Неприятие убийства, Гитлер и Холокост

Проблема политического лидерства и убийства - ярким примером чего является Гитлер и Холокост, хоть этим примером и не ограничивается,- должна рассматриваться непосредственно и детально и подвергаться всяческому анализу с точки зрения теоретической и прикладной науки. Ужасные примеры геноцида, массовых классовых «чисток» и массовых убийств гражданского населения не должны парализовать творческий потенциал ненасилия, иначе политология будет вечно обречена, явно или скрыто, быть готовой на подобные же убийства и насилие, которое будет превосходить то, на что способен любой кровавый диктатор, уничтожитель целых классов населения или целых городов и сел.

Было бы уместно начать с интенсификации междисциплинарных исследований во все еще не очень развитой области изучения лидерства; а именно - обнаружить склонные к насилию поведенческие и системные переменные, и искать изменений, могущих привести к появлению руководителей и их последователей, не принимающих насилия. Некоторые переменные – тяготеющие к насилию концепты лидерства - уже идентифицированы как поддающиеся ненасильственным трансформациям; это – личные качества, ролевая власть, поддержка организаций, требования выполнения задач, значимость определенных ценностей, технологические возможности, а также экономическая, социальная и культурная поддержка убийства ( Paige 1977).

Вмешательство в зону убийства, направленное против ужасов, подобных ужасам гитлеризма, представляется еще более сложной задачей для приложения творческого подхода политологии ненасилия. Но это выполнимая задача, особенно в век беспрецедентных технологических открытий. Следует рассмотреть и испытать в смоделированных условиях следующие меры: общее и повсеместное осуждение, отказ в поддержке, сопротивление убийству ( что не должно быть делом только жертв), условия для быстрой эвакуации, и интервенция из космоса, по воздуху, воде или суше, специальными силами, снабженными высокотехнологичной техникой для обезвреживания индивидов, групп и технологий,. которые убивают. Необходимо сконцентрироваться на целенаправленном вмешательстве, прямом и многоканальном, в источник насилия с целью предотвращения его деятельности.

В период после наносящих глубочайшие травмы ужасов подобных гитлеризму, необходимо пытаться пропагандировать склонность людей к ненасилию среди выживших – жертв, убийц и их родственников. Политология должна заниматься созданием механизма признания ответственности за зверства, реституцию, примирение, и самое важное, должна заниматься превентивными и структурными изменениями, подготавливающими появление ненасильственных обществ в мирном мире. Черпая из всех источников - духовного, научного и наследия традиций, неприятие убийства должно стать сердцевиной будущей культурной принадлежности и гордостью людей. Необходимо принять все меры, чтобы такие зверства не повторялись впредь.

Для того, чтобы покончить с эрой массовых зверств от геноцида до войны, политология неприятия убийства должна заниматься решением трех практических задач: предотвращением, вмешательством и пост-травматическим трансформированием. Она должна освободиться от заблуждения, что подобные жестокости нельзя элиминировать, опираясь на принципы ненасилия.

Признав необходимость ликвидации репрессивных политических режимов и изменения невыносимых условий социоэкономического структурного насилия, политология неприятия убийства может помочь в идентификации и развитии ненасильственных революционных альтернатив, что, в свою очередь, требует поставить под сомнение представление, что революции обязательно должны быть насильственными, и предложить ненасильственные эффективные альтернативы: принципы, стратегии, тактику, организационные методы и необходимые навыки.

В конце холодной войны в странах с самыми жестокими революционными традициями – США, СССР и Китае,- вышли работы, предоставившие убедительные подтверждения возможности ненасильственной революции. Джин Шарп представил классическое изложение теории и практики ненасильственной революции, основанной на глубоком анализе политической власти и обширном историческом исследовании примеров ненасильственной борьбы ( Sharp 1973). Шарп идентифицировал, по крайней мере, 198 методов ненасильственного действия: от протеста и убеждения; посредством отказа от экономического, социального и политического сотрудничества; и до прямого ненасильственного вмешательства. Затем он приступил к обобщению и вывел динамичную теорию ненасильственной трансформации, включающей в себя процессы «конверсии, приспосабливания и принуждения», к которым он позже добавил «дезинтеграцию». В Советском Союзе Е. Плимак и Ю. Карякин определили революцию как переход власти в государстве от одного класса к другому, который приводит к « резкой перемене в жизни огромных масс населения» (Plimak and Karyakin 1979). Затем, опираясь на марксистко-ленинскую теорию, а также деколонизацию и демократизацию в период после Второй мировой войны, они утверждают, что мирные социалистические революции вполне возможны, определяя мирную социалистическую революцию как « революцию без вооруженной борьбы, без гражданской войны, и без вооруженной контрреволюционной интервенции». Считая, что прошлые неудачи не должны мешать мирным революциям в новых исторических условиях, они призывают к «тщательному и объективному изучению во всех аспектах мирного революционного развития». В Китае, Занг-Ю-Пинг, опираясь на марксистскую теорию и успешную ненасильственную борьбу за независимость в Азии, Африке и Латинской Америке, - особенно на способности больших масс населения мобилизоваться на борьбу, что продемонстрировало движение Ганди в Индии,- считает, что «Точка зрения тех, кто защищает исключительно насильственную революцию безотносительно ко времени, месту и ситуации, и пренебрегает ненасильственной революцией, неправильна как теория и вредна на практике».

Таким образом, во времена революционного и контрреволюционного кровопролития во всем мире, из трех традиций, полных насилия, вышли политические аналитики, которые независимо друг от друга поставили научную задачу развития ненасильственной революционной теории и практики. Интересно, что их объединяла ссылка на движение Ганди в Индии, которое добивалось не только независимости, но и социоэкономических и культурных перемен.

До сей поры ненасильственная революционная теория, будь она «капиталистического» или «социалистического» «происхождения», формулировалась в основном с позиций угнетенных. Подобные теории ненасильственного противодействия со стороны элиты еще не были разработаны, чтобы найти альтернативы насильственному подавлению ненасильственного революционного действия. Здесь необходим анализ противоположной направленности анализу Шарп. Имеют ли богатые собственники, вожди, политические лидеры, полиция и армия мужество, чтобы противостоять ненасильственными средствами и без оружия бедным, безземельным, угнетенным, меньшинствам или большей части населения, которые ненасильственным путем утверждают свое право на экономическую справедливость и равноправие? Могут ли более удачливые отстаивать свои права на достоинство и признание действиями, ставящими целью конверсию, приспособление и принуждение без кровопролития?

Более того, вполне реальной представляется практическая теория «ненасильственной борьбы», или даже «ненасильственной классовой борьбы» с целью классовых трансформаций, отмеченных взаимоприемлемыми отношениями между бывшими угнетателями/привилегированными и угнетенными/неимущими. Этот вывод можно сделать на основании того, что в природе человека заложено ненасилие, и на основе враждебности, выражаемой в отношении к пропагандистам мирных перемен представителями элиты, поддерживающей насилие, и ее антагонистами, также выступающими за насилие. Каждый из этих представителей пытается противодействовать сторонникам ненасилия, утверждая, что такие идеи ослабляют готовность людей их класса убивать. Например, во время Холодной войны и американская, и советская элиты, а также средства массовой информации старались дискредитировать или заглушить голоса пацифистов, говоря, что идеи отказа от убийства найдут отклик у населения и подорвут основы их собственного милитаризма. При этом они пренебрегали тем, что идеи пацифизма могут ослабить также и их противника. Подобным же образом представители ученых кругов и активисты, сторонники вооруженного сопротивления, считают пагубным поиски ненасильственных революционных альтернатив, боясь, что угнетенные воспримут идеи ненасилия. Таким образом, если и угнетенные, и угнетатели проникнутся идеями отказа от убийства, ненасильственная классовая борьба вполне возможна. Следовательно, политология должна взять на себя роль «катализатора» процессов поиска ненасильственных революционных альтернатив. Хорошей отправной точкой в этом направлении может служить эффективность подхода представителей движения Ганди и Кинга, которые огромное значение придавали «примирению» с противниками на каждой ступени ненасильственной борьбы за социальные перемены. Даже Макиавелли считал, что глубоких изменений в политическом режиме «от тирании к свободе» и обратно можно достичь «без кровопролития», при согласии граждан, создавших великое государство» (Machiavelli, The Discourses, Book3,Chapter 7).

Безопасность же ненасилия берет начало от противоположного: «Я/мы хочу/хотим, чтобы ты четко уяснил, что я/мы не убью/ не убьем тебя. И ты должен уверить нас в том, что ты не убьешь меня/нас». То есть, «Мы должны уверить друг друга, что мы не убьем друг друга». Никто не может чувствовать себя в безопасности, пока есть кто-то, намеревающийся убить. Изобретательность убийц сможет преодолеть любую преграду – щиты, доспехи, рвы, стены, замки, вплоть до убежищ от ядерного оружия. Нападающее насилие преодолевает любую форму защищающегося насилия : стрелы побеждают копья, пулеметы мощнее мушкетов, артиллерия побеждает конницу, танки – пехоту, ракеты сильнее танков, подводные лодки одерживают верх над кораблями, воздушные и ракетные войска побеждают почти все, а ядерное, биологическое и химическое оружие – все без исключения. Жить в доме, набитом оружием – не значит жить в безопасности: враг может применить ракеты, пробивающие броню, более тяжелую артиллерию, и более эффективное боевое искусство; или же просто отравить воздух, воду или пищу. Единственная надежная защита – отсутствие желания убивать.

Роль политологии в переходе к ненасильственной безопасности – помогать развитию теории и практики для поиска действенных альтернатив угрозе убийства или убийству – включая превентивную трансформацию желания убивать у возможных врагов. Хотя литература, поднимающая такие вопросы, не очень признавалась консервативной политологией, количество ее растет, и она могла бы быть основой для начала работы. Исследования рассказывают о следующих явлениях и событиях: о гражданском сопротивлении геноциду нацистов (Halli 1979; Fogelman 1994; Semelin 1994); о ненасильственном сопротивлении мафиозной преступности коммуны Данило Дольчи (Amato 1979; Chaudhuri 1998); об охране правозащитников невооруженными бойцами (Mahony and Eguren 1997); о ненасильственном сопротивления военным переворотам (Roberts 1975; Sharp 1990;1993); о ненасильственной защите – гражданской, общественной (Boserap and Mack 1974; Sharp 1990; Martin et al. 1991; Randle 1993; Burrowes 1996); об использовании обычных вооружений без убийства (Keyes 1982); об альтернативных ненасильственных силах (Banrejee 2000; Weber 1996; Moser-Puangsuwan and Weber 2000); и о разработке оружия, применение которого не приводит к смерти (Lewer and Schofield 1997).

В нескольких странах по правительственному заказу были предприняты исследования эффективности ненасильственной гражданской защиты, пусть даже и для того, чтобы противопоставить ей более эффективную обычную военную машину. В числе этих стран следующие: Швеция, Норвегия, Дания, Нидерланды, Франция, Латвия, Литва, Эстония, Австрия, Швейцария и Финляндия (Schmid 1985; Sharp 1990;Randle 1994:121-37). В Таиланде в статью 65 новой Конституции Таиланда 1997 года была включена уникальная упреждающая статья, узаконивающая ненасильственное сопротивление возможным военным переворотам : « Народ имеет право мирными средствами противостоять любой попытке добиться административной власти средствами, не предусмотренными Конституцией».

Исследования в области оружия для полиции и военных, применение которого не ведет к летальному исходу, ведутся в США, по крайней мере, с 1965 года, и получили новый толчок к разработке в 90х годах. Изучен широкий спектр технологий – лазерное, оптическое, акустическое, электромагнитно-импульсное, химическое, биологическое и другое оружие. Некоторые его виды уже были использованы в операциях полиции в пределах страны и за рубежом (Lewer and Schofield 1997). Правительство проявляет интерес к такому оружию, так же как и к общественной защите, лишь как к дополнительным средствам; но уже сам факт серьезного отношения к ненасильственным альтернативам со стороны экспертов по насильственной безопасности, должен явиться мощным стимулом к более активным действиям для политологии. Главная задача – решить проблемы на пути к переходу к полностью ненасильственной системе безопасности. Еще один признак движения к ненасильственной безопасности можно видеть в докладе комиссии Карнеги по предотвращению смертельно опасного конфликта (1997), который призывает к « структурному предотвращению: стратегиям по искоренению первопричин конфликта», а также к созданию «культуры предотвращения конфликтов». Здесь в перспективе намечаются дальнейшие шаги по направлению к ненасильственной безопасности во всем мире. Одним из примеров может служить предложение создать Глобальную Ненасильственную Организацию Мира (_{www.nonviolentpeaceforce.org}).

Политическая наука ненасилия должна искать решения проблем, которые до сей поры считались непреодолимыми на пути построения общества ненасилия. Первоочередной задачей должно быть искоренение прямых угроз уничтожения с помощью агрессивного физического насилия. Во-первых, потому, что без физического выживания никакая другая проблема не может быть решена; во-вторых, потому, что приверженность убийству «помогает» структурному и экологическому насилию, которые угрожают благополучию отдельных людей, общества в целом и всей нашей планеты.

Упор на неприятии убийства как подходе к решению проблем общества вызывает следующие вопросы: почему нужно концентрировать внимание на неприятии убийства, когда психологическое насилие, пытки, расизм, сексизм, экономическая эксплуатация и диктатура являются причиной большего количества смертей, чем убийство? На первый взгляд кажется, что такие проблемы могут быть решены, если мы оставим за собой право убивать. Однако именно желание, способность убивать, и культура убийства являются основной причиной социоэкономического структурного неравенства, которое убивает. Как могут пытки, расизм, угнетение женщин, экономическая эксплуатация и диктатура существовать, если они не будут основываться на страхе и угрозе смерти? Отказ от убийства от убийства людей до войны внесет огромный вклад в решение проблем, стоящих перед человечеством. Разговаривая с жителями деревни, Ганди по очереди загибал пальцы левой руки – по одному на каждую проблему, которую необходимо решить: равенство для неприкасаемых; право прясть ткань из хлопка для освобождения от экономической зависимости; отказ от наркотиков и алкоголя; дружба общин индусов с мусульманами; равные права для женщин. Затем он говорил: «А запястье моей руки – это ненасилие» (Ashe 1969: 243). Мы подобным же образом можем сформулировать пять первоочередных для всего мира проблем: продолжающиеся убийства и необходимость разоружения; страшная бедность и необходимость экономического равноправия; унижение человеческого достоинства и необходимость соблюдения всеми прав человека; разрушение биосферы и необходимость поддерживать жизнь на всей планете; и другие противоречия, которые мешают совместной работе над решением проблем.

Решение проблем ненасильственным путем означает не только отрицание убийства, но и конструктивную деятельность по выполнению базовых нужд людей. Эта деятельность включает в себя всеобщий протест против войны и оружия, против бедности, ненасильственную борьбу за права и ответственность человека, обеспечение устойчивости окружающей среды.

Такая программа действий может показаться утопичной и невыполнимой. Но она завещана некоторыми из самых опытных лидеров нашей эры. Исключительно важно для политологов помнить, что почти каждая конференция по проблемам человечества, проводимая под эгидой ООН или других организаций призывает людей мира выразить «политическую волю» для необходимых перемен. Этот призыв направлен не только правительствам, но и партиям, неправительственным организациям, корпорациям, профсоюзам, университетам, средствам массовой информации, религиозным организациям и работникам искусства. В наше время глобальные проблемы, угрожающие миру, усилились настолько, что среди людей растет понимание того, что бездействие приведет к катастрофическим последствиям. Среди этих проблем и распространение оружия; и быстрый рост населения при растущем экономическом неравенстве; угрожающие жизни последствия нещадной эксплуатации природы; неравное положение в обществе женщин, местного населения, угнетенных меньшинств и мириадов культурных сообществ. Как сказал Федерико Мэйор, Генеральный Директор ЮНЕСКО, в наше время «все изменилось коренным образом» (Mayor 1995:83-93). Какой еще толчок к действию нужен политологии?
Неприятие убийства и разоружение.

Проблемы, которые необходимо решить не являются плодом фантазии политологов; их «поставляет» нам глобальная политическая жизнь. Четкий план действий в направлении решения этих проблем можно найти в Заключительном докладе специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по разоружению (UN General Assembly 1978), где содержится призыв к «полному и всеобщему разоружению под эффективным международным контролем». !59 государств при одном воздержавшемся (Албания) провозгласили необходимость ликвидации всего ядерного оружия, а также ликвидации биохимического и другого оружия массового уничтожения, вывода войск со всех иностранных военных баз, сокращения контингента войск до количества, необходимого для защиты территории, сокращения обычных вооружений, окончания колоссальных трат на военные нужды, и переброски ресурсов на социальные и экономические нужды развивающихся или развитых стран. Под этим призывом подписались государства, в целом проводящие политику, основанную на насилии, - ситуация, с которой незнакомо большинство студентов-политологов.

Политология неприятия убийства не может оставаться в стороне от усилий, направленных на поддержку действий правительства и гражданских организаций, которые приближают общество, свободное от оружия. Среди этих действий – кампании по запрещению легкого огнестрельного оружия, оружия нападения, противопехотных мин и торговли оружием; по установлению зон мира в деревнях и городах, свободных от оружия, по созданию в мире зон, свободных от ядерного оружия.

Неприятие убийства и экономическое неравенство.
Еще один классический призыв к действиям по решению проблем – «Манифест» 53х Нобелевских лауреатов, в котором они говорят о необходимости остановить то, что они называют глобальным «холокостом» смертей от экономического неравенства, которое вполне предотвратимо (Nobel Prize Winners 1981:61-3). (Примеч.10) По их мнению, «Все, кто осуждает этот холокост и борется с ним, единодушно считают, что причины его – политические».

« Крайне важно, чтобы граждане и политики выбирали и голосовали на своих уровнях во время выборной кампании, в парламенте, в правительстве, или на международном уровне, за новые законы, новые бюджеты, новые проекты и новые меры, направленные на спасение миллиардов людей от недоедания и недостаточного развития, и сотни миллионов каждом поколении от голодной смерти» (62).

Говоря о «необходимости спасти жизни, не убивать и не уничтожать, даже своим бездействием или безразличием», ученые призывают к ненасильственной экономической революции:

« Хотя сильные мира сего несут самый тяжелый груз ответственности, они не одни. Если бесправные возьмут свою судьбу в свои руки, если все возрастающее число людей будет отказываться подчиняться любому другому закону кроме закона о правах человека, основным из которых является право на жизнь, если слабые организуются и будут использовать то оружие, которое доступно им,- ненасильственную борьбу, примером которой является Ганди, - ставя перед собой важные для них цели; если все это случится, тогда совершенно точно наступит конец катастрофе нашего времени» (63).

«Манифест» заканчивается так: «Пришло время действовать, пришло время создавать, пришло время для нас жить так, чтобы после нас могли жить другие».

Неравенство, рост населения, и милитаризация взаимодействуют, усиливая экономические причины убийства, насилие и урон окружающей среде. По данным Всемирного Банка 1999 года около 1,5 миллиардов людей живут в условиях «крайней бедности», с уровнем дохода меньше 1 доллара в день, а 3 миллиарда человек имеют доход менее 2х долларов в день, и неравенство доходов все увеличивается. По словам Тарика Хусейна из Всемирного Банка, выступавшего в июне 1997 года перед 160 молодыми лидерами - слушателями первой программы Международной Академии Лидерства при Университете ООН: « Мир в середине 90х… еще более поляризован, чем в 80е годы… За последние 30 лет доход беднейших слоев населения земли (20%) снизился с 2,3% до 1,4%. В тоже время доход самых богатых вырос с 70% до 85%. Общее состояние 360 миллиардеров мира превышает совместный ежегодный доход стран, чье население составляет 45% всего населения планеты».(Husain 1997:13).

Президент Всемирного Банка Джеймс Волфенсон и Махатма Ганди согласны, что неравенство ведет к насилию. По словам Президента, «Неравенство ведет к нестабильности. Бедность приводит к войне» (Husain1997:6). Махатма предупреждает: «Правительство без насилия не может стать реальностью до тех пор, пока существует пропасть между богатыми и миллионами бедных…Жестокая и кровавая революция обязательно произойдет однажды, если богатые добровольно и на благо всех не откажутся от богатства и власти, которую богатство обеспечивает» (Gandhi, Collected Works 75, 1941:158). Мысли обоих лидеров обобщила молодая американка, борец за мир, пожертвовавшая большую часть своего наследства, Бетси Дюрен: «Единственный способ, с помощью которого мы можем добиться мира навсегда – это перераспределение богатства. Бедность, война и страдания исходят от людей, владеющих огромной частью пирога, и старающихся удержать ее» (Mogil and Slepian 1992:100).

Взгляды Президента, Махатмы и молодой американки повторяют анализ отношений между неравенством и насилием, сделанный Аристотелем 2300 лет назад: « Очень важно помнить, что причиной беспорядков, ведущих к революции, являются те, кто имеет власть, будь то отдельные личности или правительственные органы, или племена, или все что хотите. Они могут быть «виноваты» в этом косвенно, когда остальные начинают революцию из зависти к власти, или же непосредственно, когда считают себя настолько выше всех остальных, что не могут быть со всеми наравне» (Aristotle 1962:199).

Быстрый рост населения с 2,5 миллиардов в 1950 году до 6,1 миллиарда в 2000 году и ожидаемыми 8,9 миллиардами в 2050 году заставляет приступить к решению проблем как можно скорее. Самыми густонаселенными странами к 2050 году по прогнозам будут Индия (1529 млн.человек), Китай (1478 млн.), США (349 млн.), Пакистан (345 млн.),и Индонезия (321 млн.). Согласно анализу Лестера Брауна и его коллег из Института Уорлдуотч, такой беспрецедентный рост по 80 млн. человек в год создает потенциально невероятную нагрузку для нашей планеты. Среди 19 самых «проблемных» областей – запасы воды, производство зерна, энергетика, пахотные угодья, леса, видовое многообразие, изменение климата, заболевания, урбанизация, жилье, образование, работа, и конфликты внутри стран и между ними (Brown, Gardner and Halweil 1999).

Поскольку традиционные методы сокращения населения, такие как война, геноцид, инфантицид, аборт, а также голод и эпидемии неприменимы, политология ненасилия должна поддерживать открытие и проведение в жизнь ненасильственных альтернатив. Это означает, что в самый центр внимания теории и практики политологии необходимо поставить уважение к качеству человеческой жизни и среде, ее окружающей и поддерживающей.

Некоторые из самых известных в мире военных, профессионалов убийства, продемонстрировали глубокое понимание необходимости демилитаризации. Одним из них был генерал Второй мировой войны, который стал впоследствии президентом США, Дуайт Эйзенхауэр (1953-1961). Он лучше любого пацифиста проанализировал связь между приверженностью к убийству и экономическим структурным насилием: «Каждая произведенная пушка, каждый спущенный на воду корабль, каждая ракета, в конце концов, означает кражу у тех, кто голоден и не получит пищи, кто мерзнет и останется без одежды. Этот воюющий мир тратит не только деньги. Он тратит пот и кровь своих рабочих, интеллект своих ученых, надежды своих детей…Так нельзя жить. Под облаком военной угрозы человечество распято на железном кресте» (Eisenhower, Address to the American Society of Newspaper Editors, April 16,1953).

Одной из причин, по которой человечество «распято на железном кресте», являются расходы США на ядерную программу с 1940 по 1996 год, составившие 5821 триллионов долларов (Schwartz1998). Это яркий пример колоссальных глобальных военных расходов, которые в 1990х годах составляли в среднем «более 500 миллиардов долларов в год» (Sivard 1996:7). Политическая наука ненасилия должна работать на прекращение экономического неравенства, вызванного глобальной милитаризацией. Она должна стараться «снять» человечество с его «железного креста», чтобы положить конец «холокосту» бедности.

Как бы ни определялись права человека, политическая наука неприятия убийства должна защищать их ненасильственными методами. Более того, она должна ставить конкретную задачу добиваться всеобщего признания права не быть убитым и запрета убивать других. Одним из способов добиться этого может быть включение в Декларацию и мировую практику следующей статьи:

Статья 3(2). Каждый имеет право не быть убитым и обязан воздерживаться от убийства других.

Политическая наука неприятия убийства должна добиваться соблюдения и дальнейшего продвижения прав человека на любом уровне. Например, конференция женщин в Пекине в 1995 году предложила программу действий, призванную покончить с любыми формами насилия против женщин и девушек; выполнение этой программы могло бы стать задачей политологии неприятия убийства.

Еще одним приложением сил для политологии неприятия убийства могла бы стать защита ненасильственными средствами прав человека, за которые борется организация Международная Амнистия, основанная в 1961 году. Ее работа опирается на такие принципы Декларации, как «Никто не должен быть подвергнут пытке или жестокому, бесчеловечному или унизительному обращению или наказанию» (Статья 5); «Никто не должен быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или ссылке» (Статья 9); и «Каждый имеет право на свободу мнений и выражения; это право включает свободу выражать свое мнение беспрепятственно, а также искать, получать информацию и делиться ей и идеями через любые средства массовой информации независимо от границ» (Статья 18).Организация Международная Амнистия ставит своей целью отмену во всем мире смертной казни, пыток, требует справедливого суда для всех и немедленного освобождения всех узников совести, которые сами не участвовали в отправлении насилия и не проповедовали его. Методы работы этой организации включают в себя все формы ненасильственных действий.

Еще одной правозащитной организацией, которой могла бы помочь политология неприятия убийства, является Организация Непредставленных Народов (ОНН), основанная в 1991 году, которая борется за признание коллективных прав человека более чем 50-ти малых народностей на пяти континентах. В уставе организации записано, что «главным инструментом политики организации является поддержка ненасилия и отказ от терроризма». ОНН призывает «правительства, международные организации, неправительственные организации и их лидеров придерживаться четкой и принципиальной политики по сокращению применения насилия». Такая политика должна включать в себя:

«признание и уважение прав всех людей и малых народностей, независимо от их количества, их культуры или религии; серьезное отношение ко взглядам и нуждам непредставленных народов; выступление против всех неспровоцированных актов насилия и грубых нарушений прав человека, примененных к недостаточно представленным нациям и народностям; признание легитимности движений и правительств, которые используют мирные и демократические средства для достижения своих целей; участие в открытом и искреннем диалоге со всеми таковыми организациями и правительствами и признание их приверженности к ненасилию; активная помощь и поощрение мирных способов решения конфликтов между правительствами и нациями и народностями, находящимися под их юрисдикцией»( UNPO 1998:8).

Далее, ОНН призывает «корпорации и финансовые организации покончить с нещадной эксплуатацией ресурсов, жизненно важных для людей; прекращать продвижение насилия через безответственную торговлю оружием и коммерциализацию насилия в средствах массовой информации и их продуктах» (9). Такая приверженность ненасильственной политике народов, которые познали геноцид, преследование по этническому признаку и разрушение окружающей среды, являет собой пример для политологии неприятия убийства. При большом количестве и нуждах национального самоопределения малых народностей, членство в ОНН может со временем превысить количество членов ООН.

Конец 20 века ознаменован растущей тревогой по поводу разрушения биосферы человеком. Милитаризация экономики и военные действия содействуют этому. Всемирная Хартия Природы, принятая 111 членами Генеральной Ассамблеи ООН 28 октября 1982 года гласит : « природа должна быть ограждена от ущерба, наносимого войной и другими враждебными действиями» (Ст.1, Раздел 5). Среди самых разрушительных влияний на экологию: химическая дефолиация лесов Соединенными Штатами во время войны во Вьетнаме; поджог нефтяного месторождения Ираком во время войны в Персидском заливе. Перед политологией неприятия убийства стоит задача, сформулированная Бэрри Коммонером: «Чтобы подружиться с планетой, мы должны жить в мире со всеми людьми, ее населяющими»(Commoner 1990:243).

Еще одна задача сформулирована Морисом Стронгом, Генеральным Секретарем Конференции ООН по Окружающей Среде и Развитию, проходившей в Рио –де- Жанейро в 1992 году; Стронг призвал к «экологической революции, которая необходима, чтобы привести мир на путь к более надежному, стабильному и справедливому будущему» (United Nations 1993:1). В «Программе 21», призыве к действию, выработанному на конференции, отмечается, что «война чрезвычайно деструктивно действует на устойчивое развитие» (Пункт 24), и что «мир, развитие, и защита окружающей среды взаимозависимы и неразделимы» (Пункт 25). Призывы к решительным действиям адресованы государствам, правительствам, гражданам, женщинам, молодежи, и местным народностям. Сюда же можно добавить армии, военную промышленность, корпорации, профсоюзы, и политологов.

Как и другие угрозы выживанию и благополучию, экологические проблемы столь же сложны, междисциплинарны, и глобальны. Для формулировки и проведения в жизнь общественной политики, необходимо задействовать ресурсы политической науки с позиций неприятия убийства. Необходимо выяснить, какие проблемы окружающей среды наиболее понятны и нуждаются в срочном решении; какие проблемы необходимо срочно исследовать, и как лучше всего внедрять научные знания в ненасильственные действия по принятию решений обществом. Примером может служить подход, примененный Шведской Королевской Академией Наук (Sebek 1983).

Политология неприятия убийства должна быть особенно внимательной к гражданам, организациям, и социальным движениям, которые занимаются деятельностью по сохранению окружающей среды ненасильственными средствами. Такие движения могут быть очень разными – от женского движения Чипко « Спасите деревья» в Индии (Weber 1989; Nautiyal 1996), организации «Гринпис», пытающейся своими действиями непосредственно влиять на государственную и общественную политику (Stephenson 1997), до появившейся в Германии политической партии и экологического движения Die Grünen («Зеленые»).

Наследие Петры Кари Келли (1947-1992), основательницы выборной партии «Зеленых», формулирует целый комплекс задач для политической науки неприятия убийства на весь 21 век. Она призывает действовать по каждому важному вопросу от разоружения и экономики до прав человека и мирового сотрудничества по спасению планеты. Она призывает к «глобальной культуре экологической ответственности» и ратует за « жесткие принципы, на которых должны быть основаны экологические отношения между всеми странами» (Kelly 1992:76). Вместе с М.Л.Кингом, Ганди, Абдул Гаффар Ханом и Мартином Лютером Кингом, Петра Келли заслуживает признания сейчас и в будущем как человек, внесший значительный вклад в глобальные перемены в сторону ненасилия в 20 веке и за его пределами.

Политология неприятия убийства признает исторические достижения демократии, представленные в некоторых современных политических системах, но она также ищет решений проблем поведенческого и структурного насилия, которые не могут решить свободная политики и свободная рыночная экономика. Признаки систематических дисфункций в удовлетворении самых основных нужд людей наблюдаются в самых передовых демократических системах. Если взять США в качестве примера, то здесь наиболее «запущенными» являются проблемы насилия и убийства в семье и школе; разочарование в жизни молодых, употребляющих наркотики, участвующих в бандах и заканчивающих жизнь самоубийством, всепроникающее равнодушие к политике и правительству, проявляющееся в низкой явке на выборы, «растранжиривание» ресурсов в тратах на военные нужды, целый слой обойденных правами и привилегиями людей (приблизительно 20% населения), страдающих от недоедания и плохого питания, плохого здоровья, нехватки или отсутствия жилья, недоступности образования и распада семьи, «поставляющих» «кадры» для преступного мира, подвергающихся сексуальной и расовой дискриминации. С другой стороны, в той же стране существует сверхбогатый высший класс (тоже около 20% населения), состояние которого все растет, и который вместе с классами, близкими ему по доходам, обеспечивает свою безопасность, прибегая к «услугам» полиции и армии, строя еще больше тюрем и ужесточая наказания за преступления; и все это сопровождается воспеванием насилия.

Население стран с менее демократическими режимами и неразвитым гражданским обществом еще больше страдает от разнузданного насилия, связанного с автократическим правлением и экономическими проблемами. Насилие в этих странах принимает такие формы как массовые казни, пытки, политические убийства, геноцид, вооруженные нападения, терроризм и кровопролитные перевороты.

Политология неприятия убийства, освободившись от стереотипов насилия как средств и способов решения проблем, должна вносить свой вклад в процессы удовлетворения нужд людей в обществах с более или менее развитым демократическим строем. Сделать это можно на данном этапе с помощью внедрения в массовое сознание ценностей ненасилия, предоставления информации о способностях человека делать выбор в пользу неприятии убийства, поддержки демократизации руководства и всего общества в целом, вовлечения граждан в формирование политических курсов, и развития новых институтов ненасилия. Чтобы участвовать в этих переменах, политология как наука должна принять отказ от убийства как отправную точку своего служения обществу. Она должна взять на себя ответственность за удовлетворение всех нужд людей - от индивидуальных и семейных до управления государством и всем мировым сообществом.

ГЛАВА 5
Значение политологии неприятия убийства для общественных и государственных институтов.
« Институты, которые мы называем необходимыми, часто всего лишь те, к которым мы привыкли… самых разнообразных форм построения общества может быть гораздо больше, чем граждане, живущие в различных обществах, способны вообразить».
Алексис де Токвиль
«Проблемы, ставящие под угрозу жизнь на Земле, исходят от всех людей вместе, они касаются нас всех, и мы должны действовать все вместе, чтобы решить их».

Петра К.Келли

Каковы последствия этико - эмпирического перехода к ненасилию для политологии? Что он означает для политологов – практиков, для структуры дисциплины, для ее отношений с другими отраслями наук и для ее различных институтов, призванных сделать ненасильственным все человеческое общество? Под институтами понимаются конфигурации целенаправленных социальных взаимоотношений, которые возникают в ответ на надежды и нужды людей.

История цивилизации в большой степени – история инноваций в сфере институтов.

Религия дает толчок к формированию сообществ, объединенных вокруг синагог, церквей и мечетей. Необходимость участия в политическом управлении порождает партии, выборы и парламенты. Из необходимости контроля над обществом произошли полиция, суды и тюрьмы. Завоевательные цели приводят к возникновению технологических средств для боевых действий в воздухе, на земле и на воде. Из необходимости взимать налоги для содержания армии и на нужды государства произошла бюрократия и армия чиновников (Finer 1997:16-17).

Каким же изменениям должна подвергнуться политология ненасилия, чтобы она могла готовить переход общества к ненасилию? Перспектива ненасилия может быть интегрирована в старые структуры, например, путем ввода в специальности политологии изучения проблем демократизации, гендерных, расовых, классовых и экологических проблем.

Или же старые структуры могут быть полностью перестроены, созданы новые, параллельные, гибридные, или же совершенно новые, сосредоточившие в себе все источники силы для ненасильственной трансформации.

Как демократии создаются демократами, которые понимают, что это такое, как заставить их работать, и мотивированы заставить их работать,- так же и общества неприятия убийства будут построены людьми, не принимающими убийство. Политология неприятия убийства возникнет таким же образом. Существует множество путей к философии ненасилия, и все они индивидуальны. Человек может прийти к отказу от убийства благодаря своему рождению, вере, интеллекту, состраданию, перенесенной травме, медитации. Обширный исторический опыт и современные свидетельства способности людей посвящать себя борьбе за ненасилие, должен вдохновлять нас на поиски таких способностей в себе.

При создании таковой необходимо руководствоваться общей целью: ликвидировать убийство, угрозы убийства и все, что им сопутствует, из мировой практики. Это отличает данную специализацию от всех тех, что пропагандируют либеральную демократию, основанную на насилии, научный социализм, основанный на насилии, или авторитарный режим, основанный на насилии. Специализация ненасилия основана не на большем количестве ценностей и понятий, а на кардинально иных ценностях.

Следуя современной формуле обучения от вводных курсов до докторантуры, задачей новой специализации будет развивать умения, необходимые для создания и поддержания обществ без убийства. Основными должны быть четыре умения: исследовательские навыки, обучающие навыки, навыки для конкретных действий, и навыки критического размышления, выражаемого в общении через средства массовой информации и в повседневной жизни.

Студенты, начинающие обучение, должны быть ознакомлены с наследием насилия и убийств в истории человечества, после чего им должно быть предложено пробовать искать пути удаления убийства из жизни человеческого общества, как если бы они были политическими лидерами или политологами. Затем они получили бы сведения о способности человека к творчеству, (Boorstin 1983;1992;1998), к политическим нововведениям,(Finer 1997), и к труду на благо мира и во имя уважения человеческого достоинства в каждой сфере общественной жизни (Josephson 1985).

Следующим шагом мог бы быть обзор задач, требующих решения (насилие, экономика, права человека, окружающая среда, сотрудничество), современных политических институтов, и самых последних разработок по логике анализа ненасилия и принципам действий, которые необходимы для создания общества ненасилия.

Далее необходимо дать возможность студентам рассмотреть ряд альтернативных, но связанных между собой способов решения проблем и работы непосредственно в сообществах.

После такой подготовки следующий шаг – участие в групповых проектах или выполнение своих собственных, чтобы применить соответствующие навыки в исследовании, образовании, действии и критическом анализе для создания альтернатив насилию. Эти проекты должны быть ориентированы на местные, национальные, международные и глобальные условия. Результаты таких проектов, представленных в виде дипломных работ, вносятся в банк памяти раздела ненасилия и публикуются в Интернете, чтобы их можно было использовать при решении проблем.

Выпускники могли бы приложить свои силы на государственной службе и в гражданском обществе (см. список институтов ниже). Некоторые из них могли бы продолжить обучение для получения степеней магистра и доктора политологии ненасилия, присоединится к существующим областям исследования, или основать совершенно новые.

Специализация политологии ненасилия, безусловно, ориентирована на подготовку кадров для служения обществу. В своей собственной структуре и способах разрешения конфликтов политология неприятия убийства могла бы демонстрировать характеристики общества ненасилия, демонстрировать культуру равного партнерства мужчин и женщин, основы общества ненасилия. Необходимо обеспечить длительную обратную связь с выпускниками, чтобы определять новые области исследований и корректировать подготовку студентов для решения новых непредвиденных задач. Поскольку знания о ненасилии представляют интерес для всего мира, новое отделение будет привлекать талантливых ученых из разных стран для непосредственного преподавания и через дистанционное обучение. Местное сообщество может рассматриваться как модель для решения проблем, важных для всего мира.
Университет Шанти Сена (Корпус Мира).
Переход к обществу ненасилия требует создания ненасильственной студенческой организации как альтернативы военной подготовке, часто предоставляемой или обязательной во многих колледжах и университетах. Эта организация может существовать на базе факультета политологии, но членами ее могут становиться все учащиеся в данном учебном заведении.

Как бы эта организация ни называлась – Шанти Сена или как-то еще, это дисциплинированная структура, члены которой проходят подготовку, помогающую разрешать конфликты мирным способом, обеспечивать безопасность сообщества и граждан, оказывать первую помощь пострадавшим в результате несчастных случаев и катастроф, и конструктивно трудиться на благо общества. Практическая подготовка дополняет теоретическую, развивающую навыки лидерства. Духовным источником является утверждение жизни, присутствующее во всех религиях, возвышающее влияние музыки и искусства, жизнелюбивая сила спорта, и удовлетворение от службы на благо других. Члены организации могут привлекаться к работе во время кризисов, на кампусах и за их пределами, и «поставлять» лидеров для других социальных институтов. Она может снабжаться и финансироваться на тех же принципах, что и современные курсы военной подготовки. Эту программу можно адаптировать и к до-университетской подготовке. Ценным источником практического опыта для организации Шанти Сена могут быть образовательные учреждения профессора Н.Радхакришнана из Индии (Radhakrishnan 1997b), деятельность восьмидесятитысячной ненасильственной армии Мусульманского освобождения («Божьи слуги») в Индии в 1930-47 годах (Banerjee 2000:73-102), движения Кинга за ненасильственные социальные изменения (LaFayette and Jehnsen 1995;1996), а также другой опыт ненасильственной подготовки (War Resisters League 1989).

Университеты доказали свою способность к полной мобилизации человеческих и интеллектуальных ресурсов во время войны во имя насилия. Как сказал Президент Гарварда Джеймс Конант 18 июня 1942 года, « Чтобы приблизить день, когда Германия и ее союзники безоговорочно капитулируют, мы мобилизуем все интеллектуальные ресурсы этой древней обители ученых». Гарвард стал известен как «Арсенал Конанта», а мобилизация всех сил на войну полностью изменила университетскую жизнь. Студенты -физики были привлечены к работе над сверхсекретным проектом по созданию атомной бомбы в Лос Аламос, Нью Мехико. Как вспоминает один из тех студентов, « Это было что-то вроде научной утопии… Лучшие умы свободно обменивались идеями, невзирая на возраст, должность или предыдущие достижения» (Harvard Magazine, September-October 1995:cover;32,43).

Не следует ли университетам, старым и новым, так же энергично заняться ликвидацией войн и всех форм убийства, которые угрожают выживанию человечества? Пока еще высшим учебным заведениям предстоит долгая дорога к ненасилию как ценности в высшем образовании, поскольку они очень неохотно вводят курсы, программы по ненасилию, или включают «ненасилие» как основное понятие в очень дорогостоящие общеуниверситетские программы по «этике» или «ценностям».

Политические партии неприятия убийства.
Прикладной политологии неприятия убийства необходимы политические партии, которые участвуют в решении насущных проблем общества. Общее название для таких партий может быть партия ahimsa sarvodaya; (ahimsa – ненасилие, sarvodaya – благополучие всех). Такие партии должны появиться в специфических социокультурных условиях.

Целью таких партий должно быть создание местных и глобального общества неприятия убийства. Они отличаются от прежних партий тем, что выражают не классовые интересы, а общие – поскольку все получают выгоду от отсутствия убийства и наличия свободы, справедливости, и материального процветания. Может существовать одновременно несколько таких партий, конкурирующих на основе ненасилия.

Ожидаемый конструктивный вклад таких партий в выборный процесс, выработку государственной политики и другую деятельность противоречит запрету, завещанному Ганди, на непосредственное участие в политической жизни. Последний совет, данный Ганди борющимся за ненасилие, в декабре 1947 года был оставаться вне политики, так как политика неизбежно коррумпирует (Collected Works 90:223-4). Вместо этого они должны работать в гражданском обществе среди людей, чьи нужды самые насущные, влияя на политику и политиков извне. На самом деле это означает позволять другим становиться коррумпированными и принимать решения, влияющие на взимание многомиллионных сумм налогов, на жизнь миллионов людей и каждый аспект жизни общества – войну, безопасность, питание, одежду, жилье, здоровье, образование, экономику, культуру и окружающую среду – а активисты ненасилия в это время будут должны пытаться повлиять на коррупционеров и их пособников так, чтобы они делали добро. Однако, надо отдать должное предвидению Ганди: он сопроводил свой запрет следующим допущением: « Но может прийти время, когда люди скажут, что они хотят, чтобы только мы, и больше никто, стояли у власти. В этом случае можно пересмотреть нашу позицию» (223).

Естественно, что условия, благоприятные для появления партий ненасилия будут очень разниться; однако везде процесс этот будет нелегким, даже там, где представительные органы составляют часть системы управления. Политические партии неприятия убийства должны приготовиться к долговременной борьбе по самым важным для общества вопросам, таким как: смертная казнь, призыв в армию, война, насильственные государственные перевороты, терроризм, геноцид, преступность, насилие, разоружение и т.д. Тем не менее, результата можно добиться, применяя творческий подход, демонстрируя мужество, международную солидарность и готовность служить обществу.

Отделение ненасилия будет собирать статистику случаев применения насилия и выдавать рекомендации по действиям, устраняющим насилие на самых разных уровнях. Вместе с рекомендациями будут составляться периодические отчеты, подобные тем, что составляют независимые проверяющие агентства. Эти отчеты должны подчеркивать слабые и сильные стороны трансформации к ненасилию, и рекомендовать более эффективные действия по решению проблем общества.

Обеспечение безопасности без применения насилия означает вовлечение в этот процесс всего населения на местном, национальном и международном уровне. Этого можно добиться путем создания центров изучения ненасилия в жилых кварталах, в школах, храмах, рабочих местах; специальные центры, связанные между собой компьютерной сетью, должны работать в каждом сообществе. Модели организации жителей на местах уже давно существуют и вполне применимы в данном случае.

Необходимо также создать советы безопасности на принципах ненасилия на национальном и транснациональном уровне, а также назначить атташе по культуре ненасилия при каждом дипломатическом учреждении. Советы безопасности на принципах ненасилия нужны для противопоставления альтернатив ненасилия способам решения конфликтов, применяемым государствами, склонными к насилию. Совет Безопасности при ООН, например, мог бы состоять из представителей государств, реже всего применяющих насилие: не обладающих ядерным оружием, армией, не применяющих смертную казнь, и т.д. Необходимы также разведывательные управления на принципах ненасилия, которые, вместе со средствами массовой информации и гражданскими комитетами, могли бы раскрывать все угрозы убийства и мобилизовать силы и средства для их предотвращения. Атташе по культуре ненасилия не менее важны, чем традиционные военных атташе; эти люди должны налаживать добрые отношения сотрудничества между всеми поборниками ненасилия в разных странах. Всемирная компьютерная сеть Интернет позволит делиться информацией, имеющей отношение ко всеобщей безопасности и, возможно, будет источником формирования мнений и представлений, не зависящих от точки зрения правительства или средств массовой информации на ту или иную ситуацию.
Институты гражданского общества на принципах ненасилия.
Возможности институтов гражданского общества содействовать появлению и существованию обществ ненасилия практически безграничны. Многие из них уже существуют, и можно ожидать появления еще большего количества важных и нужных институтов.
Духовные советы на принципах ненасилия.
На каждом уровне общества необходимо создать духовные советы, основанные на утверждении ценности жизни от рождения до смерти. Такие советы могли бы состоять из представителей религиозных и гуманитарных организаций, исповедующих в своих традиционных верованиях или философии принципы ненасилия. Они могли бы внести значительный вклад в открытие каждым человеком в себе и всем обществом в целом способности жить по законам неприятии убийства.
Консультационные центры на принципах ненасилия.
Такие консультационные центры необходимы для поиска ненасильственных альтернатив при решении проблем общества. Такие группы, сосредоточив духовные, научные, организационные и другие ресурсы, могли бы прямо или опосредованно помогать всем, кто хочет предотвратить убийство, остановить кровопролитие, и создать условия для примирения и восстановления. Здесь необходима помощь частных институтов, которые могли бы предоставлять такие консультационные услуги на основе своего опыта. Примерами могли бы служить способы разрешения конфликтов квакерами и опыт предоставления помощи другими религиозными или гуманитарными организациями.

Транснациональные союзы.

В дополнение к структуре институтов неприятия убийства, которую можно было бы назвать «сверху вниз» - (политические партии, отделы общественного управления и институты всеобщей безопасности), необходима структура «снизу вверх», которая объединяла бы все трансформирующие институты ненасилия в единый союз. Примерами могут служить Организация Непредставленных Народов (ОНН,- коалиция народностей с выраженной национальной принадлежностью, ставящая целью влиять на политику ООН ненасильственными средствами), Международная Амнистия, Гринпис и Международное Товарищество Примирения. Участникам такого союза вовсе не надо соглашаться по всем позициям; достаточно того, чтобы они стояли на позициях ликвидации убийства из жизни мирового сообщества.

Необходимо создание центров, где лидеры ненасильственных организаций и движений могли бы восстанавливать силы, размышлять, писать и делиться опытом.

Очень часто для лидеров, занимающихся опасной, всепоглощающей борьбой за ненасилие, единственное время для отдыха – это тюремное заключение или госпитализация. Такие центры, находящиеся в разных частях мира, дали бы возможность восстановиться физически и умственно, пообщаться с коллегами из разных стран и наметить план действий на будущее. Они могут существовать на частные пожертвования, или входить составной частью в институты, занимающиеся трансформацией общества на принципах ненасилия.

Центры пропаганды ненасилия мастерами искусств.
Необходимо создание институтов, которые поощряли бы творческий подход к ненасилию через искусство. Ромен Роллан так цитирует Толстого: «Искусство должно подавлять насилие, и лишь искусство способно на это» (Rolland 1911:203). Изучая ненасилие в поэзии Шелли, Арт Янг замечает: «Ненасилие – это больше, чем политическая теория; это то, из чего сделана жизнь и соткана поэзия» (Young 1975:165). Один из принципов движения последователей М.Л.Кинга гласит: «Нет песни, нет движения» (Young 1996:161-184). Необходимо предоставить возможность художникам, поэтам и писателям собираться вместе, чтобы делиться опытом и узнавать о новых творческих подходах к воспеванию ненасилия. Среди видов искусства, «работающих» для создания общества неприятия убийства могут быть самые разнообразные : литература, поэзия, живопись, скульптура, музыка, танцы, театр, кинематограф, телевидение, фотография, архитектура, дизайн и т.д. Искать новаторские пути, ведущие к ликвидации насилия – очень интересная задача для искусства. Альтернативой, например, привычным детективам, где раскрываются убийства, могут быть детективы, где сыщики, используя все свое мастерство, предотвращают убийства и самоубийства.

Для поощрения лучших образцов, следует установить награды за вклад в искусство, пропагандирующее ненасилие, которые не будут уступать Нобелевским премиям.

Подобно частным институтам, призванным консультировать правительство и общественность по всем вопросам -от международной безопасности до проблем политической, экономической, социальной и культурной жизни,- институты, занимающиеся сбором информации и анализом движения за ненасилие могли бы помогать принятию решений по важнейшим для общества вопросам. Они могли бы поддерживать усилия всех других институтов ненасилия, а также предоставлять информацию по запросам как частных граждан, таки организаций.

Примерами могут служить религиозные убежища, зоны мира, в которых расположены поселения, оказавшиеся между двумя воюющими сторонами, зоны прекращения огня, движения за общество, свободное от оружия, усилия граждан по установлению порядка и нормальной жизни в районах, контролируемых бандами преступников, и международные договоры по установлению зон, свободных от ядерного оружия. «Собирание» институтов ненасилия в такие зоны явилось бы важнейшей задачей на пути перехода обществ к неприятию убийства.

Центры неприятия насилия должны выявлять творческие возможности для перехода к обществу отказа от убийства в следующих областях: ненасилие в духовной и философской традиции; неврология и ненасилие; гендерные отношения и ненасилие; экономика и ненасилие; наука, технология и ненасилие; окружающая среда и ненасилие; образование и ненасилие; искусство, спорт и ненасилие; роль военных и полиции в переменах к ненасилию; лидеры ненасилия; будущее человечества без насилия.

Очень важной исторической задачей будет учет и регистрация всех ненасильственных глобальных культурных ресурсов каждой страны и региона. Такая информация, собранная в единое целое, поможет человечеству составить полное представление о выборе людей в пользу ненасилия.

Центры глобального неприятия насилия должны быть оснащены специальным штабом мониторинга, где вспышки насилия и убийства, угрозы убийства и все связанное с ними могли бы подвергаться систематическому интенсивному анализу с тем, чтобы можно было найти выход из трагического положения, не применяя насилие. Такие центры, используя все имеющиеся в их распоряжении ресурсы, могли бы содействовать трансформации к ненасильственной политике и подготовке всех, кто хочет, чтобы человечество выжило и процветало.

Переходные задачи требуют создания специальных центров глобального ненасилия, отвечающих ненасильственным нуждам всех живущих на земле. Такие центры будут создаваться совместными усилиями многих людей, отвергающих насилие. Каждый политолог и каждый человек может быть своего рода центром глобального ненасилия, чтобы внести свой вклад в построение мира без убийства.