Вестник мурманского отделения академии педагогических и социальных наук журнал основан в 2000 г. №7, 2006 г

Литература

1. Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические: Перепечатано с Синодального издания/Вступит. статья и примечания Ч.И.Скоуфилда. – SGP, 1991. – 1499 с.

2. Толстой Л.Н. Анна Каренина: Роман в восьми частях. Части 5-8. – Л.: Худож. лит., 1979. – 392 с.

3. Толстой Л.Н. Собр. соч. в 12 т. – М.: Правда, 1987.

Сизоненко,

Т.В. Рябинина
ЭСТЕТИЧЕСКАЯ

ТЕОДИЦЕЯ

КАК БОГОСЛОВСКО-

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ

ПРОБЛЕМА

В СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОМ

КОНТЕКСТЕ

МУРМАНСКОЙ

ОБЛАСТИ

Драматизм современной кризисной эпохи наделяет богословие новым, не характерным для него прежде практическим, прикладным смыслом. Волнующую актуальность приобретают слова блаженного Августина: «Если бы я только увидел себя, я бы увидел Тебя» [1]. Сегодня теология все более сближается с жизнью и, оставаясь теорией Богопознания, становится инструментом самоанализа личности, инструментом гармонизации мира и человека.

Опыт работы с молодежью на специальности «Теология» в Мурманском государственном техническом университете и в молодежном приходе храма святого великомученика Георгия Победоносца дает нам основания рассматривать некоторые богословские вопросы в педагогическом ракурсе. Представляется продуктивным исследование традиционной для богословия темы эстетической теодицеи, которая в современном социально-культурном контексте Мурманской области приобретает довольно острое звучание.

Проблема теодицеи (от греч. Theos – Бог и dice – справедливость) особенно волнует умы в кризисных ситуациях, когда у многих возникает ощущение богооставленности. Достаточно напомнить самую радикальную формулировку вопроса: «Как оправдать бытие Бога в мире, где торжествуют подлецы и умирают дети?» Для людей рационального склада подобная рефлексия часто становится главной преградой на пути к воцерковлению. Иван Карамазов в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» готов вернуть Творцу билет в Царствие Небесное, если в основании мировой гармонии лежит слезинка замученного ребенка.

Еще более драматичной предстает коллизия, когда кажущаяся неразрешимость проблемы теодицеи служит оправданием злодеяний. Вспомним самого первого убийцу на земле. Книга Бытия не раскрывает мотивации преступления Каина, ограничиваясь минус-контекстом: «И сказал Каин Авелю». Тема нашла психологически убедительное развитие в драме Байрона «Каин». Размышляя о своих родителях Адаме и Еве герой выражает сомнение в благости Божией: «У них на все вопросы/ Один ответ: «Его святая воля,/ А он есть благ». Всесилен, так и благ?/ Зачем же благость эта наказует/ Меня за грех родителей?». Невинной жертвой богоборческого протеста Каина пал Авель. Контекст первого на земле убийства указывает на одно глубинное основание одержимости идеей теодицеи – зависть. Именно она стала первичным импульсом преступления Каина, ведь Господь отверг его жертву, а жертву Авеля принял.

Уместно вспомнить еще одного завистника, продолжившего типологический ряд Каина, – Сальери из «Маленьких трагедий» А.С. Пушкина: «Все говорят: нет правды на земле. Но правды нет – и выше. Для меня так это ясно, как простая гамма» – такова исходная предпосылка злодеяния, задуманного Сальери. Черная зависть к гению Моцарта маскируется под протест против несправедливости мироустройства. Действительно, зависть очень часто рядится в одежды социальной справедливости, но это обстоятельство не снимает остроты и непреходящей актуальности проблемы теодицеи.

Со времен блаженного Августина богословская мысль бьется над вопросом: как совместить всеблагого и всемогущего Бога с наличием (а иногда и с триумфом) зла в мире. И классической моделью объяснения выступает августиновская трактовка зла как проявления свободной воли человека. В русле такого подхода существуют два принципиальных пути Богоправдания: первый – объявить зло иллюзией, второй – обосновать ценность и позитивность зла. Наиболее распространенной версией второго пути и является эстетическая теодицея. В теории первым эстетический вариант Богооправдания предложил Г.В.Лейбниц в работе «Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла» [4]. По его суждениям, наличие зла в мире придает сущему объемность и многоцветность. Не будь зла, мир предстал бы серым, плоским, однообразным. Таким образом, зло оправдывается как один из источников ценностного разнообразия сущего.

На поведенческом уровне эстетическая теодицея провоцирует достаточно распространенные жизненные модели, логика которых довольно проста. Добро слишком скучно, пресно, однообразно; зло ярко, непредсказуемо, привлекательно своей новизной. Следовательно, грехи, придающие жизни динамику и насыщенность, допустимы и оправданны. Такой стиль поведения зародился задолго до создания Лейбницем теоретической конструкции, и мы попытаемся выявить культурологические и антропологические корни эстетической теодицеи.

В известной мере она укоренена в ментальности творческой элиты. Вспомним поэтическую декларацию В.А.Брюсова: «Хочу, чтоб всюду плавала свободная ладья, и Господа, и дьявола хочу прославить я». Не стоит списывать кощунственный радикализм этого заявления на моральную двусмысленность Серебряного века. Для творческих личностей представление о свободе всегда было связано с выходом за рамки этических норм, с императивом «Делай, что хочешь!».

Когда данная установка стала распространенной поведенческой моделью? Уже на заре христианства, во II-IV вв., некоторые секты гностиков отличались крайним распутством. Для обоснованием такого поведения привлекались гностические идеи изначального бытийственного равенства добра и зла, необходимости равновесия и взаимодополнительности их. В эпоху средневековья чудовищно разнузданную жизнь вели секты беггардов, тюрлюпенов, братьев свободного духа. Их поведенческая практика парадоксальным образом была связана с безудержной мистической любовью к Богу. Подобное чувство несло в себе соблазн духовного прелюбодеяния. Вывод, к которому приходили мистики, заключался в том, что совершенная душа, растворенная в Боге, более не способна грешить, ибо она уже не обладает собственной волей; остается одна только Божественная воля, и если даже душа следует влечениям плоти, здесь нет греха.

Эстетическая теодицея приобретает зримые очертания в эпоху Возрождения, имевшую одним из своих следствий имплицитно обозначившийся в системе ценностей примат эстетики над этикой. Даже шедевр, рожденный на стыке средневековья и раннего Возрождения – «Божественную комедию» Данте, уместно рассматривать как превращенную форму эстетической теодицеи: самой яркой и интригующей частью поэмы является «Ад», самой скучной и морализаторской – «Рай». Установка на эстетизацию греха скрывается в истории Франчески да Римини и Паоло Малатеста (пятая песнь «Ада»). По сути оправдывая знаменитых любовников, поэт очень тонко показывает предпосылки, поставившие их на путь прелюбодеяния: гипертрофию эмоциональной сферы, оборачивающуюся высоким уровнем суггестии, и слаборазвитую волю. А повод ко греху лежит в пространстве эстетическом (совместное чтение книги о запретной любви рыцаря Ланчелота к королеве Джиневре).

Современная духовная ситуация несет в себе антропологические предпосылки эстетической теодицеи. Отчуждение человека от его сущности, трагическое одиночество личности в мире провоцируют культ любви. При этом великое чувство трактуется слишком упрощенно. Возникает экзальтированная любовь к любви как таковой. Искусство любить воспринимается как средство против отчуждения. Но для молодежи, не имеющей ни опыта страданий, ни представления о христианской любви, искусство любить подменяется техникой секса.

В социально-культурном пространстве Кольского Севера острота проблемы эстетической теодицеи обусловлена некоторыми специфическими факторами, не последнюю роль среди них играют географическое положение и климатические особенности Мурманской области. Вызов и риск, предъявляемые нам бушующим океаном и суровым климатом, можно обобщить в понятии «экстремальная среда». На этой основе формируются яркие и сильные характеры. Ментальность мурманчан парадоксальным образом сочетает солидаристскую этику с индивидуалистическими устремлениями. Наиболее показательной моделью здесь служит ментальный стереотип рыбаков и моряков, который мы условно обозначим как феномен «супермена-коллективиста». Сплоченные солидаристской этикой во время долгих рейсов, представители морских профессий на берегу свободно и раскованно самоутверждаются. Такой стиль поведения репродуцируется и на представителей их семей, причем у молодых людей баланс между коллективизмом и индивидуализмом зачастую нарушается в пользу индивидуализма.

Как это ни странно, еще одним фактором в пользу эстетической теодицеи служит своеобразие духовной истории Кольского Севера, запечатленное в житиях святых. Из наиболее чтимых в нашем крае святых лишь преподобный Феодорит Кольский не обагрен кровью. Преподобные Трифон Печенгский и Варлаам Керетский представляют собой примеры святого раскаявшегося убийцы, причем в их домонашеском прошлом – убийство женщин (Варлаам Керетский из ревности убил свою жену, Трифон Печенгский – возлюбленную). Глубина покаяния подвижников не осознается молодыми людьми в силу отсутствия необходимого жизненного опыта, а внешняя канва их биографий производит яркое впечатление, оборачивающееся романтизацией греха.

Наконец, стоит вспомнить о некоторых сущностных характеристиках молодежи. Бьющая через край витальная энергия, тяга к запретному, бунт против традиций и условностей, стремление к полноте самореализации трансформируются в поведенческую модель, которую в истории русской литературы наиболее рельефно воплощал С.А.Есенин: «Но похабничал я и скандалил для того, чтобы ярче гореть». В пространстве Мурманской области такая установка усиливается состоянием депрессии от долгой полярной ночи.

Таким образом, анализ духовной ситуации и социально-культурного контекста Кольского Севера в его ретроспективе и современном состоянии привел нас к умозаключению относительно особой актуальности проблемы эстетической теодицеи в молодежной среде. С целью проверки этой гипотезы в январе 2006 г. мы провели пилотажное социологическое исследование в группах судоводителей 1 курса, автомехаников 3 курса и теологов 1 курса МГТУ. Исследование проходило в форме индивидуального интервьюирования и включало в себя пять вопросов открытого характера (без предложенных вариантов ответа).

Обобщая итоги исследования, можно отметить солидарность респондентов по проблеме позитивного характера зла. Но если судоводители и автомеханики говорили о позитивности в плане онтологическом (зло как условие многообразия мира) и антропологическом (борьба со злом как фактор развития личности), то теологи затрагивали и гносеологический аспект («Познай где тьма, поймешь где свет»). Два студента-теолога пришли к выводу, что наличие в мире зла, исходящего от врага, методом от противного доказывает существование Бога.

Единомыслие было явлено и по вопросу о допустимости негативной свободы, без опыта которой, по мнению студентов, невозможно прийти к позитивной свободе как «познанной необходимости» (по Гегелю), т.е. к обретению собственной идентичности, или – в формулировке студентов-теологов – к пониманию замысла Божьего о человеке. Негативная свобода, как полагают молодые люди, граничит с авантюрным поведением. Однако теологи в отличие от других респондентов не допускают для себя возможности целенаправленных действий подобного характера, хотя от случайных авантюр и они не гарантированы.

Впрочем, авантюризм не лучшее лекарство от уныния – в этом респонденты были единодушны. Впадать в уныние свойственно почти всем из них (хотя теологи переживают подобное состояние реже, чем судоводители и автомеханики), а выход из него многие ищут на следующих путях (версии ответа располагаются в порядке убывания распространенности):

1) неформального общения (иногда за кружкой пива – версия студентов-автомехаников);

2) различных хобби;

3) бегства в виртуальную реальность Интернета;

4) самоанализа, позволяющего выявить и устранить причину уныния;

5) посещения храма, исповеди и Причастия (ответ студентов-теологов, значительная часть которых воцерковлена).

Пилотажное исследование подтвердило гипотезу об особой склонности молодежи к эстетической теодицее и выявило у большинства респондентов стратегию, выраженную еще блаженным Августином: «Я ненавидел спокойствие и дорогу без ловушек».

Результаты проведенного нами анализа легли в основу одного из аспектов стратегического планирования деятельности молодежного прихода храма св. великомученика Георгия Победоносца. Концепция работы по исследуемой нами проблеме основана на следующих предпосылках:

– эстетическая теодицея представляет собой серьезную опасность, ибо она размывает границы между добром и злом, воспитывает терпимость ко злу, но, как известно, «тот примиримым к злу не остается, кто «Аз есмь Истина» усвоил от Христа».

– проводя работу в этом направлении, ни в коем случае нельзя «богословствовать молотом» (позволим себе перефразировать Ницше), нельзя сбиваться на моральные прописи из серии «что такое хорошо и что такое плохо», потому что такой подход оттолкнет молодых людей.

Снятие остроты проблемы эстетической теодицеи мы предполагаем вести по трем направлениям. Первое сориентировано на деэстетизацию зла. Зло искушает своей красотой и новизной, но это мнимая красота и мнимая новизна. Мы солидарны с философом С.А.Левицким в его воззрениях относительно лжекрасоты зла: «Между красотой Мадонны и лжекрасотой Содома есть некая фундаментальная разница. Подлинная совершенная красота есть красота в добре, зло может лишь казаться эстетически привлекательным. Само зло всегда безобразно и безобразно. Победа зла над человеческой душой достигается всегда путем соблазна, когда зло надевает на себя маску красоты» [3. С.238]. На занятиях со студентами-теологами мы говорим о том, что люди, сознательно воплощающие в своей жизни принцип эстетической теодицеи, в сущности грешат мелко и пошло, как нашкодившие школьники. Глобальное зло исходит от прагматиков и идеалистов, но в последнем случае, как говорится, «Благими намерениями…» Кроме того, если последовательно идти по пути эстетической теодицеи, то конечным пунктом может стать сатанизм, а это уже самоотрицание принципа: вместо яркости и многообразия сущего – искаженная картина мира, вместо полноты самореализации – самораспад личности.

Второе направление связано с антропологическими предпосылками. К эстетической теодицее тяготеют люди определенного типа. Чаще всего это личности с гипертрофированной или неконтролируемой эмоциональной сферой, ослабленной волей и недостаточно развитыми интеллектом. Иногда они просто оказываются заложниками своего чрезмерного эмоционального начала, толкающего их на поступки из разряда имморализма или даже аморализма. Поэтому мы пытаемся содействовать развитию у молодых прихожан интеллекта и воли, которые могли бы гасить буйные языческие порывы, т.е., говоря языком пушкинского Евгения Онегина: «Учитесь властвовать собой!» Речь идет о гармонизации внутреннего мира, о создании баланса между эмоциональной, интеллектуальной и волевой сферами личности. В этом плане огромную помощь нам оказывают такие вершины богословской мысли, как «Добротолюбие», «Исповедь» блаженного Августина и учение об унынии и способах его преодоления аввы Евагрия Понтийского.

Третье направление связано с идеей миссионерского служения, которая близка нашим студентам-теологам и прихожанам храма. Здесь ориентиром для нас являются книга диакона Андрея Кураева «Неамериканский миссионер» [2] и практика миссионерских поездок прихожан храма св. Татианы при МГУ по Костромской области. Мы полагаем, что духовно-просветительское путешествие студентов-теологов по Терскому берегу – реальная и не столь уж далекая перспектива. Но самое главное – на путях миссионерского служения можно снять один стереотип, который работает в пользу эстетической теодицеи. Согласно распространенной точке зрения, вызов всегда исходит от зла, а добру остается лишь давать ответ. Зло предстает активной и наступательной силой, а добро – пассивной и обороняющейся. Миссионерское же служение молодых людей способно перевернуть эту схему и раскрыть неисчерпаемый потенциал добра.

2. Диакон Андрей Кураев. Неамериканский миссионер. – Саратов: Изд-во Саратовской епархии, 2005. – 464 с.

3. Левицкий С.А. Свобода и ответственность: «Основы органического мировоззрения» и статьи о солидаризме. – М.: Посев, 2003. – 464 с.

4. Лейбниц Г.В. Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла//Соч. в 4 т. – М.: Мысль, 1989. – Т. 4. – 554 с.