Управление образования зато северск

(письма нашей прабабушки)

Руководитель – Ткачева Юлия Геннадиевна, руководитель музея МАОУ СОШ № 76 ЗАТО Северск, 636070, г. Северск, ул. Парковая 2а, МАОУ СОШ № 76, р.т.547589, schola76@mail.ru

2013

Цель данного исследования: показать жизнь и быт людей на примере писем.

Наша страна пережила очень много переломных моментов в истории: гражданские войны, Первая и Вторая мировые войны, образование и распад СССР. Но результатами этих событий стали не только экономические и политические потрясения, но и потрясения для каждого человека в отдельности. Это и потеря близких людей, и лишение жилища, и многое

другое. Как результат - люди не помнят своих корней, родственников, живших в недалёком прошлом. Нашим предкам мы обязаны своей жизнью.

Мы должны знать и хранить свою историю. Поэтому сейчас, с переходом общества в постиндустриальную эпоху, когда стремительное развитие получают развитие компьютерных технологий и промышленность, эта работа особенно актуальна. Нам, как представителям большой семьи, стало интересно, как жили другие наши родственники, наши предки. Поэтому данная работа актуальна не только для всего общества, но и для конкретного человека, в том числе, и нас.

Велика и практическая значимость данной работы. Во-первых, она послужит мотивирующим фактором для других учеников, как нашей школы, так и других школ, для создания своей родословной, а, как следствие, недостающий кусочек истории еще одного рода будет восстановлен.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

1. Изучить корни рода.

2. Обрисовать историю своих предков.

3. Узнать о личном вкладе представителей наш его рода в историю нашей страны.

4. Показать их жизненный путь.

Мы можем выполнить поставленные задачи, следовательно, тема работы реализуема.

В ходе работы применялись методы: анализ информации, наблюдение, переписка, собеседование.

Объект моего исследования – род. Предмет исследования – представители рода.

* * *
Все болезни "хороши". Но остаться слепой - это уже говорит о том, что ты стал инвалидом по-настоящему. Лишен всего: чтения книг, общения с природой, с дорогими сердцу вещами, а самое главное - не видишь своих родных в лицо.

Я вот своим врачам в журнале написала:

С надеждой я гляжу на белые халаты,

Хотя в лицо не вижу никого: Ослепла, а ведь видела когда-то,
Но верю вам, и больше ничего...

Боль не проходит.

С возрастом не споря,

В груди свою тревогу я ношу. Избавьте же от слепоты и горя,

Ну, помогите! Очень вас прошу.

Но когда обратилась, было уже поздно: мой хрусталик растворился. Как пишу письма, один Бог знает...

В этом году был опять поднят вопрос в газете "Вы чье, старичье?" И тут же ответ: "Наше!" Значит, у государства шевельнулась струнка совести к старому поколению. Даже пен­сии добавили. Мне добавили 110 рублей. Спасибо и за это.
27 августа 2010 г.

Рассказать бы можно многое, но писать очень трудно. Да и рассказы не очень интересные, просто жизненные ис­тории.

Например, помню первый день войны. Это была ночь на 22 июня. В Волкове, где мы жили, был барский дом. Там до революции жил барин Волков, в честь этого барина и было названо село. Волково стоит на горе, а гора спускается к ре­чушке Багышла, в которой мы все купались. Купалась, кста­ти, в ней вместе с нами и твоя мать Лида.

Гора тоже называлась Барской. Вот вниз под гору, неда­леко от барского дома, для молодежи была построена танц­площадка. Место сказочно красивое. Кругом хвойные и ли­повые деревья, зеленая поляна, наклонно уходящая к реке. На эту танцплощадку собиралась молодежь со всех дере­вень, которые располагались в округе трех-четырех кило­метров. Песни, музыка, смех, лузганье семечек (а это были подсолнечные семечки, жарили их и завязывали в носовые платочки). Тишина в природе, ярко светит луна - такая кра­сота! Описать трудно... А мы, еще маленькие, лет по двенадцать-тринадцать, тоже тут, со всеми. И танцевали вмес­те. Нас никто не гнал.

И вот в эту красотищу и веселье въезжает верховой (че­ловек, дежуривший в сельском совете ночью) и громко кри­чит: "Кончайте веселье, началась война!" Сначала этому из­вестию никто не придал значения, но когда до всех дошел смысл, все как-то сразу потухло, поникло. Замолчала гармошка, затихли смех, разговоры. Все как одеревенели, вни­кая в смысл сказанных слов. Даже как будто потускнела кра­савица-луна. Гурьбой, молча все побрели к выходу из сада. Тихо разошлись, каждый в свою сторону. Дома шепотом обсуждали эту новость. А утром, еще солнце не взошло, у сельсовета стали собираться новобранцы. Повестки о при­зыве на войну развезли ночью, тихо, без паники.

Дорога в район Бедеевой Поляны шла около нашего дома. Едут подводы с мешочками еды, а за ними - парни, молодые мужчины. Девушки, провожавшие ребят, шли тихо, печальные. Потом девушки запели песню "Вы не вейтесь, русые кудри, над моею буйной головой..." Тут уже женщи­ны не вытерпели, заплакали как-то особенно горько, но тихо.

Мы всей своей семьей стояли у палисадника, к нам по­дошел один парень, Будаков, стал прощаться. Всех переце­ловал, в том числе и меня. А я еще тогда была подростком две­надцати лет. Мне было неловко, что парень и меня поцеловал.

Проводили мы первую партию новобранцев, а чуть поз­же над нашим домом пролетели три самолета. Самолетов тогда было мало, и нам это было в диковинку. Вот так потом и стали почти каждый день провожать наших парней в не­известность. С этих дней кончилось наше детство. Потом, через много лет, нас станут называть детьми войны.

Мы бегали в школу, помогали дома. Как-то сразу стали строже к себе, мало стали смеяться, чувствовали, что про­изошло что-то страшное. С этих горьких дней и началась наша взрослая жизнь.

16 апреля 2008 г.

Я пока жива. Здоровьем хвастаться не приходится. Слепну. В больнице на улучшение здоровья не надеются. Ле­читься дорого, почти вся пенсия уходит на лекарства. Вот прямо по ходу письма надвигаются слова: 92

Наши бедные старушки, сидят, корочки грызут.

Денег нет, лекарства надо, а без денег не дают.

Раздавали соцпакеты и хвалились - хоть куда!

А на деле оказалось - это просто ерунда.

Старичок ползет к аптеке, в кулаке рецепт зажал,

За лекарство в пузыречке он полпенсии отдал.

Но лекарства покупаем, их бесплатно не дадут.

Вот поэтому старушки сидят, корочки грызут.

Смешно и грустно. В больницу стариков теперь не кла­дут. Придешь в поликлинику к участковому, он даже давле­ние не меряет. Только спросит: какое вам лекарство выпи­сать? Так и тянемся.

Дома пока всё в норме. Погода жаркая, неделю стояла жара +25-30 градусов, ожидается резкое понижение темпе­ратуры до минус 1 градуса.

Всего доброго вам. Прабабушка Катя.

22 июня ровно в четыре часа

Киев бомбили, нам объявили,

Что началася война..."

"Утром рано, на рассвете,

Когда мирно спали дети,

Гитлер дал войскам приказ

И послал солдат немецких

Против всех людей советских,

Это значит - против нас.

Здравствуйте, все мои родные, перечислять не буду. Каж­дая буква слова дается с трудом. Совсем не вижу. Простите меня за ошибки, пропуски и т.д., стараюсь, но ничего не по­лучается.

Рая, гляжу на твое фото, когда ты вернулась из церкви в праздник Святой Троицы. Какая же ты прекрасная на этом снимке! Какая одухотворенность лица, спокойствие, добро­та во взгляде, даже молодость в твоей позе. Вот что делает она, церковь! Видно, что ты вернулась из церкви с умирот­воренной душой. Ходи в церковь, верь в Бога, раз того твоя душа просит. Ведь каждый человек верит в Бога, только об этом, кроме него, никто не знает. В душе и я верую. В дет­стве мало, но всё же говорила нам о Боге наша мама. А дет­ское остаётся где-то глубоко в душе, и его уже оттуда никак не вытащишь. Я вот только священников не всех люблю: за их богатство и неуважение к людям. Они больше любят лю­дей богатых, а не бедных. Люди же любят Бога не за деньги и богатство, а просто оттого, что он - Бог и в любую минуту готов помочь тебе во всем.

Ко мне вот недавно постучалась незнакомая женщина и передала отпечатанный на хорошей бумаге текст:

"Отец Небесный, прости меня во имя Иисуса Христа. Я верю, что ты воскресил Иисуса Христа из мертвых и по­садил рядом с собой на небесах. Сын Божий, Иисус Хрис­тос, отныне и навсегда ты - мой Господь.

Прошу тебя: спаси меня и войди в мое сердце. Благода­рю тебя, что ты пострадал и умер за все мои грехи. Дух Свя­той, сохрани меня на Божьем пути и наполни собой. Благо­дарю тебя за спасение и вечную жизнь. Пожалуйста, пре­будь всегда со мной. Аминь".

Кто эта женщина и что ей от меня было надо, не знаю. Она велела читать это и просить Господа, чтобы он дал мне здоровья. Как всё это расценить, не знаю...

Их я получила в результате своей работы. Еще в 1943-м, военном году у меня не было возможности учиться дальше, просто не во что было одеваться, кормиться. У меня еще не было паспорта, мы пере­ехали жить в пригород, в Черниковку, где находился воен­ный завод под номером 768.

Жили в бараке. Мы с мамой в декабре в лаптях ходили за восемьдесят пять километров за паспортом в районный поселок Бедеева Поляна, что находился тогда в Покровском районе. Шли зимой, в мороз, ночью. Было страшно, боялись волков. По дороге зашли переночевать в деревню Казино, где работала учителем сестра Полина. Пришли ночью. Она с еще одной учительницей жила при школе в маленькой спа­ленке, а в другой, большой комнате, был класс.

Как сейчас помню: голодные, замерзшие, думали, что она нас чем-то покормит, а они сами голодные. На печке пе­реночевали и затемно снова пошли в Бедееву Поляну. К ве­черу получили мой паспорт. На обратном пути в Уфу ноче­вали в поселке Дубровка, где я и Таисия родились. Там у нас был свой дом, построенный отцом и матерью. Когда пере­ехали в село Волково, он был продан. Ночевали у соседки, спали тоже на печи. Добрались до своего барака, где отец и мать жили только зимой, а весной они уезжали садить ого­род в село Волково. Мне оставляли Васю и Мишу. Васе шел шестой год, а Мише - четвертый. Я уже работала на заводе. Сначала училась на курсах лаборантов, а после сдачи экза­менов меня оставили работать в центральной лаборатории. Потом перевели в цех № 6 этого завода, где я и проработала до сентября 1947 года. Вот за эти военные годы была дана первая медаль, где было написано: "За доблестный и само­отверженный труд в Великой Отечественной войне 1941- 1945 гг." Медаль не сохранилась, поэтому её на груди нет, но удостоверение к этой медали у меня на руках.

Потом были медали "50 лет Победы в Великой Отече­ственной войне 1941-1945 гг.", "60 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", "65 лет Победы в Ве­ликой Отечественной войне 1941-1945 гг." Это за военные

годы. И еще много медалей и грамот за учительский труд, в том числе: Почетная грамота за безупречную работу в свя­зи с 50-летием Октябрьской социалистической революции (1967 г.); звание "Отличник народного просвещения" (1975 г.) с вручением знака; Почетная грамота "Зауспехи в обучении и коммунистическом воспитании подрастающего поколения" в связи с 50-летием со дня рождения; медаль "За долголетний, добросовестный труд" от имени Президиума Верховного Со­вета СССР; медаль "Ветеран труда" (1989 г.); удостоверение "Ветеран Великой Отечественной войны" (2005 г.) и другие.

Многое затерялось.

А в личной жизни я счастливой не была...

16 июня 2009 г.

Раиса, [1] ты пишешь, что День Победы с годами чувству­ешь всё острее и больнее. Да, это так. С годами эти чувства обостряются. И очень тяжело переживаются, когда видишь и слышишь, как действительность искажается. Забывают этот праздник и даже не празднуют. В этом году у нас и па­рада не было, как бывало когда-то. Пустынные улицы: ни людей, ни праздника. Душа плачет...

Всё это исходит непонятно откуда. Как будто кто-то не­видимый командует этим. Я в этот праздник тоже плачу и чувствую себя такой одинокой, как будто бы совсем на свете одна. А ведь мы, малолетки, с самого начала войны вместе со взрослыми остро переживали это горе. Откуда брался тот детский патриотизм, которым мы выражали свое отноше­ние к общей беде? Вот если бы рассказать кому-то не пове­рили бы.

Мой пример. Конец лета - начало осени 1941 г. На по­лях в это время вырос, вызрел небывалый урожай. А уби­рать некому. Мать на работе. Я убралась дома, подражая взрослым, взяла серп, повесила его на плечо и пошла жать овес около кладбища, там, где схоронен отец. Овес высо­кий, золотистый. Жарко. А я всё жну, жну. Вяжу снопы, став­лю в бабки. И никто, ни одна душа об этом не знает. Так я выходила каждый день, жала, пока не выжала много.

Откуда этот крик души, да еще детской, что надо что-то сделать, как-то помочь всем в этой беде?! А теперь что? Расскажи об этом, рассмеются и назовут ненормальной. А так, наверное, делал каждый, кто эту боль страны чувство­вал своим сердцем.

А национальная рознь? У нас даже появились чингис- хановские образования. Вот если бы хоть раз встретиться, как много я бы тебе рассказала. Писать об этом нельзя. По­этому я снова просматриваю книги "Чингисхан", "Батый" Василия Яна, "Звезды над Самаркандом" Сергея Бородина. Я их читала и раньше, но как-то без особого внимания, а теперь (через двое очков) по два-три предложения со стра­ницы, все глубже вникаю и вижу, откуда берется эта нена­висть к русским. Еще книга "Русь и Орда" Александра Ши­рокорада. Так хочется знать всё больше и больше об исто­рии нашей Руси! А советской стране я верна всем сердцем...

Поэтому, читая твои книги, с особым вниманием вчи­тываюсь в изложенную в твоих стихах боль, которую чув­ствуешь и ты, а ведь ты в то время была еще маленькой. Пиши, Раиса, пиши. Оставь потомкам все, что было хоро­шего у нас...

* * *

А Сергей и Юля... С ними мне очень хорошо, но им всегда не хватает времени, чтобы долго-долго поговорить со мной.

Раиса, помнишь, я писала тебе, что Юля тоже занима­ется нашей родословной, готовит материал "История од­ной семьи".

Отец с матерью вырастили нас, восьмерых детей. Анка умерла на двадцать первом году. Иван имел высшее образо­вание. Полина - учитель. Таисия была награждена орденом Трудового Красного Знамени. Я - отличник народного об­разования. Тамара награждена медалью "За поднятие цели­ны". Вася - отличник-оператор нефти и газа. Миша имеет орден Трудовой Славы III степени.

Раиса, твои стихи берут своим содержанием за самое сердце. Стихотворение "Ситуация..." ты как будто писала с нашей уфимской действительности: точь-в-точь такое же происходит и у нас. Спасибо еще раз за твои стихи и книги.

24 апреля 2010 г.

Здравствуйте, дорогие севастопольцы!

Примите самые искренние поздравления с всенародным праздником - Днем Победы!
Прошли годы, десятилетия, но в нашей памяти этот праздник навсегда останется главным и величайшим по сво­ему трагизму событием XX века.

Тем, кто пережил эти тяжелые, жестокие 1418 дней вой­ны, не нужно доказывать, что это такое. А ведь иногда по телевидению этот праздник извращают так, что в душе за­кипают боль и обида.

Разве могут люди, не испытавшие всех ужасов тех дней, что-то правдиво знать об этом? Они не лежали под пулями, под бомбежками, под танками. Их живыми не засыпала зем­ля. Так как же у них открывается рот рассказывать неправ­ду?.. А ведь это по телевидению слушают и дети. В их со­знании формируется неправильный образ завоевания Побе­ды советским народом.

...Только что позвонила моя Наташа. Она была в городе Томске на железнодорожном вокзале. Там на большом таб­ло показали нашу семейную фотографию: "Большая семья", где все мы с мамой. Юля её посылала в Интернет, на конкурс.[2]

Здравствуйте, милые! Писать много не могу. Рада за всех вас, ведь вы - моя самая близкая родня, потомки моего старшего брата Ивана. Если бы он был жив, как бы радовался, что у него такие дети, внуки, правнуки. Вечная ему память, старому большевику. Я его часто вспо­минаю. Помню его, когда он еще был подростком и как кор­мил меня супом из голубей. Сварили они с другом этот суп на таганке, сами есть не стали, накормили меня. Я-то ведь на семь лет была его моложе. Наелась - и хорошо. Дома, видно, никого не было, раз они варили сами. Вот так часто и вспоминаю всю свою семью. Дело-то идет к концу жизни.

Праздник Победы ждала очень. Пришли поздравления от президента России, президента Башкирии. Из школы при­несли большую розу и медаль.

27 ноября 2010 г.

Всё хочу вам, дорогие правнуки, рассказать о годах войны, но старость уже затормаживает воспоминания.

В начале войны мне было тринадцать с половиной лет. Жили неплохо, хотя семья была большая. О начале войны я тебе писала. Потом была учеба. Мы, школьники, тоже по­сылали посылки на фронт. Собирали по селу тарелки, шерсть, сами шили кисеты, клали туда махорку и отправля­ли эти немудреные посылочки. Помню, когда фашисты по­весили Зою Космодемьянскую, вышла публикация в газете "Правда". Очень хорошо знала автора этой статьи, а сейчас позорно забыла. Статья называлась "Таня"[3]. Начиналась она так: "Это было в деревне Петрищево. Немцы поймали парти­занку..." и т.д.

Так вот, всю эту статью мне в школе поручили выучить наизусть, а потом мы ходили в деревни, и в клубах я её рас­сказывала людям. Помню, пришли в деревню Христолюбово, за три километра от нашей деревни Волково. Клуб не­топленый, холодно. Я в ситцевом платье стояла на сцене и рассказывала собравшимся людям заученную наизусть ста­тью. Не все ведь выписывали газеты. Так доходила народу правда о зверствах фашистов.

Окончила седьмой класс. Нас с Таисией мама повела пешком в город Бирск поступать в медицинский техникум учиться на фельдшеров. Мы с сестрой сдали вступитель­ные экзамены, и нас зачислили на учебу.

Проучились полмесяца, и нас послали в колхоз помо­гать убирать овощи. Было холодно и сыро, осень выдалась ненастная. Были там целый месяц. Возвращались из колхо­за в Бирск в октябре, шли ночью под проливным дождем, по колено в грязи. Ночевали в каком-то доме. На следующий день пришли в холодное общежитие, получили полусухое постельное белье. А есть было нечего. В колхозе, на уборке, варили для нас картошку, а тут уже были предоставлены сами себе.

В медучилище не было столовой. Студенты, в основ­ном бирские, ходили домой: там мать хоть чем-то накормит, а мы с Таисией голодали. Таисия была старше меня на два года. Она от кого-то узнала, что в кооперативном техникуме есть столовая и там можно обедать. Решила перейти в этот техникум и взяла меня с собой. Там я проучилась немного, тяжело заболела ангиной. Таисия сказала, что мне надо ехать домой, посадила меня, с температурой 38 градусов, на пароход "Бирск - Благовещенск". Ночью пароход при­шел в Благовещенск. Вышла на причал, а там только один сторож. Он пожалел маленькую девчонку и взял перено­чевать в сторожку. Он - в тулупе, а я - в пальтишке. А в сторожке в стенах - щели, дует. Но терпела. Утром, чуть свет, встала, поднялась в гору, в город, а идти не могу: температура, горло болит. Попросилась в какой-то дом погреться. Пустили. Погрелась, а идти-то надо километ­ров двадцать пять - тридцать, пока светло. Это было в конце ноября. Добралась вечером до дома - и на полати. Мама накормила картошкой. Лечения не было никакого, только насыпанная в чулок горячая зола. Вот её и прикла­дывала к горлу. В то время, видимо, возникло осложне­ние на сердце, потому что бегать я уже не могла, как бега­ли другие.

Летом в годы войны мы по ночам ездили на поле соби­рать снопы, клали их в скирды. Тепло, луна, запряженная в телегу лошадь, парнишка с гармошкой и мы, мелюзга, на телеге. Работали до солнца. Было всем весело, хотя все были усталые и полуголодные. Собирали колоски (это в младших классах). Каждый собранный мешок колосков сдавали бри­гадиру. Потом нас завозили в деревню Димитровка и там давали по куску хлеба, а на него выливали по столовой лож­ке меда, разбавленного водой. Это был трудовой стимул. За кусок хлеба работать бежали все.

А как я ходила одна жать овес в поле, подражая взрос­лым, я тебе уже писала. У всех был трудовой подъём, все работали для фронта, только бы скорее окончилась война. Мы в школе изучали жнейку, молотилку, веялку. Чтобы знать, как помочь взрослым женщинам, ведь в селе мужчин не было. Не знаю, как у других, но в моей душе творилось что-то горькое, я чувствовала, какая беда пришла к народу. Стес­нялась, не спрашивала, что надо делать, а додумывала сама. И страна, задушенная войной, стала моим большим домом. Работала я и на комбайне. Стояла на мостике, а ость от пше­ницы, ржи втыкалась в икры ног, потом были страшные раны.

Это не всё. Всё не напишешь. После того, как я приехала домой, отец с матерью, чтобы не голодать, уехали на зиму в Уфу и взяли меня с собой. Дали нам в бараке ком­нату, там мы и жили: отец, мать, я, Тамара, Вася и малень­кий Миша. Отец устроился где-то работать, уже не помню. А меня определили на завод № 768, где я училась на заводс­кого лаборанта. Сдала экзамены, была оставлена в заводс­кой центральной лаборатории. Не стало хватать лаборантов, и меня отправили во вредный цех № 6, где вырабатывали хлор-сульфат и кислоту для аккумуляторов для военных машин.

Лаборатория была на втором этаже. А на первом этаже у станков работали мальчишки-подростки. Они были малень­кими, до станков не доставали, им обычно подставляли ящи­ки. Работали круглосуточно. Когда их подменяли, они укла­дывались спать до утра в углу мастерской на рваные тряпки, испачканные в мазуте. Ночью домой идти было страшно. Тогда все рабочие шли на завод по гудку в шесть часов утра.

Это описана сотая доля, просто нет сил вспоминать и писать. Сейчас вот сижу развалиной. Не нужна в стра­не никому. Нас, таких престарелых, даже в больницу не кла­дут. А если и положат, то лечат для отвода таз...

У меня этим очень интересуются внуки. Я им много рассказываю, они с трудом верят в то, как трудно мы жили в войну. Вася с Мишей малолетками ходили в поле собирать перемерзшую картошку (тоже еда). Варили суп из травы: лебеды, крапивы, конского щавеля. И ведь жили, ждали конца войны, надеялись на чудо. Выжили, слава Богу! А время свое берет, зовет в землю. Всё, пишите. Целую. Прабабушка Катя.

* * *

то воспалительный процесс в сердце.

* * *

Здравствуйте, мои дорогие северчане!

Извините, что долго не отвечала. Дело теперь стари­ковское, больное, но нашу "Родословную" [4] читаю и перечи­тываю через двадцатипятикратную линзу.

В войну в школе писали на страницах газет и книг. Бу­маги не было. Чернила делали из шариков дуба, которые росли на листьях: давили их и клали туда ржавый гвоздь. Через два-три дня чернила готовы, можно ими писать.

И всё это было так хорошо, что ни усталости, ни того, что мало спали, не чувствовали: молодость, легкость мышц. Не задумывались, что так трудна была жизнь. Об этом дума­ли мать с отцом.

Эх, если бы быть чуть помоложе и не болеть! Было бы самое время напомнить своим близким о том, что мы не зря жили на этой прекрасной Земле, хоть и трудна была жизнь нашего поколения, но мы не ленились в работе, слушались и берегли своих родителей.

...Сейчас все готовятся к самому большому празднику - Дню Победы.

По телевидению передают воспоминания ветеранов, любимые песни тех лет, говорят и о тружениках тыла. К ним отношусь и я. Вручили мне медаль "60 лет Победы", а пре­зидент Российской Федерации прислал свои поздравления с очень хорошими словами, написанными на красивой от­крытке - "Мы победили". Хвала им, что помнят о нас, детях войны.
Нами было сделано все во имя Родины,

И еще послужим мы Родине своей!

Всё теперь под силу нам, если нами пройдены

Тысяча четыреста восемнадцать дней!

6 февраля 2011 г.

Снова перечитала твои стихи, Рая. Читая "Славянку"[5], я все­гда плачу, переживая в твоих строчках и свою военную жизнь, все лишения и горе. Я тоже их видела, этих немцев, которые строили нам в Уфе кинотеатр "Победа". Тоже было жалко их, молодых парней, и в то же время они для меня были врагами. Они погубили больше двадцати миллионов человек (да каких!) - отборных молодых парней и мужчин. Обескровили страну мужским населением, сделали после­военное поколение слабым, больным. Найди сейчас здоро­вых людей... В армию берут больных. И во всем этом вино­ваты они - изверги фашистские, немцы.

Так вот, спасибо тебе за то, что ты в своих стихах оста­вила память тех суровых лет, пусть знает молодое поколе­ние, что такое война и что она несет всему человечеству; что такое русский патриотизм, стойкость и выдержка духа. Пусть молодые узнают нашу военную историю по правди­вым стихам, пусть проникаются уважением к тем людям, которые дали им возможность видеть небо и солнце, жить, а не быть рабами. Хвала тебе за это! Ты - патриот своего народа: невзирая на "капитализм", не боишься писать от­крыто обо всем, хотя сейчас ход военной истории переина­чивают так называемые "высокие люди", которые никогда не ели травяного хлеба.

А стихотворение "Муза"[6]... Ты видишь ход истории в картинах художников. Мало кто так охарактеризует их ху­дожественное творчество. Для этого надо быть самой ху­дожником в большом смысле этого слова.

А наш дом в Волково, как ты его описала! А о военных людях какие стихи, как сказано о солдатах, матросах, гене­ралах! Это ли не похвально!

Все твои стихи, подчеркиваю, - истинное слово художника. Это действительно дар Божий! Продолжай так и дальше. Рассказывай людям всю правду. Как жаль, Рая, что нет в живых твоего отца... Как бы порадовался он за тебя! Он в душе был настоящим большевиком-патриотом.

Родине своей и военной присяге был крепко верен!

Ваша Екатерина
[1] Речь идет о Раисе Ермак (ур. Гвоздевой), двоюродной сестре прабабушки.

[2] Речь идет об областном конкурсе фотографий «Связь поколении».

[3] Речь идет о статье "Таня" Петра Лидова. Газета "Правда", 27 января 1942 Г.

[4] Речь идет о стихотворении Раисы Ермак «Родословная»

[5] Речь идет о стихотворении Раисы Ермак «Дух славянки»

[6] Речь идет о стихотворении Раисы Ермак «Муза»

Сизо-белая лебедушка!

Пусть устали твои ноги

Как трудны били дороги!,

И глаза видеть не стали

(Больше нет для нас печали!),

Н души твоей истоки,

Сердца пламенного строки,

Нам останутся, как пронизь, —

Сквозь года живая повесть! С любовью и благодарностью Раиса.

Открытым стал для иноземных

Гостей мой город дорогой,

Он интересен неизменно

Своей высокою судьбой.

Как мы должны своим участьем

Его историю беречь!

Заметен факт - довольно часто

Чужую стали слышать речь.

Однажды гостья-иностранка

Вела беседу средь своих.

Из непонятных слово «данке»

Немецкий и другие тоже

Не изучала, так уж быть.

Мне не до них было, похоже,

Но «данке» с детства не забыть.

Блик памяти! И кадр мгновенный

Послевоенных детских лет:

Мы отдавали немцам пленным

Свой школьный завтрак - черствый хлеб. Раиса Ермак
Родины сыновьям

Низко ветки склонили березы –

Обнажаются раны войны,

Плачут соком березы, их слезы

Горькой памяти, скорби полны.

Вновь земля разноцвет примеряет –

Ото сна пробудила весна,

К юбилею Великого Мая

В красных маках предстанет она.

Маки красные - память живая

О жестоких сраженьях в полях,

Цветом крови к потомках взывая,

Расцветают 9-го мая –

Не забудьте о павших в боях!

Скольких их, неизвестных героев,

Не вернулось на отчий порог!

И молитва о вечном покое –

Это юности пылкой итог.

Знают долы, холмы и курганы.

Где сражалась священная рать,

Что никто не хотел умирать.

Знайте, нет среди вас безымянных,

Сыновей помнит Родина-Мать! Раиса Ермак

Заключение

Заключение.

Кажется, что совсем недавно наши родные ещё писали друг другу письма и так ждали когда же оно придет. Читали залпом и скорее писали ответ.

Простой бумаги чистый лист!

Ты бел, как мел. Не смят и чист.

Твоей поверхности пока

Ни чья не тронула рука.

Чем станешь ты? Когда, какой

Исписан будешь ты рукой?

Кому и что ты принесёшь?