Валентин Красногоров Песнь Песней

Валентин Красногоров

Песнь Песней

Пьеса в двух действиях

ВНИМАНИЕ! Все авторские права на пьесу защищены законами России, международным законодательством, и принадлежат автору. Запрещается ее издание и переиздание, размножение, публичное исполнение, перевод на иностранные языки, внесение изменений в текст пьесы при постановке без письменного разрешения автора.
Полные тексты всех пьес, рецензии, список постановок
См. также мои сайты:

http://techunix.technion.ac.il/~merghvf/

http://lit.lib.ru/k/krasnogorow_w_s/

http://public.box.net/krasnogorov
Контакты:

Тел. 8-812-492-3701; 8-812-550-2146

7-951-689-3-689 (моб.)

e-mail: valentin.krasnogorov@gmail.com

v_krasnogorov@mail.ru
Предисловие автора
Вахтангов утверждал: «Надо инсценировать Библию». Задача столь же увлекательная, сколь и трудная. Романтическая пьеса на знаменитый библейский сюжет не может быть бытовой, он должна быть торжественной, приподнятой над повседневностью, ее герои не могут говорить современным убогим разговорным языком. Но если персонажи начнут изъясняться высоким стилем Библии, их язык может показаться выспренним, напыщенным и скучным; герои не будут казаться живыми людьми. Приходится искать компромиссы.

В основу пьесы положена история трагической любви великого царя и простой девушки из виноградника. Она целиком основана на библейских источниках: «Книге царств», «Экклезиасте», «Песне Песней». Не забыта и известная повесть Куприна. Источники скупы. Они лишь дают исходную пищу для воображения. Дворцовые интриги, заговоры, - и любовь, которая не боится даже смерти.

Сильные страсти предполагают необходимость воплощения их не только через текст, но и посредством музыки. Пьеса написана для драматического театра, но имеет форму музыкальной драмы или мюзикла (в одном из театров пьеса поставлена как музыкальная драма с музыкой Вячеслава Полянского) Количество музыкальных номеров может вводиться и изменяться в зависимости от замысла режиссера и возможностей театра.

Действующие лица:

ЦАРЬ СОЛОМОН

АСТИС, его жена, дочь фараона

НАТАН, первосвященник

АХИСАР, военачальник, носящий титул "Друг Царя"

ЭЛИАВ, начальник дворцовой стражи

СУЛАМИФЬ

НАДСМОТРЩИК

ВЕЛЬМОЖИ, СТРАЖНИКИ, ПИСЦЫ, СЛУГИ

Действие первое

1. Заговор

НАТАН. Что бы ты сделал?

АХИСАР. Я бы немедля вышвырнул посла вон.

НАТАН. Да, требования фараона неслыханны.

АХИСАР. И на них может быть только один ответ - война! Будь я царем...

НАТАН. Но ты не царь. Ты только Друг царя.

АХИСАР. (Понизив голос.) Послушай, Натан, могу ли я говорить с тобой откровенно?

НАТАН. По-моему, Ахисар, мы всегда были с тобой заодно.

АХИСАР. (Бросив взгляд по сторонам.) И вместе совершили одну и ту же ошибку.

НАТАН. Тринадцать лет назад?

АХИСАР. Я вижу, ты понял меня. Нам не следовало возводить на трон этого ублюдка. У Давида были и другие сыновья, сильнее и смелее, чем этот, и имевшие больше прав.

НАТАН. Но ты именно потому и хотел поставить царем Соломона, что он казался тебе самым слабым.

АХИСАР. Да, он слаб!

Из соседнего зала доносится шум пира.

Вот и теперь, вместо того, чтобы немедленно отослать посла прочь, он приказывает устроить в его честь тридцатидневный пир!

НАТАН. Ахисар, ты слишком горяч.

АХИСАР. Напротив, я слишком хладнокровен. Тринадцать лет я терплю на троне этого изворотливого говоруна! Ни одной войны! Где наши победы? Где былая слава?

НАТАН. (С едва заметной иронией.) Где добыча?

АХИСАР. Да, и добыча! Разве так было при Давиде! При нем мы делали, что хотели.

НАТАН. Если Соломон так слаб, почему ты и при нем не делаешь, что хочешь?

АХИСАР. Не цепляйся к словам, а лучше скажи - чего мы ждем? Ты - первосвященник, за тобой народ. Я - главный военачальник, за мной войско. Перед нашей объединенной силой не устоит ничто. Почему мы медлим?

НАТАН. Почему? Ты знаешь сам. (Помолчав.) Сказать?

АХИСАР. (Мрачно.) Не надо.

НАТАН. Нет, я все-таки скажу. Потому что мы его боимся.

Пауза.

АХИСАР. Может, привлечь к нашему делу начальника стражи? Он честолюбив.

НАТАН. Нет. Элиав никогда не пойдет с нами. Соломон воспитал его как сына.

АХИСАР. Тогда я вызову в столицу войска.

НАТАН. И этим немедленно себя выдашь. Как объяснить царю, что накануне войны армия покидает рубежи?

АХИСАР. В таком деле можно пойти и на риск.

НАТАН. Напротив, в таком деле нельзя рисковать. (Помолчав.) Я попытаюсь сделать так, чтобы Соломон сам вызвал сюда солдат.

АХИСАР. (Недоверчиво.) Как ты это сделаешь?

НАТАН. (Уклончиво.) Боюсь, что в столице не сегодня-завтра вспыхнут волнения.

АХИСАР. С чего это вдруг?

НАТАН. (Пожав плечами.) Чернь всегда чем-нибудь недовольна... Тебе останется только позаботиться, чтобы были вызваны те войска, на которые нам можно положиться.

Входит Иосафат. Ахисар встречает его неприязненным взглядом.

ИОСАФАТ. Царь продолжает беседу с послом фараона и нуждается в вашем совете.

НАТАН. Благодарю, Иосафат.

Иосафат уходит.

АХИСАР. В былые времена этот писец не смел бы поднять на меня глаза, а теперь говорит со мною, как с равным. Наш рифмоплет на троне совсем отодвинул меня в тень. Да и зачем военачальник, если нет войн?

НАТАН. (Чуть заметно склоняясь.) Мир великой царице! (Хочет уйти.)

АСТИС. Постой. (После некоторого колебания.) Натан, помоги мне.

НАТАН. Я?

АСТИС. Ты удивлен: царица просит о помощи своего злейшего врага. Но что мне остается делать? В этой стране у меня нет друзей.

НАТАН. Я не враг тебе.

АСТИС. Не отпирайся, священник. За что тебе любить египтянку? Ты считаешь, что я привезла сюда чужую веру и чужие порядки, и боишься, что твое влияние пошатнется. Разве не так?

НАТАН. Чего же ты хочешь?

АСТИС. (Помедлив.) Соломон охладел ко мне. Помоги мне вернуть его. Я сумею тебя отблагодарить.

НАТАН. Мне не нужно золота.

АСТИС. Я дам тебе нечто большее. Как ты знаешь, мой отец потребовал, чтобы здесь свободно строились египетские храмы...

НАТАН. Царь не согласится на это.

АСТИС. (Насмешливо.) "Не согласится"... Кто осмелится возражать фараону? Но если ты мне поможешь, Египет забудет свое требование. Сделай так, чтобы египетский посол тайно встретился со мной, и я добьюсь этого.

НАТАН. Мне не нравится, что ты все еще чувствуешь себя дочерью фараона, а не женой царя.

АСТИС. И мне это не нравится, но как я могу чувствовать себя женой царя, если он месяцами не входит в мои покои?

НАТАН. Говорят, ты привезла из Египта одурманивающие травы. Попробуй дать их настой царю.

АСТИС. Эти травы действуют всего несколько часов.

НАТАН. А ты хочешь дурмана навечно? Что я могу тут сделать?

АСТИС. Ты воспитал Соломона, он к тебе прислушивается.

НАТАН. Ты преувеличиваешься мое влияние.

АСТИС. Попроси своего мрачного бога. Если он и вправду есть, пусть сделает так, чтобы царь вернул мне свое расположение. И тогда, клянусь, здесь не будет построен ни один египетский храм.

НАТАН. Хорошо, я попробую. (С поклоном уходит).

ЭЛИАВ. (Преклоняя колени.) Мир тебе, царица.

АСТИС. Здравствуй, Элиав. Ты что-то часто стал попадаться мне на глаза.

ЭЛИАВ. Обязанность начальника стражи- все время находиться во дворце.

АСТИС. Ты должен научиться охранять, оставаясь невидимым. (Хочет уйти.)

ЭЛИАВ. Царица...

АСТИС. Что тебе?

ЭЛИАВ. На днях ты забыла в беседке браслет... Возьми его.

АСТИС. (Принимая браслет.) Спасибо. (Удивленно.) Откуда здесь такой крупный рубин? Раньше его не было.

ЭЛИАВ. Да, раньше его не было...

АСТИС. Как же я недогадлива! Я только теперь поняла - ты любишь меня! (Элиав молчит.) Ты любишь меня?

ЭЛИАВ. Не гневайся, царица.

АСТИС. Какая женщина рассердится, услышав признание?

ЭЛИАВ. (Схватив ее за руку.) Тогда выслушай меня, Астис, моя любовь, моя царица! С той минуты, как я увидел тебя, умираю от страсти... Я все ночи напролет обнимаю твой призрак... Я готов для тебя на все... На все...

АСТИС. (Погладив голову юноши.) Спасибо, Элиав. Давно никто не говорил мне таких слов, а всякой женщине нужно, очень нужно время от времени их слышать.

ЭЛИАВ. (Горячо.) Астис!

АСТИС. Подожди. Повторяю, мне было приятно, и я не хочу тебя огорчать, но... ты - не царь.

ЭЛИАВ. Разве это имеет значение в любви?

АСТИС. Ты не понял меня. Соломона можно лишить власти, сделать батраком, одеть в рубище, и все равно он будет пленять и отталкивать, опутывать и очаровывать, подчинять и повелевать, потому что он царь и мужчина.

ЭЛИАВ. (С горечью.) Как ты его любишь, царица. Не понимаю, как он может быть к тебе равнодушен.

АСТИС. (Яростно.) Он - равнодушен?! Ты лжешь! Ступай вон?

Элиав растерянно пятится к выходу. Астис уходит в другую сторону. Звучит торжественный гимн. Появляется Соломон в сопровождении свиты. Царь в парадном одеянии. На его красивом лице, окаймленном короткой черной бородой, выражение усталости и равнодушия.

ЦАРЬ. Иосафат, увези меня куда-нибудь на вольный воздух. Мне нужно хотя бы несколько часов побыть одному.

НАТАН. Что ты намерен ответить фараону, Соломон?

ЦАРЬ. Еще не знаю. Надвигается война. Страшная война.

АХИСАР. Похоже, ты боишься?

ЦАРЬ. Да, я боюсь.

АХИСАР. Всему есть предел. Если ты и на этот раз пойдешь на уступки, тебя никто не поймет. Стране нужен не поэт, а царь, способный защищать ее интересы и расширять ее территорию.

ЦАРЬ. Это твое мнение, Ахисар?

АХИСАР. Это мнение армии. Она хочет воевать.

ЦАРЬ. Очень хорошо, что у нашей армии такой боевой дух. Но постарайся понять, что у страны могут быть и другие задачи, кроме захвата территорий. Нам надо усовершенствовать письменность, упорядочить суды, обеспечить вдов и сирот, построить дома и совершить множество других дел. Для этого нужен мир.

АХИСАР. Но не любой ценой. Я тебя честно предупредил. Прощай. (Уходит, не поклонившись.)

НАТАН. Наш славный Ахисар храбр и горяч, но не слишком умен. Не стоит на него сердиться.

ЦАРЬ. С каждым днем у меня все меньше единомышленников. Скоро я останусь в полном одиночестве.

НАТАН. Мой мальчик, ты плохо выглядишь. Что тебя гложет?

Соломон молчит.

Ты все реже стал мне доверяться.

ЦАРЬ. Я люблю тебя по-прежнему, но - нет смысла скрывать - наши пути расходятся.

НАТАН. Да, к сожалению. (Помолчав.) Что у тебя происходит с Астис?

ЦАРЬ. С Астис? Ничего.

НАТАН. Вот именно на это она и жаловалась.

ЦАРЬ. Тебе?

НАТАН. Почему нет?

ЦАРЬ. Я очень устал. До свидания.

НАТАН. (Оставаясь сидеть.) Так какой же ответ ты дашь фараону?

ЦАРЬ. Я еще не решил.

НАТАН. Не хитри, Соломон.

ЦАРЬ. Я не отдам ему ни одного города и не стану платить дани.

НАТАН. Но ты уступишь в главном. Мне кажется, я уже слышу пение каменотесов, воздвигающих храмы чужим богам.

ЦАРЬ. Ты снова об этом...

НАТАН. Да, снова.

ЦАРЬ. В конце концов, свободы поклоняться другим богам требует фараон, а не я.

НАТАН. Похоже, однако, что это требование тебя не слишком возмущает.

ЦАРЬ. Натан, еще три года назад ты совершал богослужения в палатке. Все ритуальная утварь нашего народа помещалась на скрипучей телеге, которую таскала тощая ослица. Теперь я выстроил первый в нашей истории храм, который все признают прекраснейшим на земле. Чего еще ты от меня хочешь?

НАТАН. Отдай врагам города, плати дань, продай половину народа в рабство, но сохрани веру в единого бога. Ведь народ объединяет не язык, не территория, и уж тем более не цари, а вера.

ЦАРЬ. Ты знаешь, я не противник веры. Я лишь против того, чтобы ее навязывали силой.

НАТАН. Жизнь заставляет нас идти на компромиссы. Ты, например, построил прекраснейший храм, хотя - между нами - не веришь в бога.

ЦАРЬ. У меня были на то свои причины.

НАТАН. Да, я знаю, ты любишь строить и благоустраивать. Но нужно ли это? Наши предки испокон века были и остаются свободными скотоводами и раскидывают свои шатры там, где им вздумается. Зачем привязывать их к земле? Зачем кочевнику дом и огород? Тебе кажется, что ты строишь, но на самом деле ты разрушаешь - да, Соломон, разрушаешь наши традиции и устои. Народ тобой недоволен.

ЦАРЬ. Особенно, если его подстрекают.

НАТАН. Не упрямься. Уступи нам и в этот раз. Ведь я и те, кто со мной, сильны.

ЦАРЬ. Нет, Натан. Я хочу быть самим собой, а не тем, кем меня хотят видеть другие.

НАТАН. Соломон, я люблю тебя, как сына. Я вырастил тебя, расчистил тебе путь к власти, убрал законных наследников, возвел тебя на трон...

ЦАРЬ. Оставайся же и сейчас со мной, и мы останемся друзьями. Вот тебе моя рука.

НАТАН. (Не принимая руки.) Ты не уступишь?

ЦАРЬ. Нет.

НАТАН. Тогда тебе недолго осталось быть царем. Мне жаль тебя, Соломон. (Уходит.)

ЦАРЬ. Мир великой царице!

АСТИС. Опять церемониальный поклон и опять "великая царица"! Неужели нельзя просто поцеловать в губы и сказать: "Здравствуй, милая!"? Или хотя бы просто "Здравствуй, Астис!"

ЦАРЬ. Здравствуй, Астис.

АСТИС. Я счастлива, что наконец добилась аудиенции у собственного мужа. (Садится.) Мне нужно с тобой поговорить.

ЦАРЬ. Я устал. Твой отец опять угрожает войной, государственный совет заседает без перерыва, мои бывшие друзья хотят меня предать... Я не расположен сейчас выяснять супружеские отношения.

АСТИС. Выходя замуж, я не так представляла себе нашу жизнь.

ЦАРЬ. Обычное заблуждение. Ты же умная женщина и должна была понимать, что наш брак - это всего-навсего символ примирения двух стран, попытка преодолеть вековую вражду...

АСТИС. Я знаю, ты женился бы и на обезьяне, если бы она была дочерью фараона. Но разве я похожа на обезьяну? Забудь свои проклятые государственные интересы, посмотри на меня глазами обыкновенного мужчины и скажи - разве я не создана для любви?

ЦАРЬ. Да, Астис, ты создана для любви. Ты - но не я.

АСТИС. Но почему?

ЦАРЬ. Разум и опыт убивают чувство. Еще не испытав начала, я уже знаю, каков будет конец, а разве можно любить, когда знаешь все наперед? Ведь страсть всегда хоть немножко безумна, нелогична, необъяснима и невыгодна. Вероятно, потому и невозможна страсть в браке.

АСТИС. Ты гордишься тем, что построил здесь несколько зданий, а в наших столицах уже тысячу лет назад возвышались великолепные дворцы и храмы. Но я согласилась жить среди скотоводов, в этом захудалом городишке, где нет не только певцов, художников, музыкантов, но нельзя даже найти приличного парикмахера. Я согласилась на это потому, что любила тебя и думала, что и ты меня любишь. Выходит, все была напрасно?

ЦАРЬ. Я не знал, что тебе так ненавистна моя столица.

АСТИС. Ты - великий царь, но царство твое ничтожно. Обопрись на меня. Я могу дать тебе войско, влияние, золото, а со временем - и египетскую корону. Перед твоим умом и моей силой склонится полмира.

ЦАРЬ. Но мне не нужно полмира, Астис. С меня хватит моего маленького царства.

АСТИС. Твоего царства? А удержишь ли ты его? Посмотри правде в глаза. Трон твой шатается, священники недовольны, армия ропщет, полчища врагов ждут только повода, чтобы перейти границу. А ты бессильно наблюдаешь за приближением краха, не имея мужества покарать даже явных изменников.

ЦАРЬ. Дело не в мужестве, Астис.

АСТИС. Да, я знаю, ты не любишь крови. Но медлить нельзя, Соломон. Власть теряет величие, если ее перестают бояться. А тебя не боятся ни внутри страны, ни за ее пределами.

ЦАРЬ. Час уже поздний, и, право, мне нужно отдохнуть.

АСТИС. И это все, что ты можешь мне сказать?

Царь молчит.

Я говорю тебе о любви, о готовности на любые жертвы, а ты отвечаешь только, что хочешь спать?

ЦАРЬ. Но я в самом деле хочу спать.

АСТИС. Соломон, мне жаль тебя. Ты похож на засохшее дерево. Ты не веришь в любовь, а, может, и ни во что не веришь. Ты никогда теперь не смеешься. Никогда.

И ты очень одинок. Разве я не права?

Я прошу - не ради себя, а ради тебя - идем сейчас ко мне. Что бы там ни утверждали мудрецы, но и мужчина и женщина могут найти счастье только в объятьях друг друга. Все остальное неважно.

Идем?

АСТИС. (Жестко.) Скажи правду - не стоит ли за твоей уклончивостью другая женщина?

ЦАРЬ. Нет.

АСТИС. Неужели ты не хочешь пойти мне навстречу даже в малом? Ведь ты знаешь, стоит мне хоть слово сказать египетскому послу, и ты окажешься в западне.

ЦАРЬ. Поступай, как хочешь.

АСТИС. Запомни: если причина твоей холодности в тебе одном, я буду продолжать надеяться, но если...

ИОСАФАТ. Прошу прощения, царица. (Соломону.) Колесница готова.

ЦАРЬ. Спасибо, друг мой. (Целуя Астис руку.) Я прошу у царицы разрешения удалиться. Пусть сон твой будет спокоен, а пробуждение радостным, как утренние песни девушек на берегу Нила. (Иосафату.) Прикажи украсить покои великой царицы цветами.

Царь быстро уходит. Иосафат следует за ним. Астис остается одна.