К истории одного совещания

К истории одного совещания

В конце 1969 года  времени начала разработки ракеты Р-36М  Михаил Кузьмич провел совещание со своими заместителями. На совещание также были приглашены начальник отдела надежности С.Н. Конюхов и автор этих воспоминаний. Совещание проводилось неожиданно, без подготовки. Предстояло обсудить проблему планирования летно-конструкторских испытаний без привязки к конкретному ракетному комплексу.

Почему пригласили представителей отдела надежности? И тем более предоставили возможность первыми выступить с информацией по данным анализа результатов пусков на начальном этапе летных испытаний ряда наших ракет (Р-16, Р-36, 63С1, РТ-20П) и ракет США ("Атлас", "Титан", "Минитмен"). К этому времени отдел надежности, участвуя в проектировании и летных испытаниях ракеты РТ-20П с подвижным грунтовым стартом, одну из причин частых аварий этой ракеты видел в ошибочности ряда положений принятой методологии подготовки и проведения летных испытаний, особенно на начальном их этапе. Естественно, отдел подавал соответствующие "сигналы". Так, в одной из докладных записок, предлагалось летные испытания начинать с отработки старта, используя натурный макет проектируемой ракеты.

Но вернемся к ходу совещания. Рассматриваемая проблема – планирование летно-конструкторских испытаний – весьма широкая; участники обсуждения подготовлены и вооружены информацией в различной степени;

Такой финал совещания для меня оказался неожиданным. Но вернемся к реалиям того времени. Как известно, на Совете Обороны в августе 1969 года Михаил Кузьмич предложил радикальное решение по модернизации комплекса с ракетой Р-36 для условий гарантированного ответного удара после ядерного воздействия: шахтные пусковые установки высокой защищенности и минометный старт. Учитывая возражения и сомнения "высоких" оппонентов по такому решению, а также отсутствие полной поддержки внутри собственного предприятия, можно утверждать, что Михаил Кузьмич искал план действий, как практически реализовать идею минометного старта Р-36М и кому поручить его создание. Все работы по созданию комплекса ракеты Р-36М были под угрозой срыва. М.К. Янгелю со всем этим ракетным комплексом необходимо было буквально пройти через "игольное ушко". Обходных путей не существовало. Это совещание позволило Янгелю выработать необходимый подход к плану экспериментальной отработки минометного старта.

Уже по прошествии трех месяцев после совещания был назначен новый начальник проектного отдела стартовых комплексов. Им стал трид-цатитрехлетний С.Н. Конюхов (апрель 1970 г.). А отдел надежности стал одним из подразделений этого отдела. Буквально с первых дней назначения новым начальником отдела были развернуты практические работы по этапам экспериментальной отработки минометного старта, которые получили определение – бросковые испытания. Темп работ энергичным С.Н. Конюховым был задан коллективу отдела предельно возможным. В отдельные дни необходимо было отвечать на 60 вопросов в час (это зафиксировано мною однажды, когда "допекли" звонками по телефону).

Вскоре были подготовлены необходимые исходные данные по макету ракеты, разработан и утвержден план экспериментальной отработки минометного старта, включающий все этапы бросковых испытаний. Здесь уместно отметить удачный выбор Михаила Кузьмича кандидатуры С.Н. Конюхова, который буквально "с ходу" придал проектному отделу необходимый творческий импульс для решения одной из сложнейших технических задач.

В итоге бросковые испытания макета ракеты Р-36М позволили поэтапно выявить основные конструктивные недостатки систем минометного старта, провести необходимые доработки. Реализуемость минометного старта была подтверждена 22 октября 1971 года (еще при жизни М.К. Янгеля) на заключительном этапе бросковых испытаний экспериментальным пуском макета ракеты Р-36М. Это был пуск макета тяжелой межконтинентальной жидкостной ракеты из транспортно-пускового контейнера. Пуск, возвестивший рождение нового, революционного способа старта – минометного, на создание которого много сил и здоровья положил Михаил Кузьмич. Время подтвердило правильность его выбора. В дальнейшем все боевые ракетные комплексы разработки КБ "Южное" создавались по минометной схеме, обеспечившей существенное повышение защищенности шахтных сооружений и удешевление их строительства, а также возможность полной заводской сборки ракет. Минометный старт сделал возможным создание уникального боевого железнодорожного комплекса – одной из вершин творчества нашего предприятия.
Май 2006 г.

Ю.И. Файков, С.Н. Воронин

Сотрудничество ВНИИ экспериментальной физики
(Арзамас-16) и КБ "Южное"
… А каков же итог нашей работы? Ведь если не ревут двигатели ваших днепровских межконтинентальных баллистических ракет, если на их вершине постепенно стареют "без дела" наши ядерные головные части, то мир, по сути, не замечает нас, не помнит о нас. Но основания для внутреннего удовлетворения у нас все-таки есть. Наш результат – глобальный более чем полувековой мир в динамичную и потенциально нестабильную эпоху. А ведь военно-политическая нестабильность может оказаться просто гибельной для всей мировой цивилизации.

Вот как раз для обеспечения стратегической стабильности вместе с "ядерными" коллегами и работали Михаил Кузьмич, Владимир Федорович и их соратники и преемники! Ваш вклад в общую стабильность весом и поныне! Ведь Ваш коллектив не просто, как говорится, внес вклад, а стал одним из активных и настойчивых, последовательных основоположников как концептуального фундамента современного механизма ядерного сдерживания, так и его практической материальной базы.

Лишь недавно в открытой печати стали появляться публикации о "споре века" – своего рода "малой гражданской войне", которая велась на рубеже семидесятых годов в военно-промышленном комплексе СССР по вопросу о том, на какой тип ядерного удара надо ориентировать наши РВСН. Сразу было ясно, что упреждающий массированный ядерный удар в случае угрозы войны был неприемлем и политически, и по существу. Однако ряд организаций и разработчиков пропагандировали и отстаивали идею ответно-встречного удара – когда МБР выходят из своих шахтных пусковых установок (ШПУ) еще до попадания на нашу территорию ракет агрессора, совершившего первый удар. Ясно, что идея ответно-встречного удара не требовала особого упрочнения ракетных шахт от поражающих факторов ядерного взрыва (ПФЯВ). Такие шахты обходились бы, конечно же, дешевле, но и военно-политическую задачу устранения угрозы ядерной агрессии они обеспечивали слабо. Всегда соблазнительно ударить по практически не защищенным шахтам первым, а успеет ли застигнутый врасплох противник со встречным ответом – это еще вопрос!

Уже М.К. Янгель твердо встал на позицию обеспечения возможности нанесения гарантированного ответного ракетно-ядерного удара возмездия по агрессору при любых – даже самых неблагоприятных для нас – условиях превентивного удара по нам. Янгеля активно поддерживал головной

Такой подход требовал совершенно иных ШПУ – стойких к ПФЯВ, высокопрочных, способных выдержать удар по ним и обеспечить пуск ракет по целям.

Конечно, это был вариант более дорогой. Однако только он обеспечивал идее ядерного сдерживания агрессии высокий, долговременный запас прочности. Не говоря даже о том, что он полностью лежал в русле многовековой русской военной традиции ("кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет"); не ставя во главу угла его очевидное миролюбие, надо признать, что вариант гарантированного ответного удара наиболее эффективен и надежен с точки зрения исключения опасности реальной ядерной войны и перевода ее в виртуальную плоскость.

Сегодня отцов-основателей с нами уже нет, но идеи и дела Михаила Кузьмича Янгеля, Владимира Федоровича Уткина, их соратников и преемников имеют отнюдь не устаревшее значение. Напротив – они сегодня становятся как никогда актуальными и судьбоносными для Отечества.

По материалам газеты "Конструктор"

К началу 1967 года наше КБ уже длительное время сотрудничало с КБ С.П. Королева, В.Н. Челомея, С.А. Лавочкина и другими головными предприятиями отрасли, но пока еще не было задания на разработку двигателя для изделий М.К. Янгеля. К этому времени у нас были определенные успехи в создании двигателей, работающих по схеме с дожиганием генераторного газа на высококипящих компонентах, были уже и двигатели, поставляемые для серийных изделий. Весной 1967 года М.К. Янгель обратился в наше КБ с предложением – разработать для нового изделия универсальные двигатели для первой и второй ступеней. Наше предприятие было очень заинтересовано в данных работах, так как они были следующим шагом в развитии двигателестроения, а для КБ М.К. Янгеля это было первое изделие, где применялись двигатели, работающие по замкнутой схеме и при высоких давлениях. Это давало для изделия значительный выигрыш по удельным и массовым характеристикам.

Коллектив КБ взялся за работу с большим энтузиазмом. Сбывалось наше желание сотрудничать с Михаилом Кузьмичом и его коллективом. В процессе работы над новым техническим заданием приходилось часто встречаться с Главным конструктором и его сотрудниками. Во время таких встреч Михаил Кузьмич вникал во все тонкости предстоящей работы над двигателем. Трудности наши становились и его трудностями, и все совместно стремились их преодолеть. Отношение Михаила Кузьмича к нашим разработкам было самое благожелательное. Никакого высокомерия, простота в обращении, доступность практически на любом уровне. Все это осталось в КБЮ и сегодня.

В ту пору работа над новым заданием продвигалась успешно. Работа над двигателями была поручена ведущим конструкторам В.П. Козелкову (первая ступень) и Я.И. Гершковичу (вторая ступень). Были разработаны проекты этих двигателей, и в 1968 году в КБ М.К. Янгеля состоялось заседание Совета Главных конструкторов, где определился облик нового изделия и его силовых установок. Надо сказать, что одновременно с поручением нашему КБ Михаил Кузьмич дал поручение разрабатывать двигатель для первой ступени изделия В.П. Глушко, который был Главным конструктором КБЭМ. Двигатель по ТЗ был большей тяги, и количество таких двигателей на первой ступени было меньше, чем двигателей разработки нашего КБ. Наверное, в этом дублировании задания проявилась и осторожность М.К. Янгеля. С КБ Глушко он сотрудничал уже долгие годы, а с нашим КБ это были только первые разработки, да еще одновременно для первой и второй ступеней. Вот М.К. Янгель и подстраховал и себя, и нас. На этом Совете были заслушаны доклад нашего КБ о разработке двигателей первой и второй ступеней нового изделия и доклад КБЭМ о двигателе для первой ступени. Разработки нашего КБ были одобрены

Дальнейшая наша совместная работа с М.К. Янгелем проходила в духе полного доверия и взаимопонимания. Для того, чтобы лучше узнать наше КБ, М.К. Янгель совместно с работниками КБЮ и министерства посетил его летом 1969 года. Он провел совещание с ответственными работниками, объяснил важность стоящей перед нашим КБ задачи создания нового изделия и обещал всяческую поддержку со своей стороны.

Это было, к сожалению, единственное и последнее посещение нашего предприятия Янгелем – в 1971 году Михаила Кузьмича не стало.
Октябрь 2003 г.

По материалам газеты "Конструктор"

Мне пришлось быть у министра С.А. Афанасьева, когда решался вопрос об организации работ по шахтным стартам для ракеты 15А14, вопрос, который имел колоссальное, едва ли не решающее значение для создания системы сдерживания и паритета в холодной войне СССР и США. Главный конструктор-разработчик и создатель шахтных установок для семейства "речек" Евгений Григорьевич Рудяк не смог преодолеть классического подхода к созданию принципиально нового вида ракетной системы повышенной защищенности от термоядерного воздействия, не нуждающейся в обустройстве шахт сложными и дорогими в строительстве и монтаже газоотводами, что, конечно, давало возможность сэкономить на развертывании системы защиты от возможного нападения колоссальные государственные средства. Михаил Кузьмич, встретившись с таким непониманием со стороны своего смежника, высказал ему свое отношение к его позиции: "Ты, очевидно, не отдаешь себе отчета в том, что происходит, ты превратился в тормоз развития техники, ты мешаешь обороноспособности страны, тебе придется уйти". И действительно, Янгель настоял на смене руководства соисполнителя и привлек к разработке эскизного проекта КБТМ, ведущий состав которого полностью разделял концепцию КБ "Южное".

Так же жестко Михаил Кузьмич поступил с руководителем ГСКБ
В.П. Петровым, который был по предыдущему богатому профессиональному опыту прекрасным конструктором-агрегатчиком, но растерялся перед несвойственной для него работой по проектированию и созданию сложных комплексов оборудования, связанных с большими объемами и сжатыми сроками строительства сооружений и производства строймонтажных работ. В результате к работам по созданию экспериментальной стартовой позиции для новой ракеты 8К67 был привлечен коллектив инженеров ГСКБ, способных выполнить поставленные перед ними задачи, а Главным конструктором был назначен В.Н. Соловьев, в которого Михаил Кузьмич поверил, и в дальнейшей совместной работе не разуверился ни в коллективе, ни в руководителе предприятия.

Это было время, когда от начала проекта в июле 1962 года до первого пуска ракеты 8К67 в сентябре 1963 года прошло немногим более одного года – темпы работ, невиданные в ракетно-космической технике ни до, ни после создания этого комплекса. Напряженная работа над проектом ракеты, стартовой и технической позиции, тяжелые климатические и бытовые условия работы непосредственно на объекте строительства комплекса еще более сблизили коллективы КБЮ и КБТМ, а почти постоянное присутствие на полигоне Главных конструкторов, их заместителей, руководителей промышленности страны и Заказчика создавали идеальные условия для практической учебы молодежи, которая в дальнейшем пришла к руководству предприятиями военно-промышлен-ного комплекса и в значительной степени составила кадровый потенциал отрасли.

Работали не считаясь ни со временем, ни с личными проблемами, не особенно обращая внимание и на здоровье, что было характерно и для молодежи, и для руководителей работ. То же относилось и к М.К. Янгелю. Напряженная работа, сознание своей ответственности перед страной, оторванность от семьи и особенно трагедия "неделинской" катастрофы, свидетелем которой он был, подкосили сердце и Михаила Кузьмича. Помню, как на одном из Советов Главных конструкторов, пленарное заседание которого проходило в актовом заде КБЮ, Михаил Кузьмич сидел на сцене за председательским столиком с землистым мокрым лицом, слушал доклады участников Совета и беспрерывно курил. За три часа работы Совета была выкурена пачка "Новости". Для М.К. Янгеля было несвойственно житейское спокойствие, хотя внешне он выглядел очень спокойным и рассудительным человеком. Для него, я думаю, самым главным в жизни было его творчество во имя его страны, его государства, его родного конструкторского бюро.
Апрель 2004 г.

По материалам газеты "Конструктор"