) Eleventh annual Report of the Commissioner of Labor Washington, 1897, p. 21

В период 1870—1880 гг. число работающих детей от 10 до 15 лет поднялось в Соеди­ненных Штатах с 13,9 процента всех детей этого возраста до 16,82 процента. Наоборот, с 1880 по 1890 г. это число упало до 10,34 проц. Это вызвано было действием фабричного за­коно­дательства, затруднившим применение детского труда. Число работающих детей сокра­тилось преимущественно в штатах Новой Англии, где ука­занное действие было особенно сильно. А там, где оно было слабее, детский труд принял еще более широкие размеры, чем в предыдущее десятилетие ¹).

Оправдательные уловки гг. «критиков» Маркса так же мало способны закрыть истину от глаз внимательного исследователя, как и апологетические упражнения вульгарных эконо­мистов. Всякий, имею­щий очи, видит, что развитие капитализма приводит именно к тем ре­зультатам, о которых говорил Маркс; не довольствуясь эксплуатацией взрослых рабочих, ка­питал все более и более стремится подчи­нить себе женщин и детей. А возрастающее под­чинение ему жен­щин и детей, несомненно, означает ухудшение общественного поло­жения рабочего класса.

Однако остановило же фабричное законодательство увеличение числа работающих на фабриках детей, по крайней мере, в некото­рых штатах Северной Америки,— скажет нам г. Струве ²).

Да.— ответим мы! Но это совсем не опровергает и даже не видо­изменяет общего смысла марксовой теории социального развития. Что фабричное законодательство способно сохранить некоторые ин­тересы рабочих, это признается еще в «Манифесте Коммунистиче­ской партии» ³). Но вопрос не в том, оградило или не оградило фабрич­ное законодательство некоторые интересы рабочих, а в том, какова алгебраическая сумма выгодных для пролета­риата последствий фабричного законодательства, представляющих собою положительную величину, и той тенденции к ухудшению социального положения ра­бочего класса, которая свойственна капитализму и которая составля­ет величину отрицательную. Маркс утвер­ждает, что эта алгебраическая сумма не может быть положительной величиной, т. е. что

¹) Левaccëp — L'ouvrier américain, I, 198.

²) Ср. его замечание о возможном влиянии «социальной реформы» на женский труд. Archiv., S. 733.

³) «Пользуясь взаимными несогласиями различных слоев буржуазии, она (организация пролетариев) добива­ется признания некоторых интересов рабочих со стороны закона. Так было с десятичасовым биллем в Англии» («Манифест», глава I, Буржуа и пролетарии).

социальное положение рабочего ухудшается, несмотря на выгоды, проистекающие для него от фабричного законодательства. Это же са­мое — и только это — до сих пор утверждают его «ортодоксальные» последователи. А так называемые критики Маркса говорят противное. Они стараются доказать, что знаменитая «социальная реформа» уже повысила социальное положение рабочего, со временем повысит его еще больше, так что со временем, приблизи­тельно этак в следующем геологическом периоде, капиталистический способ производства не­заметно перейдет в социалистический. Кто прав? Все, что мы узнали до сих пор, все те факты и явления, с которыми мы до сих пор имели дело, решительно свидетельствуют в пользу Маркса и «орто­доксов»: в экономическом отношении расстояние между пролетариа­том и буржуазией увеличилось; рабочий класс сделался относительно беднее, потому что его доля в национальном продукте относительно уменьшилась. Как ни важны были для рабочего класса фабричное законодательство и прочие паллиативы «социальной реформы», но они далеко не могли перевесить невыгодной для него тенденции раз­вивающегося капитализма к принижению пролетариата. Пролетариат находился в положении человека, плывущего про­тив могучего тече­ния: если бы он без сопротивления отдался силе воды, то его отнес­ло бы очень далеко назад; но он сопротивлялся: он старался подви-нуться вперед, и потому течение отодвинуло его назад не так далеко, как могло бы отодвинуть; но оно все-таки отодвинуло его, потому что все-таки оно было гораздо сильнее ¹).

X.

До сих пор мы говорили об относительном ухудшении положе­ния рабочих. Но мы не забыли, что некоторые «критики», — в том

числе и г. П. Струве,— доказывают, что у Маркса речь шла вовсе не об относительном, а об абсолютном его ухудшении. Если послушать этих господ, то выйдет, что все толки «орто­доксов» об относительном ухудшении представляют собою не более, как софизмы зарвав­шихся спорщиков, чувствующих себя побежденными, но не желающих в этом сознаться. Так ли это на самом деле?

В брошюре «Наемный труд и капитал», основой которой послужили, как известно, лек­ции, читанные Марксом в брюссельском немецком обществе в 1847 году, Маркс доказывает, что даже в том, наиболее благоприятном для рабочих, случае, когда быстрый рост капитала, увеличивая спрос на рабочую силу, повышает заработную плату, положение рабочих отно­сительно ухудшается. «Быстрый рост производительного капитала, — говорит он,— вызы­вает столько же быстрый рост богатства, роскоши общественных потребностей и общест­венных наслаждений. Поэтому, несмотря на то, что доступные рабочему наслаждения воз­росли, доставляемое ими удовлетворение понизилось, ввиду увеличившихся, недоступных рабочим, наслаждений капиталиста, ввиду более высокой ступени общественного развития вообще. Наши потребности и наслаждения создаются обществом; поэтому мы прикладываем к ним общественную мерку, а не измеряем их предметами, служащими для их удовлетворе­ния. Общественный характер наших потребностей и наслаждений делает их относитель­ными».

Что это, как не теория относительного ухудшения быта рабочего класса?

Далее. «Если, следовательно, с быстрым ростом капитала увеличивается доход рабочего, то в то же время увеличивается и общественная пропасть, отделяющая рабочего от капита­листа, увеличивается власть капиталиста и увеличивается, власть капитала над трудом, зави­симость труда от капитала. Сказать, что рабочий заинтересован в быстром возрастании капи­тала, это значит сказать лишь следующее: чем быстрее рабочий увеличивает чужие богат­ства, тем более жирные крохи достаются ему самому, тем больше рабочих может получить заработок, тем больше может увеличиться число рабочих — рабов капитала... При быстром росте капитала заработная плата может, пожалуй, увеличиться, но несравненно быстрее уве­личивается, во всяком случае, прибыль капитала. Материальное положение рабочего улуч­шается, но улучшается на счет его общественного положения. Пропасть, отделяющая от ка­питалиста, расширяется» ¹).

¹) Там же, стр. 39.

Что это, как не теория относительного обеднения рабочего класса?

Правда, Маркс и в «Капитале» указывает на причины, стремя­щиеся понизить заработ­ную плату. Но, установив чрезвычайно важ­ное различие между платой, получаемой работ­ником, и ценой его силы, он уже не утверждает, что повышение степени эксплуатации рабо­чего непременно ведет к падению заработка. Нет, по прямому и ясному смыслу его закон­ченной доктрины понижение цены рабо­чей силы и относительное ухудшение положения ра­бочего может со­провождаться повышением его платы ²). Нельзя поэтому не поди­виться ост­роумию тех людей, которые хотят опровергнуть Маркса указанием на то, что заработная плата повышалась во второй по­ловине XIX века. Их остроумие заслуживает тем бóльшей похвалы, что указание это,— поскольку оно справедливо, — относится в осо­бенности к так называемым обученным рабочим, между тем как Маркс в «Капитале» приводит примеры преимущественно из жизни необученных рабочих ³).

XI.

«Наконец, закон, по которому относительный избыток населе­ния или резервная про­мышленная армия постоянно находится в рав­-

новесии с размером и силою накопления, этот закон приковывает рабочего к капиталу крепче, чем молот Гефеста приковал к скале Прометея. Этот закон обусловливает накопление ни­щеты соответ­ственно накоплению богатства. Накопление богатства на одном полю­се про­изводит в то же время на другом, т. е. на стороне класса, производящего свой собственный продукт в виде капитала, нако­пление нищеты, тягостей труда, рабства, невежества, огрубе­ния и нравственного унижения».

Г. П. Струве полагает, что эти строки не соответствуют истин­ному положению дела в современном обществе, и что, если бы они действительно соответствовали ему, то осуществ­ление «конечной цели» Маркса стало бы совершенно невозможным.

Рассмотрим это мнение нашего «критика».

Люди, внимательно изучившие этот вопрос и, сколько мы знаем, никем еще не заподоз­ренные в «догматизме», говорят, что это верно.

В самом деле, припомните мнение английской комиссии, зани­мающейся изучением во­проса об угнетенном состоянии промышлен­ности. Большинство комиссии думало, что в на­стоящее время циви­лизованные нации могут производить гораздо больше продуктов, чем их нужно на всемирном рынке ¹). Несоответствие между производи­тельной силой и способно­стью потребления вызывает угнетенное состо­яние промышленности и падение прибыли. Предоставляем самому читателю судить, как должно влиять на условия существования рабо­чих такое состояние дел, вызываемое высокоразвитым состоянием общественных произво­дительных сил.

А меньшинство высказалось еще решительнее и определеннее. По его мнению, в по­следние сорок лет (доклад вышел в 1886 году) в жизни цивилизованных наций произошла очень большая перемена: про­изводительность их труда достигла такой высокой степени раз­вития, что теперь главное затруднение состоит уже не в дороговизне или редкости продук­тов, а в приискании себе занятия, при отсутствии которого огромное большинство населения лишается всяких средств существования ²).

¹) См. уже много раз цитированный нами заключительным доклад этой комиссии, стр. XVII.

²) Там же, стр. LIV.

Пусть опять сам читатель судит, противоречит ли это выше­приведенным словам Мар­кса, или же подтверждает их.

Комиссия не оставила места ни для какого сомнения насчет характера затруднения, вы­званного развитием производительности труда: оно состоит, по ее словам, в уменьшении для рабочего класса источников заработка, т. е., следовательно, в создании относитель­ного пе­ренаселения. Это как раз то самое, что говорил Маркс.

Итак, по мере развития капитализма, условия продажи рабочей силы изменяются к не­выгоде ее продавцов, чем в достаточной степе­ни объясняется указанное и доказанное нами уменьшение доли рабо­чего класса в национальном доходе. Но, говоря это, мы совсем не от­рицаем повышения заработной платы в некоторых отраслях про­изводства. Мы только заме­чаем, что это повышение сопровождается понижением цены рабочей силы, и что, кроме того, оно вовсе не так значительно, как уверяют апологеты капитализма.

Гиффен утверждал, что в периоде 1833—1883 гг. уровень зара­ботной платы поднялся в некоторых отраслях английской «промыш­ленности на 100 и даже более процентов ¹). Это — страшное преуве­личение, на которое давно уже указано с разных сторон. Сравнение цифр 1833 года с цифрами восьмидесятых годов очень мало доказы­вает по той простой причине, что в 1833 году, т. е. до реформы законодательства о бедных, многие семейные рабочие по­лучали под­держку от своего прихода, что, несомненно, вызывало искусственное понижение уровня заработной платы ²). Кроме того, даже и это, непозволительное в научном смысле сравнение не всегда подтверждает радужные выводы «первого английского статистика». Так, например, плата хорошего матроса доходила в 1833 г. до 60 шиллингов в месяц; в восьмиде­сятых годах она стояла на том же уровне. В 1833 г. лондонские наборщики зарабатывали в среднем до 36 шиллингов

¹) «The Progress of the Working Classe in the last Half Century», речь, прочитанная в Статистическом обще­стве и перепечатанная в Essays in Finance, second series. London 1886; сравни его же «Further Notes on the Pro­gress of Working Classes» etc. в Journal of the R. S. Society, March, 1886 г. Эти Notes также перепечатаны в Essays in Finance.

²) Ср. относящееся сюда замечание Б. Джонсона в Discussion on Mr. Giffen's Paper, Journal etc., March, 1886, p. 96. Само собою понятно, что чем больше было искусственное понижение уровня заработной платы до издания закона 1834 года, тем грандиознее должно было казаться улучшение материального положения рабо­чего после издания этого закона, когда заработная плата стала служить единственным источником существова­ния трудящейся массы.

в неделю; в восьмидесятых годах их заработок был не больше того ¹). Однако главное дело не в этом, а в том, что повышение заработной платы сопровождалось в Англии целым рядом явлений, значительно ослаблявших его выгодные для рабочих последствия. В продолжение рассматриваемого периода городская жизнь получила очень большое развитие, вследствие чего неизбежные расходы рабочего значительно увеличились, вздорожали квартиры ²), рабо­чие оказались вынужден­ными ездить на работу по железной дороге или в трамвае, между тем, как прежде краткость расстояния позволяла им ходить пешком, и т. д. Кроме того, не­вольные прогулы стали теперь чаще, чем пре­жде. Один из секретарей союза литейщиков, м-р Гей. рассчитал, на основании имевшихся в его распоряжении книг союза, что его това­рищи теряют в виде невольных прогулов до 20 проц. своего рабоче­го времени ³). Эта цифра указы­вает на размеры той резервной армии рабочих, существование которой склонен отрицать наш «критик» ⁴). Гобсон полагает, что «общее положение труда в Англии есть поло­жение крайнего непостоянства занятий», и что «потеря времени и энергии в настоящее время го­раздо больше, чем это было полвека тому назад или в течение XVIII столетия» ⁵). Это, разу­меется, забы­вают принять в соображение «ученые», разглагольствующие об «автоматиче­ском социализме» капиталистического общества.

Как легкомысленны становятся самые «достопочтенные» представители буржуазии, ко­гда они пускаются толковать об «обогаще-

­¹) Указание того же Б. Джонсона, там же, та же страница. Много очень решительных возражений Гиф­фену сделано было и на Industrial Remuneration Conference. Ллойд Джон разоблачил на этой же конференции поэтические вольности некоторых других английских статистиков. См. Report этой конференции, стр. 35.

нии» рабочих, показывает пример уже знакомого нам Гошена. Как на довод в пользу приду­манного им «автоматического социализма». Гошен указывает на тот факт, что в периоде 1875—1886 гг. число домов, приносящих менее десяти фунтов ренты, росло гораздо мед­леннее, чем число домов, рента с которых колебалась от 10 до 20 фунтов. Он объясняет этот факт тем, что значительная доля рабо­чего класса стала пользоваться бóльшим благосостоя­нием и потому предъявляет спрос на более дорогие помещения. Но он и сам пред­видит, что ему могут указать на всем известное вздорожание квартир.

На это неизбежное возражение он заранее отвечает: «Стало быть, могут же рабочие пла­тить дороже за свои квартиры» ¹). Таких «объективных» исследователей не переспоришь!

«Благонамеренные» экономисты не хуже нас знают, что повы­шение уровня заработной платы само по себе вовсе еще не равно­сильно улучшению быта рабочих. Но они нередко умалчивают об этом, вероятно, в интересах «социального мира». В других же менее щекот­ливых случаях они высказываются на чистоту. Для примера укажем на всесветную знамени­тость, Левассёра, который в одном месте своего сочинения «La population de la France» очень благора­зумно замечает: «Покидая деревню, рабочие соблазняются перспективой высокой платы; они не принимают в расчет невольных прогу­лов, дороговизны квартир и жизненных припасов и всего того, что понуждает к тратам; многие из них переменили свое положение, не улучшив своей судьбы ³). А в других местах того же сочинения тот же почтенный ученый, который сам признается, впрочем, в своей слабости к «философским взглядам Бастиа отно­сительно обществен­ной гармонии» ³), позабывает эти благоразумные соображения и, осно­вываясь на повышении уровня заработной платы, толкует о всесто­роннем улучшении быта рабочих ⁴).

Если читатель не захочет следовать примеру таких «объективных» ученых и будет все­гда принимать в соображение все стороны рабочего быта, то он должен будет согласиться с нами в том, что даже в Великобритании улучшение материального положения проле-

¹