Книга вторая Грозный гуп «Книжное издательство»
жүктеу/скачать 1.52 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Владимир Прядко (1926–2000)
- Ваха Матиев (1926–1989)
- Ия Николаенко (1926)
- Каменные бабы
Не забудут тебя… Памяти Арби Мамакаева Любя друг друга с милых детских лет, У одних родителей росли мы. И, вспоминая прошлое – нет-нет, – При встрече мы друг друга да обнимем… Но что нам делать, Если, верный друг, Побед в борьбе со смертью не бывает… О горькой вести, Долетевшей вдруг, Ни на минуту я не забываю. Ты в жизни окрыленным вечно был, Всегда стихами ты народ свой славил. Ни с кем не враждовал – Ты всех любил И песни в память о любви оставил. И люди благодарные тебя, Арби, века и годы не забудут И о тебе слагать стихи, любя, Для новых-новых поколений будут. К другу Адизу Кусаеву Встанет солнце, Радуя весь свет, От тебя я мысли не скрываю И в письме тебе их открываю – Ты прими сердечный мой привет. Мудрые стихотворенья ты Сочиняешь – Их читают люди. И за то народ их строки любит, Что дарят и веру, и мечты. Как орлы, Что взмыли в высь спеша, Трудимся мы так же окрыленно. Как поток, Что мчит весной по склону, Так едины мы – к душе душа! В песнях петь мужчин мы, Между тем, Будем, и былое вспоминая, И народу дар свой отдавая, И служа счастливо людям всем. Владимир Прядко (1926–2000) Многие творческие люди моего поколения были и будут всю жизнь признательны этому человеку за то, что благодаря его наставничеству, строгим урокам и мудрым советам, его чуткому отношению и умению определить, где настоящие стихи, а где – набор ритмически написанных, рифмованных строк, его терпению и поддержке, мы стали и писателями, и художниками, и композиторами. были – потому что многих писателей, которых он бережно вырастил в Творческом объединении молодых талантов (ТОМе), созданном в 1962 году при редакции республиканской газеты «Комсомольское племя» и ставшем настоящей школой творческой учебы для жаждущих писать, сочинять, рисовать, нет сегодня: безвременно в разные годы не стало Магомеда Дикаева, Султана Юсупова, Абдулы Садулаева, Ивана Минтяка, Ростислава Падунова и др. А будут – потому, что все еще, слава Всевышнему, живу я и, насколько я знаю, – Виктор Богданов, Гирихан Гагиев, Галина Кузнецова (живет сейчас в Краснодарском крае, продолжает писать) и др. Он умел точно определить, какое произведение уже состоявшееся, какое надо доработать, какое можно и забыть, вовремя поддержать и вселить уверенность в себе. Помню, однажды, на очередном заседании ТОМа, он попросил меня почитать стихи. Читал я плохо, потому что стеснялся и терялся в большой аудитории, да еще в такой, когда вокруг тебя хотя и были коллеги, но критиковали безжалостно, без всякой скидки, не взирая на молодость и неопытность. Я прочитал одно стихотворение – молчание, второе – молчание. Понял – не то. Тогда он вдруг сказал: – А ну-ка, дай-ка сюда свой блокнот, – забрал его у меня и стал, внимательно читая, листать. В одном месте он остановился и с довольной улыбкой сказал: – Да вот же хорошие стихи. Слушайте, ребята, правда же, романтично написано: Скажите мне, а почему река Бежит вперед неутомимо, быстро? Наверное ее, как паренька, Переполняет вечно любопытство… Это было мое стихотворение «Счастье», которое он тут же с одобрения всех порекомендовал в очередную литературную полосу своей газеты – он был в те годы редактором «Комсомольского племени». Был старше нас, опытнее, мудрее и талантливее, потому что к тому времени в Чечено-Ингушском книжном издательстве вышло из печати несколько его книг повестей и рассказов, которые, конечно же, мы все хорошо знали; и потому, что прожил интересную, полную тревог жизнь, исколесил всю страну, повидал многое. Владимир Прядко родился в 1926 году в районном центре Каланчак Херсонской области Украинской ССР (кстати: до 1991 года Чечено-Ингушетия была побратимом Херсонской области и все наши районы дружили с районами этой области. Так, например, Урус-Мартановский с Каланчакским. Центральная улица г. Урус-Мартан до сих пор называется Каланчакской, а в г. Каланчак есть улица Урус-Мартановская). В 1943 году после окончания средней школы Владимир Прядко был призван в Действующую армию и два с лишним года до Победы в Великой Отечественной войне шагал фронтовыми дорогами, став уже в 1944 году сотрудничать в армейской газете. В армии он продолжал служить и после войны и демобилизовался только в 1956 году. С 1949 года В. Прядко – ответственный секретарь военной газеты. В 1951 году окончил курсы военных журналистов в г. Львов и, продолжая работать военным журналистом, побывал во многих районах Дальнего Востока, Средней Азии, Северного Кавказа. В 1956 году переехал жить в г. Грозный, работал вначале в милиции, а в 1957 году был назначен редактором только что созданной газеты «Комсомольское племя» (преемницы чеченской молодежной газеты «Ленинец» («Ленинхо»), выходившей с 1930 по 1944 год на чеченском языке). С тех пор долгие годы В. Прядко прожил в Грозном и немало сделал для развития литературы и журналистики Чечни. Заочно закончил Московский литературный институт им. А.М. Горького. Писать рассказы Владимир Прядко начал в последние дни войны и продолжал это делать и в годы работы в армейской печати, печатая их в военных газетах и журналах. Были они опубликованы и в альманахах: «Приморский край» (Владивосток), «Литературный Таджикистан» и др. Но как писатель окончательно он сложился здесь, в Чечне, Грозном. в Чечено-Ингушском книжном издательстве вышли две книги рассказов и повестей Владимира Прядко: «Мы – пехотинцы» (1958) и «Нам подскажет земля» (1960; переиздание – 1962). Первая из них посвящена повседневным тяжелым будням армии, «воспитавшей меня», как пишет автор в посвящении. Все рассказы книги связаны судьбами трех главных героев-пехотинцев – Матвея Елисеева, Зарифа Мирзоева и Степана Гаврюшкина – и повествуют о трудной службе пехотинцев, о которой Владимир Прядко пишет в первом же рассказе «Электрик с «Касатки»: «Кто из нас до призыва в армию не мечтал стать моряком, летчиком, танкистом или артиллеристом? Но – пехотинцем… Просто быть стрелком, таскать на себе почти два пуда снаряжения и шагать, шагать ускоренным маршем по пыльным, разбитым дорогам (а чаще без них!), через высоты и долины, продираясь сквозь густые заросли, взбираться на отвесные скалы с помощью одних только ремней. А потом всю ночь зарываться в землю, натирая кровяные мозоли на руках, и серым трепетным рассветом ждать сигнала в атаку, чтобы снова идти вперед, стреляя на ходу, с хриплым криком «ура» врываться на позицию «противника» и забрасывать его гранатами… Нет, об этом, пожалуй, многие даже не думали. Судьба пехотинца мало кого прельщала». В редакционной аннотации к первому изданию второй книги (1960) сказано: «Нам подскажет земля…» – новая книга молодого автора. Она – о сотрудниках чечено-ингушской милиции и их славных помощниках – комсомольцах-дружинниках. Но и здесь автор продолжает свою тему (армейскую): он рассказывает о демобилизованном офицере, нашедшем свое место в первых рядах бойцов невидимого фронта. По профессии Владимир Прядко – журналист, редактор республиканской молодежной газеты «Комсомольское племя», писатель-прозаик, учится на заочном отделении Литературного института им. А.М. Горького при Союзе писателей СССР (окончил он его в 1962 году). Сам же автор писал в кратком предисловии: этой книгой «мне хочется выразить свою сердечную благодарность героям моей повести, с которыми я много лет жил и работал рядом. Многие из них ушли на заслуженный отдых, но большинство и поныне честно трудится в органах министерства охраны общественного порядка Чечено-Ингушетии…». В годы перестройки В. Прядко, к сожалению, уехал из Чечено-Ингушетии в родные края – на Херсовщину, но связей с Чечней не прерывал до конца дней своих – переводил рассказы наших писателей и печатал их на Украине.
(отрывок) Трудная задача Грозный встретил приехавших Тимониных дымом заводов, незатухающими газовыми факелами, ажурными вышками нефтяных промыслов и буйной зеленью садов. Борис и Надя во все глаза глядели в окна вагона, стараясь определить, намного ли изменился город за десять лет, как они уехали. – Смотри, Боря, – говорила Надя, – это Заводской район. А домов новых сколько понастроили! Да какие чудесные: в садах, виноградниках. Вот бы в таком поселиться!.. – Ну-ну, – улыбался Борис. – Посмотрим. Он и сам, грешным делом, был заражен Надиной уверенностью в то, что квартиру они получат в числе первых и в самый короткий срок. Ведь столько новых домов... Тимонины не случайно выбрали Грозный. Еще в годы войны сюда был переведен военный госпиталь, который разместился в школе над самой Сунжей – шустрой и грязной от нефти горной речушкой. В этом госпитале лечился раненый Борис. Там же, когда ему стало легче, они познакомились и подружились. Борис скучал, если Нади не было на дежурстве, дерзил другим сестрам, не принимал от них ни микстуры, ни пищи. – Пришлите мою сестру, – требовал он, делая ударение на слово «мою». Однажды она коротко рассказала ему, что отец умер, когда ей не было и шести лет, а мать и сестренка, младше на два года, погибли от бомбы в Одессе. Они полюбили друг друга. Через месяц Борис снова ушел на фронт. Надя осталась в госпитале. А после войны они поженились. Борис заехал всего на два дня, расписался с Надей в Грозненском загсе и увез ее в полк... – А вокзал все такой же, – проговорила Надя, – только чище стал. Борис очнулся от воспоминаний. Поезд стоял. Под окнами слышался разноголосый гомон, в проходе вагона толпились пассажиры. – Может, подождем носильщика? – предложила Надя. – Тяжело ведь тебе, Боря. – Нет, давай выйдем из вагона, тогда... Тимонины сложили вещи на перроне как раз против двери вокзала, закутанного в виноградник... Позже, чтобы не нести в город, Тимонины быстро сдали вещи в камеру хранения. – Теперь, не теряя времени, будем искать пристанища, – сказал Борис. – Пошли. – А может, позвонить подружкам? – Зачем? Ты адреса их не забыла? – Нет.
– Вот и пойдем прямо к ним в гости... У Нади нашлось много друзей, с которыми она работала в военном госпитале. И хотя прошло десять лет, за время которых они обменялись лишь несколькими письмами, ее не забыли. Приняли Тимониных с радостью, три дня водили по гостям, помогли найти квартиру. А еще через несколько дней Надя устроилась на работу в городскую больницу медицинской сестрой. Квартиру Тимонины сняли на окраине, в городке Щорса. Маленький, аккуратный домик, утопавший в густой зелени сада, весело глядел на мир своими чистыми широкими окнами. Хозяева сдали его полностью на два года. И Борис чувствовал себя этаким мелким собственником. Он часами возился в саду, окапывал деревья, поливал цветы, собирал по утрам опавшие за ночь яблоки. К возвращению Нади с работы успевал приготовить обед. Но на третий день такого одиночества Борис не вытерпел. Когда утром Надя собралась уходить в больницу, он надел военную форму. – В полк идешь? – пошутила жена. – Отходился я в полк, Надюша. – А ты не печалься. Хоть немножко поживем спокойно: без тревог, лагерей и учений. Отдыхай... – Стосковался я, – вздохнул Борис. – Ведь столько лет служил. И все – на боевом взводе, как пружина. А теперь сиди, придумывай себе дело, чтобы день быстрее прошел. Нет сил больше, Надюша. Пойду в военкомат получать военный билет и попрошу определить на работу. – На какую? – Там видно будет. – Ну, что ж, пойдем вместе, нам по пути...
Они, видимо, говорили о Борисе, потому что, увидев его, майор поднялся и промолвил с улыбкой: – Легок на помине, Тимонин. И пояснил, указывая на второго мужчину: – Товарищ Рогов – полковник милиции, начальник уголовного розыска. «Вот как?» – удивился Борис, а вслух спросил: – Военный билет мне выписали, товарищ майор? – Да, – ответил тот и в свою очередь поинтересовался: – Ну, как отдыхается? Не надоело? – Признаться, здорово надоело. Я и пришел к вам, чтобы куда-нибудь на работу определили. Хватит в саду копаться... – Хорошо, что пришел. Я хотел вызвать тебя. – У вас есть предложение, товарищ майор? – Садись и выслушай. – Майор присел рядом с Тимониным на диване, положил руку на его колено. – Ты, конечно, знаешь, какое большое значение придается укреплению общественного порядка в стране. Мы хотим рекомендовать лучшие кадры в органы внутренних дел. Вот мы посоветовались в военкомате со многими офицерами, сержантами, солдатами... Все одобряют. Ну и... значит... решили направить туда группу демобилизованных воинов... вот к ним... – Он сделал жест в сторону сидевшего за столом полковника. – Меня – в милицию?! – чуть не вскочил от неожиданности Борис. Рогов улыбнулся: – А что ж тут плохого? – Да нет... я ничего... я... – Нам, Борис Михайлович, как раз такие, как вы, и нужны – люди, прошедшие армейскую школу. Работа наша трудная, опасная, ведь милиция – это, можно сказать, передний край, где иногда даже... стреляют... Предложение идти работать в милицию просто ошеломило его. Ему хотелось остановить полковника на полуслове и крикнуть: «Как же вы не понимаете, что не о таком переднем крае я мечтал! Пошлите меня на любую стройку, на завод, в колхоз, на самые дальние нефтяные промыслы. Там я всю душу вложу, там я буду на месте». А какой-то подсознательный голос издевался: «Так вот ты каким оказался, Тимонин? Жидковат... Первая трудность попалась на пути, и ты уже – в сторону. Выходит, выступать с призывами легче? Решай, чего ж ты струсил?..». – Я не требую сейчас вашего окончательного решения, – сказал Рогов, собираясь уходить. – Но вы подумайте. Через недельку приходите к нам, в управление милиции. До свидания, Борис Михайлович. Полковник пожал Тимонину руку, попрощался с майором и направился к выходу. – Что, Тимонин, трудная задача? – спросил майор, чтобы прервать затянувшееся молчание. – Да, нелегкая... Закурили. – Я понимаю тебя, – снова заговорил майор. – Ты сейчас думаешь: как же так, мне, армейскому офицеру, предлагают идти в милицию? Ведь милиционером даже детишек пугают... Угадал, верно? Борис промолчал. – Вижу, угадал... К сожалению, так думают многие наши армейские товарищи. И, полагаю, зря. В армии им редко приходится встречаться с работниками милиции, поэтому они ничего о них не знают. Вот нам, в военкоматах, виднее. В милиции действительно трудно и опасно, как на фронте. Только на передовой хоть знаешь, что впереди тебя враг. А тут попробуй найди врага, разузнай вора, грабителя, убийцу, спекулянта-хапугу. Одним словом – невидимый фронт... Короче говоря, подумай, Тимонин. А когда решишь, заполним тебе последнюю графу в личном деле – место работы. – Хорошо, я подумаю, – сказал Борис на прощанье. Из военкомата он отправился побродить по городу: хотелось остаться одному...
Родился Ваха Матиев 5 мая 1926 года в с. Старые Атаги Грозненского района, известном всему миру именами выходцев из него (достаточно назвать хотя бы имя Махмуда Эсамбаева). Восемнадцатилетним В. Матиев был депортирован в Казахстан и провел в ссылке тринадцать лет, выполняя разные работы. В 1957 году возвратился на Родину и с 1959 года всю свою жизнь связал с журналистикой. Повышая свою квалификацию, углубляя знания, в 1971 году закончил журналистское отделение Высшей партийной школы при ЦК КПСС в Москве, а в 1960 году был принят в Союз журналистов СССР. Параллельно с журналистской работой Ваха Матиев занимался и литературной деятельностью: писал художественные очерки, рассказы и киносценарии. По ним было снято несколько документальных и телевизионных фильмов. В их числе был документальный фильм в трех частях «Юность бессмертная» (о подвигах чеченской молодежи на фронтах войны и в дни мирного созидания). За него автор был отмечен Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ и памятным знаком «60 лет ВЛКСМ». Главным же делом жизни и творчества Вахи Матиева стало возвеличение подвигов Героя Советского Союза бессмертного пулеметчика Ханпаши Нурадилова. Он впервые в истории Чечни написал сценарий художественного фильма о герое – «В семнадцать мальчишеских лет». Создавали первый чеченский художественный фильм очень трудно: десятки лет сценарий перебрасывали из одной киностудии в другую, пока Чечено-Ингушский обком партии не вынужден был обратиться к министру культуры СССР Е.А. Фурцевой с просьбой помочь снять фильм. Только после ее вмешательства фильм, наконец, был снят на студии «Грузия-фильм». Я помню ликование, которое царило в республике после выхода его на экраны. Он был показан и по первой общесоюзной программе Центрального телевидения. Позже по этому сценарию Ваха Матиев написал документальную повесть о Герое Советского Союза Ханпаше Нурадилове «Гранитное сердце» (Грозный, 1986). Кроме того, он является автором книги публицистики «Старые Атаги и староатагинцы». Ваха Матиев – один из тех писателей и журналистов Чечни, имя которого достойно уважения, почитания и памяти. Имя, которое, к сожалению, ничего не говорит новым поколениям нашим. И надо, чтоб оно заговорило, если мы действительно от души, а не для красного словца, говорим – никто не забыт, ничто не забыто!
Трудовая деятельность Ии Николаенко в Чечено-Ингушетии началась с преподавания в школе. Затем она долгое время работала в системе подготовки рабочих кадров в профессиональных училищах, была заместителем директора среднего городского профтехучилища №5, вела клуб любителей литературы, выполняя должность культорганизатора Дома культуры нефтегазодобывающего управления «Старогрознефть» им. Пролетбата (Пролетарский батальон был организован из рабочих «Старогрознефти» и под командованием Михайлика сражался на позициях Правого (Особого) фронта в дни Стодневных боев в г. Грозный в 1918 году). Одновременно Ия Николаенко писала стихи и материалы в газеты, что начала делать под наставничеством матери еще в школьные довоенные (1941–1945) годы. И постепенно переключилась на журналистскую деятельность – много лет сотрудничала в республиканских газетах «Грозненский рабочий» и «Комсомольское племя» вместе с матерью Александрой (поэтому знаю ее очень давно). Еще в 1975 году она была принята в Союз журналистов СССР. Пережила в Грозном обе войны и, несмотря на возраст – восемьдесят три года, – продолжает работать методистом-организатором детского сада. Стихи Ии Николаенко регулярно печатались на страницах газет и журналов не только Чечни, но и в журналах «Дон» (Ростов-на-Дону), «Нефтяник» (Москва) и др. Публиковались они и в коллективных сборниках литераторов Чечено-Ингушетии – «Первая радуга» (1977) и «Негаснущие звезды» (1989). И, наконец, в 1985 году вышел в свет ее персональный сборник поэзии «Кольцо из радуги». Она же была инициатором издания в 1977 году сборника статей, исследований и воспоминаний о великом чеченском историке, писателе, драматурге, публицисте и просветителе Халиде Ошаеве «Пламенный борец», на материалы которого я ссылался при написании очерка о нем в первой книге «Писатели Чечни». Большой вклад внесла Ия Николаенко в развитие чеченской детской и переводческой литературы. Сегодня юные читатели (да и взрослые тоже) с большой пользой для себя читают ее поэтический чеченский алфавит «Я чеченский язык учу» и другие детские стихи. Она мастерски, с хорошим знанием особенностей чеченского стихосложения, языка, образного строя, переводила на русский язык поэзию Яраги Цуева, Шарипа Цуруева и др. И сейчас продолжает активную переводческую и литературную деятельность – ее стихи часто можно прочитать на страницах журналов «Вайнах» и «Нана». Она – член Союза писателей России и Чечни. И по достоинству и гордо носит это звание.
Нет, мы словами не играли, Не кружева плели из слов. Мы строки крепкие ковали И обдирали сердце в кровь.
А все ж не знали силы слов, Что нас друг к другу приковали Куда сильнее, чем любовь. Поэт и река – Живешь? – Живу. – Что делаешь? – Пишу… Пишу всю жизнь. Ищу свою строку. – Бежишь? – Бегу. Спешишь опять? – Спешу. – Куда?
– Я к морю дальнему бегу-у-у. – А не боишься раствориться в нем? – Нет, не боюсь. В кипенье волн крутом Я тоже стану пенистой волной, В поэме моря – вольною строкой. Увижу я огни далеких стран… Здесь я – река, а там я – океан. В просторы моря, в вечный непокой Бежим со мной! Бежим со мной!.. – Нет, не хочу. Мой путь совсем иной. В поэзии – и моря непокой, И ярость
К морю мчащейся реки, И ясность Вновь родившейся строки. В ней плачут скрипки, и гудит орган, Поэзия – великий океан… Лишь там живет поэзия моя, Где мой народ и где моя земля.
Заросшие травой воронки Окопы, редкие кресты… Убит? Зарыт без похоронки? Что знаем мы? Что помнишь ты? Что живы будем, верим слабо. Кругом беды – невпроворот. Но помним: каменеют бабы. Нас провожая до ворот. И с ночи той, под звездопадом. Как символ грозной красоты. Стоят, как каменные, бабы, Луне подставив животы. И ожидают нас, прощая И наш приход, и наш уход. А мы шагаем да шагаем, Хотя все знаем наперед. Увидишь каменную бабу – Стоит в степи, под ветерком. Она-то верила не слабо, Что снова будем жить вдвоем. И та, что каменною стала, Как та, что людям жизнь дала, Стоит и ждет нас, как бывало, С войны, хоть мертвыми, ждала. жүктеу/скачать 1.52 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|