Таррег а (Биографический очерк)
жүктеу/скачать 0.98 Mb.
|
| В 1879 году Таррега по приглашению своего друга Поведа переезжает в Аликанте, чтобы провести в обществе друга несколько дней и заодно организовать несколько концертов в столице и других населенных пунктах провинции. Случайно получилось так, что в это же самое время в Аликанте заехал Аркас, который после нескольких лет отдыха в Альмерии снова возобновлял свою концертную деятельность с новым успехом. Как только Таррега узнал о его приезде, он заехал, чтобы поприветствовать Аркаса и распрощался с ним в подходящее время, не создавая препятствий целям артиста, приехавшего в столицу Леванте.
За годы добровольного заключения знаменитого артиста в Альмерии Таррега сильно развил свои артистические и музыкальные способности гитариста. Шумный успех концерта в театре Альгамбра в Мадриде широко комментировался и распространялся прессой и был известен во многих местах Испании. Аркас принял Таррегу не так радушно, как тот рассчитывал и на него так подействовала эта необъяснимая холодность, что когда Аркас предложил ему сыграть на его гитаре, он неохотно сымпровизировал на ней всего несколько аккордов. Во время одной из встреч Аркас представил Тарреге своего ученика Луис-де-Сорию, который родился в Альмерии точно на год раньше Тарреги, т.е. 21 ноября 1851 года. Очень добрый и деликатный человек, он скорее был аккуратным и старательным исполнителем с хорошей выучкой, а не музыкантом с бурным темпераментом. Однако только факта принадлежности к этой свободной коммуне, формирующейся вокруг гитары, было достаточно, чтобы Таррега сразу же стал сердечно и открыто ему симпатизировать. Между ними установились дружеские отношения, никогда не омрачавшиеся никаким соперничеством. Сория, стремившийся усилить звук гитары, придумал инструмент, который он назвал “гитарна” и имевший вид одиннадцатиструнной гитары с удлиненной широкой частью в виде колокола. Несмотря на то, что ему удалось достичь хороших результатов, никто не последовал его нововведению, потому что усложнив исполнение, инструмент был просто гитарой, а арфой не стал. 9. МАРТА ХОСЕФА РИСО Таррега и Сория снова встретились в Аликанте зимой 1880-1881 года. Сория через несколько дней должен был дать сольный концерт в Новельде, но заболел за два дня до концерта. Он лежал с высокой температурой в постели и возможность отмены намеченного концерта беспокоила его, еще ухудшая самочувствие. Ему в голову пришла спасательная идея: очень хорошо мог заменить его Таррега. Таррега согласился помочь другу и Сория прямо в постели написал письмо организаторам, представляя и рекомендуя им Таррегу. Ввиду взятых обязательств и из уважения к Сории, организаторы, знавшие Таррегу по рассказам, приняли предложение. Успех был полным. Таррега покорил публику своей гитарой с первых тактов. Это было неожиданное проявление мастерского владения инструментом, музыкальности и эмоциональности. Горячая, полная энтузиазма и экспансивности публика Леванта, горячо аплодировала артисту и просила повторить и дополнить исполнение. Концерт был бесконечным. Среди зрителей в первых рядах внимание артиста неотступно привлекала очень красивая девушка, горячо следившая за мельчайшими деталями концерта и, почему бы этого не сказать, исполнителя. Он захотел познакомиться с ней. Это была Мария Хосефа, дочь одного из богатейших людей города, дона Висенте Риса, одна из самых изысканных девушек города Новельды. Она с энтузиастом относилась к гитаре и имела счастливое предрасположение не только к этому инструменту, но и к музыке и искусству в целом. После того, как артист был по всей форме представлен, отец сеньориты Рисо предложил Тарреге бывать у них. Они договорились, что он придет на следующий день прослушать его дочь и дать указания по ее дальнейшей ориентации. Так все и было сделано. Таррегу настолько привлекли личные качества сеньориты Рисо и ее способности к гитаре, что в тот день он не вернулся в Аликанте, как собирался, а вернулся на следующий день и только для того, чтобы узнать о самочувствии своего друга Сории, рассказать ему о результатах концерта и снова вернуться в Новельду, чтобы как можно больше времени проводить со своей новой ученицей. Еще больше необходимость его затянувшегося пребывания в этом городе подтвердил второй концерт, как будто бы не было достаточно уже того, что этого требовало зарождающееся чувство. Новая ученица обладала чувствительностью в оценках, суждениях, предпочтениях. Это высокое чувство Таррега ценил во всех его аспектах жизни и оно соответствовало его понятиям об исключительном, возвышенном и рыцарстве. Благородство! Это врожденное чувство во всех классах общества, возникающее из глубины души, чтобы управлять и взвешивать жизненные обстоятельства, этот сильный и молчаливый голос с достоинством, к которому мы стремимся, и который, не позволял нам впасть в заносчивость, не дает также склониться перед низостью и дурным вкусом. Когда это находит выражение, то в гармоническом единстве приобретает вещественность и дух, становясь отношением, жестом, взглядом, словом или мыслью. Если вы хотите представить себе образ Марии Хосефы Рисо, поищите среди изящных фигурок Танагры, сохраняющих в очертаниях фигуры гармонию, величавость, увеличьте ее до размеров человека, придайте ее голубым глазам свет глубоко чувствующей души, и вот перед вами Мари-Пепа Рисо, искрящаяся этим простым и благородным провинциальным достоинством, которое было для такого человека, как Таррега, гаванью для всех его чувств и для любви. 10. ЗАПИСИ В ДНЕВНИКЕ Из маленькой записной книжки с некоторыми данными из жизни Тарреги (написанной им собственноручно), мы прочли строки, относящиеся к событиям того времени, его впечатлениям и чувствам. К несчастью, этой записной книжке, из которой могла бы родиться его автобиография, не достает широты и последовательности. На первой странице книги он пишет: “Памятные события моей личной жизни. Рассматривайте этот дневник, как самые важные события моей жизни”. На следующей странице: “Мария. Объяснение в любви 6 февраля 1881 г. Счастливый день - 11 февраля 1881 г. Мария - 27 февраля. Ночное свидание 2 марта. Прощание”. На третьей странице: “День нестерпимого счастья: она дала мне лилию. Она ангел. День святого Хосе. Грусть. Память на всю жизнь: локон - 16 мая. Ужасная грусть. Бедный я! Кажется, что я умираю”. Из этих записей, которые мы прерываем здесь, чтобы вернуться к ним позже, следует, что объяснился он Марии 6 февраля, на следующий день после концерта. Счастье 11 февраля - это день его помолвки и победы над ужасными предрассудками. В стране, где преимущества образования приносились в жертву заботам о земле, работа считалась принудительным и тяжелым трудом, рабством, которому, отказываясь от собственной воли, нужно было отдавать все силы и всю жизнь. Для такого образа мыслей чудесные слова “заработаешь хлеб свой потом своим” имели только один смысл. Поэт, музыкант или художник жили вне жизни честного трудового народа, они не чувствовали усталости в теле и не чувствовали пота на лбу. Это были какие-то непонятные и самолюбивые существа, проводившие дни в развлечениях, забывая о жертвах других людей и об обязанности “что-то” производить, что имело бы материальное выражение; не думали о неприятностях и болезнях завтрашнего дня. Артисты были людьми с экзальтированной фантазией, порабощенные своей страстью к стихам, музыке, фигурам или цвету, забывали о своем долге в обществе. Ни один обыкновенный отец не отдал бы руку дочери одному из этих странных людей из страха, что ее ожидает голодное будущее, заботы и несчастья ее и детей. Подвижники знаний должны были учиться, чтобы получить звание врача, фармацевта, адвоката, инженера или архитектора, потому что карьера - всегда гарантия защиты. Лениться могли себе позволить только капиталисты, но не купцы и политики, и не предприниматели. Бедняки, посвятившие себя искусству, были нищими, они за несколько монет делали приятной жизнь других. Продолжая комментировать его интимные записи, мы можем предположить, что намек “ночное свидание”, записанный 27 февраля, подразумевает свидание у решетки, может быть ночную серенаду или представление Сарсуэлы Инсенги, имеющей то же название, впервые представленной в 1862 году в театре Сирко в Мадриде. Что касается инициалов Д. и З., следующих дальше, мы не знаем, каково могло быть их значение. Процессия, о которой говорится в записи от 1 марта, может относиться к традиционно отмечаемой в часовне Святой Магдалены в окрестностях Новельды. Запись от 2 марта, несомненно, означает окончание счастливого пребывания в прекрасном и светлом городе его любви, после которого начинается период тоски, о чем говорится в записи от 19 марта, дня именин Марии. Запись от 16 мая требует, чтобы мы последовали за артистом в его первом путешествии за границу. 11. ФРАНЦИЯ В 1880 году в Париже жили художники Аркас, Мартин Рико, Мадрасо /сын/, Эгуслеса, Очоа /шурин Мадраса/ и другие, объединенные любовью к родине, которые растворяли свою тоску в ностальгической силе гитары. Характерно, что художников вообще, а испанских художников в частности, также привлекал этот инструмент, как Энгра - скрипка. Мы знаем о том, что Гойя очень любил свою гитару, Рамон Касс однажды рассказывал нам, что в первой своей поездке в Андалузию с Сантьяго Русиньолем и Мигелем Утрильо, он вернулся, долго пробыв в Каталонии и не нарисовав ни одного полотна, но с гитарой и с кастаньетами в руках. Аркас был богатым человеком, жил в роскошной частной резиденции “Алаз-дез-Юта-Боском”. Он был знаком с испанским гитаристом Хайме Боском, проживавшим в Париже много лет назад и пользовавшимся широкой славой (он дал Аркасу несколько уроков гитары). Боск родился в Барселоне в 1826 году и обосновался в Париже в 1852 г. Благодаря своим успехам в гитаре и несмотря на то, что его современник из Франции Наполеон Кост пользовался большой славой, он считался в столице Франции “королем гитары”. Люди, слышавшие его, утверждают, что он прекрасно владел звуком и техникой, самой лучшей из гитаристов, выступавших в то время в Париже. Очевидно, он обладал сенсационным воздействием, т.к. завоевал дружбу и восхищение Гуно, который сделал аранжировку нескольких его пасодоблей. С ним дружил также художник Манэ, написавший впоследствии его портрет. Хайме Боск был нескромным артистом с неумеренными претензиями. Тем не менее Педрель сравнивает его с Сором и так отзывается о нем: “В 1887 году он находился в Париже и заканчивал четырехактную оперу для лирического театра под названием “Роже де Флер”; и добавляет: “Это был большой артист, достаточно украшавший свою родину”. Но мы можем ответить на это, что Боск был автором руководства по исполнению на гитаре, изданного в Париже в октябре 1890 года его вдовой Жиро; в предисловии к изданию он пишет: “Предшествовавшие мне в моем начинании и даже те, кто оставил по себе какую-то славу, не смогли, как я, составить достаточно полных сборников и жить в постоянном контакте с мастерами великой французской скрипичной школы, принципы которой мне удалось применить к своему инструменту”. В основном Боск написал собрание мелодий на стихи Жоржа Монтьера для голоса в сопровождении гитары, о которой Педрель отозвался как о “настоящей жемчужине”. Умер 30 марта 1895 г. в Париже и был похоронен на кладбище Сант-Уан. Самыми известными его учениками были братья Маслен и Альфредо Котэн. Мы не заем, почему стали натянутыми хорошие отношения между Аркасом и Боском. Но случилось так, что возможно из желания наказать чванливость Боска или для того, чтобы друзья познакомились с искусством Тарреги, последний был приглашен Аркасом в Париж. Приглашение было принято, и в марте 1881 года Таррега из Новельды поехал в Валенсию и затем во Францию. Он сделал остановку в Лионе, где с большим успехом сыграл в нескольких частных салонах и дал концерт в театре Опера. Здесь познакомился со знаменитым актером Коклина и с ним приехал в Париж. Он был принят Аркасом, и вместе с Мадрасе, Пальмароли, Касадо и Мартином Рико, дал концерты в студии Аркаса, на котором присутствовали люди умственного труда и артисты, разбудившие среди его знакомых самый горячий и живой интерес. Артист был приглашен нашей бывшей королевой Изабеллой II во дворец, представлен Гамбетте и Пастеру. Он также дал концерты в салонах принцессы Матильды и барона Ротшильда. В энциклопедии Эспаса, 59 том стр. 764-65, приведены следующие биографические заметки: “Вот что говорил о Тарреге редактор одной из самых известных парижских газет: “До сегодняшнего дня я думал, что только Сарасате со своей скрипкой может добиваться такой гармонии, уносящей душу в другие сферы и дающей такие глубокие переживания. Я думал, что только Рубинштейн обладал такой легкостью исполнения, таким мастерством во владении фортепиано, как будто бы заставлял его говорить, как сказал кто-то сидевший около меня. Слушая Эсмеральду Сервантес, я считал, что только она может придать такую выразительность арфе. Так я считал до сегодняшнего дня, но я обманывался. На гораздо более сложном инструменте я услышал более нежную мелодию и гармонию, самые божественные звуки, которые может извлекать какой бы то ни было инструмент. Таррега со своей гитарой заставляет забыть о Сарасате, стирает из памяти Рубинштейна, рассеивает очарование арфы Эсмеральды”. К несчастью, мы не знаем даты, места, подписи и названия газеты, из которой приводит энциклопедия Эспаса этот отзыв. Поэтому мы не можем сказать, какой это был концерт или период жизни Тарреги. Судя по впечатлению репортера, логично предположить, что он комментирует один из первых концертов в Париже, когда критика слушала его впервые. Запись на стр. 3 его дневника от 16 мая, когда он пишет; “Ужасная тоска! Бедный я! Мне кажется, я умираю!” - очевидно сделана в Париже в это время. Нам неизвестны причины этой душевной депрессии, но, зная о том большом напряжении в такие периоды, мы, не сомневаясь, связываем его душевный кризис с Новельдой, а именно, с Марией Хосефой Рисо. 25 мая 1881 года в парижском театре Одеон отмечалось двухсотлетие со дня смерти Кальдерона. Председателем был Виктор Гюго. Испанский посол граф Фернан Нурьес занимал на акте почетное место. В праздновании участвовал также Таррега. Позже он получил от Виктора Гюго очень выразительное письмо. Господин Бельрош, бельгийский художник, живший в это время в Париже, постоянно встречавшийся со своими испанскими друзьями и коллегами, рассказывает нам о том, что успехи Тарреги настолько уязвили самолюбие Хайме Боска, что он стал угрожать Тарреге, чтобы тот уехал из французской столицы. Во время пребывания Тарреги в Париже Мадрасо написал его портрет, а Мартин Рико посвятил ему один из своих лучших итальянских пейзажей. 12. ЛОНДОН В последней трети 1800-х годов искусства гитары в Лондоне почти не существовало. Далеко ушли в прошлое времена Карла I, когда Корбетта со своей гитарой был арбитром музыкальных предпочтений двора. Погас боевой задор споров между “джулианистами” и “сористами”, давший жизнь журналу “Джулианэд”. Забыты успехи Аркаса в Ройял Павильон, в этой среде слышалось только одно имя госпожи Пратен. Она родилась в Мальгейне /Германия/ в 1821 году, игре на гитаре научилась у своего отца Игнасио Пельтцера. Дала множество сольных концертов и совместных в дуэте с Регонди, которого критика того времени называла Паганини гитары. Обосновавшись для преподавания в Лондоне, она вышла замуж за флейтиста Сидни Пратена, который умер спустя 14 лет в 1868году. Через три года она дала концерт. Это был “Третий концерт ”Джулиани для трех гитар и оркестра с фортепиано. Партию фортепиано исполняла внучка автора. Судя по впечатлению Р.Както в статье “Помните”, появившейся в “Искусстве и беллетристике”, Таррега вернулся из Лондона разочарованным. “Не выношу английской чопорности, языка, которого не знаю, климата, тумана”. С благодарностью сохранил он золотой браслет, раньше принадлежавший госпоже Пратен, который она в порыве восхищения его игрой надела ему на руку. Нет ничего странного в том, что на приписываемые Както Тарреге отзывы об Англии повлияла тоска по Новельде и память о любви. 13. ЖЕНИТЬБА Приближался новый 1881 год. Подруги помогали Марии Рисо готовить приданое и дарили ей все лучшее, что могли достать. с пожеланиями счастья. Весь поселок симпатизировал прекрасной паре, которой предстояла новая счастливая жизнь. Мнение Тарреги и Марии об основополагающих принципах существования совпадали: вера, честность, возвышенность духа, щедрость и служение искусству. Все условное и искусственное у них вызывало презрение, Для них все не соответствующее естественным чувствам, было ложным и преходящим. Избегая помпы и лести, сохраняя только в сердце праздничность этого торжественного акта, они решили пожениться скромно и очень просто. Он был одет в черный фрак, она в круглую юбку со складками, с прилегающим лифом, цветастую шаль и типичный гребень валенсийских крестьянок. Но комментарии, столь характерные для грубых людей, с их прагматизмом, не замедлили последовать. В любви Тарреги они видели следование за выгодой жениться на одной из самых богатых невест в Новельде. На это Таррега ответил отказом взять за своей невестой какое бы то ни было приданое. Взяв с собой лишь самое необходимое, они уехали из Новельды в Валенсию и дальше в Кастельон, чтобы провести несколько дней с семьей Тарреги. Любовь не ослабила их страсти к искусству. Никакие дары, ни лесть, обращенная к ним, чтобы сделать их жизнь приятной, не были достаточны, чтобы утолить их страсть к духовным наслаждениям; человек вдвойне счастлив, если близкий ему сопереживает. На стр.4 Дневника записано: “Неописуемая памятная ночь 29 и утро 30 декабря 1881 года. Новельда и Валенсия. Признаки беременности 5 апреля 1882 года”. Несомненно речь идет о ночи, проведенной в путешествии, счастливой или трагической между аликантитским городом и столицей. Таким образом, из Новельды они выехали 29 декабря, сразу после свадьбы. После кратковременного пребывания с семьей в Кастельоне, Таррега с женой переехал в Бурриану, решив обосноваться в поисках дружеской обстановки, восхищения и симпатии, где бы было можно спокойно работать, размышлять о будущем, полном иллюзий и надежд. 14. МАДРИД Осень 1882 года Таррега провел в Мадриде, где его семья сначала жила в небольшой квартире на улице Аурора, затем в другой скромной квартире на Маласанье; с женой, которая скоро должна была стать матерью, своей сестрой Антоньетой и братом Висенте, игравшим на скрипке в оркестре. Он снова вошел в круг друзей, его учениками стали Пепита Саламанка, дочь маркизов с той же фамилией и Росита Льянос, сеньорита из древнего рода; коим он давал уроки бесплатно. Это было тяжелое время. Они жили на скудные средства. Доходы на всю семью составлял только заработок его брата Висенте. В квартире была лишь необходимая мебель. Когда к ним пришла маркиза Саламанка с дочерью, плащом маэстро прикрыли несколько упаковочных ящиков, чтобы сымпровизировать более или менее приличные сиденья. Приводим следующие записи из “блокнота”, стр. 4: “Отъезд из Кастельона 7 октября 1882 года в Мадрид. Начались предродовые боли в час ночи 31 октября, а вечером в час ночи родилась чудесная девочка. Принимал роды мой незабываемый, выдающийся врач дон Мигель Арменгот”. Стр. 7: “Рождение нашей первой дочки. 6 ноября 1882 года в половине девятого утра ее окрестили в приходской церкви Святого Лаврентия под именем Мария Хосефа-де-лос-Анхелес. Крестными отцом и матерью были дон Мигель Арменгот и донья Пепита Фернандес”. Стр. 8: “19 ноября состоялась месса в честь новорожденной в час дня, в часовни Девы-голубки. 6 февраля 1883 года в 12 часов ночи моя обожаемая дочка тяжело заболела. 7 числа. Состояние тяжелое. В 9 часов вечера того же дня есть надежда спасти ее. Ночь 7 и утро 8 до трех часов проходят спокойно, затем состояние угрожающе ухудшается. В половине седьмого в этот же день она умирает. У нас остается только надежда на всемилостивого и доброго Бога, что он вырвет из рук смерти нашу невинную любимую дочку. Какие муки нас терзают. Смилуйся, Господи!” Стр. 11: “9 февраля 1883 года. В половине девятого утра испускает последний вздох наша несчастная дочь. У невинного ангела была длительная агония. Бог услышал наши мольбы и взял ее на небо. Мы в глубочайшем отчаянии. Будь милостив, Господи, к ее несчастным родителям!” Через некоторое время после этих критических событий, прожив жестокую зиму, Таррега смог дать несколько концертов, укрепивших его славу и давших некоторый доход. “Испанская и американская иллюстрация” 30 марта 1883 года опубликовала следующий отзыв, свидетельствующий о чистосердечии в искусстве: “Последний концерт в кружке изящных искусств был интереснейшим. Он был организован директором консерватории, г-ном Арриэтой, и удовлетворил собравшихся. Господа Инсенга, Монастерио и Сабальса представили известных учеников: мальчика Бордаса-скрипача, молодого Лареа с прекрасным исполнением на фортепиано, которому помогал Сосайя, прекрасную сеньорину Луизу Понс с ее чудесным голосом, уверенностью и деликатностью исполнения и, кроме того, она артистична, обладает другими привлекательными чертами: красива, изящна и ей лет всего 16. Трудно сказать, что лучше: просто смотреть на нее или слушать как она поет. Великий музыкант и гитарист Таррега блистал мастерством исполнения на нашем национальном инструменте и глубиной своих музыкальных знаний. В его руках гитара смеется и плачет. Иногда он убирает правую руку и играет только левой, т.е. он может одновременно играть и курить! Иногда кажется, что он играет на арфе, иногда, что это оркестр бандурий. Когда он играл хоту, нам показалось, что мы слышим слова стихов. Несомненно, внутри гитары у него поющий домовой”. 15. СЛУЧАЙ ИЗ ОБЛАСТИ ПСИХИАТРИИ В это время, благодаря тесным связям с придворными музыкантами, Тарреге предложили руководить оркестром “Мадридские развлечения”. Когда все произведения, которые предполагалось исполнить, были отрепетированы, накануне премьеры театр полностью сгорел. Конец 1883 года и часть 84-го Таррега провел с женой в Новельде, где организовал квартет струнных инструментов, под его руководством достигший большой популярности в разных испанских городах. На стр. 16 дневника появляется следующая запись: “Пакито родился 15 мая 1884 года в Новельде /Аликанте/. Был окрещен в церкви Святого Петра. Мария Розалия - 13 сентября 1885 года в три часа ночи в Трасии. Ее окрестили в кафедральном соборе в Барселоне. Крестными были донья Розалия Биту и дон Антонио Гонсальо. В 1884 году он дает концерт совместно с Исааком Альбенисом в зале Бернареджи в Барселоне. Комментарии прессы были откровенно хвалебными для обоих артистов, особенно для Тарреги, привлекшего своими качествами музыканта и исполнителя на инструменте с неизвестными доселе качествами для большинства публики. До переезда на квартиру на улице Сан Луис в Трасии, где должна был родиться его дочь Мария Розалия, Таррега жил в небольшой квартире на улице Хигнас. Владелец дома сеньор Галлиса жил на первом этаже. Это был грустный человек, жизненные обстоятельства привели его в состояние безразличия, угнетения и неврастении, усиливающихся день ото дня. Его семья, обеспокоенная этим, пригласила врача и, настолько пессимистическими были его прогнозы, что Галлисе следовало принять последнее причастие. Через несколько дней, поскольку состояние оставалось прежним, решили проконсультироваться с известным психиатром, который, исследовав внимательно больного, справился, нравится ли ему музыка, поднялся в квартиру Тарреги, которого он уже знал по лестным отзывам и просил его искусством вернуть здоровье хозяину дома. Артист, которого из-за его темперамента всегда привлекало все неизвестное и чрезвычайное, увлекся верой врача в лечение психических заболеваний музыкой, и с удовольствием согласился на эксперимент. Он спустился в спальню больного и несколько раз повторил свои посещения. Артист полностью понимал свою ответственность в этом опасном опыте и сделал все возможное, чтобы рассеять своим искусством сумерки упавшего духом человека и поднять его настроение. По этой ли причине или так распорядилась судьба, но состояние больного не только улучшилось, и он выздоровел. По этому поводу я хотел бы высказать некоторые соображения. Подобные этому случаи имели место последнее время в Лондоне, где известные психиатры с успехом применили подобный метод для некоторых типов неврозов. Так нам подтвердили достойные всяческого доверия люди. Было бы очень интересно сделать в целях психоанализа окончательные выводы о наивысшей точке, в которой совпадают люди, стремящиеся нормализовать органические функции тела человека - врачи, и те, кто стремятся уравновесить и даже возвысить дух звуками, действующими на чувства человека - музыканты. Давно известно, что для лечения некоторых типов неврастении в качестве терапевтического средства использовалась музыка. Много веков до нашей эры арабы построили в Багдаде особые здания для лечения случаев умственной рассеянности методическим музыкальным воздействием. жүктеу/скачать 0.98 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|