Макс вебер о науке

.Ф. ГОРОХОВ

Проблему науки М. Вебер актуализировал едва ли не в каждой своей работе. К тому же в начале 1918 года сделал знаменитый доклад перед студентами Мюнхенского университета, чтобы показать, в чём состоит их призвание как будущих учёных и преподавателей. Доклад получил название «Наука как призвание и профессия» и фактически стал своего рода программным манифестом научных взглядов М. Вебера. Этот доклад получил широкий резонанс в научных и образовательных кругах.

Но этот доклад исследователи его творчества рассматривают и более широко. В нём обнаруживается стремление М. Вебера актуализировать проблему превращения духовной жизни в духовное производство и рассмотреть связанные с этим вопросы разделения труда в сфере духовной деятельности, изменения роли интеллигенции в обществе, наконец, судьбы европейского общества и европейской цивилизации вообще.

Что касается собственно взглядов на науку, её суть, значимость, функции, роль учёного, то они в кратком изложении таковы.

С точки зрения М. Вебера, «сегодня наука есть профессия, осуществляемая как специальная дисциплина и служащая делу самосознания и познания фактических связей, а вовсе не милостивый дар провидцев и пророков, приносящий спасение и откровение, и не составная часть размышления мудрецов и философов о смысле мира» [1, с. 731].

Наука имеет как практическое, так и чисто интеллектуальное значение. Во-первых, наука, прежде всего, разрабатывает, конечно, технику овладения жизнью – как внешними вещами, так и поступками людей – путём расчёта. Во-вторых, наука разрабатывает методы мышления, рабочие инструменты и вырабатывает навыки обращения с ними. В-третьих, она содействует обретению ясности. Разумеется, при условии, что она есть у самих учёных. Наука занимается поиском ради чисто практических, в более широком смысле – технических, целей, чтобы ориентировать наши практические действия в соответствии с теми ожиданиями, которые подсказывает нам научный опыт. Но не только ради практических целей люди занимаются наукой. Ею занимаются также «ради неё самой», поскольку без науки нет умственного прогресса. Научный прогресс – это неотъемлемая часть, причём важнейшая, процесса интеллектуализации общества. Правда, возрастающая интеллектуализация и рационализация не означает роста знаний о жизненных условиях, в каких приходится существовать человеку. «Она означает нечто иное: люди знают или верят в то, что стоит только захотеть, и в любое время всё это можно узнать; что, следовательно, принципиально нет никаких таинственных, не поддающихся учёту сил, которые здесь действуют, что, напротив, всеми вещами в принципе можно овладеть путём расчёта. Последнее, в свою очередь, означает, что мир расколдован» [1, с. 713–714].

М. Вебер полагает, что в современной науке отдельный исследователь может создать что-либо существенное, завершённое только при условии строжайшей специализации. «Завершённая и дельная работа, – утверждает он, – в наши дни всегда есть специальная работа». Это должен понять каждый, кто связывает себя с наукой. Однако уместно заметить, что сам М. Вебер был учёным-энциклопедистом. Круг его интересов не ограничивался строжайшей специализацией. И когда его однажды спросили, почему он отваживается на столь всеобъемлющие исследования, он ответил: «Я хочу знать, сколько я могу охватить».

М. Вебер пытается сконструировать идеальный тип учёного. С его точки зрения, учёный есть человек, который не должен стремиться к господству над людьми. Главный смысл его жизни заключается в поисках истины. Именно в ней он обретает удовлетворение и достоинство. Учёный – это интеллигент, человек чести, прежде всего, интеллектуальной чести. Это независимый и ничем не обременённый кроме самой науки человек. Он не должен тосковать, ждать, но обязан действовать. Учёный не пророк, а труженик, деятель, способный к исчерпывающему объяснению. Причём, надо действовать в соответствии с требованиями времени. Важно соответствовать «требованиям дня». Учёному должны быть присущи страсть, увлечённость, пытливость, убеждённость, наконец – вдохновение. Учёному обязательно нужна идея, одной установкой на холодный расчёт ничего не достигнешь. Идея подготавливается только на основе повседневного упорного труда. Учёный должен быть хорошо образован, вооружён методологией, добротно знать своё дело. Макс Вебер считает, что научная методология есть творческий процесс исследования и объяснения объектов с помощью логических процедур, а не жёсткая непреклонная система знаний о них, в которой имеются фундаментальные незыблемые законы. В этом плане поистине революционное научное значение приобретает выработка им понятия «идеального типа». Чтобы разобраться в вещах и процессах, объективно их оценить, надо иметь, с чем их сравнивать, т.е. следует иметь некую стандартную модель, которую он именует «идеальным типом». М. Вебер называет идеальный тип утопией, продуктом нашей фантазии, чисто мыслительным образованием. Идеальный тип – это всего лишь инструмент для постижения реальности. Он не есть цель, а средство познания. Это теоретическая конструкция, суть которой состоит в следующем:

1. Идеальный тип – это мысленная конструкция, которая не отражает и не повторяет подлинной реальности, т.е. того, что имеет место в жизни. Он только выражает различные аспекты социальной реальности, в самом общем плане конструирует её.

2. Идеальный тип не должен смешиваться с оценкой или ценностью, т.е. ученый не должен оперировать понятиями «хорошо» или «плохо», «имеет значение» или «не имеет значения».

3. В идеально-типичном выражено ограниченное единообразие, сходство действий. Всю социальную реальность он не может охватить. Например, понятия «христианство», «церковь», «секта», «ремесло», «капитализм», «экономический человек», «право» – это только модели, или идеальные типы. На самом деле мы знаем не христианство, а католицизм, протестантизм, православие (в каждой стране, в разное время, т.е. различные проявления христианства). То же самое секты. Нет абстрактных сект вообще, а есть секты иеговистов, адвентистов и др. Конструированные социологические понятия идеально-типичны не только в применении к внешним событиям, но и к явлениям внутренней жизни людей. Следовательно, изучать её можно с помощью абстракций и обобщения.

М. Вебер – непримиримый противник научного упрощенчества, дилетантизма, как впрочем, и дилетантизма в политике, экономике, искусстве. «Личностью» в научной сфере является только тот, кто служит лишь одному делу» [1, с. 711]. То есть занимается основательно, глубоко, разносторонне научными исследованиями, посвящает науке всю свою жизнь. Настоящие научные приобретения даются нелегко.

С точки зрения немецкого мыслителя, наука динамична, быстро развивается. Судьба и смысл науки таковы, что многое в ней быстро устаревает, что-то может быть превзойдённым. «Но быть превзойдёнными в научном отношении – не только наша общая судьба, но и наша общая цель» [1, с. 712]. То есть учёный не должен огорчаться, отчаиваться, если его наработки устареют через 10–20 лет. Он считает, что так собственно и должно быть, за редким исключением. Ведь прогресс науки бесконечен. Другие исследователи должны пойти дальше нас. Кто претендует на то, что понял сущность явления до конца, тот стоит вне науки. В научном творчестве господствует фаустовский дух, т.е. дух неудовлетворённости достигнутыми результатами, имеет место постоянное движении к неизвестному, не взирая ни на какие трудности.

Особо обратим внимание на один очень тонкий, деликатный нюанс, обозначенный М. Вебером. В наше время иногда можно слышать от студентов-технарей, в том числе мифистов, упрёки в адрес гуманитаристики. Мол, зачем нужны философия, социология, политология и т.д. Что они дают? Дескать, математика, физика, химия – это да! Вот что говорит М. Вебер на сей счёт, выступая перед студенческой аудиторией: «Естественные науки, например физика, химия, астрономия, считают само собой разумеющимся, что высшие законы космических явлений, конструируемые наукой, стоят того, чтобы их знать. Не только потому, что с помощью такого знания можно достигнуть технических успехов, но и «ради него самого» – если наука есть «призвание». Сама эта предпосылка недоказуема. И точно так же недоказуемо, достоин ли существования мир, который описывают естественные науки, имеет ли он какой-нибудь «смысл», и есть ли смысл существовать в таком мире. Об этом вопрос не ставится» [1, с. 719].

Конечно же, нельзя воспринимать суждение М. Вебера как недооценку роли или огульную критику естественных наук. Главная мысль немецкого исследователя заключается в том, что науки естественные и гуманитарные – общезначимы. И те и другие способствуют познанию мира и развитию человеческого интеллекта.

М. Вебером одним из первых была замечена рациональная тенденция ориентации европейской науки на технику, на её вторжение во внешний мир, его активное освоение. Благодаря этому, считает он, западная цивилизация сумела достичь высших результатов в деле преобразования всех сфер человеческой жизни и стать подлинно рациональной. М. Вебер фактически открывает рациональность как ключевую черту западного менталитета и образа жизни. Впрочем, не будем забывать, что М. Вебер никогда не переоценивал роль науки как таковой. Максимализм у него напрочь отсутствовал. Он полагал, что люди живут далеко не по науке, и что никакая наука, включая социологию, не может указать обществу пусть к счастью, или как оно должно быть устроено и, тем более, точно предсказать его будущее. Прогноз будущего, хотя и является важной задачей науки, невозможен во всех особенностях и деталях даже в естествознании. Точный прогноз возможен только в рамках концептуальной системы, не более того.

М. Вебер принадлежал к числу учёных, возражавших против науки, построенной на этических принципах. Наука должна быть внеэтичной, этически нейтральной, беспристрастной. Результаты науки могут быть таковыми, что они затрагивают интересы какого-то народа, расы, общности. Например, генетик в результате исследования может обнаружить, что различия в интеллекте связаны с биологическими особенностями. Разумеется, в этом случае исследование прекращать нельзя, хотя оно может вызвать неприятие и недовольства в определённых кругах. Царство нравственных ценностей есть царство сражающихся кумиров, требующих верности противоречивым этическим представлениям. М. Вебер всегда настаивал на том, что люди науки должны обязательно руководствоваться духом науки, выступать в качестве учёных, но совершенно не обязательно в качестве граждан. Надо заметить, что с позиции нашего времени, когда наука достигла умопомрачительных успехов, когда с помощью её наработок можно радикально изменить окружающий мир и даже погубить человечество, тезис М. Вебера о неэтичности науки неприемлем. Если просто говорить его же (веберовским) языком, то тезис быстро устарел. Тогда он был актуален как средство борьбы с теологией, мракобесием. Современный учёный обязательно должен быть гражданином. Может быть, даже в первую очередь гражданином, ответственной личностью, а потом уже учёным. Конечно же, М. Вебер не сциентист, но острота проблем, поднятая и поставленная этим талантливым исследователем, дала существенный импульс возрастанию интереса к науке и её влиянию на развитие общества.

Чему может научиться современный учёный, особенно начинающий, у Макса Вебера? Если ответить кратко – то многому, очень многому.

Во-первых, нельзя быть серьёзным исследователем, не владея в совершенстве методологией научного познания и понятийно-категориальным аппаратом науки. М. Вебер постоянно акцентировал внимание на этом и сам лично не только осваивал, но и разрабатывал как методологию научного познания, так и его категории.

Во-вторых, серьёзная наука требует того, чтобы учёный нашёл в ней свой истинный интерес, т.е. проблему или группу проблем, которые стали бы для него доминантой научного поиска. В этом смысле М. Вебер служит образцом для подражания. Проблема рациональности, актуализированная им, красной нитью проходит через всё его научное творчество. Она есть даже там, где, казалось бы, её вовсе не должно быть и быть не может. Нам всем важно помнить веберовскую установку о том, что выбор предмета, той или иной научной проблемы является ценностно-зависимым, таит в себе явные или скрытые цели, интересы и пристрастия.

В-третьих, М. Вебер был очень принципиальным в отношении правильно поставленных вопросов в научном исследовании. Неверно поставленный вопрос приводит к негативным результатам и наносит науке огромный ущерб. Современный ученый, следуя М. Веберу должен чётко осознавать, что именно он изучает и ради каких целей. Беспредметность, бесцельность, стихийность, как правило, не дают значимых научных результатов, а то и вовсе заводят исследователя в тупик. Вместе с тем М. Вебер призывает быть очень осторожным в суждениях, размышлениях, выводах и заключениях. О прогнозах и говорить нечего. Здесь осторожничать нужно вдвойне.

В-четвёртых, следуя М. Веберу, необходимо активно действовать, отказываться от догматизма, монокаузальности в интерпретации явлений; опираться на плюрализм и реализм. Современным молодым учёным, особенно российским, важно научиться по-настоящему «расколдовывать» мир. Ведь для русского человека процесс «расколдовывания» мира не завершен, а в отдельных случаях ещё и не начат. Большинство, как и прежде, верит и ждёт, что по мановению палочки кто-то (Бог, государство, политики, новые руководители, банк, некий фонд или ещё кто-нибудь) решит за них те или иные проблемы. А они, как видим, никак не решаются. Ну, никак, хоть умри! Следовательно, надо активно действовать самим. Роль учёных в этом деле должна быть ведущей, первостепенной, во всяком случае, заметной.

В-пятых, М. Вебер личным примером учит нас быть сильными духом, стойкими, самокритичными. Он призывал не заниматься самолюбованием, но постоянно искать ответы на главные вопросы, чётко определиться, кто для учёного, да и для любого человека, Бог, а кто дьявол. Решать эту задачу необходимо каждому из нас, как бы ни было тяжело и сложно, но всё же надо! От этого никуда не уйти.

В-шестых, согласно М. Веберу нельзя недооценивать роль случая как в научной деятельности, так и в повседневной практике. М. Вебер даёт нам чётко понять, что будущее как отдельного человека, так и человечества в целом не предопределено. Оно никому не известно. И даже неумолимая очевидная рационализация и бюрократизация общества непонятно к чему может привести. Человечество обречено постоянно делать выбор, опираясь на те или иные ценности; выбор, в свою очередь, сопряжён с компромиссом, консенсусом. Следовательно, надо быть готовыми ко всему. Современное положение дел в мире является убедительным подтверждением правоты Макса Вебера на сей счёт. Глубокий финансовый кризис, охвативший весь мир, требует от политиков, финансистов и, конечно же, от учёных сделать правильный выбор, найти адекватные сложившейся ситуации методы и пути решения фундаментальных проблем.

Научные идеи Макса Вебера могут быть хорошим подспорьем в этом деле. И не только в этом. М. Вебер – образец учёного, который является глубоким знатоком исторического, экономического, философского, правового, социологического, политологического и культурологического материала и его утончённого анализа. Научная жизнь и деятельность немецкого исследователя достойны основательного изучения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. 
   Вебер М. Наука как призвание и профессия / Избранные произведения. М. Вебер. – М.: Прогресс, 1990.
   
2. 
   Вебер М. Основные социологические понятия / Избранные произведения. М. Вебер. – М.: Прогресс, 1990.
   
3. 
   Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии / Избранные произведения. М. Вебер. – М.: Прогресс, 1990.
   
4. 
   Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма / Избранные произведения. М. Вебер. – М.: Прогресс, 1990.
   
5. 
   Вебер М. Социология религии / Избранное. Образ общества. М. Вебер. – М.: Юрист, 1994.