Облаты Непорочной Марии Обухов 2005 От русского издателя Новая биография

МИССИОНЕРЫ ПРОВАНСА

Таким образом, появились «Миссионеры Прованса»! На первый взгляд, кажется, что это очень просто. Что особенного в том, что священники живут вместе для проведения народных миссий? Особенным был дух, ожививший это начинание. Если мы хоть немного поняли дух, которым жил Евгений, то это начинание еще больше раскроет нам личный характер и характер служения молодого священника. Письма, которыми мы располагаем, показывают нам священника, изо всех сил стремившегося жить созерцательно, и которому позже Бог указал другую дорогу. Во время зарождения Конгрегации Евгений, быть может, сам всего еще не понимал. «Что со мной происходит?» - спрашивает он 23 октября 1815 года. «До сих пор я не мог решиться, чтобы отдаться этому делу – и тут неожиданно вижу, что запускаю всю эту махину в движение и с риском посвящаю ей весь мой тогдашний покой и все то, чем располагаю – для дела, смысл которого хорошо понимаю, но что до сих пор было только в помыслах, и которому совершенно противоречили другие мои намерения. Это для меня – проблема. Уже второй раз в своей жизни я чувствую, что я был под сильным внешним давлением, которое и привело меня к такому серьезному решению».

Первый раз Евгений почувствовал это, когда в Семинарии Святого Сульпиция он решил отказаться от аристократической жизни и стать священником для нищих. Чем больше он думал теперь о начатом, тем больше он убеждался, что снова Бог имеет в этом свой замысел. Евгений чувствовал, что начинает дело, превышающее его человеческие возможности. Но во все это включился Бог, и Он ему поможет справиться с тысячью проблем, которые встанут перед ним.

«Загруженный заботами и работой, - пишет он 19 декабря, – я веду, вопреки противоречиям сердца, эту борьбу. Во всех этих трудностях удерживает меня на ногах только одна сверхъестественная мотивация – действительно, удерживает меня, но вместе с тем и не щадит, чтобы дать мне почувствовать всю серьезность этой ситуации, и мне тем более неприятно, что ни на что не пригодятся мои нежелания: кажется, что они идут в совершенно другом направлении....»

Но несмотря ни на что, Евгений де Мазенод все же основал свое общество «Миссионеры Прованса». Нам может показаться, что основатель нового монашеского общества был настолько готов к своей деятельности, что с самого начала четко определил его название и цель. Все было иначе. Даже если бы мы исключили действие Святого Духа, неизменным остается тот факт, что Бог действует в жизни выбранного Ним человека и Сам ведет его дальше. Мы уверены, что отец де Мазенод не с той целью принял рукоположение в священники, чтобы стать основателем нового ордена. Он вернулся из Амьена в Экс только для того, чтобы не быть связанным исключительно с одним приходом, но сохранить свободное служение для всей Церкви, оказывать помощь всем, кто в ней нуждается. Он стал душпастырем для нищих и людей, так называемых отбросов общества, находящихся вне официальных структур приходских служений. Пошел служить молодежи, заключенным. Не присоединился к Миссионерам Франции, основанным отцом Карлом де Форбен-Жансоном. Бог управлял намерениями отца Евгения и дал благодать призвания священникам, которые думали так же, как и он. Когда Бог призвал его к жизни в новой монашеской общине, которая должна была стать элитной группой в самоотверженном процессе обновления Церкви, Евгений, полный покорности, ответил как слуга Божий: «Да будет мне по слову Твоему».
IV. НАРОДНАЯ МИССИЯ В ПРОВАНСЕ -

ВСТРЕЧНЫЕ ВЕТРЫ СО ВСЕХ СТОРОН

И СВОИ ЗНАНИЯ ВСЕМ ТЕМ, КОМУ ТРЕБУЕТСЯ ЕГО ПОМОЩЬ, ЖЕЛАЕТ ПОМОГАТЬ БОЛЬНЫМ И РАДУЕТСЯ,

ЕСЛИ ЕМУ ЭТО УДАСТСЯ.

КРИЗИСНАЯ СИТУАЦИЯ УДВАИВАЕТ ЕГО УСЕРДИЕ

Красота Прованса увенчалась в произведениях искусства. В них воспеваются ее лазурное небо, пахнущие плантации лаванды, сухое тепло летних дней и ночей, поля и живописные цепи не очень высоких гор. Выходец из Экс-ан-Прованса Поль Сезан в своих картинах увековечил бессмертный Прованс. Фредерик Мистраль писал, что о Провансе невозможно забыть.

Но чем же обладали бедные и заброшенные провансальские крестьяне, что смогли удержать у себя Миссионеров Прованса, проводивших там приходскую миссию, на протяжение 4 – 6 недель? Над низкими халупами глиняных стен возвышались не менее нищие башенки сельских церквушек, не обновлявшихся десятилетиями. На церковном кладбище покосившиеся надгробные кресты достигали почти стен церквушки и стен кладбища. В заброшенных церквях также распадались надгробные кресты – вот символ падения религиозной жизни, времен секуляризации. Городки, на первый взгляд, выглядели лучше, можно было иметь впечатление, что кто-то заботится о них, но внутреннее моральное разложение в маленьких городах было зачастую ужаснее, чем религиозное падение в деревне.
ДУХОВНОСТЬ МИССИОНЕРОВ ПРОВАНСА
Миссионеры Прованса с большим энтузиазмом приступили к работе. Осенью, после сбора винограда, когда у земледельцев было больше свободного времени, миссионеры в группах по два или по три человека приезжали в Прованс и проводили там приходские миссии. В Экс возвращались только в конце апреля.

Самым усердным был отец де Мазенод, он принимал приглашения от настоятелей, определял с ними сроки приходских миссий, составлял план работы и посылал миссионеров. Часто он не мог выполнить всех их пожеланий. Если какой-то деревенский настоятель упрямо настаивал на своих сроках, то получал ответ: «Дорогой настоятель, либо Вы принимаете сроки, мною предложенные, либо миссии не будет». В основном настоятели принимали ответ о. Евгения без противоречий. И уже после проведенной миссии никогда об этом не сожалели.

Записи первых приходских миссий дают нам интересную характеристику основателя Миссионеров Прованса. Его глаза выражали решительность, он был человеком сильной воли, знал, чего хочет. Он был душой приходской миссии, человеком чести, воодушевленным апостолом, без остатка отданным служению - нести спасение всем людям. Он заботился о правильности богословия, но больше его интересовали дела практического решения душпастырских вопросов. Миссионерам, которые готовились к выезду на место, он напоминал, чтобы те заботились о глубоких теологических знаниях; не хотел болтунов, а лишь тех, кто действительно проповедовал слово Божье. Он даже основал Миссийную Семинарию, в которой кандидаты на народные миссии получали соответствующую формацию. Бездушные теоретические дискуссии надоедали о. Евгению. Написание книг было для него роскошью, на которую не могли рассчитывать его миссионеры. Они должны были быть проповедниками, и не каждый проповедник может быть литератором. О. Евгений имел прискорбный опыт своей эпохи: величайшие интеллектуалы и писатели, такие как Йосиф де Местр или Фелицит де Ламене, не вели своих читателей к перемене жизни, к обращению. Вот, что писал о. Евгений своему собрату: «Книжками мы не добьемся, чтобы многие люди пришли к вере в Иисуса Христа, может одного или двух и приведем к ней». Нужно устно проповедовать людям Евангелие, нужно свидетельство жизни того, кто его проповедует. Провозглашаемое слово должно быть вероугодным свидетельством жизни провозглашающего его. Мало обращений в библиотеке, больше у амвона.

О. Евгений де Мазенод чувствовал себя посланным к людям, служение людям было его жизненным призванием. Он хотел вести людей ко Христу и знал, что может сказать им только то, что сам пережил и испытал. Такое требование он ставил не только перед собой, но и перед братьями. При подготовке своих проповедей о. Евгений учитывал обычаи местной среды, интеллектуальный уровень своих слушателей. По мере роста миссии он поднимал уровень, но не высоко, так как подходили новые слушатели, которые впервые встречались с проповедующими Евангелие. Были ли готовы углубить свою религиозную жизнь все, приходящие на проповедь? Этими опасениями о. Евгений поделился с о. Франциском Тампьером: «Я хотел бы иметь рядом только тех мужчин, которые были бы готовы пойти по следам апостолов». Он часто к этому возвращался, постоянно повторял, что нельзя удовлетворяться привычными знаками набожности. «Ты думаешь, что я доволен таким товаром?» писал как-то раз, и добавил: «Не знаю другой дороги в небо, как умерщвление плоти, самоотверженность, бедность и мозольный труд». Если кто-то из его собратьев пытался призвать нестарательного миссионера словами из Священного Писания: «..нельзя погасить еще тлеющий светильник», - то о. Евгений отвечал: «Я не нуждаюсь в едва тлеющих светильниках. Светильник горит и светит, в другом случае он не нужен». Этот очень радикальный ответ свидетельствует о внутреннем рвении о. Евгения. С рвением нельзя обходиться как с золотом, проверять на несоответствия, измерять караты: либо оно есть, либо нет.