Монография Yu. N. Osipov Peasants-old inhabitants of the Russian Far East in the Period of 1855-1917 years

В Приамурье и Приморье происходило разрушение патриархаль­но натурального хозяйства, шло становление мелкотоварного, а на его основе — капиталистического производства, формирование фермерских крестьянских хозяйств.
3.2. Хозяйства зажиточных крестьян Приамурья и Приморья
Отсутствие помещичьего землевладения на Дальнем Востоке, обеспечение крестьян самым большим в стране 100 десятинным земельным наделом, освобождение от рекрутской повинности в течение 40 лет способствовали становлению и развитию крупных фермерских крестьянских хозяйств в Приамурье и Приморье. В крае находились предприимчивые, многосемейные, самостоятельные крестьяне, которые выделялись на заимки, хутора и вели отдельное комплексное, многоотраслевое хозяйство. Это о них писал агроном Н.А. Крюков, что каждый зажиточный хозяин стремится всеми силами помимо обширного надела иметь свой собственный клочок земли²¹.

С 1864 по 1899 г. крестьянами Амурской области было приобретено в частную собственность 105 участков в количестве 9102 дес. (23,4%) от общей площади.

Одно обстоятельство чисто внешнего характера послужило в 80 х годах поводом к образованию дополнительно целого ряда мелких частновладельческих фермерских крестьянских хозяйств.

Генерал губернатор Восточной Сибири Д.Г. Анучин прекрасно сознавал, что самым действенным средством против самовольных захватов со стороны маньчжур государственной земли может быть лишь отчуждение пограничной с маньчжурами полосы в частные руки с целью образования частновладельческих хозяйств.

12 декабря 1883 г. он распорядился об образовании вдоль границы русско маньчжурской межи 65 ти 100 десятинных участков для продажи их исключительно семействам крестьянского, казачьего и мещанского сословий. Это распоряжение было выполнено амурским военным губернатором П.С. Лазаревым. Предпринятая Анучиным мера против захватов государственной земли со стороны маньчжурского населения вполне оправдала возлагавшиеся на нее надежды, так как большинство пограничных участков попало в цепкие руки молокан, этих амурских янки, умеющих постоять за свои права²². Именно из среды этих крестьян формировались будущие фермеры. Первым из них был Матвей Васильевич Попов, крестьянин деревни Богородской Ивановской волости, который вблизи от селения, в 35 верстах от Благовещенска, в 1862 г. основал свою заимку. Здесь, на р. Будунде, он построил водяную мельницу, земля под которую была отмежевана в 1877 г., когда хозяин впервые приобрел в частную собственность 29 дес. В 1887 г. было приобретено в собственность еще 240 дес. Вся земля находилась в 5 участках: первый, который находился в 10 верстах от усадьбы в количестве 193 дес., служил для хлебопашества; второй — 57 дес. был занят под мельницу, пасеку, постройки, под молодой лесок (30 дес. под будущий парк из березы, осины, дуба, тополя, отчасти сосны и лиственницы); третий и четвертый участки (8 и 11 дес.) служили сенокосными угодьями и, наконец, пятый участок использовался для сенокошения и выгона для скота. Таким образом, всей земли у М.В. Попова насчитывалось 282 дес.²³ В 1900 г. сельское общество д. Богородской, поделив надельную землю между семьями, выделило Попову 40 дес. (его доля как крестьянина общинника).

В 1899 г. на заимке М.В. Попова находились следующие постройки: жилой деревянный дом размером (46,5 саж.), изба для рабочих (33 саж.), два амбара (38 и 34 саж.), завозня (38 саж.), крытый навес на 7 саж., кузница, баня и две мельницы о двух поставах каждая. На полевом участке — зимовье.

Главная доходная статья хозяйства — мельницы. Они обе, по приблизительным данным, в год перемалывали около 40 000 пуд. За помол взимался с помольщиков 12 й пуд зерна, что составляло за сезон более 3000 пуд.²⁴ Расход на мельницу составлял 1520 руб., а доход (вместе с обязательством поставки на прииски муки) — свыше 2000 руб.

В 1899 г. на Амурско-Приморской cельскохозяйственной выставке в г. Хабаровске И.М. Попов был награжден бронзовой медалью министерства земледелия и государственных имуществ за пшеничную и ржаную муку и хлеб в снопах.

Земледелие на заимке имело второстепенное значение. Запашка составляла всего 11 дес., из которых 5 дес. были под пшеницей, 5 — под овсом и 1 дес. — под бахчой.

В хозяйстве имелось два плуга, один из которых американский дировский, «козулька», другой — самодельный крестьянский с деревянным отвалом, 10 борон с железными зубьями на деревянной раме, три катка для прокатывания посевов, жнейка «Адрианс», сенокосилка с конными граблями, американская сортировка веялка и куколеотборник. Кроме того, перевозочные средства: 7 телег, 10 саней и 20 сбруй.

Полеводство приносило немного дохода, в основном за счет бахчевых культур. Так, урожай бахчей (арбузов и дынь) с хозяйственной десятины в хороший год составлял до 100 возов (600 руб.). На заимке было 12 рабочих лошадей, 25 голов крупного рогатого скота, в том числе 8 дойных коров, 12 свиней, около 100 куриц, десяток индеек, десятка два уток и столько же гусей. Лошади разводились исключительно для работы, рогатый скот — для сбыта и своих потребностей.

Пчельник из 20 ульев, которым раньше ведал М.В. Попов, после его смерти летом 1899 г. пришел в упадок. С того времени заимка перешла во владение его сына Ивана Матвеевича Попова.

Постоянных рабочих в хозяйстве имелось 4 чел., летом в разгар страды их было до 10 чел. Семья владельца (мать, жена, дети) в работах, кроме домашних, участия не принимали. Сам владелец заимки являлся не только главным мельником и мастером на мельнице, но нередко работником в поле. Благодаря имевшемуся при мельнице И.М. Попова куколеотборнику, у крестьян была возможность хорошо очищать свое зерно на семена, за что они платили владельцу по полторы копейки с пуда. Что же касалось очистки зерна для помола на мельнице, то все крестьяне пользовались для этого куколеотборником бесплатно. Так проходило становление и развитие первого фермерского крестьянского хозяйства на Амуре во второй половине XIX в.

В 1887 г. из села Павловского Томской волости выселился Василий Емельянович Одинцов и в 15 верстах к югу основал свою заимку. В 1888 г. он приобрел в собственность 100 дес. земли, а в 1893 г. еще 300 дес.²⁵ В это время заимка состояла из одного двора, в котором проживало 19 чел., в том числе 9 мужчин. Земля располагалась в одном месте (400 дес.) и состояла из: усадебной (3 дес.), покосов (47 дес.), пахотной (350 дес.).

Усадьба владельца состояла из следующих построек: деревянного хозяйского дома (36 саж.), избы для рабочих (2,55 саж.), амбара с отделением для размещения орудий и сельхозмашин, погреба, кузницы, теплого зимовья для телят и стельных коров, крытых пригонов для скота и лошадей, свинарника и птичника. При усадьбе находилось деревянное здание под железной крышей для паровой мельницы.

Под посевами: ярицей находилось— 6 дес., пшеницей — 8, овсом — 7, ячменем — 1 и гречихой — 1 дес. Лошадей в хозяйстве было 19 (11 рабочих), крупного рогатого скота — 24 (8 коров, 2 быка, 6 волов), 11 коз и 5 свиней.

В 1900 г. общая посевная площадь составила 43 дес., в том числе под пшеницей — 25 дес., овсом — 15 и 3 дес. под ярицей. В хозяйстве имелось 5 плугов, в том числе два — американских, 10 борон с железными зубьями, борона Рандаля, употребляемая для разделки поднятой целины, американская разбросная сеялка, жнейка Адрианс, сенокосилка с конными граблями, сложная молотилка (Little Giant), американская сортировка веялка, куколеотборник местного производства. Из перевозочных средств насчитывалось 7 телег и 20 сеней.

Весной 1898 г. на заимке была устроена паровая мельница, оборудование которой обошлось В.Е. Одинцову около 5000 руб. Мельница о двух поставах, с 4 сильным двигателем, отапливаемым дровами; производительность ее около 300 пуд. в сутки простого помола и 120 пуд. сеянки.

Цена за помол с пуда зерна 10—12 коп. или же эквивалентное по цене количество зерна. Мельницей пользовались крестьяне соседних деревень: Павловки, Заливной, Круглой, Новой деревни, Тарбогатая, Верхне-Бельской, Васильевки, Вознесеновки, Климовки и Песчанки.

В период полевых работ хозяин нанимал на срок 4—5 рабочих, а в горячее время до 8—10 чел. Плата работникам составляла 25—30 руб. в месяц и поденным в страду около 1,5 руб. на хозяйских харчах. Стоимость заимки В.Е. Одинцова составляла 20 тыс. руб., а чистая доходность — 3—4 тыс. в год. Податей и сборов с заимки приходилось 120 руб. в год²⁶.

12 июня 1898 г. вышло постановление военного губернатора Амурской области о причислении Василия Емельяновича Одинцова с семьей (23 человека) в благовещенские 2 й гильдии купцы с первой половины 1898 г., имевшего торговое заведение мануфактурными товарами с годовым доходом в 200 руб. и паровую мельницу с годовым доходом в 300 руб.²⁷

Посетивший в 1900 г. одинцовскую заимку В.Т. Ковалев отметил, что «по интеллигентности это хозяйство выгодно выделяется среди других посещенных мной заимок. Оба взрослые сына владельца прошли по несколько классов гимназии, а младший, кроме того, учился в Иркутском промышленном училище и теперь состоит мастером мельником при мельнице. Старший ведает полевым хозяйством, кроме того, он превосходный кузнец. Три взрослые дочери В.Е. Одинцова, учившиеся в благовещенской женской гимназии, теперь вместе с матерью ведают молочным хозяйством, огородом и птицей. Вообще, своим трезвым американским взглядом на труд хозяйство семья Одинцовых производит весьма отрадное впечатление»²⁸.

Самой крупной заимкой в Амурской области была заимка Е.Д. Ланкина на р. Гильчин, напротив д. Жариково в 800 дес. земли²⁹.

Ланкин — выходец из Самарской губернии, знаменитого Тяглоозерского села в Николаевском уезде, которое считается родиной чуть ли не половины всех благовещенских молокан, бывших в этом селе бедными удельными крестьянами, а здесь, на новой почве, сделавшихся сплошь и рядом богачами, настоящими помещиками, по крайней мере материально.

Создавались фермерские хозяйства и на надельных землях в кре­стьянских хозяйствах Амурской области. Это хозяйства Е.И. Саяпина, стоимостью в 8000 руб. в селении Гильчин, Н.П. Разверзева — в Жариково, Н.В. Ножкина — в Тамбовке, братьев Саяпиных — в Верхнем Уртуе и др.³⁰

Одним из представителей дальневосточного кулачества был крестьянин с. Ивановского Кирилл Безруков. В 1895 г. его семья состояла из 8 чел. Он имел 26 лошадей, в том числе 12 рабочих, 5 дойных коров и 8 рабочих волов. В его пользовании находилось более 200 дес. земли, из них под посевом — 40,5 дес. Из сельскохозяйственных орудий в хозяйстве были плуг Дира (стоимостью 175 руб.), жатвенная машина (400 руб.) и веялка сортировка (90 руб.). К. Безруков нанимал 2 х годовых работников с оплатой по 110 руб. каждому³¹. Как отмечал один из современников, в 1899 г. «в Гильчинской волости Амурской области склад хозяйства совершенно тот же, что и в западной половине Северо-Американских Соединенных штатов»³². Фермерские крестьянские хозяйства Амурской области в период капитализма развивались по «американскому» пути. Их насчитывалось в регионе более 250 хозяйств.

Фермерские крестьянские хозяйства создавались и в Приморье. В этом отношении интересна судьба крестьянской семьи Худяковых — первопоселенцев Южно-Уссурийского края. Леонтий Дмитриевич Худяков унаследовал от своих предков стремление к свободе и перемене мест. Еще в 1812 г., во время нашествия Наполеона на Россию, его дед, старообрядец, выехал из Москвы с семьей и поселился в Тобольской губернии. Сначала там жилось хорошо, но вскоре край стал усиленно заселяться, начались дрязги, земельные споры, появились исправники и становые, одним словом, жизнь испортилась. И как обычно поступали в таком случае старообрядцы, Худяков бросил свое хозяйство и откочевал в дальний угол Томской губернии, где поселился в деревне Тамбарской Дмитриевской волости Мариинского округа. Здесь вырастил он семью, здесь и умер. Его сын Дмитрий, отец Леонтия, ставший настоящим сибиряком, унаследовал от отца его строптивый характер и старую веру. Умер и Дмитрий.

Его старший сын Леонтий, хотя и не был таким непримиримым старообрядцем, но вскоре тоже стал подумывать, как бы убраться подальше, в необжитые места, где нет тесноты, не беспокоят становой и исправник, которые, пользуясь неприязненным отношением власти к старообрядцам или раскольникам, как их именовали в казенных актах, смотрели на них как на доходную для себя статью и обирали по мере возможности.

Крестьянское хозяйство Л.Д. Худякова отличалось тем достатком, который накапливался годами неустанного труда, трезвостью и упорством. У него была большая пятистенная изба из таких толстых бревен, что на высокие стены ее пошло лишь девять рядов, а между тем в горницах потолок был так высок, что когда бабы мыли его и стены к большим праздникам, то приходилось им взбираться на два стола, поставленных друг на друга.

У Леонтия были пашня, покосы, огород и мельница на речке, вблизи деревни. Кроме того, он промышлял зверя и охотился на птицу. Скотины держал по сибирски много. У него было 8 езжих лошадей, не считая молодняка и жеребят, 6 дойных коров, а также имелся племенной бычок. Была и домашняя птица — куры, утки и гуси³³.

Расспрашивал Леонтий странников, богомольцев, бродяг о разных местах, куда заносила их судьба. Так узнал он про Амурский край, где земля неделеная, луга некошеные, в тайге зверя и птицы сколько хочешь, в реках рыбы — масса, растут на воле виноград, груша и другие плоды. В конце 1871 г. подал он прошение в Томск на имя губернатора об отчислении от деревенского общества и выдаче пропускного свидетельства, но лишь в 1874 г. его увольнительный приговор был отправлен в Приморскую область³⁴. Не сразу дело делалось. И только в начале 1877 г. пришел ответ, в котором говорилось, что «именем Его Императорского Величества великого государства всея Руси разрешается въезд на свой личный кошт в необжитые сибирские и восточные края крестьянину Леонтию Дмитриевичу Худякову на вечное поселение, освободив его сыновей Федора, Павла, Иустина, Александра, Афанасия, Парфения и Федота от воинской повинности…»³⁵.

7 февраля 1877 г. Л.Д. Худяков выехал из деревни Тамбарской с женой и малолетними семью сыновьями и 22 октября прибыл в край и был причислен к обществу д. Михайловки Приморской области. Ему тогда было 43 года. Высокий, немного худощавый, с открытым русским лицом, он физически был сильным и выносливым. Свой путь семья Леонтия проделала по зимнему сибирскому тракту на санях, в летнее время на колесах и даже на лодках и плотах. И в первый же год он пострадал от наводнения: был унесен весь заготовленный лес для дома, и Леонтий Худяков остался со своим семейством при одном коне.

Осмотрев земли на Сучане он пожелал туда переселиться, но, не получив пособия от администрации Южно-Уссурийского края, вынужден был поневоле избрать для своего поселения пост Раздольный как более близкий к городу, где в первое время можно было легче заработать средств на пропитание своего большого семейства.

Не имея средств на пропитание, он увез во Владивосток двух своих сыновей — Федора и Павла. Первому было 14 лет, второму — 12. Отдал их обоих в кондитерскую Пиллера за 25 руб. в месяц, а на эти деньги купил хлеба и уехал в Раздольное к остальным четырем сыновьям. Отец не очень огорчался тем, что в округе нет школы. Одного за другим посылал он сыновей к дьячку в село Никольское для обучения грамоте и арифметике. Большего мужику, видит бог, знать не надобно, в том глава семьи был убежден. Пахать, сеять, косить, жать, управляться с лошадьми, промышлять зверя, ходить за пчелами и многому иному научит самый лучший учитель — жизнь. Не труд прилагается к грамоте, поучал детей Леонтий, а грамота — к труду. Делай так, как делают отцы и деды, и улучшай жизнь, соображай и придумывай то, до чего не додумались они, — вот и вся премудрость.

В 1880 г. Леонтий Худяков получил разрешение от исправника о разработке земли на правом берегу р. Суйфун в 8 верстах от Раздольного. В 1884 г., имея помощь от сыновей, он разработал 15 дес. земли, успел обстроить усадьбу с пристройками для скота, кузницей и мельницей для своей надобности, а также положить основание садоводству. Годом раньше в многодетной семье Худяковых появилось прибавление — единственная дочь Анастасия.

1 августа 1884 г. Л.Д. Худякову было отведено в собственность 100 дес. земли на берегу р. Кедровки, впадающей в Суйфун.

Вот как объяснял 1 февраля 1887 г. сам Леонтий Худяков главную причину своего переселения в Уссурийский край: «Переселился я главным образом в Уссурийский край с малолетним семейством, состоящим из 6 ти сыновей, не столько из за льгот, как потому, что землю можно получить, как нам объявлено было, в собственность. И заняться хлебопашеством, садоводством, пчеловодством, чем я занимался в Томской губернии и к чему желал тоже приучить своих сыновей»³⁶.
Таким образом, сбылась главная мечта Л.Д. Худякова — он приобрел свой собственный участок земли, на котором без оглядки назад мог теперь спокойно трудиться, не боясь, что его земля может быть отнята при переделе сельским обществом.

Жить в Уссурийском крае было вольготно, разве что в первые годы беспокоили нападения хунхузов из Китая. Упреждая дерзкие набеги, Худяковы до мелочей продумали охрану головной усадьбы. По тревоге вся семья занимала круговую оборону. Хутор окружал высокий забор, ворота при опасности запирались крепко. Все сыновья, не исключая малолетних, встречали неприятеля метким огнем. Военный губернатор Приморской области пожаловал Леонтию Худякову медаль за успешное отражение набегов банд, вторгшихся в пределы русского края.

В 1884 г. старшему сыну Федору исполнился 21 год, Павлу — 19, Иустину — 15, Александру — 13, Афанасию — 9, Парфентию — 8 лет и дочери Анастасии — 1 год. Сыновья выросли крепкими, здоровыми, самостоятельными и смекалистыми. Ходили Худяковы по земле уверенно, в лесу чувствовали себя не гостями, знали и травы, и деревья, и повадки зверей. Старший брат Федор помогал отцу вести хозяйство на хуторе, успешно занимался пчеловодством, начал с нескольких ульев, довел их до нескольких десятков. Среди военных и гражданских чиновников Владивостока великолепный худяковский мед шел нарасхват.

Павел был отменным охотником. В свежем, копченом, сушеном, соленом мясе большая семья недостатка не испытывала: в окрестных лесах водились кабаны, изюбры, медведи, дикие козы, благородные олени, которые иной раз заходили прямо на хутор. На лугах разгуливали фазаны. Не редкостью были тигры, о существовании которых до приезда из Сибири Худяковы слыхом не слыхивали. Диковинного зверя — громадную полосатую кошку — впервые убили на усадьбе, где она средь бела дня набросилась на жеребую кобылу. Павел приобрел вкус к необычной охоте, очистил ближайшие леса от опасных соседей, за что едва не поплатился жизнью. В 1886 г. газета «Восточное обозрение» поведала читателям о «замечательном случае», происшедшем в лесу близ хутора: «На охотившегося крестьянина Худякова напали три больших тигра. Одного из них Худяков убил наповал, двух ранил, один из последних сильно поранил самого Худякова. Врач, пользующий его, ручается за выздоровление». И верно, Павел выжил, только навсегда на теле и лице остались страшные шрамы. Охота была основным его занятием, здесь он был вне конкуренции, в ней его никто не мог превзойти.

Присмотревшись к повадкам осторожных и пугливых пятнистых оленей, он впоследствии устроил оленью ферму. В огороженный большой участок редколесья загнал штук пятнадцать оленей, добился приплода, и через несколько лет хозяйство стало приносить постоянный доход.

Самым знаменитым в роду Худяковых стал Иустин Леонтьевич, и может быть потому, что результаты его неустанного многолетнего труда, творческих поисков воплотились в конкретные и осязаемые достижения: в выведенные им новые сорта плодово ягодных растений. Они до сих пор продолжают удовлетворять потребности людей, хотя самого создателя давно нет в живых. Словом, каждый из братьев отличался самобытностью, предприимчивостью, талантом, и этот талант имел творческий, деятельный характер, опирался на исключительное трудолюбие и упорство. Неудачи не повергали их в уныние. Неизбежные при хозяйствовании потери — неурожай, гибель пчелиных семей от какой то напасти — не гасили предприимчивость, а разжигали и усиливали ее.

Первые работы по садоводству начались в 1885 г. Вначале были высажены местные дикие яблони и груши, местная красная смородина, уссурийский виноград и синяя смородина (алданский виноград), вывезенная Худяковыми из Благовещенска. Как страстный любитель садоводства Иустин не удовлетворился имевшимся под руками материалом местных лесов и стал искать источники, откуда можно было приобрести для сада более ценный материал, который давал бы доход в хозяйстве. Трудны были эти поиски: кругом безлюдье, всюду бездорожье, да и хозяйство то было еще бедное, только что начинающееся. В 1889 г. были добыты первые черенки благородных сортов яблонь и груш и сделаны прививки. Черенки ему дал уездный начальник Хомяков, которому их выслали бесплатно из европейской России. Из 180 прививок принялось около 100 штук. В 1891 г. в саду были высеяны косточки маньчжурских слив, которые Худяков взял у знакомого китайского доктора Куфу. Косточки дали дружные всходы. К 1895 г. на хуторе братьев Худяковых был уже порядочный сад.

Сыновья Леонтия Худякова, унаследовав от него предприимчивость и жажду к новому и неизвестному, дойдя с ним до берегов Тихого океана, пожелали двинуться и дальше. Один из соседей Худяковых, некто Хлебников, пригласил Павла, Иустина и Александра, тогда уже хороших зверовых охотников, на промысел морских львов (сивучей), куда то на «Верховские Камни». Это было для них совершенно ново и потому любопытно. Конечно, они с радостью согласились, а их отец Леонтий не возразил, считая затею сыновей временной «блажью». Так в феврале 1891 г. исполнилось желание братьев Худяковых выйти в море. «Они — эти энергичные, вечно идущие вперед люди, крепко взявшие себе место на сухом берегу, не преминули, конечно, испробовать свои силы и на море», — так писал о братьях Худяковых дальневосточный писатель С.И. Яковлев³⁷. На берегу реки Кедровки ими была сооружена небольшая верфь, на которой по собственному нехитрому проекту они заложили первое судно — однотонный ботик, верой и правдой прослуживший им два года. В 1893 г. братья построили уже пятитонную шхуну и охватили промыслом все побережье Приморья — от корейской границы до пос. Терней.

Для ведения комплексного многоотраслевого хозяйства потребовалась дополнительная земля. В 1895 г. Л.Д. Худяков приобрел в частную собственность еще 393 дес. удобной земли³⁸.

В 1896 г. в Южно-Уссурийском крае произошло небывалое наводнение. Не обошло оно и хутор Худяковых. Водой унесло часть хлеба и весь запас сена, а также часть хозяйственного инвентаря. Все это было, как обычно, оставлено на местах — на покосе и в поле. Опоздай сыновья Худякова на несколько дней с морского промысла домой, эта беда окончилась бы полной катастрофой для отца. Дело в том, что через несколько дней по возвращении братьев домой опять начались ливневые дожди и продолжались с разной силой недели две. Не успокоившаяся еще горная Кедровка сразу начала затоплять всю долину — от «горы до горы» — верст 6—7. Вода подступала уже к усадьбе. Обезумевший от страха скот сбился во дворе и ревел дикими голосами. Нижестоящие надворные постройки были уже снесены волнами. Сыновья «летали» на своей шхуне под полными парусами от дома к сопкам и перевозили туда имущество, хлеб из кладей, домашний и хозяйственный скарб и запасы. Переправили и перевезли скот и лошадей и, наконец, переехала и их мать, а Федор, старший сын, уже давно был на «новоселье» — укрывал от дождя привезенное имущество, загораживал скот и т.д. Только старик Леонтий отказался ехать: «Из дома никуда не выйду». А вода все подступала. Несколько раз сыновья звали его, но он сидел на кровати (ему нездоровилось) и не соглашался ни на какие уговоры. Вот вода вышла на пол. Пришлось Леонтию подобрать свои ноги на кровать. Вода подступала. Поднятая водой тяжелая деревянная кровать начала колыхаться. В этот момент к окну вплотную подошла шхуна, и Леонтий с помощью сыновей перешел на шхуну и даже прослезился от умиления: «Хорошо иметь таких сыновей».

Молодежь решила перенести свою усадьбу на более высокое и удобное место, лежащее выше уровня самых больших разливов буйной Кедровки, и вскоре исполнила свое намерение — перенесла дом и хозяйство на новое место, где они и прожили до 30 х годов XX в. Строились Худяковы основательно. В полуверсте поставил себе дом Федор, с другой стороны, менее чем в ста саженях, отгрохали на пару домину Александр и Афанасий. Иустин и Павел остались в старом доме. Больше всего от наводнения пострадал сад Иустина Леонтьевича. Спустя три года, у него было уже 700 диких груш, 150 слив и 70 яблонь с привитыми черенками, а также с полсотни ягодных кустов дикоросов.

В 1899 г. Леонтий Дмитриевич и Павел Леонтьевич Худяковы были участниками Амурско-Приморской выставки в г. Хабаровске, где Л.Д. Худяков был награжден Похвальным листом Императорского общества размножения охотничьих и промысловых животных и правильной охоты за представленную на выставке охотничью лодку с принадлежностями собственного чертежа и изготовления³⁹. А его сын Павел, участвуя в народных стрелковых состязаниях, завоевал первый приз. Приамурский генерал губернатор Н.И. Гродеков вручил ему ружейную новинку — винтовку Мосина⁴⁰.

При строительстве шхун проявился талант 20 летнего Афанасия Худякова. Он своими руками соорудил вместительную, низко сидящую, но легкую на ходу шхуну. По контракту с промышленниками и торговцами он развозил по станицам и стойбищам на р. Уссури всевозможные товары. Конкурентов обошел. В малую воду казенные пароходы не ходили, а его неказистая ладья легко преодолевала мели и перекаты, добиралась до самых верхних селений. Потом Афанасий Леонтьевич по собственным чертежам построил двухмачтовую шхуну, ходил на ней в Японское и Охотское моря, добывал нерп и сивучей. Он самостоятельно овладел математикой, навигационными науками и прочей мудреной теорией и в конце марта 1903 г. экстерном сдал экзамен на штурмана дальнего плавания⁴¹.

Он изучил фотографическое дело, сделал множество отличных снимков животных, растений, видов природы тех мест, куда уходил в плавание. За представленные альбомы Афанасий Леонтьевич первым из Худяковых был принят в члены Общества изучения Амурского края. Рационализаторская мысль братьев Худяковых била ключом. Жители окрестных сел называли их механиками.

В сентябре 1897 г. была спущена на воду более мощная шхуна. Назвали ее «Хуторок» в честь своего хутора, настоящего родового по­местья, в котором дружно бок о бок жили все члены этой большой и трудолюбивой семьи⁴². В течение 22 лет в результате упорного, кропотливого труда Л.Д. Худякову удалось создать образцовое фермерское хозяйство, которое считалось самым лучшим в Южно-Уссурийском крае.

В селении Успенка Приморской области крестьянин Петр Петрович Попов считался в селе одним из зажиточных деловых хозяев. Переселился он в Приморскую область в 1893 г. из Воронежской губернии. Семья его состояла из шести чел., пригодных к работе — четверо. Попов пользовался площадью в 46 дес., из которых занято — 31 дес. распашкой, 7,5 дес. — заливными лугами, 7 дес. — покосом и кустарниками и 0,5 дес. дровяным лесом. В полевом хозяйстве Попова площади под культуры распределялись следующим образом: овса — 20 дес., пшеницы — 5, гречихи — 3, озимой ржи — 2 и проса — около дес.⁴³ Самым доходным посевным растением считался в хозяйстве овес, поэтому засевалась им большая часть распашки. Конопля, картофель, свекла, морковь и т.д. высевались и высаживались в огороде площадью около десятины.

Пшеница сеялась исключительно «белотурка», которую хозяин считал вполне пригодной для данной местности и дававшей вполне удовлетворительные урожаи. Овес — американский. Урожай отдельных культур в среднем за несколько лет составлял: овса — 90 пуд., пшеницы — 60, гречихи — 60 и проса — 40. Лен возделывался на семена, которых собирали около 50 пуд. с дес.⁴⁴

Из сельскохозяйственных машин и орудий Попов имел: жатку, молотилку шестиконную, веялку, куколеотборник, два плуга однолемешных, шесть борон деревянных с железными зубьями, один экстипатор (скоропашка) и одну разбросную сеялку. Все машины содержались под навесом. Простейший ремонт машин и орудий производился лично самим хозяином в своей кузнице.

Обработка почвы производилась так же, как и у всех крестьян, то есть вспашка под зябь, весной боронование в 2—3 следа, а затем посев. Занятый Поповым участок в первое время потребовал коренного улучшения. Восемь десятин подвергались корчевке и около 15 дес. — осушке. Корчевка производилась частью ручным способом, частью машинным. Сушка велась путем прорытия канав для стока воды.

На дворе Попова содержалось 10 лошадей, 13 голов крупного рогатого скота, из них два племенных быка: симментальской и голландской породы.

Летнее содержание коров и нетелей было исключительно пастбищным. На подножный корм их выводили 10—15 мая, а на зимний — между 1—15 октября, в зависимости от состояния погоды. В зимний же период троекратное кормление состояло из отрубей, сена и жмыхов.

Для прокорма семьи Поповы содержали два борова и две свиньи, поросят йоркширской породы, 18 гусей, 30 уток, 40 кур.

Приплод от лошадей и коров частью продавался местным жителям. Цены на лошадей в возрасте от одного до двух лет колебались от 100 до 200 руб., а на телят 5—8 месяцев — от 40 до 80 руб. Поросят до полутора месяцев покупали по два руб. за штуку⁴⁵.

Помещения для животных делались основательно и добротно. Конюшня, с отделением для хранения корма, из четырехвершковых брусьев на 10 стойл. В каждом стойле имелось по одному окну, колода и ясли. Полы земляные, а в коридоре — из плах. Коровник делался из брусьев, при нем — огороженный тесом выгон. Петр Петрович построил первую в селе паровую мельницу. Таким выглядело зажиточное хозяйство П.П. Попова на начало XX в.

Большой интерес представляет описание заимки крестьянина старожила Терентия Афанасьевича Калугина, жителя Сысоевской волости, который в 1895 г. приобрел в частную собственность 41 дес. земли⁴⁶. По семейным преданиям, у него было большое комплексное хозяйство, фруктовый сад, ферма, водяная мельница. Всего в землепользовании находилось: 15 дес. пашни, 6 дес. сенокоса, 10 дес. выгона, леса и неудобной земли. Хозяин занимался хлебопашеством и пчеловодством, проживал в деревне Виноградовке Ивановской волости. Семья состояла из 12 чел., в том числе 5 мужчин.

Калугин имел 2 дома, сарай, 2 амбара, омшаник общей стоимостью 500 руб., мельницу водяную (1500 руб.), 2 плуга (80 руб.), 3 бороны (10 руб.), жнейку (180 руб.), 2 веялки (100 руб.), 2 телеги (80 руб.), пчел (300 ульев, стоимостью 1200 руб.), 6 рабочих лошадей (600 руб.) и 10 коров (1100 руб.).

Пашня удобная, но ежегодно страдала от наводнения. Засевалось на десятину и снималось с нее следующее количество пудов зерна: пшеницы — засевалось 10 пуд., снималось 50—70 пуд.; ярицы — 10 пуд. (50—70 пуд.); гречихи — 7 пуд. (70 пуд.); бобов — 5 пуд. (60 пуд.); чумизы — 6 пуд. (60 пуд.) и картофеля — 15 пуд. (600 пуд.).

Часть земли Т.А. Калугин сдавал в аренду, другую — обрабатывал личным трудом.

Затраты на обработку земли были следующие: вспашка дес. — 8 руб., посев — 3 руб., бороньба — 3 руб., жатва и вязка — 3 руб., молотьба — 4 руб., доставка до урочища Анучино — 4 руб. Средний урожай пшеницы и ярицы составлял 50 пуд., сенокоса — до 200 пуд.

Доходность от огорода составляла до 100 руб., от птицеводства — до 40 руб., пчеловодства — от 200 до 400 руб. в год⁴⁷. Это было заимочное фермерское хозяйство американского типа.

Среди большого рода Калугиных было немало семей — собственников земельных участков. Так, еще на карте Южно-Уссурийского края 1905 г. была обозначена «заимка Калугиных». Расположена она была верстах 8—10 от старообрядческого селения Красный Яр Суйфунской волости. Хозяевами ее были братья Иван Михайлович и Григорий Михайлович Калугины, уроженцы Томской губернии⁴⁸.

В 1901 г. крестьянин д. Лефинской Ф.К. Калугин, приобретя в собственность 107 дес. земли, на своем хуторе с помощью четырех сыновей засевал 50 дес., имел в хозяйстве 15 лошадей, 2 коровы и 6 свиней, а крестьянин из урочища Анучино С.С. Омельченко, имея 103 дес. собственной земли, с помощью сына тоже засевал 50 дес. В его хозяйстве насчитывалось 6 лошадей, 2 быка, 5 коров и 6 свиней⁴⁹. Хозяйства дальневосточных крестьян собственников воплощали в себе наиболее передовые тенденции капитализма, являясь примером американского пути развития сельского хозяйства в России.

Создавались крестьянские фермерские хозяйства и на надельных землях. Это хозяйства братьев Бочарниковых и Ивана Сапрыкина из с. Астраханка, Захара Кузнецова из с. Никольское, Ивана Чеботаря из с. Жариково и др.

Так, в 1890 г. три брата Бочарниковых Василий, Григорий и Иван Захаровичи, имея состав семьи 25 чел., в том числе 11 — своих работников, 18 лошадей и 12 голов крупного рогатого скота, засевали 45 дес. земли, проживали в трех домах, располагая свое имущество в 5 амбарах. В среднем на одно хозяйство приходилось по 8 чел. на семью; по 3,6 работника, по 6 лошадей, по 4 головы крупного рогатого скота и по 15 дес. посева⁵⁰.

В 1895 г. семья Григория Захаровича Бочарникова насчитывала уже 13 чел., в том числе 5 своих работников. Имела 31,5 дес. под распашкой, в том числе 29,5 из них разрабатывала своими силами.

Семья проживала в четырех жилых постройках и в пяти нежилых размещала свое имущество. В хозяйстве имелось 17 лошадей и 23 головы крупного рогатого скота⁵¹.

Формирование фермерских крестьянских хозяйств в Приморской области происходило значительно медленнее, чем в Амурской области. Это видно на примере приобретения крестьянами земли в частную собственность. Так, начиная с 1892 г., крестьяне Дальнего Востока приобрели в собственность 14 767 дес. На долю амурских крестьян приходилось 12 789 дес. (86,6%) частновладельческой земли, приморских — 1 978 дес. (13,4%). Далее, если в Амурской области крестьян, имевших в собственности от 100 до 400 дес., насчитывалось 45 чел., то в Приморской области их было только 7 чел.⁵³

Вот, что писал в журнале «Русский вестник» в 1891 г. известный русский путешественник, врач, географ, этнограф, антрополог А.В. Елисеев, посетивший в 1889 г. Южно-Уссурийский край: «…в Южно-Уссурийском крае есть еще один род русских поселений в виде усадьб, ферм или мыз… Как ни малочисленны сравнительно все эти русские поселения в крае, но все таки они составляют уже в настоящее время прочную сеть, которой отдельные части связаны крепко между собой»⁵⁴.

Таким образом, обеспечение наиболее предприимчивых крестьян крупными земельными наделами, современными сельскохозяйственными машинами, денежными ссудами способствовало формированию и развитию крупных фермерских хозяйств на Дальнем Востоке. Несмотря на неимоверные трудности, преодолевая тяготы и лишения, российские крестьяне создавали на протяжении 40—50 лет жизни в крае комплексные многоотраслевые хуторские хозяйства. Большое значение в формировании таких хозяйств имел человеческий фактор: воспитание у членов семьи трудолюбия, чувства хозяина, заботливого отношения к земле кормилице и ко всему, созданному своими руками. Возродить фермерские хозяйства на селе важнейшая задача потомков.

В 1881 г. крестьянин села Марково Амурской области Иван Белов, имея семью в 5 чел., засевал 6,5 дес., содержал в хозяйстве 3 х лошадей, 12 голов крупного рогатого скота и 4 свиньи, в 1895 г. его семья составляла 6 чел., засевала 13 дес., имела 8 лошадей, 11 голов крупного рогатого скота, 3 свиньи и 20 кур⁵⁵.

С.Н. Сапрыкин прибыл в деревню Астраханку Приморской области в 1866 г. и являлся одним из ее первопоселенцем и основателем.

В 1891 г. его семья состояла из 6 чел.: Степана — хозяина (32 г.), жены Василисы (32 г.), сына Андрея (10 л.), дочерей — Варвары (11 л.), Матрены (8 л.) и Анны (5 л.). Проживала она в одном доме, из хозяйственных построек имела один амбар.

В хозяйстве насчитывалось 3 рабочих лошади, 4 быка, 4 головы — не рабочего скота и 3 свиньи. Под посевом числилось 12 дес., в том числе под пшеницей — 4 дес., ярицей — 3, овсом — 3, гречихой — 1, и под ячменем — 1 дес. Урожай зерновых составлял 925 пуд. Из них 485 пуд. реализовывалось на рынке на сумму 336 руб. 30 коп.

Расходы семьи на казенные сборы, ругу, общественные повинности, освещение, одежду, продовольствие составляли 334 руб., а излишек — 2 руб. 30 коп. ⁵⁶

Часть середняков разорялась, немногие из них переходили в разряд зажиточных крестьян. Так, в 1908 г. Степан Сапрыкин стал зажиточным крестьянином, он имел 5 рабочих лошадей, 5 дойных коров, 4 свиньи и 10 голов не рабочего скота, засевал 27 дес. Урожай пшеницы и овса составлял 1100 пуд., из которых в хозяйстве расходовалось 900 пуд. на сумму 670 руб., и продавалось на рынке — 200 пуд. на сумму 170 руб. Хозяин нанимал в уборочную страду одного поденного и одного сдельного работников, оплачивая им за труд по 50 руб. каждому⁵⁷.

К беднякам в селе Марково относились беспосевные крестьяне С.И. Антонов, В.В. Голубев и Ф.С. Семеняк, а также М.Д. Борнин, П.Г. Ковтунов и В.А. Мельников, засевавшие от 1 до 2 дес.⁵⁸, а в Астраханке соответственно беспосевный крестьянин — А. Паленица и засевавший 2 дес. — И. Колесников⁵⁹.

Капиталистическое развитие в дальневосточной деревне характеризовалось чертами, присущими всей России. Оно сопровождалось расслоением крестьянства, заметным ростом товарного хозяйства, наймом и продажей рабочей силы, распространением аренды, возрастанием применения сельскохозяйственных машин и т.д. Вместе с тем оно имело свои особенности, вызванные относительно большой свободой крестьянского хозяйства на землях дальневосточной окраины. Здесь укрепились частновладельческие хозяйства со значительными площадями пахотной земли, специализировавшиеся на выращивании зерновых товарных культур (пшеницы, овса, ячменя), широко применявшие передовую сельскохозяйственную технику и наемный труд.

Значительные запашки земли, более широкое по сравнению с европейской частью России применение сельскохозяйственной техники, связь с носившими капиталистический характер промыслами характеризовали зажиточные хозяйства крестьян старожилов Дальнего Востока.

Развитие капитализма в сельском хозяйстве Дальнего Востока шло по американскому пути. Во первых, на Дальнем Востоке отсутствовали помещичьи латифундии, а вместе с ними и экономическая основа для развития сельского хозяйства по прусскому пути. Во вторых, довольно существенное различие было и между земельными наделами крестьян-старожилов Дальнего Востока, европейской части России и Сибири.

Крестьяне Дальнего Востока, особенно своекоштные переселенцы, к тому же имели более привилегированное положение по сравнению с крестьянами европейской части России, как в отношении различных повинностей, так и налогов. Это создавало предпосылки для более свободного ведения хозяйства.

И, наконец, нужно отметить еще одну особенность крестьянской общины на Дальнем Востоке. Крестьяне, состоя в ней, имели значительно большую свободу по сравнению с крестьянами центральной России. Распад общины в немалой степени определялся развитием рынка и следующим отсюда стремлением зажиточного крестьянства превратить свои наделы в частные.

Характер дальневосточной общины точно подметил Николай Абрамович Крюков. «Общинного владения, в том смысле, как принято понимать его в России, — писал он, — в Амурской области нет. Община не вмешивается в хозяйства друг друга. Это скорее напоминает сельское общежитие, чем сельскую общину»⁶⁰.

А.Л. Сидоров, выступивший на заключительном заседании сессии Научного совета по проблеме «Исторические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции» еще в мае 1960 года, справедливо подметил, что «многие историки не имеют ни малейшего представления о том, какой тип крестьянства существовал на Дальнем Востоке, в Приморье, Сибири.

«Я рассматриваю крестьянское (старожильческое —