Пиренейские государства в системе англо-французских противоречий XIII-XIV вв
жүктеу/скачать 0.91 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Список источников и литературы I. Источники
- II. Литература
Заключение Проведенное исследование позволило получить ряд выводов, касающихся места и роли «пиренейского фактора» в системе англо-французских противоречий периода XIII-XIV вв. В процессе втягивания Арагона и Кастилии в противостояние Англии и Франции можно выделить несколько этапов. Первый из них хронологически охватывает конец XII-середину XIII веков, что практически совпадает со складыванием собственно англо-французских противоречий. В этот период роль Арагона представляется более значительной, чем роль Кастилии. Это было связано прежде всего с активной борьбой, проводимой королем Педро II в регионе южной Франции. Складывание династических связей с Тулузским домом, приобретение сеньории Монпелье входили в противоречие с централизаторской политикой Филиппа Августа. Поражение арагонских войск при Мюре в 1213 г. можно рассматривать как один из поворотных пунктов истории Арагона, определившего начало средиземноморской экспансии. После поражения от Педро II стало очевидным, что борьба против ослабевших мусульманских тайф может быть гораздо более эффективной. «Средиземноморское» направление внешней политики Арагона было заложено еще династическим браком между Констанцией Арагонской и Фридрихом II Штауфеном. После завоевания Мальорки и Балеарских островов оно стало приоритетным. Чрезвычайно важным был этот период и для Кастилии. В контексте данного исследования ключевым видится установление династических связей со Священной Римской империей, в будущем сыгравшее свою роль в участии Кастилии в Столетней войне. Среди результатов этого периода хотелось бы отметить не только установление связей между пиренейскими государствами, Францией и Священной Римской империей. Сходное развитие Арагона и Кастилии после битвы при Лас Навас де Толоса 1212 г. обеспечило резкое усиление обоих королевств, значительный территориальный рост. Это обусловило складывание уже арагоно-кастильских противоречий, борьбу между двумя королевствами за лидерство на Пиренеях. На втором этапе (1250-1337 гг.) Арагон и Кастилия стали частью англо-французских противоречий, причем для Кастилии это приняло форму документально оформленного союза. Этот процесс был связан, по нашему мнению, с распадом в 1250 г. империи Штауфенов на германские и итальянские земли. Поражение Иоанна Безземельного в битве при Бувине 1214 г. показало бесперспективность открытой войны с Францией. Поэтому при Генрихе III дипломатия Плантагенетов попыталась укрепить английское влияние в германских землях Империи и на Сицилии, окружив, таким образом, Францию кольцом подконтрольных территорий. Ограниченность ресурсов Англии привела к частичному исполнению этих замыслов, выразившемуся в коронации Ричарда Корнуэльского императорской короной в 1257 г. В полной мере реализовать в борьбе с Францией это достижение Генрих III не смог, поскольку ведение столь масштабной внешней политики и значительные финансовые траты привели ко второй баронской войне 1263-1267 гг. В это время папская дипломатия сумела втянуть в борьбу за сицилийское наследство Фридриха II Францию. Утверждение на юге Италии Анжуйской династии привело к коренным изменениям в отношениях Капетингов и пиренейских государств. Создание державы Карла Анжуйского сильно задевало экономические интересы Арагона, поскольку перерезанными оказывались традиционные для барселонского купечества маршруты торговли с Востоком. От вполне благоприятных, после договора в Корбейле 1259 г., отношения между Арагоном и Францией становились все более напряженными. Поводом для начала войны послужило вмешательство короля Педро III в антифранцузское восстание на Сицилии 1282 г. В растянувшемся процессе мирного урегулирования между наследниками Карла Анжуйского, Францией и Арагоном после «войны Сицилийской вечерни» в качестве посредника выступил король Эдуард I. Он попытался перетянуть естественного противника Франции на свою сторону, но развить успех, основанный на браке между английской принцессой и арагонским инфантом, ему помешали обстоятельства. Интересы преемников Педро III, направленные на дальнейшее завоевание главных островов Средиземного моря, таких как Сардиния и Корсика, соперничество с королевством Мальорка, не позволили оформиться полноценному англо-арагонскому союзу. Впрочем, попыток его заключить не предпринимала и Англия, поскольку в первой трети XIV в. основные усилия Плантагенетов были направлены на борьбу с Шотландией. В целом, позиция Арагона, соперничавшего с Кастилией и настроенного антифранцузски, отвечала интересам Англии. Борьба в германских землях Священной Римской империи способствовала заключению самого зрелого из пиренейских союзов, франко-кастильского. Англо-кастильские противоречия из-за части наследства Алиеноры Аквитанской усугублялись благодаря притязаниям Альфонсо X на корону императора, основанным на родстве с династией Штауфенов. Упадок Кастилии, вызванный волнениями знати, натиском мусульман и конечным провалом «имперского проекта» послужил одной из причин заключения франко-кастильского договора 1288 г. Этому способствовали и усиление позиций Франции на Пиренейском полуострове, вызванное заключением франко-наваррской унии, ухудшение отношений с Арагоном во время «войны Сицилийской вечерни». Курс на сближение между двумя королевствами продолжился в первой трети XIV в., более того, после разгрома Шотландии Эдуардом III союз с Кастилией приобретал для Франции особую важность. Поэтому буквально накануне Столетней войны, в 1336 г., союз между двумя королевствами был подтвержден. Этот договор можно охарактеризовать как несомненный успех французской дипломатии, реальное выражение которого, впрочем, было делом будущего. Ведь в 1333 г. североафриканские Мариниды отвоевали Гибралтар, и территория Кастилии оказалась легкодоступной для мусульманских вторжений. Важным представляется подчеркнуть разницу между договорами 1288 и 1336 гг. В первом случае в сближении с Францией гораздо больше была заинтересована Кастилия, тогда как в 1336 г. инициатива исходила от Франции, находящейся в определенной дипломатической изоляции. Как видно, в период XIII-первой трети XIV вв. связи пиренейских государств с Англией и Францией были достаточно развитыми. Они находили свое выражение как в династических браках, так и в других символических проявлениях (например, в церемонии посвящения в рыцари будущего короля Эдуарда I, проведенной Альфонсо X). В первый период Столетней войны (1337-1360) пиренейские государства не играли в англо-французском конфликте заметной роли. Объясняется это необходимостью отражения мусульманской угрозы. Только после битвы на реке Саладо 1340 г. опасность на какое-то время была устранена, и возникли новые перспективы для франко-кастильского сотрудничества. В 1346 г., после разгрома при Креси и поражения шотландских войск при Невиллс-Кроссе, Альфонсо XI подтвердил союз с Францией, а в 1350 г. кастильские корабли участвовали в битве при Винчелси. Период 50х гг. XIV в. отмечен значительными трансформациями «пиренейского фактора». Связаны они были с династической смутой в Кастилии, борьбой между Педро I и Энрике Трастамарским. Противостояние между братьями имело целый ряд последствий. Во-первых, массовые репрессии, направленные против сторонников последнего, вынуждали Энрике искать союзников за пределами Кастилии, что естественным образом обеспечивало союз с Педро IV Арагонским. Таким образом, в отношениях между Арагоном и Кастилией все отчетливее становилась тенденция к разрешению противоречий путем войны. Во-вторых, крайне нестабильная внутренняя обстановка отрицательно сказывалась на франко-кастильских отношениях. Все дело в том, что после договора 1346 г. союз между двумя королевствами попытались укрепить династическим браком между принцессой Бланкой Бурбонской и Педро I. Связь короля с Марией де Падилья приводила к тому, что вокруг законной супруги короля группировались многие недовольные политикой Педро. Это хорошо иллюстрирует пример Толедского восстания 1354 г. Следовательно, сложились все предпосылки для складывания антикастильской коалиции Энрике Трастамарского, Арагона и Франции. В 1356 г. началась арагоно-кастильская «война двух Педро». Ее причины лежат в области внутрипиренейской истории и с англо-французскими противоречиями были связаны довольно слабо. Однако, учитывая влияние, оказанное конфликтом двух королевств на «пиренейский фактор» в целом, он может рассматриваться как составная часть Столетней войны. Главным итогом «войны двух Педро» видится коренное изменение внешнеполитического курса Кастилии, выразившееся в заключении Лондонского договора 1362 г. с Англией и фактическом разрыве франко-кастильского союза. Его восстановление стало одной из основных внешнеполитических задач для короля Карла V, начавшего править с 1364 г. Ее достижение оказалось совмещенным с разрешением другой острой проблемы, ликвидацией банд рутьеров, терроризировавших население Франции. Союз Энрике Трастамарского, Педро IV, Папства и Карла V привел к организации в 1366 г. первого похода Бертрана Дюгеклена за Пиренеи. Низложение Педро I вызвало ответную реакцию со стороны Англии, тем более, что предложение свергнутого короля Кастилии представляло для Черного Принца возможность коренным образом изменить существовавший на Пиренейском полуострове баланс сил путем создания комплекса подконтрольных Плантагенетам личных владений. Однако отказ от исполнения обязательств и открытое несоблюдение норм рыцарского кодекса со стороны Педро I привели к тому, что союз с Англией распался, и уже в 1369 г. в результате второго похода Дюгеклена власть Энрике Трастамарского была восстановлена. Таким образом, пиренейские экспедиции Черного Принца и Бертрана Дюгеклена являются одними из важнейших событий международной жизни в период 1360-1369 гг., паузы между двумя этапами Столетней войны. Усилия Карла V сыграли важнейшую роль в процессе возрождения Франции. Очищение страны от бригандов было первым и решающим шагом на пути к отвоеванию потерянных по миру в Бретиньи территорий. Восстановление в 1369 г. франко-кастильского союза позволяло надеяться на помощь со стороны Энрике Трастамарского. Напротив, для Англии результаты похода Черного Принца были сугубо отрицательными. Значительные расходы вынудили герцога Аквитанского ввести экстраординарные налоги, что вызвало недовольство его вассалов, в конечном счете вылившееся в создании юридического повода (апелляции в парижский Парламент) для возобновления Столетней войны. Ослабленная Аквитания не могла выдержать натиска французских войск. Бедственное положение усугублялось и пошатнувшимся в кастильском походе здоровьем Черного Принца, не способного организовать должный отпор. После начала в 1369 г. второго периода Столетней войны «пиренейский фактор» претерпел ряд существенных изменений. Сильно возросла роль франко-кастильского союза. Флотилии Энрике II регулярно участвовали в рейдах на побережье Англии, что сильно ослабляло связь между двумя частями империи Плантагенетов. Весомой видится помощь Кастилии в процессе отвоевания потерянных Францией земель. 70е гг. XIV в. отмечены перестройкой международных отношений на самом Пиренейском полуострове. Христианские королевства (Арагон, Наварра, Португалия) не признали в качестве легитимной Трастамарскую династию, но Энрике II удалось натиск соседей. Наиболее сильную антитрастамарскую позицию занимала Португалия, что обеспечило складывание англо-португальского союза. Возросшее влияние пиренейских государств, прежде всего Кастилии, в англо-французских противоречиях хорошо видно на примере переговоров в Брюгге 1375 г., в которых в качестве самостоятельной делегации участвовали посланники короля Энрике II. Разрушение франко-кастильского союза, устранение династии Трастамара становились ключевыми задачами для английской дипломатии. Наиболее активным сторонником «пиренейского» направления был Джон Гонт, герцог Ланкастер, притязавший на корону Кастилии. В 1386 г. ему удалось организовать одно из самых масштабных военных предприятий Англии в течение второго периода Столетней войны, военную экспедицию на Пиренеи. Но, как и в случае Черного Принца, значительные финансовые затраты не принесли реальных результатов. Гораздо эффективнее оказалась брачная дипломатия герцога Ланкастера, в результате которой королевами Португалии и Кастилии оказались его дочери. Английскую экспедицию на Пиренейский полуостров 1386 г. следует считать, по нашему мнению, последним ярким проявлением «пиренейского фактора», поскольку после нее наблюдается тенденция к выходу Португалии и Кастилии из системы англо-французских противоречий. Этот процесс был обусловлен двумя группами причин, внешней (по отношению к самим пиренейским государствам) и внутренней. С приходом к власти Карла VI и Ричарда II, королей-детей, Франция и Англия погрузились в череду глубоких внутриполитических кризисов. В этой связи экспедиция Джона Гонта была скорее продолжением внешней политики времен Эдуарда III, сыном которого был герцог Ланкастер. Ключевым процессом в обоих королевствах была борьба за власть, а не проведение масштабной внешней политики, основанной на союзах с пиренейскими государствами. На фоне ожесточенного соперничества за влияние внутри страны показательным являлось стремление обоих королевств к заключению мирного договора или перемирия, сохранявшего status quo. Причем на переговорах поднимался вопрос о мире не только между Англией и Францией, но и между их пиренейскими союзниками. Парижское перемирие 1396 г. не могло снять основных англо-французских противоречий, более того, оно послужило одной из причин падения Ричарда II и установления Ланкастерской династии. Как для Англии, так и для Франции оно консервировало существовавшую внешнеполитическую реальность, позволяя разрешить актуальные внутренние проблемы. Таким образом, для пиренейских государств отсутствовали внешние импульсы, вовлекавшие их в англо-французскую борьбу. Параллельно с этим на самом Пиренейском полуострове происходили важные изменения. Тридцать лет (начиная с 1366 г., первого похода Дюгеклена и до 1396 г.) активного участия в Столетней войне сильно истощили полуостровных союзников. Поэтому к концу XIV в. правящими кругами Кастилии и Португалии стала ясно осознаваться бесперспективность союза с Англией и Францией как средства разрешения противоречий между двумя королевствами, что нашло отражение в договоре между Хуаном I и Жуаном I. К постепенному угасанию «пиренейского фактора» привела и эволюция самой Столетней войны. На ее третьем этапе с 1407 по 1453 гг. английской и французской дипломатии в период пришлось действовать в сложных условиях гражданской войны между бургиньонами и арманьяками. Значительную роль в ней играло герцогство Бургундское, отвлекавшее внимание от Пиренеев. Значимым было и то, что основной театр военных действий сместился в Нормандию, лежавшую далеко от Пиренейского полуострова. Время существования «пиренейского фактора» (XIII-XIV вв.) – это еще определенный период в истории превращения группы христианских королевств на полуострове в единую, а позже имперскую Испанию. Как это было показано выше, арагоно-кастильские отношения на протяжении изучаемого в диссертации периода колебались от дружественных, что было вызвано необходимостью совместного отражения натиска мусульман, до откровенно враждебных, выливавшихся в открытые войны. Главным нам в этом видится тот факт, что развитие показало примерное равенство сил и, следовательно, невозможность поглощения одного государства другим. Накануне образования единого испанского государства отмеченный факт, особенно на фоне бесперспективных войн между Арагоном и Кастилией в XV в., способствовал тому, что каждая из частей созданной Испании сохранила значительное своеобразие в плане политического и судебного устройства и не чувствовала себя подчиненной. Специфичными в образовавшейся Испании были не только ее государственное устройство, но форма возникновения. Уния между Фердинандом Арагонским и Изабеллой Кастильской отчасти вобрала в себя позитивный исторический опыт XIII-XIV вв. Ранее уже говорилось о том, что наиболее благоприятные отношения между двумя королевствами существовали в период отражения мусульманских вторжений. Зачастую сближение подкреплялось династическими браками, придававшими дополнительную прочность союзу. А поскольку завершение Реконкисты было одной из главных задач, стоявших перед молодым государством, то выбранная форма позволяла консолидировать силы наиболее эффективно. Заключению унии между будущими Католическими королями способствовал и тот факт, что оба они принадлежали к ветвям одной Трастамарской династии (установление которой в Арагоне связано с компромиссом в Каспе 1412 г.). Сама же династия, напомним, обязана своим приходом к власти экспедициям Бертрана Дюгеклена 1366 и 1369 гг. Способствовало объединению Арагона и Кастилии установленние достаточно долгого внешнего мира. Их выход из системы англо-французских противоречий обеспечил отсутствие военных походов извне, аналогичных предприятиям Дюгеклена, Черного Принца или герцога Ланкастера. Это, несомненно, способствовало разрешению противоречий на самом Пиренейском полуострове. Развитие пиренейских государств в XIII-XIV вв. отчасти объясняет и ту роль, которую играла Испания в империи Габсбургов. Прежде всего, она была сокровищницей, из которой Карл V и его преемники черпали средства для своей универсалистской политики. Таковой Испанию сделали Великие географические открытия и завоевание территорий в Америке. Истоки превращения монархии Католических королей в великую колониальную державу, пусть и достаточно отдаленные, лежат в изучаемом нами периоде. Исследованные нами источники показывают, что в последней трети XIV в. наиболее острыми противоречиями на Пиренейском полуострове были португало-кастильские. Они не могли быть разрешены в рамках существовавшей системы отношений, показателем чего можно считать безуспешные притязания Хуана I на корону Португалии и вторжение англо-португальских войск в Кастилию во время экспедиции Джона Гонта 1386 г. По нашему мнению, фиксация существовавшего положения по португало-кастильскому договору 1397 г. способствовала переносу соперничества в новую сферу – морскую. Оно, напомним, стимулировало снаряжение и отправку новых экспедиций. В этой связи отказ от участия в Столетней войне способствовал освоению территорий в северной Африке, поскольку отпадала необходимость оказывать союзникам, Англии и Франции, военную помощь. Кроме этого, фактор внешнего мира способствовал концентрации усилий на одном направлении. Необходимо также отметить, что альянс с Францией значительно способствовал прогрессу кастильского флота. Многие яркие эпизоды, связанные с участием Кастилии в Столетней войне,– это морские битвы: Винчелси (1350), Ла-Рошель (1372), поход к кастильскому побережью 1377 г. Все это способствовало накоплению знаний о достаточно длительных и далеких плаваниях, росту и развитию корабельного дела и сопутствующей инфраструктуры. Все это позволяет сделать вывод о том, что период XIII-XIV вв. в истории пиренейских государств отчасти объясняет особенности развития и положения единой Испании в конце позднего Средневековья и Раннего нового времени. Список источников и литературы I. Источники
II. Литература
жүктеу/скачать 0.91 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|