666 Атаджан таган чужо й



бет12/18
Дата13.06.2016
өлшемі0.93 Mb.
#132579
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   18

Он видел, как женщины то выходили из дома, то заходили в него, видел скачущих ребятишек. Эту картину он наблюдал почти до полудня.

Ближе к полудню появилось некоторое разнообразие. Возле дома Эемурата гонура, держа за руку мальчика лет пяти-шести, появилась молодая женщина лет тридцати. С ними была и девочка семи-восьми лет.

Внимание Блоквила привлек султан на украшенной монетами тюбетейке девочки. Белое перо делало худощавую девочку высокой и стройной. Француз предположил, что султан сделан из пера курицы. Потом он перевел взгляд на мальчика. Он заметно отличался от детей, которых пленных видел перед собой ежедневно, своим богатым нарядом. Блоквила особенно заинтересовала курточка мальчика с монистами на спине. Шапка-шыпырма мехом внутрь на его голове была сшита как раз по нему.

Из дома вышла Аннабиби и приветствовала гостью похлопываниями по плечам. Она и мальчика погладила по спине. Потом появилась Акмарал. Она повторила те же жесты, что и жена Эемурата.

Гостья вручила Аннабиби узелок со сладостями. После этого все женщины пошли в дом. Мальчик и девочка остались во дворе. Местная ребятня сразу же окружила их. И тоскливый мир Блоквила наполнился шумными детскими голосами.

Спустя некоторое время хозяйка дома вышла в мисками-ложками и направилась к очагу. Блоквил понял, что для гостей будет готовиться угощенье. Возле очага появились и Акмарал с гостьей, словно не хотели оставлять хозяку дома одну. Три женщины увлеклись разговорами. Они говорили, перебивая друг друга, что-то громко обсуждали. Жена Эемурата временами размахивала почерневшей от масла и огня поварешкой, словно таким образом усиливая значение сказанного.

Блоквил с удовольствием наблюдал за женщинами. А те, даже не подозревая, что из сарая за ними наблюдает посторонний человек, о чем-то увлеченно рассуждали. Им не было никакого дела до окружения. “Все женщины одинаковы, когда о чем-то сплетничают! - улыбнулся Блоквил. - Разве что на разных языках говорят, а так и жесты те же, и говорят быстро...”

Тамарисковая ограда на колодце Эемурата, оказывается, интересовала не только Блоквила. На ее обратил внимание и пришедший в гости мальчик. Он отделился от стайки мальчишек и подошел к колодцу. Блоквил понял, что его заинтересовало. Поскольку ребенок стоял спиной к сараю, амулет и подвешенный к нему на цепочке колокольчик на спине курточки мальчика были отчетливо видны. Когда он двигался, колокольчик нежно звенел.

Мальчик потрогал тамарисковую загородку, погладил ее, вытянув шею, попытался заглянуть внутрь колодца. Детское любопытство вызвало желание увидеть, что там, на дне колодца. Он попытался взобраться на загородку из сплетенных прутьев тамариска.

Блоквил забеспокоился, как бы не случилось чего. Ребенок действовал неосмотрительно, безбоязненно. Взобравшись на загородку, ребенок заглянул в колодец. И в этот момент случилось то, чего больше всего боялся француз. Пронзительный крик мальчик перекрыл шум голосов женщин у костра.

Женщины и дети мигом оказались возле колодца. Но они ничем не могли помочь упавшему в колодец мальчику. Они только визжали от страха.

Выскочив из сарая, Блоквил в два прыжка оказался возле колодца. Расталкивая собравшихся, он сразу же схватился за веревку, с помощью которой из колодца достают воду. Крики окружающих стали еще громче. Побледневшая гостья повалилась на руки Акмарал. Из дома вышел Мамедовез пальван. Его покашливание не возымело обычного действия, крики женщин не стихли. Поняв, что случилось, старик решительно направился к колодцу.

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. При помощи женщин Мамедовез пальван все еще сильными руками помог выбраться из колодца Блоквилу, который держал на руках мальчика.

Выбравшись из колодца, промокший насквозь Блоквил не растерялся. Схватив мальчика за обе ноги, он поднял его вниз головой и стал с силой трясти. Изо рта и носа ребенка полилась вода.

Увидев вынутого из воды ребенка, мать стремглав бросилась к нему. Однако Блоквил не дал ей приблизиться к нему. Оттолкнув гостью плечом, пленный что-то проворчал на непонятном языке. Потом он уложил мальчика на земле и стал давить ему на грудь. Окружающие не могли понять, что он такое делает. Ребенок вдруг открыл глаза и заплакал. Блоквил улыбнулся.

Женщина схватила ребенка и прижала его к груди.

- Аллах вернул тебя мне! Хлеб мой оказался целым! - рыдая, причитала гостья.

Мамедовез пальван посмотрел вслед уходящему к сараю французу:

- Большое дело ты сделал, сынок! Если б не ты...

Старик вдруг снял с себя халат, перекинул его через руку и решительно направился к сараю.

х х х

Весь аул говорил о том, как повезло Эемурату гонуру при разделе пленных. Нашлись и такие, кто намеренно раздувал эту историю, запустив слух о несметных богатствах французского пленного, и если Эемурат сможет поднять его цену до разумных пределов, родные его раба готовы заплатить требуемый выкуп. Спасение тонущего мальчика еще больше подняло Блоквила в глазах окружающих, он стал почти легендарной личностью.



Таким образом, пропорционально слухам росло и число желающих увидеть необычного француза, который из Франции попал в Мерв, а оттуда прямиком к Эемурату гонуру. Стали поговаривать, что кое-кто непрочь похитить французского пленного у Эемурата, чтобы продать подороже и нажиться на нем. В конце концов эти слухи достигли и ушей Эемурата. Ноги Блоквила были снова закованы в кандалы. Все эти слухи о его невероятном богатстве, а также о его подвигах только усложнили жизнь пленного француза.

Вот уже несколько дней Блоквил, можно сказать, не видит света белого. Самый дальний его маршрут - по нужде, которую здесь справляют за конюшней. При этом либо сам Эемурат, либо кто-нибудь из ребятни тайком наблюдают за ним до тех пор, пока он не вернется на свое место. В последние дни Эемурат стал и ночами выходить из дома, чтобы обойти сарай со всех сторон, и хотя он старается делать это незаметно, Блоквил все равно чувствует его присутствие.

Однажды, когда Эемурата не было дома, перед самым обедом к ним снова нагрянул гость. Привязав коня, мужчина лет сорока в потертой шапке и большим свертком за пазухой направился к дому.

Гость пробыл в доме недолго, он вышел оттуда вместе с женой Эемурада. Они направились к сараю. За поясом у гостя висела кобура с пистолетом. Зная, что многие туркмены из предосторожности до сих пор носят с собой оружие, хотя война и закончилась, Блоквил тем не менее забеспокоился.

Но как только гость подошел к сараю, Блоквил понял, что у него нет дурных намерений.

Незнакомец открыто улыбнулся.

- Эссаламалейкум, раб Божий! - поздоровался он.

Все тревоги пленного в мгновение ока улетучились, и он ответил с той же приветливостью:

- Валейкум эссалам, Агабек! - и тоже улыбнулся.

Человек с пистолетом, сделав серьезное лицо, начал что-то говорить в полной уверенности, что пленный понимает его.

- Господь говорит, что раб рабу помогает, раб Божий. Мы до конца дней своих не забудем твоего добра. Если бы я был ханом этого народа, я бы освободил тебя из плена. Если бы я был состоятельным баем, я бы заплатил за тебя выкуп и отправил домой. Но я такой же простой смертный, как и ты. Единственное мое отличие от тебя - я свободен. И поэтому я прошу тебя принять от нас сей дар, сделанный от чистого сердца. Не обижайся, что он так скромен, раб Божий.

Блоквил в благодарность за любезный тон кивнул головой.

Человек с пистолетом развернул принесеный севрток. В нем оказались мерлушковая папаха, домотканый халат и пара обуви. Когда все это было разложено перед ним, Блоквил понял, что эти подарки предназначены ему. Он опять кивнул головой и улыбнулся:

- Рахмат, Агабек, рахмат!

Гость остался доволен реакцией пленника.

- Дай Бог тебе добра и счастья! - он вышел из сарая и подошел к колодцу. Что-то сказал жене Эемурата. Потом наклонил голову и заглянул внутрь колодца, прикусив губу, покачал головой. Заметив в его взгляде благодарность к себе, Блоквил решил, что этот мужчина либо отец тонувшего мальчика, либо его близкий родственник...

Такого колодца со сладкой водой, как у дома Эемурата гонура, не было во всем ауле. Сюда очень много людей приходит по воду. Наблюдая из своего заточения за улицей, Блоквил внимательно рассматривает каждого, кто приходит сюда, тем более, что ему больше нечем занять себя. Он каждому давал свою оценку. Кто-то добр, кто-то зол, несдержан, а этот и вовсе хитрец. Среди женщин попадаются откровенные неряхи. Они расплескивают воду из ведер, намачивая подол длинного платья, хоть отжимай его. Зато есть женщины одно загляденье. Они не теряют ни капли воды и тогда, когда достают ее из колодца, и тогда, когда переливают в свои ведра. Их легкая походка, будто они парят над землей, боясь поранить ее своими шагами, заставляет любоваться ими, восхищаться. Но вот что сильно удивляет француза, так это высокие бёруки на головах женщин. (Женский головной убор). Пленному кажется, что они, то украшенные монетами, то обмотанные несколькими разноцветными платками, становятся такими тяжелыми, что их и носить непросто на голове. Даже если они сами сделаны из легкого материала, налепленные на них всевозможные украшения делают их неподъемными. Есть и еще один предмет удивления француза. Это жугур - украшение, которое привешивается к косам молодых женщин. Только что какая-то молодка приходила к колодцу за водой, и Блоквил смотрел на нее, раскрыв рот. Жугуры на ее косах издавали мелодичный звон в такт шагам молодой женщины, делая ее походку особенно грациозной. Разглядывая жугуры, растекающиеся по сторонам на спине женщины, вслушиваясь в из звон, француз испытывал неописуемое волнение. Он даже покачал головой от удовольствия.

Вчера к колодцу приходило в общей сложности двенадцать человек. А сегодня, хотя уже вечерело, эта женщина с подвесками, по подсчетам француза, была всего лишь седьмой. По наблюдениям Блоквила, за водой приходят только женщины, да изредка мальчишки лет десяти-двенадцати. Мужчины по воду не ходят. “Видно, у туркмен так принято...”Однако после женщины с украшениями к колодцу пришел мужчина, и его приход опроверг предположения Блоквила. При приближении этого высокого, давно не бритого худощавого человека Блоквил увидел, что он не туркмен. Если не считать самого Блоквила, то сейчас в Мервском велаяте помимо самих туркмен живут только персы. Этот вывод был недалек от истины. То, что подошедший к колодцу человек не туркмен, выдавали его жесты. Низко наклонившись и сложив руки на груди, он поздоровался с проезжавшим мимо всадником. Блоквилу было известно, что туркмены никогда так не приветствуют друг друга.

Набрав воды из колодца, гаджар вздрогнул, услышав, как кто-то обращается к нему на фарси. Внимательно вглядевшись, он увидел сидящего внутри сарая человека и поздоровался с ним.

- Я знаю вас, Анабек! - произнес пленный гаджар, но не посмел приблизиться к сараю. Он посмотрел по сторонам. Вышедшая из дома женщина заметила, как два пленных обмениваются взглядами, однако молча проследовала в другой дом, и это успокоило гаджара. - О вас все говорят, Агабек! Вас, оказывается, заперли. Я и не узнал вас сразу.

- Что, туркмены собираются избрать меня своим ханом? - радуясь возможности поговорить, рассмеялся Блоквил. - Я теперь такой же заложник, как и ты. И даже еще хуже.

- Почему же хуже меня?1 Вас все люди знают. Все агабеки из дома, в котором я живу, только о вас и говорят.

- И тем не менее моря жизнь гораздо тяжелее твоей, братишка. Ты вот без всякой охраны по воду ходишь. А я даже по нужде не могу спокойно сходить. По ночам с моих ног не снимают кандалы.

- Раз вас держат в кандалах, значит, вы что-то значите. Не хотят они упустить вас. А я кому нужен! Я ведь всего лишь безграмотный амбал. Даже если мне разрешат бежать, куда я побегу?

- И тем не менее между свободным пленением и несвободным заточением существует большая разница, сербаз. Что слышно о ваших?

- Что может быть известно, Агабек! - гаджар тяжко вздохнул. - Те, за кого прислали выкуп, уже отправились по домам. А беднякам вроде меня ничего не остается, как уповать на судьбу и ждать, когда она смилостивится.

- А где полководцы?

- О других ничего не знаю. Но Хамза Мирза и главный сертип благополучно добрались до Тегерана...

Главным сертипом гаджар называл Говама эд-Довле - Гара сертипа.

- Ай, вы-то все равно выберетесь отсюда, попадете домой,- упавшим голосом произнес пленный гаджар. - О вас многие пекутся. И вроде бы дело пошло на лад...

- Все мы вернемся на свою родину! - Блоквилу хотелось подбодрить совершенно упавшего духом несчастного гаджара. - Думаю, что туркменам и самим выгодно поскорее избавиться от неас.

- Да услышит вас Бог, Агабек!

Блоквил проводил уходившего с водой гаджара сочувствующим взглядом.
х х х
Если бы у меня под ногами был конь, я мог бы покинуть пределы текинцев и добраться до Джейхуна. Если повезет, я мог бы левым берегом реки добраться до Афганистана.

Жорж БЛОКВИЛ.


Несмотря на то, что прошло много времени, Акмарал не сделала ни одной попытки заговорить с ним, даже знака не подала, хотя они и видеись по многу раз на дню, и это совершенно истончило нить надежды Блоквила. Пленный объяснял это чрезвычайной бдительностью Эемурата. Но даже если Эемурат наказал своей родственнице Акмарал близко не подходить к французу, человек, желающий помочь пленнику, обязательно нашел бы возможность перекинуться с ним парой слов.

Тем не менее Блоквил надеялся на каждый следующий после проведенного в пустых ожиданиях день, но и следующий день не приносил никаких новостей. Акмарал, занятая своими заботами, даже краем глаза не смотрела в сторону сарая, казалось, что она и не подозревает, как нуждается в ее помощи заточенный там человек.

Вот и сегодня с утра Эемурат оседлал своего гнедого коня и, любуясь его грацией, в хорошем настроении куда-то уехал. Акмарал как раз вышла во двор и поздоровалась с ним, но даже после его отъезда не подала пленному никакого знака. Хотя и видела, какими просящими глазами смотрел он на нее.

Когда Акмарал подошла к колодцу, у него появилась возможность окликнуть ее. Но Блоквил не посмел не только заговорить с ней, но даже поздороваться. Он не за себя боялся, он не хотел поставить женщину в неловкое положение, если бы кто-то вдруг услышал его приветствие.

После того, как, не воспользовавшись удобным моментом, Акмарал ушла в дом, Блоквил сделал окончательный вывод о судьбе своего послания Юсуп хану. Скорее всего, письмо не ушло к топазам. Мало того, вместо Юсуп хана из имения топазов с содержанием письма мог ознакомиться Эемурат из имения гонуров. По идее, туркменская женщина не должна идти против воли своего кровного родственника и помогать чужаку, которого видид впервые в жизни. Это во-первых. А во-вторых, если какими-то путями письмо попадет в руки Эемурата и раскроется, откуда и с чьей помощью оно появилось, разве родственники не посчитают поступок Акмарал предательством и не растерзают ее? По мнению Блоквила, Акмарал не такая дура, чтобы не думать о последствиях своих действий. Пусть даже она не боится за свою жизнь, но ей вряд ли захочется опозориться перед своей родней. Таким образом, скорее всего она не показывала письма к Юсуп хану Эемурату, но собственноручно от греха подальше уничтожила его. Потому-то женщина избегает взглядов пленника, ведь она не сдержала своего слова.

Блоквил не знал, какое из своих рассуждений считать правильным, но зато поверил, что письмо его не достигло адресата и уж теперь этому никогда не бывать. Теперь у него оставался единственный путь освобождения из плена. Побег. Здесь есть два пути, и оба они закрыты. Во-первых, у него ноги в кандалах. А во-вторых, как он в таком состоянии сможет оседлать коня. Да и где ему взять этого коня. Даже если появится возможность для бегства, осуществить его можно только под покровом ночи. Но бдительный Эемурат с наступлением сумерек заводит лошадь в землянку, наматывает на двери толстые цепи и вешает огромный замок.

Как бы то ни было, Блоквил не стал окончательно отказывается от своей единственной надежды на спасение. Пленный француз мысленно брал в руки узду красавца-коня Эемурата и мчался на нем на восток, добирался до Джейхуна и ехал по левобережью реки до самого Афганистана. Он очень хорошо знал, где находится Джейхун, где Афганистан, знал, как туда добираться. Потому что большую часть своей недолгой жизни он занимался изучением карты мира.

Мысль о побеге была мечтой француза на перспективу, хотя сам он думал, что она вполне осуществима в ближайшее время. Во всяком случае, ему хотелось верить в это. Потому что, когда надежда на помощь Акмарал растаяла окончательно, у него не осталось больше ни одной зацепки.

Блоквилу казалось, если найдет коня, он даже с кандалами на ногах сумеет осуществить свое намерение. “Чем сидеть и ждать бесславного конца в темнице, сдавшись без борьбы, уж лучше погибнуть при первом же шаге на пути к Родине”,- решил Блоквил.

Уехав с утра пораньше, Эемурат гонур вернулся домой поздно вечером. Мимолетного взгляда Блоквила хватило, чтобы заметить, что его хозяин, такой веселый утром, по возвращении был не в духе. “Может, уставший и расстроенный Агабек, загнав коня в землянку, забудет запереть ее на замок?”

В душе пленного вновь затеплился огонек надежды. Он решил сегодня же ночью проверить запоры конюшни. Как знать, вдруг судьба, забросившая его из рая в этот ад, смилостивится над ним?!

Дни Блоквил еще как-то заполнял, подсчитывая и разглядывая всех, кто приходил к дому Эемурата, а вот ночи были нескончаемыми. С заходом солнца на землю опускалась такая густая тьма, а вместе с нею приходила невыносимая тоска. Остаться одному в темном сарае, не имея возможности ни с кем перекинуться словом, скоротать длинные вечера, было мучительным и жестоким наказанием. Но самым страшным была неизвестность: сколько еще таких дней и ночей ему предстоить пережить, Блоквил и сам не знал. Эта неопределенность толкала француза на поиски мало-мальски надежного выхода. Сейчас он готов был на любое безумие, лишь бы изменить свое положение в ту или иную сторону, пусть даже худшую.

Его утомили, ему надоели приятные воспоминания, которым он предавался, коротая длинные темные ночи. В последнее время они стали давать обратную реакцию. Прошлое, уйдя в историю, не выдерживая сравнения с реальной действительностью, стало мучать пленного еще больше.

Глубокой ночью Блоквил взял в руки заготовленную еще днем тряпку. Она предназначалась для обмотки кандалов. Они не должны будить своим скрипом спящих в доме людей, когда Блоквил выйдет ночью из сарая якобы по нужде, а сам направится к конюшне. Блоквил уже не раз убеждался, что Эемурат выскакивает из дома при малейшем скрипе кандалов.

Старательно обмотав ветошью кандалы, Блоквил отыскал и зажал в ладони пару кусков лепешки, которые оставил несъеденными от дневной трапезы. Этим хлебом он собирался приманить коня Эемурата.

Ночь была настолько темной, что между неосвещенным сараем и улицей не было никакой разницы. Казалось, во всем мире не было никого живого, кроме Блоквила. А в эту ночь и собаки почему-то не лаяли. Молчали и ишаки, которых в Гонуре было больше всех.

Расценив окружающую тишину как добрый знак для себя, пленный тихонько вышел из сарая и завернул за него. Как ни крепился он, как ни считал, что теперь ему всё все равно, поскольку задуманное им мероприятие было связано с немалым риском, он волновался. И с каждым шагом, ведущим к конюшне, тревога его росла все больше. А что, если конюшня заперта на замок?.. Как поведет себя конь? Чуткий туркменский конь, учуяв чужака, набросится на него или же... Если пленный француз успеет запрыгнуть на быстроходного скакуна, никто не сможет помешать ему в дальнейшем. Даже если они почувствуют и поднимут всех на ноги, он ни за что во второй раз не дасстся им в руки. Гнедой красавец Эемурата под покровом ночи вмиг умчит его в недосягаемую даль. Пока его хозяева соберутся в погоню за ним, он уже будет отсчитывать версты на пути к желанной свободе.

Когда до конюшни оставалось три-четыре шага, пленный остановился для подстраховки, посмотрел по сторонам. Позади него, как и впереди, стояла непроглядная ночь. Из тьмы подул прохладный ветерок. Но охваченный тревогой и страхом Блоквил не почувствовал его.

Даже убедившись, что ему ничто не угрожает, француз не мог успокоиться, чем ближе он подходил к конюшне, тем сильнее билось сердце в его груди. Он заметил, как дрожат пальцы руки, протянутой к запору. И пока он не знал, заперта или нет дверь конюшни, Блоквил тысячу раз побывал в мире надежды и безнадежности, он взмок от напряжения. Он продумал каждое свое движение, вплоть до слов, которые скажет коню Эемурата, как только войдет в конюшню, вспомнил, что не раз слышал о том, что кони бывают умными, как люди. И если настоящий скакун и впрямь по-человечески умен, он должен помочь чужеземцу, не сердиться на него и не брыкаться. Потому что человек этот, хоть он и иностранец, сейчас очень несчастен и нуждается в помощи. Настоящие кони всегда приходят на помощь страждущим. Они много раз спасали людей от неминуемой смерти. А ведь положение француза сейчас мало чем отличается от смерти, он сам вообще считает, что находится на грани жизни и смерти. Должна лошадь Эемурата помочь ему.

Черный замок на двери конюшни дал короткий ответ на все мечты, безграничные надежды Блоквила. Холод, проникший в тело пленного через горячие пальцы, прикоснувшиеся к замку, достиг его сердца и остановился. И эта стужа заморозила и отбросила его горячие надежды. Неизвестно, когда этот лед теперь растает: через сколько дней, месяцев или даже лет.

Почуяв приближение незнакомца, лошадь всхрапнула. Этот храп прозвучал для пленного как команда “Возвращайся назад!”

Только теперь Блоквил стал ощущать холодный воздух, пронизывающий ветер, тяжесть кандалов на ногах. На обратном пути он и не думал соблюдать осторожность. Уже подходя к сараю, он увидел темную фигуру, стоявшую в дверях кибитки. Конечно же, это был Эемурат гонур. Агабек пленного ушел в дом, неслышно закрыв за собою дверь.

х х х

У текинцев, вынесших на своих плечах все тяготы войны и вернувшихся на постоянное место жительства, запасы продовольствия оказались весьма скудными. Надо было чем-то другим восполнять погубленный войной неубранный урожай пшеницы. А восполнять было нечем. Надо было хоть как-то кормить и пленных, не дать им умереть с голоду. Для семей, в которых содержались пленные, это было дополнительной нагрузкой, тяжким бременем. Таким образом, если заложники стремились поскорее вырваться из плена, их хозяева также спешили избавиться от них. Но и отпускать их на волю безо всякого выкупа никому не хотелось. Надо было вернуть хотя бы те затраты, которые были сделаны на них. Многие из пленников брали в руки лопаты и вилы, чтобы помочь своим хозяевам справиться с трудностями военного времени. Блоквилу и это было недоступно. Он был лишен даже черной работы, которая помогла бы ему отвлечься от горьких мыслей, быстрее провести время. Если не считать пары дней работы на делянке джугары, все остальное время он проводил в томительном бездельи. Ему, как другим пленным, не разрешали свободно передвигаться по аулу. Самым большим его жизненным пространством был клочок земли перед домом Эемурата, который он лицезрел с утра до наступления темноты.



Гордый француз, обманувшись в Акмарал, теперь никому не доверял, он теперь вообще ни с кем не желал общаться. Хотя у него не раз складывались обстоятельства, чтобы перекинуться с Акмарал парой слов, он не делал этого, поскольку сама женщина не давала для этого повода.

Однажды какой-то торговец пришел и к дому Эемурата. Когда пришел этот высокий человек с короткой седой бородкой и мешком за спиной, во дворе никого не было. Спекулянт посмотрел в сторону сарая, словно заранее знал, где сидит пленник, и стал громко выкрикивать:

- Шелковые ткани есть, сукно есть!

Заметив пристальный взгляд торговца, Блоквил расстроился еще больше. “Теперь всякие спекулянты будут рассматривать тебя, как диковинного зверя в клетке. Да лучше уж умереть!- разозлился француз, ненавидя себя. Потом все же решил защитить себя. - Конечно, будучи мужественным, умереть не трудно. Гораздо труднее иметь мужество жить. И ты старайся жить, Жорж. Если умрешь, лишился даже этой крохотной надежды”.



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   8   9   10   11   12   13   14   15   ...   18




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет