Лилия Боровская (407 – 1309; 922 – 2177)
Русская драма
Действующие лица:
Верка – городская юродивая, любит ленты и банты
Бублик – лавочник, любит деньги
Фарра – шикарный столичный житель, любит пиджаки и бизнес
Сцена
Пространство с трех сторон замкнуто забором. Это двор. Он находится в южном пыльном городке, жители которого с упоением смотрят сериал «Крестный отец».
Слева во дворе – скамья без спинки.
В заборе и над ним - окна. Одно из них горит сиреневым светом, и по вечерам превращается в телевизионный экран.
В остальных окнах видны только занавески. Или абажуры: когда темнеет, их контуры ложатся на землю разноцветными пятнами.
Забор сооружен таким образом, что легко превращается в стену. Тогда двор становится комнатой Веры, а скамейка - ее ложем.
Во дворе есть еще песочница: сооруженный из досок четырехугольник. В доме у Веры это стол.
Рядом с песочницей – в отведенное для него время - появится деревянная скульптура былинного богатыря, усатого бородача в шлеме, кольчуге, с мечом и с булавой.
Рука с булавой поднесена к лицу: он что-то высматривает вдали. Кисть богатыря сильно повреждена: местные затейники, по-видимому, нуждаются в щепках для костра. На туловище нацарапано: ТОЛЯ.
По ходу действия на заборе повисают вещи, о которых говорят, думают, или мечтают люди.
Таким образом, к концу пьесы на заборе окажутся: чайник и самовар; перина; сапоги, картуз и нарядные платья; широкая подушка в веселой наволочке с цветочками; скрипка; связки баранок; бутыль из-под водки; чемодан денег; автомобиль; сердце, пронзенное стрелой...
Время действия охватывает год. Время года может меняться в границах одного монолога.
Действие первое. «Лето». Картина первая. Вечер (во время действия заметно темнеет). Двор.
Под зажигательный аккомпанемент итальянской песни со звоном разлетается оконное стекло: слышно, что в него угодил мяч.
Вслед за секундной тишиной следует истошный женский вопль и разбавляющие его скупые мужские реплики:
-
Витька, архаровец! Домой немедленно!
-
Балуй его больше...
-
Каждый вечер скандалы с соседями!
-
Бабское воспитание, блин. Вот сама ищи его, бегай...
-
Ой, Федор! Федор...
-
Не. Что я пацан, по двору шастать. К Григорию ушел. Пивко разотрем…
Слышен стук двери. Мяч вкатывается на сцену. Следом влетает Верка с цветочным горшком в руках.
Она в длинном полотняном платье, состоящем из юбки и кофты одного цвета. К подолу пришит огромный бант. Такой же бант воцарился на голове.
Верка (привстает на цыпочки, заглядывая в окно, повторяет за телевизором):
-
Правда ли, что самец морского конька сам рождает детенышей? Ну что вы, друзья мои, конечно, неправда! Давайте, вспомним, что такое морской конек (телевизор в доме переключают). Эй! Только особо зоркий глаз может разглядеть его в толще морской воды! Включите! Вы! (тараторит, подражая диктору) Его голова похожа на голову крошечного пони, а тело – как у маленького дракончика. Он плавает вертикально, дорогие зрители!.. Он так необычно выхаживает потомство! Ну что вы! Эй! Опять войну?!
Слышен звук подъехавшей машины. Стук каблуков, женский и мужской смех. Слышно, как отворяется и захлопывается дверь.
Верка (в отчаянии):
- Не с кем разговаривать – все телевизор смотрят! (Заглядывает в окно) О, какой красавец! Какой мужчина! Дайте посмотреть!
И не надо, подумаешь, какие! Пойду завтра к Толе, он в кольчуге зато…
Со стуком растворяется окно.
Женский голос:
-
Верка, добрая душа! Витьку моего не видала?
Верка:
- Не видала. Отстань.
Женский голос:
-
Своего борова зато видала! Носится, как танк, копыта в золоте!
Верка (подскакивает к окну):
-
А почему я всё должна видеть? Я занята! Я – письма пишу!
Женский голос:
- О, Господи…
Бублик (несется вдоль забора, обмахиваясь листом лопуха, весело):
-
Оп – оп – оп – оп – оп – оп – оп! Оп – оп – оп – оп – оп – оп – оп!
Верка (демонстративно отворачивается):
-
Когда я ухожу, то навсегда. Можно меня обижать, пожалуйста! Я думала недавно...
Мысли надо записывать. Я - не записываю. Нет блокнота. Ревность, конечно.
Женский голос:
- Верка! Посмотри, где Витька, Богом прошу. Хватит ахинею нести.
Верка (продолжает)
Маслины без косточек – пожалуйста, мы принесем, а блокнотик копеечный – ни-ни. Свободный листик под рукой – так я сразу письма писать. Как будто я когда таилась! (с треском отрывает кусок ткани от платья; подумав, пишет, диктуя сама себе) «Здравствуй, дорогой Фарра! Пишет тебе твоя Вера»… (прерывает письмо, бежит к окну, привстав на цыпочки) О! Майкл Корлеоне! Главный в мире бандит!
Далеко за забором звучит музыка. Забор наклоняется и скрипит под непонятной тяжестью.
Мужской голос (хрипит, явно подвыпивший):
-
Нинка! Блин, чуть не упал. Да стой ты! Посмотри, ямы какие-то...
Нинка:
-
Как глаза залил, так на нежности потянуло! Убери лапищи!
Мужской голос (изумленно):
-
Ну, чо ты, чо? Недобрая...
Нинка:
А ты, ты... Как щас сумкой!.. Как дам!.. (Слышно, что мужичок падает).
Верка (с напряжением вслушивается):
-
Падший мужчина. Ноги мои, стоп! (возвращается к песочнице) Фарра, почему ты уехал?.. Приезжай. Будем смотреть друг на друга, молчать... Зацветет тогда мой волшебный цветок
(подходит к забору) Ну, что он? Один, за забором, брошен немилосердной своей женой?! Умрет, заболеет... Ноги мои, назад!
Вдалеке слышен свист паровоза и стук вагонных колес. Налетает ветер. Верка крутится на месте, воюет с бантами, с полами своего платья.
-
Раз, два, три! Восемь, одиннадцать! Опять телевизор. Поверните, жалко вам? Спасибочки! Какой чернобровый! Что это он делает? Зинка! Митяй! Кто ж так рубашку с юной женщины рвет? (становятся слышны тихая музыка и воркующая вдалеке горлица) Шиповник горел ягодами у края насыпи, и в мои сандалии набивалась каменная крошка. Ноги пекло. Она хотела сделать бусы, надо было нарвать ягод... Навстречу шел Фарра. Его вели за руку... Этот (показывает) Мы остановились. Мы были гордые и красивые…
Музыка становится слышнее. Вместе с ней возникает звон колокольчиков и топот стада – пастух останавливается за забором.
Голос пастуха:
-
Колян?! Не заметил! Эй! Ты жив?
Мычат коровы и блеют овцы. Верка направляется к забору. Останавливается. Возвращается к песочнице. Подбирает горшок. Старательно запихивает в него цветок. Шум удаляющегося стада замолкает. Вдоль забора проносится, скача и взбрыкивая коленками, ликующий Бублик.
Бублик (кричит):
-
Оп – оп – оп – оп – оп – оп – оп! Оп – оп – оп – оп – оп – оп – оп!
Вдалеке слышен утробный гул самолета – он проносится и исчезает, и вслед ему посылает свой привет неутомимая горлица. За забором на велосипедах пролетают мальчишки.
Верка (недоумевая):
-
Не с кем говорить – камни только слышат и забор… Зачем она поверила ему? Взяла за руку, привела в наш дом? Стали жить вместе - он, она и Фарра. Она еще меня любила… (привстает на цыпочки) Что опять? Поверните! Топится, что ли? От любви?! А, просто плавает, ну-у…
Действие первое. «Лето». Картина вторая, «Ночь». Двор.
Звездное небо. За забором повисает серп луны. Слышны разношерстные голоса телевизоров в домах; звон посуды, шипение сковородок, бульканье воды; где-то под дружный вопль мужчин забили гол...
За забором проходит хохочущая компания.
Женские и мужские голоса (сквозь смех):
-
Что вы, бабы, всему на свете верите? Как это – «пустыня надвигается»?
-
Она читала, Верка! Сказала, так ученые пишут!
-
Верка?! Нашла, кого слушать! Она ж того...
-
Того не того, а как скажет, так и будет. Жизнью проверено…
-
Глотка у нее иссохла, у твоей Верки! Вот с трезвости и надумала…
-
Я с ней вообще за километр здороваюся: «Здравствуйте, Вера» - и чуть не в пояс - чтоб чего не ляпнула…
-
О, Господи, Господи…
Верка (крутится под окнами и у забора):
- Слушайте, люди! Вы когда-нибудь видели ноги у дождевого червяка? Стойте! Эй! Только особо зоркий глаз может заметить среди корней живую жизнь.
Земляной червь дышит через кожу. У него сильные мускулы, он двигается, изгибая...
Бублик: (выглядывает из-за забора, приставив к губам свернутую ладонь, гудит):
-
Love-love! Love-love! Верунчик, это я! Давай, помиримся!
Верка (продолжает):
-
...туловище, которое состоит из выпуклых колец, разделённых канавками (внимательно разглядывает свое письмо). Он читал по складам. С трудом подбирал буквы. Мы часто убегали в лес... Сначала слушали птиц. Потом ели котлету, если удавалось у этого (показывает)... Экономный! У – у - у!.. Потом ложились на траву, на пахучую, ароматную прекрасную землю, и знали, что там, в глубине ходят червячки, напрягая свои крохотные мышцы. Потом он обнимал меня, и, обнявшись, мы спали до вечера. А вечером...
Со стуком отворяется окно. Его розовый прямоугольник ложится пятном на землю, распластывая по песочнице и по Верке свою неровную крестовину. За окном слышен тихий женский смех, звяканье бокала, мужской смех и шепот. Верка застывает, вся превратившись в слух.
Бублик (вылетает из-за забора, несется, высоко задирая колени):
-
Оп – оп – оп – оп – оп – оп – оп! Оп – оп – оп – оп – оп – оп – оп!
Он спотыкается и летит прямо на Верку.
Верка:
Бублик:
-
Я, Веронька! Твой Бублик!
Верка:
-
Гражданин. Я вас не знаю.
Бублик:
-
Какие худенькие у нас ножки, а какие худенькие ручки! У тебя же было что кушать, да угомонись, не толкайся!
Что опять, что!? Опять в земле, опять в песке?! Ну, посмотри на себя, а?
Он толкает ее, она закрывается руками. Окна захлопываются. Музыка становится едва слышной. Ей на смену заступает соловей.
-
А цветок где? Все ходишь с горшком, поливаешь? Не зацветёт! Пластмасса это!
Верка (упрямо):
-
Зацветёт. И тогда приедет Фарра. И ты не посмеешь меня обидеть.
Бублик:
Верка:
-
Знаешь, что такое желание? Оно может высушить море и горы превратить в песок.
Бублик:
-
А банты! Что на тебе! Что на голове!
Верка (кричит):
-
Я хочу, чтобы меня заметили! Увидели и узнали!
Бублик (тоже кричит):
-
Кто ж тебя не видит, ты?!
Верка:
-
Все видят, Бублик! Не замечает никто!
Одно за другим отворяются окна.
Мужской голос (сердито):
-
Ты, Бублик, конкретно достал, в натуре! Два ночи! Заткнись, а? Отоспишься в своей лавке, по ночам, как паук, на тропу выползаешь. Пусть носится со своими цветками! Ее хоть не слышно! Козёл!
Женский голос (сонный):
-
Что это ты защищать её стал? Смотри, оба у меня получите!
Мальчишеский (с отчаянием)
- Да дайте вы поспать!..
Бублик (свистящим шепотом):
-
Почему все меня отвергают? А?! Я красивый, добрый, пришёл прощения просить. Верунчик!.. Начнём сначала. А? Как будто бы я в первый раз пришел...
Они танцуют вокруг песочницы, в темном дворе, под мелодию едва слышной итальянской песни.
Действие второе. Осень Картина первая. День. Дом.
Сквозь худую крышу льется свет. Падает, кружась, робкий багряный лист. Окно распахнуто. За окном суета. Гремит музыка, обрывается мотив. Проплывают скамьи, стулья, табуреты. Плывет стол ножками вверх. Слышен грохот и звон разбитого стекла.
Женский голоса:
-
Витька, архаровец! Домой немедленно, не знаю, что тебе сделаю!
-
Батюшки! Так оно, что ж это? Прямо в крем?! Крем для торта?! В свадебный торт?!
-
Витька, вернись! Убью, зараза!
-
Масло! Мука! В лавку опять к Бублику? Что ж он сейчас заломит?!
-
Этот крохобор три шкуры сдерет! Зря в город ездили, ноги оттоптала!
Слышны переборы баяна; грохот ударных. Верка пятится задом – она тащит в дом деревянную глыбу. Отдышавшись, с трудом устанавливает ее вертикально – так недалеко от окна застывает богатырь в шлеме.
Верка (критически осматривает находку):
-
Главное, у тебя есть имя. Написано «Толя», значит Толя. У меня тоже есть имя. Особенное - никогда не меняется! Анна, например, может быть Нюрой. Александра легко превращается в Шуру. А я – неизменная: в любое время Вера, даже в самое неподходящее.
Нет, лучше в уголке. И цветок рядом. У каждой женщины должен быть витязь.
Вбегает Бублик. Складывает у стола многочисленные кульки и пакеты. Исчезает.
Куда ты смотришь, Толя? Тоже пустыню слушаешь? Я просто обмолвилась - а город помешался. Так ведь я им - о другом. Я сказала: «Из далёких заморских стран придёт к нам пустыня»… Бабка моя велела – в медном зеркале грядущее вызнавать. Взяли бы да заглянули и поняли. Я не богата. У меня нет медного зеркала. Я и так всё знаю…
Бублик (вбегает, такой же счастливый, складывает у стола пакеты и сумки):
-
Торговля идёт, идёт, идёт!
Он уносится. Во дворе начинает звучать самодельное танго: аккордеон, гитара и пустая бадья.
Верка (танцует):
-
Ох, Толя! Бублик говорит – сначала... А с начала, у краешка судьбы, такая была робость… (танго умолкает, Верка ложится на подоконник, кричит, дрыгая ножками): Эй! Люди! Люди! У вас же свадьба!
Женские голоса (весело):
-
Мы еще готовимся!
-
Рано еще! Вечером!
Верка (недоумевая):
-
Все равно свадьба! Почему тишина?! Ну-ка, вжарьте что повеселей!
Под бешеные ритмы она танцует прямо на подоконнике.
Женские голоса (сквозь смех):
-
Нет, вы смотрите! Артистка!
-
Ну, дает баба! Федоровна! А ты? Давай вместе с Веркой! Или слабо?
-
Скажешь тоже, «Федоровна»! Её домкратом не поднять, двести кило!
Женский голос (смеясь):
-
Иди, Верка, поешь! Прыгай! Посидим. Отдохнуть пора. Без ног, без рук все...
Верка (очень серьезно):
-
Завтра приду убирать и заработаю. Такого я не принимаю. И вообще. Я – занята.
Женский голос:
-
Чем это ты занята, скажите, пожалуйста!
Верка (важно):
Женский голос:
Верка:
Женский голос:
Верка:
-
Для взрослых. Сказку о злой матери. На самом деле она была доброй…
Куда вы? Когда она пела, у забора останавливались прохожие и часами стояли... Да где вы! (спрыгивает в комнату) Ушли. Хочешь, Толя, чтоб тебя любили, будь весёлым…
Мимо окна плывет бутыль с зеленым мутным напитком.
Мужские голоса:
-
Осторожней! Куда?!
-
В крапиву! За угол!
-
Куда за угол, бабы увидят!
-
А ты, Верка, что? А ну, брысь!
Верка (вконец обижается):
-
Очень надо! Водка домашняя, фу. Настоящие граждане - холодненького пива и раков, а к ним зеленюшечки, перец горошком, лавровый листик…
Бублик (влетает с горой пакетов и свертков, выкладывает содержимое на стол):
-
Какой день, Верка! Какая торговля! Моя воля – я б людей раз в неделю заставлял жениться!
Не женщины, мужики разве б тратились? Что нам самим надо? Кусок мяса, сто грамм портвешка… Мужик – он же ангел. Экономный, аккуратный в расчетах...
Иди ко мне. Смотри, разворачивай. Печенько всякое, конфетки... Я с тобой разговариваю! Хватит бусы на чучело вывешивать!
Верка:
Бублик:
Верка:
-
У женщины должен быть витязь.
Бублик:
-
Сделаем love? Смотри - вернусь из лавки, поужинаем и – love-love. А? Какой нормальный мужик не любит любовь? А я – нормальный. Глянь! Толстый. Добрый. Ну? Согласна?.. Почему нет? Почему всегда - нет? Я же хороший!
Женский голос. Вслед за ним - хор мужских и женских голосов:
-
Что ж ты вытворяешь, Николай! Зачем двор метёшь? Я мою окна, мою, а ты!..
-
Бублик, выходи! Я к тебе за покупками!
-
Слыхала, что творится? Такие прямо страсти, не приведи Господь!
-
Иди кофе пить, Верка! Сколько в окно стучать? Обиделась, что ли?
Бублик убегает. Мимо окна проплывает гигантская с зеленой мутной жидкостью бутыль.
Дом начинает тихонько звенеть и подрагивать – слышен приближающийся поезд.
Верка:
-
О, как я люблю поезда! Мы бежали с насыпи, я, Фарра, и наши друзья, а матери кричали от страха нам вслед.
Поезд ревел, выпуская остатки пара из чугунной пересохшей глотки, и каменная крошка взвивалась за нами серебряным шлейфом…
Женщины во дворе:
-
Взяла, и уксусу напилась! От страдания! Сумасшедшая, что ли?
-
Нинка? Уксусу! Нинка?! Крутая, прямо некуда, бухгалтер! А смотри, туда же!…
-
Вымыла окна, пожалуйста! И всё как в паутине! Нашёл, когда подметать!
-
А чего это мужики подозрительно тихо так ходят? Семёновна, ну-ка, глянь!
Верка: (выдергивает лавр из горшка, внимательно рассматривает):
-
«Пластмасса»! Каждый дурак знает, что такое пластмасса! «Формальдегидная смола». И что? Все равно расцветёт. Нет, не приедешь. (Отрывает кусок ткани от юбки) «Здравствуй, Фарра! Пишет тебе твоя Вера»…
Мимо окна проплывает гигантская бутыль.
Мужские голоса:
-
«Что несёте, что несёте»? Семёновна, коза! Всё надо знать!
-
Говорил, в крапиву, за угол!
-
Разведка типа. Зверь не проползет, птица не пролетит...
-
Стой, мужики. Давай!
Слышно бульканье, тихий звон стаканчиков, кряканье, вздохи.
Верка (ложится на подоконник, весело):
-
А рюмашку соседке сердобольной? Где ваша совесть? Где щедрость души?
Мужчины (добродушно гудят):
-
Верка! О! Верунчик!
-
А твой Бублик?
-
Давай, наливай! Кто тебе этот Бублик!
-
Верунчик! Будь всегда такой весёлой и живи сто лет!
Верка (опрокидывает рюмку одним махом, хрипит, размахивая ножками):
-
Вы что?! Вы! Что пьете, заразы? Вы?! Ещё.
Мужской голос:
-
Верка! Ты – точно? Хулиганить не будешь?
Верка (притворно возмущается):
-
Я - хулиганить?! Я, чтоб вы знали – интеллигентная женщина, тоскующая по культуре! «Хулиганить!» Пьет себе водку смирная овечка…
Мужчины:
-
За смирных женщин.
-
Где ты их видел - смирных?
-
Ну, за пьяных.
-
Верка, закуси! И сало сверху! Да не роняй ты!
Верка:
-
Ух! Еще! Давайте, давайте, давайте!
Мужчины:
-
Ты, Верка, блин, безотказная такая баба!..
-
На огурца, перчёный, Зинка, блин, рукодельница…
Верка (спохватившись):
-
А закуска? Закуска настоящая?!
Мужчины:
-
Да бабы... Как начнут кудахтать.
-
Фёдоровна! К столу ж насмерть не подпустит…
Верка:
-
Фёдоровна - о-о-о! Фёдоровна - да-а-а! Но у меня есть! Яблоки, яйца, мука, колбаса, сардинки, сыр, селёдка всякая. Я же богатая! Что смеётесь? Богатая, талантливая, вдумчивая женщина! Берите! Не пихайся! Говорю, берите - берите, значит. Наташка тут кричала «торт, торт, в крем попали!» Витька мячом ей прямо в торт! А мне, ой, мальчишки, чёрного хлебушка стащите, крупной соли, немножко сала и огурчик! Какая же я пьяная! Мамочка моя родная! У-у-у!
Она падает с подоконника в комнату на пол и дрыгает ножками в такт музыке, что возникла во дворе, и уже звучит, не переставая.
Женский голос:
-
Явился! Витька! Что крадёшься как в тылу врага! Марш домой! Умываться - и за скрипку!
Витька:
-
Не буду! Ненавижу скрипку! Что ты бьёшься?! Не буду я играть!
Женский голос:
-
Не будешь? А я отцу! Ремень схватит – сразу заиграешь! Быстро за ноты!
Раздается стук двери, и – немного погодя – душераздирающие вопли скрипки.
Верка (сидит на полу; пытается сидя танцевать):
- Блокнот, ко мне! Нету? (отрывает часть подола). «Сказка о доброй женщине»... Она пела песни и велела дочери своей не верить мужчинам. Она была строгой. О-о-о! Красивой. О-о-о! С такими косами. Иногда она плакала. Доставала из ящика фотографию – пожелтевший молодой человек в погонах надменно улыбался, глядя мимо. Наверное, на другую женщину.
Она шила и вязала. Пекла торты и пироги соседям на свадьбы. Работала всегда. А её бусы из веточек и листьев! А её букеты! А юбки, расшитые лентами и бисером! Красивая. Строгая. Серьезная. Верная.
Потом она стала превращаться в соперницу. Когда встретила этого, ну, вот!.. Прозвище помню, а имя забыла, приходит который, приносит еду.
Он был вдовцом. Жена умерла, и он пошёл искать мать своему ребёнку. Ходил из села в село, из города в город. Стоял у железной дороги на насыпи. Жгло солнце. Дышала травами прекрасная степь. Пел жаворонок. Мы шли с ней набрать ягод, чтобы я сделала бусы, чтобы стала красивой, строгой, бережливой, честной, чтобы не верила мужчинам, много работала, и чтобы дом мой был – полная чаша.
Так у Фарры появилась мать. Ею стала я. А они - принялись наживать добро.
Двор наполняется гулом голосов, шумом подъезжающих машин; двигаются стулья, звенят тарелки, оркестрик повторяет «Свадебный марш».
Женские голоса:
-
Рису! Рис на молодых и деньги!
-
Куда со своим велосипедом! Нашёл время!
-
Конфеты! На блюде! Быстренько!
-
Благословляю молодых! Живите долго, живите счастливо!
Во дворе зажигается иллюминация, и в комнате Верки становится темно. Её лампа – самодельный красивый светильник, свисающий над столом – тоже зажигается. Но разве может она сравниться с ослепительным светом свадьбы?
Дружный хор голосов:
-
Горько! Горько! Горько! Горько!
Бублик (вбегает, радостно):
-
Всё! Отмучился! У них своя свадьба, у нас своя! Дай хоть щёчку, поцелую! Смотри, сколько натащил!
Веерка (уклоняется):
Бублик:
-
Посмотри, сколько всего принёс. Скажи спасибо.
Верка:
Бублик:
-
Это что, мало? Кто тебе столько добра в жизни сделает?
Верка:
Бублик:
-
Кто столько всего нанесёт, натащит?
Верка:
-
Жестокий друг. Обманщик дорогой...
Бублик:
-
Вот ягоды. В них витамины.
Верка:
-
Почему печаль не покидает меня?
Бублик:
-
Творог. Никто, как я, не умеет выбирать! Маслины с косточкой - только с косточкой настоящие. Значит, так. Лимон. Гречка. Орехи. Рис. Изюм. Ну, скажи спасибо своему Бублику. Посмотри, всё - тебе.
Верка:
-
Может, просто вообразить, что я счастлива? А, Бублик?
Бублик:
-
Ты что, пила? Тебе ж нельзя! Кто тебе дал!? А где яблоки? Пакеты? Где продукты? Опять всё раздала! Почему ты всё время мне вредишь?
Верка:
-
Он сказал: «Не откажи мне в просьбе стать моей женой». И – раз, на колени. Она в ответ: «Я согласна, витязь мой!» У каждой женщины, Бублик, должен быть витязь. И после этого... Крики всякие «горько!», фата и платье. А ты!.. Как тать в темноте, дикий вепрь с горящим сизым глазом!
Бублик:
Верка:
-
Тебе жалко? Ты толстый жадный Бублик. А когда ты кого-нибудь обманешь, тогда ты – Радостный Пельмень! Весёлый пельмень, от которого ни крошечки не допросишься просто так, по дружбе душевной! Пельмень, крадущийся в темноте.
Бублик:
-
Мы ещё не всё в жизни друг другу сказали?
Верка:
-
Сказали всё. Но ничего не услышали. Нет, я – услышала. Я умная. Не смотри на мои банты...
«Бизнес! Если селёдка пятьдесят, к примеру, стоит рублей... Одна целая селёдка, со шкурой, глазами и пастью. А я в своей лавке нарублю её на мелкие кусочки. Сделаю малюсенькие такие бутербродики, кусочек чёрного хлеба и кусочек селёдочки, и каждый продам за десять рублей. Сколько будет стоить селедка?! Торговля – золотое дно».
Торгуй, грозный Бублик. Но моя душа! Почему ты молчал?
Бублик:
-
Где все пакеты? Хочешь с голоду сдохнуть?
Верка:
-
Я зарабатываю. Помогаю людям и зарабатываю. Сегодня гора посуды. Завтра – гора белья. Коляску покачать. Двор подмести. Дрова колю, пожалуйста! Шью. Ещё я арифметику знаю. Я всё умею. Уйди.
Бублик:
-
Дверь запер. Чтоб дома сидела. Тебя же нельзя к людям выпускать! Тебя в гости зовут – посмеяться! Каждые пять минут – новый номер! Как ты всё отдала? Как ты ухитрилась?
Верка:
-
Очень просто - в окно! Р-раз – и пусть люди веселятся! А я на свадьбу пойду. Где мои банты? Банты, ко мне! Меня любят. Мне радуются. Меня пригласили. А тебя пригласили? Где мои ленты? Ленты, ко мне! Она тоже тебя не любила. От одиночества с тобой тю–тю-тю. И ради денег, конечно…
Бублик (толкает ее):
-
Молчи! Молчи! Молчи! Молчи!
Верка (становясь очень, очень спокойной):
-
Хорошо. Тогда - «Сказка о матери». Жила-была женщина и её дочь. Однажды они пошли к насыпи…
Бублик (толкает ее):
-
Молчи! Молчи! Молчи! Молчи!
За окном – веселье в разгаре. Ночь. В окне видна луна. Раскачиваются цветные фонари, свадьба дружно подпевает любимому сериалу.
Женский голос:
-
Тихо! От нас с Виктором поздравление молодым! Пьеса «Козлик»! Исполняет на скрипке ученик второго класса Виктор Козлов! Начинай, Витенька. Давай.
Витька исполняет истошного «Козлика», и его награждают щедрыми аплодисментами.
Голос отца (добродушно)
-
Всё. Околел козлик. Дайте музыку. И свежий бокал.
Голос матери:
Голос отца:
Голос матери:
-
Что, должен по двору носиться? Чего он наносит? Компанию с матюгами?
Голос отца:
-
Несчастный козлик. Только на свет Божий появился – и на тебе - Витька со скрипкой! Бымц по струнам – и жизни козлячей конец!
Голос матери:
-
Вырастет, человеком будет, музыкантом! Уедет в большой город…
Голос отца:
-
И там все козлы околеют...
Витька (сквозь общий хохот рыдает навзрыд):
-
Сожгу, вот увидишь, твою скрипку! Все на меня смеются!
Приходит черед настоящей музыке, слышен топот и шарканье ног, шум раздвигаемых столов, гул голосов, смех. Верка и Бублик у окна. Верка, шатаясь, молча смотрит на него.
Бублик:
-
Только ты... Никто как ты... Если я виноват, что молчал... Кто взглядами завлекал? Кто вилял бедрами? Скажешь, Фарра? Не трогай, забудь его.
Верка (плачет):
-
Оставь! Ничего от тебя не надо!
Бублик:
-
Все грехи - до конца. До конца вместе, Вера...
Верка (вырывается, вскакивает на подоконник, кричит):
-
Здравствуйте, люди! Это я, ваша Верка! Поздравляю всех с законной любовью!
Двор (дружно ревет):
-
Верка! Наша Верка! Ура!
-
Насмеши, Верка! Расскажи что-нибудь!
Бублик (держит ее за подол платья, пытается стащить вниз):
Голоса (сквозь дружный смех):
-
Верка! Штрафную – и поздравление!
-
Внимание! Тишина, бесплатное представление!
-
Ой! С Веркою цирк не нужен!
Бублик:
-
Стой! Не ходи! Чтоб ты пропала!
Верка вырывается и спрыгивает с подоконника. В свете множества ламп видно, как раскачивается ее бант.
Верка (сквозь всхлипывания и слезы):
-
Здравствуйте, люди! Низкий поклон молодым!
Голоса (сквозь хохот, свист и аплодисменты):
-
Верка! Давай про морских коньков!
-
Нет, про червяка! Как он ест землю и роет туннель!
-
Про пчелиную матку!
-
Про кукушкины гнезда!
Верка (перекрикивает, борясь с желанием плакать, постоянно всхлипывая):
-
«Рассказ про то, как размножаются медузы!» Хоть один раз в жизни каждый из вас был на море и плавал в солёной морской воде! А там! Прозрачные зонтики, звёзды, колокольчики, прибитые к берегу морским прибоем! Видели?! Кто они?
Все гости (хором, хохоча):
Верка (продолжает):
-
Медуза – не самостоятельное животное, а одна из стадий существования гидроидных полипов. У гидроидных полипов чередуются поколения: одно поколение – полипы, а другое – медузы! Только очень пытливый разум...
Все гости (хором, хохоча):
-
Только очень пытливый разум!
Бублик в ярости кружит по комнате. Вываливает на пол содержимое кульков и пакетов. Топчет их.
Верка (продолжает):
-
Только очень пытливый разум может понять причину жизни на нашей планете.
Поверхность зонтика медузы похожа на цветок. Лепестки этого цветка - органы размножения. У самца они производят сперматозоиды, а у самки яички. Вылупившиеся из яичек мальки оседают на дне…
Верка рыдает. Свадьба умирает от смеха. Бублик вылетает из комнаты, хлопнув дверью. Верка вваливается в окно – вслед за ней летят аплодисменты, вопли и свист. Оркестр играет туш.
Верка (упав на пол, плачет навзрыд):
-
Ладно. Сначала? Пусть! Ожерелья? Запросто! Я запасливая. Приготовила. Вот. Сейчас свяжу. Веревки, чулки, тряпки. Вот. Бусы. Начало?! Прощай, витязь! Не успели. Не рассказала! Точка. Новая черта. Пусть. Сказку не успела, только кусок. За этой чертой – все по-новому. Теперь никто не будет смеяться надо мной!
Слышен приближающийся поезд. Во дворе звучит танго. Верка вешается на своём прекрасном светильнике. Она висит. Дом дребезжит и раскачивается в такт движению состава, в такт дружному веселому танцу во дворе. Лампа не выдерживает и обрывается. Верка падает – и лежит на столе. Танго ещё звучит.
Действие второе. Картина вторая. Осень. Двор. Ночь.
Несколько окон во дворе ещё светятся - их разноцветные пятна лежат рваными кусками на земле, усеянной разноцветными конфетти, лентами и бумажками. За забором висит луна. Много звёзд. Где-то далеко лениво брешет собака. Из темного окна доносится страстный шёпот и поцелуи молодоженов.
Верка складывает в мешок бутылки. С тихим стуком распахивается невидимое в ночи окно – порыв ветерка выдувает из него легкую светлую занавеску.
Женский голос (с изумлением):
-
Ты всё ещё во дворе! Всё ещё работаешь?
Верка:
Женский голос (испуганно):
Верка:
-
Всё нормально. Очень всё хорошо.
Женский голос:
-
Ты хоть поела? Не голодная?
Верка:
-
Оля. Ты добрая. Я всё помню. Не говори со мной сейчас. Не надо.
Женский голос:
-
Мяса нарежу, помидор – позавтракаешь. Возишься, все давно уж спят.
Верка:
-
Я пряталась у тебя за холодильником. Между шкафом и холодильником. Ты меня от матери прятала. Так я всех боялась…
Женский голос:
Верка:
-
Нет. Не возражай. Ты добрая. Умных много. Добрых – совсем немного...
Женский голос:
-
Время было другое. Тебе пятнадцать – а ты ребенка ждешь. Это сейчас, может, кто и радуется. А тогда – позор.
Верка:
-
Смеялись, камни и глину кидали. А мать – по щекам и плакать, и веником, и палкой… Она думала – Бублик. Вероломная женщина. Он не возражал. И все поверили. И Фарра - поверил. Он поверил и уехал, понимаешь?.. Навсегда!..
Женский голос (самой себе):
-
Когда торопишься – всё не под рукой... Сейчас, сейчас.
Верка:
-
Столько писем написала! Ничего в ответ.
Женский голос:
-
Возьми, я фольгой обернула. Иди, на нитке спущу. Позавтракаешь.
Мужской голос (из этого же окна, заспанный и злой):
-
Чо - то я не понял. Ты опять её кормишь, что ли?
Женский голос:
Верка:
Мужской голос:
-
Нет, я, типа, не понял! Я на кого работаю? Чо ты ее кормишь? Здоровая бабища! А кормить её – так весь город надрывается!
Верка:
Женский голос:
-
Ну что тебе, бутерброд один! Жалко?
Мужской голос:
-
Честно?! Жалко! Я старухе дам кусок! Собаке! Её почему я должен кормить? Развели, блин, богадельню. Пусть идёт, работает!
Верка:
-
Гражданин! Вы что? Я – работаю!
Мужской голос:
-
Посмотрите на неё! Работает она! Иди отсюда!
Верка:
-
Я работаю вашим зрелищем! Вот! Оп-ля-ля-ля-ля! (крутит сальто, встает на руки, садится на шпагат). Вы так можете? Слабо, гражданин?
Мужской голос (миролюбиво):
Верка:
-
Я вас веселю! Обучаю! Вы же дикие! Не знаете, как растёт трава, как летают птицы и почему не падают, что едят акулы, ничего не знаете! Что такое снег! Откуда взялись звезды! Почему у кометы хвост! И с сегодняшнего дня! С сегодняшнего дня запрещаю – так разговаривать! Я взрослая самостоятельная независимая женщина! Тебе не кукла! Не игрушка! Не какая-нибудь там!.. там!.. И когда он приедет, мой Фарра! Вы не сможете, не будете меня обижать! Никогда! Всё на этом! Конец!
Мужской голос (кричит):
-
Да приехал! Приехал твой Фарра, полоумная! Ты же его не узнала! «Размножение медуз»! Все умирали, один он сидел, как мёртвый! Брысь отсюда!
Верка:
-
Подожди! Не закрывай окно! Как приехал?! Умоляю! Ты, видно, шутишь? Смеёшься надо мной? Миленький! Я на колени перед тобой! Скажи, ты пошутил?!
Мужской голос:
-
В пять утра! Я решил пошутить в пять утра! Просто встал в пять утра и начал шутить! Приехал. Справа в конце стола сидел. Под липой с Зинкой рядом. Весь пиджак в пуговицах, столица, ёлы-палы!
Верка:
-
Фарра!? Мой Фарра?! Он? Там? Такой! С этими – такими! Вот этот! С бакенбардами!?
Мужской голос:
Верка:
-
И с этой! Вот тут! Такой! С лысиной?!
Мужской голос:
Верка (рыдает):
-
И на пальце – с перстнем?! Мой Фарра?! С перстнем?!
Мужской голос:
-
Ну, началось. Зря сказал. Домой двигай. Три дня в городе твой Фарра. К тебе даже не пошел. Дура ты, Верка!
Окно захлопывается.
Верка (опускается на землю, сидит, с трудом долго натягивает на себя свою ветхую шаль):
И тут становится видно, что идёт снег – в редко мигающих огоньках прошедшей свадьбы он переливается волшебным разноцветьем и тихо ложится на землю, покрывая двор, и песочницу, и Верку.
Действие третье. Картина первая. Зима. Двор. День.
На протянутой через двор верёвке сушатся дамские панталоны. Вместо песочницы наметен огромный сугроб. Возле сугроба Витязь - в пиджаке и галстуке. Падает снег. Под огневую итальянскую песню на забор опускается ёлка в огнях, коньки, шапка-ушанка, валенки и – ну, конечно! – гигантская бутыль с заветной жидкостью. Слышен визг и хохот далекого детского катка и заливистый счастливый лай собак. Слышен приближающийся звук поезда – он проносится, грохоча, свистя и воя. Появляется над забором Веркин бант, плывущий в такт скрипящим зимним шажкам.
Женский голос:
-
Смешная ты, Верка! То смеёшься, то плачешь и опять к поездам! Приехал Фарра, беги, обнимай его, радуйся! Он в двери – ты в окно!..
Верка (бант останавливается, потом опять плывет):
-
Уехал! Нежный такой мальчик! А приехал! Кто это!?
Женский голос (бант останавливается, потом плывет, потом удаляется):
-
Сравнила! То мальчик, двадцать лет, а то - мужик! При деле, в летах, солидный! С этим, как его, с бизнесом. Богатый, умный! Ты что, Верка!
Бублик (несёт сумки и пакеты, опускает на землю, идет за другими; так несколько раз):
-
Уколы, лёд к синякам... Все смеются над ней... Легко, думаешь? Измучился… Дрянная жизнь. Слезы и терновый венец, Фарра, а праведника – нету. Как это, сын мой? Почему муки есть, а праведники исчезли?
Фарра входит следом. Лицо закрыто шляпой. Слушает, не отнимая шляпы от лица.
Женский голос (продолжает, за забором):
-
А сколько Фарра напридумал! И станция, и магазин, и заводик... Чего тебе надо, Верка? Деревянный твой истукан? Другая бы молилась!
Веркин голос:
-
Я молюсь. Не истукан, а витязь. Молчит, когда говорю, телевизор не смотрит…
Бублик (продолжает):
- Зрение пчелы её занимает, Бог ты мой! Пятьдесят долларов заработать не может…
Фарра (отнимает шляпу от лица, смотрит на Бублика):
-
Без мобильника – как без рук. Всё забыл.
Бублик (умоляюще):
-
Я о старости хотел... Я, убей Бог!.. Ты тоже меня обвиняешь… Молчишь, но обвиняешь. Сто грехов на плечах, знаю.
Фарра (спохватившись):
-
Всё время хочется звонить.
Бублик:
-
Мой ты сын. Не нищий, не попрошайка, не оборванец. Я так горд. Не уходи с ней... Всё равно прячется! Уехал и пропал, понять можно. А если простит? Ни в доме держать, ни в люди вывести…
Фарра:
-
Я помню, она купила глобус... Много лет назад… Я хотел стать знаменитым, и смотрел на страны и города. Прославлюсь, - думал, - вернусь, расскажу, как в чужих краях живут…Весело, красиво, без тоски… Прославился…
Бублик:
Фарра:
-
Как без рук – без мобильника. Вдруг меня ищут?
Бублик:
-
Фарра! На что она тебе? Все вещи раздала – хожу, отбираю, в коробки складываю.
Фарра:
-
Тихо очень. Не могу привыкнуть…
Бублик:
- Хоть бы в дом вошли, как люди, нет, под окном стоят, собаки! «Отдай, Верка, зеленые чашки, зачем тебе синие тарелки, дай блюдо с птицами, картину с тигром!» Ну, никто Бога не боится! Она же нищая! Крыша в дырах, в кошельке паутина, на голове бант! Туфли чинит свои сама!
Фарра:
-
Какие письма, что за чушь. Где она адрес?.. Куда писала?
Бублик:
-
Что будешь с нею в городе делать? Всем друзьям всё перескажет. «Друзья»! Где друзья у частного капитала?! Не забирай её, а? Старость. Слягу – никто, кроме неё, не придёт.
Фарра:
-
Всё заново. Поверить невозможно…
Бублик:
- А цветок!? Потащилась в город, купила, деньги потратила. «Я верю, он расцветет, и приедет Фарра!» Пластмасса! И поливает его!
Фарра (закрывает лицо шляпой):
-
Расцветет из пластмассы цветок?
Бублик:
-
Что я буду без неё – один на старости лет.
Фарра:
Бублик:
-
Пусть поёт себе про морских ежей, черепаху в Австралии... Ох, старость зараза! Как больно, как обидно! Не увезешь её, а?
Может, в окно залезть? Придет домой ночью крадучись – а там мы: о-па, Вера! С наступающим Новым годом!
Фарра вскакивает на скамью. Пытается нащупать шпингалет, чтобы открыть Веркино окно. Слышны за забором тяжелые шаги по морозному снегу; стук и жестяные всплески ведер; нарастающий грохот колодезного барабана; скрип дверей. В сиреневом окне загорается телеэкран – слышны голоса и музыка любимого сериала. Забор заметно кренится внутрь двора.
Мужской голос (хрипит, явно подвыпивший):
-
Нинка, блин, чуть не упал. Посмотри, каток какой-то...
Нинка:
-
Как глаза залил, так меня и вспомнил!
Мужской голос:
-
Ухожу, уксус пьешь. Прихожу, недобрая.
Нинка:
-
А ты, ты... Как вот этой сумкой!
Мужской голос:
-
Да ты чо! Скользко! Ну, выпил! Праздник на носу, дед Мороз!
Слышно, что он падает.
Фарра медленно «втягивается» в Веркино окно, взмахивая подошвами ботинок. Бублик подхватывает свои сумки и кульки. Ждет, когда Фарра пролезет, тоже уходит. Над забором зависает Веркин бант.
Голос Верки:
-
Не держат меня больше ноги. Лучше бы быть мне птицею! Носятся они над землёй, над степью, над шумливым гневным ароматным лесом... О, моё сердце. Не трепещи! (бант застывает на одном месте). Опять падший мужчина...
Мужской голос (икая):
-
Драстуй, Верка. Иди сюда.
Веркин голос (строго):
-
Гражданин, вставайте! Что ищете в заснеженной земле?
Мужской голос:
Веркин голос:
-
В снегу нет, Коля, я смотрела. Среди деревьев нет. Иногда среди людей, но так редко... Ветхие бабушки по деревням рассказывают... Эй! Вставай! Замерзнешь!
Слышны за забором ее торопливые шажки, бант то исчезает, то воспаряет. Слышно, как она бьет его по щекам.
-
Вставай, сказала! Опять упал! Коля, милый, вставай!
Нинкин голос (злой и язвительный):
-
Отвернуться не успеешь – тут же у твоего мужика Верка крутится! Тебе в праздник проблем захотелось? Пожалуйста. Могу сделать тебе проблемы.
Веркин голос:
-
Здравствуйте, гражданка... Он тут… Думала, замерзнет... Поднять...
Нинкин голос:
-
Не зря из каждого двора тебя дождем камней прогоняют. Что крутишься? Возле Николая моего что потеряла?
Веркин голос (в такт подпрыгивающему банту):
-
Не посмеешь руку на меня! Хватит вам! Я уже другая! Даю сдачи! Отвечаю на вызов! Дерусь! Вот! И вот! Отдай мой бант, глупая гусыня!
Нинкин голос:
-
Я гусыня? А сумкой?! Да прям по банту?! Думаешь, не знаю, кто меня «злой татарин» прозвал? Весь город смеется «Нинка злой татарин!
Голос Николая:
-
Чо не деретесь, бабы? Деритесь, давайте!
Верка (вылетает во двор в тот самый момент, когда Фарра исчезает в окне):
-
Бант отдай! Себе сама свой бант сделай! (повязывает красный – в тон платью, подол которого виден из-под полы ветхой шубёнки - бант)
Город падших мужчин! Лучше бы замёрз, да? Ни к одному не подойду больше! Вот я какая! Сама смастерила - не подачки и жалость, не убогое ваше воровство! (кричит – специально, чтобы слышали за забором) Страстная жажда любви переполнила и моё сердце! Но его не убила! И потому я не такая, как вы!
Всё. Туалет мой придуман. Гоните музыку!
И, как по команде, обрушивается на городок музыка! Вместе с иллюминацией, бенгальскими огнями, разноцветьем электрических гирлянд, развешенных по двору, она то гремит во всю мощь, то звучит едва слышно. Верка несколько па делает одна. Входит во вкус, срывает бант, распускает волосы. Высоко взмахнув шуршащей искрящейся юбкой, она застывает: перед ней вместо витязя - Фарра.
Верка (испуганно):
Фарра (подхватывая ее в танце):
-
Кого ждёшь? Кого ты помнишь, Вера?
Верка:
-
Ты добрый. Славный. Не мчись следом, не ищи меня.
Фарра:
-
Как я могу не искать тебя?
Верка:
Фарра:
-
Любовь – продажная девка, Вера: она ходит по городу, завывая, и крутит голыми бёдрами, и примет любого…
Верка:
-
О, Фарра! Что сказать о любви? Эта сладкая боль застилает Вселенную...
Фарра:
Музыка обрывается. Свет гаснет. Шипит остывающая на морозе игла бенгальского огня.
Верка стоит, обняв витязя. Шляпа его сдвинута набекрень, пиджак и галстук валяются на земле.
Витькин голос:
-
Не расскажете?! Тёть Вер! Не расскажете?!
Верка (подходит в сторону забора):
-
Всё в снегу и в снегу. Ты что, ребёнок? А скрипка почему в сугробе?
Витькин голос:
-
Никому, тёть Вер, ладно? А я не скажу, что вы танцевали...
Верка:
-
Витенька, не надо! Ну что это, прямо в снег!
Витькин голос (обиженно):
-
Всё равно, раз вы такая! Сожгу или поломаю! Думаете, приятно, когда все дразнятся?
Плывут за забором шапки и косынки. Витькин голос заглушается смехом и неразборчивыми голосами. Верка исчезает за забором – вслед за идущими.
Фарра (появляется во дворе):
Бублик:
-
С Нинкой говорил, с Лялькой. Сядут по сменам. Раз в неделю буду проверять... Бабы толковые, злые только...
Фарра:
-
Ну, деньги – такая субстанция... Это что, мой пиджак? (подходит к витязю, поднимает пиджак).
Бублик:
-
И все пакуют чемоданы. Только появились перспективы, только что-то заработало - им понадобились большие города! Пустыни испугались…Кто они в больших городах? Какая пустыня? Мы на краю степи. За степью – леса и леса. За лесами – море…
Фарра (отряхивая пиджак):
-
Подарков натащил... Ношусь, как мальчик. Что за дрянь налипла!
Бублик:
-
Пшеница – хорошее какое дело. Посеял, собрал, перемолол, макароны по кулькам рассовал. Всё на месте. Заводик. И дорога железная, строить не надо. Упаковал, отправил... Как ты придумал? Как просчитал?
Фарра:
-
Сел, нарисовал схемы... Не будет же она до ночи прятаться.
Верка (выходит из-за забора, низко кланяется):
Бублик:
Верка (подходит к Фарре, пристав на цыпочки, смотрит):
Бублик:
-
Мы с подарками! Вот. Смотри. Разворачивай.
Верка (не отрывая глаз от Фарры):
-
Ты - шикарный! А он - придёт.
Фарра:
Бублик:
-
Весь город исколесили. Здесь – сюрприз, до Нового года не открывать, а здесь – смотри сразу...
Достарыңызбен бөлісу: |
