В ставке-орду у кагана Беледы

23.В ставке-орду у кагана Беледы

После положенного угощения в каганской гостевой юрте сенгир Беледа откинулся на кожаных подушках, держа в правой руке тяжелый стальной кубок с галльским шипучим светлым вином, которое он уже много лет предпочитал исконно гуннскому напитку из перебродившего кобыльего молока, и ожидал доклада из уст своего немолодого начальника таможенно-дипломатического ведомства. Рассказ антского воя Дерябы длился недолго. Из его повествования выяснилось, что гуннская часть армии в Южной и Средней Галлии имеет успехи, степные воины вместе с румийскими легионами привели к покорности вестготов и их строптивого вождя Теодориха, который униженно согласился на выставленные румийцами и гуннами совместные условия о размерах откупных денег, имущества, провианта и фуража.

Там добыча обещает быть огромной, поскольку сбор военных трофеев в вестготских поселениях еще продолжается. Кроме того, тамошние гуннские тумены должны скоро к весне получить жалование от румийского сената за оказанную военную помощь.

И после всех таких внешне приятных (но внутренне неприятных – ведь такая слава и добыча достанется сыну сабирки Аттиле) речей старого тамгастанабаши верховный гуннский правитель натуженно заулыбался, принимая из рук верного анта пергаментную карту с зарисовками и планами будущих совместных действий. Эта большая карта земель Галлии внизу на правой стороне была подписана главным военным руководителем похода жаувизирем Усуром.

Заместитель Аэция по управлению румийскими галльскими легионами черноволосый Литорий, несмотря на зимние рейнские холода, не имел по обычаю латинцев под теплой тогой и толстым длинным красным шерстяным легатским плащом штанов-шальвар. Поеживаясь от прохладного воздуха в каганской юрте, он поведал, что сюда на север к Рейну спешным маршем движутся свыше пятнадцати легионов из различных мест огромной Империи: из Далмации, Испании, Британии и Арморики¹⁸⁷. Поскольку поразительная скорость передвижения румийских легионов общеизвеста, то около 80-90 тысяч прекрасно обученных солдат скоро появятся на лимесе и вступят в сражение с вторгнувшимися на имперские территории бургундами. Задача же гуннов здесь на севере – всячески противодействовать и сдерживать северогерманские племена, чтобы они не переправились на южный берег Рейна.

Кроме того, заместитель командующего румийской галльской армией Литорий подтвердил от имени своего прямого начальника Аэция, что все положенное жалованье будет скоро выплачено также и северной рейнской военной гуннской группировке. Как потом пояснил по-гуннски своему великому кагану тамгастанабаши Деряба, заместитель командующего галльскими войсками не имеет права заниматься финансами и материальным обеспечением армии, а руководит только боевой подготовкой и боевыми действиями возглавляемых войск. А материально-финансовой стороной обеспечения и снабжения румийских галльских легионов занимается только лично сам командующий Флавий Аэций, хотя в силу своего патрицианского происхождения он мог бы и перепоручить эти щекотливые вопросы, по которым всегда возникают недоразумения, своим помощникам.

Плохое настроение великого кагана Беледы было обусловлено тремя причинами. Во-первых из-за того, что сын сабирки младший хан Аттила там, в южной Галлии, добился военно-политических успехов (хотя все за него сделал всезнающий и всемогущий туменбаши Усур). Во-вторых, из-за того, что этот хан Аттила заполучил там, как понял каган, огромные военные трофеи и скоро заимеет кучу золота и денег. И, в-третьих, потому, что этот румиец Флавий Аэций не уважил его и не прислал к нему в качестве своего представителя высокородного аристократа: патриция, или, на худой конец, родовитого всадника, а посмел послать простого плебея Литория, будь он даже трижды его первый заместитель. Скверное было расположение духа у верховного гуннского правителя.

Хмурый каган Беледа приказал вызвать быстрых гонцов, посыльных и курьеров и разослать их по всем туменам, вождей которых он хотел к завтрашнему вечеру видеть у себя. Ему следовало обсудить с ними срочный пергамент от главного жаувизиря Усура.

Неслыханное дело затеял этот туменбаши! Если бы не его уважаемый старый возраст, то великий каган еще с порога своей юрты – кереге выкинул бы прочь этот непотребный кусок кожи с глупейшими косыми письменами. Этот выживший из ума старик предлагал сейчас, в разгар зимы (когда, наконец, выпал долгожданный снег и можно устроить чудесную облаву в прирейнской равнине, где водятся огромные медведи, тигры и зубры), подымать войска и идти спешным маршем вниз по течению холодного Рейна, переправиться на южный берег (это сейчас при ледяной воде) на паромах и кайиках и блокировать со стороны реки большой город-кастелл Аргенторат, превращенный бургундским конунгом Гундахаром в свою резиденцию-орду, где он собирал под свои знамена и бунчуки стекавшихся к нему из-за северных берегов Рейна германских единоплеменников. А сам туменбаши Усур и хан сабиров Аттила, якобы, ударят с юга и таким образом применят в действии знаменитый гуннский неожиданный степной обхват с двух противоположных сторон «кипчап». Конечно, нет никаких возражений, если такое одновременное внезапное нападение на ничего не ожидающего врага будет организовываться поздней весной, летом или ранней осенью. Но зимой, когда степи и леса замирают под белыми тяжелыми хлопьями снега и когда ни одно нормальное племя не пойдет в военный поход, глядя на стужу и холода, начинать такое боевое сапари – это чистейшее безумие! В такую пору надо жарко натопить очаг в юрте, варить жирное мясо, пить вино и лежать, тиская крутые бедра и крепкие груди юной гуннской жены-хатын или же готской супруги-гатин¹⁸⁸.

На другой вечер в большом деревянном бургундском доме¹⁸⁹ бога Иссы (кстати, каган Беледа слышал, что это готское, а может, латинское, наименование «domus» уже широко употребляется не только в языке гуннов «дам», но и в языках славян «дом») в лесном селении, недалеко от большого германского города Вормса, великий каган Беледа повелел устроить знатное угощение для прибывающих к вечерним сумеркам своих подчиненных военных предводителей.

На этот не то торжественный ужин, не то деловое воинское совещание прибыли самые доверенные и избранные вельможи и сановники гуннов, находящиеся в боевом сапари под непосредственным руководством самого главного степного правителя. Здесь присутствовал еще не достигший тридцатилетнего возраста молодой, но уже очень авторитетный хуннагурский тархан Мама, который предпочел стезю духовного наставника и лекаря-шамана карьере военного человека; уважение к этому знахарю зиждется на том факте, что именно его часто приглашал к себе великий каган Беледа для обсуждения государственных дел. Рядом с представительным шаманом-знахарем присутствовал еще один хуннагурский знатный тархан этельбер Барсих¹⁹⁰, также молодой человек в ранге тысячника, по возрасту где-то приближающийся к тридцати. Подъехали и два германских предводителя, тридцатидвухлетний остгот Валамир и двадцатидевятилетний гепид Ардарих. Остготский херицога и конунг Валамир, рыжебородый широкогрудый и вечно хмурый, приходился родственником гуннскому кагану, их матери были родные сестры, а, следовательно, они по германским и гуннским обычаям родства являлись близкими родичами – двоюродными братьями по материнской линии. Конунг Валамир, отпрыск благородных царственных Амалов и потомок знаменитого Эрманариха (победителя семнадцати народов, проигравшего всего одну единственную битву гуннскому кагану Баламберу), властвовал в городе Виндобоне, который готы сокращенно стали называть Вииной¹⁹¹, и его окрестностях, где преимущественно проживала основная часть остготского народа.

Другой германский херицога и конунг Ардарих являлся вождем большого и сильного племени гепидов, большая часть которых расселилась на северной окраине паннонийской пушты и на склонах Западных Карпат, их главное становище с недавних пор располагалось в ущельях Сарматских гор¹⁹². Это был рыжеволосый и худощавый молодой человек среднего роста, видимо, не отличавшийся большой физической силой, но, наверное, этот недостаток компенсировался его волей и умом, так как ясные и серые глаза его выдавали твердость характера и обдуманность поступков.

И самым последним прибыл и прошел между двух ярко, с треском горящих очистительных костров, около которых с деревянными чашами, полными коровьего молока, священнодействовали несколько одетых во все белое хуннагурских молодых шаманов, старый антский коназ Гостун¹⁹³, лично знавший отца нынешнего кагана, благословенной памяти великого воителя Ругилу. Несмотря на свои почти шесть десятков лет, благородный славянский вой держал прямую осанку спины и его зеленоватые глаза, над которыми уже начисто выпали брови, светились глубокой мудростью много повидавшего в своей жизни человека. Коназ Гостун правил славянскими антами и хорватами, которые избрали местами обитания города и равнины по среднему течению Дуная при его изгибе с севера в сторону восхода солнца, их столицей был бывший румийский укрепленный кастелл Сингидун, переименованный много лет тому назад по-славянски в Белеград (Белоград).

Присутствующие сановники степной державы с большим вниманием выслушали сообщение великого кагана Беледы о полученном пергаментном известии из Южной Галлии за подписью главного руководителя похода жаувизиря Усура. Комментарии верховного хана были при этом неободрительные. Мол, как можно в середине зимы сниматься с теплых насиженных мест и двигаться по ледяным дорогам, конские копыта будут скользить, и в пути будет тяжело кормить такое огромное количество лошадей.

Все сановные люди молчали. Каган Беледа был также самым старшим из них и по воинскому званию туменбаши. Все остальные, исключая старшего хуннагурского шамана Маму, имели только войсковой ранг гуннского тысячника, даже пожилой славянский коназ. Никто из них не решался высказать свое мнение по обсуждаемому вопросу, стоит или не стоит начинать движение туменов на юг для блокирования бургундов. Вопреки гуннской традиции, когда на подобных совещаниях начинает говорить самый младший, чтобы потом не изменить своего мнения под воздействием авторитета более старших и опытных членов совета, на этот раз привстал на кошме на левое колено белобородый антский вождь Гостун. он осмотрел присутствующих ожидательно, склонил голову перед верховным каганом и на биттогурском диалекте гуннского языка изрек известную степную пословицу:

– Олд богу янге бору була ус¹⁹⁴, – и, немного помолчав, далее продолжил: – Я служил вместе с багатуром Усуром и под его началом. Он провел множество крупных, средних и мелких сражений, битв и стычек. Ни в одной он не потерпел поражения. Успех всегда сопутствовал ему. У него есть особое чутье, как, где и когда обрушиваться на врага-жау. А с бургундами у него имеются свои особые счеты. Именно бургунды вероломно заманили, якобы, для предоставления ночлега, его отца, прославленного багатура, тоже туменбаши, Агапа, и подло, со спины убили его. И среди убийц был тогда молодой конунг бургундов Гундахар.