§3 Рождение новой государственности

§3 Рождение новой государственности

Однако это еще вовсе не означало перехода власти к большевикам. По сути II Съезд Советов рабочих и солдатских депутатов начавший свою работу вечером 25 октября, не обладал достаточной легитимностью для объявления себя высшим органом власти в стране. На нем было представлено только 402 Совета (195 объединенных Советов рабочих и солдатских депутатов, 22 Совета солдатских и матросских депутатов, 19 Советов крестьянских депутатов). Делегатов не было лишь от 2 губерний (Елизаветпольской, Кутаисской) и 1 области (Забайкальской). 28 губерний были представлены губернскими Советами, 49 — Советами губернских и об­ластных городов. От армии и флота на съезде было 199 человек. Формаль­но не было представителей только от оккупированных немцами губерний (именно представителей, а не депутатов!)

Но в период революции конкрет­ные шаги съезда по решению главных проблем в жизни большинства насе­ления (Декреты о мире, земле, обращение к рабочим, солдатам и крестья­нам с предложением взять власть в свои руки) позволили большевикам удержать власть в центре, а затем и взять ее в регионах. О наступательной и решительной позиции большевиков свидетельствовало и то, что «Обра­щение к гражданам России» от имени ВРК Петрограда было продиктовано Лениным в 10 часов утра 25 октября, передано по радио радиостанцией крейсера «Аврора» и напечатано в газете «Рабочий и солдат» до того, как восставшими был взят город и арестовано Временное правительство. Вот выдержка из обращения: «Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих (солдатских) депутатов — Военного Революционного Комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона. Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено».

На II съезде Советов с самого начала разгорелась политическая борьба между социалистическими партиями. Группа меньшевиков и правых эсеров принесла протест против «военного заговора и захвата власти» и покинула зал. За ними последовали бундовцы, часть фракции меньшевиков-интернационалистов.

Съезд избрал Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов (ВЦИК) — верховный законодательный, распорядительный и контролирующий орган власти, действовавший в период между российскими съездами Советов. Он был многопартийным. Из вошедших в него 101 человека 62 были большевиками и 29 левыми эсерами. Его пред­ателем стал Л. Б. Каменев. Съезд определил и состав правительства — Совета Народных Комиссаров (СНК, Совнарком). Главой правительства был избран Владимир Ильич Ульянов (Ленин). В его первый состав вошли одни большевики — А. И. Рыков, В. П. Милютин, А. Г. Шляпников, В. А. Антонов-Овсеенок, Н. В. Крыленко, П. Е. Дыбенко (трое последних возглавили комитет по военным и морским делам), В. П. Ногин, А. В. Луначарский, И. И. Скворцов-Степанов, А. Ломов (Г. И. Оппоков), И. А. Теодорович, Н. П. Авилов (Глебов), И. В. Сталин (Джугашвили). В ноябре 1917 г. – январе 1918 г. народными комиссарами стали М. Т. Елизаров, А. М. Коллонтай (Домонтович), Н. Осинский (В. В. Оболенский). Левые эсеры не приняли предложения большевиков войти в состав правительства.

Решение съезда об однопартийном правительстве вызвало бурю протестов со стороны партий кадетов, правых эсеров и меньшевиков и др. Появились призывы к свержению власти большевиков. На заседании ЦК кадете-партии 28 октября новой власти была объявлена война, а сама партия перешла на нелегальное положение. Три ее лидера — В. Д. Набоков, С. В. Панин, В. А. Обнорский — вошли в состав созданного правыми эсерами «Комитета спасения родины и революции». 26 октября на Петроград пошли войска П. Н. Краснова. 29 октября в столице вспыхнул спровоцированный ли-ами правых эсеров и распущенного Предпарламента Н. Д. Авксентьевым, Р. Гоцем мятеж юнкеров. Согласно одному из первых декретов СНК, были закрыты все газеты, призывающие к «открытому сопротивлению или неповиновению Рабочему и Крестьянскому Правительству». В ноябре был принят декрет о формировании новой судебной системы. В декабре была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия при СНК по борьбе с кон­трреволюцией и саботажем. Председателем коллегии ВЧК стал Ф.Э. Дзер­жинский.

Противостояние властных структур после Октября продолжалось не толь­ко на высшем уровне. В принципе до III съезда Советов шел распад старой государственности, а новая создавалась в постоянной борьбе, но уже под влиянием партии большевиков. Даже в январе 1918 г. из 317 Советов, пред­ставленных на III съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, только 84 % сумели организовать работу прежнего административного ап­парата управления на местах, 70 % полностью или частично влия­ли на аппарат учета и распределения продовольствия, 68 % созда­ли отряды Красной гвардии, 50 — новые судебные органы власти, 35 — имели контроль над банками и 39 % установили контроль над органами городского и земского самоуправления. В национальных регионах создава­лись собственные органы власти.

В обществе продолжались обостряться противоречия экономического характера. Россия еще не вышла из войны. Октябрьские события в ней стали прологом не столько революций в стра­нах Европы, сколько гражданской войны в России. Страны Антанты ждали падения власти большевиков, хотя в России легально продолжали работу их военные миссии. В этих условиях надежды на переход страны на запад­ный путь развития стали все более призрачными.

С первых месяцев большевистской власти в России, пораженной жесто­чайшим общенациональным кризисом, революция продолжала терять де­мократический характер по западным образцам. Устанавливается «демок­ратия диктатуры пролетариата». При этом веками приобретенные черты национального характера, менталитета большинства россиян, низкий уровень их материального достатка (культуры быта), преобладание малоиму­щих и бедных слоев населения, зависимость россиян от властных структур в экономической сфере стали удобной основой в доведении до конца пре­образований новой власти.

С июня 1918 г., абсолютизируя классовый прин­цип в проводимых преобразованиях, ВЦИК принял решение о создании волостных и сельских комитетов бедноты. К осени на территории 33 губер­ний Европейской России и Белоруссии их действовало свыше 139 тысяч. Комитеты бедноты практически заменили Советы. VI Всероссийский чрез­вычайный съезд Советов в ноябре 1918 г. вынужден был принять решение об упразднении данных органов власти.

Диктатура пролетариата (власть ничем не ограниченная, реализуемая через систему государственных и общественных институтов в интересах пролетариата) имела цель разрушить старую государственную машину и вовлечь трудящихся в управление страной, обеспечить построение социа­лизма. Однако реально власть пришла в другие руки. Советы постепенно стали органами управления, а не народовластия. Утратили политические права только имущие слои населения, было установлено неравенство в пра­вах рабочих и крестьян, хотя в ноябре 1917 г. декретом ВЦИК ликвидиро­вано сословное деление общества.

Был извращен принцип демократического централизма и в политичес­кой и в экономической сферах управления. «Главный штаб социалистичес­кой промышленности» — Высший Совет народного хозяйства (ВСНХ), сфор­мированный 2 декабря 1917 г. из Всероссийского совета рабочего контро­ля, Центрального комитета фабрично-заводских комитетов, представите­лей отраслевых профсоюзов, в течение нескольких месяцев превратился (с помощью органов государственных структур власти и правлений крупней­ших трестов и синдикатов) в монстра, бюрократически управлявшего эко­номикой. Сеть территориальных СНХ управляла отделами исполкомов ме­стных Советов, которые были практически теми же присутствиями губерн­ских и уездных правлений дореволюционной России. В состав ВСНХ вошли позже в полном составе и военно-промышленные комитеты. В ноябре был принят декрет ВЦИК и СНК о рабочем контроле.

«Вездесущее, во все вмешивающееся и все регулирующее государство большевистской России, — пишет современный зарубежный историк У. Ро-зенберг, — было не просто созданием ленинской идеологии или дьявольской политикой: оно имело своим историческим основанием широкую конъюнк­туру революционной России, в которой вовлеченность государства в обще­ственные процессы и его роль третейского судьи весьма ограничили перс­пективы демократии. В самом деле, к Октябрю посредничество и экономи­ческое регулирование, пожалуй, в такой же степени стали в народном пред­ставлении частью государства, как и учреждения, занимающиеся этими де­лами. А если это так, то сама роль большевистского государства в советском обществе, по сути, представляла радикальное продолжение прошлого, а не революционный разрыв с ним»³⁶.

Избранному в ноябре – декабре 1917 г. Учредительному собранию в пер­вый и, как оказалось, последний день его заседаний (5 января 1918 г.) правительством большевиков было предложено принять Декларацию тру­дящегося и эксплуатируемого народа, в которой Россия провозглашалась Республикой Советов, и утвердить Декреты Советской власти, принятые после октября. Вследствие отказа сделать это, оно было распущено.

Таким образом, в революции был окончательно упущен шанс для согласия партий социалистической направленности и для формирования политической сис­темы нового государства с представительным органом власти от всего на­рода — Учредительным собранием. После роспуска Учредительного собра­ния власть Советов приобрела черты легитимности, так как сами большеви­ки считали и официально признавали временность своей власти до начала работы Учредительного собрания. У последнего не нашлось и защитников. Правда, лозунг восстановления власти Учредительного собрания был ис­пользован в ходе гражданской войны.

Из состава империи в 1917 – 1920 гг. вышли те регионы, которые были ориентированы на западный и восточный пути развития (Прибалтика, Польша, Бессарабия, Кавказ, Туркестан). При этом свою роль сыграли и европейские страны. Вместе с тем ни одна страна не смогла помешать ос­таться вместе с Россией народам Украины и Белоруссии. Хотя можно сколько угодно подвергать критике сам механизм единства

Таким образом, революция 1917 г. в России явилась объективно обус­ловленной социальной революцией, которая началась с решения вопроса о власти, политического переустройства государства и решения противоре­чий общественного развития как демократическая, а закончилась антибур­жуазной, антикапиталистической, пролетарской с установлением власти дик­татуры пролетариата и переходом к строительству государственного соци­ализма.

Октябрьский переворот и последующие преобразования в политической области — это демократический выбор большинства россиян. Потеря демок­ратического содержания (в сравнении с западными аналогами демократии) советской формы власти была определена:

— уровнем правовой, политической культуры элиты и основной части населения страны;

— уровнем экономичес­кого развития;

— местом государства и личности в российском обществе.

Ус­ловия 1917 г. для большинства населения России ставили не столько про­блему выбора пути развития, сколько проблему выживания в обстановке сложнейшего, охватившего все стороны жизни кризиса. Россияне свою судь­бу традиционно связали с властными структурами государства. Выбор пути развития сделали регионы Российской империи.

В обращении “К населению” В.И. Лениин в октябре 1917 г. писал: ”Сопротивление капиталистов и высших служащих будет сломлено. Ни один человек не лишится нами имущества без особого государственного закона о национализации банков и синдикатов… Ни один трудящийся не потеряет ни копейки… Кроме строжайшего учета и контроля, кроме взимания без утайки налогов, установленных раньше, никаких других мер правительство вводить не хочет”³⁷.

Тема гражданской войны никогда не предавалась забвению в нашей стране. То, утихая немного, отступая на задний план перед новыми событиями, то ярко вспыхивал вновь, память об этих годах тревожит старые раны, порождая мучительные раздумья у стариков, смущая неожиданными открытиями иные души. Поколения граждан воспитывались на героике и романтике революции. Молодые еще, но уже повидавшие войну люди в 20-е годы декламировали светловскую “Гренаду”. Миллионы мальчишек 30-х видели любимого героя в Чапаеве, помногу раз отсиживая на сеансах беспримерно популярного фильма братьев Васильевых. Не сосчитать, сколько юношей и девушек вступили на пылавшие дороги Отечественной войны под звуки полюбившихся песен с гражданской — “Каховка” и “Орленок”, “Дан приказ ему на Запад”, “Боевой восемнадцатый год”. Отзвуки этих песен, хотя и приглушенные громовыми раскатами Отечественной войны, продолжали жить в народе в 50-е, 60-е, 70-е годы.

Бесстрашные разведчики, лихие конники, комиссары в пыльных шлемах”, комсомольцы-орлята, беззаветно сражавшиеся за власть Советов, громившие, как пелось в песнях, псов-атаманов и польских панов, наймитов в Антанты, и саму Антанту, кайзеровских солдат и японских самураев, рубившие головы гидре контрреволюции, труженики тыла, ковавшие победу в не топленых цехах, герои великого почина со станции Москва-Сортировочная, десятилетиями оставались примерами для подражания.

А тем временем за рубежом писались воспоминания, научные труды, слагались оды в честь героев и мучеников белого движения. Воспевались их отвага, преданность долгу, верность несчастной Родине в борьбе с “извергами-большевиками”, готовность нести мученический крест через подвалы Лубянки и застенки Одесского губчека.

Революция и гражданская война перепахали поле национального самосознания с небывалой до того в российской истории глубиной. Происходившее отражало насилие и противоречия, существовавшие в старом обществе, и неизбежно порождало новое насилие — еще более жестокое, грубое. События 1917 года и нескольких последующих лет стали, таким образом, величайшим потрясением. Оно проявилось в социальных, экономических, политических переломах в жизни людей, крушении привычных устоев и понятий, возникновении небывалых отношений, когда, кто был ничем, становится всем, и, напротив, кто был всем, превращался в ничто. Память о революции и гражданской войне навсегда вошла в народное сознание, стала неотъемлемой его частью.

Обе стороны в освещении гражданской войны допускали искажения и тенденциозность. Это было на определенном этапе неизбежно — слишком много крови пролилось, слишком сильно сказывалась взаимная ненависть. Политические оценки, рожденные острой борьбой в 1917 – 1922 гг., перешли в науку, в инерционность мышления, пронесли эти стереотипы через годы и десятилетия.

Однако в конце 80-х – начале 90-х годов общественное сознание изменилось коренным образом, стало очевидно, что пора по-иному взглянуть на раскол общества, случившийся более 75 лет назад. Почему?

Потому что время залечило раны тех, уже далеких лет, выросли новые поколения, свободные от взаимных гнева и ярости.

Потому что в нашем обществе за последние годы произошли революционные преобразования. Теперь стало не только возможным, но и необходимым писать о революции и гражданской войне иначе. Главное при этом — объективно показывать все враждовавшие силы: белых, красных, зеленых, “жовтоблакитных”. Все они были субъектами истории, участвовали в событиях, и независимо от того, кого мы любим, а кого ненавидим, надо освещать их деятельность в соответствии с фактами, их действительной ролью и значением.

Нынешняя необъективность, как реакция на тенденциозность прежних лет, не служит ни науке, ни справедливости. Новое время требует терпимости — политической, исторической. Надо воздать должное всем героям и мученикам, всем участникам давней борьбы, людям своего времени с их страстями, верой и заблуждениями, ошибками и грехами, идеалистам и материалистам, коммунистам и монархистам, анархистам и республиканцам.

К 1917 г. Россия, как и большинство развитых стран мира, была втянута в мировую войну. Тенденции мирового развития в рассматриваемые годы в значительной степени определялись реальной ситуацией, в которой оказались те или иные страны. Несмотря на то, что Россия и Германия являлись представителями консервативного начала в цивилизованном мире, а Англия и Франция — сторонниками демократического начала, обстоятельства были сильнее этих особенностей.

В странах Антанты обострился вопрос обеспечения населения продовольствием. Все попытки Временного правительства России ликвиди-ровать продовольственный кризис привели к революционной ситуации в стране.

Германия, Австро-Венгрия делали попытки вступить в переговоры с Англией и Францией по поводу заключения сепаратного мира, надеясь только на сохранение своих довоенных границ.

Однако страны Антанты надеялись в 1917 г. одержать над центральными державами окончательную победу. Им нужно было военное поражение Германии. Такая политическая близорукость лидеров ведущих мировых держав привела к тем последствиям, которые произошли в последующие годы а мире, и в России в частности.