Год 435 8.Полусотник хуннагурский каринжи Стака

Год 435

8.Полусотник хуннагурский каринжи Стака

Комплект вооружения молодого орлиноглазого хуннагура Стаки был обычным, как у всех степных воинов. К луке деревянного, обшитого скрипучей кожей седла приторочены: круг волосяного аркана и плетенная из кожи толстая нагайка с железным шаром на конце (беспощадное оружие добивания бегущего врага). Колчан с двадцатью четырьмя стрелами с дрофиным оперением на правом боку всадника и знаменитый дальнобойный трехсоставной гуннский лук в налучье за спиной, завещанный потомкам по преданию еще первым предводителем-шаньюем гуннов на сладкоструйной реке Керулен в стороне высоких синьских и ханьских каменных стен; средняя часть этого стрелкового оружия изготовлялась из привезенного из земель согдов⁹⁰ урючного дерева. На левом стороне сзади к седлу прикреплен небольшой железный круглый щит, на поясе у полусотника Стаки в кожаных ножнах висит узкий прямой длиной в два локтя острый меч. Боевой пояс с наклепанными квадратными серебряными пластинами свидетельствует о том, что его хозяин является не обычным строевым нукером, а воином-удальцом и проявил себя в битвах как испытанный и храбрый боец и зарубил на своем веку не одного врага: сколько металлических наклепок, столько неприятелей пало от его руки.

Полусотник тархан Стака сравнительно молод для своей должности – ему исполнилось всего двадцать зим, но он уже участвовал в трех боевых походах. Редко какой гунн может похвастаться такими фактами. В первый поход он пошел, будучи пятнадцати зим от роду, под началом верховного хана гуннов Ругилы в Закавказье, тогда взяли очень богатую добычу; после этого боевого сапари⁹¹, которое длилось восемь новых лун, семья Стаки разбогатела, купив на пару десятков золотых монет-солидов, добытых юным джигитом, две крытые повозки, шесть кобылиц и десяток коров с телятами.

Во второй раз, пережив семнадцатую зиму, он участвовал в походе на задунайскую Фракию под началом тогдашнего хуннагурского туменбаши, а теперешнего верховного общегуннского кагана Беледы для усмирения вассальных сарматов, которые не хотели выплачивать дань за три года. Из того военного сапари он привез молодую рабыню-сарматку, с которой стал жить, как с женой, и двух ее малолетних братьев в качестве рабов; они сейчас пасут скот, принадлежащий хуннагурскому роду каринжи Стаки, мечтают быстрее вырасти, сходить в набег на вражеские владения, взять свою долю добычи, выкупиться на волю и стать свободными гуннским воинами. Рабыня-сарматка родила Стаке совсем недавно дочь и потому превратилась в свободную гуннку.

В третий поход он ходил полтора года тому назад под началом другого хуннагурского туменбаши, теперешнего своего прямого воинского начальника и младшего хана восточного крыла гуннских народов Аттилы. Три тумена хуннагуров, акациров и биттогуров пошли замирять в Галлию вестготов. Гуннские тумены были тогда приглашены в поход известным румийским военачальником Аэцием. Насколько был осведомлен хуннагурский каринжи, румийцы всегда с ненавистью относились к германским вестготам; они помнили, что один и единственный раз их, гордых потомков прославленного латинского сенгира-хана Ромула, неслыханным образом унизил вестготский конунг⁹² Аларих, который одно поколение тому назад осадил вечный город Рум и, мало того, принудил сдать его и взял огромную добычу золотом, серебром и драгоценностями. Правда, собрав захваченные трофеи, вестготы сразу же ушли в Южную Галлию, осели там, организовали свой каганат, нещадно притесняли и угнетали местных жителей кельтов-галлов, а также галлороманов, потомков от смешанных браков спесивых румийцев с туземными обитателями. Галлороманы как истинные свободные граждане великого румийского государства не раз, оказывается, жаловались в румийский сенат на притеснения со стороны германских пришельцев. И когда через двадцать четыре зимы пришел черед мести со стороны румийцев, то молодой полководец Флавий Аэций призвал на помощь своим пехотным легионам верхоконные гуннские тумены, которые, в сущности, и составили основное ядро карательных войск.

После победы над вестготами в Южной Галлии, когда часть их бежала через Пиренеи, а другая часть была усмирена и рассеяна, Аэций щедро расплатился с гуннскими победителями. Военачальник Аэций был мудр, приглашая в поход гуннов. Вестготы два поколения назад жили в степях между Дунаем, Данастером и Данапером. Тогда за четыре года до столкновения с вестготами, гунны наголову разгромили остготов во главе с их конунгом Эрманарихом. Вестготы же от души смеялись над поражением своих собратьев по крови и считали, что это поражение было следствием того, что остготы обленились, перестали совершенствовать свое воинское мастерство и погрязли в роскоши, которую они переняли от румийцев. Но когда вестготы сами потерпели жестокое поражение от гуннов, то бежали, как зайцы от гончей собаки – тайгана, на территорию Восточного Рума, чтобы укрыться подальше от глаз этих страшных и ужасных степняков. И когда гуннские всадники в кривых войлочных шапках с диким визгом, протяжным воем и устрашающим боевым кличем «Хурра!⁹³» вновь появились через пятьдесят лет перед вестготами, то кровь застыла в жилах последних и они вновь удирали, как сайгаки от загонщиков на облавной охоте.

По окончании этого похода с небольшим отрядом конных легионеров к победителям-гуннам приехал румийский патриций Аэций, он привез от имени румийского сената различные награды для гуннского сенгира Аттилы и его главных вождей. «Румиец Аэций щедро расплатился тогда с гуннскими победителями, – еще раз отметил про себя тархан Стака. – Простые воины-харахуны были чрезвычайно довольны большим размером поделенной добычи, а такое бывает не часто».

Но самым удачливым этот поход был для молодого хуннагура Стаки потому, что в бою под стенами укрепленного города вестготов Толозы⁹⁴ храбрый нукер Стака был замечен и выделен вроде бы, как он сам считал, в рядовой схватке самим туменбаши сенгиром Аттилой. Строевой воин Стака был внезапно после боя вызван в шатер к темнику Аттиле и между ними состоялся, как вспоминал об этом всегда с волнением молодой хуннагурский джигит, примерно такой разговор. Гордый Аттила спросил молодого человека:

– Хуннагур, чей ты сын и чем известен твой отец?

Смелый Стака отвечал, прямо глядя в глаза своему командующему:

– Мой туменбаши, я тархан из кочевья западного крыла гуннов, из предгорьев Южных Карпат. Мой отец, благословенный воин тархан Яныш⁹⁵, совершил восемь походов, дослужился до должности тысячника и сейчас на покое, ухаживает дома за скотом.

– Хуннагур, я слыхал о твоем славном отце минбаши Яныше. Ты, достойный сын своего известного отца, имеешь все основания не быть рядовым нукером. Назначаю тебя полусотником, – и, немного помолчав, добавил: – Будешь слушать только мои приказы.

– О великий сенгир-хан, я буду не только слушать твои приказы, я буду неукоснительно претворять их в действительность. Именем своего отца я клянусь тебе, мой туменбаши, что буду верно служить тебе до своего конца, до ухода в небесное воинство!

– Ты мне нужен в земном войске! – засмеялся удовлетворенный военачальник Аттила. – Из добычи также возьми себе десять золотых монет из моей ханской доли. – Высокородный сенгир протянул новоиспеченному каринжи деревянную чашу с пенистым выдержанным кумысом и продолжал: – Как настроение ваших нукеров? Готовы ли и они также чутко слушать мои команды и преданно претворять их, как ты изволил здесь сказать, в действительность? Скоро мой брат Беледа захочет позвать воинов-хуннагуров в поход на северных славян-россомонов. Я же желаю, чтобы мужественные хуннагуры оставались бы со мной...

– О великий сенгир-хан, моя полусотня пойдет только за тобой, да смилостивятся и благословят тебя с небес наш всеобъятный отец Тенгири и благочестивая матушка Умай, – с жаром и чистосердечно ответствовал удалой воин Стака.

– Вручаю тебе, тархан, эту пайцзу – знак полусотника, – и сенгир Аттила вложил в ладонь разгоряченного тархана Стаки, который был вне себя от свалившегося счастья, круглую медную пластинку с вычеканенным двуглавым беркутом⁹⁶, одной из священных тотемных птиц гуннов, и с гуннской надписью наискось, читаемую справа налево «Тенгири благословляет».

Молодой полусотник Стака стал исполнять при туменбаши Аттиле обязанности каринжи по особым поручениям. И вот сейчас он получил от своего высокородного начальника особое задание: скакать в дакийские предгорья, туда, где река Олт, впадающая с севера в широководный могучий Дунай, имеет свое среднее течение; подыскать там хорошее место для кочевки сабиров и размещения там главного орду восточного левого крыла гуннского государства; затем направиться в сабирские аулы на Гипанисе, собрать там всех влиятельных тарханов-аксакалов⁹⁷, доставить их спешно на новые места расселения, чтобы взять их согласие на перекочевку, а затем проследить, чтобы неукротимые сабиры начали бы свое неспешное переселение. И на всё про всё это хан восточного гуннского крыла отмерял срок в три полные луны, а этого было очень мало! Только в одну сторону от центральной гуннской ставки великого кагана в Паннонии и до поймы Гипаниса, где проживают в настоящее время все сабиры, свыше пятидесяти конских переходов. При всей спешке, если делать в день по три перегона, что не всегда возможно из-за холмистых нагорий и речных переправ, то и тогда необходимо времени для нахождения в пути свыше половины новой луны – и это только в один конец!

Но отчаянный полусотник, двигающийся со своими джигитами неходкой рысью – ведь надо поберечь своих коней, хотя в дороге в крупных караван-сараях можно и сменить их – был твердо уверен, что он справится с возложенным на него ответственным поручением.

День был не только по-весеннему, а уже по-летнему теплый. На небе ни облачка. Солнце только подымается из-за темных карпатских сосновых лесов. Проплывают высоко в небе на север стройными колоннами стаи всевозможных птиц: начиная от черных коршунов и кончая обыкновенными воробьями. Зелень по сторонам дороги приятно радует глаз и веселит обоняние, особенно отрадны гуннской душе и печени едва воспринимаемые горьковатые запахи пробивающейся полыни и ковыли. Справа на покрытом красными, желтыми и синими бутонами цветов широком поле жужжат пчелы, их очень много, видать, прилетели из того отдаленного густого леса, где они обитают в широких и глубоких дуплах деревьев.

Каринжи подал команду ускорить ход, надо успеть до пополудни добраться до стойбища гуннского племени садагаров, а там можно немного подкрепиться и передохнуть.