Трагедия трудолюбивого народа

Трагедия трудолюбивого народа

«Вежливость и трудолюбие – их отличительная черта», - писал о корейцах знаменитый путешественник Н.М. Пржевальский, побывав в нашем крае.

«70 лет назад в бухту Ольга пришли пароходы «Ола» и «Скала». Сошедшие с них солдаты войск НКВД взяли посёлок в сплошное оцепление. Все китайцы и корейцы были выловлены и посажены на эти пароходы. Когда суда оставили Ольгу, в посёлке, насчитывающем несколько тысяч китайцев и корейцев, осталось несколько десятков человек. В Ольге вся операция продолжалась меньше суток. Из населённых пунктов на побережье китайцев и корейцев вывезли на пароходах «Дальстроя», специально приспособленных для перевозки заключённых в лагеря Колымы. Вывезенные из Ольги люди были доставлены в Сучан и оттуда по железной дороге – в Центральную Сибирь. Позже, в кругах НКВД, стало известно, что около половины репатриантов умерли в первую же зиму, остальные кое-как её пережили. А затем обжились, и с тех пор на средней Лене и Вилюе имеется немало мелких китайских и корейских поселений». Так писал историк Н.Я. Эйдельман⁵³.

До 1917 года в Приморье жили примерно в равных пропорциях китайцы, корейцы и русские и не мешали друг другу – земли всем хватало. В справочной книге по Приморскому переселенческому району на 1914 год говорится: «Кроме русских крестьян в Приморской области много корейцев, которые в старые годы были приняты в русское подданство и наделены землёй».

Самое раннее упоминание о корейцах я нашла в метрической книге: на заимке Дундас Ольгинского участка жил в 1898 году кореец Константин, который был крещён.

В справке об Ольгинском стане управляющему 2-м отделением Приморского областного управления за 1907 указывалось: жителей в стане Св. Ольги числится по сословиям духовного звания – буддистов мужчин – 2003, женщин – 125 человек. В 1908 году в селе Милоградово школьным наделом пользуется православный кореец за плату 240 рублей в год. В надел входят пашня, сенокос, выгон. По переписи 1915 года, в Милоградове жила семья из 6-и человек иностранных поданных – корейцев. Прочие населённые места иностранных подданных корейцев – 4 семьи.

Корейцы приняли деятельное участие в партизанском движении Ольгинского уезда. Боевая готовность больших корейских сёл объяснялась тем, что корейцы тайно вооружались для самозащиты против хунхузов, которые облагали данью их, русских, китайцев. Но в отличие от русских и китайцев, плативших дань, корейцы этого не признавали. В августе 1921 года 4-я рота корейского партизанского отряда «Гер-Сен-Дон» – «Отряд, созданный кровью» (командиром отряда был Кан-Тук-Ма, родом из Славянского района), под командованием Шин-Ëн-Гера была направлена в бухту Ольга для подкрепления отряда П.П. Назаренко. Вот что писал об этом Пак-Чен-Лим, участник тех событий: «После нашего прибытия на новое место к берегу лазурного моря незаметно прошли тёплые дни, приближалась мягкая местная зима. В беззаботном состоянии несём по очереди дозорную службу в крепости, находящейся на скале у входа в залив, да ещё охраняем сейф батальона в штабе, по два бойца на ночь. Об этом сейфе рассказывали люди из батальона Назаренко, что он наполнен японскими золотыми монетами, которыми японцы вносили плату за лес, заготовляемый на севере района. Остальное время занимались стрельбой, рыли окопы вокруг казармы, которая стояла над пристанью у бухты. Отсюда хорошо были видны стоящие на якорях катера, среди них особо выделялись два – «Павел» и «Амур», которые сюда привёл из Владивостокского порта отряд охраны Совета управляющих ведомствами Приморского областного правительства, которое в то время возглавлял коммунист Антонов. Ещё одно торговое судно небольшого тоннажа принадлежало Владивостокскому торговому дому братьев Меркуловых. Оно было взято партизанами в открытом море. Капитаном судна был молодой кореец Ким из Посьетского района. Его мы держали под стражей. Бухта Ольга надёжно защищена с трёх сторон. При таком расположении она всегда тихая, без волн и зыби. В бухте сохранились две крепости из прошлых времён, которые стояли по обе стороны дельты. Они были построены на скалистых сопках с южной и северной сторон. Одна южная – разрушена. В конце бухты, на высоком склоне раскинулось село Ольга. Здесь расположился отряд П. Назаренко, в составе которого и была корейская рота. В крепости стояла одна трёхдюймовая пушка. Туда-то и ходили на дозорную службу.

В полночь на 14 ноября командир отделения Хе-Ëн-Хва, стоявший на посту уцелевшей крепости, заметил судно с погашенными огнями. Наши товарищи сообщили по телефону в штаб батальона о появлении у крепости неизвестного судна. К удивлению наших бойцов, штаб батальона не разрешил дозору открыть огонь, мол, в это время должны приехать к ним японские коммерсанты с сукном для обмундирования партизан Назаренко. Тем временем противник, миновав опасное место, высадил десант и к рассвету подтянул его вплотную к нашей казарме. Наша рота была начеку и занимала позицию возле казармы, в глубокой траншее, которую мы предусмотрительно вырыли. Первая атака противника была отбита без особого усилия. Около 10 часов ноябрьского утра военные корабли, стоящие на рейде, начали обстрел из пушек крупного калибра отступающих партизан конного отряда Назаренко. Отряд успел скрыться в безопасной зоне, но артиллерийская пальба продолжалась до вечера. Одновременно вели огонь из пулемётов по нашей казарме, попадая в кирпичную стену казармы, пули отскакивали рикошетом в нашу траншею, причиняя легкие ранения. Каппелевцы после атаки замолчали. Бойцы полезли на чердак казармы и оттуда увидели, что белые собрались в кучу в глубокой балке и занимались трапезой с выпивкой. Очевидно, им выдали спирт, чтобы они штурмовали нашу позицию.

Наблюдатели заметили высадку десанта подкрепления. Мы открыли огонь по десанту. Перегруженные лодки сильно качало, наконец они перевернулись. Враги пошли в атаку. Настало время прорыва, боеприпасы были на исходе. Первым из окопов поднялся командир роты Шин-Ëн-Гер. Острый клинок шашки в его сильной руке был настоящим смертельным оружием. Вслед за командиром все бойцы перешли в рукопашную схватку. Стали отступать в центр села. На одной из улиц смертью героя погиб командир Шин-Ëн-Гер. Его помощник взял на себя руководство и вывел оставшихся партизан из неминуемого окружения. С нами ушла часть жителей. Не все герои вышли из окружения. 25 наших боевых товарищей пали смертью героев. Раненых товарищей несли в безопасное место здоровые бойцы, в числе тяжело раненых был и я. После тяжёлого боя нам необходимо было разместиться в тёплом помещении. Наши командиры повели нас в корейскую деревню к югу от Ольги. Крестьяне встретили нас как своих, и тут мы отдыхали три дня. Утром 18 ноября разведчики доложили, что каппелевцы отплыли из Ольги. В тот же день мы вернулись в свою казарму.

Ольгинцы встречали нас радостно, помогали во всём. Уже без нас убрали трупы. Погибшие корейцы и партизаны из отряда П. Назаренко были похоронены. Многие ольгинцы страдали от грабежей каппелевских мародёров. Каратели увели с собой партизанские катера. Торговое судно, стоявшее на рейде, капитан увёл во Владивосток. Уходя, враги не забыли разгромить партизанские казармы и забрать весь запас продовольствия. Назаренко тоже вернулся в Ольгу с батальоном (с нами вместе находился в корейской деревне с вечера 15-го до утра 18 ноября). Обеспокоенный последствиями налёта на Ольгу каппелевцев, Назаренко дал телеграмму в партизанские районы Приморья. Полученные ответы гласили: «Так было везде». Прочитав ответы, комбат Назаренко совсем упал духом. К тому же ольгинцы резко, но справедливо критиковали его за отступление без боя 15 ноября».

О высоком революционном духе, дисциплине корейских партизан писал в своём рапорте в Читу комиссар Ольгинской флотилии Булатович и просил прислать хотя бы ещё две таких «надёжных роты».

Вот некоторые имена погибших корейцев из архива краеведа Л.М. Коваленко: Шин-Ëн-Гер – командир роты, Ким-Син – командир взвода, Ю-Их-Дюн – помощник командира взвода, Пак-Чен-Чен, Шин-Бох-Дей, Ким-Де-Чен, Ким-Лах-Чен, Ли-До-Сих, Тян-Бон-Ë, Ким-Ян-Их, Ким-Чан-Сух и др.

При Ревштабе, а затем при исполкоме Ольгинского уездного Совета был организован отдел по работе среди национальностей. По существу это был корейский отдел, который издавал с апреля 1919 года на корейском языке газету «Наша жизнь» (редактор Мен-Хи-Де). Воззвания, листовки распространялись по корейским селениям и отдельным фанзам в тайге. «Бывало, – пишут в своей книге Н. К. Ильюхов и Титов (?? Самусенко И.П.) «Партизанское движение в Приморском крае ??? (Приморье)» М.,1962 - около Ревштаба, в тени на корточках сидит вереница стариков и молодёжь корейцев в ожидании выпуска своей газеты и листовок; получив таковые, они, приходившие из таежных уголков, порою очень дальних, отправлялись обратно, неся свежие вести из своего любимого корейского отдела». Весной и летом 1922 года сучанский корейский отряд совместно с русским партизанским отрядом неоднократно совершал набеги на Ольгу и её окрестности и участвовал в освобождении Ольги от каппелевцев. Красных партизан после войны распустили по домам.

После окончания Гражданской войны Ревштаб вместе со всеми национальностями приступил к строительству нового общества. На съезде Советов Северо-Ольгинского района 27 февраля 1923 года в докладе ставился вопрос о необходимости выселения корейцев на свободные подённые земли, дабы предотвратить конфликты с коренным русским населением. Съезд считает необходимым выделить особые участки, превратив таким образом корейцев из кочевого элемента в осёдлый.

В брошюре «Список населенных мест Дальневосточного края» по материалам переписи 1926 года насчитывается 73 корейских поселения в старых границах нашего района. Вместе с другими национальностями в сёлах Молдавановка, Сосенгоу проживали корейцы. Были маленькие сёла, в которых проживали 2-3 человека. Мне рассказывала Мария Афанасьевна Пинина (Глазкова) из Весёлого Яра: её отец Афанасий Фёдорович, а также Михаил Артёмович Криворучко и другие ходили на кунгасах, ловили рыбу иваси. Сдавали её на промысел. Привозили учеников из школы на кавасаках отцеплять рыбу из сетей. С ними работали кореянки. Привяжут сзади на спину детей и на корточках сидят, работают.

Периодически Ольгинский райисполком заслушивал отчёт представителей Советов сёл о ходе борьбы с макосеянием и самогоноварением. 25 июля 1927 года заслушивали на совещании представителей сельсоветов сёл Кавалерово, Васильково, Фурманово. Обсуждалась эта проблема. Заседание проходило под руководством председателя Ольгинского РИКа Берзина. На совещании отмечалось: «С высылкой с территории Приморского края китайского и корейского населения с наркобизнесом в основном было покончено. Штрафы за опиекурение стали в 5-10 раз выше, чем за появление в пьяном виде в общественных местах⁵⁴. В 1929 году в Новониколаевский сельсовет входило корейское поселение Юдугоу – 9 человек. Имели 3 гектара земли. Хутор Чаин – 5 хозяйств и корейское население. Возле села Крещатик был корейский посёлок Нерпичья падь – 3 хозяйства, 7 человек населения.

В 1934 году на бухте Хантуеза жило 18 семей корейцев. Николай Цой с семьёй, Цой-Ик-Су-Ни с семьёй, Ким-Пен-Дю с семьёй, Ким-Сам-Бо с семьёй (кроме дома имеют тёлку и бычка), Сергей Ким, Ким-Ин-Хеби с семьёй, Ким-Тен-Ду имел жену Марину и 8 детей, часть из них названа русскими именами. Василий Ким, у него посевы: просо – 0,20, ячмень – 0,04, горох, фасоль – 0,12, картофель – 0,05, поросята до 9 месяцев – 1. В 1935 году выбыли в с. Данильчиково. У Ван-Тан-Тена, единственного, имеется лошадь, возрастом 10 лет. В 1935 году многие из них числятся капустоловами-восточниками. В Милоградове в 1935 году жили: семья Шин-Чи-Хон и братья Син-Тон-Себи и Шин-Чун-Сен. Корейцы собирали морскую капусту, ловили рыбу.

В 1937 году на территории Дальневосточного края жили 220 тыс. корейцев, из них на южных землях – 180 тысяч. Из докладной записки наркома Н. Ежова секретарю ЦК ВКП(б) т. Сталину: «Расположенные вблизи и вокруг морских баз и укрепрайонов (Владивосток, Шкотово, Сучан, Ольга, Совгавань) корейцы, несомненно, являются кадрами японского шпионажа. Считаю необходимым выселить из пределов ДВК всех корейцев». Предложение было одобрено. «Совершенно секретно». Вышло Постановление ЦТК и СНК № 1428 от 21 августа 1937 года «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края», подписанное И. Сталиным и В. Молотовым. «Выселение начать немедленно и закончить к 01.01.1938». Насильственное выселение происходило под лозунгом «Во имя защиты дальневосточных рубежей от корейцев и других неблагонадёжных элементов». По Приморскому краю в 1937 году прекратили своё существование 416 корейских посёлков⁵⁵. Мне известны названия 15-и деревень, из которых осуществлён вывоз корейцев в Казахстан: Гольцов, Симушин, Лудыгоу, Оппонен, Санхазе, Сегоуза, Смегули, Сосингоу, Матунгоу, Маухинский, Мауган, Хандагоу, Хантуеза, Хандыгоу, Ченчасовай. Из Ольгинского района в старых границах было выселено 8742 корейца. В Приморье с отправкой спешили, и на то была своя причина. В 1937 году необходимо было разместить прибывших по оргнабору, оставшихся в области демобилизованных красноармейцев и приехавших на Дальний Восток по призыву Валентины Хетагуровой для создания семей 5 тысяч девушек-комсомолок. И освобождаемые корейские фанзы, избы, комнаты и квартиры оказались очень кстати⁵⁶. В опустевшую бывшую корейскую деревню Михайловку Ольгинского района стали переселять тазов со всего края.

Русские и корейцы жили рядом, ходили друг к другу в гости, ели национальную пищу, женились друг на друге. В колхозе «Моряк-Рыболов» в бухте Пфусунг в 1932 году работал шкипером Опен-Хе-Ни. Он выполнил годовое задание по вылову краба на 117%. Вместе с другими передовиками колхоза «взял на буксир отстающую базу в бухте Евстафия». Наравне с другими занесен на Красную доску.⁵⁷ Вспоминает О.Г. Романова, жительница п. Моряк-Рыболов: «Китайцы, корейцы жили в Китайхине, Татунге, Пфусунге. Был шкипер Югай. Ходили в школу вместе, учились все в одном классе. Свозили всех корейцев в Пфусунг, а потом увозили на пароходах. Прощались, плакали, обещали писать письма, но писем не дождались». Среди выселенных были грудные дети, беременные женщины, старики, больные. Всех выселили в сжатые сроки, подождав, когда созреет урожай. Выселенные корейцы даже не успели продать жильё, имущество, скот, урожай. Да и кому продавать - деревни стояли пустые. Приказано было оставить всё: дома, мебель, скотину. Разрешалось брать с собой лишь еду и личные вещи – до 30 килограммов на человека. Местные органы лицемерно выписывали справки переселенцам об оставленных животных с тем, чтобы по приезде на новые места можно было якобы получить взамен корову или свинью. Выдавали символические подъёмные.

Осенью в районы Казахстана и Средней Азии было выселено 180 тысяч корейцев, в основном земледельцев. Всего за 1937-1939 годы была насильственно выселена примерно пятая часть жителей края. Вот типичная история. Арина Николаевна Пак (из Фокина) рассказывает: «Я из детей репрессированного человека Николая Пака (Пак-Бек-Хак), 1913 года рождения. Русское имя ему дали после депортации на новом месте, точнее, в Узбекистане. Мои родители до 1937 года жили в с. Михайловка Ольгинского района. У моего отца были мать, отец, жена и двое детей. По приезде в Узбекистан через полгода потерял он родителей и маленькую дочь. Резкая перемена климата, смена воды не могли не оставить тяжёлый отпечаток в жизни корейцев. По рассказу родителей я знаю, в каких условиях их вывезли: ехали в товарных вагонах, без средств к существованию. Всё, что нажили мои предки, оставили в Михайловке. А привезли их в жаркую, болотистую местность. Но и это болото освоили корейцы. Я уже родилась в Узбекистане, в тех тяжёлых условиях, в которых они жили, в землянке. Уехали мы назад на родину предков после распада Советского Союза больными. Я почти потеряла зрение. Русскоязычным людям жить в государствах бывших республик СССР стало невозможно. Поэтому мы вынуждены были вернуться, оставив могилы своих родителей, не можем даже выполнить святой долг перед своими родителями – посещать их могилы».

«Семья Пак-Ун-Хака, 1891 года рождения, жила в Ольге. Жена Анна Ким, дочь Надежда. Выселены из Ольги в Ташкент. Переселение было так быстро и неожиданно, что дом, сарай, корову, свиней, кур, домашнюю утварь и только что убранный урожай оставили на произвол судьбы. Надежда, 1926 года рождения, находилась на спецпоселении с 1937 по 1953 год», - рассказывал Андрей Пак.

Пак-Ман-Су, 1894 года рождения, из с. Тымговское, партизан из отряда Хан-Чан-Гера. Находился в списке партизан, представленном Тымговским райсоветом Ольгинской райволости Ольгинскому райисполкому от 19 марта 1929 года под № 4. Жена Нюра, сын Алексей. Репрессированы в 1937 году и отправлены в Казахстан.

Ким-Дюн-Ман, 1908 года рождения, из п. Ольга. Жена Мария Ли, 1911 года рождения, дочь Антонина Ким-Юн, 22 сентября 1933 года рождения. В Ольге имели жилой дом из 5-и комнат, хозпостройки, 4 коровы, 3 лошади, 6 свиней, 100 голов домашней птицы, 100 килограммов муки, 200 килограммов риса. Высланы в Казахстан. Дочь находилась с ограничением в правах и свободах до 1947 года. Отец умер в 1959 году.

Александр Шин, 1910 года рождения. Родом из Ольги. Жена Югай-Хе-Дин, 1908 года рождения, дочь Антонина, 5 мая 1930 года рождения. Имели жилой дом из 4-х комнат, 2 коровы, 5 коз, 3 свиньи, 2 лошади. Выселены в Узбекистан, работали в колхозе имени Ленина.

Иван Тангай, уроженец Кореи. Малограмотный, проживал на берегу бухты Владимир. Шкипер кунгаса № 21. Арестован 30 августа 1937 года. Обвинялся в том, что был участником ограбления кассы рабочего кооператива. Осуждён постановлением тройки УН КВД по ДВК от 17 ноября 1937 года к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 26 декабря 1937 года во Владивостоке. Реабилитирован 20 августа 1955 года.⁵⁸

В 1997 году, по данным статистики, в Приморье проживало 18 тыс. корейцев, хотя к этому году только вернулось в край 26 тысяч. Наша Родина - многонациональная страна. Много лет прошло с тех страшных времён. Мы вправе знать трагическую историю корейского народа, чтобы такого больше не повторилось.

1. Похозяйственные книги основных производственных показателей колхозников и рабочих за 1934-1935 гг. Милоградовского сельского совета Ольгинского района с. Милоградово.

2. Метрические книги Ольгинского ЗАГСа.

3. Материалы о репрессированных районного архива п. Ольга.

4. Материалы Ольгинского историко-краеведческого музея п. Ольга.

5. За Советский Дальний Восток. – Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1989. – Вып. 4: Очерки и воспоминания о Гражданской войне на Дальнем Востоке. – 324 с.

6. Пак-Чен-Лим. Участие корейских партизан в Гражданской войне на Дальнем Востоке// За Советский Дальний Восток. – Владивосток, 1989. – Вып. 4. –С. 199, 202.

7. За Советский Дальний Восток. – Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1990. – Вып. 5: Ильюхов, Н.К. Эхо приморских сопок. – 288 с.