В. П. Макаренко бюрократия и сталинизм Ростов-на-Дону Издательство Ростовского университета 1989 m 15

Пролетарское государство всегда имеет на своей стороне историческую правоту по сравнению с капиталистическими государствами. При оценке войны вопрос об агрессии не имеет существенного значения. Право и обязанность проле­тарского государства — нападать на капиталистические госу­дарства во имя интересов международной революции, едва для этого представится возможность. Эти принципы бази­руются на общей посылке: мирное сосуществование капи­тализма с социализмом невозможно: «...мы сейчас перешли от войны к миру,— говорил Ленин в декабре 1920 г.,— но мы не забыли, что вернется опять война. Пока остались капитализм и социализм, они мирно жить не могут: либо тот, либо другой в конце концов победит; либо по Совет­ской республике будут петь панихиды, либо — по мировому капитализму» [2, 42, 76]. Последние слова Сталин неодно­кратно повторял на протяжении своей деятельности как глава партии и государства.

Итак, уже в конце гражданской войны были сформули­рованы основные идеологические принципы международной политики социалистического государства. Оно представляет передовую историческую силу. Независимо от того, напа­дает или защищается, оно всегда действует во имя прогресса. Международное право, разговоры о разоружении, борьба с войнами «вообще».— все это политические иллюзии, су­ществующие до тех пор, пока существует капитализм. После победы социализма в мировом масштабе все они станут клочком бумаги. При капитализме войны неизбежны, а при социализме невозможны.

Какие же выводы можно сделать из этого далеко не полного перечисления политических и идеологических фак­торов, оказавших влияние на дискуссию о возможности по­строения социализма в одной стране?

Уже говорилось, что Октябрьский переворот осуществлял­ся в предположении: революционный процесс быстро охва­тит главные европейские страны. Русская революция имеет шанс на победу, так как она является прологом миро­вой революции. Никто из политических вождей партии не думал и не писал иначе. А некоторые выражения Ленина по этому вопросу были настолько однозначны, что впослед-

176
ствии Сталин дал указание изъять их из сочинений Ленина.

Но когда надежды на мировую революцию не оправда­лись, а вооруженные восстания в Европе закончились пора­жениями, все политические вожди пришли к выводу: надо строить социалистическое государство. Хотя никто не знал, как это сделать. Политические вожди, тем не менее, хра­нили верность обоим принципам: 1. В России начался про­цесс, который с исторической неизбежностью должен охва­тить весь мир. 2. Пока Запад не спешит с революцией, Россия должна приступить к социалистическим преобразо­ваниям.

Вопрос о том, можно ли при таких условиях полностью и окончательно построить социализм, всерьез не обсуждал­ся. Поскольку из любого ответа не вытекало никаких прак­тических следствий. После гражданской войны Ленин отме­чал, что хлеб на полях не растет по указаниям правитель­ства и даже в результате расстрелов крестьян. И перешел к обоснованию нэпа. Он был убежден в возможности строи­тельства социализма и потому, что его больше интересо­вали практические вопросы внутренней организации госу­дарства, нежели проблемы мировой революции.

Однако спустя несколько месяцев после смерти Ленина Сталин опубликовал статью «Об основах ленинизма». Это была первая попытка кодификации ленинского наследства в соответствии с его пониманием Сталиным, потребностями текущей политики и внутрипартийной борьбы. Генсек по­вторял общеизвестные положения. И в то время нападал на Троцкого за то, что тот «недооценивал» революционную роль крестьянина и полагал, что мировая революция может победить лишь при условии перехода власти в руки одного класса — пролетариата.

По Сталину, ленинизм есть марксизм эпохи империа­лизма и пролетарских революций. Россия стала родиной ле­нинизма потому, что была беременна революцией из-за относительной отсталости и различных форм социального угнетения. Ленин предвидел перерастание буржуазной рево­люции в социалистическую. Сталин подчеркивал, что про­летариат одной страны не может достичь окончательной победы.

Осенью того же года Троцкий издал сборник статей, на­писанных в 1917 г. И снабдил его предисловием, основ­ная цель которого заключалась в том, чтобы, подобно Ста­лину, представить автора публике как единственного поли­тика, верного ленинским принципам. А заодно дискредити­ровать других политических вождей, особенно Каменева и Зиновьева за их колебания и противодействие ленинскому плану вооруженного восстания. Троцкий критиковал и дея­тельность Коминтерна, которым руководил Зиновьев, за по­ражение революции в Германии и неспособность использо­вать революционную ситуацию.

Именно в этот момент Сталин и сконструировал троц­кизм. Он утверждал, что идею перманентной революции Троцкий заимствовал из работ Маркса 1850-х гг. И истолко­вал ее таким образом, что русская революция постепенно перейдет в социалистическую фазу. Но ее судьбы зависят от мировой революции, которая со временем должна насту­пить. Если в стране преобладает крестьянство, то рабочий класс должен приложить все силы, чтобы избежать полити­ческого уничтожения. Русский пролетариат должен искать опору в международном пролетариате. Союз с ним и будет главной гарантией необратимости революционных преобра­зований в, России.

Однако вопрос о перерастании буржуазной революции в социалистическую в 1924 г. уже был беспредметным. По­этому Сталин истолковал взгляды Троцкого как теорию, по которой нельзя построить социализм в одной стране. Тем са­мым читателю подсовывался вывод: Троцкий стремился к реставрации капитализма в России. Осенью 1924 г. Сталин указал, что троцкизм включает три особенности: 1) не учи­тывает бедное крестьянство как союзника пролетариата; 2) признает мирное сотрудничество революционеров и оппор­тунистов; 3) клевещет на политических вождей партии.

Со временем главной характеристикой троцкизма в ста­линском понимании оказалось утверждение: социализм в одной стране строить можно, но построить нельзя. В 1926 г., при новом издании «Вопросов ленинизма», Сталин подверг критике свою позицию в 1924 г. Оказывается, нужно разли­чать два вопроса: возможность полного построения социа­лизма в одной стране и возможность окончательной гаран­тии от капиталистической интервенции. В условиях капи­талистического окружения окончательной гарантии от внешнего нападения быть не может, но полностью построить социализм можно.

Каков действительный смысл этого спора? Сегодняшне­му читателю он кажется чисто схоластическим, поскольку в период этого спора ни социализма, ни мировой революции не существовало. Тогда почему утопические прожекты одно­го вождя и схоластика другого получили политическое зна­чение? Видимо, дело в исторических обстоятельствах. Со­циализма и мировой революции не было, но новое государ­ство уже существовало. Существовала и партийно-государ­ственная бюрократия, состоящая из старых подпольщиков и профессиональных журналистов.

Ее надежды на мировую революцию рухнули. Это вы-

Иными словами, тезис Сталина о возможности полного построения социализма в одной стране создавал атмосферу бюрократического оптимизма не только в партии, но и в обществе. В то же время Сталин не отрицал, что русская революция есть начало мировой. Следовательно, позиции бюрократии в перспективе должны еще более укрепиться. Мировоззренческая, политическая и психологическая ста­бильность нового аппарата власти и управления, на наш взгляд, и образует главный смысл спора о возможности построения социализма в одной стране.

Можно, конечно, предположить, что если бы Троцкий в то время руководил Коминтерном и международной полити­кой нового государства, то он уделял бы больше внимания организации восстаний и революций в других странах по сравнению со Сталиным. Однако нет никаких оснований счи­тать, что эти усилия увенчались бы успехом. Троцкий на самом деле использовал любое поражение коммунистов в других странах для того, чтобы обвинить Сталина в прене­брежении к делу мировой революции. Но неясно, смог бы Сталин что-нибудь сделать, если бы он преисполнился духом интернационализма, в отсутствии которого его постоянно упрекал Троцкий.

Страна не обладала ни материальными, ни военными, ни политическими средствами, чтобы помочь, например, не­мецким коммунистам в 1923 г. или китайским в 1926 г. Поэтому упреки Троцкого в том, что Коминтерн не исполь­зовал революционные возможности именно из-за принятия сталинской точки зрения на строительство социализма в од­ной стране, следует признать голословными.

В конечном счете спор о возможности строительства со­циализма в одной стране просто маскировал борьбу за власть между политическими вождями. Не решал никаких теорети­ческих и политических задач, зато укреплял положение но­вой бюрократии. Поэтому нельзя считать сталинизм и троц­кизм совершенно противоположными «теориями». Одна из которых утверждала, а другая отрицала возможность по­строения социализма в одной стране. Теоретически все при­знавали необходимость поддержки мировой революции на­равне с необходимостью строительства социализма в Совет­ской России. Между Сталиным и Троцким существовали только различия о мере энергии, которую нужно на-

179
править на достижение той или иной цели. Но и тот, и дру­гой превратили эту меру в фиктивные теоретические си­стемы, подтверждающие лишь взаимосвязь бюрократиче­ского и идеологического мышления и политико-бюрократи­ческий абсолютизм обоих.

Еще более неосновательно утверждение о том, что суть троцкизма состоит в принципе внутрипартийной демокра­тии. Нападки Троцкого на бюрократические методы управ­ления партией и страной начались тогда, когда он был снят со всех постов. Пока он находился на вершине власти,— никто больше него не был сторонником полицейских и воен­ных методов руководства экономикой, политикой и партией. Бюрократизация партии была естественным следствием по­давления демократических институтов в обществе и госу­дарстве. А в этом подавлении Троцкий, наряду с другими политическими вождями, принимал самое деятельное и не­посредственное участие.

Проекты индустриализации: Бухарин, Преображенский, Сталин

Значительно большее практическое значение в то время имели вопросы экономического развития страны. Все соглашались с тем, что нужна индустриализация. Полемика шла о ее темпах и связанного с ними отношения к развитию сельского хозяйства и крестьянству. Эти вопросы имели фундамен­тальное значение. Различные подходы к ним влекли за со­бой противоположные политические решения, важные для судеб всего народа и соотношения теории и политики.

После смерти Ленина главным идеологом нэпа стал Бу­харин. Он пользовался репутацией выдающегося теоретика и обладал большим авторитетом в партии. А после отстра­нения от власти Каменева и Зиновьева непродолжительное время был вторым лицом в ее руководстве.

Николай Иванович Бухарин принадлежал к поколению революционеров, сформировавшихся под влиянием первой русской революции. Он родился и воспитывался в Москве, в семье учителей. Во время учебы в гимназии стал членом социалистического кружка. И с самого начала своей практи­ческой деятельности принадлежал к большевистскому кры-

180
лу партии. Вступил в РСДРП в конце 1906 г., занимался агитацией среди рабочих. В 1907 г. начал изучать экономику в Московском университете. Но политическая деятельность требовала много времени и не дала возможности завершить образование.

В 1908 г. Бухарин становится членом руководства боль­шевистской организации Москвы. Осенью 1910 г. его аресто­вывают и приговаривают к ссылке. Он совершает побег и годы до революции проводит в эмиграции (Германия, Ав­стрия, Скандинавские страны). За это время приобретает репутацию одного из лучших партийных теоретиков в сфере политической экономии.

В 1914 г. Бухарин написал книгу «Политическая эконо­мия рантье», опубликованную лишь в 1919 г. В ней он кри­тикует Бем-Баверка и защищает Маркса. Доказывает, что австрийская экономическая школа есть идеологическое вы­ражение интересов финансовой буржуазии, живущей на ренту. Во время империалистической войны Бухарин нахо­дился в Швейцарии. Занимался политикой и изучением экономики империализма.

К этому времени относится его первый спор с Лениным. Бухарин разделял точку зрения Р. Люксембург по нацио­нальному и крестьянскому вопросам. Исходя из классиче­ского марксистского положения: нация — самая абстрактная характеристика человека, он полагал, что национальный вопрос становится все менее значимым. И не нужно замутнять чисто классовую социалистическую политику лозун­гами национального самоопределения. Они утопичны и про­тиворечат марксизму.

Бухарин не соглашался с Лениным и в том, что партия должна пользоваться поддержкой крестьянства в револю­ционной политике. Марксизм учит, что мелкое крестьянское хозяйство так или иначе приговорено к отмиранию. Поэтому с исторической точки зрения крестьянство является рево­люционным классом. Парадокс в том, что в будущем Буха­рин стал известен как главный представитель крестьянского «уклона» в партии.

Вторая книга Бухарина — «Мировое хозяйство и импе­риализм» — была опубликована в 1918 г., но еще в рукопи­си ее прочитал Ленин. И немало отсюда почерпнул при соз­дании своего труда «Империализм, как высшая стадия ка­питализма». Бухарин широко использовал труды Гильфер-динга. Однако основной акцент делал на возрастании эконо­мической роли государства по мере развития капитализма. В результате этой тенденции возникает новая социально-эко­номическая форма — государственный капитализм. Эта система хозяйства планируется и регулируется государством, которое подчиняет себе все сферы социальной жизни. Госу­дарственное принуждение растет. Государственный Молох, по мнению Бухарина, сможет в конечном счете предотвра-

В то же время Бухарин не соглашался с концепцией «ультраимпериализма« Каутского, согласно которой возмож­но предотвращение войн как средства государственной по­литики. Государственный капитализм, по Бухарину, может воплотиться только на уровне отдельных государств, а не во всем мире. Конкуренция, анархия и социальные кризисы все в большей степени принимают международные формы. Поэтому вопрос о пролетарской революции должен ставить­ся и решаться с учетом международных условий.

Несколько позже предметом спора между Лениным и Бу­хариным оказались «полуанархистские» ошибки молодого теоретика, считавшего, что после революции пролетариату не потребуется государственная власть. Правда, эта идея Бу­харина в значительной степени совпала с положениями, ко­торые Ленин развивал позже в работе «Государство и ре­волюция».

В конце 1916 г. Бухарин выехал в Соединенные Штаты для пропаганды большевистской концепции войны, мира и революции. Здесь он встречается и полемизирует с "Троц­ким. После Февральской революции возвращается в Россию, входит в руководство партии и безоговорочно поддержи­вает курс, изложенный в «Апрельских тезисах» Ленина. Осенью 1917 г. работает в Москве как главный большевист­ский пропагандист и организатор. Вскоре после революции Бухарина назначают главным редактором «Правды», и на этом посту он находился до 1929 г.

Бухарин спорил с Лениным и при заключении Брест­ского мира, поскольку разделял общее для большевиков убеж­дение: судьбы русской революции зависят от того, сумеет ли она перенести революционный пожар на Запад. В первые месяцы 1918 г. Бухарин возглавлял группу «левых комму­нистов», которые требовали продолжения революционной войны. Тогда как Ленин совершенно справедливо подчер­кивал невозможность такого продолжения в связи с мораль­ным и техническим разложением русской армии.

После заключения Брестского мира Бухарин поддержи­вал позицию Ленина по всем основным экономическим, по­литическим и организационным вопросам. Критиковал «ле­вых», которые не соглашались с привлечением буржуазных специалистов к организации армии и промышленности на основании профессиональных знаний и традиционной дис­циплины.

В период военного коммунизма он был одним из наибо­лее ярых сторонников экономической политики, основанной на принуждении и реквизициях. Как и Ленин, Бухарин надеялся на то, что новое государство сможет обойтись без рынка, без денег и моментально организует социалистиче­ское производство. В годы гражданской войны, кроме книги

182
об историческом материализме (о ней речь впереди), им были написаны две работы, обосновывающие политику воен­ного коммунизма: «Азбука коммунизма» (совместно с Пре­ображенским) и «Экономика переходного периода»· Обе кни­ги рекомендовались для изучения партийному активу, счи­тались адекватным выражением экономической политики партии в период гражданской войны и имели статус полуофи­циальных документов.

В этих трудах Бухарин, вслед за Лениным, отказался от концепции моментального отмирания государства после пролетарской революции. Провозглашал необходимость не только экономической, но и политической диктатуры про­летариата. Повторял свои взгляды на эволюцию государ­ственного капитализма в развитых странах. Ленин, как известно, использовал термин «государственный капитализм» для обозначения разновидности частного капитализма в пос­лереволюционной России. На этой почве возникали недора­зумения, но не столько содержательные, сколько вербаль­ные.

Во всех своих экономических работах Бухарин пользо­вался термином «равновесие». Это понятие, по его мнению, является ключевым для понимания всех социальных процес­сов. Капиталистическая система производства теряет рав­новесие. Эта потеря выражается в революционном процессе с его неизбежно деструктивными свойствами. Но равнове­сие может быть восстановлено благодаря организованной воле нового государства. Его аппарат, полагал Бухарин, дол­жен взять на себя все функции по организации производ­ства, обмена и распределения продуктов.

Отсюда вытекает необходимость огосударствления эко­номики, милитаризации труда и выработки всеобщей систе­мы учета и распределения. Таким образом, главным прин­ципом регулирования экономических и социальных процес­сов становится принуждение. В коммунистическом хозяй­стве не может быть речи о стихийном действии законов рынка. Закон стоимости здесь теряет свою силу, как и все остальные экономические законы, проявляющиеся незави­симо от человеческой воли. Все подлежит планирующей и регламентирующей силе государства. Политическая эконо­мия в прежнем смысле слова перестает существовать. Орга­низация такого общества опирается на насилие в отноше­нии крестьян (принудительные реквизиции) и рабочих (ми­литаризация труда). Зато в этом обществе нет эксплуата­ции человека человеком. Ибо невозможно, чтобы правящий класс посредством государства сам себя эксплуатировал.

Подобно Ленину, Бухарин не сомневался в том, что мас­совое принуждение является основным принципом органи­зации социалистического общества. Это — не временная ме­ра, а историческая необходимость. Поэтому в книгах и стать­ях, опубликованных во время гражданской войны, он зани-

183
мался всесторонним теоретическим оправданием всех средств принуждения. Соглашался с идеей Троцкого о милитариза­ции труда. Утверждал, что полицейская и военная сила должна использоваться новым государством для принужде­ния общества к труду там и тогда, где и когда этого захо­чет государство. Поскольку рынок ликвидируется, постоль­ку нет и свободного найма работников и конкуренции между ними. Принуждение сверху — главное средство распределе­ния человеческих ресурсов. Освобождение от наемного труда есть культивирование труда принудительного. Социализм, в понимании Троцкого и Бухарина, это всеобщая трудовая армия. Сталин потом длительное время внедрял в жизнь эту идею.

Правда, в 1920 г. Троцкий неожиданно усомнился в эффек­тивности хозяйственной политики, основанной на принужде­нии. И предлагал заменить продразверстку продналогом. Но затем вернулся к прежней точке зрения. И на всем про­тяжении нэпа был главным критиком и противником «сла­бой» экономической политики государства, включающей концессии и свободу торговли как главную форму обмена между городом и деревней.

Бухарин же проделал противоположную эволюцию. В 1921 г. плановое хозяйство было еще идеей, а не действитель­ностью. Промышленность была разрушена. Транспорт едва функционировал. Насущная проблема состояла в том, как сохранить население городов от вымирания. А не в том, как перепрыгнуть в вульгарно-коммунистический рай, предла­гаемый Бухариным и другими политическими вождями. Поэтому едва Ленин отверг экономическую политику воен­ного коммунизма и обосновал необходимость длительного сосуществования с крестьянским хозяйством, мелкой част­ной собственностью и свободой торговли,— Бухарин тоже отрекся от своих взглядов.

С 1921 по 1929 г. он был наиболее последовательным за­щитником и идеологом нэпа. Вначале выступил против Троц­кого, затем — Зиновьева, Каменева и Преображенского. С 1925 г. был главной опорой Сталина в идеологической борь­бе с оппозицией. Признал, что концепция, изложенная в «Экономике переходного периода», является иллюзией. Но, как и другие политические вожди, не пытался подсчитать человеческие жертвы, связанные с ее воплощением в дей­ствительность.

Аргументы Бухарина за поворот к рыночному хозяйству (при сохранении государственной собственности на пред­приятия и банки) в основном базировались на экономиче­ских соображениях. Хотя иногда переходили и в политиче­ские. Надо учитывать, что на протяжении нэпа он выска­зывал точку зрения большинства политического руководства партии, включая Сталина.

Главная проблема новой экономической политики со-

Кроме того, в условиях нэпа все более обострялась и политическая проблема: как пролетариат и партия может удержать свою руководящую роль, если вся система хозяй­ства зависит от крестьянства? По мере развития товарно-денежных отношений крестьянство укрепляет свое эконо­мическое положение, что, в свою очередь, может угрожать диктатуре пролетариата.

Преображенский был главным теоретиком оппозиции по­литике Бухарина и Сталина. Считался представителем троц­кизма в экономических вопросах. И предлагал решить эту проблему следующим образом.

Главная задача первой фазы социализма — создание мощ­ной промышленности и необходимого для этого темпа накоп­ления. Все экономические цели должны быть подчинены развитию промышленности. Основанием этого развития мо­жет быть только тяжелая промышленность, создающая сред­ства производства. Капиталистическое накопление было связано с грабежом колоний. У социалистического государ­ства колоний нет. Поэтому социалистическая индустриали­зация может осуществляться лишь за счет внутренней ко­лонизации. Но государственная промышленность сама по себе не может создать базис для накопления. Нужно взять эти средства из сельскохозяйственного производства, кото­рое и должно стать объектом колонизации.

По сути дела речь шла об эксплуатации крестьянства. Из него надо было выкачать максимум прибавочной стои­мости для инвестиций в развитие промышленности. Но как осуществлять внутреннюю колонизацию? Прежде всего че­рез политику цен. При социализме цена перестает быть след­ствием колебаний спроса и предложения на рынке. Государ­ство должно монопольно установить высокие цены на про­мышленные товары и низкие — на продукцию сельского хо­зяйства. Нужно применять и все другие формы экономиче­ского давления на крестьянство. Для того чтобы оперативно перекачать средства, необходимые для создания промыш­ленности, из деревни в город.

Однако политика партийного руководства была в то вре-