Основы консультирования и психотерапии

Отличительным признаком профессионального консультан­та и психотерапевта является его этичность во взаимоотноше­ниях с клиентом. Система ценностей консультанта является оп­ределяющей этичного поведения. Затруднительно было бы вкрат­це описать этические принципы и сформулировать, что есть этичное поведение. Существуют, однако, типичные вопросы,то и дело встречающиеся в практике консультирования и психоте­рапии. Комитет поэтическим нормам при Американской пси­хологической ассоциации опубликовал «Свод этических прин­ципов» [9] в сочетании с предлагаемыми поправками, чтобы по­мочь психотерапевтам и консультантам принимать решения по вопросам этики. Можно привести несколько примеров.

1. Каким образом мне уведомить клиента о своей реальной квалификации, не вводя его в заблуждение? Психолог-консуль­тант обязан придерживаться высочайших профессиональных стандартов, не заявляя прямо и не допуская возможности таких толкований, будто бы он обладает квалификацией, которой на самом деле у него нет. Предлагать свои услуги он должен с досто­инством, в виде информации для профессионалов, а не коммер­ческой рекламы или апелляции непосредственно к потенциаль­ным клиентам [9, р. 9].

2. Должен ли я извещать свою организацию, что, по моему мнению, данный клиент представляет потенциальную опас­ность (например, способен на убийство или самоубийство)? Должен ли я сообщать.преподавателю, что клиент постоянно пользуется на экзаменах шпаргалками? В «Этическом кодексе» [9, р. 4] указано, что «главной обязанностью психолога является уважение к личностной целостности и защита благополучия клиента...» и что «психолог должен хранить профессиональные сведения в тайне» [9, р. 5]. Однако благополучие индивидуума не всегда имеет наивысший приоритет.

В разделе 1 [9, р. 2] утверждается, что «в конечном счете, психолог предан общественным интересам, и в его профессио­нальном поведении должно проявляться сознание своей соци­альной ответственности». Еще один принцип, относящийся к вопросу о суициде, сформулирован следующим образом [9, Sec. 2с, р. 5]: «Когда конфиденциально полученная информация указывает на несомненную и близкую опасность того, что кли­ент способен причинить серьезный вред себе или другим лю­дям, со стороны психолога может потребоваться насильное вме­шательство». Вопрос о шпаргалках менее ясен. Консультант должен обозначить свое намерение известить об этих фактах третьих лиц и постараться согласовать эти намерения с клиен­том. «В ином случае, сведения, полученные в ходе выполнения профессиональных задач, должны держаться в тайне, с учетом того, что клинические или консультационные взаимоотноше­ния могут развиваться в полной мере только в атмосфере дове­рия, и что психолог может наиболее эффективно служить об­ществу, не раскрывая ставшие ему известными конфиденци­альные сведения об антисоциальных событиях или намерениях, а помогая индивидуумам осознавать себя в качестве социаль­но компетентных личностей» [9, р. 5]. Если консультант нару­шит такую тайну, работая, например, в обстановке школы или колледжа, эффективность его дальнейшей работы сучащими­ся может снизиться.

3. Если я направляю клиента к другому специалисту, в ка­кой момент кончается моя ответственность? Поэтому вопро­су кодекс предельно ясен. Такое направление обязательно, когда консультант осознает, что недостаточно компетентен для работы с данным клиентом. На вопрос отвечает следующая цитата: «В случаях направления к другому специалисту ответственность психолога за благополучие клиента в норме продолжается до тех пор, когда эта ответственность будет при­нята специалистом, к которому направлен клиент, или когда эта ответственность будет снята по обоюдному согласию» [9, Sec. 2g, p. 8].

4. Являются ли результаты тестов конфиденциальной ин­формацией? Будутли данные тестов конфиденциальными или нет, зависит оттого, как они были получены. Если клиент про­шел тестирование в рамках требований при поступлении в колледж, он знает, что несколько человек так или иначе озна­комятся с результатами, однако понимает, что публично раз­глашены эти сведения не будут. Но в том случае, если клиент прошел тест Векслера-Бельвью в ходе терапии, подобная ин­формация, как правило, будет отнесена к конфиденциальной. Здесь применимы те же самые принципы, что изложены в пунк­те 2, то есть в таких случаях психотерапевтический консуль­тант должен руководствоваться собственным добросовестным усмотрением. Если он будет выглядеть слишком жестким в вопросе предоставления информации о своей студенческой клиентуре, его куратор или коллеги могут обидеться на такой «этический педантизм». Однако рассказ о результатах во вре­мя обеда или на бегу в коридоре, вероятно, слишком далеко передвинул бы границы допустимого в противоположную сто­рону, поскольку подобная атмосфера придает сказанному то­нальность сплетни. Приемлемой практикой представляется разглашение информации о клинических тестах только на профессиональных совещаниях. Любое иное распростране­ние информации должно производиться только с разрешения клиента. Многие организации, запрашивающие информа­цию, обычно предлагают клиенту подписать разрешение на «рассекречивание» клинических сведений.

5. Что я могу ответить на расспросы родителей о том, какие проблемы обсуждались во время сеансов? Работающие в шко­лах и колледжах консультанты, к примеру, постоянно озабо­чены этой проблемой. Преподаватель во время обеда спраши­вает о проблемах клиента. Что может сказать консультант? В случае маленьких детей, приведенных к психотерапевтиче­скому консультанту их родителями, допустима более развер­нутая передача информации. Причем это лучше делать в виде интерпретаций и рекомендаций, а не прямым текстом. Так не будут поставлены под угрозу взаимоотношения с ребенком. При работе с подростками и взрослыми консультант должен признать правомерность интереса родителей и расспросить их об особенностях поведения клиента, которые они могли заме­тить. Благодаря этому консультант получает возможность поль­зоваться при интерпретации для родителей сведениями, полу­ченными от них же самих, не затрагивая конфиденциальную консультационную информацию. Такая техника отвлекает внимание родителей от состоявшихся с клиентом бесед, одно­временно позволяя им узнать то, что их интересует. При этом также обходится тот неприятный момент, когда консультант бывает вынужден прямо отказаться обсуждать материалы бе­сед с клиентом. При возникновении подобных вопросов у пси­хотерапевта появляется прекрасная возможность понаблюдать за родителями, как в плане получения дополнительной инфор­мации для помощи клиенту, так и для того, чтобы определить, не будетли целесообразно предложить родителям самим обра­титься за помощью в связи с данной проблемой.

6. Должен лия сообщить клиенту, что наша беседа записы­вается? Запись информации без ведома и разрешения клиен­та, вообще говоря, считается неэтичной. Клиенты допуска­ют, что материалы бесед будут фиксироваться в той или иной форме, в виде заметок или итоговой сводки. Некоторые из них нервничают и предпочитают, чтобы записи не велись; но воз­ражают они редко. Здесь очень помогают ненавязчивое отно­шение ко всему этому вопросу и отсутствие чрезмерного ажи­отажа по поводу разрешения вести записи. Обычно бывает вполне достаточно разъяснений, что такова рутинная прак­тика, поскольку консультанту нужно будет просматривать и изучать материалы, заверений, что к записям никто не будет иметь доступа, и что никакие сугубо интимные данные в них не указываются.

7. Могу ли я упоминать имя своего клиента на совещаниях персонала? Вопрос, упоминать или не упоминать на совеща­ниях имена клиентов, зависит, в основном, от состава присут­ствующих и от нравов, царящих в данном заведении. В том слу­чае, когда весь персонал проникнут осознанием этических принципов относительно конфиденциальности глубоко личных сведений, указание имен можно считать допустимым. Такое решение оправдывается тем соображением, что происходящий обмен информацией в конечном счете должен послужить на бла­го клиента. Сдругой стороны, административная политика мо­жет настаивать на строго интерпретационном обсуждении, при котором никакие имена на совещаниях персонала не упоми­наются. Кодекс гласит: «Психолог должен сообщать о резуль­татах своих клинических изысканий в манере, наилучшим об­разом соответствующей заботе о благополучии его клиента... Психолог должен предоставлять клиническую информацию о своем клиенте только специалистам, от которых клиент с ра­зумной долей уверенности может ждать содействия и усилий психолога помочь ему, а для любой передачи информации, вы­ходящей за такие общепринятые рамки, необходимо заручить­ся согласием клиента» [9, Sec. 2e, р. 6].

Рассмотренные проблемы составляют только малую выбор­ку из множества тех, с которыми психотерапевтический кон­сультант сталкивается в своей повседневной практике. По­скольку среди них наряду с учетом строгих фактов встречают­ся элементы оценочных суждений, консультанту в случае затруднительных этических проблем целесообразно советовать­ся со своими коллегами. Консультант также должен присталь­но приглядываться к себе в области этики и тех вопросов, в ко­торых имеет предубеждения, чтобы выявить возможные сомни­тельные элементы и конфликты ценностей в связи с этическим содержанием его поведения. И наконец, одна из самых главных гарантий против неэтичного поведения — это знания и опыт­ность.

Существуют и другие важные, требующие ответа вопросы, например, чем обусловлена неэтичная практика? Является ли неэтичным причинение вреда или неприятностей клиенту вслед­ствие невежества или недостаточной подготовки консультан­та? Швебель [267] утверждает, что ошибочные суждения и не­вежество, хотя и опасны, и требуют серьезных выводов в во­просах отбора и подготовки, сами по себе, строго говоря, не являются неэтичными. Далее он теоретизирует, что неэтичная практика, как правило, обусловлена эгоистическими интере­сами. Под «эгоистическими интересами» Швебель понимает стремление к личной выгоде, самосовершенствованию, к по­вышению безопасности и статуса за счет других. Таким обра­зом, конфликты часто возникают из-за внедрения в консуль­тационный процесс интересов консультанта. Вренн [325] подчеркивает, чтоличная система ценностей консультанта является основой консультационной этики. Кроме того, он утверждает, что этичное поведение со стороны консультанта подразумевает нечто большее, нежели подписание этического кодекса; необходимо также чувство ответственности, чтобы соотносить свое поведение со сво­ими этическими принципами.
Спонтанность

Все, что было сказано в главе 4 о спонтанности как характе­ристике зрелой личности, вдвойне относится к консультанту. Уже несколько раз отмечалось, что консультирование не может быть жестким механическим применением формул для получе­ния изменений & поведении. Отклик консультанта на выска­зывания и чувства клиента должен складываться как непри­нужденное следствие имеющегося у консультанта понимания данного клиента. Консультант должен испытывать свободу и непринужденность в стремительных движениях своих мыслей и чувств, чтобы успевать за тончайшими нюансами в поведе­нии клиента.

Хотя невозможно выдвинуть никаких конкретных предполо­жений по поводу того, каким образом приобретаются подобные характеристики, они, по-видимому, являются «побочным продук­том», следствием как усердной подготовки в области теории кон­сультирования, психологических установок и методологии,так и зрелости неригидной личности при относительной свободе от угрозы.
Принятие

В теории консультирования признано бесспорным, что уста- 1 новки крайне незначительно меняются под действием советов, s уговоров или угроз. По всей видимости, психологические уста- : новки клиента эффективней всего изменяются в присутствии | других установок, например, позитивных, толерантных устано- '■■ вок консультанта. Клиент ощущает, что принят консультантом ' как личность, когда видит, что без каких бы то ни было допол­нительных условий встречает понимание, симпатию и уваже­ние со стороны консультанта. Иногда это позитивное отноше­ние описывается как базовая форма альтруистической любви [286]. Свидетельства и логические рассуждения у современных авторов, таких как Фромм [113], Монтегью [209], Мей [200] и Сорокин [286], указывают на терапевтическую силу альтруис­тической любви.

Консультант благодаря своему статусу располагает возмож­ностью регулировать на терапевтических сеансах взаимоотно­шения любви, которые в состоянии оказать глубокое конструк­тивное или деструктивное влияние на систему безопасности кли­ента и на его способность отдавать и принимать любовь. Как известно, научные данные подтверждают, что индивидуум, по­лучающий достаточно любви, особенно вранний периодлично-стного развития, учится быть счастливым с самим собою и лю­бить окружающих его взрослых, что, в свою очередь, помогает ему позже распространять сильные альтруистические чувства на всех людей.

Нигрен [223] противопоставляет друг другу два типалюбви — эрос и агапе, где термин.«эрос» происходит от древнегреческого слова и обозначает эгоцентрическую любовь эротического типа, направленную на удовлетворение потребностей организма. Тер­мин «агапе» (тоже из древнегреческого языка; слово «агапе» чаще используется как обозначение раннехристианских «вечерей Гос­подних». — Прим. перев.) соответствует такой любви, в которой человек старается способствовать личностному развитию друго­го человека, безусловно стремится к благополучию объекта люб­ви. В приятии клиента психологом наличествуют многие атрибу­ты «агапе».

Еще одной характеристикой этой любви в широком смысле, как позиции расположения к клиенту, является ее спонтанная мотивация. Появление заботы о другом человеке выступает ес­тественным следствием базовых установок в структуре лично­сти консультанта или психотерапевта. Приятие альтруистично в том смысле, что характеризуется стремлением помочь друго­му человеку, а не использовать его в своих целях.

Установка на расположение является безоценочной, так как консультанту свойственен «нейтральный интерес» по отноше­нию к системе ценностей клиента. Консультант, в сущности, пытается сказать клиенту: «Я не одобряю и не осуждаю ваше поведение и психологические установки; но я глубоко уважаю ваше право испытывать те чувства, к которым вы склонны, и ваше право поступать и чувствовать иначе, чем я».

В терминологии модели личности, принятой в данной книге, консультант характеризуется открытостью, которая позволяет


С — подсознание; S — «Я»; Е — эго; D — защитная система Рис. 15. Принятие и мост взаимоотношений
клиенту использовать эго консультанта для выстраивания своего f собственного эго. Расположение к клиенту является характернее; тикой «моста взаимоотношений», описанного в главе 2. Нарис. 15 \ проиллюстрирована роль принятия вулучшении коммуникации. I Принятие позволяет мосту или туннелю расшириться в точке А,_:,! тем самым способствуя более свободному обмену чувствами или. \ идеями. Установка на расположение к клиенту помогает снизить I резистентность в точке В, обеспечивая доступ к глубинным чув­ствам клиента.

Как мы полагаем, в этот момент обсуждения характеристик консультанта следует отметить, что консультант не является ка­ким-то инертным, безлично-вежливым собеседником, которым клиент мог бы манипулировать по своему усмотрению: В своих стараниях ощутить искреннее расположение к клиенту и войти с ним в близкие взаимоотношения консультант или психотера­певт рискует собой точно так же, как рискует собой клиент. Консультант тоже должен вскрыть свою защитную систему, что­бы взаимоотношения были эффективными. Элемент риска предполагает возможность неудачи, отвержения со стороны клиента, и в таком случае консультант может утратить частицу себя самого.

Основной предпосылкой для многих консультантов, особенно для тех, кто тяготеет к недирективному подходу, является сущест­вование творческих сил развития, которые, высвобождаясь бла­годаря принимающей позиции консультанта, позволяют клиенту развиваться по образцу вполне функциональной личности и вос-становитьевои ценности, соответствующие здоровому состоянию. Роджерс [249] приводит свидетельства нескольких источников, которые, по-видимому, подтверждают эту предпосылку о потреб­ности в развитии. У Оллпорта концепция «собственного стремле­ния» в качестве позитивной, целенаправленной, мотивирующей силы, действующей глубоко внутри личности, связана с этой ба­зовой предпосылкой [3].

Перечисленные выше предпосылки и атрибуты установки на принятие связаны с американской философией демокра­тии, истоки которой, в свою очередь, следует искать в иудей-ско-христианской культурной традиции. Философские взгля­ды Лейбница, рассматривавшего человека как активное, стре­мящееся кразвитию существо, тоже оказали заметное влияние. Сплав сосредоточенности восемнадцатого века на правах че­ловека и гуманистических ценностях с интересом девятнадца­того века к неповторимой человеческой индивидуальности стал основой для философии консультирования. Итак, современ­ная американская культура и система образования, по всей видимости, благоприятны для реализации этих психологичес­ких установок. Благодаря такой располагающей атмосфере консультантам легче усваивать и культивировать базовые ус­тановки.

Сводное определение установки на принятие было сфор­мулировано Роджерсом [249] как такое позитивное отноше­ние к человеку, когда он рассматривается в качестве имею­щей собственную ценность и достоинство личности, облада­ющей правом принимать собственные решения. Мы говорили, что главным элементом такой позитивной установки являет­ся альтруистическая форма любви. Благодаря тому, что его любят и принимают, клиент приобретает способность любить самого себя и других людей. Возможно, именно такова дина­мика принятия: когда клиент встречается с принимающими установками консультанта, он способен воспринять их и точ­но так же относиться к самому себе. Коль скоро он признал за собой определенные характеристики, он теперь способен при­нять те идеи, тот опыт и те побуждения, которые являются ба­зовой составляющей его «Я», но которые он до сих пор отри­цал или искажал.

Вторым важным моментом является воздействие принима­ющих установок на психологический климат консультационных бесед. Под психологическим климатом понимается эмоциональ­ная тональность, возникающая в межличностном взаимодейст­вии консультанта и клиента. Этот климат может оказаться, упо­требляя описательные термины из области эмоций, теплым или холодным, серьезным или шутливым. В качестве очевидных при­меров различного эмоционального климата можно упомянуть обстановку похорон или футбольного матча. Портер [237] опре­деляет психологический климат через те элементы ситуации, ко­торые влияют на оценивание себя клиентом как личности. Ины­ми словами, установки консультанта влияют на климат беседы, который, в свою очередь, влияет на установки клиента по отно­шению к самому себе — установки в таких, например, аспектах, как уверенность в себе, чувство собственного достоинства и сво­ей компетентности.

Кроме того, консультант старается поддерживать достаточ­но постоянный, стабильный климат психологических устано­вок, чтобы клиент мог свободно выражать себя, не опасаясь не­одобрения, критики, споров и других традиционных реакций, которых он может ждать на основе своего опыта в прошлом. Этот климат принятия и тот факт, что консультант не реагирует на него так, как реагируют другие, создают, по нашему убеждению, благоприятную ситуацию для научения новым реакциям и из­бавления от прежнего неадаптивного поведения.

Третьим важным моментом является благотворное воздейст­вие принимающих установок на защитные реакции. Ощущение признания себя другими резко отличается от ощущения необхо­димости защищаться. Почему установки принятия имеют такую силу в нейтрализации защитной позиции клиента? Частично от­вет можно найти в описании модели личности, приведенном в гла­ве 2, где указано, что человек находится под охраной ряда защит­ных механизмов, предохранительных оболочек, которые он использует для того, чтобы уберечься от психологических проблем. Рационализация, отрицание, оправдания, проекции и развитие симптоматики служат здесь лишь несколькими из возможных примеров.

Что происходит, когда клиент ощущает угрозу для себя? При­обретенные в предшествующем научении защитные реакции мо­билизуются, подобно тому, как солдаты в крепости расчехляют орудия. Клиент похож натого человека из притчи, который, когда подул ветер, лишь плотнее закутался в свою одежду. В этом сюже­те именно солнце, своими жаркими лучами, создало ту атмосферу или климат, в котором человек предпочел снять с себя одежды. Сходным образом установки принятия — это такой набор уста­новок у консультанта, благодаря которым у клиента в присутст­вии консультанта появляются настолько комфортные ощущения, что ему больше нет нужды держать наготове свои силы самообо­роны.

Правильное понимание принятия. Поскольку мы в своей пре­подавательской деятельности освещали вопрос принятия паци­ента, мы по опыту знаем, что многие студенты неправильно ис­толковывают значение этой концепции. Ниже рассматривают­ся некоторые ошибочные представления о принятии.

Одобрение или согласие это еще не принятие. Принятие че­ловека не подразумевает одобрительного, равно как и неодоб­рительного отношения к тому, что он говорит или чувствует. Оно подразумевает, что он просто принимается в качестве личности, имеющей право чувствовать и думать не так, как мы. Причем не имеет значения, насколько неправедными, абсурд­ными, нигилистическими, социально приемлемыми, здравы­ми или приятными могут нам показаться его мысли и чувства. То, что клиент в начале консультационного процесса может ошибочно принимать такую позицию консультанта за выра­жение согласия с тем, что он говорит и думает, является одной из реальных опасностей.

Второе ошибочное представление может сформироваться в связи с установкой на нейтральность. Принятие клиента — это позитивные и активные установки по отношению к нему. Они, в сущности, говорят: «Я расположен к вам, даже если я не обяза­тельно лично согласен со всем, что вы думаете или чувствуете». Другим способом выразить эту идею может быть такой: «Я по­нимаю, принимаю и ценю эти идеи и чувства вместе с вами. Вы, суть вашей личности, значите для меня больше, чем то, что вы говорите или делаете».

Третье ошибочное представление о принятии клиента — это приравнивание его к сочувствию. Сочувствие заходит гораздо дальше, чем принятие, в том смысле, что консультант фактичес­ки начинает чувствовать то же, что и клиент — за счет сильного эмпатического сопереживания. Консультант в самом деле начи­нает испытывать ту же печаль по мере усиления своего эмоцио­нального вовлечения. А принятие — несколько более отстранен­ное. Консультант, в сущности, говорит: «Я понимаю, как мучи­тельны ваши чувства, хотя лично я таких чувств не испытываю». Сочувствие, хотя и может пониматься в качестве средства под­держки, но часто вызывает желание свести чувства клиента до минимума. Фактически, сочувственную установку можно выра­зить фразой: «Ах, бедняга, мне так жаль тебя, ведь ты не можешь помочь себе сам; давай, я поддержу тебя и помогу тебе». Клиент полагает, что не способен сам справиться со своими чувствами, и считает, что должен искать поддержку извне. Это чревато уста­новлением психологического климата, в котором происходит на­учение зависимому и уклончивому поведению. Если консультант чрезмерно склонен предлагать свое сочувствие, можно подозре­вать, что это выражение его собственной потребности в зависи­мости.

И четвертое ошибочное понимание установок на принятие — это приравнивание их к терпимости. Хотя с социальной точки зрения терпимость может быть желательным качеством, в кон­сультационных взаимоотношениях она подразумевает необхо­димость «смиряться». Это скорее негативное признание клиен­та консультантом, чем позитивное, а также более поверхност­ная разновидность уважения к личности. Установка на терпимость предполагает, что есть некая черта, например, иная национальность или раса клиента, на которую реагирует консуль­тант и в отношении которой он, как видит клиент, старается про­являть терпимость.

Эта дочерняя характеристика установок на принятие подра­зумевает свободу и отсутствие авторитарных и оценочных по­зиций у консультанта. Элемент свободы происходит из безоце-ночности установок консультанта и определяет, в какой мере клиент сможет принять личность консультанта. Консультант, в сущности, говорит: «Мы можем обсуждать все, что вы захотите, без страха и без осуждения», при этом он не будет задет или шокирован.

Тем не менее, установка полностью вдухе laissezfaire (франц., букв. — «позволяйте делать» (кто что хочет); принцип невмеша­тельства. — Прим. перев.) оказалась бы вредной для клиента, по­скольку взаимоотношения стали бы чересчур неопределенными. Получив слишком много свободы самовыражения, клиент может испытывать страх утраты эмоционального самоконтроля и его тревога усилится. Как указывалось при обсуждении катарсиса, слишком свободное выражение чувств способно повлечь за со­бой размытие защитной системы клиента до такой степени, что он окажется в полной власти своих чувств и может сместиться в сторону психотических состояний.

Чрезмерно снисходительный консультант может оказаться крайне жестоким по отношению к клиенту, страдающему по­вышенной тревожностью. Такой клиент без надлежащего руко­водства просто запутается. Легкомысленный настрой консуль­танта означал бы злоупотребление установками на бесконтроль­ность. В качестве крайнего выражения этой ситуации можно взять такой пример: клиент входит в кабинет консультанта и говорит: «Я только что убил свою мать», а консультант в ответ уточняет: «А как, ножом или топором?». Клиент предполагает, что консультант серьезно относится к своим профессиональным обязанностям, и реакции описанного типа подрывают его ува­жение и доверие к консультанту.

Авторитетная роль консультанта нередко препятствует его стараниям проявлять установку на снисходительность. Личный авторитет консультанта, его научная квалификация и профес­сиональный «ореол» затрудняют установление свободной, сни­сходительной атмосферы. У консультанта зачастую бывает со­блазн воспользоваться своим профессиональным авторитетом, чтобы, скажем, подтолкнуть клиента к определенной цели или направить ход беседы в нужное русло. Желательная мера авто­ритетности и руководящих указаний — это такая минимальная их доза, которая согласуется с целями конкретного консульта­ционного случая и при которой оба участника чувствуют себя комфортно. Методы реализации этих психологических устано­вок будут разъяснены позже, в разделе о структурировании.

Правильная реализация установки на снисходительность поз­воляет клиенту свободней выражать свои чувства, что помогает ему понять их и освободиться от них. Установка консультанта на бесконтрольность предоставляет клиенту благоприятную возмож­ность понять защитные механизмы, влияющие на его чувства, и принять интерпретации, как собственные, так и предлагаемые консультантом.

Литература по консультированию и психотерапии изобилует призывами «понять» клиента; однако эту концепцию редко разъ­ясняют через термины поведения. Как представляется, эффек­тивные консультанты способны лучше понимать своих клиен­тов, нежели неэффективные — по крайней мере, судя по результа­там нескольких исследований [97,98,141]. Портер [238] проводит полезное различие между пониманием диагностическим и пони­манием психотерапевтическим. Диагностическое понимание под­разумевает рассудочное описание поведения клиента. Примером здесь служит полученная с помощью тестирования или наблюде­ний информация для диагностических заключений впрофориен-тационных консультациях. Как и можно было ожидать, этот ас­пект понимания помогает консультанту предсказывать, каким окажется наблюдаемое поведение клиента или его самоописание. Таким образом, критерием диагностического понимания консуль­танта выступает его способность описать, интерпретировать и предсказать поведение клиента.

Психотерапевтическое понимание выглядит почти несвязан­ным с таким обстоятельством, как знание своего клиента кон­сультантом [100]. Хорошо зарекомендовавшие себя психотера­певты, хотя и не оказались способны предсказать самоописа­ние своих клиентов намного лучше, нежели психотерапевты посредственные [98,190], получали заметно более высокиеоцен-ки за свою способность установить и поддерживать теплые, при­язненные взаимоотношения с клиентами. В этом аспекте од­ним из значительных результатов Фидлера [48] стало выявление достаточно полного согласия между собой высококвалифи­цированных терапевтов, представляющих три разные школы пси­хотерапии, по поводу того, как выглядят идеальные психотера­певтические взаимоотношения. Высококвалифицированные те­рапевты различных школ были в большей степени согласны друг с другом в вопросе определения этих идеальных взаимоотноше­ний, нежели каждый из них оказался согласен с неквалифициро­ванным представителем своей же психотерапевтической школы. Если результаты Фидлера действительно валидны, то представ­ляется, что терапевтическое понимание имеет тесную связь с те­рапевтической компетентностью.

Итак, концепцию «понимания» следует трактовать как в диа­гностическом, описательном, прогностическом смысле главы 5, так и в терапевтическом смысле, рассматриваемом в данной гла­ве. Для успешной работы консультанту, очевидно, необходимы оба типа понимания. Однако консультант может обнаружить, что попытки реализовать оба типа понимания наталкиваются на се­рьезные препятствия. В самом деле, распространена тенденция, чрезмерно сосредоточиваясь на когнитивных аспектах проблем клиента, упускать из виду неявные сопутствующие его затрудне­ния и нерешительность. Например, когда рассматриваются со­ображения клиента по поводу предпочтения должности учителя или брачных перспектив, консультант может упустить потреб­ность в доминировании над детьми при выборе профессии или крайнюю потребность в зависимости, обусловливающую выбор супруги.

Тем не менее, в процессе консультации (а не психотерапии) у психолога может возникнуть соблазн игнорировать когни­тивные аспекты проблемы «здесь и сейчас» и сосредоточить внимание на чувствах клиента. В некоторых случаях нужно больше заниматься вопросами реального выбора клиентом про­фессии, а не изощренными чувствами его родителей, обуслов­ленными компенсаторным стремлением к «успеху в жизни». Особенно это относится ко многим школьным консультантам и кураторам, профессиональное положение которых связано с вопросами планирования образования и выбора профессии. Мы уверены, что успешно работающий психолог-терапевт об­ладает способностью сохранять гармонию двух типов понима­ния и знает, когда один из аспектов понимания становится важнее другого.

И в довершение, состояние оптимального настроя предпола­гает, что консультант осведомлен особственных проблемах и сла­бых сторонах. Разнообразные проблемы, увиденные или не заме­ченные у клиента, особенности диагностического подхода, обна­руженные черты тревожности — все это слишком часто является проекциями собственных неосознанных и не понятых проблем и тревог консультанта. Такая опасность требует от консультанта готовности постоянной внимательно анализировать собственное состояние. Если консультанта мучает собственная серьезная про­блема, он должен воздерживаться от консультаций, пока не смо­жет ее решить. Это утверждение не означает, что у консультанта вообще не должно быть никаких проблем, но он должен осозна­вать их и помнитьотом, что в процессе взаимодействия возможно обострение его проблемы. Другие особенности этого аспекта по­нимания в консультационных взаимоотношениях будут рассмо­трены в разделе о контрпереносе главы 8.

Внутренняя система отсчета. Еще одна полезная концепция для понимания клиента и для помощи консультанту или психо­терапевту в усвоении основных установок — это концепция вну­тренней системы отсчета [250, 237]. Определяется эта концеп­ция через усилия консультанта воспринимать клиента и мир глазами самого клиента. Последнее означает стремление думать вместе с клиентом, а не за него или о нем. Под системой отсчета понимается только точка зрения, позиция для наблюдений. Ро­джерс [249, р. 35] приводит пример размышлений консультан­та, когда он принимает на себя такую роль:

«Чтобы помочь тебе, я забуду о самом себе — о своем "Я", каким оно бывает в повседневных взаимодействиях, — и войду в твой мир восприятия настолько полно, насколько смогу. В каком-то смысле я стану для тебя твоим вторым "Я" — alter ego твоих внутренних установок и чувств, безопасной возможностью для тебя яснее познать себя, вернее и глубже почувствовать самого себя, сделать более осмысленный выбор».

Пример мышления консультанта во внешней системе отсчета может быть таким: «Чем вызваны эти затруднения, и почему он так озабочен своими супружескими проблемами?». Консультант думает: «У этого парня серьезные трудности. Я должен выяс­нить, в чем дело, и постараться помочь ему спасти свой брак». Примером мышления во внутренней системе отсчета стало бы: «Ты понимаешь, что все это очень неприятно, и ты намерен в связи с этим что-то предпринять». Консультант думает: «Я должен попытаться понять, как он смотрит на эту проблему, и помочь ему прояснить его мысли по этому поводу, чтобы он смог принять ре­шение, которое оказалось бы приемлемым для всех заинтересо­ванных лиц».

Чтобы помочь читателю осмыслить проблему перехода во внут-реннююсистему отсчета клиента, мы воспроизвели нарис. 16одну из опубликованных ранее диаграмм [277]. В фазе 1 клиент и кон­сультант находятся в ситуации повседневных социальных взаи­модействий, когда Ослушает, а Сговорит. Восприятие формиру­ется, в основном, на базе уникального пережитого опыта каждого из участников. Каждый движется по своей дорожке опыта, как указано для фазы 3. Нередко консультант, для которого харак­терна настройка на внешнюю систему отсчета, старается убедить клиента перейти на его дорожку — посмотреть на вещи его глаза­ми. При определенных обстоятельствах это может быть вполне оправданной целью; однако это не обязательно помогает понять клиента.

А когда консультант сам переходит во внутреннюю систему отсчета, он пытается настроить свои перцепционные структуры также, как они настроены у клиента, что изображено в виде фазы 2 нарис. 16. Фаза 4 иллюстрирует то, что происходит, когда кон­сультант пытается перейти в систему клиента. Он старается, хотя бы на время, думать и чувствовать так же, как клиент. Мы увере­ны, что эти усилия необходимы для того, чтобы понять, какой видит свою ситуацию клиент.

Научиться переходить во внутреннюю систему отсчета и ос­таваться в ней — трудность особая. При размышлениях о при­чинах этой трудности можно рассмотреть следующие сообра­жения: главным препятствием выступают внутриязыковые ба­рьеры. Когда взрослый человек старается понять подростка или ребенка, когда вермонтец пытается постичь специфический жаргон техасцев, выясняется, что одни и те же знаки имеют для разных людей разный смысл. Это семантическая проблема, и ей в последние годы уделялось немало внимания в литературе о коммуникации между людьми.

С культурными различиями связаны различия в жизненном опыте. Консультант, жизненный опыт которого сильно отли­чается от опыта клиента, способен рассмотреть мир клиента лишь смутно, через призму собственной системы отсчета. И наконец, разница в возрасте настолько затрудняет понима­ние, что человек, многое на своем веку повидавший, никак не может проникнуться всей важностью конфликтов и огорчений юности. Учителя, например, часто не помнят, каково живется школьнику.

Надеемся, в нашем кратком анализе проблем перехода во вну­треннюю систему отсчета клиента удалось подчеркнуть необхо­димость для консультанта постоянно и упорно стремиться ктому, чтобы расширить свой жизненный опыт и постояннозадаватьсебе вопросы: «Как он смотрит на эту проблему?», «Что он думает и чувствует по этому поводу?», «Что он хочет этим сказать?». Такая попытка понять клиента с помощью перехода в его внутреннюю систему отсчета окупается сторицей — благодаря улучшению вза­имоотношений и большей адекватности реакций консультанта на мысли и чувства клиента.

Эмпатия — это еще один путь к пониманию. Эмпатия ассо^ циируется с немецким словом einfulung, которое буквально оз­начает «вчувствоваться». Примером может служить реакция бо-лельщиков, когда прыгун в высоту пролетает над планкой. Все дружно выдыхают «а-ах» и подаются вперед, как только прыгун взмывает ввысь. Игроки в боулинг часто испытывают сходные ощущения, когда сочувствуют катящемуся шару. Точно так же консультанту свойственно чувствовать переживания клиента, о, которых тот рассказывает. Хотя способность к эмпатии помога-; ет консультанту оставаться во внутренней системе отсчета, чрез-* ) мерная эмоциональная вовлеченность таит в себе некоторые! опасности, о которых мы уже упоминали.
Теплота

В связи с терапевтическим пониманием и принятием часто упоминаются такие определения взаимоотношений как «теп­лые, задушевные». Эти слова, очевидно, подразумевают такие качества личности консультанта как чуткость, дружелюбие, так­тичность и отзывчивость. «Хорошо относиться к людям» — вы­ражение, часто употребляемое для описания такой душевной теплоты. Можно полагать, что ее проявления служат основой для раппорта. Впрочем, задушевная беседа, предшествующая процессу и время от времени разнообразящая его, мало что дает для прогресса консультаций. Роджерс [250] называет ее «опил­ками», имея в виду, что она помогает поддерживать дружескую атмосферу, но не приносит ощутимых терапевтических резуль­татов.

Внимание по отношению к клиенту основано на уважении к нему как личности, и это одно из проявлений теплоты и заду­шевности. Такие установки консультанта вызывают у клиента ощущение, что он заслуживает уважения (ощущение, которое многие клиенты обычно не испытывают). Внимание со сторо­ны консультанта клиент может почувствовать даже в обычной вежливости, например предложении садиться и заботе об удоб­стве для клиента. Внимание находит свое выражение в горячем интересе, проявляемом к клиенту, так чтобы он чувствовал, что для консультанта он — важная, значимая личность, а не просто очередная «морская свинка» для исследований или для прак­тики.

Еще одним внешним проявлением теплоты во взаимоотноше­ниях является улыбка. Такое поведение консультанта служит про­веркой подлинности его внутренних установок. Клиент видит, когда консультант просто старается «проявить любезность», а когда испытывает подлинную радость от знакомства с клиен­том как интересной личностью и получает удовольствие от обще­ния с ним.
Честность и искренность

Консультант прежде всего должен быть в своих установ­ках честным и искренним. Консультирование не может быть маскарадом. Честность, о которой идет речь, понимается не в морализаторском смысле, а как характеристика прямоты. Даже начинающий консультант, например, быстро понимает, что когда он пытается проявить приязнь, а в действительнос­ти не ощущает ее, то клиент обнаруживает это достаточно быстро. Именно это свойство честности выступает одним из отличий коммуникации на терапевтическом сеансе от обыч­ного социального общения. В большинстве социальных транс­акций обе стороны стремятся «сохранить лицо», поэтому об­щение зачастую превращается в игру маленьких хитростей. Надо полагать, что когда клиент участвует во взаимоотноше­ниях, свободных от таких хитростей, и видит, что консуль­тант настроен серьезно и не играет с ним, то он понимает, что может отбросить собственную маску и чтолицемерием он мало чего достигнет.

Для полноты проявления честности со стороны психолога необходимо, чтобы терапевт или консультант умел откровенно признать свои ошибки — что в своих суждениях и применяе­мых методах он допустил ошибки. Терапевту легче осознать и исправить свои ошибки, когда он способен признать их суще­ствование. Его осознание и смиренное признание своих оши­бок должны, впрочем, уравновешиваться зрелой терпимостью к неизбежным ошибкам, особенно самым элементарным. Кли­енты, по-видимому, обладают безграничной терпимостью к ошибкам консультанта, при условии, что остальные аспекты взаимоотношений выстроены адекватно. Такая установка на готовность признавать свои ошибки служит полезным проти­воядием против самодовольства консультанта, «синдрома пье­дестала» или «комплекса Иеговы».
Гибкость

Карнес [57], исследуя гибкость консультанта, показал, что эта черта характера для консультанта жизненно важна. Консультант должен уметь легко и быстро переходить от одной роли к другой. Например, ему может быть навязана роль второго отца, учителя или друга. Большую часть времени он должен быть своего рода представителем социальной реальности для клиента, который, по выражению Келли, «ставит психологические эксперименты в масштабе пробирки влаборатории психотерапевтического каби­нета» [165, р. 619].

С нашей точки зрения, психотерапевт должен быть гибким в применении консультационных методов, реализуя все аспекты взаимоотношений, описанные в начале данной главы. Иногда он должен быть объективным, а иногда — субъективным. Часто он прибегает к методам, которые являются в первую очередь коннотативными, в других случаях — скорее когнитивными. Например, он разъясняет тезис об ответственности клиента, чтобы внести ясность, в другие моменты он намеренно вносит неопределенность, о чем будет рассказано в следующей главе. Иногда консультант сосредоточен на таких аспектах проблем клиента, которые в общем одинаковы и для мужчин, и для жен­щин. Но, опять же, он может остановиться и на специфической проблеме данного конкретного клиента. Сущность складываю­щегося эклектического подхода сводится к гибкости в приме- , нении всех концепций и методов, которые выглядят подходя­щими.
ПОДДЕРЖИВАЮЩАЯ ФУНКЦИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ
Сущность поддержки

Психотерапевтические взаимоотношения, кроме того что это средство для достижения инсайтов, выполняют также более об­щую функцию поддержки. Как мы уже видели, уменьшение тре­воги и возникновение чувства безопасности у клиента являются главными результатами адекватного эмоционального отклика со стороны консультанта. Суть поддержки — это общее ощущение состояния благополучия и удовлетворения своего «эмоциональ­ного голода», которое, по словам Леви, клиент испытывает благо­даря тому, что у консультанта проявляются определенные уста­новки.

Поддержку можно рассматривать в трех аспектах. Ее неяв­ная форма обусловлена поддерживающими свойствами самих взаимоотношений. Принятие, теплота и другие личные качест­ва консультанта воспринимаются клиентом как гаранты безо­пасности. Клиент ощущает поддержку, когда мост взаимоотно­шений расширяется, так что чувства могут свободно перетекать из подсознательного ядра личности клиента в эго-систему и систему «Я», атакже междуличностными структурами консуль­танта и клиента. Роджерс, например, характеризуя консульта­ционные взаимоотношения, говорит: «Они воспринимаются как поддерживающие по своей сути, но поддерживающими они от­нюдь не являются. Клиент не ощущает, что кто-то стоит за ним, что кто-то его одобряет. А ощущает он тот факт, что существует человек, который уважает его таким, какой он есть, и согласен, чтобы он избрал для себя любой путь, какой ему заблагорассу­дится» [249, р. 209].

Мы согласны с Роджерсом в принципе, но, по-видимому, бывают все же моменты, когда необходимо применение реаль­ных методов поддержки. Такое намерение поддержать клиента может также показаться противоречащим нашим предыдущим высказываниям об использовании тревоги и дистресса для мо­тивации у клиента стремления к инсайту. Однако принципы гибкости и своевременности вполне позволяют терапевту, даже в состоянии полного принятия пациента, временами оказывать больше поддержки, а в нужный момент даже создавать для кли­ента угрозу.

Вторая разновидность поддержки, ощущаемая клиентом, про­является в форме подбадривания его консультантом, изменения условий, а также разнообразной помощи, которая смягчает ситуа­ционную или внутреннюю напряженность. Существует большая группа консультантов, которые считают эту разновидность под­держки необходимой для клиентов определенного типа, особенно на ранних стадиях консультаций. Итак, вопрос: «Оказывать ли поддержку явно, с помощью таких средств как подбадривание, или оказывать только неявную поддержку в виде установления взаи­моотношений как таковых?» остается одним из нерешенных во­просов психологического консультирования. Технические методы подбадривания подробно описываются в следующей главе.

Поддержка может ощущаться клиентом и в третьей ее разно­видности, когда он чувствует, что консультант принимает на себя повышенную долю ответственности, руководя ходом беседы, за­бирая себе большую часть трудных обязанностей вербализации и принимая решения. Хотя такое смещение ответственности может оказывать поддерживающее действие, его следует рассматривать исключительно в качестве временного и вспомогательного сред­ства для снятия тревожности. Опасность затянувшейся поддерж­ки такого типа состоит, главным образом, в усилении зависимос­ти клиента и ухудшении его способности принимать на себя от­ветственность.

Поддерживающие взаимоотношения имеют четыре основных терапевтических эффекта. Во-первых, они снижают чрезмерную тревожность и, соответственно, вызывают ощущение безопаснос­ти и комфорта. Эмоциональная близость терапевта помогает кли­енту почувствовать, что он имеетсобственное достоинство, чтоего любят и уважают. Этот аспект поддержки в разные моменты про­цесса может усиливаться и ослабляться в соответствии с потребно­стями конкретного клиента. Те клиенты, которые чувствуют себя неспособными, недостойными, переживаюттяжкое горе, неспокой­ны, одиноки, боятся потерять контроль над своими чувствами, по­лучают посредством взаимоотношений специфическую помощь, которая им нужна. Например, человеку, чувствующему себя не­адекватным, дают почувствовать, что в лице терапевта он имеет могучую опору, которой может временно воспользоваться, пока сам в достаточной мере не наберется сил и уверенности.

Он может также почувствовать, что на какое-то время ему не нужно быть большим и сильным, взрослым и умелым. Иными словами, он понимает, что какое-то время ему разрешается ко­вылять, прежде чем придется вернуться на дистанцию. Поначалу это может показаться выработкой нежелательной личной зави­симости, но преимущество здесь заключается в том, что клиент получает возможность выразить свои потребности в зависимости и безопасности, осознать их, а позднее — интерпретировать. Пред­ставляется мудрым какое-то (недолгое) время потворствовать стрем­лению клиента быть зависимым, чтобы он не думал, будто бы кон­сультант — лишь еще один патерналистеки настроенный опекун, требующий от него поскорее повзрослеть.

Переживающий горе человек может убедиться, что есть чело­век, понимающий его чувства, с которым можно поделиться сво­ими неприятностями и ощутить себя не таким одиноким. Под­держивающие взаимоотношения помогают клиенту, который страшится своих импульсов, понять, что для человека совершен­но естественно иметь чувства, выражать их, и что это не доведет его до беды. Кроме того, консультант в состоянии помочь клиен­ту контролировать свои чувства посредством методов, предназ­наченных для снижения эмоциональности при консультациях.

Во-вторых, положительный эффект поддержки заключается в той уверенности, которую она придает клиенту, — уверенно­сти, что ему можно помочь. Например, что он в состоянии вы­работать реалистический план, что он в силах повысить свою академическую успеваемость или что ему при определенных ус­ловиях удастся спасти свой брак. Клиенты с высокой тревож­ностью нередко испытывают чувство безнадежности в отноше­нии своей проблемы или считают свой случай особо тяжелым. Спокойствие, принятие, подбадривание со стороны консультан­та могут послужить для таких клиентов мощным средством под­держки.

В-третьих, поддержка дает клиенту почувствовать, что он сво­боден изменить свои взгляды или поведение. Принимая клиента полностью, консультант, в сущности, говорит, что он, хотя и может быть не согласен с клиентом, понимает его состояние в данный момент. Тем самым клиент не получает подтверждения, что в своей нынешней позиции он прав. Если клиент в рамках поддержки получит, например, излишние подтверждения по по­воду его представлений о себе как чрезвычайно застенчивом человеке, он, вероятно, склонен будет почувствовать свою вину при изменении этого образа. Иными словами, клиент не должен чувствовать себя «скованным» своими нынешними установка­ми, тогда он сможет пользоваться свободой выработать новые поведенческие реакции. Поддержка снова появляется, когда он пробует реализовать эти новые реакции, которые могут времен­но вызвать у него еще большие затруднения.

В-четвертых, поддерживающие взаимоотношения удержива­ют клиента от опрометчивых способов решения своих проблем. Клиент сможет почувствовать, что ему не обязательно предпри­нимать импульсивные действия, которые способны только усу­губить его неприятности. Например, клиент сможет понять, что, успокоившись и приведя в порядок свои чувства перед тем, как затевать развод, он, возможно, избавится от запоздалых сожа­лений в будущем. Сходным образом, госпитализация способна поддержать клиента до тех пор, когда он сможет рациональней подойти к своей проблеме.
Недостатки поддержки

Поскольку консультант оказывает поддержку тогда, когда помогает клиенту удовлетворять его эмоциональные потребно­сти, очевидно, что здесь есть как свои положительные, так и отрицательные стороны. Один из недостатков чрезмерной под­держки заключается в том огорчении или чувстве вины, кото­рые может испытывать клиент, когда осознает свою зависимость от консультанта. Кроме того, некоторые клиенты чувствуют для себя угрозу в «теплоте», в эмоциональной близости, возможно потому, что они еще не научились участвовать в близких чело­веческих взаимоотношениях. Второй недостаток — это сильная личная зависимость, которая может развиться в связи с затя­нувшейся поддержкой. Эта важная для консультанта ситуация обсуждается ниже, в главе, содержащей раздел о переносе.

Третий недостаток (неправильное понимание) поддержки связан с сочувствием. Консультационное значение сочувствия уже рассматривалось в этой главе. Следует только еще раз под­черкнуть, что неограниченное применение поддержки может иметь оттенок неискренности или преувеличения.

Негативные чувства клиента по поводу явной бесполезности и стереотипности безфанично щедрого подбадривания являются четвертым недостатком. Дежурную фразу «все утрясется само собой, и незачем так переживать» клиент уже много раз слышал даже от значимых людей в своей жизни. Он знает, что далеко не всегда проблемы решаются сами собой; соответственно, он чувствует для себя уфозу в том, что представляется ему фальшивой и заезжен­ной пластинкой.

Поскольку эффективность терапии обусловлена качеством взаимоотношений между консультантом и клиентом, чрезвы­чайно важны основные психологические установки консуль­танта. Принятие и снисходительность сильно влияют на пси­хологический климат консультаций. Атмосфера, возникающая благодаря этим установкам, имеет большое значение для оце­нивания клиентом самого себя. Ключом к созданию эффектив­ного психологического климата служит переход консультанта во внутреннюю систему отсчета, то есть принимая для себя в качестве системы отсчета тот взгляд на личность и ситуацию клиента, который сложился у самого клиента. Кроме того, кон­сультант должен обладать такими качествами, какдушевная теп­лота, способность к пониманию, гибкость и готовность принять на себя свою долю ответственности.

Одной из главных функций взаимоотношений является пре­доставление клиенту поддержки. Поддержка — это обеспечение комфорта и безопасности с помощью создания оптимальных ус­ловий для жизни. В общем случае поддержка рассматривается в качестве вспомогательного средства при психологическом кон­сультировании и зачастую считается необходимым условием для того, чтобы мог быть осуществлен более когнитивный подход к решению фундаментальных проблем клиента.