Сигналит мне, когда я прохожу мимо него

Надеваю черные балетки и выбегаю из квартиры так быстро, словно за мною гонится маньяк. А на 
самом деле просто лгу папе о том, что еду на день рождения одногруппника.
Это самое «день рождения» ждёт меня у машины. Курит, скорее всего. Смотрит на время и злится, 
ведь я сказала, что десяти минут мне хватит. В итоге — прошло уже двадцать. Но уверена, он меня 
простит. 
Только выхожу из подъезду и сразу же направляюсь к парковке, где стоит машина Андрея. Он 
сигналит мне, когда я прохожу мимо него. 
— Лиз, — кричит он, выходя из машины. 
Оборачиваюсь.
Быстрым шагом Андрей подходит ко мне, после чего обнимает — крепко, словно намеренно 
пытаясь сломать мне ребра.
— Задушишь, — недовольно говорю я, но мечтаю остаться в его объятиях навечно. 
— Что будет, если я обниму тебя в полную силу? — виновато отвечает он, чуть ослабляя хватка. 
— А это было не в полную? 
— Это был один процен из ста. 
— Значит, мне опасно находиться рядом с тобой. 
— Тебе опасно находиться без меня. 
Андрей заботливо целует в лоб, после чего ведет к машине. Усаживает на переднее сиденье, сам 
становится рядом, достает пачку сигарет из кармана. 
— Что сказала папе?
— Что едем на день рождения одногруппника. 
Андрей сурово смотрит на меня, после чего сразу же отводит взгляд. 
Прикуривает. 
Я отбираю у него пачку сигарету. Смотрю, что написано.
— Курению вредит твоему здоровью. 
— Моему здоровью вредит эта врунишка, — взглядом он показывает на меня, чуть отходя назад, 
чтобы дым не попадал мне в лицо. 
— Чего это? 
— Думаешь, папе спокойнее, когда ты не со своим парнем, а с малолетками, которые не видят 
краев, когда набухаются? 
— Боже, мы же обсуждали это уже сто раз. Я обязательно расскажу ему о тебе, просто не сейчас. 
Мне нужно подготовиться. Опять хочешь поссориться? Давай я тогда сразу вернусь домой, чтобы 
не портить вечер нам обоим. 
Демонстративно пытаюсь встать с сидения, но Андрей не даёт мне этого сделать, перекрывая 
проход. 
Недокуренная сигарета летит на асфальт. 

Он присаживает на корточки. 
— Хорошо, я молчу. Только не уходи. 
— Я бы и не ушла... — признаюсь я, чуть краснея. — Просто пугала тебя... 
Постоянная открытость к нему удивляет меня. Странно, что я не хочу строить из себя 
недосягаемую царицу. Каждым вздохом хочется быть искренней с ним. 
— Я знаю. 
Он закрывает дверцу и садится на водительское место. 
— Куда поедем, малыш? 
— В любое место можно? 
— Конечно. Просто скажи, куда хочешь. 
— В караоке хочу, — отвечаю, недолго думая. 
— Серьезно? — удивляется Андрей. — Почему именно караоке? 
— Я хочу попеть для тебя песни...
Или тебе совсем не хочется? 
— Мне плевать, куда, лишь бы с тобой. 
Андрей заводит машину, потихоньку выезжая с парковки на дорогу. 
— Так тебе хочется в караоке или нет? Если нет, давай поедем в другое место. 
— Я же сказал, мне всё равно. 
— Но как-то ты не проявляешь особого интереса к этой идее... 
— Знаешь, не люблю, когда на тебя глазеют, — сухо произносит Андрей. — Сразу желание 
вырвать всем глаза нахуй. 
— Да кто на меня глазеть будет? 
— Долбаебы, которым надоело жить. 
Любым своим слово он только добавляет огня в затухающий костер моей души, заставляя пламя 
гореть вечно. 
— Если не хочешь, давай не поедем.
Иногда мне хочется что-то доказать Андрею — например, что у него нет поводов для ревности. А 
иногда мне просто не хочется делать ему больно, даже если для этой боли нет причин. В 
сегодняшний вечер я явно выбираю второе. 
Наверное, иногда я должна быть мудрее него — хоть он и старше (и делает вид, что умнее).
— Поедем.
— Ладно... Только давай не в то самое, — прошу я, потому что не хочу ехать в то место, которое 
разбудит во мне бесчисленное количество неприятных воспоминаний о моей подруге. 
— Хорошо, — соглашается Андрей, сразу же пытаясь найти в ДубльГИС караоке поблизости. 

— А можно я свою музыку подключу? 
— Конечно, давай сделаю.
Он берет мой телефон и включает блютуз. 
Андрей столько всего делает одновеременно — вести дорогу и искать караоке, при этом 
подключая мой телефон к музыкальной системе. 
— Готово, — он возвращает мне телефон. — Включай. 
— Спасибо. 
Сразу же захожу в спотифай и включаю первую песню в плейлисте — и это Тима Белорусских. 
Согласен с ним, — улыбается Андрей. 
— Кстати, — начинаю я, доставая из сумки сладость, — у меня для тебя кое-что есть. 
— Твоя последняя шоколадка? 
— А ты откуда знаешь? 
— Ты же мне рассказывала. 
— Ну, в общем, да. И можешь меня поблагодарить за то, что я не съела её по дороге из дома. 
— Кушай сама, я не люблю сладости. 
— Я знаю, но она очень вкусная, здесь шоколад как в киндере, орешки и помадка. 
— Спасибо, малыш. Но я правда не хочу. 
— Как хочешь, — обиженно произношу я, отворачиваясь к окну. — Мне же лучше. 
*** 
Обычно народ в караоке подходит уже совсем к ночи, но сейчас здесь нет никого — и это радует 
нас обоих. Андрей заказывает столик, а затем идёт оплачивать для меня несколько песен. 
Я прошу официанта сразу же принести попить бутылку любой газированной воды. 
— Видишь, как хорошо. Никого нет, кроме нас, — радостно говорю я, когда он возвращается и 
садится рядом. 
— Да, это хорошо. 
Все время он отвечает как-то сухо и безэмоциональный. У меня такое ощущение, будто я сделала 
что-то ужасное. 
— Почему ты сегодня такой? — опасливо спрашиваю я, боясь услышать очередной сухой ответ и 
увидеть его безразличие. 
— Какой? 
— Необщительный. 
— Была тяжёлая ночь. 
— В каком смысле? А что было ночью? 

— Работа. Не бери в голову. Всё, прямо сейчас я становлюсь общительным, — улыбается он 
правым краешком губ и притягивает меня к себе. 
Раньше я бы никогда не смогла так открыто проявлять свои чувства. Целоваться у всех на виду — 
никогда. Я боялась любого осуждения со стороны окружающих, а в наше время только повод дай. 
Если ты целуешь своего парня, то ты чуть ли не проститутка. 
Но когда я рядом с ним, мне абсолютно никто не страшен — кроме воспоминаний. Но иногда мне 
кажется, что Андрей даже их может стереть в порошок. 
— Я пока заказал десять песен. 
— А что бы ты хотел услышать?.. — смущаясь, спрашиваю я. 
У нас с Андреем разные музыкальные вкусы. Ванильные и лиричные песни он слушает только со 
мной, или из-за меня, или ради меня. Хотя в тот самый день, чтобы развеселить меня, он 
попросил в магазине поставить песню «В своих снах». 
Но это тоже было ради меня. 
— Всё, что угодно. 
— Даже если это будут допотопные слезливые песни десятилетней давности? 
— Даже если ты будешь просто стоять. 
— Тогда я пошла. 
— Подожди, что кушать будешь? 
— Картошку. 
— Только картошку? 
— Да. 
Я заказываю картошку везде — в маке или другом кафе, даже когда мы просто сидим в машине, 
берём мне картошку фри. 
Конечно я люблю картошку, но так часто её ем, потому что сначала всегда боялась чем-то 
запачкаться при нем. А ещё — что что-то застрянет у меня между зубов — мясо или лист салат. А 
картошкой сложно запачкаться. Картошка не застрянет между зубов. 
— Здравствуйте, — здороваюсь я с девушкой у аппаратуры, — поставьте, пожалуйста, песню 
Натальи Власовой — «Я у твоих ног». 
Она машет головой и отдает мне микрофон. 
Я становлюсь в середину сцены.
Андрей складывает руки в замок и прижимает их ко рту — но даже сквозь его руки я вижу улыбку, 
которую он пытается скрыть. 
... 
... 
... 
Я его люблю. 

Каждая нота этой песни оставляет шрам на моем сердце. 
Я произношу слова, не смотря на экран, потому что знаю их наизусть. Я произношу слова, думая 
лишь о нем. Я произношу слова, впервые в жизни видя, что значит взгляд любящего парня. 
Это взгляд, который не отрывается от тебя ни на мгновение. Которым он способен испепелить 
тебя и исцелить тебя. Который похож на взгляд кролика Супчика из стикеров ВКонтакте.
Этот взгляд, которым он смотрит на меня. 
Пусть каждая девушка испытает на себе. 
Голос начинает дрожать, но я продолжаю петь. 
Странное чувство, но бывает, что целый год длиться как несколько минут. А сейчас всего три 
минуты стали для меня целой вечностью — вечностью, которую я разделила вместе с мыслями о 
нем. 
Все-таки я могла бы писать тексты для жвачек «любовь это»... 
Когда песня заканчивается, я кладу микрофон на стойку и иду за наш столик. 
— Ну как? — спрашиваю, садясь рядом. — Тебе понравилось? 
— Безумно. 
— Правда? 
— Правда. 
Андрей всегда разный. Иногда показывает весь спектр своих эмоций. Иногда скрывает даже 
улыбку. 
Так продолжалось ещё несколько песен, пока сюда не зашла компания ребят — два парня и две 
девушки. 
Мне действительно стало некомфортно от лишних глаз. 
Когда музыка стихает в очередной раз, а я подхожу к стойке в очередной раз положить микрофон, 
слышу сзади не очень приятные слова. 
— Мне кажется, или она не пела, а просто что-то неразборчиво шептала? — говорит одна 
девушка, причем так громко, что даже я отсюда услышала. 
— Тебе кажется, — грубо отвечает Андрей, поворачиваясь к ним. 
Я наблюдаю со стойки, но все равно могу расслышать. 
— А мне кажется, что вам лучше закрыть рот и слушать молча. 
Вижу, что один из парней хочет ответить — но Андрей специально встаёт и, кажется, у ребят 
пропадает желание общаться с ним. 
А у меня пропадает желание петь. 
Одной фразой она испортила мне вечер, а Андрей сразу подходит ко мне, чтобы это исправить. 
Вместе мы выходим на свежий воздух, потому что Андрей хочет покурить, а я не хочу смотреть на 
хамовитых девочек. 
— Больше не хочу петь. 

— Почему? 
— Ты знаешь, почему. 
— Пидарасы. Испортили тебе настроение? 
— Нет, — не хочу его расстраивать, да и вдруг я поняла, что настроение у меня не испорчено. — 
Наверное, она хотела самоутвердиться за мой счёт... 
— За твой счёт никто не будет самоутверждаться. 
— Потому что мой любимый парень не позволит. Ты ведь любимый парень? 
Окурок летит в сторону. Андрей усаживает меня на пустой столик, а сам прижимается ко мне 
вплотную. 
— Я. Очень. Любимый. Парень, — выделяя каждое слово, говорит он. 
— Правильнее будет сказать «самый». 
— Мне плевать. 
Да и мне тоже...