Вацлав Гавел уход václav Havel odcházení Пьеса в пяти действиях
жүктеу/скачать 384 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Aura - Pont s.r.o. Veslařský ostrov 62, 147 00 Praha 4 IČ: 00174866, DIČ: CZ00174866 tel.: 251 554 938, 251 553 992, fax: 251 550 207
| Вацлав Гавел
УХОД Václav Havel ODCHÁZENÍ Пьеса в пяти действиях Перевод Ольги Луковой Пьеса написана в 2007 году Премьера состоялась 22 мая 2008 года в пражском театре «Арха» Václav Havel © 2007 Ольга Лукова, перевод © 2009 
******************************************* Text je autorským dílem, které podléhá ochraně podle autorského zákona. Užití tohoto díla je možné pouze formou dramaturgického studia pro potřeby inscenace díla. Jakékoliv jiné užití, zejména rozmnožování nebo poskytování třetím osobám, podléhá sankcím dle § 152 trestního zákoníku. V případě zájmu o provozování nebo jiné užití díla se zavazujete požádat o zprostředkování autorských práv k divadelnímu provozování díla Aura-Pont s.r.o. ******************************************
******************************************* ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Вилем РИГЕР, бывший канцлер ИРЕНА, его давняя подруга БАБУШКА, его мать ВЛАСТА, его старшая дочь ЗУЗАНА, его младшая дочь МОНИКА, подруга Ирены БЕЯ Вайсенмютельхоф, политолог и мультикультурный социопсихолог АЛЬБИН, муж Власты ГАНУШ, бывший секретарь Ригера ВИКТОР, бывший секретарь Гануша ОСВАЛЬД, работник в доме Ригера ДЖЕК, журналист БОБ, фотограф Властик КЛЯЙН, заместитель, а потом вице-председатель КНОБЛОХ, садовник ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ ГОЛОС
Действие происходит в саду виллы Ригера. «Король Лир» В.Шекспира цитируется в переводе Бориса Пастернака. (Прим. Переводчика.) ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ На сцене сад виллы Ригера. Вилла на заднем плане, у входа в неё ступеньки. На одной стороне сцены – небольшой флигель, на другой – беседка. В центре сцены – комплект садовой мебели. Где-то на ветке висят качели. На сцене только ЗУЗАНА, дочь РИГЕРА. Она сидит на качелях, слегка раскачивается, на коленях у неё большие наушники и открытый компьютер, на котором она что-то обеими руками пишет. Между ухом и приподнятым плечом у неё зажат мобильный телефон. ЗУЗАНА (в телефон). Ага – ага – ну, ладно – отлично – супер – я тоже – очень! Главное ты, Лили! Ну, пока... ЗУЗАНА выключает телефон, суёт его в карман, надевает наушники и продолжает работать на компьютере, не замечая ничего вокруг. Вскоре медленно входит РИГЕР, седоватый элегантный господин лет шестидесяти в «морском» пиджаке и с платком на шее, ИРЕНА, его подруга лет сорока, МОНИКА, незаметная подруга ИРЕНЫ, и БАБУШКА, мать РИГЕРА. РИГЕР, очевидно, центральная фигура всего происходящего, садится, дамы по-разному располагаются вокруг него. Короткая пауза. ИРЕНА. Тебе не холодно? РИГЕР. Нет... ИРЕНА. Тебе определённо холодно! РИГЕР. Мне не холодно, дорогая, правда... ИРЕНА. Я принесу тебе плед... РИГЕР. Мне не нужен плед. Я не хочу плед. Мне не холодно... БАБУШКА. Не заставляй его, если он не хочет. Он же взрослый... ИРЕНА. Моника, пожалуйста – коричневый, он лежит прямо здесь, в холле, в большом кресле... МОНИКА. Ты имеешь в виду бежевый? ИРЕНА. Да... РИГЕР. Не надо ничего нести, Моника. Мне хорошо...
РИГЕР. Где же, собственно, журналисты? Не пора ли им быть? Из флигеля выходит ВИКТОР, бывший секретарь ГАНУША. ВИКТОР. Ничего не понимаю. У канцлера же не проходной двор. Я им уже звонил, говорят, едут... ИРЕНА. Ты, Вилем, должен им по правде сказать, что ты думаешь. Без дипломатических экивоков. А то ты сильно разочаруешь людей... ВИКТОР. Именно так! Вам надо быть твёрдым! БАБУШКА. Вилем сам лучше знает, что ему делать. С журналистами он всегда умел обращаться... ВИКТОР уходит во флигель. Из дома выходит МОНИКА с бежевым пледом. Она подаёт его ИРЕНЕ, а та набрасывает плед на плечи РИГЕРУ. РИГЕР. Полагаю, что пришло время выпить мой дневной грог... ОСВАЛЬД быстро подходит к столу, кладёт на него салфетку и чайную ложку и ставит грог. Спасибо, Освальд. Как тебе спалось? ОСВАЛЬД. Хорошо, господин канцлер... ИРЕНА (ОСВАЛЬДУ). Ты уже можешь готовить картофель на вечер. Как только поставишь его вариться, вынь, пожалуйста, из стиральной машины всё, что там есть, и развесь на веревке среди вишен. Прищепки, как всегда, лежат под раковиной. Когда пойдёшь за ними, постарайся, пожалуйста, не опрокинуть корзину с мусором. Ты мог бы его потом вынести. Но сначала развесь бельё. Не забудь положить в корзину новый мешок...
ИРЕНА (ОСВАЛЬДУ). Не вздумай вытряхнуть старый мешок и снова положить его в корзину! Потом там будет страшная вонь. Моника скоро придёт тебя проверить, может, что-нибудь посоветовать или даже помочь. (МОНИКЕ). Ты не против? МОНИКА кивает. ОСВАЛЬД кланяется и уходит с подносом в дом. На ступеньках он встречает ГАНУША, бывшего секретаря РИГЕРА. Тот несёт огромную картину, безвкусный портрет РИГЕРА. ГАНУШ (РИГЕРУ). Вилем, у меня хорошие новости. Ты можешь взять его себе! Печать канцелярии такая нечёткая, что в случае необходимости мы легко всё объясним... РИГЕР. Да оставь ты им эту мазню... БАБУШКА. Дайте его мне! Я повешу его у себя в спальне! РИГЕР. Мама, прости, но не будем же мы захламлять дом такой халтурой! ИРЕНА. Оставим его себе. Но у бабушки ему делать нечего, пусть она у себя повесит твои детские фотографии. Он будет у меня. Вообще-то он не так плох, правда, Моника?
БАБУШКА. Кто? Журналисты? А сколько их? Не лучше ли им остаться за забором? ИРЕНА. Моника, будь добра, проводи бабушку в холл. Пусть она включит себе телевизор или почитает вчерашний номер «Тьфу»...
РИГЕР. Разрешите мне узнать, для какой газеты вы работаете? ДЖЕК. Для газет в разных странах, а также для некоторых наших... РИГЕР. Для каких наших? ДЖЕК. Например, для «Тьфу». Я говорил с вами семь лет назад в Афинах, припоминаете? РИГЕР. У меня было столько интервью... ДЖЕК. Это прямо под Акрополем было... РИГЕР. Я там был с Папандреу, да? ДЖЕК. Именно так! РИГЕР. Садитесь же... ДЖЕК садится за стол, вынимает из сумки свои заметки, блокнот и два маленьких магнитофона, которые он включает. ВИКТОР стоит в отдалении, БОБ ходит вокруг, ищет интересный ракурс и фотографирует разными фотоаппаратами. ДЖЕК долго копается в своих заметках, пока не находит нужный вопрос. ДЖЕК (читает). Господин канцлер, вы можете нам сказать, как после стольких лет, проведённых... ИРЕНА. Ты не хочешь меня представить? РИГЕР. Ах, да, прости, это Ирена, моя давняя подруга... ДЖЕК. Джек... ИРЕНА. Рада с вами познакомиться, Джек... ДЖЕК (РИГЕРУ). У вас симпатичная давняя подруга... РИГЕР. Спасибо. ДЖЕК (читает). Господин канцлер, вы можете нам сказать, как после стольких лет, проведённых... ИРЕНА. Простите, вы выпьете что-нибудь? ДЖЕК. Спасибо, не беспокойтесь. Или – если уж – то просто две кружечки пива, вот Бобу и мне... РИГЕР. Я выпью с вами пива... ДЖЕК. У вас не найдётся немного корицы? Подходит ОСВАЛЬД с подносом, ставит на стол три стакана с пивом, из нагрудного кармана он достаёт пакетик и насыпает ДЖЕКУ в пиво корицу. ИРЕНА (ОСВАЛЬДУ). Ты нашёл прищепки? ОСВАЛЬД. Я их ещё не искал... ИРЕНА. Когда пойдёшь за ними, не забудь про мусор. И пошли сюда Монику...
РИГЕР. Я уже не канцлер... ДЖЕК. Господин бывший канцлер, вы можете нам сказать, как после стольких лет, проведённых на высоком посту, вы чувствуете себя в положении простого гражданина? РИГЕР. Я чувствую себя хорошо, прежде всего потому, что у меня теперь гораздо больше времени для моей семьи. С другой стороны, я только теперь вижу, сколько людей верит в традиции, ценности и идеалы, олицетворением которых в их глазах был я и которые после моего ухода с каждым днём словно бы теряют в весе... Из дома выходит МОНИКА. ИРЕНА снимает плед с плеч РИГЕРА и подаёт его МОНИКЕ. ИРЕНА. Будь добра, принеси мне пудреницу – новую – расческу – старую – и помаду – тёмную. Всё лежит или на левой полке в моей ванной, или на ночном столике, или на первой полке сверху в правом шкафу в холле, или ещё где-нибудь... МОНИКА. Тёмные очки и шёлковый платок фирмы «Карапуз и братья» не надо? ИРЕНА. Да, обязательно, отличная идея!
ДЖЕК (читает). Господин бывший канцлер, какие ценности, которые вы стремились провести в жизнь, были самыми важными? РИГЕР. В центре моей политики всегда был человек. Человек как свободный, счастливый и постоянно повышающий своё образование гражданин со счастливой семьей... ИРЕНА. Заметьте, Джек, как сжато он умеет высказываться. Я всегда этим восхищалась... ВИКТОР. Господин канцлер говорит прекрасным языком и очень ясно выражает свои мысли. Надеюсь, что там всё будет передано точно так, как это было сказано... РИГЕР. Государство для гражданина, а не гражданин для государства... ВИКТОР. Эти слова я напечатал бы крупным шрифтом! РИГЕР. Я всегда хотел, чтобы наша страна была безопасным местом. И не только наша страна. Весь мир. И не только для человека. Для всей природы. (Восклицает.) Но, конечно, не в ущерб развитию промышленности! ГОЛОС. Прошу актёров по возможности играть просто, естественно, без гротесковых жестов или комических гримас, короче говоря, не пытаться с помощью всякого кривляния сделать пьесу более развлекательной. Спасибо.
ГАНУШ. К сожалению, казенные, Вилем... ГАНУШ проходит через сцену и уходит с телефонами во флигель. Из дома выходит Моника с расчёской, помадой, пудрой, тёмными очками и прозрачным платком. Она подаёт всё это ИРЕНЕ, которая тут же начинает краситься. Из флигеля выходит ГАНУШ, проходит через сцену и уходит в дом. ДЖЕК копается в своих заметках. Наконец он находит следующий вопрос. ДЖЕК (читает). Господин бывший канцлер, как идеалы, которые вы исповедовали, проявлялись в вашей конкретной политической деятельности? РИГЕР. Я, например, придавал большое значение правам человека. Во имя свободы слова я значительно ограничил цензуру – я уважал свободу собраний – ведь во время моего правления не было разогнано даже половины всех демонстраций! – и свободу союзов, о чём свидетельствует несколько десятков обществ, образованных по инициативе из самых низов... ИРЕНА. Прости, Вилем, но тебе следовало бы сказать, что ты уважал и взгляды меньшинств... РИГЕР. Я уважал и взгляды меньшинств, а в нескольких случаях даже не побоялся вести диалог с разными независимыми инициативными группами... ВИКТОР. В этом господин канцлер был действительно великодушен. Иногда даже слишком. Видели бы вы только, какой сброд иногда приходил!
РИГЕР. Женщин я всегда очень уважал и всегда себя ими окружал... ДЖЕК. Отличный заголовок! ВИКТОР. Это, господин редактор, мы с вами потом вместе обсудим... РИГЕР. Я вел жёсткую борьбу с коррупцией. Ведь все помнят историю с Кляйном. Выпьете ещё немного пива? ДЖЕК. Но только, правда, немного... Подходит ОСВАЛЬД с подносом, ставит пиво на стол, из нагрудного кармана он достаёт пакетик и насыпает ДЖЕКУ в пиво корицу. ОСВАЛЬД кланяется и направляется с подносом в дом, из которого выходит БАБУШКА. ГОЛОС. У истории с корицей нет никакой психологической или иной подоплёки, а если есть, то я не знаю, какая она. Мне кажется – по крайней мере, пока – что это чистое проявление авторского своеволия или даже моей несколько эгоцентричной радости от того, что я могу придумать любую ерунду, а актёрам придётся с умным видом это играть. А что мне делать? Мне просто так нравится и мне кажется, что тут это уместно. ОСВАЛЬД уходит в дом. На ступеньках он встречает БАБУШКУ, у которой в руке номер «Тьфу». ИРЕНА перестаёт краситься, надевает и снимает очки, играет платком, скромно позирует, БОБ прыгает вокруг неё и фотографирует. БАБУШКА. Оставьте его в покое! Вы же видите, как он устал... РИГЕР. Мама, я не устал... БАБУШКА. Нет. Я же вижу. Ты всё равно каждый раз одно и то же говоришь... ИРЕНА. Неправда! Сегодня он действительно хорошо говорил! ВИКТОР. Я тоже думаю, что сегодня всё было на редкость удачно. Но как говорится: хорошего понемножку. Пожалуйста, последний вопрос... РИГЕР. Знаете, что мне однажды сказал Тони Блэр? Если ты им не ответишь, они сами себе ответят. Хорошо, да? ДЖЕК. Тогда последний вопрос. Вас волнует потеря неприкосновенности? РИГЕР. Почему она должна меня волновать? ДЖЕК. А вы не боитесь... ВИКТОР. Простите, но вам действительно... ДЖЕК. Господин бывший канцлер, а вы не боитесь... ВИКТОР. Простите, но вам действительно пора заканчивать... ДЖЕК. Господин бывший канцлер, а вы не боитесь, что вам придётся отсюда уехать? Ведь это правительственная вилла...
ИРЕНА. Разумеется, Джек... ДЖЕК и БОБ уходят, ВИКТОР провожает их. ВИКТОР. Вы дадите нам до выхода номера ещё раз просмотреть, правда, дадите? Мы только взглянем и сразу вернём. Я вас очень прошу... ИРЕНА (кричит). Фотографии мы выберем вместе, Джек! ДЖЕК и БОБ уходят, ВИКТОР возвращается. ВИКТОР. Господин канцлер, поздравляю! Вы были великолепны! РИГЕР. Самое важное – уметь понятным языком говорить о разных вещах, уметь обобщить их и включить в надлежащие взаимосвязи. Конечно, хорошего лидера окружает и хороший network think-tank’ов ВИКТОР. Простите, что? РИГЕР. Network think-tank’ов. Вы заметили, что они совершенно забыли спросить об экономике и социальной политике? Об образовании я вообще не говорю! Кляйна – со вчерашнего дня заместителя – я нарочно упомянул, я ждал следующего вопроса об этом – а они молчок. Странно, да? ВИКТОР. Печально, господин канцлер, что вам приходится иметь дело с такими людьми. Я пошел дальше работать... РИГЕР. Да наплюйте вы на это... ВИКТОР. Не допустим же мы, чтобы всем занимался этот бюрократ!
БАБУШКА. Знаешь, Власта, что тут только что говорил один журналист? Что нам, может быть, придется отсюда уехать. Господи, куда же мы денемся? ИРЕНА. Моника, ты не посмотришь, где Освальд? Если увидишь его, скажи ему, пожалуйста, пусть он сначала принесёт три плетёнки с салфетками и несколько ножей для фруктов, потом разбавленное пиво для Альбина, а потом пусть следит за картофелем. Когда он сварится, пусть он его как следует сольёт, даст ему подсохнуть и остыть, а потом пусть очистит. Но не картофелечисткой! Кожуру можно осторожно снять ножом... МОНИКА. Он знает каким? ИРЕНА. Пусть берёт любой, только не тот декоративный, который мне подарила госпожа Путина...
РИГЕР. А как же Ирена? ИРЕНА. Не беспокойся, мы с Моникой себе что-нибудь подыщем, снимем квартиру, придумаем. Главное, чтобы мы были недалеко друг от друга... РИГЕР. Ты умница, Ирена... Из дома выходит ГАНУШ с большим металлическим бюстом Ганди в руках. ГАНУШ останавливается около РИГЕРА. ГАНУШ. Это ты, к сожалению, не можешь взять себе. Пять лет назад кто-то занёс его в инвентарную книгу... РИГЕР. Пусть подавятся! ГАНУШ. Прости, Вилем, но не хватает ещё какого-то набора линеек. Ты ничего об этом не знаешь? РИГЕР. Не знаю! Из флигеля выбегает ВИКТОР. ВИКТОР (резко). Это были сувенирные линейки. Они розданы, и тебе вообще не следовало приставать с этим к господину канцлеру! ГАНУШ со скульптурой в руках уходит во флигель. За ним уходит ВИКТОР. Одновременно из дома выходит МОНИКА, она несёт на подносе плетёнки, ножи, салфетки и стакан разбавленного пива. ИРЕНА. Ну что? МОНИКА. Наверное, он где-нибудь спит... МОНИКА ставит на стол всё, что она принесла, и укладывает фрукты в плетёнки. АЛЬБИН берёт стакан разбавленного пива. Пауза. РИГЕР. Это был подарок госпожи Индиры... БАБУШКА (ВЛАСТЕ). Вы останетесь с нами ужинать? Будет картофель с творогом и маслом... Входит КНОБЛОХ, садовник. У него в руке грабли. ВЛАСТА. Альбин, останемся? АЛЬБИН пожимает плечами. ВЛАСТА. Попробуем и уйдем... ГОЛОС. Согласен, пока ничего существенного не произошло. Но я хотел, чтобы действие разворачивалось очень долго и очень медленно. Тем благодарнее потом будут зрители за его постепенное ускорение. Из флигеля выходит ГАНУШ, проходит через сцену и уходит в дом. РИГЕР. Моё почтение, господин Кноблох! Ну, так что, много вишни будет в этом году? КНОБЛОХ. По-моему, много... РИГЕР. А что делается на улице? Что нового? Как люди всё это оценивают? Вы видели где-нибудь какие-нибудь демонстрации в мою поддержку или хотя бы какие-нибудь надписи? КНОБЛОХ. Мужики в пивной говорили о переезде... РИГЕР. О каком переезде? КНОБЛОХ. Мол, заместитель Кляйн где-то сказал, что государство не может позволить себе просто так раздавать виллы... Из флигеля выбегает ВИКТОР. ВИКТОР. Сейчас по радио сказали! РИГЕР. Что? ВИКТОР. Заместитель Кляйн сказал в коридоре парламента, что государство не может позволить себе просто так раздавать виллы...
Конец первого действия ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ На сцене сад виллы РИГЕРА. Прошёл час, обстановка та же, что и в конце первого действия. Дождь и ветер прекратились. Сцена пуста. Вскоре из дома по очереди выходят ВЛАСТА и АЛЬБИН с папкой, РИГЕР и ИРЕНА, за ними МОНИКА и БАБУШКА. РИГЕР. Вы ещё останетесь? ВЛАСТА. Ненадолго... БАБУШКА. Почему большие картофелины недоварились, а маленькие разварились? ИРЕНА (МОНИКЕ). Будь добра, убери мои мазилки! МОНИКА начинает складывать косметику на поднос. ВЛАСТА (РИГЕРУ). Папа... РИГЕР. Да... ВЛАСТА. Мы бы хотели – Альбин и я – кое о чём с тобой поговорить... РИГЕР. Пожалуйста... ИРЕНА. Бабушка, тебе пора домой, от земли холодом тянет. Моника, пожалуйста...
РИГЕР. Ты говоришь о том, что нам, может быть, рано или поздно придётся отсюда выехать? ВЛАСТА. Я уже ясно сказала: вы поедете – хотя бы на первое время, пока что-нибудь себе не найдёте – к нам. Но с этим связано много других вещей... РИГЕР. Например? ВЛАСТА. Откуда мне знать! Мебель – картины – книги – сбережения – расходы на проживание – короче говоря, мы с Альбином и с ещё одним нашим другом юристом попытались кое-что набросать...
ВЛАСТА. Это ужасно звучит, да? Но речь идёт об определённых инструкциях на случай, если кто-нибудь усомнится в праве собственности на то или иное имущество... ИРЕНА. То есть после смерти Вилема? ВЛАСТА. Зачем сразу о самом плохом думать? Ведь все мы хотим, чтобы отец жил как можно дольше. Поэтому в нашем проекте предусмотрены альтернативы. В общем и целом это просто формальности – в нашей семье всегда всё так или иначе принадлежало всем – но мы живём в такое время, когда всё что угодно может случиться, например, вступление в силу введения экзекутивного задержания личного имущества в случае подозрения в уклонении от расследования какого-нибудь подозрительного случая... РИГЕР. Другими словами: ты хочешь, чтобы я перевёл имущество на своих близких... ВЛАСТА. На членов семьи... РИГЕР. А как же Ирена? ИРЕНА. Не беспокойся, у нас с Моникой свои сбережения имеются, да? МОНИКА кивает. РИГЕР. Ты умница, Ирена... ИРЕНА (зовёт). Освальд! ВЛАСТА. Тебе надо всё изучить, обдумать, может быть, с кем-нибудь посоветоваться. Альбин и я, мы тебя вовсе не торопим, мы только думаем, что глупо попасть впросак только потому, что мы заранее не подумали. Нам просто надо всё так оформить, чтобы не наткнуться на бюрократические преграды и чтобы это не повлекло за собой неблагоприятных отголосков в средствах массовой информации... ИРЕНА. Власта права, Вилем. Ты же знаешь, на что способна «Тьфу»! (МОНИКЕ.) Пойдём? МОНИКА кивает, ИРЕНА и МОНИКА уходят. ВЛАСТА отдаёт папку РИГЕРУ, тот кладёт ее на стол. ВЛАСТА и АЛЬБИН обнимают РИГЕРА и тоже уходят. Входит КНОБЛОХ с граблями. КНОБЛОХ. Значит, ждёте гостей? РИГЕР. Я? Нет... КНОБЛОХ. Заместитель Кляйн говорил по телевизору, что он собирается как можно скорее нанести вам визит... РИГЕР. Он так сказал? КНОБЛОХ уходит. Вскоре появляется БЕЯ с книгой в руке. Некоторое время она просто стоит и смотрит на РИГЕРА, который не сразу её замечает. РИГЕР. Вы кого-то ищете? БЕЯ. Вас... РИГЕР. И что вам угодно? БЕЯ. Не будете ли вы так любезны поставить мне автограф на книге ваших речей? РИГЕР. Пожалуйста…
БЕЯ. Я читала её довольно внимательно, прежде всего потому, что мне это было очень интересно, а также потому, что я писала о вас дипломную работу. Я сама вас выбрала. Моя работа называется «Демократия в понимании Вилема Ригера»... РИГЕР. И какую оценку вам поставили? БЕЯ. Я получила отлично. Я уже много лет занимаюсь вами. Я знаю о вас, быть может, больше, чем вы сами. И чем больше я вами занимаюсь, тем большее впечатление производит на меня ваша деятельность... РИГЕР. Вы политолог? БЕЯ. Да, но я ещё несколько семестров изучала мультикультурную социопсихологию и интермедийную коммуникацию... РИГЕР. Позвольте узнать, как вас зовут? БЕЯ. Вайсенмютельхоф. Бея Вайсенмютельхоф. Но вы можете называть меня Бея, господин канцлер... РИГЕР. С удовольствием, Бея. Но я уже не канцлер... БЕЯ. Для меня вы всегда будете канцлером, господин канцлер! Пауза. РИГЕР берёт со стола одну из плетёнок с фруктами и угощает БЕЮ. БЕЯ. Нет, спасибо, я пришла не для того, чтобы объедать вас или задерживать... РИГЕР. Вы меня не объедаете и не задерживаете. Угощайтесь... БЕЯ. Ну, спасибо...
РИГЕР. Нет, это дочь принесла. Здесь у нас только вишни... БЕЯ. Вы очень хорошо говорили о вашем саде – как символе культурной традиции и культуры места – в Харькове... РИГЕР. Ах, это так давно было! Позвольте узнать, какие из моих речей или мыслей более всего вас заинтересовали? БЕЯ. Основой и главной отправной точкой вашей политики, господин канцлер, я считаю идею, что в центре внимания политика должен быть человек и что всё должно служить его всестороннему развитию. Важной также была ваша мысль о том, что наша страна должна быть безопасным местом. Да, именно так! Разве можно всесторонне развиваться на каком-нибудь опасном пространстве? Ещё я очень люблю мысль, которую вы высказали одиннадцать лет назад на Тайване, о том, что человек рождён для свободы... РИГЕР. Да, припоминаю, эта речь тогда имела большой успех. Чан Кай-ши даже просил у меня текст выступления... БАБУШКА. Надеюсь, ты ему не дал...
БАБУШКА. Это мило. Мне поискать Освальда? РИГЕР. Просто посмотри, не оставил ли он что-нибудь на плите...
РИГЕР. Да, в моей жизни было много всего, и я достаточно много сделал. Кое о чём пока мало известно или неизвестно вообще... Входят ИРЕНА и МОНИКА. В руках у них много бумажных и полиэтиленовых пакетов с покупками. Увидев РИГЕРА и БЕЮ, они останавливаются. ИРЕНА. Я вижу, у вас гости... РИГЕР. Это Бея Вайсенмютельхоф, политолог и мультикультурный социопсихолог, она также изучала интермедийную коммуникацию. Она занимается моим политическим творчеством и собирается написать мою биографию. Это Ирена, моя давняя подруга, а это Моника, подруга Ирены... Дамы обмениваются рукопожатием. ИРЕНА. Я тебе шапку купила! МОНИКА достаёт из пакета спортивную шапку с надписью «I love you», подаёт её ИРЕНЕ, а та надевает шапку на голову РИГЕРУ. РИГЕР. Спасибо, дорогая... МОНИКА собирает все пакеты и уходит с ними в дом. РИГЕР. Мы как раз остановились на моей речи на Тайване... ИРЕНА. У тебя хорошенькая почитательница. Впрочем, так было всегда. И всегда у тебя для них находилось время. Интересно, что мужики о тебе не пишут... РИГЕР. А как же Добеш? ИРЕНА. Который из «Тьфу»? Ну, уж этим хвастаться не стоит. Да ладно. Не буду мешать... (Уходит в дом.) БЕЯ. Кажется, ваша давняя подруга не в восторге от моего визита... РИГЕР. Она очень меня любит, так что с ней иногда нелегко. Я с удовольствием расскажу вам о своей жизни. У меня сейчас достаточно времени, и я быстро всё забываю, так что чем раньше мы начнём, тем лучше! БЕЯ. Значит, я могу прийти завтра ближе к вечеру? Я ужасно хочу сделать эту работу! Ну, до свидания... РИГЕР. До свидания, Бея... РИГЕР секунду колеблется, потом быстро целует БЕЮ в щеку. Она гладит его по волосам, берёт свою книгу и убегает. Медленно входит КЛЯЙН в сопровождении КНОБЛОХА с граблями и ВИКТОРА. РИГЕР засовывает шапку в карман. КНОБЛОХ. К вам гости, господин канцлер... РИГЕР. Властик Кляйн! Вот это сюрприз! Садись. Хочешь чего-нибудь выпить? КЛЯЙН. Немного горячего чаю... РИГЕР. Сделаете, Виктор? ВИКТОР кланяется и уходит в дом, КНОБЛОХ тоже уходит. КЛЯЙН. Ну, как живешь? Наверное, теперь ты больше времени проводишь с семьёй. Или скучаешь по политике? РИГЕР. Это несколько парадоксально, но я только теперь стал понимать, сколько у меня почитателей. Ведь всё-таки я явно был для людей воплощением определенных ценностей... Из дома выходит ИРЕНА. ИРЕНА. Привет! КЛЯЙН. Салют... РИГЕР. Мы говорили о том, что у меня много почитателей... ИРЕНА. Да, многие демонстрируют свой интерес к нему и свои симпатии. Всё время приходят то какие-нибудь журналисты, то студентки, которые о нём что-нибудь пишут... РИГЕР. Ирена не преувеличивает. Но как мне как-то сказал Гавел: популярность – ещё не всё...
КЛЯЙН. Нет, спасибо. Разве что… капля рома найдётся? ИРЕНА. Ром стоит прямо слева, над моими шапками и под обувным шкафчиком Вилема...
РИГЕР. Это Виктор, бывший секретарь моего бывшего секретаря Гануша. Он помогает нам отделять личные вещи от того, что принадлежит государству. Ты не поверишь, сколько с этим работы. Впрочем, тебя это тоже когда-нибудь ждёт! (Нарочито долго смеётся.) А как ты – на новой должности? Как себя ощущаешь? КЛЯЙН. Ну, знаешь, я пока стараюсь понять, кто идёт с нами, а кто только делает вид...
ИРЕНА. Моника, оно на столе. Если, конечно, его куда-нибудь не спрятал Освальд. У него своя система тайников. Например, недавно я обнаружила, что за холодильником у него стоит коробка с пятью пачками творога. Представьте, пять пачек творога, бог знает, сколько они там пролежали, я, разумеется, всё выкинула... МОНИКА уходит в дом, ВИКТОР стоит в отдалении. РИГЕР. Ходят слухи, что ты войдёшь в правительство... КЛЯЙН. Говорят, шеф в данный момент не может себе там представить никого другого и готов предложить мою кандидатуру, так что все решено, но в данный момент это не на повестке дня... РИГЕР. Идите же домой, Виктор, мы можем завтра продолжить... ВИКТОР. Я с вашего позволения хотел бы доделать еще один важный ящик... РИГЕР. Что в нём? ВИКТОР. Какая-то ваша личная корреспонденция... РИГЕР. Можете ее сжечь... ИРЕНА. Отложите её, я потом посмотрю... РИГЕР (кричит). Сожгите её! КЛЯЙН. Твои архивные документы и правда не следовало бы уничтожать. Когда-нибудь они приобретут громадную ценность. Как минимум их следовало бы посмотреть младшей Каньковой из межведомственной исторической комиссии... ВИКТОР. Положитесь на меня, господин заместитель!
МОНИКА. Моника... КЛЯЙН. Спасибо, барышня Моника, вы очень милы и у вас красивое имя. Мне всегда нравились Моники... ИРЕНА. Это моя подруга. Моника, пожалуйста, попробуй разбудить Освальда... МОНИКА. Если я его найду... (Уходит в дом.) КЛЯЙН. Я надеюсь, что в присутствии Ирены я могу говорить обо всем... РИГЕР. Разумеется... КЛЯЙН. Зачем я, собственно, пришел... РИГЕР. Я слушаю... КЛЯЙН. Будет жаль и тебя, и всю твою семью, и новому руководству тоже будет неудобно, если тебе вдруг придется отсюда съехать, хотя ты столько сделал для государства, и хотя все мы знаем, как вы тут хорошо за эти годы обжились, как вы любите этот дом и что вообще-то вам некуда переезжать... РИГЕР. Я ценю, Властик, что ты так к этому относишься. По правде сказать, я о таких вещах совсем не задумывался, и мне казалось само собой разумеющимся, что мы здесь останемся... КЛЯЙН. Да и мне тоже! Я, собственно, только тогда начал этим заниматься, когда мои советники сказали мне, что кто-нибудь может начать копаться в этом деле – а ты, конечно, представляешь, как это способна раздуть какая-нибудь газета «Тьфу»! РИГЕР. И какое же решение ты предлагаешь? КЛЯЙН. Государство просто сдаст тебе виллу внаём. Разумеется, за приемлемую сумму, это мы уже легко объясним... РИГЕР. Это было бы неплохо. Что скажешь, Ирена? ИРЕНА. Шведская королева мне как-то сказала: бесплатно ничего не бывает... КЛЯЙН. Я, конечно, не торговаться пришёл и уж тем более не по поводу жилья. Признаюсь, это оскорбило бы меня лично, а в моём лице и всё руководство. Дело в том, что так мы политику делать не хотим, а кто о нас такое думает, тот забывает, что о подобных ошибках они потом пожалеют! РИГЕР. Спокойно, Властик! Ирена ничего плохого сказать не хотела! Из флигеля выходит ВИКТОР с набитым портфелем в руке. ВИКТОР. До свидания... КЛЯЙН. Будьте здоровы, Виктор! Мы наверняка еще увидимся... ВИКТОР. Наверняка, господин заместитель! (Уходит.) КЛЯЙН. С другой стороны, необходимо заметить, что новое руководство не хочет, Вилем, видеть в твоем лице врага и, безусловно, не собирается ничего заострять. Зачем это? Это только повлечёт за собой нестабильность в государстве. Следовательно, логично предположить, что и ты не будешь – хотя бы публично – выступать против нас... РИГЕР. Властик, ты не можешь заставить меня думать о некоторых людях иначе, чем я думаю... КЛЯЙН. Да нам ведь всё равно, что ты о нас думаешь! ИРЕНА. А тогда о чём речь? КЛЯЙН (РИГЕРУ). В интересах политического спокойствия в государстве следовало бы в нужный момент в нужном месте нужным образом продемонстрировать, что ты поддерживаешь новое руководство, потому что не хочешь подвергать сомнению демократическое устройство нашей страны и механизмы его законов в том виде, в каком они сегодня установлены. Ведь и мы хотим поставить в центр нашей политической деятельности человека, и мы хотим, чтобы наша страна была безопасным местом! ГОЛОС. У меня такое чувство, что этот диалог хотя и был для пьесы очень важным, но в то же время он немного скучен. Мне, правда, не кажется, что в этом виноват только я. Я, разумеется, имею влияние на свою пьесу, не могу этого отрицать, но во время работы над ней я стараюсь служить самой логике событий, она мне кажется важнее моих чувств. Значит, я только хороший или плохой посредник между чем-то, что выше меня. Но я не могу исключить ещё одной возможности: что речь идёт просто об отговорке. Ведь сваливать всё на так называемое «нечто вне нас» проще простого! Когда я вижу, как иногда манипулируют этим «нечто», мне становится не по себе!
КЛЯЙН. Вилем, ты знаешь, что я всегда к тебе хорошо относился. Именно поэтому я прошу тебя спуститься с небес на землю. Если до завтра от тебя не поступит позитивного отклика, я пойму, что это означает… (КЛЯЙН, стоя, берёт еще одно печенье и поворачивается к ИРЕНЕ.) Передай привет Монике! (Уходит.) ИРЕНА. Вилем... РИГЕР. Да, дорогая... ИРЕНА. Что это за корреспонденция? РИГЕР. Откуда мне знать... ИРЕНА. Что-то интимное? РИГЕР. Ты же знаешь, что щекотливые вещи я всегда сжигал... ИРЕНА. Жёг, жёг, пока сам себя не сжёг! (Кричит, поворачиваясь в разные стороны). Освальд! Освальд! Вставай!
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ На сцене сад виллы Ригера. На следующий день. На сцене только ОСВАЛЬД, он приводит в порядок садовую мебель. Медленно входит ИРЕНА в сопровождении МОНИКИ и БАБУШКИ. ИРЕНА садится, дамы её окружают. ИРЕНА. Где Вилем? ОСВАЛЬД. Господин канцлер в ванной... БАБУШКА. Сейчас? Днём? ОСВАЛЬД. Он вот-вот выйдет, я уже десять минут назад слышал, как из ванны выливается вода, сейчас он, наверное, бреется, душится, причёсывается и бриолинится. Ему остаётся только одеться... ИРЕНА. Ага, интервью. Моника, будь добра... МОНИКА. Фиолетовый свитерок? ИРЕНА. Если он не мятый... МОНИКА. Я посмотрю... ИРЕНА. Спасибо... МОНИКА уходит в дом. ИРЕНА. Освальд, найди, пожалуйста, расписную тарелку, подаренную Чаушеску, положи в неё фрукты, которые принесли вчера Власта с Альбином, возьми салфетки, тарелки и ножи, и принеси все это сюда... БАБУШКА. Вы снова этих журналистов ждёте? Я бы им ничего больше объяснять не стала, ведь Вилем уже всё им сказал... ОСВАЛЬД кланяется и уходит в дом. На ступеньках он встречает ГАНУША. ГАНУШ. Вилема тут нет? ИРЕНА. Как видишь... ГАНУШ. Мне его надо кое о чем спросить. Остались уже только кое-какие канцтовары... ИРЕНА. Он вслух не говорит, но ему жалко Ганди... ГАНУШ. Мне тоже...
РИГЕР. Я знаю... ИРЕНА. Тебе не следовало говорить, что ты подумаешь... РИГЕР. Легко сказать... ИРЕНА. Поддержать их – значит плюнуть в лицо самому себе! Я не смогу тебя уважать! РИГЕР. Я знаю... Из дома выходит ОСВАЛЬД с подносом. На нём большая декоративная тарелка с фруктами, салфетки, тарелки, ножи, а также бутылка шампанского и стаканы. Фрукты и прочие вещи ОСВАЛЬД ставит на стол, шампанское он уносит вглубь сцены, где услужливо останавливается. Из флигеля выходит ВИКТОР. ВИКТОР. Они уже идут. У меня к вам только небольшое дело... РИГЕР. Вы сожгли это? ВИКТОР. Я думаю, господин Ригер, что вам следует быть и твёрдым и одновременно немного дипломатичным. Слишком скоро слишком отрицательная позиция по отношению к новому руководству может произвести контрапродуктивное впечатление, ведь может показаться, что вы не в силах смириться со всем этим – что у вас осталась какая-то боль – горечь – ощущение отверженности – чувство незаменимости – или ещё что-нибудь в этом роде... ИРЕНА. Ну у тебя и советники! РИГЕР. Виктор не мой советник, он бывший секретарь моего бывшего секретаря Гануша. Вы сожгли это? ВИКТОР. Простите, я только высказал своё мнение, простите. Когда они придут, я их приведу... РИГЕР. Вы сожгли или нет? ВИКТОР. Время! Время! Где его сразу столько взять? ВИКТОР убегает во флигель. ИРЕНА накрасилась и причесалась, она складывает косметику и водружает очки себе на голову. РИГЕР. Мама, ты не посмотришь, может быть, вишня уже созрела? БАБУШКА. Как хочешь, сынок... БАБУШКА уходит в дом. На ступеньках она встречает МОНИКУ. ИРЕНА. Ты вчера перед этой Вайсенмютельхоф распустил хвост, как павлин! Правда, Моника? МОНИКА пожимает плечами. ИРЕНА. Выглядело это отвратительно. Мне было просто стыдно за тебя. Неужели тебе так нужно унижаться перед каждой юбкой? Скажи же, Моника... МОНИКА пожимает плечами. РИГЕР. Какие глупости. Я вёл себя с этой дамой точно так же, как со всеми прочими... ИРЕНА. Дамой? Ха! За сценой звучит «Ода к радости». Вскоре она неожиданно прекращается. Из дома выходит ЗУЗАНА. Она несёт открытый компьютер и наушники, между ухом и плечом у неё мобильный телефон. Она направляется к качелям. ЗУЗАНА (в телефон). Now? And why not Lili? Yes –yes – it is possible – Fine! Fine! See you later! Bye – Bye. ЗУЗАНА засовывает мобильный телефон в карман, садится на качели, кладёт на колени компьютер, надевает наушники и начинает работать на компьютере. Она не замечает ничего вокруг. Пауза. ИРЕНА. Ты меня любишь? РИГЕР. Да... ИРЕНА. Больше, чем этот дом? РИГЕР. Да... ИРЕНА. Больше, чем этот сад? РИГЕР. Да... ИРЕНА. Больше, чем политику? РИГЕР. Да... ИРЕНА. Больше себя самого? РИГЕР. Да... ИРЕНА. Ты мне ещё будешь рассказывать!
ИРЕНА. Спасибо, Джек. А сегодняшнего у вас нет? ДЖЕК. У вас его нет? ИРЕНА. У нас только вчерашний... Все кроме ЗУЗАНЫ берут газету, несколько экземпляров остаётся лежать на столе. ИРЕНА и МОНИКА какое-то время листают свои экземпляры, потом откладывают их, ВИКТОР стоит в стороне и держит свой экземпляр в руке. БОБ ходит по сцене и фотографирует, он старается снимать так, чтобы в руках у присутствующих был виден номер «Тьфу». РИГЕР. Друзья, у меня есть идея. Это моё первое большое интервью после таких больших перемен в моей жизни, и мне очень хорошо со всеми вами работается. Разве это не повод выпить шампанского? Все кивают, ОСВАЛЬД сразу же раздаёт стаканчики, открывает бутылку и наливает. Он хочет насыпать ДЖЕКУ в шампанское корицу из пакетика, который вытаскивает из нагрудного кармана. ДЖЕК. Сегодня не надо, спасибо... БОБ. А я не откажусь... ОСВАЛЬД насыпает БОБУ в стакан корицу, затем следует тост. РИГЕР. Итак, за здоровье! За то, чтобы всё хорошо закончилось! Может быть, нас ждёт тяжелое время. Но пока мы будем вместе, будем хоть немного любить друг друга, прислушиваться друг к другу и понимать один другого, нам ничего не страшно! ИРЕНА. Мы с тобой, Вилем! Будь с нами! ДЖЕК долго копается в своих заметках, наконец, находит вопрос. ДЖЕК включает магнитофоны. Ответ он записывает. ДЖЕК (читает). Господин Ригер, не могли бы вы нам сказать, что составляло ядро вашей экономической политики в то время, когда вы были канцлером? РИГЕР. Хороший вопрос. Ядром моей политики было стремление значительно снизить налоговое бремя граждан. Все налоги должны были постепенно снижаться, некоторые должны были быть отменены, как, например, налог на наследование процентов с процентов. Снижение налогов должно было привести к экономическому развитию, которое позволило бы государству постепенно повышать все пенсии и социальные выплаты так, чтобы все люди на них действительно могли жить – это понятно? ИРЕНА. Ты разве не хотел произнести свою любимую фразу «меньше государства»? РИГЕР. Меньше государства, меньше налогов и высокие пенсии и выплаты. Так это можно упрощённо сказать... ДЖЕК (читает). А что в вашем проекте было предусмотрено для женщин? РИГЕР. Со временем работающим женщинам мы должны были начать выплачивать специальное пособие за то, что они ещё и ведут домашнее хозяйство... ИРЕНА. Вы об этом часто говорили. Вы это пособие называли «посудные деньги». Мы над этим смеялись, помнишь, Моника?
РИГЕР. Конечно, всё сразу осуществить бы не получилось. Но с другой стороны, мы хотели покончить с политикой вечных отсрочек... ДЖЕК. Если говорить об экономической политике, я хотел бы ещё спросить жүктеу/скачать 384 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|