Жанр лирической песни в оценке писателей-народников (на примере произведения А.И. Эртеля «Записки Степняка»)

Жанр лирической песни
в оценке писателей-народников
(на примере произведения А.И. Эртеля
«Записки Степняка»)

Е.Г. Чеботарёва

«Записки Степняка» – книга весьма значительная по богатству жизненных наблюдений, разнообразию социального типажа и художественности. В 20 рассказах, составляющих книгу, исследуются главнейшие особенности современной эпохи, характерные черты жизни крестьянства, выведены различные типы дворян, показано обильное появление буржуазных дельцов и взаимоотношения между демократической интеллигенцией и народом.

Работа над «Записками Степняка» сопровождалась особенным интересом А.И. Эртеля к фольклору, к его собиранию. Автор (он же рассказчик Батурин) отмечает, что однообразная, непышная и неброская природа края отразилась и на психике, и на характере народного творчества степняков.

В нашей статье речь будет идти об использовании фольклора, а именно народной лирики, в прозе А.И. Эртеля. Изучению народной лирики посвящен достаточно большой корпус научных работ современных исследователей. Здесь следует назвать такие имена, как Т.М. Акимова, Н.И. Кравцов, С.Г. Лазутин, Г.И. Мальцев и др.

Русские народные песни имеют выдающееся историко-культурное и эстетическое значение. Не связанные с обрядами, они запечатлели многие стороны социально-бытовой жизни, показали национальный характер, историю и идеалы народа. Песня, как писал В.Г. Белинский, «лучше самой истории свидетельствует о внутреннем быте народа, может служить меркою его гражданственности, поверкою его человечности, зеркалом его духа» [2, с. 250].

В протяжной, заунывной, тоскливой лирической песне, с ее необъятной широтой дыхания, многие писатели, поэты и критики находят очень яркое и правдивое отражение «души русского народа».

«Записки Степняка» – это фольклорно-публицистичес­кое осмысление процессов экономической и духовной жизни нации, получившее художественное воплощение [3]². Характеристика народа во многих рассказах Степняка решается путем включения старинных бытовых крестьянских песен. Песням принадлежит ведущая роль в идейной концепции книги: они иллюстрируют мысль автора о глубине перемен в патриархальной деревне. Они вводятся и целиком, и в отрывках, и в названиях. Это – «Баюшки» («Под шум вьюги»), «Уж вы, гусли, не гудите» («Два помещика»), «Визгуновская экономия» – «Ивушка», «Не белы снеги», «Уж вы, ночки мои, ноченьки», «Степь Моздокская», «Поле-полюшко турецкое», «Сторонушка» («Мои домочадцы»), «Веселая беседушка», «Эх, не одна во поле дороженька» («Полоумный») и др. Причем описание нравов и знакомство с песенным творчеством шло под знаком сравнения настоящего с прошлым.

Крестьянскую песню Эртель выводит из деревенского быта, из глубин народной души, народ творит ее сам. Он показывает, как сильно захватывает пение и исполнителя, и слушателей («Визгуновская экономия», «Полоумный»). Для близкого автору Степняка старинная песня прекрасна, глубоко национальна и содержательна. Говорит он о ней: «…полилася песня, горькая и унылая, как Русь (с. 133); уныло звенит тоскливая мужицкая песня (с. 27); стройные песни, тоскливые, ухарские (с. 46–47); громкие песни, стоном стоящие… и заунывным отзвуком замирающие вдали (с. 105); печальные песни, бесконечные» (с. 107, 128).

Традиционные песни в «Записках Степняка», как правило, связаны с натурами одаренными, глубокими (Ульяна в «Визгуновской экономии», Егор в «Полоумном», Семен в «Моих домочадцах»).

Иное отношение у писателя к новым песням. Они большею частью по содержанию и по напеву нелепые. Эти песни связываются с «фабричной», городской культурой. В «Визгуновской экономии» (1880) капитализация деревни представлена Эртелем в судьбах помещиков, земледельцев, бывших дворовых, притом судьбах часто трагичных. Новое пришло в повседневный быт, эту наиболее консервативную область жизни крестьянства, обставленную вековыми традициями. По-прежнему в развлечениях молодежи «экономии» важное место занимают «вечерушки». Но сюда проникает «романец», приносит же его купеческий приказчик из Коломны, «толстый краснорожий краснобай со сладкими ужимочками и кудрявой речью» (с. 129). Фигура эта глубоко несимпатична автору, и сатирический эффект в ее изображении возрастает при передаче исполнения им «романца» – «Выхожу один я на дорогу». И в без того искаженный текст Эртель ввел слова, не только лишающие песню простоты и искренности, но и до смешного обессмысливающие ее.

Основой этого «романца», исполняемого приказчиком, является искаженное стихотворение М.Ю. Лермонтова «Выхожу один я на дорогу…» (1841). В.К. Архангельская отмечает, что писатель преднамеренно исказил текст, о чем свидетельствует его черновая «Записная тетрадь», в которой имеются наброски к «Визгуновской экономии», и тот же первый куплет «романца», но с добавочными вставками слов «мы скажем» и «скажем», сделанными Эртелем сверху второй и четвертой строк [6, с. 150].

Другая песня, представляемая автором как новая для деревни, это сатирическая песенка «Полюбил меня молоденький попок»:

Полюбил меня молоденький попок,

Посулил он мне курятинки кусок…

Мне курятинки-то хочется,

А попа любить не хочется…

Песню недурно спел тот же приказчик, и ее встретили «с единодушным хохотом и громким одобрением… девичьи сердца были покорены на этот раз не пением, а сюжетом песни» (с. 130).

Тексты «охо-хошек» даны Эртелем в «Идилии» при описании масленичного разгула в Красном Яре. Нужно отметить, что автор называл их «бессмысленными и пошлыми песнями, которыми возвестилось нашей глуши пришествие “цивилизации”» [7, с. 132].

Масленичное веселье у попа, в деревенском кабаке и на улице обставлено наборами припевок:

Картина, сопровождающая исполнение «куплета», отталкивающая.

Дамы похожи на «стадо овец». Смешна кокетничающая «сдобная» попадья Лизавета Петровна (супруга отца Вассиана), которая в такт музыке переговаривается с фельдшером припевками под гармошку:

Фельдшер, искоса посматривая в сторону отца Вассиана, подхватывал «коснеющим языком»:

Веселье, устроенное народом на масленицу, сплошь обставлено песнями новой формации: «Из дверей кабака нескладными звуками неслась песня:

«Охо-хо-шки» как искусство вызывает решительное осуждение Эртеля и всех положительных героев. Не увидим мы в этих рассказах пламенных и одобряющих слов в отношении новой песни. Нет здесь и сильных, звучных голосов, поет народ: «…хриповатым баском, жиденьким гнусливым тенорком, охриплым голосом, свистит и издает неподобные, почти истерические восклицания.., которые можно было принять за рев тоскующего от страсти зверя» (с. 352, 334).

Эртель не закрывает глаза на пьяные мужицкие «потехи», почти неприкрытую торговлю девичьей честью:

«Девки пронзительными голосами отхватывали песню про то зазорное обстоятельство, как:

Вымирают, «глохнут» бесследно старые песни. Новые песни олицетворяют новую деревню, которая при близком знакомстве должна разочаровать народников и развенчать их планы. Причем эти песни творятся молодым поколением деревни.

Деревня расстается с патриархальным бытом. Возрождение его немыслимо. В этом Эртель не сомневается. Но все же не перестает любоваться тем прежним народом, который был «крепок и настойчив». Смотрел князем на купца. «Мужик был хлебный, тучный. А нонче… опаскудился, опаршивел, препоганый стал народ…» (с. 351). Сильно ругали писателя близорукие народники за «Идиллию» – народ в их представлении «паинька», какие бы свойства он ни проявлял [7, с. 152].

Подлинно народные песни и песни, стилизованные писателем под народные, простонародный быт в самых различных сторонах вошли в «Записки Степняка».

Библиографический список

1. 
   Азадовский М.К. История русской фольклористики. – Т. 2. – М., 1963.
   
2. 
   Белинский В.Г. Статьи о народной поэзии // Белинский В.Г. Полн. собр. соч. : в 13 т. – М., 1954. – Т. 4.
   
3. 
   Эртель А. Записки Степняка. – М., 1989.
   
4. 
   Архангельская В.К. Очерки народнической фольклористики / под ред. Т.М. Акимовой. – Саратов, 1976.
   
5. 
   Симбирский Н.В. А.И. Эртель как руководитель начинающих писателей // Исторический вестник. – 1915. – №6.
   

ПРЕПОДАВАНИЕ ЯЗЫКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

жүктеу/скачать 1.89 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: