Ставрополь тольятти

Изучая историю родного края по письменным, устным, вещественным источникам невозможно обойти литератур­ные произведения. Важно и другое, понятнее и яснее ста­новится те социальные и эстетические обстоятельства, ко­торые оказали влияние на творчество писателя.

Обширный Ставропольский уезд с его историей, тради­циями, укладом жизни дал многое для крупнейшего советского писателя — Алексея Николаевича Толстого. Его детство во многом связано со Ставропольским уездом. Здесь в имении деда Леонтия Борисовича Тургенева — Ко­ровино — он бывал неоднократно, бывал в Бригадировке, Архангельском. Здесь в селе Тургенево, в местной церкви Алексей Николаевич венчался с Ю. В. Рожанской.

Под впечатлением семейной хроники старинного дворянского рода Тургеневых Алексей Николаевич осенью 1909 года написал свою первую повесть «Неделя в Туреневе». В последовавших затем романах «Хромой барин», «Чудаки» деревенские впечатления также нашли свое отображение. В этот же ряд можно поставить и его по­весть «Детство Никиты». В повести «Жизнь» Толстой рассказывает о своей поездке в имение Н. С. Тресвятского — многолетнего председателя Ставропольской уездной Управы.

Рассказывая о литераторах нашего края, невозможно не упомянуть мать Алексея Николаевича Толстого — Александру Леонтьевну Востром (настоящая фамилия Толстая, урожденная Тургенева). Родилась она в Ставропольском уезде. Вся ее жизнь прошла на самарской земле. «Все до­рогое, лучшее в жизни должно быть связано у меня с ро­димой Волгой» — писала она в дневнике. Первую повесть «Воля» она написала в 16-летнем возрасте. В 1882 году в Петербурге был издан ее роман «Неугомонное сердце». В последующие годы ею был написан ряд очерков о быте и нраве крестьян и земской интеллигенции: «Выборщики» (1891 г.), «Со скуки» (1891 г.), «Ради детей» (1891 г.), «Мария Руфимовна» (1892 г.) и другие. Но наибольшую известность ей принесли книги для детей. Она опублико­вала 6 подобных книг: «Подружка», «Два мирка», «Как Юра знакомился с жизнью животных» и другие. Часть из написанных ею книг выдержала ряд переизданий, а сборник «Подружка» экспонировался на Всемирной выставке в Бельгии, где был отмечен почетным отзывом. В конце жизни написала около 10 пьес, одна из которых — «Снегурочка» — была поставлена в Детском театре Чистякова в Петербурге. В 1983 году в Куйбышеве переиздали сбор­ник ее рассказов и очерков.

В 90-е годы она работает над повестью из дворянского быта под условным названием «Господин Козочкин и его похождения». Повесть осталась неоконченной, но сохранившиеся планы, отдельные эпизоды, характеристики действующих лиц позволяют проследить ход творческих поисков писательницы. А. Л. Толстая пытается предста­вить в произведении «разные современные дворянские те­чения». Материалом для книги послужила жизнь дворян­ского рода Тургеневых, жизнь нескольких поколений ко­торого прошла в Ставропольском уезде. Здесь легко угады­ваются прототипы, некоторые из них назвала Александра Леонтьевна. Так, характер Аристарха Степановича Козоч-кина списан с Михаила Борисовича Тургенева — бывшего предводителя ставропольского дворянства, дяди писатель­ницы.

В 1904 году Александра Леонтьевна решила написать книгу «Наша семья. Из воспоминаний моей жизни». Со­хранившийся план повествования и наброски отдельных сцен свидетельствуют об идеализации дворянства. Одна из задач книги А. Л. Толстой — раскрытие воспитательной роли предков. Она хотела рассказать о своем роде, кото­рый «...не был знатен, но был полон людьми, шедшими впереди века». Но замысел А. Л. Толстой не остался бес­следным. Они во многом предопределили творческое от­крытие молодого А. Н. Толстого. Сам писатель говорит об этом: «Спустя полгода я напал на собственную тему. Это были рассказы моей матери, моих родственников об ухо­дящем и ушедшем мире разоряющегося дворянства. Мир чудаков красочных и нелепых. Эти чудаки предстали пре­до мной во всем великолепии типов уходящей крепостной эпохи. Это была художественная находка.

Литератором была и тетка Алексея Николаевича — Мария Леонтьевна Тургенева. Она писала книги для де­тей. Несколько ее книг «Верочка и ее друзья», «Три доли» и другие были изданы до революции в издательстве Девриена. В 1925 году издали ее книжку «Мишка-медвежо­нок». Она была прототипом ряда героинь заволжского цикла произведений А. Н. Толстого.

К жизни нашего края имел непосредственное отноше­ние и А. П. Чехов, хотя сам в Ставропольском уезде и не бывал. В 1893 году Антон Павлович написал заявление о своем желании получить место земского врача в соседнем Самарском уезде. Сохранилась резолюция местных влас­тей на этом заявлении: «Считать первым кандидатом, о чем уведомить просителя». Но тогда существовало неписан-ное правило, что должность врача предоставлялась соиска­телю, лично явившемуся в земскую Управу. Но А. П. Че­хов не приехал, и тем не менее связи с нашим краем у пи­сателя не прекратились.

Летом 1898 года в Ставропольском уезде случилась за­суха. Прошедшая зима была очень малоснежной, хотя и сильных морозов не было. Оставалась надежда на весенние дожди, но до июня дождей не было, а жара достигала 45 градусов. Причем такая жара держалась в течение месяца. В этих условиях ставропольское земство обратилось в Са­мару за помощью. Но самарские власти старались скрыть факты бедственного положения, ибо это могло бросить тень на их репутацию «народных радетелей».

А пока государственные органы пытались скрыть факты голода, из Ставрополя, да и из других подобных мест рассылались, примерно, такие просьбы: «Мы, нижеподписавшиеся просители, голодающие ныне окончательно, во всем терпим нужду, голодуем, разуты и разде­ты, бедны, насущного хлеба налицо не имеем, работы нет, ходим по миру, нам везде отказывают, жить нам на­до, а помирать голодной смертью нежелательно. Пособия нам никто не дает и многие из нас начали с голоду хво­рать, опухли...»

На бедствие откликнулась передовая русская общественность. В Ставропольский уезд приехали помогать преодолевать тяжести голода студенты Московского университета Хренников, Лебедев, 2К6НЙ. петербургского врача Эдельсон, сестра В. И. Засулич — Л. И. Успен­ская, дочь редактора-издателя российской газеты «Не­деля» Н. П. Гайдебурова, дочь известного профессора и писателя Н. Н. Вагнер и другие. Они открывали и рабо­тали в простейших лечебницах, организовывали пита­тельные пункты. В Самаре для координации подобной работы создается частный кружок интеллигенции, где одну из главных ролей играл Александр Степанович Пругавин. Пругавин написал письмо Чехову в Ялту и Антон Павлович согласился лично заняться сбором средств для помощи голодающим. Чехов много сделал в этом отношении. Антону Павловичу передали свои сред­ства, отдыхавшие тогда в Ялте: вдова писателя Достоев­ского — А. Г. Достоевская, академик Н. П. Кондаков, известный художник Г. Ф. Ярцев, адъютант московско­го генерал-губернатора полковник А. А. Стахович.

Потом не случайно Пругавин в письме к Чехову от 20 ноября 1898 года писал: «От имени Кружка снова прино­шу Вам, многоуважаемый Антон Павлович, искреннюю благодарность за Ваше сердечное отношение к делу помо­щи голодающим детям... Теперь мы кормим около 8.000 детей, главным образом в Ставропольском и Бугульминском уездах».

Дружил Антон Павлович и с известным в Ставрополе врачом Ефграфом Алексеевичем Осиповым, когда тот переехал в Москву и занимался земской медициной Подмосковья, а Чехов — работал земским врачом.

События, происходящие в наших местах в первые годы после установления Советской власти, отобразил в своем творчестве другой наш земляк писатель Артем Веселый (настоящее имя Кочкуров Николай Иванович). Он родился в 1899 году. Сотрудничал в местных газетах, сам редакти­ровал мелекесскую газету. Принимал активное участие в подавлении белочешского мятежа в Поволжье. Первую свою книгу «Разрыв-трава» он написал в 1919 году, затем повести — «Реки огненные» (1924 г.) и «Страна родная» (1926 г.). Мало им написано рассказов. Основное же произ­ведение роман «Россия, кровью умытая» частично был опубликован в 1929 году, а полностью — в 1932 году. Ос­новная его тема — это рассказ о России, ее людях, разбу­женных Октябрьским восстанием и гражданской войной.

Особое место в его творчестве занимает повесть «Чапаны». Она была опубликована в 1936 году и по некоторым данным послужила одной из причин для его ареста и по­следующей гибели. После ареста в 193 7 году Артема Весе­лого повесть изъяли из библиотек и массовому читателю она практически неизвестна. И сейчас эта книга еще не пе­реиздана. Трагические события крестьянского восстания 1919 года в наших местах против произвола властей, рас­сказанные в этой повести, и сейчас потрясают читателя. В повести многое узнаваемо. Жизнь захолустного городка Клюквино удивительным образом похожа на жизнь Став­рополя. В селе Хомутово можно видеть все характерные черты села Хрящевки, Мусорки, других сел ставрополь­ского уезда. В 1996 году практически одновременно вы­шли в свет две работы об этих событиях. «Чапанка» напи­сал тольяттинскии писатель Евгений Кандрухин, другой роман «Жернова» написал наш земляк, уроженец села Нижнее Санчелеево Николай Степанович Данилов — изве­стный московский писатель. Его герои реальны и узнава­емы. Следует заметить, что роман «Жернова» признан правлением Союза писателей России лучшим романом 1996 года.

Сложные, противоречивые процессы, происходящие в жизни деревни периода коллективизации нашли свое отражение в творчестве другого нашего земляка — Ивана Григорьевича Горюнова. Он досконально знал жизнь землепашца и все творчество его посвящено человеку де­ревни.

Иван Григорьевич родился в 1900 году в селе Пискалы Ставропольского района. Здесь прошли его детство и юность, а потом, как и у многих других, армия, работа. Но затеянный в деревне перевод крестьянина на коллектив­ную основу поднял и взбудоражил народ. Как жить в кол­хозах? Что можно, что нельзя, чем будет лучше, а чем — хуже? Разве кто мог ответить на эти вопросы, а они вол­новали крестьянство. Да, и крестьянство было неодинако­вым: были и бедные и побогаче, кто-то был трудолюби­вым, а кто-то работал спустя рукава. По какому единому рецепту привести всех к общему знаменателю? Писатель Горюнов показывает нам повести «Мелентий Щукин», «Сноха», где герои мучительно переживают ломку психо­логии крестьянского мышления. И современному читате­лю это помогает глубже, ярче понять происходившие про­цессы «раскрестьянивания» деревни.

Другой наш земляк, уроженец села Брусяны Василий Григорьевич Алферов — известный старейший куйбышевский писатель — родился в 1898 году. Как прозаик и по­эт, в 1934 году он участвовал в работе I Всесоюзного съез­да советских писателей. Выпустил несколько книг прозы («Гульсума», «Пчелиная роща», «Дружба»), но больше известен читателю как поэт. Многие его стихи положены на музыку композиторами Г. Пономаренко, В. Левашевым, А. Аверкиным, С. Туликовым и другими. Особенно широ­кой популярностью пользуется его песня «Ивушка» (му­зыка Г. Пономаренко):

Светит за рекой.

Ивушка родная,

Сердце успокой.

Ивушка зеленая,

Над водой склоненная, Ты скажи, скажи не тая,

Где любовь моя?..»
Ее знают и поют не только у нас, но и еще в 72 стра­нах мира. Во время зарубежных гастролей Омского народного хора в 1971 году только в Англии грампластин­ка с записью «Ивушки» вышла шестимиллионным тира­жом.

В годы Великой Отечественной войны в Ставрополе не­однократно бывал и работал над своими мемуарами изве­стный советский писатель Игнатьев Алексей Алексеевич. Именно в самарский период, находясь в эвакуации, он на­писал 3 и 4 части своей книги «Пятьдесят лет в строю».

В годы войны учился в Ставрополе на курсах военных переводчиков талантливый поэт Павел Коган. В шестиде­сятые годы трудно было найти человека, который бы не знал его крылатую «Бригантину», написанную еще до вой­ны:
«Надоело говорить и

спорить,

И любить усталые глаза...

В флибустерьском дальнем

синем море Бригантина поднимает

паруса».
Одновременно с Павлом Коганом здесь учились буду­щий известный прозаик Елена Ржевская, известный ли­тературный критик, профессор Московского университета А. Бочаров и другие.

Послевоенный период истории нашего края в литерату­ре связан с именем Коляструка Николая Дмитриевича, единственного члена Союза писателей, жившего тогда в Ставрополе. Николай Дмитриевич родился в Средней Азии, работал на Дальнем Востоке, Орле, Курске. Первая его повесть «Хлеб» вышла в Ленинграде в 1931 году, ког­да автору было 22 года. С началом Великой Отечественной войны был эвакуирован в Куйбышев. Н. Д. Коляструк вспоминал: «... с 1941 по 1951 год работал в колхозе «Пер­вая пятилетка» Ставропольского района Куйбышевской области. Проработал только счетоводом в этом колхозе шесть лет... был и бригадиром огородной бригады, и жи­вотноводом, и заведующим птицефермой, и сторожем на скотобазе, и рядовым колхозником».

Накопленный опыт и осмысление реальной жизни бы­ли положены в основу его книги «Далекие друзья», вышедшей в Куйбышеве в 1950 году. Первый роман «Одно­сельчане» был опубликован в Куйбышеве в 1955 году. Именно в нем была изображена жизнь послевоенной став­ропольской деревни. Вслед за ними были опубликованы романы «Земля отцов», «Разорванный круг». В наиболее известном его романе «Черемшанские дали» в предисло­вии автор писал, что большинство его произведений «это не выдуманные, а живые, действительно существующие (или существовавшие) люди». Все годы строительства ГЭС Коляструк с семьей жил в небольшой комнатке в поселке Комсомольском, лишь в октябре 1959 года горисполком выделил ему благоустроенную квартиру в доме № 73 по улице Мира. Скончался Николай Дмитриевич в Тольятти в 1966 году.

Новый этап в развитии литературного процесса в на­шем городе наступил с началом строительства Куйбышев­ской ГЭС, по тем временам крупнейшей в мире. Это при­влекло внимание всей советской общественности. Десятки тысяч строителей, инженеров трудились над возведением гидроэлектростанции в Жигулях. Естественно этот про­цесс не прошел мимо писательского корпуса.

Некоторые писатели приезжали в командировку, позна­комиться с жизнью строительства, его людьми. В 1952 году приезжал из Куйбышева Задонский Николай Алексеевич — автор исторических романов, в этом же году из Москвы при­езжали тогда еще молодой прозаик Анатолий Рыбаков и ма­ститый поэт Евгений Долматовский. Другие оставались в Ставрополе надолго, создавая свои произведения. С первыми строителями осенью 1950 года появился в Ставрополе изве­стный московский писатель Алексей Кузьмич Югов, автор нескольких романов: «Бессмертие», «Ратоборцы», «Страш­ный суд». И пробыл он на стройке по его собственному при­знанию «от первого колышка до пуска первого агрегата». Уже в 1952 году публикуют свои очерки о строителях ГЭС ленинградский писатель Даниил Гранин — «Новые друзья», рассказы о молодых гидростроителях Г. Е. Иванова «В Жи­гулях» (1955 г.), москвич К. К. Лапин продуктивно разра­батывает тему строительства Куйбышевской ГЭС. В 1955 году он публикует большой очерк «Гидростроители», в 1956 году выпускает в Куйбышевском книжном издатель­стве «Покорители Волги», в этом же году в книге «Очерки и рассказы» публикует «Жигулевские очерки», через год выходит его книга «Победа на Волге».

В 1957 году выходит в свет первый роман о людях Куй-бышевгидростроя московского автора К. М. Ларионовой «Светлая Волга». Это был литературный псевдоним Клосс Клары Максимовны. Центральная фигура романа Ларио­новой — Ватажный Василий Иванович, мужественный, честный, думающий человек, работающий на стройке тех­ником. Полная ему противоположность — инженер Красовский — трус и перестраховщик. Есть и запоминаю­щиеся образы рабочих: шофер Ванин Илья, экскаваторщи­ки Виктор Полухин и Никита Матвеевич Увалов. В обра­зе начальника строительства легко угадывается И. В. Ком-зин. Роман «Светлая Волга» отразил характерный для лю­дей 50-х годов трудовой энтузиазм.

Стали появляться и романы других авторов, в частнос­ти, А. Рутько «Есть море синее» (1958 г.), Алексея Югова «На большой реке» (1960 г.), А. Вольфа «Инженер Марты­нов» (1958 г.). Писатель направил свое мастерство чтобы показать своих героев: начальника гидроузла Громова, бульдозериста Бабкина, машиниста крана Найденко и дру­гих, борьбу старого с новым, убедить читателя в том, что настоящий труд, приносящий человеку радость — творче­ство коллективное.

Роман Антона Югова «На большой реке» рассказывает о строителях Куйбышевгидростроя, поскольку автор был корреспондентом газеты «Известия» на строительстве Куй­бышевской ГЭС, да и географические названия говорят об этом: «Средневолжск», «Старооскольск», «Воложка — ре­ка», «Лощиногорск — остров Телячий...» Персонажи рома­на также списаны с конкретных людей. «...Василий Орлов, длиннолицый, светловолосый и смуглый, с тяжелой резко очерченной челюстью и уральским говорком, на всю стра­ну прославленный газетами бригадир комсомольской бри­гады. Он ютится в общежитии. И однако ни разу не под­нял голоса за себя. Василий Орлов не только знатный экс­каваторщик, но и мужественный, прямодушный человек». Горожане здесь узнают прославленного строителя Василия Федоровича Лямина.

23 августа 1957 года на стройку в Ставрополь прибыли известные московские писатели Федор Иванович Панферов и Антонина Дмитриевна Коптяева. Уже тогда роман Панферова «Бруски» входил в золотой фонд советской ли­тературы, а романы Коптяевой «Товарищ Анна», «Иван Иванович сердится», «Дружба», «Дерзание» были у всех наслуху. Московские писатели встретились на стройке с членами литературного объединения «Огни Жигулей», которое организовал с началом стройки местный писатель Кауфман Яков Давидович. Он приехал на стройку в 1951 году, будучи автором нескольких книг для детей, издан­ных на Дальнем Востоке. Во встрече с московскими писа­телями приняли участие самодеятельные авторы стройки: Ермаков, Луппов, Чумаков, Иглов, Астахов, Морозова. Тогда активно в местной периодической печати публико­вали свои рассказы Сергей Гузаев, Леонид Лончинский, Виктор Белоусов, Николай Васильев.

Кто-то из присутствующих попросил Панферова рассказать, как следует показать образ современника, главный редактор журнала «Октябрь» Панферов ответил: «Писать о наших людях и трудно и легко. Трудно, поскольку духов­ный мир человека вырос. Легко — потому, что наш совет­ский человек так и просится в книгу. Он — созидатель, преобразователь. Но чтобы он действительно предстал пе­ред читателем во всей своей полноте, выпукло и ярко, на­до писать правдиво, страстно, знать жизнь во всем ее мно­гообразии, со взлетами и падениями». На этой встрече Ф. И. Панферов также рассказал, что он еще в 1935 году задумал писать роман «Большая Волга», но начавшаяся война прервала работу над этим романом. По результатам своей поездки Ф. И. Панферов выпустил небольшую публицистическую книжку «Сказание о Поволжье».

В 1958 году случилось знаменательное событие в литературной жизни города: в Куйбышевском книжном издательстве вышел коллективный сборник членов литератур­ного объединения «Огни Жигулей». Среди авторов были: электросварщик Рождественский, инженернормировщик Белоусов, старший машинист Лончинский, сотрудник от­дела новой техники Шевченко, инженер Михайлов, элек­тросварщик Латышев и другие.

Говоря об истории литературного процесса в городе, необходимо отметить и еще один литературный сборник, вышедший на два года раньше сборника «Огни Жигулей». В 1956 году силами заключенных, занятых на стро­ительстве Куйбышевской ГЭС, был подготовлен литера­турный «Сборник очерков и стихов производственников». Так замаскированно были названы заключенные. В этом сборнике были напечатаны рассказы Сергея Новикова, литературные опыты Юрия Клементьева и других авто­ров. Об уровне этого сборника можно судить по стихотво­рению Ю. Гонобоблева «Спасибо, партия»:
Спасибо, партия! Я отбыл наказанье. Теперь везде пойду я за тобой.

Ты помогла вернуть мое сознанье

И искупить трудом поступок свой.

Уеду я в уют родного места,

Где ждут меня родные: мать, отец.

А может быть, и ждет еще невеста? Ведь положил я прошлому конец!

Что было прежде — то уже не будет. Мне это разум, сердце говорит.

Я буду жить, как все простые люди, Я буду жить, как партия велит.

С членами литературного объединения «Огни Жигу­лей» встречался и приезжающий из Москвы* писатель Виктор Иванович Баныкин. Уроженец Ставрополя, здесь прошло его детство, В. И. Баныкин рано лишился отца и с шестнадцати лет начал работать в местной газете «Боль­шевистская трибуна». Немного позднее стал писать рас­сказы. Его литературным наставником стал самарский пи­сатель Артем Веселый (Кочкуров Николай Иванович). Письма его «согревали, призывали к смелости», вспоми­нал потом Виктор Иванович.

Работая инструктором по ликвидации неграмотности, Баныкин обошел буквально пешком весь Ставропольский уезд. А среди наших земляков было немало участников гражданской войны, в частности тех, кто воевал в дивизии В. И. Чапаева. Виктор Иванович внимательно слушал и записывал рассказы о легендарном начдиве, его бойцах.

Вот эти записанные им рассказы и легли в основу первой его книги «Рассказы о Чапаеве», вышедшей в Куйбышев­ском книжном издательстве в 1939 году. В годы Великой Отечественной войны Виктор Иванович работает в Куйбы­шеве на заводе имени Масленникова, и этот жизненный опыт нашел свое отражение в изданных двух книжках «Соседи» и «Наши». Героический труд земляков в тылу в годы тяжких испытаний показывают они.

Писатель Баныкин чаще всего рисует судьбы подрост­ков и юношей и смотрит на них как бы глазами своей мо­лодости, на происходящие перемены. В повести «Андрей Снежков учится жить» молодой герой мечтает попасть на курсы экскаваторщиков и быть похожим на постояльца своего дома — электросварщика Глеба Петровича Терехо­ва, рабочего человека, очень уставшего, но сильного, упря­мого и волевого.

В связи со строительством Куйбышевской ГЭС и созда­нием у нас в Жигулях крупнейшего индустриального цен­тра возникало немало проблем не только технико-эконо­мического, но и нравственного порядка. Немало страниц В. И. Баныкин отводит вопросам экологического воспита­ния.

В повести «Лешкина любовь» автор с горечью говорит: «Завод какие-то умники после строительства ГЭС сюда ткнули. Будто не могли подальше от Волги построить. Ведь горные отроги далеко на юг тянутся... А наши Жи­гули... нигде на Волге такой красоты больше не сыщешь... А заметила ты, как работнички этого завода горы наши без пощады крушат? Что ни день, то взрывы, что ни день, то взрывы... так, пожалуй, лет через 20 от Жигулей ниче­го не останется! Все горы в цемент перетрут!

• 
  А почему вы, местные жители, не боретесь за свои Жигули? Почему не протестовали еще тогда, еще до нача­ла строительства завода? Тогда надо было доказывать, что ему здесь не место.
  
• 
  Да кто же нас спрашивал? Это там где-то, выше ум­ные головы придумали. А местные газеты... эти так вза­хлеб расписывали: «У нас на Волге возводится гигант» и все такое прочее. Слов нет, и цемент, и шифер позарез нужны. И разве кто против такого завода? Только место для него другое выбрать нужно... подходящее...»
  

Среди участников литературного объединения «Огни Жигулей» выросло немало профессиональных писателей. Любопытна в этом отношении судьба самарского писателя Евгения Евгеньевича Астахова. Он приехал на строитель­ство Куйбышевской ГЭС в начале строительства рядовым инженером, был заместителем секретаря комитета комсо­мола стройки, преподавал в техникуме. Основная пробле­матика практически всех его произведений посвящена го­роду Ставрополю — Тольятти, его людям.

Прославленному коллективу Куйбышевгидростроя по­священы его произведения «Последнего года не будет», «Не ради славы» (1968 г.), «Путь к далекой вершине» (1976 г.), «Три шага в будущее» (1981 г.), «Повесть о ДРУ-ге» (1979 г.). Художественно-публицистические произведе­ния, созданные Е. Е. Астаховым, посвящены коллективам завода Волгоцеммаш и завода синтетического каучука.

Дважды орденоносный коллектив строителей Куйбышевгидростроя дал импульс для создания произведений и профессиональным писателям и активным участникам строительства. Так пришли к читателям: книга дважды Ге­роя Социалистического Труда электросварщика А. А. Улесова «Пути-дороги», выдержавшая четыре издания и пере­веденная на французский язык; книги Героя Социалисти­ческого Труда экскаваторщика М. Ю. Евеца «У подножья Жигулей» и «Рабочая гордость»; книги начальника Куй­бышевгидростроя И. В. Комзина «Записки советского энергетика», «Это и есть счастье» и «Свет Асуана»; запис­ки секретаря партийной организации арматурного района правого берега строительства С. К. Мелентьева «День за днем». Отмечая достоинства вышеперечисленных произве­дений, необходимо отметить при этом труд московской журналистки Анны Григорьевны Млынек. Именно она осуществляла литературную запись большинства этих книг, хотя ее фамилия очень скромно упоминалась.

Конечно, мастерство авторов, работающих в Ставропо­ле — Тольятти и пишущих о нем и его людях, было нео­динаково. Но, как верно подметила литературовед этого периода Зоя Сергеевна Колобаева, ценность таких работ — в документалистике. Ведь того Ставрополя уже нет, он ос­тался на дне Куйбышевского водохранилища. Отсюда и ценность запечатленных моментов.

Литератор А. Савватеев в брошюре «Стотысячник Иван Грунин», выпущенной Куйбышевским книжным изда­тельством в 1951 году, пишет о Ставрополе: «Городок сто­ял на песчаных барханах, окруженных со всех сторон со­сновым бором, и самым примечательным в нем была, по­жалуй, высоченная церковная колокольня с тончайшим, похожим на иглу железным шпилем, уходящим в небо.

Городок жил тихой, сонной жизнью. Однообразие ее нарушали лишь воскресные базары, полные людской суто­локи, запаха яблок и дегтя».

Другой автор Н. Городинская оставила свое описание города: «Тихий маленький городок, став административ­ным центром, преобразился. По широким песчаным ули­цам мчались машины: легковые, грузовые, цистерны, юр­кие вездеходы. Ползли невиданные здесь краны на гусе­ничном ходу. Связисты цепляли к столбам все новые и но­вые кабели. Из распахнутых окон слышался стрекот ма­шинок, телефонные звонки».

В 1963 году в московском издательстве «Советская Рос­сия» вышла книга бывшей крановщицы Куйбышевгидро-строя Нины Михайловны Городинской «Моя семья». Мо­лодая женщина откровенно рассказала, как нелегко созда­ется семья, как достичь, чтобы всем в доме дышалось лег­ко. Сколько надо проявить взаимопонимания, добрых чувств, чуткости, терпения, аскетизма, помощи каждому и от каждого, чтобы обрести то ощущение счастья, какое дает человеку семья. Автор отстаивает мысль, что радость необременительной сердечности, уверенности, прочности в семье возникает не сразу, а лишь в упорном преодолении эгоизма, предрассудков, в доверии и истинной человечно­сти во взаимоотношениях больших и малых членов семьи. Через три года документальная повесть Н. Городинской была переиздана в сборнике «Три книги молодым». Необ­ходимо заметить, что книга Н. М. Городинской была выполнена в литературной записи М. Васильева. М. Василь­ев — был псевдоним опытнейшего тольяттинс&ого Журна­листа Осипова Михаила Георгиевича.

В 1965 году в город на постоянное местожительство пе­реехал из Жигулевска член Союза советских писателей Вик­тор Сергеевич Балашов. Вскоре после кончины Н. Д. Коля-струка он стал единственным в городе профессиональным писателем. Он выпустил около 20 книг, в том числе в 1979 году в Куйбышевском книжном издательстве вышел его сборник повестей и рассказов «Серебряные весла». Здесь рассказывалось о животных, об их нравах, повадках маленьких хитростях. Равноправными героями его произведений являются как ребята, так и взрослые, которые в об­щении с «братьями меньшими» учатся добру, справедливости, заинтересованному отношению к окружающему ми­ру. Сам Виктор Сергеевич показывал в этом личный при­мер. Горожане помнят его острые публицистические ста­тьи в защиту городской природы, они, пожалуй, впервые в истории города экологически грамотно ставили эту про­блему. В. С. Балашов много писал по мотивам жигулев­ских преданий и легенд, в частности «Каменный Моло­дец» и «Утес Шелудяк».

Вместе с тем, писатель В. С. Балашов был и удивительным скульптором, умевшим увидеть в невзрачном, на пер­вый взгляд, корешке скрытую красоту. Его выставки лес­ных скульптур «Лесная сказка», «Лесная фантазия» «Природа и фантазия» побывали во многих городах. Зри­тели могли видеть на таких выставках около 300 работ талантливого человека, среди них был мудрый «Летописец» романтичный «Икар», легендарно-дремучий «Пан», могу­чий, полный жизни «Вепрь», кот Шур-Мур, щенок Тобик и другие. В 1973-1974 годах он создал в городском парке целый ансамбль лесных скульптур, к сожалению, дерево материал недолговечный, да и некоторые горожане не помогли этим скульптурам простоять подольше, чтобы радовать людей.

В связи со строительством Волжского автомобильного завода внимание писателей к городу возросло, но не настолько, чтобы быть похожим на времена строительства Куйбышевской ГЭС. Изменилась общая ситуация, и ориентировка советских писателей на кратковременное «изучение жизни» давала незначительные результаты. Продол­жало существовать литературное объединение «Огни Жи­гулей», хотя с уходом из жизни Я. Д. Кауфмана его рабо­та стала угасать. Литобъединение одно время возглавлял местный самодеятельный поэт Е. Н. Шевченко, затем некоторое время его возглавлял молодой творческий жур­налист В. Ю. Большаков. Хуже стало и в том, что редак­тор городской газеты «За коммунизм», при котором дейст­вовало литобъединение, А. Б. Тахаутдинов, собиравший вокруг газеты литературные силы, ушел из жизни. Кста­ти, по его инициативе в город неоднократно приезжал мос­ковский писатель Виль Владимирович Липатов — секре­тарь правления Союза писателей РСФСР, автор книг «Глу­хая мята», «Деревенский детектив», «Сказание о директо­ре Прончатове» и других. Он собирался писать книгу на тольяттинском материале.

Событием в литературой жизни города следует назвать и проведение 11 августа 1973 года в Тольятти выездного заседания секретариата правления Союза писателей РСФСР. Тогда в Тольятти приехал весь цвет российской литературы, среди которого были Алексеев Михаил Нико­лаевич — главный редактор журнала «Москва», автор ро­манов «Солдаты», «Вишневый омут», повестей «Хлеб — имя существительное», «Журавушка» и других; Бондарев Юрий Васильевич — автор романов «Последний залп», «Батальоны просят огня», «Горячий снег» и других; поэт Гамзатов Расул Гамзатович, прозаик из Ленинграда Гра­нин Даниил Александрович, ведущий критик того време­ни Кузнецов Феликс Феодосьевич, прозаик Нагибин Юрий Маркович, прозаик Нилин Павел Филиппович, прозаик Рекемчук Александр Евсеевич, поэт и драматург Софронов Анатолий Владимирович — главный редактор журнала «Огонек», прозаик Кожевников Вадим Михайлович, прозаик Викулов Сергей Васильевич, прозаик Чивилихин Владимир, поэты Виктор Боков, Маргарита Агашина, Ро­берт Рождественский, Давид Кугультинов, Людмила Тать-яничева, Николай Доризо, Сергей Островой и другие. В помещении интерклуба они обсуждали проблему «Литера­тура и люди труда развитого социалистического общест­ва»; были устроены встречи с читателями в кинотеатре «Сатурн» и на промышленных предприятиях города.

В результате встреч с читателями писатели решили по­дарить городской библиотеке 500 своих книг с автографа­ми, и действительно, уже 1 марта 1974 года такой подарок поступил в город. Сейчас эти книги, как особо ценные, хранятся в городской библиотеке в отдельном шкафу. Из­вестный прозаик Григорий Коновалов подарил свой роман «Истоки» с надписью: «Рабочим, инженерам, просто чита­телям с братской любовью бывший слесарь V разряда»; си­бирский писатель Евгений Гущин написал на своей повес­ти «Правая сторона»: «Молодым строителям молодого го­рода Тольятти от сибирского писателя с уважением»; Юрий Бондарев на одном из лучших своих романов «Бата­льоны просят огня» написал: «В библиотеку города Толь­ятти с самыми добрыми пожеланиями».

Даниил Александрович Гранин, даря свой роман «Иду на грозу», видимо, вспомнив свое пребывание в городе во время строительства Куйбышевской ГЭС, написал: «Чита­телям Тольятти — с лучшими воспоминаниями». При­слал в дар свой сборник повестей «Хочу быть человеком» наш земляк Виктор Иванович Баныкин, написав: «...дер­жать равнение в жизни на своего земляка, пламенного ре­волюционера, борца за свободу, кристальной чистоты че­ловека — Василия Васильевича Баныкина». Здесь следует пояснить, что писатель Баныкин являлся племянни­ком организатора Советской власти в нашем городе Васи­лия Баныкина.

Но в город приезжали не только маститые писатели, но и встречались со своими сверстниками студенты Литера­турного института имени Горького из Москвы. Они при­ехали большой группой с творческим отчетом перед свои­ми сверстниками — рабочими и молодежью Тольятти.

14 марта 1982 года в Тольятти был устроен творческий вечер поэта Евтушенко Е. А., который выступал и во Дворце спорта и в Доме культуры Синтезкаучук. На этих встречах с читателями московский поэт прочитал стихи о знатной тольяттинской женщине, бригадире строителей Сиверской Л. С.

Росту местных литературных сил мешало отсутствие собственной полиграфической базы в городе, местная го­родская типография была загружена до отказа. Только в августе 1983 года построенное в городе полиграфическое предприятие «Современник» выпустило первую свою книжку. Ей оказался сборник С. Я. Маршака «Повесть о неизвестном герое». Набирали эту книжку Тамара Петри-кова и Галина Овчинникова, а сверстала ее Лидия Игони-яа.

Литературные силы города группировались после «Ог­ней Жигулей» в нескольких литературных объединениях города. Одно — «Лира» — работало при Доме культуры им. 50-летия Октября. Руководила им долгое время Смо­лина Людмила Сергеевна — интересный поэт, стихи кото­рой выходили в сборниках и в Москве, и в Куйбышеве.

В этом объединении начинали свой путь в литературу И. Мельников, В. Баталов, И. Плевако и другие. Неболь­шое литературное объединение «Слово» начинало свою ра­боту под руководством Валерия Николаевского, впоследст­вии впервые в городе издавшего свой роман «за счет средств автора». В этом объединении начинали Т. Красно­ва, Л. Иконникова, Е. Ступник.

На занятиях молодые, начинающие литераторы обсуждали произведения своих товарищей, учились как на соб­ственных, так и на чужих ошибках. Остро ощущалась нехватка профессиональной оценки и поддержки со стороны более опытных товарищей, ведь в городе с 600-тысячным населением в 1986 году не было ни одного профессионального литератора.

В значительной мере исправлению существующего по­ложения помогла деятельность другого крупного литера­турного объединения «Лада», работающего при Дворце культуры и техники Волжского автомобильного завода. В течение десяти лет бесспорным лидером его была прекрас­ная поэтесса Макарова (Рашевская) Валентина Александ­ровна, победитель Всероссийского конкурса молодых по­этов, автор двух поэтических сборников «Высокое крыль­цо» и «О вере, надежде, любви». Она была вместе с поэтом Константином Рассадиным участницей Всесоюзного сове­щания молодых писателей и единственной из Тольятти де­легатом съезда писателей России.

В этом объединении ежемесячно проводили занятия с начинающими литераторами куйбышевский прозаик Евге­ний Лазарев и поэт Борис Соколов. Они не только знако­мили слушателей со своим творчеством, раскрывали перед ними свои секреты мастерства, но и тщательнейшим обра­зом анализировали произведения участников объедине­ния, объективно указывали на недостатки и подчеркивали достоинства. Требовательность старших товарищей приво­дила к повышению уровня мастерства участников объеди­нения.

Следует заметить, что руководство творческими се­минарами было не единственной формой связи самар­ских и местных литераторов. Прозаики и поэты Куйбы­шева Ю. Шаньков, В. Мясников, Б. Сиротин, В. Столяров, О. Осадчий, братья Бондаренко, И. Никулынин, Б. Соко­лов, С. Табачников, В. Кожемякин, Е. Чернов и другие не­однократно выступали с творческими отчетами перед жите­лями города. В творческом активе многих куйбышевских писателей есть произведения, посвященные тольяттинцам и их свершениям. Среди них можно назвать поэтический цикл Олега Маслова «Тольяттинская тетрадь», повесть Ели­заветы Бондаревой «Объяснение в любви». На встречах с куйбышевскими писателями всегда присутствовала и твор­ческая молодежь Тольятти. Начинающие литераторы Толь­ятти всегда находили доброжелательную и конструктивную оценку своих рукописей у писателей-профессионалов.

По инициативе руководителя объединения «Лада» Ма­каровой с 17 по 19 апреля 1985 года был проведен творче­ский семинар молодых литераторов Тольятти. В качестве наставников выступили москвичи. Секцией поэзии руко­водил лауреат Государственной премии РСФСР Николай Старшинов, а ему помогали куйбышевские поэты Иван Никулыпин и Борис Сиротин. Старшие товарищи тепло отозвались о стихах врачей Бориса Скотневского и Ивана Стремякова, мастера Сергея Аршинова, библиотекаря Иго­ря Мельникова, художника-оформителя ВАЗа Константи­на Рассадина, термиста ВАЗа Виктора Стрельца. А перед этим участник VIII Всесоюзного совещания молодых писа­телей К. Рассадин стал дипломантом литературной премии имени Николая Островского. На секции прозы, которую вели московский писатель Андрей Скалон, критики Вале­рий Исаев и Сергей Плеханов было отмечено творчество тольяттинцев Людмилы Свешниковой, Вячеслава Вячеславова, Анатолия Амельяненко, Виктора Кудряшова и дру­гих.

На другом аналогичном семинаре, который вел извест­ный московский поэт, лауреат Государственной премии Владимир Соколов, положительную оценку получили сти­хи Лидии Артикуловой, Владимира Мисюка, Александра Воронцова, Сергея Лейбграда и других. Возросшее мастер­ство тольяттинских литераторов показал вышедший в 1986 году в Куйбышевском книжном издательстве сбор­ник «Мы из Тольятти».

Составителем сборника выступил ведущий куйбышев­ский поэт Валентин Столяров. В этом сборнике были представлены отрывки из романа С. Пономарева «Стрелы Перуна», отрывки из повестей Ивана Руднева «Стремнина», Е. Кандрухина «Мой красный дед», Виктора Громыко «Корзинка», Алексея Зотова «Синим взмахом ее кры­ла...». Поэтический раздел сборника состоял из произведе­ний Владимира Богачева, Алексея Ашихмина, Любови Бессоновой, Ивана Стремякова, Александра Воронцова, Петра Евстигнеева, Виталия Сивякова, Натальи Харитоновой, Александра Чистякова. Выпуская этот сборник, Куйбышевское книжное издательство напутствовало авторов: «Творчество многих тольяттинцев дает предпосылки к то­му, чтобы ждать от них произведений, которые станут фактом литературы, а не только биографии».

Вслед за сборником «Мы из Тольятти» вышел в Моск­ве сборник «Свобода совести», подготовленный Литератур­ным центром Волжского автозавода. Благодаря этому сборнику читатели смогли познакомиться со многими ин­тересными публикациями тольяттинских авторов.

В начале 90-х годов ярко проявила себя как писательфантаст Свешникова Людмила Николаевна. Уже ее первая книга «Зеленый туман» (Самара, 1987 г.) была удостоена диплома на Всесоюзном конкурсе на лучшую детскую кни­гу. Через три года выходят новые сборники рассказов Свешниковой — «Лиловая собака» и «Как перехитрить боль». В рассказах Свешниковой показывается наша по­вседневная жизнь, очерченная фантастическими сюжета­ми. Ее произведения лишены выспренности, ложной мно­гозначительности и говорят о серьезных нравственно-философских проблемах бытия.

В 1988 году на постоянное местожительство в Тольят­ти приехал поэт, прозаик, драматург, лауреат Государственной премии РСФСР Эдуард Иванович Пашнев. Автор 30 книг, опытный организатор Союза писателей; в свое время он возглавлял Воронежскую писательскую органи­зацию, выступил инициатором и создателем писательской организации города. Всем было ясно, что имеющиеся твор­ческие силы были разобщены и их необходимо было объе­динить. Поскольку Э. И. Пашнев являлся членом Всесоюз­ной ассоциации детской и юношеской литературы, он внес предложение об организации Тольяттинской организации писателей для детей и юношества.

24 декабря 1991 года состоялось собрание творческих сил, работающих для детей и юношества, и такая ассо­циация была создана. На этом собрании присутствовали: Пашнев Э. И., Степанов А. Д., Башков Н. В., Брусни-кин Ю. В., Марамзин В. Г., Смирнов В. А., Лопатина М. В., Помилуйко 3. П., Плотцев Н. Г., Терпиловская С. Н., Мо-ховикова Л. Л., Артикулова Л. П., Кокина А.С., Шишко­ва О. А., Козьминых Н. Г., Осипов А. В., Шевченко Л. В. Председателем рабочей группы был избран Пашнев Э. И. Созданная ассоциация вскоре выпустила самодельную книжку для детей «Читаки. Игрословица».

В дальнейшем оказалось, что подобная ассоциация, объединяя только авторов, пишущих для детей и юношества, перерастает свои рамки и необходимо создавать полноценную городскую писательскую организацию. К этому време­ни в Союз писателей вступили Л. В. Бессонова, Б. А. Скотневский, А. Д. Степанов, С. А. Пономарев, немного рань­ше получили билеты творческого Союза В. А. Рашевская, Л. Н. Свешникова.

10 октября 1992 года собрались тольяттинские писате­ли на общее собрание и приняли Устав Тольяттинской писательской организации. 17 марта 1993 года этот Устав был зарегистрирован отделом юстиции администрации Самарской области. Первым председателем городской творческой организации писателей была избрана талантливая поэтесса Любовь Бессонова. Но политические события, расколовшие центральный Союз писателей, отразились и на деятельности нашей городской писательской организа­ции.

Август 1991 года круто изменил весь ход общественно-политических процессов и самым серьезным образом отразился на творческой стороне литераторов Тольятти. Отме­на цензурных препонов, снятие запретов с тематики твор­чества открыли широкую возможность городским литера­торам для самовыражения. За последние годы тольяттин-ские литераторы стали издаваться так широко, как никог­да раньше.

За последние пять лет, начиная с 1993 года, местные авторы издали около 50 книг, в большинстве своем за счет спонсорских денег и личных средств самих авторов. Наи­более адаптировался к условиям рыночной экономики плодотворно работающий в последние годы прозаик Ста­нислав Александрович Пономарев. По материалам исто­рии Восточной Европы 9—14 веков он выпустил в свет пять романов («Гроза над Русью», «Стрелы Перуна», «Под стягом Святослава», «Быль о полях бранных», «На рубе­же веков»). Стали выходить книги и у других авторов. С одной стороны, сей факт радует, а с другой — насторажи­вает. Так как нередко виден невысокий уровень опублико­ванных произведений, отсутствие серьезной редакторской работы. В своем большинстве произведения тольяттинских авторов все больше привлекают внимание читателя, нахо­дят с ним взаимопонимание и это рождает оптимистичес­кие ожидания от творчества местных литературных сил.

Наш край был богат талантами, но условия жизни до­революционной России мало способствовали расцвету их дарования. В 1864 году художник Волохов Дмитрий Пет­рович открыл на углу Покровской и Калмыцкой улиц дет­скую художественную школу, используя для этого кредит в 50 рублей коллежского асессора Павла Ярового. К сожа­лению, мы пока не знаем, чем закончилось это благород­ное начинание. В 1845 году в селе Федоровка Ставрополь­ского уезда (ныне в черте города) в семье управляющего имением помещика Бахметьева, на чьи средства была по­строена церковь великомученицы Варвары в Федоровке, родился мальчик Федор Емельянович Буров. С юных лет в нем заметили несомненный талант рисовальщика и по­стоянное желание этим делом заниматься.

В 13 лет Федор Буров поступает в Петербург в Ака­демию художеств, где его учителями стали П. В. Басин, Т. А. Неффа, П. П. Чистяков. Кропотливый и неустанный труд, общение с замечательными современниками оказали большое влияние на формирование его взглядов. Его на­ставником и другом был художник А. П. Боголюбов — ос­нователь одного из лучших провинциальных художествен­ных музеев в Саратове.

За годы учебы в Академии Федор Емельянович был ак­тивным участником выставок художников, как в самой Академии, так и вне ее. Его произведения выставлялись на Всероссийской художественной выставке 1882 года в Москве, на выставках Саратовского общества изящных ис­кусств.

В 1885 году за картину по историческому сюжету «Шлиссельбургский узник» ему присваивают звание классного художника 1 степени. Эта картина в настоящее время находится в собрании Русского музея, видимо, по­этому она и наиболее известна любителям живописи.

По окончании Академии Буров много ездит по России, живет в Париже, знакомится с лучшими образцами запад­ноевропейской живописи. В Париже Федор Емельянович знакомится с И. С. Тургеневым, пишет с него портрет. В раз­ные годы он был близок и с И. Е. Репиным, М. А. Антоколь­ским, В. В. Верещагиным, В. Д. Поленовым, К. А. Савиц­ким.

Годы странствий в конечном счете приводят Бурова в 1891 году в родные места. Причиной его возвращения бы­ло и то обстоятельство, что он не встретил понимания со стороны местных властей Саратова об открытии рисоваль­ной школы. Специалисты отмечают, что у Бурова ярче выражался талант педагога, нежели творца. В искусстве такие примеры не редкость. Достаточно вспомнить учите­ля Бурова — воспитателя знаменитых русских художни­ков Павла Петровича Чистякова. Его талант растворился в его учениках В. Д. Поленове, В. И. Сурикове, В. А. Вру­беле.

Переехав в Самару, Федор Емельянович в конц£ 1891 года открывает на собственные средства «Классы живопи­си и рисования» с трехгодичным сроком обучения по раз­работанной им самим программе. В школу в основном на­бирал способных ребятишек из малоимущих. Классы эти помещались в доме купца Жильцова напротив здания ок­ружного суда. В светлых верхних комнатах занимались дети, а семья художника занимала комнаты, выходящие во двор. В школе у него училось 10 начинающих худож­ников, из них две женщины.

Ф. Е. Буров призывал власти, состоятельных людей создавать в провинции музеи и художественные школы, ибо они развивают «вкус, то есть понятие о прекрасной фор­ме... порождают новые оригинальные мысли... помогают развитию способностей и часто талантов из полупривиле­гированного сословия, из простого народа и не дают гиб­нуть им вдали от столицы».

Кроме рисовальной школы, Ф. Е. Буров организует и кружок из местных художников, который и явился инициатором и организатором первых художественных выста­вок в Самаре. Выставки эти показывались и в других го­родах: Оренбурге, Симбирске, Сызрани и других городах. К сожалению, пока нет данных о том, что выставки побы­вали и в Ставрополе.

Вскоре квартира художника становится центром обще­ния самарской интеллигенции, в первую очередь, из среды художников и любителей живописи. Очевидцы вспомина­ют, что здесь они видели работы Ф. Е. Бурова «Шлиссельбургский узник», «Урожайный год», «Дети», «Счастливая мать», «Смерть Анны Карениной», портрет В. И. Анненко­ва, дочери П. В. Алабина — А. П. Щербачевой, художни­ка А. И. Синягина и некоторые другие.

Среди его учеников выделяется фигура Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина, работы которого вошли в золотой фонд российской живописи. Сам же Ф. Е. Буров жил ма­териально очень тяжело. Содержать школу на собствен­ные средства было уже невозможно. Самарская городская Дума и купечество отказали в материальной поддержке. Ф. Е. Буров надеялся, что Академия художеств включит школу в сеть учебных заведений, находящихся на государ­ственном бюджете, но надежды не сбылись. Его ученик Н. 3. Котельников вспоминал: «Он выбивался из сил, тра­тил на учеников последние средства и терпеливо сражался с нуждой». Тяжелые материальные обстоятельства в кон­це концов сломили Федора Емельяновича Бурова, он забо­лел туберкулезом и умер весной 1895 года. Провожали его в последний путь только жена, ученики школы да худож­ники города. Погребен он был, как сообщал некролог, на средства почитателей.

В 1869 году молодой студент Санкт-Петербургской Академии художеств Илья Репин впервые увидел на Неве бурлаков и загорелся мыслью: написать их. Но наброски все его не удовлетворяли, что-то не получалось, и однаж­ды его друг Федор Васильев предложил Репину: «Ох, за­путаешься ты в этой картине: уж очень много рассудочно­го. Картина должна быть проще... Бурлаки так бурлаки. Я бы на твоем месте поехал на Волгу».

На следующий год весной, получив бесплатный от Академии проезд по Волге от Твери до Саратова, четверо друзей отправились в поездку. Четверо — это Илья Ефи­мович Репин, его брат Василий — студент консерватории, и художники Федор Васильев и Евгений Макаров. В сво­их воспоминаниях Илья Ефимович писал: «На всех бере­гах Волги, то есть особенно на пристанях, мы выбирали лучшие места, чтобы остановиться и поработать все лето. Расспрашивали бывалых... «Лучше всего Жигули», — го­ворили все в один голос. Против самой лучшей точки Жи­гулей, по нашим вкусам, стоит на плоском берегу Ставро­поль Самарский. На обратном пути из Саратова мы реши­ли остановиться там и пожить... И вот пристань г. Став­рополя.

• 
  А есть ли в Ставрополе хорошая гостиница? — спросили мы нашего сорванца, когда выбирались из вы­сохшего русла ручейка.
  
• 
  А как не быть. Только ведь в гостинице дорого. А вы надолго в городе остановитесь?
  
• 
  Да, может быть, недельки на две. А не знаешь ли ты квартирки вольной, где мы могли бы пожить, чтобы нам и пищу готовили?
  
• 
  А как же, да вот хотя бы у Буянихи две хорошие, чистые комнаты и готовить может.
  

Ставрополь стоит очень красиво на луговой стороне, против Жигулей. Мы сторговали лодку на неделю и каж­дый день с утра переезжали на ту сторону к Жигулев­ским высотам и исчезали там в непроходимом, вековеч­ном лесу.

В Ставрополе мы прожили 10 дней, то переезжали в Жигули и взбирались до верхних скал, то рисовали на бе­регу, в затоне, всегда полном барками, завознями со вся­кой всячиной. То на брошенном Волгой старом русле, пред­ставлявшем вид старой пустыни. В Ставрополе мы уже ос­воились несколько с Волгой. Убедились, что здесь живут тихие, добрые русские люди: разбойники вывелись давно, и мы спрятали наши револьверы, как ненужные вещи, и перестали делать баррикады из стульев у дверей, ибо ни двери, ни окна нашей квартиры не имели запоров. Квар­тирная хозяйка Буяниха, несмотря на свою страшную фа­милию, была добрая, толстая, приземистая и хлопотливая старушка: она призналась, что мы своими стриженными головами и необычным видом так испугали весь ее дом, что она даже пригласила соседа — отставного солдата с писто­летом, для безопасности, и всю ночь не спали. Они подслу­шивали и подсматривали в щель, когда мы сооружали бар­рикады перед не затворяющимися дверями, не могли по­нять, что мы делаем, и только крестились от страха».

Живя у Буянихи, Репин собирал материал для карти­ны «Бурлаки на Волге». Его захватили волжские просто­ры, мощная, величавая русская река, красота ее берегов у Жигулей, чудесные окрестности Ставрополя. Особенно по­разила Репина сила, красота и выразительность народных типов: «Какой красивый, дородный народ, — вспоминал он. — И откуда у них такая независимость, мажорность в разговоре и эта осанка, полная достоинства?»

Много работая в самом Ставрополе, художники систе­матически выезжали в Жигули, на правый берег в Морк-ваши, затем переехали в Царевщину. Более 70 этюдов сде­лал Илья Ефимович за время, проведенное в Ставрополе. Богатый подготовительный материал к картине «Бурлаки на Волге» помог выстроить композицию картины. Кто не помнит этого сюжета? Знойный летний день, под палящим солнцем, увязая в песке, идет по берегу ватага бурлаков. С тяжелым напряжением тянет она бичевой расшиву, мед­ленно плывущую позади. Пестра и колоритна эта ватага, в которой объединились люди самой разной судьбы — от по­па-расстриги до бывшего солдата.

С огромным мастерством и тонкой наблюдательностью характеризует Илья Ефимович каждую фигуру. Во главе идет бурлак Канин — богатырь с мудрым и добрым лицом. Рядом с ним, нагнувшись, шагает силач, с густой шапкой волос и большой бородой. Выразительны фигуры меланхо­личного высокого бурлака с трубкой, скорее делающего вид, что он тянет лямку, чахоточного, изнывающего от ус­талости и стирающего рукавами пот с лица, и старика, на ходу прислонившегося плечом к соседу и набивающего трубку. Особенно выделяется поэтичный образ ширяевско­го парня Ларьки, гневным жестом поправляющего тру­щую плечо лямку, словно пытающегося сбросить с себя тяготеющее над ним ярмо.

Когда картина была закончена и выставлена, В. В. Ста­сов писал тогда: «Кто взглянет на «Бурлаков» Репина, сразу поймет, что автор глубоко проникнут был и потря­сен теми сценами, которые проносились перед его глаза­ми. Он трогал эти руки, литые из чугуна, с их жилами, толстыми и натянутыми словно веревки; он подолгу вгля­дывался в эти глаза и лица, добрые и беспечные, в эти мо­гучие тела, кроящую мастодонтскую силу и вдруг ее раз­ворачивающие, когда приходит минута тяжкого труда...»

В своих воспоминаниях И. Е. Репин писал: «...Песча­ный берег Ставрополя так живописен! Сюда съезжается много барок со всякими продуктами; здесь хозяева разве­шивают паруса на солнце и раскладывают товар. Поливан­ные горшки и миски чередуются с таранью — воблой по­волжски, — а там новые колеса, дуги и прочие вещи жи­тейского обихода! Подальше на песчаном пороге, сделан­ном половодьем, при спаде вод, сидят рыбаки с сетями; кто чинит, кто заряжает крючки червяками — словом, всяк у своего дела! А мы не можем терпеть: вынимаем свои альбомчики и начинаем зарисовывать лодки, завозы, косовухи и рыбаков. Все это дивно живописно; только фо­ны не даются нам: их не вместят никакие размеры...»

Прошло немало лет после работы И. Е. Репина в Став­рополе, но он хорошо помнил об этом и вспоминал: «Хотя идет 25-й год с тех пор, как я работал для своей картины в окрестностях Самары, но это время горячей юности жи­во стоит передо мной со всеми мелкими эпизодами столк­новений с местным населением и со всеми разнообразны­ми местами живой природы, среди которой неизгладимо прошло мое лето 1870 года».

Благодарные жители города в советское время решили увековечить пребывание великого художника в нашем го­роде. В 1947 году в доме № 117 по улице Кооперативной (бывший дом Буяновой) устроили уголок памяти И. Е. Ре­пина: повесили портрет художника и цветные иллюстра­ции его известных картин.

В 1953 году, когда Ставрополь переселялся на новую площадку по «домику Репина» было принято специальное решение горисполкома «Об увековечении памяти великого русского художника И. Е. Репина в городе». Решили со­здать музей-квартиру Репина в этом доме, для чего проси­ли Государственную Третьяковскую галерею, художест­венный институт имени Репина и Государственный Рус­ский музей взять шефство над этим проектом. Городскому архитектору было поручено подобрать на новой площадке лучший участок для «домика Репина», а улицу, на кото­рую будет перенесен «репинский домик», именовать ули­цей Репина.

Но в суматохе переезда оказалось, что на улице Репи­на дома Буяновой Анны Ивановны не оказалось, его пере­везли в маленький Депутатский переулок. Пришлось ули­цу Репина переименовать в улицу Ушакова, а маленький переулок недалеко от рынка Центрального района — в пе­реулок Репина. Домик Буяновой сохранился до сих пор, но его дальнейшая судьба вызывает серьезное опасение.

Сначала в этом домике помещался какой-то коопера­тив по выработке кож. Потом в 1987 году его передали ис­торико-литературному объединению «Слово» под руковод­ством Валерия Николаевского, который и организовал здесь историко-литературный центр «Домик Репина». Сю­да приходили на экскурсии учащиеся средних школ, ПТУ города, проводились встречи с интересными людьми, рас­сказывали об истории нашего края. Из Советского фонда культуры «Домик Репина» получил фотокопии картин и этюдов И. Е. Репина, которые передал нашей стране аме­риканский миллионер Арманд Хаммер. Посещали этот до­мик и приезжие гости. Вот какую, в частности, запись ос­тавил в книге отзывов московский гость: «Дорогие друзья! Вы делаете большое и нужное дело для вашего юного го­рода. Вы создаете историю его духовной жизни. Успеха Вам! Писатель А. В. Цессарский. Москва». Другая часть дома «Буянихи» приватизирована. Мемориальная доска с этого дома исчезла, поэтому судьба «домика Репина» вы­зывает серьезное опасение за его дальнейшую судьбу.

Бывал в нашем городе и другой великий художник на­шей Родины — Суриков Василий Иванович. В 1880 году, когда «могучий сибиряк» Василий Иванович Суриков ра­ботал над картиной «Утро стрелецкой казни», он тяжело заболел воспалением легких. Друзья порекомендовали ему отдохнуть в окрестностях Самары, на кумысолечении. Он приехал, и действительно, животворный воздух и кумыс сделали свое дело. В письме к брату Суриков писал: «Я здоров совсем. Кумыс очень помог мне». До нашего време­ни дошли две акварели, созданные под Самарой. Одна из них — «Дачи под Самарой» — сейчас находится в собра­нии семьи художника, другая — «Самара» — в Государст­венной Третьяковской галерее.

Через двадцать лет В. И. Суриков вновь приехал на Волгу. Талантливый инженер, работавший на постройке сибирской железной дороги, Анатолий Михайлович Доб-рянский решил поселиться в Ставрополе у местного даче­владельца Головкина. Сняв дачу, он пригласил сюда свое­го близкого знакомого художника В. И. Сурикова. Полу­чив его согласие, Добрянские пригласили также из Сара­това свою родственницу — начинающего живописца Юлю Разумовскую (в советское время довольно известный ху­дожник). Из ее воспоминаний мы узнаем, что «Василий Иванович в семье Добрянских был очень любим и чувство­вал себя просто и легко. Был веселым, общительным, лю­бил подшутить над кем-либо из окружающих, рисовать на них карикатуры, сочинял шуточные стихи».

Как-то раз утром, когда все спали, Василий Иванович под крышей сарая на свободном пространстве нарисовал громадное смеющееся лицо. Владелец дачи Головкин вы­резал это творение и хранил как память о художнике. Лю­бил Василий Иванович прогулки по сосновому бору, часто бывал на берегу Волги, хотя дачи располагались не так уж близко от берега. Ходил художник и в город Ставрополь. Всюду с ним были карандаш и бумага.

Прекрасные летние дни, проведенные в Ставрополе, впечатления от увиденного остались в памяти художника надолго. Отдыхая, он обдумывал здесь свою новую большую работу «Посещение царевной женского монастыря». При написании этой картины, которая хранится в Государ­ственной Третьяковской галерее, были использованы и ста­вропольские впечатления. Например, для создания цент­рального образа картины натурой послужили ставрополь­ская знакомая Добринская Анастасия Анатольевна и внуч­ка художника Н. П. Кончаловская. Другая знакомая — дочь ставропольского дачевладельца Екатерина Васильевна Головкина стала прообразом фигуры склонившейся мона­шенки (на картине — крайняя справа).

Через год после отдыха картина «Посещение царевной женского монастыря» была выставлена на десятой выстав­ке Союза русских художников. Больше В. И. Сурикову не пришлось побывать на Волге, хотя он и часто вспоминал о ней.

В Петербурге пушкинской поры были популярны мо­лодые художники братья Чернецовы. Старший, Григорий, был больше известен своими историческими многофигур­ными композициями, а Никанор тяготел к пейзажной жи­вописи, но их объединяло удивительное творческое содру­жество. Они стремились соединить историю и пейзаж, со­здать своего рода документальную живопись.

В начале 1836 года они задумали необычное: запечат­леть берега великой русской реки Волги с городами и се­лениями, лугами и утесами. Это было смелым решением: до сих пор художники отправлялись писать в основном западноевропейские виды. Официальный Петербург от­несся к этому настороженно. Чем посодействовал импера­торский двор — так это снабжением Чернецовых откры­тым предписанием для беспрепятственного исполнения их предприятия. Денег на это не выделили, и сыновья костромского живописца Чернецова, отказывая себе практически во всем, скопили небольшую сумму для пу­тешествия.

Купив в Рыбинске небольшую лодку-«тихвинку», обо­рудовав ее каютой, Чернецовы взяли в поездку шестнад­цатилетнего брата Поликарпа, готовящегося стать худож­ником, и крепостного мальчика Антона Иванова, отпу­щенного «на заработки». На лодке был установлен рулон бумаги, на котором один рисовал левый берег, другой — правый.

В мае 1836 года началось путешествие, а в середине сентября они подплывали к Жигулевским горам. В днев­нике, который они вели, Григорий писал: «...берега Волги поразили нас... Все прекрасно... Не можем насладиться зрением красот отечественной природы...»

11 сентября они увидели Ставрополь. «На левом бере­гу показался г. Ставрополь, находящийся при рукаве Вол­ги, называемом Кунья Воложка, но скоро был закрыт де­ревьями острова, потому мы и не могли его рассмотреть». Поднявшись на Лысую гору в Жигулях, они увидели, что «внизу расстилается прекрасная долина, окруженная с трех сторон горами, с четвертой — омываемая водами Вол­ги; в долине — деревня Моркваши, расположенная на пре­восходном месте; вдали на Волге виден остров, образован­ный проливом Куньей Воложкою, и город Ставрополь. Вид замечательный по своей живописности».

Прекрасное описание они дают Самарской Луке, по­дробно описывают Царев курган. Плывя вниз по Волге, Чернецовы заканчивают описание наших мест такими сло­вами: «Край, одаренный природою, плодоносною почвою земли, богатыми рыбными ловлями и примечательный по живописности берегов своих».

По окончании путешествия в Петербурге была устрое­на выставка. На двух цилиндрах, поставленных верти­кально, был установлен рулон бумаги высотою 2,5 метра и длиною свыше 700 метров. При перематывании рулона пе­ред глазами зрителей как бы проплывали волжские виды. Никто до них так подробно не изображал Волгу. Посети­тели видели седые могучие Жигули, бескрайние просторы степного Заволжья, жизнь великой Волги. Всем было яс­но, что художниками совершен патриотический подвиг во славу своего Отечества. Но тратить деньги на издание грандиозного труда Чернецовых, запечатлевших одну из красот бескрайней России, императорский двор не торо­пился.

После этого путешествия Чернецовы поехали в Ита­лию, но там в основном работали над картинами по волж­ским этюдам. Российская Академия художеств в своем го­довом отчете писала, что «ученые во Флоренции дивились, видя то, что представляли портфели братьев Чернецовых, проехавших Волгу...»

Но желание Чернецовых издать альбом с волжскими зарисовками не покидало их. Вернувшись из Италии, они решили напомнить новому царю Александру II о себе. Би­серным почерком они исписали 187 страниц из дневника путешествия, сделали 123 авторских рисунка, переплели в темно-зеленый коленкор и преподнесли государю. Кроме «спасибо», они не получили больше ничего.

О последних годах самобытных певцов Волги можно судить по письму Никанора Чернецова матери императо­ра: «Необыкновенная дороговизна всего, старость лет мо­их и слабое здоровье вынуждают меня обратиться... А о заказах и в помине нет, все мои материалы собраны с ве­личайшими трудами с покойным братом по благословен­ной реке Волге... все это собрание остается в забвении, от­чего невольно вхожу в долги...»

Но ответа вновь не последовало. Лишь в советское вре­мя, в 60-х годах, в рукописных материалах Эрмитажа был обнаружен рукописный альбом Чернецовых, а спустя де­сять лет он был издан Академией наук. О своем труде ху­дожники Чернецовы писали, что они создали «близкий портрет, снятый с натуры, в очертаниях одной из знатней­ших и благодетельных рек России, в том самом современ­ном виде, в каком она ныне орошает берега свои, портрет интересный для просвещенной любознательности не толь­ко теперь, но и впоследствии, когда по неизбежным зако­нам природы и вид, и форма, и население берегов, и бла­годатнейшей реки изменится».

Да за полтора столетия изменились очертания берегов, изменилось и течение, но главное — изменилась жизнь на берегах Волги: возникли новые города, а старые — роди­лись заново.

Хорошо был знаком с нашим краем и известный рус­ский писатель В. Г. Короленко, причем он оставил нема­ло его зарисовок. Мы больше знаем Валентина Галактио-новича как писателя, но он был прекрасным рисовальщи­ком. К рисованию он пристрастился с детства. Когда, бу­дучи ребенком, он потерял отца и семья оказалась в серь­езных материальных затруднениях, Валентин Галактио-нович два года зарабатывал на хлеб тем, что выполнял чертежные работы. В студенческие годы он подрабатывал, давая уроки рисования. Собирая материал для своего литературного творчества, никогда не отправлялся в путь, не захватив с собой блокнот и карандаши. Очень многое из того, что он увидел и услышал, он иллюстрировал ри­сунками.

Очень многое в его творчестве посвящено Волге. Ее окрестностям; он любил эти места. Пешком он исходил берега реки, приволжские села, много ездил на пароходе и лодке. Писатель особо выделял, что вся печаль и обая­ние земли, вся ее скорбная история и надежды народа нигде не овладевают сердцем так полно и властно, как на Волге.

Валентину Галактионовичу особенно нравились Жигу­ли, оставившие у него глубокое впечатление, их горы и утесы, овраги и долины, сумрачные мглистые вечера, изу­мительные рассветы и догорающий закат. Сохранилось не­малое количество рисунков писателя. Исполненные пре­имущественно пером и тушью, нежные, с тонкими линия­ми, без лишних деталей, они поразительно хороши. В 1888 году он написал «Начало Жигулей у Ставрополя». В «Истории моего современника» можно прочитать откро­венное признание писателя и рисовальщика: «Для меня Волга — это был Некрасов, исторические предания о дви­жении русского народа, это был Стенька Разин и Пугачев, это были вольница и бурлаки Репина».

Конечно, Валентин Галактионович вошел в историю русской культуры не только как хороший рисовальщик, а прежде всего как выдающийся беллетрист, крупный пуб­лицист и общественный деятель, борец против реакции, произвола и национального угнетения. В его взглядах на крестьянина было много любви, трезвости, тонкого пони­мания. Горький, считавший себя учеником Короленко, рассказывал (в 1918 г.), что ему лично «этот большой и красивый писатель сказал о русском народе многое, что до него никто не умел сказать».

Говоря о рисунках Валентина Галактионовича Коро­ленко, совершенно невозможно не упомянуть имени заме­чательного русского художника конца 19 века Сергея Ва­сильевича Иванова.

Хотя по своему рождению художник мог считаться ко­ренным москвичом, Волга, Жигули были для него родны­ми местами его предков. Имение отца, отставного капитана, было село Марычевка под Самарой и, по воспоминани­ям жены Сергея Васильевича С. К. Ивановой, в детстве его больше всего привлекали предки в Самарскую губернию. Здесь в Морквашах был барский дом, в котором когда-то жила его бабушка. Его прадед, комендант крепости Могу-товой, вместе с женой был казнен пугачевцами, а бабуш­ку Иванова, тогда еще маленькую девочку, спас кучер от­ца, переодев ее в крестьянское платье своей дочери. Поэто­му иллюстрации С. В. Иванова к «Капитанской дочке» Пушкина были наполнены личным отношением к проис­ходящим событиям.

В апреле 1886 года С. В. Иванов в очередной раз при­ехал в Марычевку, а отсюда в Ставрополь. Первые рисун­ки, судя по пометкам на них, сделаны 3 мая 1886 года в Ставрополе. Последний помеченный рисунок датируется 9 мая этого же года. В рамки этих дней входит несколько рисунков, часть их прямо не указывается, что они сдела­ны в Ставрополе, но это так.

На одном из рисунков есть надпись, но без даты, изоб­ражен вид деревни издалека с колокольней Казанского со­бора. На другом рисунке, обозначенном «Деревня и коло­кольня» , тоже, без сомнения, изображен Ставрополь, толь­ко рисовальщик находился поближе, здесь также изображена колокольня. Сейчас эти рисунки находятся в семье художника.

На рисунке с надписью «Лодка в Ставрополе» есть дата: 4 мая 1886 года. В этот же день сделан и другой рисунок — «Лодка с мачтой». Сохранился и еще один рисунок в этот день — «У ворот. Ставрополь». На следующий день сделан рисунок «Мост. Ставрополь». Затем 6 мая С. В. Иванов ри­сует рисунок «Изба в Ставрополе». Эти рисунки с 1927 го­да хранятся в Куйбышевском художественном музее.

8 мая был сделан рисунок «Пески заели». 9 мая — ри­сунок «Баржи» с указанием места зарисовки — Ставро­поль. Эти рисунки сейчас хранятся в Ярославском художе­ственном музее. 10 мая сделан рисунок «Крестьяне на ска­мейке», есть все основания полагать, что он сделан в Ста­врополе, потому что 14 мая рисунки уже помечены, что они сделаны в Морквашах.

Затем в последующие годы С. В. Иванов неоднократно бывал в Ставрополе. В мае 1888 года группа молодых художников: Е. М. Хрусталев, С. А. Виноградов, А. Е. Ар­хипов, А. Н. Мухин и С. В. Иванов по примеру братьев Чернецовых на так называемой косовой лодке из Нижне­го Новгорода отправились по Волге. Собирались плыть до Астрахани, но погода была дождливой и доплыли только до Самары. На пароходе, конечно, путешествовать ком­фортнее, но зато на лодке можно было остановиться, где хочешь. В маршруте этого путешествия 23-м пунктом ос­тановки обозначен Ставрополь.

Стремление сохранить, запомнить детали увиденного побудили С. В. Иванова серьезно заняться фотографией. Во время своих путешествий он сделал тысячи снимков и столько же скупил снимков других авторов. Они сохрани­лись и являются ценнейшим историко-этнографическим материалом в изучении истории. Сергей Васильевич был действительным членом Русского фотографического обще­ства.

Становясь все больше историческим живописцем, С. В. Иванов пошел по пути историко-бытовой живописи. Если он, как В. И. Суриков, сделал главным героем своих кар­тин народ, то темы его картин, как правило, отражали не народные движения, а народный быт.

Многие его картины посвящены тематике переселения крестьян на свободные земли («Переселение в вагоне», «Переселенец. Ходоки», «Обратные переселенцы»), наибо­лее известна его картина «Дорога. Смерть переселенца». Несколько картин посвящены арестантской тематике — «Посадка арестантов на пароход», «У тюрьмы», «Отправ­ка арестантов».

Ставропольские впечатления мая 1886 года легли в ос­нову большой многофигурной картины «Посадка арестан­тов на пароход», которую Иванов, не закончив, подарил своему другу Егору Моисеевичу Хрусталеву. По мнению широко известного исследователя творчества С. В. Ивано­ва И. Н. Грановского, «картина изображает длинную вере­ницу арестантов, спускающихся по сходням (эти сходни рисовал художник в Ставрополе) на пароход и толпящих­ся возле них родственников, главным образом женщин. Довольно невыразительный жанровый сюжет, лежащий в основе изображения, помешал художнику создать значи­тельное произведение. Однако многие типы в картине хорошо найденные. И удачно, как всегда, передан свет. Оче­видно, не удовлетворенный замыслом, Иванов не закончил картину. Собираясь изобразить в другой работе тот же па­роход «с запертыми, как звери, в железную клетку людь­ми, а вокруг дивные картины тихого вечера и манящий простор широкой реки». Мы подробно говорим об этой картине потому, что она не сохранилась, исчезнув в гроз­ном 1919 году.

Благодатные для живописцев красоты Жигулей, Вол­ги продолжали привлекать художников и в советское время. Летом 1928 года в окрестностях города и в Морк-вашах работал известный русский художник, один из организаторов сообщества художников «Бубновый ва­лет» Аристарх Васильевич Лентулов. Он приезжал для работы над картиной «Степан Разин». В своих воспоми­наниях он писал: «Я с особенным волнением встретил впервые Волгу, эту великую водную владычицу, эту столь легендарную реку, о которой с детских лет так много слышал и в рассказах, и в песнях...» Для работы над картиной «...ездил на места, связанные с памятью Разина на Волге. Степан Разин изображен на утесе в ви­де стража его отдыхающих соратников, изображенных на заднем плане в палатках, весело проводящих остатки боевого дня при ярком закате солнца... Меня очень ин­тересовали закаты солнца. Почти все вещи были написа­ны при закате: село Моркваши, «Завтрак на террасе» и другие. На некоторых вещах солнце написано прямо с натуры. От сей операции я чуть было не пострадал в смысле потери зрения...»

Местные любители живописи общались с приезжаю­щими мастерами, учились у них, в любом случае активи­зировали свою деятельность. 10 марта 1935 года в Ставро­поле состоялось заседание художников-любителей по пово­ду подготовки весенней выставки.

В июле 1938 года в течение месяца группа московских и куйбышевских живописцев писала этюды в окрестнос­тях Ставрополя. Из Москвы приехали: Плотников, Яс-требцов, Пожарский, Хотлев, а из Куйбышева — Котель­ников, Сорокин, Положенцев, Курьян.

В строительстве Куйбышевской ГЭС с 1951 года участ­вовал старший инженер проектного отдела Куйбышевгидростроя Андрей Кузьмич Вингорский. Будучи прекрасным специалистом, он много времени отдавал рисованию. Как только выпадала свободная минута он, захватив этюдник, шел писать город, его окрестности, прекрасно понимая, что скоро эти места исчезнут под волнами рукотворного моря. «Все это — и город, и остров Калмыцкий, с его мо­гучими тополями, зарослями тальника, камыша — будет превращено в ложе будущего моря, — думал Андрей Кузь­мич. — Нет, нужно сохранить для будущих поколений старый город в графике, акварелях».

Чтобы уйти от застывшего фотографического рисун­ка, он изучает по имеющейся литературе историю Став­рополя, старается показать его на различных этапах ис­торического развития. Так рождались его рисунки «Ста­рый деревянный дом в два этажа», «Колодец у церкви», «Ставропольские кузницы» и другие. В 1956 году при ак­тивном участии Вингорского была проведена выставка работ художников Куйбышевгидростроя. Были выставле­ны работы В. Ф. Еремина, этюды маслом учителя Я. Зви-дрина. Выставлены были и работы А. Эстулина, Н. Червя-кова, В. Севастьянова, Б. Шишкина, В. Калинина, Г. Та-таурова, Г. Нацевского, Ф. Подольного.

Вместе с самодеятельными художниками были выстав­лены и работы профессиональных живописцев. «Там, где будет Куйбышевская ГЭС» — так называлась работа чле­на-корреспондента Академии художеств СССР, заслужен­ного деятеля искусств РСФСР, лауреата Государственной премии Я. Д. Ромасова. Он уже с 1950 года работал над этой картиной. Другой московский художник В. Г. Гре-митских постоянно работал в Ставрополе над картинами о строителях. Успех этой выставки огромен, за три недели ее посетили 12 тысяч человек.

Впоследствии Андрей Кузьмич Вингорский переехал в Москву, но и оттуда регулярно приезжал в Ставрополь— Тольятти писать, в частности, он сделал много зарисовок сооружений Волжского автомобильного завода. 52 своих работы он торжественно подарил краеведческому музею города, за что горисполком выразил ему сердечную благо­дарность. В 1989 году А. К. Вингорский писал заслужен­ному работнику культуры РСФСР, старейшему журналис­ту города Н. Р. Фролову: «Для г. Тольятти мною сохранена определенная память о прежнем Ставрополе-на-Волге. Это считаю ценным своим вкладом в историю города. Во­обще же моих работ в краеведческом музее свыше двухсот пятидесяти. Почти все работы подарены, в том числе зари­совки строительства ВАЗа. Небольшое количество работ находится в музее трудовой славы Куйбышевгидростроя. В частности, альбом акварелей открыточного типа. В свое время я предлагал краеведческому музею часть их издать буклетной подборкой. Но из-за внутренних музейных не­урядиц затея повисла в воздухе...»

С 1952 года работал на стройке главным художником Василий Филиппович Еремин. Его живопись и графичес­кие работы рассказывают, как начиналась, набирала силу, мужала грандиозная стройка в Жигулях. Василий Филип­пович, кроме своей основной работы, вел занятия и в изо­студии поселка Шлюзовой. Там он высмотрел и поддержал талантливого паренька, который потом, окончив Ленин­градский институт живописи имени Репина, стал одним из ведущих художников города — это был Виктор Кали­нин.

В конце октября 1964 года в Доме культуры имени Ле­нинского комсомола была проведена почему-то называе­мая первой городская выставка изобразительного искусст­ва. В выставке приняли участие 15 художников, которые представили свыше 150 своих картин. В ней участвовали: Еремин В. Ф., Панкеев А. И., Карпов В., Глотова 3. И., Антипин, Казеев, Шишкин Б., Шишкин О., Кузнецов П., Рожков А. А., Подольный Я. и другие.

Очередная городская выставка художников города от­крылась 10 июля 1971 года; в ней приняли участие про­фессиональные художники и скульпторы: Георгий Голу-бицкий, Виталий Коршунов, Валерий Бузин, Виталий Шевлев, Лев Мартынов. Выставка открылась в здании ин­терклуба по улице Ленинградской. На следующий год здесь же работала Всесоюзная выставка акварелей.

Большим событием для жителей города стало откры­тие 16 декабря 1972 года в помещении Дома культуры имени 50-летия Октября очередной городской выставки художников-любителей. В экспозиции было представлено 110 произведений 25 авторов: живопись, графика, скульп­тура, декоративно-прикладное искусство.

Активная выставочная деятельность тольяттинских ху­дожников привела к тому, что в декабре 1973 года юриди­чески была зарегистрирована тольяттинская группа худож­ников РСФСР. У истоков организации стояли художники Ю. И. Боско, В. М. Мацкевич, Е. В. Латышева, М. П. Ер­молаев, В. Д. Петров, Ш.-Р. М. Зихерман. Возросшее мас­терство авторов, активная выставочная деятельность встретили понимание и поддержку со стороны местных властей: в дни празднования 250-летнего юбилея города в 1987 году была открыта городская картинная галерея. Сначала она функционировала как филиал Куйбышевско­го художественного музея, а через пять лет, в 1992 году, становится муниципальной картинной галереей.

Рождение картинной галереи в Тольятти было вызвано потребностью жителей большого индустриального города получить возможность встречаться с подлинными произве­дениями живописи, графики, скульптуры, прикладного и народного творчества.

В 1989 году Министерство культуры России, Союз ху­дожников страны передали молодой картинной галерее большое количество оригинальных произведений из своих фондов. Затем коллекция пополнялась за счет дарителей, закупкой городом картин у местных художников. Сейчас в галерее хранится более 8 тысяч произведений искусства, и серьезно встает вопрос о дополнительных площадях для их экспозиции.

Со своими фондами галерея активно работает, постоян­но устраивая как групповые, так и индивидуальные твор­ческие отчеты художников. Традиционными стали выстав­ки молодых художников, регулярно устраиваются и вы­ставки художников-ветеранов Великой Отечественной вой­ны. Тем не менее, несмотря на довольно активную выста­вочную деятельность, в городе возникло в последние годы несколько самодеятельных выставочных объединений, как правило, молодых художников. Среди любителей изо­бразительного искусства уже успели зарекомендовать себя самодеятельные галереи «Палитра», «Речной порт», союз альтернативного реализма «Пантеон».

Сегодня тольяттинская организация художников гор­дится именами В. А. Бузина, В. М. Филиппова, М. В. Зы­кова, С. К. Дергуна, И. В. Талалова, В. И. и С. Н. Кондулуковых, Г. Ю. Голубицкого, Н. Ф. Овсянниковой, Б. Е. Чеченина, Кремнева, Н. П. Шумкина, А. С. Го-рячкина, С. Г. Галета, В. И. Пашко, О. Ю. Лапте­ва, А. И. Алексина, В. Я. Киселева, Е. М. Пряхина, Е. В. Шлепенкова.

Интересно работают местные скульпторы Н. И. Колес­ников, А. М. Кузнецов, А. Н. Пронюшкин, И. С. Бурмист-ренко; художники-керамисты В. В. Прокофьев и 3. А. Про­кофьева; художники-кузнецы В. И. Коршунов и Н. П. Чек-марев.

Успешно развиваются в городе и старинные народные промыслы: с глиняной игрушкой работают Н. Колчина, П. Тудоряну, в технике скани работают Галина и Николай Шароновы, с кружевами — О. Колупаева, резьбой по дере­ву славится А. Плаксин, лаковой миниатюрой известны Ольга и Владимир Борисовы.

Переехавший в город на постоянное местожительство заслуженный художник РСФСР Боско Ю. И. 15 сентября 1977 года принимал гостей своей персональной выставки во Дворце культуры «Синтезкаучук». Кстати, на фасаде этого Дворца была установлена его работа: могучая фигу­ра из нержавеющей стали «Рабочий-Прометей». Создавал он эту работу в содружестве со скульптором В. Г. Фетисо­вым и архитектором СМ. Виноград.

В трудное послевоенное время, когда восстанавливали подорванное хозяйство, развитие культуры в городе прохо­дило в традиционных формах: 15 февраля 1947 года про­шел районный смотр художественной самодеятельности, ор­ганизовывались читательские конференции. Профессио­нальных работников культуры и искусства в городе не бы­ло. Но в связи с началом строительства Куйбышевской ГЭС, когда в город прибыло большое количество строителей, Ми­нистерство культуры взяло культурное шефство над строй­кой. В город приехал на гастроли прославленный цирковой коллектив под руководством Юрия Дурова, 22 июня 1951 го­да перед строителями выступали знаменитые дрессировщи­ки лошадей А. и Б. Манжелли, заслуженный артист РСФСР М. М. Золло. 27 июля этого же года на стадионе выступила тогда еще молодая укротительница тигров Ирина Бугримо­ва. Все цирковые труппы, гастролирующие в Куйбышеве, обязательно давали представление и в Ставрополе.

15 сентября 1952 года на стадионе выступил в переры­ве между зарубежными гастролями коллектив хора им. Пятницкого во главе с композитором В. Захаровым. В октябре 1953 года в клубе поселка Комсомольский высту­пил с концертом народный артист СССР С. Я. Лемешев. В его исполнении горожане услышали арии из опер, роман­сы, русские народные песни, произведения советских ком­позиторов.

1 октября 1955 года в поселке Комсомольский откры­вается детская музыкальная школа на 60 учащихся. Обу­чение шло по трем специальностям: баяну, фортепьяно и скрипке. Работало в школе 4 педагога, первым директором школы была Вера Ивановна Макарова, а затем Э. Флит-цер. Но поскольку желающих получить музыкальное об­разование было много не только среди детей, то гориспол­ком через три года открывает при этой же музыкальной школе вечерние курсы музыкального и художественного образования для взрослых. 8 апреля 1959 года при Доме культуры имени Ленинского комсомола начинает работать городской университет культуры.

1 октября 1963 года начинает работать 2-я музыкаль­ная школа на улице им. Жилина, а через несколько лет и третья музыкальная школа. Кстати, в этой школе 30 января 1969 года тоже была открыта вечерняя школа общего музыкального образования для взрослых. Но и вечерние классы не смогли решить проблему всех жела­ющих получить музыкальную грамоту, поэтому решени­ем горисполкома 30 июля 1970 года была открыта дет­ская музыкальная школа № 4 во главе с директором В. Свердловым. Общий уровень музыкальной культуры в городе стал заметно повышаться и это обстоятельство ус­корило открытие в городе 8 октября 1971 года музыкаль­ного училища. Конечно, открываемые музыкальные шко­лы были небольшими по количеству учащихся, да и с ин­струментами, музыкальной литературой было сложно. Постепенно укреплялась материально-техническая база, не без помощи самих горожан, в частности, 12 мая 1972 года начальник цеха завода СК Михаил Константинович Розов передал безвозмездно музыкальной школе № 3 свою музыкальную библиотеку, которую он собирал свы­ше 35 лет.

Большим праздником для всех любителей музыки в го­роде стал концерт выдающегося музыканта современности Мстислава Ростроповича. Он приехал к нам 25 сентября 1973 года с Ульяновским симфоническим оркестром. Для музыканта это тоже памятный концерт, поскольку из-за политического «поведения» в это время ему почти не раз­решали концертную деятельность. Другой выдающийся композитор современности Альфред Шнитке тоже еще до перестройки, испытывающий на себе все административ­ные запреты, 20 февраля 1983 года устроил авторский ве­чер во Дворце культуры завода СК.

Большое значение для повышения музыкальной куль­туры города имело создание в городе в октябре 1985 года Университета музыкальной культуры Союза композиторов СССР. 12 октября был подписан договор города Тольятти с Союзом композиторов об организации такого Университе­та. Такого в стране еще не было, причем инициатива в его создании исходила от властей Тольятти. Подписывая дого­вор, секретарь Союза композиторов, заслуженный деятель искусств РСФСР, композитор А. Г. Флярковский говорил: «...Думаю, что творческое содружество с молодым городом ...окажет положительное воздействие на творчество чле­нов Союза композиторов СССР. Социальный заказ такого города, как Тольятти, — большая честь для любого авто­ра. Возможно, это будут не только песенные, но и симфо­нические произведения».

Занятия в Университете проводились ежемесячно. На­ряду с лекциями по проблемным, общим темам музыкаль­ного искусства проводились встречи с ведущими компози­торами, знакомство с музыкальными новинками. Действи­тельно, перед тольяттинцами выступили: Эдуард Колма-новский, Ян Френкель, Никита Богословский, Алексей Мажуков, Георгий Мовсесян, Людмила Лядова. Следует заметить, что ведущие композиторы приезжали к нам в город и раньше, но с созданием Университета авторские концерты композиторов обрели стройность системы, что позволило горожанам не только познакомиться с творчест­вом того или иного автора, но и увидеть панораму совет­ской музыки.

Еще одна форма работы Университета — это творчес­кие лаборатории, в которых проходили профессиональные методические занятия для тольяттинских музыкантов — и профессионалов и самодеятельных. В этих лабораториях с преподавателями музыки общеобразовательных школ про­водил занятия редактор отдела музыки журнала «Музыка в школе» Трушин, а с руководителями детских хоровых студий города — художественный руководитель детской студии «Весна» (г. Москва) Александр Пономарев.

17 октября 1986 года в день открытия нового учебно­го года в Университете музыкальной культуры компози­тор Т. Н. Хренников, а он являлся ректором этого Универ­ситета, приветствуя слушателей, говорил: «Я глубоко ве­рю, что в душе каждого человека, в том числе и молодого, продолжает жить негасимый интерес к искусству, непре­оборимая тяга к прекрасному, истинно художественному. Надо только найти ключ к его душе, пробудить эти чис­тые, но порой дремлющие в душе человека порывы. Поло­жительный опыт работы Тольяттинского университета му­зыкальной культуры — убедительное свидетельство того, что такие пути есть».

Внимание городских властей к вопросам музыкального образования в значительной степени дали свои плоды. Сейчас в городе действуют 16 музыкальных учебных заве­дений во главе с музыкальным училищем. Имена молодых тольяттинских музыкантов Эльвиры Сабановой, Ани Ба-жуткиной, Юлии Мейзер, Елены Воротько, Дмитрия Ко­миссарова, Александры Одинцовой, Анны Медведевой, Маргариты Рыбиной уже давно известны далеко за преде­лами города. Ежегодные музыкальные творческие конкур­сы, проводимые в городе, выявляют все новые и новые имена.

Выявлению юных дарований и росту их мастерства способствуют ежегодно проводимые (начиная с 1992 года) Детские ассамблеи искусств. По итогам таких Ассамблей выпускаются записи на компакт-дисках юных исполните­лей; прекрасно издан Детский альбом с репродукциями молодых тольяттинцев. Несмотря на непростую ситуацию с финансированием, в городе устанавливаются стипендии для особо одаренной творческой молодежи.