На Голлу излагались и некоторые правила хорошего тона для молодого человека

Приезжего верхового встречает молодой человек и, взяв коня под уздцы, становится по его левую сторону, затем, удерживая стремя, позволяет гостю сойти с седла. Затем, сопровождая гостя, пропускает его в дом впереди себя. Здесь он сообщает точные данные о своих родителях. В это время гость может подарить ему чабыры, которые молодому человеку придутся очень кстати. Тот благодарит его и в свою очередь отдает что-нибудь для его сына. Например, плетку или брючный ремень.

Пока гость дома, молодой человек не покидает пределов двора и все время оказывает ему услуги, не заставляя повторять просьбы дважды. При госте есть, курить и пить айран нельзя. За стол младших созывают после гостя и, по возможности, в отдельной комнате. За едой нельзя громко разговаривать и смеяться. Если чего-то мало, то это делят поровну. Есть надо так, чтобы крошки хлеба на пол не уронить, а если все же уронили, то надо собрать их с пола и бросить в ту посуду, где собираются помои для скота. После еды посуду со стола должен убрать самый младший, а если есть сестра, то уборку должна сделать она. Мальчики должны заготовить дрова, присмотреть за скотом, сходить за травой. При этом задерживаться в поле не следует, а по приходе надо отчитаться перед родителями.

Сын всегда идет слева от отца, пропуская его вперед, сообщая ему, что впереди безопасно. То же относится к сестре, старшему брату, матери: младший брат всегда идет слева от них. Это должно соблюдаться и по отношению к незнакомым людям на улице, в селе и на больших дорогах.

При расспросах нужно говорить свою фамилию, имя и отчество, не думая о том, что за этим последует. Конечно, при этом исключаются недружелюбие, корыстолюбие, злой умысел. Горцы всегда отличались отзывчивостью, дружелюбием и постоянной готовностью прийти на помощь, прежде чем о ней попросят.

После поучительных для молодых людей наставлений тамада объявляет о начале выступлений с интересными рассказами, сказками, способными удивить присутствующих. Мы продолжаем пребывать на Голлу, и сейчас прозвучит легенда, которую я записал со слов Хызира Будаева (она действительно рассказывалась на Голлу). Итак, вот она.

На вершине высокой горы жил меткий стрелок по имени Тогъуза-Хан с женой и сыном. По обеим сторонам горы протекали полноводные реки. Одна из них текла на восток, другая - на запад. Из-за дремучиях лесов, высоких гор, полноводных рек место, где жил Тогьуза-Хан, редко кто посещал. Изредка, соскучившись по людям, Тогъуза-Хан ездил путешествовать. Если в этом году он отправлялся в путь по реке, текущей на восток, то в следующем году он выбирал реку, текущую на запад.

Побывав в многолюдных странах, он удивлялся тому, как одни люди издеваются над другими. Его сердце не приняло тех стран, где он побывал. Тем временем его сын Агъач-Бий достиг зрелого возраста, и нужно было срочно его женить, чтобы дать продолжение роду.

- Огъуза, - говорит жена горца, избегая имени своего мужа Тогъуза-Хан, - сколько бы ты ни ездил по свету, жени нашего сына на девушке с Востока.

Дочери Востока вырастают красивыми,

Умными, развитыми и умелыми,

Всесторонне угождают своим мужьям,

Наперекор их воле не идут,

Малодушничать тоже не станут,

Всю жизнь с любовью проведут.
По ее совету отправляется Тогьуза-Хан по реке на восток и посещает многочисленные поселения. Но то, как там живут, ему не по душе. Там

девушки скачут на конях, споря быстротой с ветром. К тому же очень любят шутить с иностранцами... После очередного трехдневного перехода он остановливается в одном селе. С удивлением смотрит он на детей, сидящих на высоких каменных стенах (заборах), на мальчиков, играющих на лужайках, на их черноглазых матерей. «Будь что будет, из этого села я выберу невесту для своего сына», - думает он и, остановившись у седьмого дома от края села, окликает хозяина:

- Аланы, есть кто дома?

- А как же! Заходи, будь гостем! - радушно приглашает человек во двор. Посмотрев на его чабыры, он понимает, что Тогъуза-Хан приехал издалека. Они, как давние знакомые, искренне протягивают руки друг другу. Через мгновение пришелец принят как долгожданный гость.

- Да проходи в комнату. О Тейри спаситель, будь как у себя дома, - повторяет хозяин дома, беря его коня за узду и привязывая его к жерди, стоящей поодаль.

Пробыв в его доме два дня, Тогъуза-Хан объясняет, за каким делом он к нему приехал.

- Это хорошо. Добропорядочный сын много значит, а его отец - родитель добра, говорят. Вы друг друга знаете, а это дороже всего. Только с твоих слов я не могу судить о человечности твоего сына. Приведи его сюда, посмотрим в лицо друг другу, расспросим о том, о сем, тогда все откроется, - говорит хозяин.

- Хорошо. Это правильно. Не всякий тот мужчина, кто носит шапку, а скрытно сделанное дело мужчину не украшает, - с этими словами Тогъуза-Хан отправляется восвояси и возвращается в свой дом на горе.

Однажды Тогъуза-хан идет в лес и ловит там живую косулю. Когда же приходит домой, то не застает там сына. Ни о чем не спросив жену, опечаленный изнутри, внешне веселый, присаживается отдохнуть на тахту. Вдруг является и сын его, Агъач-Бий, с пойманным туром. Он тут же объясняет отцу, что к чему, просит прощения, что без его ведома ушел в лес, и спрашивает:

- Отец, а почему бугаи ревут во время схватки? Я их видел. Это было

здорово!

- Испытанный, надежный, знающий себя бугай не ревет. А ревущий - новичок, неспелый, простой хвастун. Он еще станет настоящим, - сказав это, отец встал, посмотрел сыну в глаза и подумал: «Теперь его можно женить. Стал понимать что к чему. Отличает стойкое от шатающегося, черное от белого».

- Сынок, седлай коней, мы с тобой отправимся в далекий путь. Одевайся так, как нужно в таких случаях, да побольше возьми еды в дорогу и снаряжения нашего не забудь. Мало ли что случиться может в пути, - сказал отец.

Сделав все так, как велел отец, Агъач-Бий приготовил коней в путь.

- Сынок, - говорит Тогъуза-Хан в пути, - свою еду ранее спутника в пути не вынимай и не ешь, и собеседника без предупреждения не обрывай; не возражай ему, не говори о том, что это правильно, а то неправильно, спорить в пути негоже. Ты все должен уметь показывать на деле. Тогда тебе поверят. Не устав в дороге, назад не оборачивайся, - это не украсит джигита. А уход за конем должен быть надлежащим. Конь человеку - лучший друг. Глядя на коня, иногда и человека оценят, похвалят его. Он его советчик в пути. Доброму всаднику с хорошим конем все невзгоды нипочем. А если кто-то в пути спросит тебя о чем-то, не спеши с ответом. Сначала подумай, потом отвечай. А если не знаешь, о чем говорят, то лучше молчи: это будет куда похвальнее. Когда же у тебя помощи просят, то окажи ее немедленно и без колебаний. Такая помощь никогда не забывается, - с этими словами Тогъуза-Хан потрогал сына за плечо и убедился в его силе.

Потом они пустили пойманных ранее диких животных - косулю и тура — вдоль реки, любуясь их совершенством и восхищаясь природным чудом.

- Сынок, посмотри на них, какие они удалые и сильные! Как могут люди, не стесняясь Тейри, губить этих прекрасных животных ради того, чтобы набить свое брюхо? - отец испытующе посмотрел на Агъач-Бия.

Тот не ответил, а лишь грустно взглянул на своего доброго, всезнающего, сильного отца. В этот миг животные, привыкшие соревноваться с кронами деревьев и кустарников, забыв, что приручены человеком, пустились вниз по реке. Тогъуза-Хан с сыном от них не отставали. А те, привыкшие к свободе, уходили все дальше и дальше. Вскоре они вышли к поляне среди леса и стали пастись. Тогъуза-Хан тут же заснул. Агъач-Бий, любуясь пышной зеленью леса, стал наблюдать за животными. Вдруг и тур, и олень, свистнув, унеслись прочь. Агъач-Бий заметил, как два волка пустились за ними в погоню и скрылись в чаще леса. Жалко стало ему животных, и он побежал за ними. Агъач-Бий видел, что между маралами и хищниками расстояние не сокращалось. Но и сам он от них не отставал. Через несколько мгновений он сумел схватить волков и стал бить их руками и ногами, обзывая смешно и обидно. Оставив волков, Агъач-Бий стал догонять маралов. Заметив человека, маралы остановившись, стали его ждать.

«Вставайте, идите туда, откуда пришли. Ненасытные, чтобы я вас больше не видел. Благодарите этих красивых животных, а то ваша черная кровь оросила бы сухой песок». Он оставил их и возвратился туда, где спал отец. Тогъуза-Хан пробудился от шороха шагов.

- Где ты был, сынок? Собирайся, надо ехать. Наш путь далек. К третьему восходу солнца мы должны быть там.

- Отец, волки погнались за маралами. Чуть не задрали. Погнался и я за ними.

- Поймал?

- Удалось настигнуть.

- Ну и что? Куда делись?

- Хотел было перерезать им горло, да пожалел, отпустил. Они такими жалобными глазами на меня смотрели, что рука не поднялась. Маралы тоже были против кровопролития. Не одобряешь?

- Нет, сынок! Так надо было. Волки поняли, что ты можешь их одолеть, убедились в твоей силе. А губить их за то, что они хищники, не стоит. Суметь отпустить волков после победы над ними куда человечнее, - сказал Тогъуза-Хан и одним прыжком оказался в седле.

В условленное время путники сошли с коней и дали знать, что приехали. Вышел человек, близкий к дому и, приглашая гостей, сообщил, что дочь хозяина гор и степей смертельно больна. Несмотря на это, Тогъуза-Хан и Агъач-Бий были приняты радушно.

Домочадцы высыпали во двор и поприветствовали гостей с далеких гор. Сразу же зарезали мезде (животное, до 5 лет кормленное молоком) и пригласили всю округу на торжества. Пришли певцы, затейники, знатоки древних обычаев. Силачи готовились показать свою ловкость, а джигиты собирались участвовать в скачках.

- Ну что, отец? Каково нам быть? У них же дочь больна, - осыпал отца вопросами Агъач-Бий, погрузившись в печаль.

- Один из тех волков, которых ты чуть не зарезал, и был дочерью

нашего хозяина, а другой волк был его служанкой. Они оборотни, во что хотят - в то и обращаются. Но ты не беспокойся. Она не умрет. Такие люди бывают умными. Знают все на свете. От них тайны нет. Будь разумным, не отчаивайся. Все будет хорошо, - успокоил его отец.

- Отец, но как же ты женишь меня на оборотне? Как приедешь к моей матери Бахчы-Сарай? - сказал Агъач-Бий, стараясь, чтобы другие не услышали.

- Терпи, сынок, не грусти. Терпеливого угощают грудинкой. Если даже она Айхора-обур, то помои свои на улицу не выльет, свою работу выполнит сама. Женившись на ней, ты к рыбаку на поклон не пойдешь. Лучше послушай, как поют песню о жалбаууре. А потом мы попросим спеть песню об Атарале - богатыре, который вытерпел все на свете. До сих пор народ его не забывает. Если бы было с нею что-то серьезное, то мы знали бы. Но сейчас той башчы (затейник) будет тешить нас своими рассказами. Нужно готовиться, сын мой. Постарайся быть веселее, - сказал Тогъуза-Хан.

В этот миг тойбашчы сказал: «О биляжа-биляжа, ханнга къонакъ келяжа, хан бычагъын билей тура, къоюм ханнга союлмазын тилей тура». Это трудно перевести. Общий смысл состоит в том, что остальную часть сказки сообщит тот, кому обратится той башчы. Тогъуза-хан сразу ответил, что так начинается сказка о бедной Айшаке (Золушка у балкарцев) и продолжил сказку дальше. Рассмеявшись, той башчы поблагодарил дорогого гостя. А тот на его ладонь положил золотую монету.

-Как много знает Тогъуза-Хан! А сыну своему, интересно, сумел ли передать свои знания? - допытывались собравшиеся про Агъач-Бия.

- А ну-ка, Агъач-Эри (так Тогъуза-Хан называл своего сына), возьми сухую палку в углу у порога и согни ее так, чтобы из нее влага вышла,- сказал Тогъуза-Хан сыну.

Агъач-Бий взял палку в углу и, подержав немного над огнем, стал сгибат ее в дугу. Это ему удалось, чем немало всех удивил. Тогда той башчы обратился к Агъач-Бию, чтобы тот рассказал такое, чтобы ни Айхоре, никому другому не было известно. Все приготовились слушать Агъач-Бия, где-то среди собравшихся слушает его и Айхора. Агъач-Бий начинает рассказ не спеша...

К женщине, с печалью на лице крутящей веретено, подошли овца с козой.

- Почему так печальна, мать наша? - спросили они.

- Как же не печалиться мне, дорогие мои, всеведающие, мирные, шерстистые мои домочадцы! Вот уже месяц-другой, как рука красавицы моей застряла в горловине кувшина. Поэтому она не может поиграть с девушками, показать свое лицо парням. Ее сверстницы замуж выходят, а она засиделась дома. Вот об этом моя печаль, - пригорюнилась женщина.

К тому месту, где она сидела, прилетели ласточки, жаворонки и другие пернатые, чтобы горе с ней разделить. Все сидят угрюмые и печальные. Вскоре туда же подошла и девушка с кувшином на руке. Подошла и заплакала. Невыносимая печаль охватила и всех тварей. Увидев дочь, мать еще пуще прежнего начала реветь. Тогда коза вскочила на большой камень и запела:

Тогда стала петь овца, играя на ветру лоснящейся шерстью:

К ним ко всем приблизился одинокий всадник и прислушался к разноязыким голосам. Он решил спросить, что случилось.

- А вот что случилось, сын мой. У моей бедной девочки красивая рука застряла в кувшине. Дни проходят, время уходит, ее сверстницы замуж выходят. А моя засиделась дома. Так и останется она, моя единственная, у моих ног. Не знать ее красивой шейке объятий джигита. Что мне делать, мой свет? - обратилась она к приезжему.

Странствующий богатырь молчит, на кувшин и девушку глядит. А мать тут же добавляет:

- И ты не подашь мне доброго совета, не остановишь моих слез. Лучше отнесу ее на кладбище, и пусть там умрет. Ведь жизнь, которую предписал ей Тейри, все равно что потусторонняя.

- Тогда не утруждайте себя. Я проеду мимо кладбища и оставлю ее там, - с этими словами он вскочил на коня, поднял девушку коню на холку, и они поехали.

Горемычная, потрясенная таким оборотом дела, стала успокаиваться: «Ну что ж, это Тейри так предписал».

Обогнув холм, всадник останавливает лошадь, ссаживает девушку и, ударив о камень, разбивает кувшин. Затем спокойно сажает девушку в седло, а сам сопровождает ее как некую драгоценность.

Отец джигита поначалу не поверил, когда сказали, что его сын невесту домой привез. Но весть о том, что Бёрю-Аслан женился, облетела всех. Той был таким, что многие навеки запомнили.

Прошло несколько лет после его женитьбы. У них родился мальчик, который рос быстро, как в сказке. Как подрос, решили они втроем отправиться к матери девушки. Сказано - сделано. Три всадника остановились в стойбище, где Бёрю-Аслан нашел девушку. Попросили ночлега в доме девушки, обещая заплатить большие деньги. Одинокая женщина, ничего не подозревая и не требуя денег, согласилась пустить их на постой.

С приездом гостей дом преобразился. Пригласили всех, кто жил поблизости. На торжествах Бёрю-Аслан рассказал им, что приключилось с его женой. Люди слушали гостя, затаив дыхание. А мать, узнав, что перед нею ее дочь, признала рассказчика за зятя, а мальчика - за внука. Дом охватила всеобщая радость: нашлись новоявленные родственники. Мать от радости стала плакать. Глядя на нее, все всплакнули. Тут я свою сказку заканчиваю. Если кому она известна, то скажите мне, — завершил свое повествование Агъач-Бий.

Он всем пришелся по нраву. Ум, сила и ловкость его всех удивили. Все знали, что такие люди нигде не пропадут. Той в честь Агъач-Бия и его отца Тогъуза-Хана был возобновлен. Пехлеваны стали меряться силами. Самым последним на поединок выходит Агъач-Бий. Но его победить никто не сумел. И это принесло ему славу. «Слава Агъач-Бию!» - раздались возгласы.

После этого Агъач-Бий и Айхора соединились по обоюдной любви, а истоком ее были мнения их отцов. Такое сочетание судеб всегда долговечно.

Однажды на охоте, сорвавшись со скалы, погиб стрелок, великолепный Тогъуза-Хан. Позже, узнав об этом, отец Айхоры сложил песню, которая дошла и до нас. Ее поют в горах, на берегах рек, соревнуясь с шумом бурливой воды и думая, что после этой песни Тогъуза-Хан будет чувствовать себя лучше. Вот она, эта песня.

Единственный сын вдовы по имени Атарал рос в нищете. Однажды мать сказала: «Иди за горы. Там знакомые твоего отца научат тебя ремеслу, золотому шитью. А я так поживу. Пока не кончится мое земное существование, Тейри не заберет меня к себе. Ты же будешь меня навещать по осени. Так лучше будет». Атарал отправился за горы, как велела мать, нашел людей, которые с его отцом промышляли. Они ему и сказали: «Будешь в бурдюках на гору воду таскать. Мы там растим виноград и клубнику. Когда всего будет много, продадим и станем хорошо жить».

Старательный, приученный ко всем трудным делам, Атарал без устали носил воду на гору. Работал так каждый день с утра до вечера. В один из дней главный распорядитель работ сказал: «Атарал, ты уже большой. Мы с тобою один раз в семь дней будем ходить в город и смотреть, что там делается».

Атарал молча кивнул головой и вместе с распорядителем работ отправился в город. Там людей - тьма тьмущая, все куда-то бегут, откуда-то идут, говорят, бранятся, торгуют, кто-то кого-то обирает, толкает, все на ходу жуют, но никому ничего не дают. Все это совсем не по нраву Атаралу.

- Атарал, - сказал распорядитель работ, - тебе уже минуло двадцать

зим. Ты уже настоящий джигит. Вон, какие сильные руки, ноги у тебя. Пока виноград не созрел, мы с тобой будем ходить на борьбу. Буду тебя

испытывать. Ты будешь сильным человеком.

Привыкший слушать и делать, Атарал стал ходить в город и учиться борьбе. Появились у Атарала друзья, почитатели его молчаливости.

Приглашали и домой. Атарал все делал молча, не споря, смеясь, без устали, как во время работы. А в борьбе ему равного не было. Скоро о нем узнали в большом городе. «Атарал - победитель! Атарал красивый!» - раздавались возгласы. Кому-то это нравилось, кому-то резало слух. От таких преждевременных похвал и самому Атаралу было не по себе.

В один прекрасный, день, когда созрел виноград, распорядитель работ погрузил на мула виноград и послал Атарала в город продавать. Быстро продал Атарал виноград и решил зайти туда, где все едят и пьют. Веселье, шум, смех мгновенно окружили Атарала. Он поспешно вышел оттуда и направился к своему мулу. Что он видит! Какой-то чужой человек уводит его мула. Атарал рассердился, крикнул раза два, но человек не то, что не остановился, он даже не оглянулся. Вконец рассердился Атарал да и погнался за ним. Чужак погонял мула, как только мог. Но быстроногий Атарал его догнал и спокойно сказал:

- Зачем чужого мула угоняешь, брат?

- Какой я тебе брат? Уйди с дороги, безмозглый шайтан! — рассердился чужак и поднял плетку, чтобы взгреть Атарала похлестче. Но не тут-то было: одной рукой Атарал его поймал за руку, а другой стащил с мула и стал тузить. Превратив его в податливое и бессловесное месиво, он бросил чужака на произвол судьбы и ушел своей дорогой. Атарал не стал говорить своему опекуну об этой стычке.

В следующий раз на базар они отправились вдвоем. Спелый, вкусный виноград был продан за короткое время, и они зашли подкрепиться туда, где в первый день побывал Атарал. Как только они сели пообедать, к ним подошел незнакомец и попросил Атарала следовать за ним. Вслед за ними вышел Гуло (опекун Атарала) и стал наблюдать за происходящим. Стало ясно, что целая куча народу собирается проучить Атарала. Пошел туда и Гуло. Но один рослый, крепкий мужчина, толкнув его, сказал: «Ты уходи. У нас разговор только к нему». Гуло понял: плохо дело. Бедняга Атарал!.. Хотелось Гуло образумить бузукбашей, но было ясно, что это не удастся.

В этот миг тихий, терпеливый, но когда нужно - грозный Атарал взял того крепыша, который оттолкнул Гуло, да так сильно ударил, что тот дважды повернулся на месте. Справиться с остальными Атаралу не стоило большого труда. Все были рассеяны, все избиты. Тогда Гуло подошел к Атаралу и спросил:

- Вчера на тебя эти напали? Почему ты мне об этом ничего не сказал?

- Да. Вот этот. Он угонял нашего мула. Я его побил, - он указал на лежащего на земле крепыша, который даже не пытался встать, так сильно был он избит.

- Атарал, дорогой, ты их лучше не трогай! Они же тебя убьют. Эти люди всех грабят, пугают и убивают, — сказал Гуло, указывая на валявшихся там и тут бузукбашей.

- Нет, уважаемый Гуло, они больше никого трогать не будут. Я их сейчас всех прикончу! - разгневанный Атарал полез за ножрм, но Гуло его остановил, заклиная всеми богами Сванетии.

- Хорошо! Не страну я их убивать. Погоню к нам на Голлу, который соберется в конце этого месяца. Этих собак так оставлять нельзя! Иначе они снова будут грабить, - еще пуще рассердился Атарал, который никогда никому резкого слова не сказал.

- Нет, ты отпусти их! Не надо становиться убийцей. Если ты их погонишь к себе в горы, то их там, на Голлу, убьют. Я знаю, как беспощадны ваши горцы. Мне рассказывал твой отец Тогулай. Послушай меня, мой дорогой Атарал, пойди на последнюю уступку. Может быть, они станут на правильную дорогу. Ты пойми, у них ведь тоже есть родители, родственники, - умолял его Гуло.

- Хорошо. Отпустим их домой, к их родителям. Но чтобы все дали слово, что больше никого не будут грабить. Пусть все встают и целуют Тейри-таш со словами: «Если мы кого-нибудь обидим, то пусть Тейри нас испепелит», - смягчился Атарал, отойдя в сторону.

Чуть живые, избитые, окровавленные бузукбаши встали один за другим и поцеловали Тейри-таш, приговаривая так, как велел Атарал.

После ритуала Атарал сказал:

- Вы на меня зла не держите. Подумайте о том, что вы делаете. Идите работать, не занимайтесь грабежом. Стыдно, вы же на двух ногах ходите. С Ибилисом, главарем шайтанов, не дружите.

Так Гуло узнал о тайной силе Атарала. Через месяц добрый сван Гуло женил Атарала на красивой девушке по имени Бийке и, сопровождая их, поехал в Тау-Аллы (предгорье). Весь народ высыпал навстречу, приветствуя приезд Атарала и Бийке.

Мать Атарала по имени Айса, пребывавшая в большой бедности, не постеснялась выйти на середину поляны и возвестить:

- Люди! Мой сын возвратился! Он не один. Вернулся с женой и с другом своего отца Гуло. Это счастье! Сегодня я должна благодарить свана Гуно. Это он воспитывал его. Возможно, мой сын научился кое-чему. Теперь я спокойна за его жизнь. Он находился среди добрых людей, ел их чуреки, пил их воду. У меня нет тахты, чтоб усадить на нее Гуло. Пусть возвысит его Тейри! - Теперь, после этих ее слов, ее убогая внешность уже не так бросалась в глаза.

Люди по одному, по два подходили, говорили теплые слова, обещали, что построят им добротный дом. Тогда вышел на середину пологой поляны Гуло и сказал:

- Таулулар! Ахшы, джигит таулулар! - у него слезились глаза, и говорить было трудно: от волнения ком встал в горле. - Отец Атарала Тогу наказывал мне, чтобы я посетил его дом, помог кое в чем. Пусть простит меня Айса, у которого еще не сошла с лица краска волнения, мне не удалось этого сделать. Зато нас посетил Атарал непобедимый. Когда Атарал пришел к нам через перевал, ему было не более восемнадцати лет. Теперь же вы видите батыра, удивившего своей силою Тфыл-Суу (Тбилиси)! На этом свете нет равного ему борца. Атарал одолел Тууая, который ездит на арбе, запряженной двумя быками. В день, когда ему исполнилось двадцать зим, он избил восемь бузукбашей. Так избил, что еле ноги унесли. Теперь и они встали на правильный путь, перестали грабить людей, имеют семьи. Вот каким человеком стал Атарал. Без надобности он тура не убьет, со скалы клок травы с корнем не оторвет. У него большое, доброе, надежное сердце.

Берегите его, таулулар! Такие люди, как Атарал, не должны уходить с лица земли преждевременно. Мы с Атаралом вырастили на вершине горы виноград. А как мы это сделали? Если я вам расскажу об этом, вы даже не поверите. Атарал таскал туда воду в бурдюках. Пятьдесят бурдюков воды ежедневно поднимал на высоту в пятьсот человеческих ростов. Так он работал два года и помог вызревать хорошему урожаю винограда. Теперь у Атарала есть золото, серебро и другие нужные для жизни вещи. Самое ценное - у его жены Бийке имеются пять братьев и три сестры. Вот какой родственный корень поддержит Атарала в Сванетии!

Никто не хотел уходить со склона: все слушали Гуло, не смея пропустить ни одного слова, а между тем солнце уже приближалось к закату.

- А знаете, друзья! У нас в Сванетии в честь Атарала сложили песню. Она полна любви и уважения к нему. Ее не раз прослушал борец Атарал, - сказал Гуло.

Все попросили его спеть эту песню. Он запел протяжным голосом на своеобразную, зажигательную мелодию. После каждой строки интонация песни менялась, а через строфу звучал особый эжиу-припев:
Оу-хоу-у-у-у, ал-а-а-н, хоудамыса-а-а!

Мен чакьырып, сен келмеген, темир бугъоудамыса!-

Устав от странствий, Атарал

Однажды перед кошем отдохнуть присел.
Почуяло сердце, проголодался.

Он угрюмо на коня посмотрел.

Оу-хоу-у-у-у, ал-а-а-ан, хоудамыса-а-а!

Мен чакъырып, сен келмеген, темир бугъоудамыса!
Конь к нему с песней обратился,

Красивые слова сам подбирает,

Пропоет и отворачивается в сторону,

Усталого хозяина заметив, взгрустнул:
-Почему уздечку не снимаешь, Атарал?

Доспехи не повесишь на гвоздь?

Если устал, что же не ляжешь отдохнуть?

Прошлогодний же аркан с тобой?
Перевалю через холм да как лягу,

Кто знает, усталость, может, пройдет,

Травы зеленой пощиплю и лягу,

А ты потом отправишься в путь.
Заснув, Атарал сон видел,

Во сне женщине воду подал.

Когда он в воде отражение женщины заметил,

Его сердце встрепенулось.
- Откуда ты, красавица, сюда пришла? -

Спросил Атарал, взгрустнув.

— Меня сюда послал Тейри, — сказала женщина

— Что я сказал во сне? - спросил коня.

- Вот она, красавица Бийке! О ее любви к прекрасному Атаралу сложена эта песня. Возьмите ее, сохраните ее в своих сердцах, горцы удалые, дети великого Голлу! - провозгласил Гуло и отошел к большому камню, где стояли Айса, Бийке и Атарал.

Солнце уже скрылось за горами. Но радостная ночь, а за нею три дня еще впереди. Счастье пришло в горы из Сванетии. Завтра будут джигиты объезжать скакунов, удивлять людей своей удалью. Любовь нашла свое гнездо...

Утром старейшина аула вышел на площадь и обратился к народу:

- Люди, без помощи Тейри воду не пьющие! Древнее изречение гласит: к счастливчику два гостя в один день приедут, а к горемыке оба долга разом нагрянут. К нам сегодня гости приехали, счастье привалило! Радуйтесь, веселитесь!

Так бы все и веселились, если бы на четвертое утро людей не разбудили холодные ветры да зловещие раскаты грома. Пошел сильный дождь. Он продлился три дня и три ночи. Такое наводнение случилось, что весь аул оказался под водой. Люди и скот, собаки и кошки - все в опасности. Клики оглашают всю округу: «Эй, люди! На помощь! Престарелых спасайте, скот гульной выручайте!»

Атарал и Гуло побежали под гору и стали нырять в холодную воду, вытаскивать из нее людей, животных выгонять из ограждений. Старейшина аула видит, что усатые, холеные джигиты на все это смотрят, да и только. Боятся лезть в воду, не идут на подмогу людям. Тогда он сказал в сердцах:

- Вы все недостойны, носить усы! Мужчины такими не бывают. Тьфу! Чтоб таких, как вы, было меньше! Вот Атарал - другое дело. Ему можно носить усы. Хвала ему! Благодаря ему и Гуло люди и животные

спасены. Горе большое, страдания людские нас миновали. А вы разве не от женщин родились? Нет, пока не научитесь приносить пользу обществу, вас джигитами называть нельзя.

Все усатые к утру следующего дня оказались безусыми - такое воздействие оказало слово старейшины аул.

***
Следующий день Голлу - день третий. Он начинается с пения песни о Голлу, а затем ведется речь о достойных тукумах (фамилиях), чьи молодые люди совершили те или иные поступки. В этот день говорят и о притеснениях, о нерадивых хозяевах земли. Во второй половине дня проводятся состязания: борьба пелиуанов, скачки джигитов, соревнования стрелков в меткости.

Песню «Голлу» я записал из уст Мухажира Тетуева. Сейчас она находится в музыкальном фонде национальной культуры балкарского народа. Эта дошедшая до нас народная песня, творившаяся на протяжении столетий, изумительно красочна, она зовет к подвигам и самоочищению. Сейчас, после записи и восстановления подобных шедевров национальной культуры, думается: как же можно было жить без них, считая себя человеком?.. В 1907 году на Голлу ее спел великолепный борец Кыны Хозаев в местечке Буру-Аллы, что ниже Кашкатау.

«Ойра, Голлу!» Песня поется свободно в высоком регистре. Смысл каждой строки, независимо от последующей, закончен, сразу понятен. Рифма не обязательна. Каждый певец волен привнести свой колорит в песню «Голлу». После этой песни у людей возникает множество вопросов. Например, такие: