Сборник содержит материалы межрегионального круглого стола «Актуальные проблемы современного казачества Сибири и Тюменского региона»

К сожалению, только в зрелом возрасте начинаешь понимать, насколько интересна и важна для тебя история твоего рода. Бывает и так, что расспросить о своих предках, кроме официальных, а поэтому скупых документов и молчаливых фотографий, уже не у кого.

29.11.1937 «приговор приведен к исполнению в г. Тюмени. В материалах архивного уголовного дела данных о месте захоронения нет, однако документально подтверждено, что массовые захоронения в г. Тюмени проводились в западной части старого Затюменского кладбища (район асфальтового завода)» [Ответ ФСБ РФ о деле Ф.С. Ермакова, ЛА]. В настоящее время на этом месте (ул. Полевая. 109) воздвигнут памятник жертвам сталинского режима [Памятники жертвам политических репрессий на территории бывшего СССР, URL] (из Тюменского района здесь захоронено 102 человека). Согласно справке о реабилитации, «постановлением Президиума Тюменского областного суда от 23 марта 1957 года, решение Тройки при УНКВД по Омской области от 22 ноября 1937 года, которым Ермаков Федор Степанович, 1886 года рождения был приговорен по ст. 58-2, 7, 11 УК РСФСР к расстрелу – отменено и дело производством прекращено за отсутствием состава преступления. Ермаков Федор Степанович полностью реабилитирован» [Справка о реабилитации Ф.С. Ермакова, ЛА].

В настоящее время все дети Федора Степановича уже умерли или погибли: один из сыновей погиб на войне, другой умер в юношестве (Иван и Владимир), Александра умерла в 2001 г., Николай – в 2002 г. Жена Федора, Мария, умерла в 1985-м году. Мой дед, Николай Федорович, я помню, гордился тем, что был из казаков. В минуты воспоминаний о своей жизни, о войне восклицал: «Мы, Ермаки!» Однако о своем отце воспоминаний ни мне, ни своей дочери, моей тете, не оставил. Видимо, не заживала семейная рана, ведь наверняка, будучи 15-летним подростком в1937 году, он много чего помнил о Федоре Степановиче.

Сохранилась фотография Федора Степановича Ермакова, где он запечатлен, видимо, вместе со своим сослуживцем в годы Первой мировой войны. На погонах – одна нашивка (что могло бы свидетельствовать о том, что он – приказной казак, если бы мы точно были уверены в сословном происхождении Ф.С. Ермакова).

Вот такова история Федора Степановича Ермакова, о котором сохранилось до обидного мало и вместе с которым в суровые и неправые годы ушло многое, то, чего уже никогда не узнать и не вернуть.

Литература:

1. 
   Балюк Н.А. Развитие земледельческого хозяйства Западной Сибири (конец XVI – начало XX вв.). Тюмень, 2002. 180 с.
   
2. 
   Ответ ФСБ РФ о деле Ф.С. Ермакова от 12.08.2003 // Личный архив Е.Е. Ермаковой. (ЛА)
   
3. 
   Памятники жертвам политических репрессий на территории бывшего СССР. Памятник жертвам сталинского режима [Электронный ресурс]. URL: http://www.sakharov-center.ru/asfcd/pam/pam_cardc281.html?id=175
   
4. 
   Справка о реабилитации Ф.С. Ермакова от 25.08.2003 // Личный архив Е.Е. Ермаковой. (ЛА)
   
5. 
   Статья 58 Уголовного кодекса РСФСР [Электронный ресурс]. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/ Статья_58_Уголовного_кодекса_РСФСР
   
6. 
   Червишевское муниципальное объединение [Электронный ресурс]. URL: http://www.atmr.ru/traion/mo/chervishevskoe/
   

В настоящее время «казачья» тематика становится все более актуальной. Вопросы происхождения казачества, его функций, национально-культурной идентичности, этимологии и современного толкования самого слова «казак» относятся к дискуссионным и активно обсуждаются не только учеными (историками, философами, социологами, юристами, политологами, психологами), но и широкими кругами общественности как в нашей стране, так и за рубежом [2, с. 7-13; 3, с. 53-56].

Одна из основных проблем, стоящих перед исследователями – это сочетание этнических, социальных, конфессиональных характеристик с многочисленностью и множественностью казачьих войск, разнообразием природно-географических условий их проживания и, соответственно, вариативностью традиционно-бытовой культуры. Так, в начале ХХ в. в России насчитывалось 11 казачьих войск (Амурское, Астраханское, Донское, Забайкальское, Кубанское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Терское, Уральское, Уссурийское) и 2 приравненных к ним конных полка (Иркутский и Енисейский), численность населения в которых составляла более 9 млн человек [4, с. 13]. Данные Всероссийской переписи населения 2002 г. зафиксировали факт самоопределения казаков в качестве отдельной национальности (более 140 тысяч человек назвали себя казаками). Интересно, что подобные варианты такой национальной принадлежности встретились практически во всех административно-территориальных единицах Западной и Восточной Сибири. И это неслучайно, поскольку казачество сыграло выдающуюся роль в культурно-хозяйственном освоении сибирского региона. Известный историк Сибирского казачьего войска С.М. Андреев убедительно доказал, что сибирское казачество представляло собой достаточно сложную полиэтническую общность, в состав которой входили не только восточнославянские народы, но и поляки, казахи, татары, калмыки, мордва, чуваши, крещеные башкиры и мещеряки и др. [1, с. 31-41].

Начавшийся в России в конце 1980-х - начале 1990-х гг. процесс социально-экономического и политического возрождения казачества актуализировал научные исследования по этой тематике. К концу ХХ в. увеличилось число публикаций, появились коллективные монографические труды, а в начале ХХI в. - первые энциклопедические, обобщающие и учебно-методические работы, в которых освещались различные аспекты истории и культуры казаков. Следует отметить, что в силу различных исторических и социально-политических факторов их историко-культурное наследие изучено крайне недостаточно. В наибольшей степени это касается сибирского казачества [7, с. 103].

Статус казачества как особого сословия (имевшего привилегии за несение обязательной службы) советская власть юридически упразднила одним из первых своих Декретов «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» от 10 ноября 1917 г. Неоднозначное отношение казачества к советской власти привело к их жесткому противостоянию. «Циркуляр ЦК РКП (б) об отношении к казакам» от 24 января 1919 г. требовал «признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления». В процессах раскулачивания и расказачивания многие из казаков были репрессированы или вынуждены были эмигрировать за рубеж. «За годы репрессий практически был полностью уничтожен и выдворен за пределы страны цвет генофонда большинства наций, населяющих Россию. …Казачество – народная сила, способная к самоорганизации и силовому сопротивлению, – первым подверглось уничтожению. Только по первоначальным предложениям с мест намечалось расстрелять более 70 тыс. человек» [9, с. 5]. В последующие годы в Советском Союзе казаки продолжали считаться «непролетарским элементом» и подвергались ограничению в правах. Так, например, запрет служить в рядах Красной армии был снят лишь в 1936 г., когда были сформированы Донская, Кубанская и Терская казачьи кавалерийские дивизии, отлично проявившие себя в Великой Отечественной войне (но после окончания войны их расформировали). На остальное казачество (в том числе и сибирское) на долгие годы пала непроницаемая тень забвения.

Возрождение казачества началось с конца 1980-х годов по всей России и приняло организационные формы, когда появились Указы Президента Российской Федерации: «О реабилитации репрессированных народов» (1991 г.), «О реабилитации казачества» (1992 г.) и др. Этот процесс является ярким примером проявления современных трансформаций российского общества, формирования его гражданских институтов. В настоящее время развернувшееся движение за возрождение казачества занимает промежуточное положение между государством и гражданским обществом [8, с. 3.] Возросший общественный интерес к истории и культуре казачества ознаменовался проведением целого ряда научных и научно-практических конференций, появлением новых общественных объединений и фондов, периодических печатных изданий, исследовательских и публицистических работ по «казачьей тематике».

Так, начиная с 1999 г., издается Всероссийский общественно-политический и историко-литературный журнал «Казаки России», в котором публикуются различные материалы по истории и культуре казачества. Этой проблематике посвящают свои страницы многие периодические издания, в том числе – российский исторический иллюстрированный журнал «Родина», учредителем которого является Правительство РФ и Администрация Президента РФ. Начиная с 2000 г. в Омске проходят Межрегиональные фестивали казачьей культуры «Наследие». В 2004 г. в г. Нефтеюганске Тюменской области в рамках Дней славянской письменности и культуры прошел Первый открытый межрегиональный фестиваль «Сибирь казачья», в 2008 г. в г. Кемерово состоялся фестиваль-конкурс казачьих коллективов среди студентов высших и средних учебных заведений Сибири и Дальнего Востока.

Первая попытка комплексного освоения современных проблем истории и культуры сибирского казачества была предпринята 17-18 декабря 2002 г. в г. Омске, где состоялась Межрегиональная научно-практическая конференция «Сибирское казачество: прошлое, настоящее, будущее», посвященная 420-летию Сибирского казачьего войска. Основными ее организаторами явились Администрация Омской области, Омский филиал Объединенного института истории, филологии и философии Сибирского отделения РАН, Сибирский филиал Российского института культурологии. Соорганизаторами выступили Омский государственный университет, Омский кадетский корпус, Сибирский народный собор, Сибирское войсковое казачье общество, Сибирское казачье войско Союза казаков России. В научном форуме приняло участие около 300 человек: ученые, краеведы, представители казачьих обществ и администрации, сотрудники архивов, музеев, образовательных и культурных учреждений из Барнаула, Краснодара, Магнитогорска, Москвы, Новосибирска, Омска, Павлодара (Казахстан), Салехарда, Тары (Омская область), Тюмени, Усть-Каменогорска (Казахстан), Челябинска. В обсуждении современных проблем казачества участвовали ученые различных специальностей: философы, историки, юристы, экономисты, политологи, этнографы, культурологи, фольклористы, лингвисты, искусствоведы.

Атаман Союза казаков России А.Г. Мартынов зачитал приказ о награждении орденом Союза казаков России «За службу казачеству» Губернатора Омской области Л.К. Полежаева, Митрополита Омского и Тарского Феодосия, атамана Сибирского казачьего войска Союза казаков России С.М. Толмачева и выполнил эту процедуру вручения. От Управления Президента Российской Федерации по вопросам казачества собравшихся приветствовал В.Б. Кабанов, поздравивший всех с 420-летней годовщиной Сибирского казачьего войска и пожелавший успехов участникам конференции. Затем он выступил с докладом, посвященным проблемам становления современного российского казачества. На конференции работали две секции: «История российского казачества» и «Традиционная культура казаков России», где было заслушано и обсуждено более 30 докладов. На круглом столе развернулась дискуссия по проблемам и перспективам развития сибирского казачества. Материалы конференции были опубликованы отдельным сборником [11].

Эстафету Омска – столицы Сибирского казачества – подхватила Тюмень. В 2009 и 2010 гг. при Институте гуманитарных исследований Тюменского государственного университета были успешно организованы и проведены две научно-практические конференции «Казачество Сибири: от Ермака до наших дней (история, язык, культура)», опубликованы сборники материалов конференции [5, 6]. В рамках работы Второй научно-практической конференции (с международным участием) был проведен Круглый стол «Казачий атаман Ермак и современность». Согласно принятой на этой конференции резолюции началась работа по формированию Координационного Совета по изучению истории и культуры казачества Азиатской России.

Следующий крупный научный форум, посвященный этой проблематике (в котором приняли участие около 300 человек), состоялся в г. Омске 25 февраля 2011 г., где проходила Всероссийская научно-практическая конференция «Сибирское казачество: история и современность». Основными ее организаторами выступили Правительство Омской области, Институт истории Сибирского отделения Российской академии наук, Омский филиал Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН и Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского. На участие в работе конференции поступило более 200 заявок из различных регионов России, а также – Аргентины, Казахстана, Узбекистана. География российских участников была представлена 28 городами (Барнаул, Благовещенск, Владивосток, Исилькуль, Калачинск, Кемерово, Краснодар, Красноярск, Магнитогорск, Москва, Надым, Нижневартовск, Новокузнецк, Новосибирск, Омск, Пермь, Ростов-на-Дону, Салехард, Санкт-Петербург, Сургут, Тара, Тверь, Тобольск, Томск, Тюмень, Уфа, Челябинск, Чита). К началу работы конференции был издан сборник научных трудов, куда вошли статьи ученых из ведущих научных центров по изучению российского казачества [10]. Сборник иллюстрирован историческими фотографиями из архивов и музейных фондов, а также – архива Министерства культуры Омской области и др.

Работа конференции прошла успешно и плодотворно, было заслушано 82 доклада. Кроме пленарных заседаний были организованы работы трех секций. На секции «История и современность казачества в Сибири» (руководитель: д.и.н. С.М. Андреев) – было заслушано 38 докладов, на секции «Военно-патриотическое воспитание: исторический опыт и современное состояние» (руководитель: к.ф.-м.н. А.А. Соловьев) – 14 докладов, на секции «Традиционно-бытовая культура казачества России и проблемы ее возрождения» (руководитель: к.и.н. М.А. Жигунова) – 23 доклада. В обсуждении актуальных проблем истории и современного состояния сибирского казачества приняли участие ученые различных специальностей (философы, историки, археологи, этнографы, юристы, экономисты, политологи, культурологи, филологи, фольклористы), представители органов государственной власти и местного самоуправления, сотрудники архивов, музеев и других образовательных и культурных учреждений, представители муниципальных образований органов власти, журналисты, краеведы, а также – непосредственно представители различных казачьих обществ.

Ведущий научный сотрудник Института гуманитарных исследований ТюмГУ Г.С. Зайцев выступил на секционном заседании с докладом «Координационный совет по историко-культурному наследию казачества Азиатской России: историческая закономерность или вызов времени?». На заключительном пленарном заседании было отмечено, что проведенная на высоком организационном уровне конференция открыла новую страницу в комплексном изучении истории и культуры казачества Сибири. Участниками конференции были приняты следующие РЕШЕНИЯ:

1). Поручить оргкомитету конференции обратиться в Правительство Российской Федерации с предложением проработать вопрос целевого федерального финансирования экспедиционных и исследовательских работ по изучению, сохранению и пропаганде историко-культурного наследия сибирского казачества.

2). Поддержать идею создания Координационного Совета по истории и культуре казачества Азиатской России для объединения усилий ученых, работников культуры и образования, представителей казачьих обществ, с целью создания единого информационного пространства и оказания консультативной поддержки и методических рекомендаций по пропаганде и возрождению лучших казачьих традиций. Принимая во внимание дефицит научных изданий и литературы, посвященных сибирскому казачеству, поручить оргкомитету и Координационному Совету организовать работы по подготовке и изданию «Энциклопедии сибирского казачества».

3). Учитывая необходимость дальнейшей пропаганды историко-культурного наследия казачества, отметить необходимость создания в г. Омске Музея истории и культуры Сибирского казачьего войска.

Участники конференции приняли также решение РЕКОМЕНДОВАТЬ:

- органам государственной власти и казачьим объединениям координировать и консолидировать работы по изучению и пропаганде лучших казачьих традиций совместно с представителями науки, культуры и образования;

- ученым различных специальностей активизировать научные исследования по историческому прошлому и современному состоянию сибирского казачества;

- государственным музеям и архивам расширить свою деятельность по изучению материалов по казачеству и представлению их широкой общественности;

- учреждениям военного образования возрождать воинские традиции казачества в целях военно-патриотического воспитания подрастающего поколения;

- центрам казачьей культуры интенсифицировать работу по сбору и пропаганде культурного наследия сибирских казаков;

- казачьим фольклорным коллективам продолжить работу по сбору и пропаганде казачьего фольклора.

Учитывая необходимость проведения дальнейших работ по изучению и пропаганде истории и культуры сибирских казаков, было принято решение о том, чтобы Всероссийскую научно-практическую конференцию «Сибирское казачество: история и современность» проводить один раз в 5 лет и посвящать юбилейным датам Сибирского казачьего войска.

Современный процесс возрождения сибирского казачества протекает довольно неоднозначно, характеризуется значительным расколом на общественное и реестровое общества, поисками новых форм национально-культурной и социальной идентичности, функциональных ролей. Недостаточная изученность сибирского казачества, нехватка бесспорных доказательств и достаточного количества репрезентативных источников (как по раннему, так и дальнейшим периодам казачьей истории), зачастую излишняя политизированность и мифологизированность привели к обилию различных гипотез и существенно осложняют современное осмысление феномена казачества. Неоднородность социального, этнического и конфессионального состава, большая территориальная разбросанность, разобщенность источников и материалов, исследований российских и зарубежных ученых, недостаток конкретной информации вызывают существенные трудности в исследовании заявленной проблематики. Для дальнейшей разработки этой тематики необходимо проведение комплексных работ по собиранию, изучению и пропаганде историко-культурного наследия российского казачества. Это позволит логически обобщить имеющиеся источники, материалы, научные наработки и перейти к написанию «Энциклопедии сибирского казачества». Необходимость реализации этого историко-культурного проекта не вызывает сомнений и ждет своего воплощения.

Литература:

1. Андреев С.М. Сибирское казачье войско: возникновение, становление, развитие (1808-1917 гг.). Омск, 2006. 259 с.

2. Безотосный В. Кто такие казаки? // Родина. Российский исторический иллюстрированный журнал. 2004. № 5. С. 7-13.

3. Жигунова М.А. Кто такие казаки в современной России? // Казачество Сибири: от Ермака до наших дней (история, язык, культура): Сборник материалов международной научно-практической конференции. Тюмень, 2009. С. 53-56.

4. История казачества Азиатской России. Т. 1. Екатеринбург: Уро РАН, 1995.

5. Казачество Сибири: от Ермака до наших дней (история, язык, культура): Сборник материалов международной научно-практической конференции / Под ред. И.С. Карабулатовой В.Н. Евсеева; гл. ред. И.С. Карабулатова; отв. ред. Г.С. Зайцев. Тюмень, 2009. 230 с.

6. Казачество Сибири: от Ермака до наших дней (история, язык, культура): Сборник материалов II Всероссийской научно-практической конференции. / Составители И.С. Карабулатова, Г.С. Зайцев, Г.К. Чаукерова. Тюмень, 2010. 257 с.

7. Матвеев О.В., Жигунова М.А. Из истории изучения фольклора и этнографии казачеств России // Очерки традиционной культуры казачеств России. Т. 1. М.: Краснодар, 2002. С. 99-109.

8. Озеров А.А. Казачество в современном российском обществе: институционально-политический анализ: Диссертация доктора полит. наук - Ростов-на-Дону, 2006. 260 с.

9. Острягин А.И. Введение // Гришаев В.Ф. За отсутствием состава преступления (О репрессиях сибирского казачества на Алтае). Барнаул, 2009. С. 5-7.

10. Сибирское казачество: история и современность: Сборник научных статей / Под ред. М.А. Жигуновой, Н.А. Томилова. Омск, 2011. 256 с.

11. Сибирское казачество: прошлое, настоящее, будущее: Материалы Межрегиональной научно-практической конференции / Под ред. М.А. Жигуновой, Т.Н. Золотовой, Н.А. Томилова. Омск, 2003. 293 с.
СИБИРСКИЕ ГОРОДОВЫЕ И ПОГРАНИЧНЫЕ КАЗАЧЬИ ПОЛКИ

Зинченко С.Н.

г.Томск

К началу XIX века вся территория азиатской России была покрыта сетью казачьих поселений. И вся эта территория, во много раз превышающая европейскую часть Империи, называлась Сибирью. До 1917 года ни Дальний Восток, ни Приморье, ни Камчатка с Чукоткой не являлись отдельными географическими понятиями, весь монолит территории за Уралом именовался Сибирью, с дальнейшим делением ее на губернии и составляющие их географические районы, например: Алтай, Якутия и т.д. Казаки жили в городах и близлежащих селах и поселках, основанными их предками еще в XVII веке. Следует отметить, что близлежащими эти поселения были только по сибирским меркам, они могли находиться от города, к которому были приписаны, в десятках верст, а то и более. Вслед за служилыми людьми шли промышленники (профессиональные добытчики пушнины и ценных пород рыбы), затем подтягивались крестьяне и ремесленники. В старых западносибирских городах и сельской местности в итоге растущей колонизации края казаки уже давно к описываемому периоду не являлись основным населением. Подобным образом ситуация менялась и на востоке Сибири. Но значение казачества в Сибири, несмотря на это, не падало, а в пограничных районах и возрастало. Основным контингентом пограничников в азиатской России в XIX веке были казаки. Казаки, оказавшиеся в результате расширения Империи далеко от границ, несли внутреннюю службу. И служба эта была весьма разнообразна и обременительна. Весь XIX век до 1881 года Россия воевала. И немногочисленные регулярные полки Сибири — Тобольский, Томский, Якутский пехотные, Иркутский драгунский (за доблесть в наполеоновских войнах произведен в гусарский) не выходили с европейского театра боевых действий. Вся ответственность за охрану и оборону громадного края и поддержание внутреннего порядка ложилась на казаков, остававшихся единственной военной силой за Уралом. Вот поэтому, в отличие от своих соседей — оренбуржцев, принимавших участие практически во всех войнах Империи и покрывших славой свои знамена, начиная с наполеоновских войн, у казаков Сибири в XIX веке был единственный эпизод их присутствия в Европе — это участие тридцати казаков Сибирского казачьего войска в Болгарском походе 1877-1878 гг. С 1833 года установлено командирование в Лейб-Гвардию (конкретно в Лейб-Гвардии Конногренадерский полк) тридцати казаков Сибирского линейного войска, находившегося в ведении военного ведомства. Явно эта командировка в век информационного дефицита делалась с ознакомительно-педагогическими целями, нашли бы бравых молодцов и помимо сибирцев. Расходясь по окончании службы по станицам и поселкам, казаки-гвардейцы рассказывали о столичном житье-бытье, о величии Империи и незыблемости самодержавия, да и сами получали определенное развитие во время службы в гвардии. Командировки эти были отменены в 1882 году, во время военных реформ Александра III.

Но вот читаем в серьезной и объективной работе следующее: «Они (ЗКВ) (имеется в виду Забайкальское войско — С.З.) участвовали в Восточной (Крымской) войне 1853-1856 гг., русско-турецкой войне 1877-1878 гг., в войне с Китаем 1900-1901 гг., русско-японской войне 1904-1905 гг. и Первой мировой войне 1914-1918 гг.» (А.В. Константинов Н.Н. Константинова «Забайкалье: ступени истории». Новосибирск издательства СО РАН 2010 г. стр. 92). Но ведь Забайкальское войско было создано, как правильно утверждают приведенные выше авторы, в связи с активизацией западных держав в устье Амура (да и, конечно же, как противовес гегемонистским китайским устремлениям на Забайкалье и Приамурье — С.З.) из разрозненных казачьих подразделений и другого МЕСТНОГО контингента в 1851 г. Ведь была же попытка англичан в ту же Крымскую кампанию захватить Камчатку в 1854 году, которая с блеском была отбита горсткой солдат, камчатских казаков и добровольцев. Подобный боевой эпизод произошел в устье Амура в октябре 1855 года. Командированная в 1854 году генерал-губернатором Н.Н. Муравьевым сотня забайкальцев и взвод якутских казаков под началом есаула Пузино за пятнадцать дней боев отбила все попытки захватить залив Де-Кастри, а урядник Тоскин снайперским выстрелом уничтожил командира десанта и стал первым георгиевским кавалером Забайкальского войска (там же стр. 100-101). Хоть не на побережье далекого Крыма, а в устье родного Амура, но забайкальцы все же внесли свой вклад в борьбу с агрессором. Можно представить себе, что если бы не есаул Пузино с сотней героев-казаков, то эта стратегическая территория была бы оторвана от России и, возможно, навсегда. Примеров с Британией много – Гибралтар, Гонконг, Сингапур. Но вот кампания 1877-1878 гг. и Забайкальское войско как-то траекториями не пересекались. И городовые казаки Сибири, и созданный на их базе ряд казачьих войск от Иртыша до Амура, как уже говорилось, предназначены были для службы в азиатской части империи. Но после завоевания Средней Азии в 60-х - 70х годов XIX в., формирования политического союза Антанты в начале XX века, к которой примкнула и Япония, внешнеполитическая обстановка позволила вывести в Первую мировую войну казаков Сибири на европейский и кавказский театр военных действий. И казаки не посрамили чести своих войск и славы предков. Хотя к этому времени, к сожалению, многие городовые казаки Сибири были расказачены и переведены в податное сословие. Так как же происходило развитие городовых сибирских казаков в XIX веке?

Казачество Сибири, начало которому положил поход казачьей дружины Ермака в 1581 году, формировалось на базе городов-крепостей, основанных казаками и другими служилыми людьми на крутых берегах сибирских рек. В 1596 году была основана Тюмень, в 1597 основан Тобольск, на многие годы ставший столицей Сибири.

И эти два города стали трамплином к освоению Сибири. Сургут, Березово, Тара, Нарым

были основаны в конце XVI века. Основанный в 1604 году Томск послужил базой продвижения на Алтай и в Восточную Сибирь. В первой половине XVII века были основаны Кузнецк, Енисейск, Красноярск, Якутск, а в 1652 году и Иркутск. Перешагнувшие через Байкал казачьи дружины в 1649 году основали Верхнеудинский, а в 1654 году и Нерченский остроги. Кроме этих были основаны и другие городки и укрепления, но, не пыполняя такого стратегического значения, как вышеперечисленные, они либо стали поселками, либо исчезли.

Удаленность от центра, трудность сообщения и контроля со стороны метрополии, бюрократизм и кумовство, а также откровенное равнодушие и пренебрежение к Сибири, отношение к ней как к неравноправному сырьевому и геополитическому придатку (не изжитые и до сих пор) в первые же годы породили хроническое беззаконие, мздоимство, зачастую переходящее в прямой грабеж, невыплаты жалования, откровенное самодурство и другие злоупотребления, невозможные в таком количестве и качестве в европейской части страны. Ответная реакция — жалобы и челобитные, побеги и открытые бунты. Но следует отметить, что российское общество хоть и медленно, но развивалось. Свежую струю в это принесли победа над «Великой» армией Наполеона и европейский поход Русской армии. При формальном переименовании в XVIII веке административно-бюрократического аппарата в громадном Сибирском крае нравы и обычаи, да зачастую и методы управления еще в начале XIX века оставались на уровне века XVII. Начало XIX века характеризуются ростом недовольства и народных волнений в Сибири. Власти понимают срочную необходимость перемен, и в 1821 году в Сибирь на должность генерал-губернатора назначается известный российский реформатор М.М. Сперанский. Сразу же по вступлении в должность Сперанским была проведена глобальная ревизия, которая выявила многочисленные масштабные злоупотребления чиновников всех рангов. И вот уже в 1822 году энергичным генерал-губернатором был издан целый пакет законодательных актов, касающийся всех групп населения Сибири: крестьян, горожан, казаков, ссыльных и коренного населения. Всего Сперанским было создано десять законодательных актов, составивших «Учреждение по управлению сибирских губерний». В их числе был и «Высочайше утвержденный устав о сибирских городовых казаках» от 1 июля 1822 года (ст. стиля). Параграф первый устава гласил, что городовые сибирские казаки принадлежат к составу губернской и окружной полиции и находятся в гражданском управлении. Войсковые же казаки, например, Сибирское линейное казачье войско, подчинялись военному ведомству. Но и те, и эти состояли в одном казачьем сословии.

Состав сибирских городовых казачьих полков учрежден был следующий.

В Тобольской губернии учреждалось два казачьих полка. В состав Тобольского казачьего полка обращались русские казачьи команды Тобольской губернии. В состав Сибирского Татарского казачьего полка обращались городовые казачьи татарские команды: Тобольская и Тюменская Тобольской губернии и Томская команда Томской губернии.

В Томской губернии был образован Томский городовой казачий полк из команд Томской, Кузнецкой и Нарымской.

В Енисейской губернии создается Енисейский городовой казачий полк из Красноярской, Енисейской и Туруханской городовых казачьих команд.

В Иркутской губернии было сформировано два городовых полка: Иркутский и Забайкальский городовые казачьи полки. Точнее, сформирован из команд Верхнеудинской и Нерчинской Забайкальский полк. А Иркутский полк был сформирован решением военного ведомства еще в 1798 году. В Якутской области и Охотском крае образован из Якутской, Охотской и Ижигинской команд Якутский городовой казачий полк. Все городовые полки, включая Якутский, изначально были конными полками. В 1836 году Якутский городовой полк был переведен в разряд пеших. Состав Тобольского полка был шестисотенный, остальные полки были пятисотенными. Правда, встает интересный вопрос для исследователя, насколько Якутский полк был пешим, ведь в Якутии есть местная порода лошадей, и насколько такие полки, как Тобольский и Красноярский, были конными, если они ко всему прочему смотрели за порядком в таежных и лесотундровых районах Сибири? Ведь в главе X параграфе 104 «Высочайше утвержденного устава о сибирских городовых казаках» говорится: «Якутским, Березовским и Туруханским казакам позволяется и на службе быть в платье, тамошнему климату свойственном, и носить то, которое они сыздавна приобвыкли, т.е. в парках и проч.».

Известный писатель и публицист В.Г. Короленко, будучи сосланным в 1881 году в Якутию, наблюдал этих казаков — зимой несли службу на собачьих упряжках, одеты были как местные аборигены, «не были похожи на лихих южных казаков».

Чины полкового командования были приравнены к чинам гражданского ведомства, и полковые казачьи командиры являлись не офицерами, а чиновниками. В названиях полкового руководства сохранились такие архаичные названия, как полковой атаман и пятидесятник. В Своде законов Российской империи за 1838 год в разделе «Свод учреждений государственных и губернских» на основании Указа от 1 июля (ст. Стиля) 1822 года дано штатное расписание городовых сибирских казачьих полков. В Тобольском городовом казачьем полку это полковой атаман, идущий по 9 классу гражданской шкалы «табеля о рангах», шесть сотников по 12 классу и шесть хорунжих по 14 классу.

Нижних чинов: двадцать урядников-пятидесятников, тридцать три младших урядника, восемь писарей, восемь мастеровых и шестьсот казаков. В остальных сибирских городовых казачьих полках: Сибирском Татарском, Томском, Енисейском, Иркутском, Забайкальском и Якутском штат был одинаков. Это полковой атаман в 9 классе, пять сотников в 12 классе, пять хорунжих в 14 классе, восемнадцать урядников-пятидесятников, двадцать восемь младших урядников, семь писарей, семь мастеровых и пятьсот казаков. И посему возникает вопрос к статье К. Кабдулвахитова «Мусульманское казачество Сибири», опубликованной в первом сборнике «Казачество Сибири от Ермака до наших дней» за 2009 год. В статье: «В 1852 году в Тобольском конном казачьем полку несли службу 1380 мусульман. Однако уже вскоре, согласно Положению Военного Совета от 6 февраля 1854 года о причислении в период размежевания полковых земельных угодий 5874 ясачных татар в военное сословие, количество мусульманских казачьих селений резко возросло.

В 1855 в Тобольском конном казачьем полку вместе с зачисленными в полк ясачными татарами служило 6247 правоверных — это 33,6 процентов от общего числа военнослужащих. Для сравнения: в Уральском казачьем войске на службе состояло 3407 мусульманина, в Оренбургском 5650, Кавказском линейном — 1959, Донском — 318».

Ну а теперь об этом по порядку.

С 1819 по 1869 гг. Уральское казачье войско согласно штатного расписания выставляло двенадцать конных полков. Войсковое население области состояло из казаков-старообрядцев и некоторой части мусульман — татар. В списках уральских полков времен среднеазиатских походов и Первой Мировой встречается по нескольку татарских фамилий, не более (мусульмане Уральского войска, как и Оренбургского, — это именно уральские татары). Но 3407 мусульманина — это было бы половина списочного состава всех двенадцати строевых полков Уральского войска. Вероятнее всего, автору попалась цифра общего количества лиц войскового сословия Уральского войска от шестнадцати лет и до старости, исповедующих ислам и имеющих право на казачий пай. То же самое можно вывести и относительно Оренбургского войска, и Терского. Но тема данной статьи другая. Вернемся к городовым казакам Сибири.

Тобольский конный казачий полк (а именно так назывался с 1849 года Сибирский Татарский полк; к этому мы еще вернемся) ну никак не мог иметь в своем составе в 1855 году, да и раньше то же, «6247 правоверных», хотя штат полка с 1849 года вырос на одну сотню. В отличие от войсковых казачьих полков, где служили вместе и православные, и старообрядцы, и буддисты, и мусульмане, городовой Сибирский Татарский, он же с 1849 года городовой Тобольский конный казачий, был сформирован по этноконфессиональному признаку из сибирских служилых татар. Параграф 77 вышеназванного указа от 1822 года говорил по этому поводу конкретно: «Офицеров и казаков, не Магометанскую веру исповедующих, в Татарский полк не определять». Штат полку с 1822 по 1849 год определялся в 571 человек. 21 октября 1849 (по ст. стилю) вышло «Положение о Тобольском казачьем пешем батальоне и Тобольском конном полку». Параграф первый «Положения» гласил:

«Из городовых казачьих полков Тобольской губернии, Тобольского и Сибирско-Татарского, образуются: а) Пеший казачий батальон, и б) Конный казачий полк. Согласно параграфа второго батальон принимал название Тобольского пешего казачьего батальона, а полк — Тобольского казачьего конного полка (расположение слов в «Положении» именно такое — С.З.). Новое штатное расписание Тобольскому конному полку определялось уже не пятисотенное, а шестисотенное, вместе с пятью фельдшерами составляло 676 человек. В пешем батальоне по штату полагалось чуть меньше - 648 человек. И если, согласно К. Кабдулвахитова, в Тобольском казачьем полку в 1854 году «несли 1380 службу мусульман», то «Положение» 1849 года говорит о 1354 казаках (не мусульманах или христианах, а о лицах войскового сословия), живущих на юртовых полковых землях и приписанных к Тобольскому казачьему полку. А вот полк этот, как уже говорилось ранее, комплектовался из тобольских татар. В пешем батальоне же за этот период числится 1707 казаков, проживающих на землях Тобольского городового полка и приписанных по службе к батальону. Но стояли в строю и получали жалованье, как уже говорилось, в Тобольском пешем батальоне 648 человек, а в Тобольском казачьем конном полку — 676 человек. А 1354 (по росту рождаемости затем и 1380) казаков из татар и 1707 городовых тобольских казаков относились к категории сибирских станичных казаков и жалованья из казны не получали. Вероятно, к станичным казакам относится и цифра 6247, не видя документов, говорить трудно, как и непонятно, что автор имел в виду под 33,6 процентами — от общего числа императорской армии или только от городовых сибирских казаков. Но и это вряд ли, Тобольский конный казачий — один из восьми сибирских городовых полков, а были еще и казаки сибирские линейные, и пограничные. К сожалению, подобные с потолка взятые и ничем не обоснованные цифры присутствуют и у авторов других статей сборника.

А что же такое станичные казаки сибирских городовых полков? Это совсем не то, что станичные казаки казачьих войск. Казаки Донского, Черноморского, Кавказского линейного и далее по списку войск выставляли от станичных обществ в казачьи строевые полки и батареи положенное по штату количество обученных и снаряженных воинов. У сибирских городовых казаков, подчинявшихся гражданскому начальству и выполнявших полицейские обязанности, служба делилась на полковую и станичную. Каждый городовой полк (как административная единица) комплектовал один пятисотенный или шестисотенный полк, куда набирались проживавшие в городах либо малоимущие казаки (казакам казачьих войск, кстати, проживание в городах в основном запрещалось). Остальные лица казачьего сословия данного административного полка, проживающие в сельской местности и ведущие начало от беломестных казаков, несли службу на месте, практически не покидая своих сел и поселков (хоть эти казаки и назывались станичными, населенных пунктов под названием «станица» у них так и не появилось). Параграф 143 «Положения» гласил: «При составлении станиц два главных правила принимаются во внимание: 1) Заселение и охранение пустых и мало обитаемых мест; 2) Исправление казенных надобностей без особенных на то издержек и вследствие того постепенное уменьшение числа их в полковом составе». Несколько населенных пунктов с центром в одном из них создавали «станицу» наподобие того, как из крестьянских деревень создавались волости. Каждая станица выбирала на три года для самоуправления голову на правах хорунжего и его заместителя –

А вот обязанности полковых казаков. «Указ» Сперанского сводит их в три группы: 1) Исполнение полицейских обязанностей; 2) Хозяйственная служба городовых казаков; 3) Исполнение ими служебных обязанностей других силовых ведомств при отсутствии у последних необходимого количества своих кадров. Параграф 22 перечисляет полицейские обязанности: 1) Ночные полицейские разъезды в городах. 2) Поимка беглых в городах и уездах. 3) Конвой казенных транспортов. 4) Пикеты и разъезды у заводов и фабрик, предупреждение побега ссыльных. 5) Препровождение ссыльных на этапную дорогу. 6) Составление конной стражи на этапах. 7) Исполнение обязанностей полицейских непосредственно при полицейском начальстве (силовое прикрытие). 8) Охрана соляных озер. 9) Побуждение к платежу податей, взносу недоимок и выполнению повинностей. 10) Поддержание порядка при проведении массовых торгов и ярмарок. 11) Исполнение должности квартальных надзирателей в небольших городках. 12) Наблюдение за казенными поселениями.

Регламентирована согласно параграфа 23 их хозяйственная служба: 1) Завоз на Крайний Север продовольствия, его продажа и хранение по установленным ценам. 2) Сбор податей с коренных народов. 3) Выполнение рабочих обязанностей, в том числе землемерных и строительных, на заводах, фабриках и казенных промыслах. 4) Выполнение казенных заготовок.

Параграф 24 гласил, что взамен других команд казаки употребляются: 1) В пограничные караулы и разъезды там, где нет пограничной стражи. 2) Назначаются в охрану казенного имущества, если не хватает солдат 3) Выполняют обязанности почтальонов в случае их недостатка, либо в отдаленных районах. 4) Выступают счетчиками казначейства в случае их недостатка. 5) По необходимости выполняют обязанности воинских команд внутренней стражи.

Состоять на службе казаки и урядники должны были, как и другие иррегулярные войска, «...до того времени, пока продолжать оную в силах». И это отрицательная деталь «Указа», Ведь ранее, в 1798 году, распоряжением Павла I cлужба городовых казаков устанавливалась в 25 лет. Правда, они потеряли в статусе — казачьи офицеры являлись только гражданскими чиновниками, казачьим детям было отказано в казенном обучении в школах для солдатских детей. Такое, например, случилось в Тобольске, где казачьи дети учились с 1732 года. Из-за специфики службы подразделения городовых полков не дислоцировались компактно, а были рассредоточены по губернии либо по конкретной ее области (например, Иркутский и Забайкальский полки Иркутской губернии). При общем подчинении полка губернатору и областному начальнику отдельные сотни и команды на местах подчинялись окружным начальникам, а где их не было - напрямую городничим. Так, в 1850 году сотни Томского городового полка располагались следующим образом: 1 сотня — в Томске, 2 сотня — в Колывани, 3 сотня — в Каинске, 4 сотня — в Бийске, 5 сотня — в Кузнецке. На июль 1850 года командиром полка был заурядхорунжий (совсем невелик чин) Серебреников Николай Павлович. Сотников — 2 (во 2 и в 5 сотне. Хорунжих — 4 (1 сотня — 2, 3 сотня — 1, 5 сотня — 1). Урядников — 47 (1 сотня - 12, 2 сотня — 7 , 3 сотня — 9, 4 сотня — 10, 5 сотня — 9). Казаков — 363 (1 сотня — 68, 2 сотня — 84, 3 сотня — 97, 4 сотня — 63, 5 сотня — 53). Писарей — 5 (1 сотня — 2, 2 сотня — 1, 3 сотня — 1, 4 сотня — 1, 5 сотня — 1). Мастеровых — 5 (1сотня — 2, 2 сотня — 1, 3 сотня — 1, 4 сотня — 1, 5 сотня — нет).

Как видим, списочный состав меньше штатного расписания. Только урядников на одного больше согласно «Свода учреждений государственных и губернских». Одних казаков не хватает 137 человек, а также четырех офицеров и четырех нестроевых. Много написано о тяжелом экономическом положении, к примеру, казаков Черноморского войска в первой половине XIX века (да и по другим войскам сведений предостаточно). Может, идеально положение городовых полков, которые в отличие от войсковых казаков получали снаряжение от казны, а не от войска за свой счет?

Единообразная форма для всех городовых казачьих полков была введена еще в 1829 году, во время их подчинения гражданским властям. До того единообразную форму имели постановлением иркутского гражданского губернатора с 1801 года верхнеудинские казаки, а с 1813 и сформированный из иркутских казачьих команд Иркутский городовой казачий полк. В 1819 году единообразную форменную одежду получили и якутские казаки. Остальные казаки носили традиционную казацкую одежду, утвержденную в 1774 году. Но «Уставом» 1822 года предписывалось введение единообразной формы всем сформированным из казачьих команд городовым полкам. И единообразная форма была введена, причем в генерал-губернаторстве Западной Сибири она была принята своя, зеленого цвета одного фасона и прикладных цветов, а в Восточной Сибири гражданские губернаторы установили свою, синего цвета и своего фасона и прикладных цветов. История формы сибирских казаков — это большая и интереснейшая тема. Отметим только, что особо красивой и залихватской была форма городовых казаков в 40-е и 50-е годы XIX столетия.

Но были казачьи полки, которые до самой середины XIX века ходили в своей национальной одежде. В конце XVII – начале XVIII веков восточная окраина империи — Забайкалье — была покрыта сетью казачьих острогов. Общее количество казаков в гарнизонах колебалось от 1055 до 1200 человек. Постоянных пограничных караулов не было, двухтысячеверстная граница патрулировалась разъездами на опасных направлениях. Но после подписания в 1727 году между Россией и Китаем Буринского договора вдоль границы было открыто более тридцати караулов. Караулами назывались расположенные вдоль пограничной линии казачьи поселения, расположенные в 15 — 20 верстах от самой границы. Караулы были усилены тремя крепостями-форпостами. Состав пограничников был довольно пестрым: казаки, солдаты, тунгусы (эвенки), буряты. Основная нагрузка охраны границы ложилась на бурят и тунгусов, казаки контролировали их службу. В связи с постоянными нарушениями границы монгольскими племенами и экспансионистским аппетитом Китая весь XVIII век происходит усиление погранслужбы за счет ее увеличения и реорганизации. Увеличивать количество солдат, находившихся на стационарных постах, было нерационально и дорого. И в 1761 году формируется пятисотенный Тунгусский (эвенкийский) казачий пограничный полк, а в 1765 году — четыре шестисотенных бурятских полка. Атаманами, есаулами, сотниками, пятидесятниками и десятниками в этих полках была родовая аристократия. Атаман четырех бурятских полков назначался Петербургом, остальные командиры выбирались соплеменниками и затем утверждались иркутским гражданским губернатором. Это были мобильные и отлично знавшие местность формирования. В отличие от русских казаков службу несли они в своей национальной одежде.

К семидесятым годам и количество русских казаков на границе достигает тысячи человек. Значительная часть городовых казаков с семьями переселяются на границу, им отводятся земельные участки. Из всех перечисленных выше сил в 1772-1775-х годах формируется Пограничное казачье войско. К 1775 году пограничные силы Забайкалья насчитывали 3700 человек, из них 1700 постоянно находилось на границе. Главенствующую роль на границе играли русские казаки. Все пограничные казаки были конными, по службе подчинялись местному пограничному начальству. В 1851 году в связи с реформами в крае, проводимыми генерал-губернатором Восточной Сибири Н.Н. Муравьевым, императором Николаем I было подписано 17 марта (ст. стиля) «Положение о Забайкальском казачьем Войске». Основу войску составили казаки старинных сибирских родов Забайкальского городового полка, городовых станиц Верхнеудинского и Нерчинского уездов, казаков обоих забайкальских пограничных отделений. Также в состав нового казачьего войска вошли и казаки-буряты и казаки-тунгусы (эвенки) названных выше пяти полков. После своего создания войско стало интенсивно пополняться и развиваться, чего требовала военно-политическая обстановка в регионе. Но это уже история не городовых и пограничных казаков.

Были переведены в подчинение военному ведомству и Красноярский и Иркутский полки. Реформирование это было осуществлено, как и в Забайкалье, на два года позже, чем в Западной Сибири — в 1851 году. Но в Забайкалье было положено начало формированию нового войска, ставшего вскоре по численности войскового населения четвертым в России войском. На базе Забайкальского войска было создано еще два войска, Амурское и Уссурийское. В Красноярском и Иркутском же полках реформа повторила реформу 1849 года в городовых полках Западной Сибири. Оба полка, как и в Западной Сибири, продолжали выполнять свои старые функции. Но войсковое население их было увеличено за счет возвращения в служилое сословие части ранее расказаченных иркутских и енисейских казаков. Станичные казаки также вводились в непосредственное подчинение полкового командира. Кстати, любопытная деталь. В «Положении» о тобольских казаках» нет регламентации службы станичных казаков. Видимо, она окончательно была снята со всех городовых казаков Сибири. Чрезвычайно сложно было заниматься хозяйством, содержать коня и амуницию и нести службу практически поголовно, да и выплачиваемое жалование было весьма скромно. Отсюда и явное обнищание казаков, обеспокоившее правительство, которое новой реформой хотело повысить боеспособность казаков. Ведь отмечалась не только некачественность и обветшалость обмундирования и снаряжения. По статистическим таблицам просматривается серьезная недоукомплектованность полков как рядовым, так и офицерским составом. Приравнивание городовых офицеров по статусу от гражданских чиновников к казачьим офицерам и снижение служебной нагрузки на казаков с увеличением численности полкового населения и ликвидацией станичной службы должны были улучшить благосостояние казаков и усилить их боеспособность

Енисейский и Иркутский казачьи полки просуществовали до 1871 года, когда были сокращены до одной сотни в каждом (в военное время развертывались в два трехсотенных дивизиона). Соответственно и значительное количество казаков было переведено в податное население. Но казачий дух и историческая память у енисейцев и иркутцев сохранились, и в 1917 году служилыми и историческими казаками были созданы Енисейское и Иркутское казачьи войска.

Таким образом, из приведенного материала видно, что сибирские городовые казаки, за исключением пограничных казаков, несли полицейскую и охранную службу. Неоднократно приходилось сталкиваться с утверждением: «Казаки полицейскую службу не несли. А если и несли, то это не те казаки». Как это, сибирские городовые казаки, история которых насчитывает почти три столетия (а у якутских и более трех), «не те»? Полицейскую службу в той или иной мере несли все казаки. Широко известна гравюра времен Николая I, на которой изображен конный донской казак, конвоирующий участника крестьянского бунта. Активно привлекались к полицейской службе и оренбургские казаки, которых нанимали даже вместо не оправдавших себя на должности полицейских местных мещан в городах губернии, и казаки других войск, на что есть масса документов. Именно при участии казаков всех войск была остановлена кровавая вакханалия в 1905 году. Да, были недовольства и даже открытые выступления казаков против этого. Но связано это было именно с 1905 годом, либо с тем, когда казаков посылали на явно неправое дело — карать задавленных нуждой и безземельем крестьян, либо отрывали льготных казаков от сезонных сельхозработ, на которых держалось их хозяйство. Но в целом казаки, воспитанные на традициях служения государству, принимавшие присягу и бывшие большими патриотами России и своих войск, отлично понимали и выполняли свою службу. Львиная доля ссыльных и каторжных в той же Сибири, количество которых, несмотря на недовольство сибиряков, постоянно увеличивалось, состояла не из бунтовавших крестьян и польских повстанцев, а из опасных и особо опасных уголовников всех мастей, душегубов, воров и воспевавшихся советской пропагандой политических экстремистов и террористов. Служба городовых казаков в целом высоко оценивалась местными властями. Будут ли привлечены на службу Отечеству современные казаки — это вопрос к власти сегодняшней.

Литература и источники:

1. 
   Балюк Н.А. Роль сибирского казачества в хозяйственном освоении Зауралья в конце XVI – XIX вв. В сб. «Казачество Сибири от Ермака до наших дней». Тюмень 2010.
   
2. 
   Ивонин А.Р. Городовое казачество Западной Сибири в XVIII – первой четверти XIX вв. Барнаул, 1996.
   
3. 
   Кабулвахитов К. Мусульманское казачество Сибири // Казачество Сибири от Ермака до наших дней. Тюмень, 2009.
   
4. 
   Катанаев Г.Е. Западно-Сибирское служилое казачество и его роль в обследовании и занятии русскими Сибири и Средней Азии. Вып. 1. СПб., 1908.
   
5. 
   Константинов А.В. Константинова Н.Н. Забайкалье: ступени истории (с древнейших времен до 1917 года). Новосибирск, 2010.
   
6. 
   Никитин Н.И. Первый век казачества Сибири. Военно-исторический журнал, 1994, №1.
   
7. 
   Положение о Тобольском пешем казачьем батальоне и Тобольском конном полку. СПб., 1838.
   
8. 
   Сичинский Е.П. Участие казачества в охране правопорядка нка территории Оренбургской губернии. В сб. «Оренбургское казачье войско страницы истории XIX – XX веков» Челябинск 1999.
   
9. 
   ТФ ГАТюмО. ф. 329 оп. 541. Д.34 л. 70 - 71
   
10. 
    Устав о сибирских городовых казаках. О управлении сибирских городовых казаков. Свод законов Российской империи. Часть вторая Учреждения губернские. Книга 12. Свод учреждений о управлении сибирских казаков. СПб, 1838.