От античности до наших дней

ОТ АНТИЧНОСТИ ДО НАШИХ ДНЕЙ

Допущено Государственным комитетом СССР по народному образованию в качестве учебника для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Психология»

Издательство Московского университета

1990

ББК 88

кафедра психологии Московского государственного педагогического института им. В. И. Ленина;

доктор психологических наук М Г. Ярошевский

Ждан А. Н.

История психологии: Учебник. — М.: Изд-ва Ж42 МГУ, 1990.—367 с. ISBN 5—211—01027—2

Учебник представляет собой систематическое изложение курса истории психологии (отечественной и зарубежной) от античности до настоящего времени; дается определение предмета истории психологии, ее основных методологических проблем, излагаются психологические идеи в рамках философских учений о душе и сознании, история психологи» как самостоятельной науки.

Для студентов-психологов, преподавателей, всех интересующихся развитием психологических знаний.


077(02)-90

ISBN 5-211—01027—2 © Ждан А. Н., 1990.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Специфика научного труда предполагает необходимость иметь информацию о прошлом. Собственное исследование должно быть органически связано с историей изучаемого вопроса, ибо нет такой проблемы в современной науке, которая могла бы решаться без учета предшествующей истории. «История вопроса непосредственно переходит в постановку проблемы исследования. Последняя должна органически вытекать из первой. Глубина, фундаментальность этой части исследования является в настоящее время в психологической науке одним из необходимейших условий, определяющих научную ценность данной работы»,  — писал Б. М. Теплов¹. Ближайшая история, охватывающая наше столетие, органически входит в современность: учение о целостности в гештальтпсихологии, о бессознательном в глубинной психологии, понимание мышления в Вюрцбургской школе и др. составляют основу современных исследований, но материал более отдаленной и даже совсем далекой истории «не отрицается полностью, понимание его ограниченности не препятствует частичному включению его в более широкую систему знаний»².

Владение историей, конечно, не ограничивается воспроизведением воззрений прошлого. В полной мере историческое прошлое может служить настоящему только в том случае, если оно используется в целях решения актуальных проблем. К. Левин в статье «Конфликт между аристотелевским и галилеевским способами мышления в современной психологии», сопоставляя теоретические конструкции Аристотеля и Галилея в контексте насущных проблем современной экспериментальной и теоретической психологии, писал: «Моя цель — не историческая, скорее, я считаю, что некоторые вопросы, имеющие огромное значение для перестройки теорий современной психологии, могут быть разрешены и более точно сформулированы с помощью такого сравнения, которое обеспечит взгляд, выходящий за рамки трудностей сегодняшнего дня»³.

Обращение к истории в связи с разработкой новых путей психологического исследования характерно для всего творчества Л. С. Выготского⁴.

В постоянном споре с основными психологическим» направлениями создавал свою теорию установки Д. Н. Узнадзе. С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев, Б. Г. Ананьев, Б. М. Теплов, П. Я. Гальперин много внимания уделяли истории психологии, хотя ни для одного из них она не была областью специального исследования. Рассматривая проблему значения истории психологии, М. Г. Ярошевский называет такое обращение к истории «творческим диалогом с прошлым»⁵.

Конечно, для того чтобы говорить об аристотелевском способе мышления, необходимо хорошо знать труды Аристотеля. Подобно тому как исполнение музыкального произведения может стать выразительным только после освоения его технической стороны, так и использование истории в современном исследовании становится возможным только на основе знания всего конкретного материала, накопленного наукой. Отсюда возникает необходимость истории психологии как специальной области исследования, изучающей достижения психологии на протяжении всего пути ее исторического развития.

Знание истории психологии необходимо для понимания различных теорий и направлений современной психологии, путей и тенденций ее развития. Только включение в исторический контекст позволяет понять их сущность, выявить их исходные позиции, оценить подлинную новизну и осознать их исторический смысл.

Изучение истории психологии имеет большое образовательно-нравственное значение. «История более полезна, она полна мудрости», — писал итальянский философ-гуманист XV в. Лоренцо Валла. Она знакомит нас с жизнью людей науки, раскрывает полную драматизма борьбу во имя истины, вызывает разнообразные чувства: от почтительного восхищения до разочарования и недоумения.

Сама историческая мысль также имеет историю. История исторической науки есть историография. Ее предмет — характеристика историков, историографических концепций.

Задачей истории психологии является анализ возникновения и дальнейшего развития научных знаний о психике. Знания, полученные в ходе обыденной практической деятельности, религиозные представления о психике, результаты ненаучных способов умственной деятельности при этом не рассматриваются.

За всю историю развития психологических знаний известны три определения предмета психологии: как науки о душе, о сознании, о поведении. Новая постановка проблемы предмета психологии была намечена К. Марксом и развита в основанной на марксистской философии советской психологии. Маркс писал: «История промышленности и возникшее предметное бытие промышленности является раскрытой книгой человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психологией. Поэтому такая психология, для которой эта книга закрыта, не может стать действительно содержательной и реальной наукой»⁶.

В связи с историческим фактом изменчивости взглядов на предмет психологии возникает проблема преемственности, т. е. поступательного развития знания и прогресса в психологической науке. В целом развитие психологии от науки о душе к науке о деятельностном происхождении психики и сознания свидетельствует о прогрессе психологических знаний, если критерием прогресса считать степень приближенности к познанию изучаемого объекта — психического. В рамках науки о душе психология была скована понятием души как объяснительным принципом. Отказ от него и переход к изучению сознания связаны с выделением психики (правда, лишь сознаваемой психики) в качестве объекта исследования. При этом сознание выступало одновременно и как предмет изучения, и как объяснительный принцип. Психология как наука о поведении была направлена на преодоление субъективизма психологии сознания и вышла на пути объективного исследования. Но этот прогрессивный шаг был сделан за счет утраты самого объекта изучения — психики и сознания. На последнем к настоящему моменту этапе развития психологической мысли восстанавливается единство исторически разорванных сознания и поведения (деятельности) за счет реального осуществления объективного подхода ж психологическому познанию.

Если в целом история свидетельствует о неуклонном прогрессе психологических знаний, то на отдельных отрезках пути ее развития положение является более сложным. Не всегда то знание, которое появилось позже, оказывалось одновременно и более содержательным, протрессивным во всех своих аспектах; нередко в новой концепции отбрасывалось то положительное, что было в старой. Так, гештальтпсихология, выступившая против ассоцианизма, в глобальной критике этого направления утратила проблему развития и превратилась в антигенетическую теорию, что существенно ограничило ее объяснительные возможности.

Развитие науки, в том числе и психологии, не линейный, а очень сложный процесс, на пути которого возможны зигзаги, неузнавание открытий, возвраты к уже «пройденным решениям», «топтание на месте». В целом, прослеживание процесса роста психологических знаний в хронологической последовательности их появления при постоянном внимании к оценке достижений — и потерь — на каждом временном этапе раскрывает все новые и новые стороны психической реальности и все полнее объясняет их.
Периодизация истории психологии
Психология имеет многовековую историю: первые научные представления возникли в VI в. до н. э. Поэтому встает вопрос о периодизации истории психологии, задачей которой является расчленение этого процесса, выделение этапов, определение содержания каждого из них.

В истории психологии различаются два больших периода: первый, когда психологические знания развивались в недрах философии, а также других наук, прежде всего естествознания; второй — когда психология развивалась как самостоятельная наука. Они несоизмеримы по времени: первый период (VI в. до н. э. — середина XIX в.) охватывает около 2,5 тысячи лет, второй — чуть больше столетия (середина XIX в. — настоящее время). По словам Г. Эббингауза, психология имеет долгое прошлое, но очень краткую историю⁷. Выделение этих двух периодов не требует специальных обоснований, так как его критерии очевидны, но поскольку каждый из них растягивается на столетия, необходима более дробная периодизация. Ее можно проводить по чисто формальным признакам — хронологическому (можно различать историю психологии XVII в., историю психологии XVIII в. и т. п.), пространственно-территориальному (история психологии в Мексике, история психологии в Англии и т. п.), можно различать периодизацию мировой и отечественной психологии⁸. Учитывая условность всякой периодизации и принимая во внимание неразработанность этой проблемы, следует рассматривать предлагаемую далее периодизацию истории психологии лишь как один из возможных ее вариантов. В ней история отечественной психологической мысли включена составной частью в историю развития мировой науки. В качестве основания для разделения этого процесса на этапы были выбраны содержательные критерии, определявшие смену взглядов на природу психического и отличающие каждый из этапов (см. схему).

В различных формах идеализма психика и сознание отделялись от процессов материального мира, обособлялись от него, превращались в особую — духовную субстанцию, которая и по своему происхождению, и по своим свойствам, и по методам познания противопоставлялась материальному миру и практике. В идеализме психика предстает как особая духовная деятельность, отрешенная от всяких материальных связей, изучаемая абстрактно, «...так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой»⁹

Разделение психологии на материалистическую и идеалистическую проходит через всю историю развития психологии вплоть до настоящего времени. При этом каждое из направлений вносит свой вклад в познание психического. Так, идеалистические концепции заостряют внимание на проблеме качественного своеобразия психики в отличие от материальных процессов, проводят идею активной деятельной природы духа. Внимание к этим сторонам психической реальности — факт прогрессивный. Поэтому изучение идеалистических психологических концепций, хотя в них и не открываются реальные пути познания выявляемых закономерностей, составляет неотъемлемую часть курса истории психологии. Важной закономерностью развития психологической науки является ее направленность на выработку единой теории. Особенно остро эта тенденция выступила в период открытого кризиса в психологии в начале XX в., когда «психология осознала, что для нее вопрос жизни и смерти — найти общий объяснительный принцип...»¹⁰. Возникшие тогда новые направления (психоанализ, бихевиоризм, гештальтпсихология и др.) претендовали именно на такую теорию. Анализируя их судьбу, Выготский выявил закономерную общую линию в их развитии: от частных открытий в конкретной области к возникновению общих принципов и распространению их на всю психологию и, наконец, превращение в философскую систему и даже в мировоззрение, показав, что ни один из этих принципов не удовлетворяет статусу единственной теории в психологии. Однако объективная потребность в ней остается важной движущей силой исторического процесса.

Предпринимаются попытки применить к истории психологии концепцию развития науки Т. Куна, использовать другие достижения в области философии науки.

В связи с вопросом о детерминации научного знания в современной философии науки ведутся оживленные дискуссии. И. Лакатос ввел понятия «внутренняя» и «внешняя» история науки, понимая под внутренней историей ту ее часть, которая вычленяется, опираясь на собственные критерии научности, стандарты рациональности. Признавая невозможность отделения научного знания от культуры в целом, Лакатос считал, что детерминирующее воздействие на его развитие оказывают только когнитивные факторы, наука обладает своей внутренней историей. Интерналистскии подход к проблеме факторов развития научного знания критикуется сторонниками другого — экстерналистского подхода, в соответствии с которым историю науки нельзя объяснить без обращения к социальным факторам, поэтому они должны быть использованы при теоретической реконструкции исторического процесса развития науки. В связи с этим невозможно провести жесткую границу между внутренней и внешней историей науки (Т. Кун, С Тулмин, М. Полани).

Поскольку признание воздействия социокультурного окружения на развитие науки является практически общепринятым, необходимо уточнить характер его влияния на развитие психологии.

Анализ развития психологических знаний требует изучения исторического фона. Однако простой синхронизации их с показателями уровня социально-экономического развития недостаточно: социальные условия в значительной степени влияют на выбор проблемы, а также на характер ее решения. Так, анализируя творчество 3. Фрейда, К. Нири пришел к выводу: «Толкование сновидений» является главным источником сведений о тех социальных и политических впечатлениях, которые с раннего возраста формировали мышление и мировоззрение создателя психоанализа»¹³.

История психологии должна также учитывать особую ситуацию в науке в изучаемый период. Факт взаимосвязи психологии с другими науками характеризует ее развитие на всех этапах истории. Влияния математики, физики, астрономии, языкознания, физиологии, биологии, этнографии, логики и др. наук на психологию разнообразны. Во-первых, в рамках этих наук накапливались знания о психических явлениях (например, изучение проблемы связи языка и мышления в трудах лингвистов А. Потебни, В. Гумбольдта и др., изучение времени реакции астрономами и др.). Во-вторых, в психологии использовались методы этих наук, в частности, эксперимент был заимствован В. Вундтом из физиологии органов чувств, психофизики и психометрии. В-третьих, происходило использование научной методологии. Так, развитие механики в XVII и XVIII вв. обусловило возникновение механистической модели поведения животных (и частично человека) Р. Декарта, механистической концепции ассоциаций Д. Гартли, «ментальной физики» Дж. Милля. Взаимодействие психологии с другими науками продолжается и в наши дни. Ж. Пиаже считал междисциплинарные связи особенностью как современного этапа в развитии психологии, так и ее будущего. В то же время он говорил, что «будущее психологии — это, прежде всего, ее собственное развитие»¹⁴. Здесь нет противоречия: связь с другими науками не должна превратиться в редукционизм, т. е. сведение психологических закономерностей к закономерностям других наук. Такое сведение угрожает психологии утратой собственного предмета. История психологии богата примерами, когда такая опасность превращалась в реальность. В частности, в рефлексологии В. М. Бехтерева психика сводилась к сочетательным рефлексам. Но еще Ф. Энгельс писал: «Мы несомненно «сведем» когда-нибудь экспериментальным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу, но разве этим исчерпывается сущность мышления?»¹⁵.

Учитывая связи психологии с другими науками и «обусловленность ее развития социокультурными факторами, необходимо раскрыть собственную логику развития ее идей как объективный процесс. В. И. Ленин подчеркивал, что прогресс науки подчинен общим диалектическим закономерностям, так что «из суммы относительных истин в их развитии складывается абсолютная истина»¹⁶. «В теории познания, как и во всех других областях науки, следует рассуждать диалектически, т. е. не предполагать готовым и неизменным наше знание, а разбирать, каким образом из незнания является знание, каким образом неполное, неточное знание становится более полным и более точным»¹⁷. М. Г. Ярошевским разработан категориальный подход как историко-психологический метод, позволяющий осуществить это требование. Различая в науке три ряда концептуальных единиц — эмпирические данные (факты), теории и категории, М. Г. Ярошевский выделяет специфические конкретно-научные категории, воспроизводящие различные стороны психологической реальности: образ, действие, мотив, психосоциальные отношения, личность. Трансформация их содержания в ходе исторического развития психологических знаний путем включения в них все новых данных позволяет рассматривать категории как стадии последовательно развертывающегося знания о психической реальности. С помощью категориального анализа за сменой научных теорий, многообразием новых фактов становится возможным выделение существенных постоянных компонентов знаний, их инвариантного ядра.

Важнейшим из них является принцип историзма. Он требует «не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь»¹⁸.

В историческом исследовании этот принцип становится основополагающим. Он требует от историка рассмотрения того или иного отрезка прошлого во всей полноте его конкретного содержания, в системе соответствующих социокультурных условий, как детерминируемый общей ситуацией в науке и рассматриваемый в сопоставлении с предшествующими знаниями. Это позволяет показать неповторимость и уникальность изучаемого явления. При этом необходимо «брать не отдельные факты, а всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов, без единого исключения, ибо иначе неизбежно возникает подозрение и вполне законное подозрение, в том, что факты были выбраны или подобраны произвольно, что вместо объективной связи и взаимозависимости исторических явлений в их целом, преподносится субъективная стряпня»¹⁹. В истории не должно быть белых пятен, забвения тех или иных исторических событий или лиц.

В соответствии с принципом историзма производится и оценка прошлого. В ней выявляется то новое, что содержит в себе рассматриваемое знание по сравнению с предшествующим этапом, ибо, как писал В. И. Ленин, «исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели по сравнению с современными требованиями, а по тому, что они дали нового по сравнению со своими предшественниками»²⁰. Одновременно должна быть раскрыта неизбежная ограниченность любого этапа в развитии знания в сравнении с более поздними его этапами. Именно так оценивали своих предшественников выдающиеся представители науки (см. например, оценки И. П. Павлова учения Гиппократа о темпераментах, понятия о рефлексе Р. Декарта и др.). Нарушением принципа историзма в понимании прошлого являются презентизм и антикваризм. Презентизм ограничивает историческое исследование лишь тем, что обладает значимостью для настоящего этапа развития науки и вместо изучения исторического процесса развития науки во всей его полноте ориентируется на выделение лишь таких фрагментов его содержания, которые наиболее соответствуют современным взглядам. Конечно, такой подход правомерен для решения определенных исследовательских задач, предполагающих обязательную опору на достижения прошлого. Однако выборочный подход не может быть взят на вооружение, когда целью становится воссоздание истории науки в целом. Презентизм приводит к модернизации исторического процесса и противоречит принципу историзма.

Противоречит ему и антикваризм, т. е. такой подход, который рассматривает прошлую историю безотносительно к задачам современности, как нечто застывшее, окаменевшее. Такая «чистая история» превращается в простую регистрацию событий в их временной последовательности и не вписывается в практику современного научного исследования.

Отступлением от принципа историзма являются односторонность и схематизм изображения событий прошлой истории. В то же время требование целостности и конкретности, предъявляемое к исторической мысли, не только не исключает, но обязательно предполагает выявление в изучаемом явлении общей закономерности. Выполнение этого требования обеспечивается опорой на принцип единства логического и исторического, согласно которому историк должен не просто описать тот или иной этап исторически развивающегося знания, но представить его теоретически и, значит, выявить в нем нечто постоянное. Например, за исторически ограниченным эмпирическим материалом конкретных знаний о психике в античности выявляются скрывающиеся в нем (едва ли не все) важнейшие проблемы психологии. С другой стороны, следование принципу единства логического и исторического предостерегает от абсолютизации исторически ограниченных истин и позволяет оценивать их действительное значение. Так, представление о наследуемости интеллектуальных способностей, выдаваемое в натуралистических концепциях человека за естественное единственно возможное, т. е. закономерное и обязательное, в действительности должно быть оценено лишь как одно из объяснений, ограниченных рамками именно этой концепции и эмпирическим фактом интеллектуальных различий между людьми. Любое обобщение истории науки начинает пониматься не как застывшая структура, а исторически, т. е. в своем подлинном значении, как этап на бесконечном пути научного познания.

Историко-психологическое познание требует выявления социально-политической направленности, идеологической сущности психологических идей, что позволяет оценить их более адекватно. Например, анализируя логику развития фрейдизма, Выготский писал: «...доведенная до философской формы, казалось бы затуманенная многими наслоениями и очень далекая от непосредственных корней и породивших ее социальных причин, идея на самом деле только теперь открывает, чего она хочет, что она есть, из каких социальных тенденций она возникла, каким классовым интересам служит. Только развившись в мировоззрение или приобретя связь с ним, частная идея из научного факта опять становится фактом социальной жизни, т. е. возвращается в то лоно, и которого она возникла»²¹. Внимание к идеологической стороне психологических знаний способствует углублению понимания их собственно научного содержания: включение психологических концепций в контекст социальной жизни означает в то же время и проверку их истинности критерием социальной практики. Выявление идеологической сущности психологических концепций лишний раз указывает на ответственность ученого в связи с ролью, которую выполняет психологическая наука в жизни общества.

Такой подход противостоит как объективизму, рассматривающему научные концепции вне их реальной социальной роли в жизни общества, так и субъективизму в исторической науке. Проявляясь в оценках прошлого, в одностороннем подходе к отбору материала, в умалчивании каких-то фактов или деятелей и т. п., субъективизм приводит к одностороннему и, следовательно, искаженному представлению о пути развития науки.

Как показали исследования М. Г. Ярошевского, в становлении научной картины психической жизни ключевая роль принадлежит принципу детерминизма²². Принцип детерминизма требует от историка умения раскрыть способ причинного объяснения психического как обусловленного порождающими его факторами. Согласно Ярошевскому, в истории представлены разные типы детерминизма: предмеханический, механический, биодетерминизм, психодетерминизм, социодетерминизм. Каждый из них противостоит индетерминизму в трактовке дсихических явлений как якобы возникающих спонтанно.

Принципы историко-психологического исследования в совокупности с конкретными методами составляют основу научного анализа исторического пути развития психологии.

Основной задачей методов и методик исторического исследования является изыскание источников, а затем внутренняя организация, систематизация исследуемого материала, который включает факты, теории, законы, понятия. Вместе эти компоненты составляют эмпирию историко-психологического исследования. Работа историка требует синтеза эмпирического и теоретического подходов к предмету исследования. Она предполагает жак знание конкретного материала, так и владение методологией исторического исследования, принципами материалистической диалектики и исторического исследования, понятийным аппаратом историка, открывающими возможности для ориентировки в материале. Связь с современностью — одно из важных требований, предъявляемых к профессиональной деятельности историка. Ее необходимыми компонентами являются интуиция, личностное отношение к событиям прошлого²⁴.

Некоторые из методов и методик историко-психологического исследования заимствованы из гражданской истории, науковедения, философии науки. В связи сэтим история психологии приобретает междисциплинарный характер.

Основным методом истории психологии является теоретическая реконструкция, описание и критический анализ научных систем прошлого. Такой анализ опирается на методологические принципы исторического исследования и производится с позиции и по отношению к достижениям и проблемам современной психологии. Его результатом является ретроспективное воспроизведение научных концепций, проблем, исследовательских методов и т. п. в их исторической последовательности в соответствии с логикой предмета.

Одним из направлений исторического исследования может быть научная школа: «Историко-научная реконструкция деятельности продуктивных научных школ позволяет приблизиться к пониманию детерминант и закономерностей генезиса развития новых концепций, методов исследовательских программ и целых направление в науке»²⁵. Изучение научных школ является важные источником понимания механизма развития науки, поскольку позволяет раскрыть самую деятельность по производству знаний в контексте межличностных отношений, увидеть научное общение внутри коллектива школы, включая и такие формы взаимодействия между ее членами в процессе совместного труда, как столкновение различных мнений, взаимная критика и т. п.

Специальных процедур требует изучение архивных материалов. Это поиск, комментирование, снабжение сносками, примечаниями и т. п.

В истории психологии применяется метод интервьюирования. Он представляет собой беседу по заранее составленному исследователем перечню вопросов, направленных на получение материалов в соответствии с конкретной задачей исследования. Примерами использования этого метода в истории психологии являются беседы Р. Ивенса, американского психолога, с К. Юнгом. Э. Джонесом, Э. Фроммом и др. Из советских исследователей этим методом пользовались В. В. Умрихин, Ш. А. Даниличева.

Биографический и автобиографический методы воссоздают атмосферу реальной жизни, являются источником знаний о духовном развитии ученого, этапах его научного труда. Метод играет огромную роль в пропаганде науки, дает уникальный материал о жизни людей науки, научном творчестве. В зарубежной науке наиболее интересной из работ такого рода является серия «История психологии в автобиографиях» — ред. К. Мэрчисон (1930—1967, т. 1—4) и Э. Боринг (1967—1974, т. 5, 6), в советской психологии — книга А. Р. Лурии «Этапы пройденного пути. Научная автобиография» (М., 1982).

Анализ научных ссылок, т. е. установление частоты цитирования научных трудов, производится с целью получения сведений о связях между научными направлениями, о переднем крае науки и тенденциях ее развития. Значимость этого приема для изучения состояния и динамики научных иследовании ограничена, поскольку частота цитирования определяется не только объективной ценностью научного труда, но и другими факторами, влияющими на степень его известности в научном сообществе²⁶. Так, из-за языковых барьеров отечественная психология недостаточно известна за рубежом. Названный прием может использоваться в историческом .исследовании только в совокупности с другими методами.
Источники истории психологии
Ими являются все материалы, которые отражают исторический процесс накопления психологических знаний, и прежде всего труды психологов прошлого, а также философов, в которых исследуются психологические проблемы.

Важным источником развития психологических знаний является общественная практика —медицина, обучение и воспитание, юридическая практика, материальное производство и т. п. К настоящему времени наиболее освоенной психологами областью оказалась медицина, особенно психиатрия. Е. А. Будилова²⁷ проанализировала материалы суда присяжных, труды религиозных деятелей, юристов, военных теоретиков русского географического общества, этнографические сборники, труды психиатров, журналы и другие источники и показала становление социально-психологических проблем в русской науке XIX в. Интересные результаты по изысканию и анализу источников, содержащих психологические знания о труде и субъекте труда, получила О. Г. Носкова²⁸. В трудах А. А. Никольской раскрываются истоки детской и педагогической психологии в дореволюционной России.

Источником психологических знаний являются также другие науки — естествознание (включая физику, химию, астрономию), языкознание, этнография, антропология и др. Этим определяется необходимость обращения историка психологии к истории других наук.