Проблема одаренности: данность свыше или формирование в семье

МГУ им. М.В. Ломоносова

Факультет психологии

Курс «Психология одаренности»

Бабаева Ю. Д.
Работу выполнила

Студентка IV курса, в/о

Шалина О. С.
Москва, 2003

Как мы выяснили, однозначного определения Одаренности нет. Да и может ли быть? На мой взгляд, уж если нельзя усреднить гениальность, собрать, перемешать и посчитать среднее значение способностей, склонностей, успешности и прочих особенностей какой-либо выборки, то нужно ли вообще выводить такое синтетическое понятие? Может быть, не всегда научный подход описывает явление лучше, чем житейский, бытовой, интуитивный.

И применять критерии одаренности, возможно, следует к конкретной личности. Так же как и систему образования следует адаптировать к конкретному человеку.

Постараюсь проиллюстрировать свою мысль на примере творчества Владимира Владимировича Набокова – личности безусловно незаурядной, продуктивной, чья жизнь пришлась на времена великих исторический потрясений, переворотов; чья жизнь описывается множеством изменений и переездов.

У каждого ли человека «фонарь искусства просвечивает сквозь страницу жизни»? Каждому ли судьба дарит возможность реализовать свои индивидуальные, творческие особенности? Например, М. Е. Бурно построил свои психотерапевтические методики именно на поиске заболевшей, расстроившейся душой своего способа творчества как созвучия с миром. То есть потенциал каждого человека настолько силен, что способен вылечить! Почему же так много людей ординарных, серых, становящихся «массой»? Почему их так много особенно в наши дни – когда, казалось бы, столько возможностей говорить, делать, развиваться?! Значит, в нашем обществе не работают какие-то «механизмы» творчества, раз человек не хочет задумываться, а лишь стремится выжить.

В некоторых автобиографических произведениях В. В. Набокова упоминается белый карандаш, «всегда самый длинный в коробке». Что можно нарисовать на белом листе белым же карандашом? Или надо рисовать на черном? Но как рисовать на черном другими цветами? Надо еще догадаться, что им можно изобразить все, что угодно. Он рисует невидимое, дает неограниченные возможность. Но не все видят эти возможности, обычно исписываются карандаши из набора, а белый куда-то сам пропадает, незаметно теряется. И разве в школе учат пользоваться фантазией? К примеру, Набоков, обладавший «цветным» слухом, смог сам выявить эту функцию «невидимого». Значит, уникальность творческого, одаренного человека складывается из таких простых звеньев, которым могут обучить в семье, но почему-то так мало людей выходят за стереотипные рамки видимого и надежно осязаемого!

Мы говорили, что фантазия, продуктивные и необычные идеи характеризуют творческое мышление. Как правило, эти идеи достаточно просты и понятны, чтобы их воспроизвести, запомнить. Но лишь немногие способны их продуцировать. Я считаю, что в наши дни стереотипность мышления является поощряемой личностной чертой, на котором зиждутся такие социальные формы взаимодействия, как сетевой маркетинг, политика больших корпораций, система организации практически любого бизнеса. Одинаковые названия улиц, одинаковые дома, одинаковый дизайн, одинаковые мысли и желания, одинаковое образование, одинаковые дети так удобны для управления и так типичны для мегаполисов.

Ведь легче все отобрать и поровну поделить! Не от этого ли девиза новой жизни бежала думающая интеллигенция разрушенной Российской империи?

А человек живет в очень красивом мире, вокруг него уникальная природа. Кроме того, прекрасен его внутренний мир. И опять-таки, многие ли люди способны из памяти о днях юности, из картин детства соткать стих? «Гроза миновала быстро. Ливень, масса рушащейся воды, под которой корчились и перекатывались деревья, вдруг сразу выродилась в косые линии безмолвного золота, разбитые на короткие и длинные прочерки, выступающие из фона, образованного стихающим волнением листвы». И вот эта же картина:

Стоишь ли, смотришь ли с балкона,

Деревья ветер гнет и сам

Шалеет от игры, от звона

С размаху хлопающих рам.

По заблиставшей мостовой

И над промокшею впервые

Зелено-яблочной листвой…

Сам писатель так видел процесс творчества: «…Прошлое есть постоянное накопление образов, но мозг наш – не самый совершенный орган непрерывной ретроспекции, и лучшее, что мы способны сделать, - это попытаться удержать пятна радужного света, порхающие в нашей памяти. Сам акт удержания – это акт искусства, художественного отбора, художественного слияния, художественной перетасовки действительных событий. Дурной мемуарист ретуширует прошлое…. С другой стороны, мемуарист хороший прилагает все силы к тому, чтобы сохранить предельную точность детали. Один из способов, которым он достигает своей цели, состоит в том, чтобы отыскать на своем полотне точное место и наложить на него точный мазок памятного ему цвета». Мемуарист как творец, а не заурядный обыватель, обладает (от природы или же приобретает в ходе формирования, личностного развития) особым художественным взглядом на жизнь и определенной смелостью высказывать эту точку зрения. «Проследить на протяжении своей жизни такие тематические узоры [жизни] думается мне, главное назначение автобиографии». И снова сошлюсь на работы М. Е. Бурно о трудностях поиска творческого, то есть глубоко и искренне созвучного, жизненного пути. Это самобытное начало можно найти в общении с природой, анализе художественных произведений или, к примеру, в собственном творчестве. Кстати, литературное творчество может быть обращено к своему прошлому, к своей автобиографии. И практически во всех произведениях Владимира Владимировича мы угадываем, если явно не видим, его собственные мысли, переживания, воспоминания.

Что касается самооценки, отношения к собственному творчеству, понимания его важности, то приведу пару цитат, которые, на мой взгляд, так красноречивы, что не нуждаются в комментариях:

«Одно автором, боле всего интересовавшим меня, был, конечно же, Сирин. <…> По темному небу изгнания Сирин, если воспользоваться уподоблением более консервативного толка, пронесся, как метеор, и исчез, не оставив после себя ничего, кроме смутного ощущения тревоги».

«Сказать по правде, я верю, что в один прекрасный день явится новый оценщик и объявит, что я был овсе не фривольной птичкой в ярких перьях, а строгим моралистом, гонителем греха, опускавшим затрещины тупости, осмеивающим жестокость и пошлость – и считавшим, что только нежности, таланту и гордости принадлежит верховная власть».

Итак, наследственность как фактор одаренности. Возможно, род Набоковых как раз удачно иллюстрирует этот подход к основам неординарных способностей: ученый генеалог С. С. Набоков, множество офицеров, прославивших имя в различных войнах, участники картографических экспедиций, И. А. Набоков – комендант Петропавловской крепости, герой войны с Наполеоном, министр юстиции Дмитрий Набоков, дед писателя, защитник либеральной реформы шестидесятых годов XIX века. Отец писателя, В. Д. Набоков, будучи виднейшим политиком своего времени, членом первого российского парламента, принимал активное участие в выпуске эмигрантской газеты в Берлине, публиковался в Российских и зарубежных изданиях, писал актуальные и взвешенные рецензии, статьи. Безусловно, это лишь крайне поверхностный перечень выдающихся и творческих представителей семьи.

К слову, семья, в которой рос писатель, являет собой пример образованного, либерального и прогрессивного общества: иностранный язык и литература с раннего детства составляли неотъемлемую часть жизни детей. Кроме того, родители поощряли увлечения детей поэзией, энтомологией, их склонность к путешествиям, самостоятельность, фантазию. И одаренность, неординарность детей кажется вполне закономерной при таких условиях воспитания и обучения.

Конечно, жизнь писателя была необыкновенно динамичной и богатой на значительные события в личной биографии и великие перемены в мире. Крупные изменения в политическом направлении Российской империи на рубеже веков, революции, изменения общественного строя, переосмысление ценностей, спешный отъезд из России «переждать смуту», обернувшийся неподготовленной, сумбурной эмиграцией, новая система образования, которую пришлось освоить в Англии, полное разорение и рассоединение семьи, поистине героическая гибель отца, нищенское существование в Европе, первые литературные пробы в чужих странах на неродном языке, многочисленные переезды, слава, обретение «второй родины»… Не достаточно ли сильная стимуляция к творчеству для образованного, развитого, неординарного человека?

Набоков отмечает, что среди его сверстников было много вундеркиндов, выросших во вполне заурядных людей, и действительно одаренных, творчески продуктивных личностей. Он объясняет это явление компенсацией судьбой поломанных жизней целого поколения: «… русские дети моего поколения одарены были восприимчивостью поистине гениальной, точно судьба в предвидении катастрофы, которой предстояло убрать сразу и навсегда привычный им мир, честно пыталась дать им больше того, что им причиталось».

Действительно, даже самый поверхностный анализ мировой истории выявляет определенную корреляцию между кардинальными социальными изменениями и «всплеском» творческой активности человечества. Например, Леонардо, Микеланджело, Вероккио, Рафаэль – после целой эпохи мрачного, полуживотного средневековья; Руссо, Дидро – в моменты потрясений французского общества; Пушкин, Лермонтов, Гоголь – после триумфальной войны и попыток государственного переворота; поэты «серебряного века»; Маяковский, Булгаков – в новой, построенной на крови стране. Возможно, история порождает великие творения, а не гениальных творцов, раскрывая перед мыслящими, способными к творчеству, а не копированию, людьми неординарные темы.

Тогда почему же последние перемены в России не взорвали общество – почему нет ни одной сильной, яркой, одаренной личности, не говоря уж о гениях? Людмила Улицкая, Клавдия Голицына, Сергей Михалков и другие ныне признанные творцы не появились, а были - писали, рисовали, снимали - еще и в советский период.

Один из ответов на вопрос заключается в том, что взрыва-то и не было, произошла ротация, передел власти и общества, но даже лица верховной власти остались прежними.

Однако мне думается, что взрываться просто было нечему. Еще при «рождении» советского монстра интеллигенция покинула Россию. Одаренные и гениальные люди, поддержавшие это «детище» умалишенной толпы неучей, славившие идеи новой жизни, вложившие весь свой потенциал в развитие нового общества и свободного Человека, были либо сметены, смяты этим строем, либо незаметно устранены, ликвидированы за ненадобностью и опасностью.

А потом в течение 80 лет (то есть, по сути, на протяжении нескольких поколений!) создавались стандарты, системы, секции, регламенты. Людей с выдающимися способностями, неординарным мировоззрением насильно «вписывали» в социально приемлемые рамки. Набоков описывает этот конфликт, это унижение, эту грязь в романе «Под знаком незаконнорожденных». Страхом, силой заставить быть как все, слиться с массой, перестать думать, и начать повиноваться! Все свести к норме, среднему статистическому! Детей рожали по предписаниям: отлучить от матери, обследовать, замерить, взвесить… Воспитывали по стандартам: оценка не знаний, а способность подчиняться структуре… Личность не ценна – незаменимых людей нет!

По-моему, этих 80 лет вполне достаточно, чтобы все перемешать, усреднить, высчитать медиану и среднее значение… и совершенно забыть об одаренности, гениальности. Серой безликой толпой легче управлять, чем свободным и мыслящим обществом. Это выгодно отдельным, конкретным людям, которые и становятся символами эпохи.
Вот только при перемешивании, ротациях взрываться уже нечему. И не взрыв произошел, а просто ушат с помоями перевернулся. Одна надежда на единицы, которых не успели сломать, а лишь заразили страхом на всю жизнь. Да и, пожалуй, на наших внуков (даже не детей), которые, может быть, не будут заражены этим страхом быть личностью, индивидуальностью, не будут оглядываться по сторонам и упираться себе под ноги, а посмотрят вверх.
Библиография:

Издательство «Симпозиум», 1999

1. Владимир Набоков. Стихотворения.

2. Владимир Набоков. Прозрачные вещи.

3. Владимир Набоков. Смотри на арлекинов!

4. Владимир Набоков. Память, говори.

5. Владимир Набоков. Под знаком незаконнорожденных.

6. Публикации записей интервью с В. Набоковым. 1971, 1972