Сенгир-хан Аттила на охоте

24.Сенгир-хан Аттила на охоте

Временная ставка второго гуннского хана размещалась в альпийских ущельях в долине реки Изер около румийского города-канабы Грационополя, возникшего на месте поселения бывших румийских ветеранов-легионеров. Здесь в узкой речной долине, сдавленной с обеих сторон отвесными каменными скалами, имелось много заросших хвойными лесами ущелий, куда еще вчера днем ушел с загонщиками командир охранной хуннагурско-сабирской полусотни, грамотный каринжи Стака. Местные жители, провожатые галлороманы, знали несколько таких широких горных расщелин, где обитала особо дерзкая волчья стая, руководимая, по их достоверным рассказам, белогрудой опытной волчицей, которая на протяжении последних трех лет вместе со своей неуловимой группой хищников нанесла огромный урон окрестным скотоводам.

Сенгир туменбаши Аттила думал, покачиваясь на своем саврасом быстроногом скакуне (сегодня, возможно, предстоит бешеная скачка, и его любимый иноходец для такой цели не является пригодным) о том, что всегда очень трудно охотиться на волчью стаю, коли во главе ее стоит верховодка-волчица. Опытные волчьи самки водят своих сородичей по едва заметным и непроходимым степным, лесным и горным тропам. Но любая стая имеет строго определенную территорию, за пределы которой ни при каких условиях ее члены переходить не могут, там уже начинаются владения другой волчьей своры. Но все дело в том, что закрепленные за одной группой серых хищников земли простираются на огромные расстояния, и потому загонщиков должно быть очень большое количество, иначе эти четвероногие разбойники ускользнут, спрячутся и прошмыгнут между облавными флангами.

Но сейчас зима уже вступила в свои права. У волков брачная пора, гон. Их легко можно обнаружить по особому протяжному и переливистому вою, в котором выражаются их страсти, радости и желание спариваться. Именно в такую короткую пору не требуется большого загона и много людей для уничтожения этих самых злейших природных врагов человеческого рода, поедающих любимую человеком мясную пищу. Сейчас хорошо знающие свое дело гуннские охотники небольшими группами прячутся с подветренной стороны широких горных и лесных площадок, где в уединении, вдали от лишних глаз, собираются возле одиноких самок четвероногие соперники, начинающие смертельные бои между собой. Сильный, здоровый и выносливый зачастую приканчивает своего более слабого соперника. Волки в эту пору сытые и не поедают убитого соплеменника. Это сделают позже шакалы, крутящиеся неподалеку. А самец-победитель поджидает очередного своего противника-кандидата на обладание спокойно за всем наблюдающей волчицей. Но, кажется, серой самке приглянулся некий другой молодой смелый самец, уже не переярок, но еще не настоящее взрослое животное. И ослепленная страстью и желанием иметь волчат именно от этого бесстрашно сражающегося, но еще неопытного волка (который пока ни разу не спаривался ни с одной волчицей), опытная немолодая самка кидается ему на помощь и они вдвоем загрызают и разрывают на части главного претендента на лоно волчицы. Спор за самку окончен. Она сама выбрала себе очередного спутника жизни и, возможно, на всю оставшуюся жизнь. Остальные серые претенденты-женихи разочарованы. Они остались ни с чем. Но в это время где-то внизу у ручья раздаются приятные слуху самцов-волков звуки – там с перерывами страстно воет какая-то неведомая волчица, и переливчатый тембр ее голоса ласкает ухо серого жениха, по всей видимости, это еще неопытная и не щенившаяся самка. Оставшиеся без пары волки, навострив уши и приподняв хвосты (знак храбрости и отсутствия боязни перед возможным соперником), устремляются вниз по склону по едва различимым узеньким тропинкам.

А там внизу, в наиболее узком месте горной расселины, начинается прицельное метание стрел из знаменитых гуннских трехсоставных луков. Причем на стрелах применяют только костяные наконечники, чтобы не повредить шкуру, из которой потом мастера пошьют отличные и теплые шубы, малахаи, кафтаны и безрукавки.

Большой любитель именно волчьей охоты хан Аттила был сегодня особенно доволен. Молодец каринжи Стака! Он все подготовил так, что местные подражатели воя волчицы, наторелые в такой подманивающей охоте галлороманы, вывели прямо на знатного стрелка-сенгира пятерых самцов, старых и переярков. Все пять стрел попали в цель, тремя выстрелами он поразил сбоку прямо в сердце трех хищников, а двумя попал в левый глаз двух разбойников, последние с диким хрипом, крутясь на земле вокруг своей головы и отплевывая красной кровавой пеной, продолжали медленно умирать. Каринжи Стака соскочил с коня и побежал добивать их кинжалом, чтобы они не мучились. Сопровождающие важного охотника сабирские телохранители с разрешения своего начальника Стаки перерезали волчьи глотки и цедили кровь в подставляемый кожаный турсук; они перемешают загустевшую кровь с кобыльим кумысом или же коровьим молоком половина на половину, и выпьют такой напиток с большим удовольствием – это, по сабирским верованиям, придает воину неистовую силу в боях и лишает его всякого страха перед опасностью.

Донельзя довольный, возвращаясь назад в свою временную ставку и подскакивая при преодолении небольших ручьев в седле на конской спине (только жаль, сегодня не пришлось скакать в чистом поле и догонять выгнанного на ровное место серого разбойника, чтобы убить его наповал одним ударом нагайки с вплетенным на конце круглым металлическим шаром), царственный охотник повернул голову в сторону заходящего солнца (здесь в Галлии небесное светило почему-то зимой уходит за горизонт днем очень рано, уже после обеда) и увидел высоко в серо-голубом небе двух планирующих орлов, высматривающих сверху добычу в прибрежной долине.

И полезли в голову сенгиру разные мысли. Когда-то покойный великий шаман всех гуннских народов, племен и родов знаменитый знахарь-провидец Салхын¹⁹⁵, могущий смотреть как далеко во времени вперед, так и глубоко в столетия назад, изрек мудрую фразу, которая почему-то навсегда запала в сознание малыша-хуннагура Аттилы. А сказал тогда всемудрый шаман при даче клятвы – ант берее (на всемерную борьбу и уничтожение предательских бургундов) в городе Вилве в устье Дуная следующее:

– Любое государство держится на четырех столпах: познаниях мудрых аксакалов, справедливости сильных начальников, молитвах праведных жителей и доблести смелых воинов. Но все они – ничто без разумного единого правителя, владеющего искусством управления.

И словосочетание «единый правитель» не выходило из головы второго хана обширной гуннской державы.

Будучи юным заложником-аманатом в Руме и обучаясь в педагогиуме географической науке, учащийся Аттила слушал лекции всеведающих педагогов. Они прекрасно излагали различные интересные сведения о географии и истории румийского государства. Свыше ста лет назад один из величайших румийских властителей Константин возымел желание разделить громадную империю на четыре части. Он хотел образовать четыре новых, меньших по размеру, самостоятельных государства с целью эффективного их управления. Этот император даже избрал конкретные города в качестве столиц четырех новых государственных объединений: Никомедию¹⁹⁶ в Малой Азии, Медиолан в северной Италии, Сирмий в Паннонии и Августу Треверов¹⁹⁷ на Рейне. Великий правитель огромнейшей Румийской империи исходил из простой мысли – чтобы стало возможным нормально управлять. Ведь все мыслимые земли от Кавказа на востоке и до Британии на западе, от Скандинавии на севере и до глубин Африки на юге – все это было подвластно Руму и, в сущности, одному человеку. Знаменитый из румийских правителей Константин (кстати, славный город Константинополь – тоже творение его воли) мог себе это позволить. Даже ограничив себя одной из четырех частей некогда единого мощного государства, он негласно оставался бы сюзереном и для трех других соправителей, которых, разумеется, он назначил бы самолично. И в этом случае он сохранял бы четвертую часть армии в двадцать туменов (200 000 человек). Но дальнейший ход румийской истории распорядился так, что были образованы две империи, каждая из которых включила в себя по две огромные префектуры (в сущности, эти четыре префектуры и были выделены августейшим правителем Константином в качестве самостоятельных государств). Исконный Рум стал обладателем префектур: Галлия (куда вошли собственно Галлия, Британия, Испания и африканский Карфаген) и Италия. Вновь образованная Византия также заполучила две префектуры: Иллирик (Балканский полуостров) и Восток (все малоазийские, палестинские, сирийские, кавказские владения и африканский Египет).

«Но этого никак нельзя повторять у гуннов», – был твердого убеждения сенгир-хан Аттила. Во-первых, коренных гуннов все же в степном каганате меньшинство, хотя они и являются хозяевами равнин и долин. У самого восточного младшего хана Аттилы войск из числа исконных гуннов всего четыре с половиной тумена. А у западного старшего хана Беледы чистокровных гуннов немногим больше – шесть туменов. Да и кочуют родные гуннские племена всего в двух областях: в пуште Паннонии и в придунайской низменности. Так что, в сущности, делиться с братцем-каганом Беледой нечем. А все эти народы и племена: аланы, роксоланы, остготы, аламаны, анты, венеды, хорваты, аламандары, даки, исавры – и другие более мелкие народности пока подчиняются кагану, поскольку видят силу, удаль и воинственность дерзновенных и отважных гуннов. А если когда-либо удача и всевышнее небо отвернется от своих земных степных сынов, тогда как? Нет, надо создавать централизованное, послушное воле только одного правителя, мощное государство-каганат, а для этого следует сокрушить, как можно скорее, всех своих явных и тайных врагов.