и роль в общественно-политической жизни, к чему он должен стре­миться, каков его социальный идеал, какую тактику и стратегию надлежит ему использовать в борьбе против гос­подствующих классов, против существующего государ­ственного строя.

На первых порах, вплоть до рубежа XX в., в совсем еще небольшом стане русских марксистов практически не было сколько-нибудь существенных различий в исповедо­вавшихся ими взглядах на коренные проблемы власти, государства, права и закона, политического режима и т.д. На том этапе они выступали практически единым фрон­том. Объединяло их всех категорическое непри­ятие социально-экономических порядков тогдашней Рос­сии и бескомпромиссное противостояние общему врагу — царскому самодержавию; общие идеологические противники в лице народников и представителей буржуаз­ной политико-юридической науки. Этому же служили и задачи, которые они в 80—90-х гг. XIX в. пытались совместно решать: 1) приспособление идей марксизма к конкретным условиям России, пропаганда и распространение этих идей; 2) работа по соби­ранию пролетариев, других радикально настроенных лю­дей под знамена марксизма; 3) работа по разви­тию революционного движения и приданию ему организо­ванного характера.

В 1898 г. I съезд Российской социал-демократической рабочей партии официально провозгласил создание обще­российской марксистской партии. А всего пять лет спустя, в 1903 г., на II съезде РСДРП в русской социал-демокра­тии, продолжавшей в целом стоять на платформе марк­сизма, произошел раскол. Образовалось два различных и впоследствии далеко разошедшихся течения. Одно — боль­шевистское. Его возглавил В. И. Ленин. Другое — меньше­вистское. Особенности идеологии меньшевизма ре­льефно запечатлены в трудах Г.В. Плеханова, Л. Мартова и ряда иных меньшевистских деятелей.

В дореволюцион­ное время и в послереволюционный период теоретики боль­шевизма в сфере политических и юридических идей выс­тупали активнее, нежели меньшевики. "Большевизм, — писал Ленин, — существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 года".

Основная идея большевизма — идея "партии нового типа", централизованной организации профессиональных революционеров, стремящейся стать правящей партией, осуществляющей марксис­тскую программу строительства социализма и коммунизма. Обосно­вание необходимости такой партии в том, что только она способна познать и постичь подлинные интересы рабочего класса. Это Ленин показал в работе "Что делать?" (1901—1902 гг.). В этой книге Ленин называл глубо­ко справедливыми и важными рассуждения Каутского о неспособ­ности пролетариата выработать социалистическое сознание, науч­но выражающее его классовые интересы, так как носителем науки являет­ся не пролетариат, а буржуазная интел­лигенция. Вот её передовые представители и способны обучить социализму выдающихся по своему умственному развитию пролетариев, которые затем вносят социализм в клас­совую борьбу пролетариата.

Без помощи теоретиков (из передовой буржуазной интеллигенции) про­летариат не способен познать свои собственные интересы и не зна­ет, за что ему надо бороться. Его повседневная (стихийная) борьба за повышение заработной платы, улучшение условий труда и жиз­ни не устраняет подчинения труда капиталу. Между тем, уверял Ленин, "основной экономический интерес пролетариата может быть удовлетворен только посредством политической революции, заме­няющей диктатуру буржуазии диктатурой пролетариата".

Российская социал-демократия, утверждал Ленин, должна на­править рабочее движение на путь политической борьбы. Для этого в России должна быть создана конспиративная централизованная организация профессиональных революционеров, стремящаяся к ру­ководству всеми кружками, союзами, объединениями рабочего клас­са. "Дайте нам организацию революционеров, — писал Ленин, — и мы перевернем Россию!"

Поначалу основные теоретические и организационные усилия Ленина были направлены на создание и обоснование партии нового типа. Партия большевиков, по выражению Ленина, это "ум, честь и совесть нашей эпохи". В период первой русской революции (1905 — 1907 гг.) Ленин доказывал, что под руководством партии большеви­ков буржуазная революция в России будет перерастать в социали­стическую: "Мы стоим за непрерывную революцию. Мы не остано­вимся на полпути". Позже теоретические усилия Ленина сосредо­точились на обосновании свержения империализма (монополисти­ческого капитализма) в самое ближайшее время. Империализм, писал Ленин, — это такое состояние капитализма, когда он, выполнив все для него возможное, поворачивает к упадку; "империализм есть канун социальной революции пролетариата".

К специальному исследованию теоретических проблем государ­ства Ленин приступил в эмиграции в 1916 г., составив конспект ряда работ Маркса и Энгельса (так называемая "Синяя тетрадь", или "Марксизм о государстве"). На основе этого конспекта была подго­товлена и издана в 1918 г. книга "Государство и революция". Проблемы государства занимают важное место в "Апрельских тезисах", в статье "Удержат ли большевики государственную власть?" и дру­гих работах весны — лета 1917 г.

Комплекс взглядов Ленина на государ­ство и власть целесообразно начинать с вопроса о классовой приро­де государства. Именно этому вопросу посвящен первый же параграф первой главы "Государства и революции" — по общему признанию того основного труда, который со­держит теоретически-системное изложение соответству­ющих ленинских представлений.

Сугубая классовость — врожденная, неотъемлемая и всеопределяющая, по Ленину, черта любого государства. Она внутрен­не присуща ему в силу нескольких причин. Первая из них — воплощение в государстве антагонизма классов, расколов­шего общество со времени утверждения в нем частной собственности и общественных групп с противоречивыми экономическими интересами. Важнейшим и коренным пунк­том называет Ленин тезис, согласно которому "государство есть продукт и проявление непримиримости классовых про­тиворечий".

Вторая причина, под действием которой государство является по своей природе классовым установлением, большевизма - комплектование аппарата государства (и прежде всего верхних эшелонов государственной власти) лицами из сре­ды господствующего класса. Ленин вместе с тем отмечает, что отнюдь не весь государственный аппарат заполняют сплошь одни только выходцы из этого класса. Состав ад­министрации российского самодержавия служит ему при­мером того, что бюрократия (в особенности занятое от­правлением исполнительских функций чиновничество) мо­жет рекрутироваться также из других социальных слоев.

Третья причина, делающая государство организацией насквозь классовой (вернее, орга­низацией господствующего класса), — осуществление го­сударственной машиной политики, угодной и выгодной глав­ным образом господствующему классу, отвечающей его коренным экономическим, политическим и идеологическим интересам.

Конкретное содержание феномена "диктатура клас­са" Ленин видит таким.

Ещё одна сторона марксистско-ленинской трактовки сущности буржуазного государства как классовой диктатуры — это вос­приятие и оценка буржуазной демократии, свободы, права, принци­пов гуманизма, в частности сложившихся в досоциалисти­ческую эпоху, как малозначащих компонентов обществен­но-политической жизни. С точки зрения Ленина, почти все, на что они способны, — быть проводниками диктатуры эксплуататорского класса, прикрывать ее внешне привлекательными атри­бутами и тем самым вводить в заблуждение трудящихся, народные массы, пряча от них угнетательский характер государства. Различные демократически-правовые инсти­туты и нормы такого государства достойны разоблачения и отрицания. В луч­шем случае некоторые из них (скажем, парламентаризм) следует стараться использовать в борьбе против диктату­ры господствующего эксплуататорского класса.

Во времена Ленина ими были, в первую очередь, ин­ституты и нормы демократии, сложившейся в развитых капиталистических странах. "Буржуазная демократия, — писал он, — будучи великим историческим прогрессом по сравнению со средневековьем, всегда остается — и при капитализме не может не оставаться — узкой, урезан­ной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловуш­кой и обманом для эксплуатируемых, для бедных". Ленин считал, что в капиталистическом обществе демократия пото­му является демократией для богатых, что она не обеспе­чивает фактического равенства эксплуататора с эксплуа­тируемым, что в данном обществе представитель угне­тенной массы лишен таких материальных возможностей практически пользоваться свободой слова и собраний, пра­вом участвовать в делах государства и прочее, какими рас­полагают имущественно состоятельные люди.

Анализируя проблему "государство и революция", Ленин писал: «Переход государственной власти из рук од­ного в руки другого класса есть первый, главный, основ­ной признак революции как в строго научном, так и в прак­тически-политическом значении этого понятия». Примени­тельно к социалистической революции прежде всего встаёт вопрос о том, как пролетариат должен отнестись к бур­жуазному государству — олицетворению власти старых господствующих классов. Вслед за К. Марк­сом Ленин без малейших колебаний отмечает: "...все прежние революции усовершенствовали государственную машину, а ее надо разбить, сломать. Этот вывод есть главное, основное в учении марксизма о госу­дарстве". Т.о., пролетариат ниспровергает, разрушает буржуазную государственность и на ее месте создает свой, принципиально новый тип государства.

Всецело солидарен Ленин с К. Марксом в том, что разрушение наличной "государственной машины требует­ся интересами и рабочих и крестьян, объединяет их, ста­вит перед ними общую задачу устранения "паразита" и замены его чем-либо новым. Чем же именно?" Пролетар­ским, социалистическим государством как уже орудием дикта­туры рабочего класса для подавления сопротивления со стороны буржуазии.

Государственной формой диктатуры пролетариата, вовлечения трудящихся в политическую жизнь должна быть, согласно Ленину, Республика Советов. Конструиро­вание образчика такой республики считалось одним из от­крытий, сделанных Лениным в политической теории. В ленинском изображении Советская республика сочетает черты государственной и общественной организации; в ней соединяются элементы представительной и непосредствен­ной демократии. Советы — учреждения, которые одновре­менно и законодательствуют, и исполняют законы, и сами же контролируют выполнение своих законов. Строится и функционирует такого типа республика на основе демок­ратического централизма, что означает выборность всех органов власти снизу доверху, подотчетность их и подконтрольность, сменяе­мость депутатов и т. д.

Главное для Ленина — насколько Сове­ты фактически в состоянии быть инструментами диктату­ры пролетариата.

В послеоктябрьских трудах понятию диктатуры уделяется повышенное внимание. "Научное понятие диктатуры, — писал Ле­нин, — означает не что иное, как ничем не ограниченную, никаки­ми законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непос­редственно на насилие опирающуюся власть".

Важным условием диктатуры пролетариата в России, где ра­бочий класс был очень малочислен, Ленин считал партийное руко­водство: «Диктатуру осуществляет организованный в Советы пролетариат, которым руководит коммунистическая партия большевиков», как политическая организация сплотившая и организовавшая рабочий класс для борьбы за его интересы и приведшая его в конечном счёте к победе.

Руководящее положение коммунистической партии большевиков он называл основой Советской Консти­туции — юридической и фактической. "Ни один важный полити­ческий или организационный вопрос, — утверждал Ленин, — не ре­шается ни одним государственным учреждением в нашей респуб­лике без руководящих указаний Цека партии".

Положения о диктатуре рабочего класса, пролетар­ской демократии, о соотношении коммунистической партии и советского государства, об экономических функциях та­кого государства, его территориальном единстве, внеш­ней политике образуют костяк ленинского учения о соци­алистической государственности.

Однако чересчур долгой жизни Ленин этой государственности не прочит. Он стоит за отмирание государства: "...по Марксу, пролетариату нужно лишь отмирающее го­сударство, т. е. устроенное так, чтобы оно немедленно на­чало отмирать и не могло не отмирать". Ленин неоднок­ратно повторяет эту мысль: "...пролетарское государство сейчас же после его победы начнет отмирать, ибо в обще­стве без классовых противоречий государство не нужно и невозможно". Разумеется, окончательное отмирание госу­дарства Ленин увязывает с выполнением ряда высоких со­циально-экономических и общекультурных условий. Прежде всего, с уничтожением классовой структуры общества и всех связанных с этим общественных процессов.

Деятельность двух Интернационалов, соци­алистических, рабочих и социал-демократических партий способ­ствовала утверждению марксизма как преобладающей социалисти­ческой доктрины начала XX в.

Однако на рубеже веков среди сторонников марксизма возникли существенные разногласия об исторических судьбах капитализма и социализма, о способах защиты интересов рабочего класса, в свя­зи с чем в марксизме определились различные направления.

Эдуард Бернштейн (1850—1932) — один из руководителей германской социал-демократии и II Интернационала — в конце 90-х гг. XIX в. опубликовал в партийной печати серию статей "Про­блемы социализма", изданных затем книгой "Предпосылки социа­лизма и задачи социал-демократии" (1899 г.). Исходя из вывода Мар­кса о том, что ни одна общественно-экономическая формация не по­гибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, Бернштейн утверждал, что капитализм еще далек от своего конца и завершения. Бернштейн доказывал, что практика якобы не подтвердила ни теории "крушения капитализма", ни идеи "обнищания пролетариата". Наоборот, чем больше разви­вается капиталистическое производство, тем больше уступок рабо­чий класс добивается от буржуазии, Бернштейн отмечал, что рас­тущее профсоюзное и социал-демократическое движение вынуж­дает буржуазию к ряду уступок, способных заметно улучшить по­ложение рабочего класса. Это улучшение осуществляется посредством отдельных реформ. По мнению Бернштейна, идея социализма как идея далекого будущего отвлекает рабочее движение от борьбы за лучшее настоящее. Отсюда ставшее знаме­нитым его суждение о социализме: "Эта цель... для меня ничто, дви­жение же — все".

Бернштейн был оппортунистом в прямом смысле. Он был реформистом, по­скольку для улучшения положения рабочего класса предлагал не разрушить капитализм, а бороться за реформы. В революциях, писал он, чувство руководит рассудком; революционное насилие производит скорое действие, но оно пригодно только для устранения препятствий, которые привилегированное меньшинство ставит прогрессу. Сила революций — в разрушитель­ной, отрицательной стороне. В реформах, осуществляемых законо­дательным путем, рассудок руководит чувством; их действие мед­леннее, поскольку они направлены не на уничтожение каких-то прав, а на компромиссы, созидание, улучшения. Поскольку рабочий класс еще не созрел для своей эмансипации, а экономические условия тоже ей не соответствуют, писал Бернштейн, речь может идти лишь о постепенном освободи­тельном движении посредством организации и законодательных реформ.

Из оппортунизма и реформизма органически проистекал ре­визионизм; обосновывая ряд положений своей программы идеями Маркса, цитатами из его произведений, Бернштейн призывал к ревизии (пересмотру) тех положений марксизма, которые, по его мнению, не соответствовали новой эпохе, к открытой критике тео­ретической части программы социал-демократии, составленной в духе марксизма.

Бернштейн утверждал, что рабочий класс еще недостаточно развит, чтобы принять в свои руки политическую власть; к тому же для социализма еще нет экономических условий. Плеханову, который, ссылаясь на историческое призвание пролетариата, критиковал его ре­формистские и ревизионистские взгляды, Бернштейн отвечал, что "господин Плеханов" не знаком с действительным рабочим движением и поэтому судит о нем как теоретик.

Призывая к пересмотру, ревизии теории марксизма, к его от­крытой критике, Бернштейн доказывал, что социализм вообще не может быть научным. Наука имеет целью познание существующе­го, а социализм является идеалом, выражающим интересы рабоче­го движения, представления рабочего класса о будущем, к которо­му он стремится. Этот идеал опирается на научные достижения, но он неизбежно содержит элементы утопизма, поскольку будущее еще не существует и потому не может быть предметом научного иссле­дования.

Вслед за итальянским марксистом Антонио Лабриолой Берн­штейн предлагал переименовать научный социализм в "критичес­кий социализм", поскольку идеалы социализма обосновываются критикой капиталистического общества, а содержание этих идеа­лов само подлежит критике и пересмотру в связи с развитием со­циальных наук.

Бернштейн подверг существенному пересмот­ру теоретические положения марксизма о классовой сущности и роли государства и права, о революции и реформе, о диктатуре пролета­риата и сломе буржуазного государства.

Классовую борьбу Бернштейн рассматривал как одну из сто­рон исторического процесса, наряду с которой существует возможность сотрудничества классов во имя общего национального дела. Государство, по его мнению, тоже представляет собой не только классовую организацию, но и аппарат для управления страной. Поэтому социал-демократическая партия, выражая интересы рабо­чего класса, должна принимать участие в деятельности современ­ного ей государства, участвуя в преобразовании общества посред­ством демократических и экономических реформ.

В качестве примера: Почти одновременно с публикацией произведений Бернштейна французский социалист Александр Мильеран в 1899 г. согласил­ся занять пост министра торговли и промышленности в правитель­стве Вальдека-Руссо (военным министром правительства был палач Коммуны генерал Галифе). Мильеран заявлял, что стал министром для спасения республики, для пропаганды социализма и для про­ведения реформ в интересах рабочих. Санкционированные прави­тельством расправы полиции с забастовщиками окончательно ском­прометировали Мильерана; в конце концов он был исключен из французской социалистической партии.

Произведения Бернштейна, реформистские настроения ряда других социал-демократов, "казус Мильерана" остро поставили перед партиями II Интернационала вопрос о несостоятельности ревизионизма и оппортунизма и об актуальности ряда марксистских положений, особенно идей революции, диктатуры пролетариата, способах замены капитализма социализмом. Долгое время главной опорой революционного марксизма во II Интернационале была делегация социал-демократической партии Германии. На ряде съездов этой партии в самой Германии резко кри­тиковались оппортунизм, реформизм и ревизионизм Бернштейна.

Кроме того, считал Каутский, без признания социализма как цели само существование Социал-демократической партии ли­шается смысла.

Основатели и вожди германской социал-демократии ("эйзенахцы") Август Бебель (1840—1913) и Вильгельм Либкнехт (1826— 1900), защищая марксизм от критики, отстаивали основные поло­жения революционной теории, но отмечали практическую сложность сочетания борьбы против капитализма за социализм и, борьбы за ре­формы, улучшающие положение рабочего класса при капитализме. Лучшим средством "поддержать огонь воодушевления в мас­сах" Бебель считал признание и провозглашение социализма конеч­ной целью борьбы социал-демократии и рабочего класса, но в то же время замечал: "Если мы станем отодвигать нашу прекрасную цель в туманную даль и постоянно подчеркивать, что только будущие поколения ее достигнут, тогда с полным правом масса от нас разбе­жится".

В том же духе высказывался Либкнехт, призывавший социал-демократию уже в настоящем добиваться "преобразований в соци­алистическом смысле", не бездействуя в ожидании "спелых плодов социальной революции". Социализм, по его мнению, будет завоеван не в парламенте, а в уличных боях.

Революционных марксистов, критиковавших реформизм Берн­штейна, но не присоединившихся к большевикам, последние назы­вали центристами. Основание для такого наименования давало и то, что Каутский, Адлер и другие социал-демократы этого направ­ления называли себя "марксистским центром".

Установление политической власти рабочего класса центрис­ты связывали с высоким уровнем развития капитализма, при кото­ром рабочий класс составит большинство населения. Поэтому целью политической борьбы социал-демократии они считали приобретение большинства в парламенте и превращение парламента в господина над правительством. (Смешно: ну кто это позволит при диктатуре буржуазии?!) Каутский полагал, что существующий буржу­азный аппарат управления не может быть в одночасье заменен чисто пролетарским управлением; поэтому пролетарская революция по­началу (на период перехода) создаст коалиционное правительство. (И на долго ли?!!! )

К центристам относился и Георгий Валентинович Плеханов (1856—1918) — один из основателей Российской социал-демократи­ческой рабочей партии, видный теоретик марксизма. Плеханов, как и многие другие марксисты, считал социалистическую революцию возможной на той стадии развития капитализма, когда материаль­ное производство достигнет высокого уровня и пролетариат соста­вит большую часть населения. (Ха-ха! Ну и когда же это случится? Когда рак на горе свистнет?)

Плеханов был сторонником социализма, введенного не по принуж­дению, а по решению и с согласия большинства народа.

При всей остроте полемики между оппортунистами и центри­стами им были свойственны некоторые общие политико-правовые идеи.

Во-первых, все они были сторонниками демократии, использо­вания в интересах рабочего класса всеобщего избирательного пра­ва, свободной борьбы партий на выборах, свобод слова, печати, со­браний, полновластия представительных учреждений; а также раз­вития социального законодательства и активного вмешательства государства в экономику.

Во-вторых, им было свойственно отрицательное отношение к революции. Если, как отмечено, Бернштейн всех вообще революционных марксистов обвинял в бланкизме, в стрем­лении навязать обществу искусственную программу развития при помощи государственной власти, то Плеханов тот же упрек адресо­вал Ленину.

Взаимные обвинения в отступлениях от марксизма усилились после октября 1917 г. После разгона Учредительного собрания Ка­утский написал книгу "Диктатура пролетариата", содержащую рез­кую критику политики большевиков, противоречащей принципам демократии. Ленин ответил книгой "Пролетарская революция и ренегат Каутский" (1918 г.), в которой пролетарская демократия противопоставлялась так называемой чистой, т.е. буржуазной, де­мократии. К тому же и Лев Троцкий подчеркивал, что Маркс не видел противоречия в том, что в 1871 г. Коммуна Парижа пыталась определить волю всей Франции; согласно теории Маркса пролетар­ская революция совершается в интересах большинства и потому неизбежно становится (в процессе развития) движением большин­ства. В качестве примера продажности центристов II Интернационала большевики и социал-демократы—интернационалисты делали тот упрек, что оппортунистическая позиция ряда социалистических депутатов побудила их, вопреки решениям II Интернационала, голосовать за военные кредиты в начале мировой войны (август 1914 г.).

Это учение продолжало оставаться распростра­ненным социалистическим учением. В конце XIX — начале XX в. сложился ряд разновидностей, течений анархизма.

Существенные возражения против партийно-государственно­го социализма, основанного на притязаниях социал-демократии на власть, выдвинул Ян Вацлав Махайский (1867—1926), опубликовав­ший под псевдонимом А. Вольский книгу "Умственный рабочий" (1898—1899 гг., переиздавалась в 1905 г.).

Поначалу Махайский стремился уточнить некоторые положе­ния учения марксизма. Он писал, что основное внимание Маркс уделял исследованию антагонизма между капиталистом и рабочим и совершенно упустил из виду антагонизм между пролетариатом и буржуазным обществом. В результате не исследовано "вторичное распределение", за счет которого содержится интеллигенция, при­ближающаяся, как отмечает и Каутский, по своему жизненному уровню к буржуазии. "Образованное общество", вся армия "умствен­ных рабочих", писал Махайский, ведет такое же паразитическое существование, как и горсть капиталистов и крупных земельных собственников.

Махайский и его последователи (анархистские группы в Ир­кутске, группа "Рабочий заговор" в Одессе и др.) ставили задачи самоорганизации рабочего класса, освобождения его от чуждых целей, навязанных пролетариату группами "умственных рабочих" (т.е. буржуазной интеллигенцией), руководящих социал-демократи­ческими партиями.

Видным теоретиком анархизма был выходец из старинного рода смоленских князей Петр Алексеевич Кропот­кин (1842—1921). Политическая деятельность Кропоткина началась в самый первый период народничества; после ареста и побега он издавал в эмиграции газеты революционного и анархистского на­правления ("Бунтарь", "Свобода"). Его политические произведения стали активно издаваться в России и в других странах с начала XX в. В работах "Хлеб и воля", "Записки революционера", "Государство, его роль в истории", "Нравственные принципы анархизма", "Совре­менная наука и анархия" и других Кропоткин изложил и обосновал теорию анархокоммунизма.

Кропоткин писал, что в основе общества лежат всеобщее ра­венство, солидарность и свобода.

От общества отличается одна из его исторических форм — го­сударство. Государство Кропоткин определял как "общество взаим­ного страхования, заключенного между землевладельцем, воином, судьей и священником, чтобы обеспечить каждому из них власть над народом и эксплуатацию бедноты. Таково было происхождение го­сударства, такова была его история и таково его существо еще и в наше время".

Согласно теории Кропоткина сущность истории — стремление к личной свободе; этому стремлению враждебно государство, самый смысл которого заключается в "подавлении личности, в уничтожении всякой свободной группировки, всякого свободного творчества… ".

Особенностью исторической концепции Кропоткина является представление о случайности и прерывности государственной орга­низации общества, которое в отличие от государства существует необходимо и постоянно. Оригинальность концепции в том, что це­лые периоды истории, по Кропоткину, государства не было; антич­ные республики Греции, средневековые вольные города, свободные сельские общины, по его мнению, не были государствами в собствен­ном смысле слова. Начало государственности в Европе положила Римская империя — централизованная бюрократическая иерархия, оторванная от народа и противостоящая ему. "Через всю историю нашей цивилизации, — писал Кропоткин, — проходят два течения, две враждебные традиции: римская и народная; императорская и федералистская; традиция власти и традиция свободы. И теперь, накануне великой социальной революции, эти две традиции опять стоят лицом к лицу".

Под великой социальной революцией Кропоткин понимал ос­вобождение работника от ига капитала и организацию общества на принципах коммунизма. В отличие от социализма ("мютюэлизма") Прудона и "коллективизма" Бакунина, идеалом Кропоткина был коммунизм, основанный на всеобщем труде и коммунальном произ­водстве, свободном потреблении продуктов совместной работы, на свободной федеративной группировке от простого к сложному. Ком­мунистическое общество будет освобождено от религиозной мора­ли. Отношения между людьми будет определять "свободная мораль, без принуждения и санкции, развивающаяся из самой жизни обще­ства и переходящая в состояние обычая".

Золотое правило морали Кропоткин считал основой общежи­тия. "Поступай с другими так, как бы ты хотел, чтобы в тех же ус­ловиях другие поступали с тобою" — это, утверждал Кропоткин, "не что иное, как начала Равенства, т.е. основное начало анархизма".

В коммунистическом обществе, полагал Кропоткин, место пра­вительства займут "вполне свободное соглашение и союзный дого­вор, случаи же столкновения неизбежно уменьшатся, а те, которые будут возникать, могут разрешаться третейским судом".

Переход к коммунизму Кропоткин считал длительным, соче­тающим разрушение (бунты, стачки, ломка старой психологии, иде­ологии, нравственности) с созиданием нового строя, организованно­го на свободных союзах и высокой нравственности.

Марксизм Кропоткин отвергал, видя в нем "государственный социализм".

Особенностью концепции Кропоткина было признание проме­жуточных ступеней между государством и анархо-коммунизмом. Преданархическая фаза — эпоха государственного федерализма — включает распад больших централизованных государств, развитие общественных организаций, служащих разрушению монополии цер­кви и государства, кооперативное движение, создающее предпосылки перехода к коммунизму.

Идеи анархо-коммунизма распространялись в России пример­но с 1903 г. организацией сторонников Кропоткина "Хлеб и воля". В 1917 г. Кропоткин вернулся из эмиграции в Россию; на Государствен­ном совещании в Москве в августе 1917 г. он призывал к объедине­нию революционных сил во имя идеалов "самоуправления и тру­да", предлагал провозгласить Россию федеративной республикой. Советы Кропоткин считал великим завоеванием революции, орга­нами, с помощью которых Россия сможет построить коммунистичес­кое общество без государства.

Анархо-коммунизм был влиятелен среди части социалистов-революционеров. На основе идей анархо-коммунизма с 1904 г. в партии социалистов-революционеров сложилась фракционная груп­па максималистов, образовавшая в 1906 г. самостоятельную партию.

Максималисты отрицали программу-минимум и предполагали без промежуточных ступеней перейти к анархо-коммунизму через все­общие стачки в городе и деревне, массовые экспроприации, социа­лизацию земли, фабрик и заводов. В 1919 г. партия максималистов распалась.

В начале XX в. возникло относительно новое направление политико-правовой идеологии — анархо-синдикализм.

В 1895 г. во Франции профессиональные союзы создали "Все­общую конфедерацию труда", в уставе которой, принятом в 1902 г., говорилось, что эта организация объединяет рабочих "вне всякой политической партии". Основой конфедерации были синдикаты (про­фессиональные союзы, объединения рабочих по профессиям), про­граммной задачей — полное освобождение рабочих при помощи эк­спроприации капиталистов. Революционное большинство съезда, принявшего устав, высказалось за "тактику прямого действия" (все­общая забастовка, захват рабочими фабрик и заводов). Ставилась задача "разбить законность, которая нас душит". Конфедерация выс­казалась против всякой законности, против всякой власти, против класса хозяев. Своё теоре­тическое обоснование синдикализм (профсоюзное движение) нашел в анархизме. Вскоре были изданы основные труды теоретиков анархо-синдикализма.

Жорж Сорелъ (1847—1922), французский социальный философ, в 1906 г. опубликовал книги "Размышления о насилии" и "Иллюзии прогресса",

Сорель писал, что, согласно теории Маркса, внутренние зако­ны развития капитализма создают предпосылки замены его социа­лизмом. Эта теория основывается на непримиримости и вражде классов. Сорель отмечал, что в капиталистическом обществе взаимные уступки хозяев и пролетариев сеют иллюзорную надежду на возмож­ность их солидарности и тем самым подрывают победоносное ше­ствие социализма. Он писал, что только с помощью насилия над буржуазией пролетариат может осуществить идею классового раскола.

Сорель и другие теоретики анархо-синдикализма (Лягардель, Берт) резко критиковали государство, демократию и парламентаризм. Ссылаясь на Прудона, они называли политическое общество (государство) искусственной надстройкой над экономическим обще­ством.

Сорель утверждал, что демократия стремится уравнять всех "граждан" так, чтобы рабочие захотели стать похожими на буржуа.

Демократия нравится тем политикам, которых она выносит к власти, дает возможность попользоваться им и их друзьям всеми выгодами, доставляемыми государством. Участие в правительстве социалистических депутатов (Мильеран и пр.) не изменило приро­ды государства, писал Лягардель.

Сорель резко порицал не только буржуазных теоретиков, обо­сновывавших идею классовой солидарности, но и функционеров социалистических партий, страдающих "манией пророчества", "воз­вещающих накануне каждого нового дня социальную революцию".

Великим средством борьбы за социализм теоретики анархо-синдикализма считали прямое действие рабочего класса, социальную войну, всеобщую забастовку, заключающую в себе "все то, что ожи­дает социалистическая доктрина от революционного пролетариата".

Анархо-синдикалисты отвергали политические реформы, пар­ламентскую деятельность социалистов, притязания социал-демо­кратии на руководство пролетарским движением. Главным средством борьбы рабочего класса против капитализма анархо-синдикалисты считали всеобщую забастовку. В ходе открытой соци­альной войны с капитализмом рабочий класс от пассивности пере­ходит к активности и, по мнению Берта, "приобретает качества, необходимые для того, чтобы самому без всякой опеки управлять той огромной фабрикой, которую капитализм создал и должен ему завещать".

На место рухнувшего капитализма и политической организа­ции станет экономическая орга­низация рабочего класса, объединенного в профессиональные союзы (синдикаты). Будущее общество представлялось анархо-синдикалистам как децентра­лизованная конфедерация автономных синдикатов, каждый из ко­торых организует на основе добровольной дисциплины свободный труд без принуждения. Именно в сфере производства, подчеркива­ли теоретики анархо-синдикализма, рабочие имеют общие, объеди­няющие их профессиональные интересы. В процессе борьбы против капитализма рабочие из своей среды выдвигают доверенных лиц, руководящих движением.

Синдикализм, нашедший теоретическое обоснование в анархиз­ме, получил развитие в ряде стран Европы (а затем в США и Латинской Америке). С 1906 г. в Англии распространяются идеи "гильдейского социализма" (А. Пенти), ставящие целью переход предприятий в управление объединен­ных работников этих предприятий ("национальных гильдий").