Бұл басылым «Отырар кітапханасы» ғылыми орталығының құрылғанына 10 жыл толуына арналады

(№19) КИРГИЗСКИЙ ПОЭТ [О А. Байтурсынове]1

жүктеу/скачать 2.69 Mb. бет 11/36 Дата 25.02.2016 өлшемі 2.69 Mb. #21355

Бұл бет үшін навигация:

• (№20) ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ ГУБЕРНАТОРУ СЕМИПАЛАТИНСКОЙ ОБЛАСТИ ГУБЕРНСКОГО СЕКРЕТАРЯ – КИБИТКОВЛАДЕЛЬЦА №6 АУЛА, НАРЫНСКОГО ВОЛОСТИ, ЗАЙСАНСКОГО УЕЗДА ОТУНЧИ АЛЬДЖАНОВА
• ОБЪЯСНЕНИЕ 1
• (№21) ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ СТЕПНОМУ ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРУ
• ПРОЩЕНИЕ
• (№22) ПОПЕЧИТЕЛЮ ЗАПАДНОГО-СИБИРСКОГО УЧЕБНОГО ОКРУГА
• (№ 2 3 ) «АЛАШ» ПАРТИЯСЫ БАҒДАРЛАМАСЫНЫҢ ЖОБАСЫ 1

(№19) КИРГИЗСКИЙ ПОЭТ [О А. Байтурсынове]1 МАКСУТ БЕКМЕТОВ Мне хочется сказать несколько слов о молодом, талантливом, киргизском народном поэте Ахмеде Байтурсынове, который в настоя­щее время томится более пяти месяцев в Семипалатинской тюрьме. Он происходит из киргизов Тургайской области и окончил курс в здешней Оренбургской киргизской учительской школе. Как человек Байтурсынов пользуется громадным уважением среди знавших его людей. Что же касается его поэтического дарования, то бесспорно, что Байтурсынов заслуживает звания первого киргизского поэта. У него кроме переводов произведений русских поэтов много само­бытных, дивных стихотворений, которые автор читал в рукописях пишущему эти строки. Как пример (конечно, в искаженном виде) приведу перевод содержания одного из его стихотворений под названием «Обраще­ние к киргизской интеллигенции»: «Светочи киргизского народа! Неужели вас для того обучали, чтобы сделаться лишь чиновниками? Знаете ли на какие средства вы учились? Разве не видите, что тот киргизский народ, сынами которых являетесь вы, угнетен, изнурен, обездолен и гибнет в беспощадных тисках нужды, нищеты. Нет для него света! Неужели этого вы не видите? Разве вы учились для того, чтобы получив скудное жалова­ние, существуя впроголодь, сделаться рабом своего желудка. Если вы довольствуетесь тем, что носите светлые пуговицы да погоны, то это не признак ли того, что у вас блестят только пого­ны да пуговицы, а в голове темно!!!» Первое появившееся в печати произведение его, под назва­нием «Кырк мысал» («Сорок примеров»), перевод сорока басен Крылова, было издано в 1909 г. на собственные средства поэта в 3000 экземплярах и напечатано в типографии Академии наук, что обошлось ему около 600 р., а между тем Байтурсынов в то время получал жалование немногим больше этой суммы. Чтобы понять силу, красоту и гибкость его киргизских стихотворений, нужно быть киргизом, и в вышеприведенном переводе, вследствие особенности киргизского и русского языков, с одной стороны, и плохого перевода – с другой, не получается и сотой части того впечатле­ния, которое производит стихотворение, когда поют его на киргиз­ском языке. Вообще, стихотворения Байтурсынова переписывают­ся, заучиваются, поются киргизами по всей широкой степи, иногда киргизы слушая «акынов» (песенников), распевающих стихи А.Байтурсынова, приходят в такой восторг, что нередко дарят песенникам даже лошадь. При этом нельзя умолчать о халатном отношении оренбургско­го книгоиздательства «Каримова, Хусаинова и К°», которому года два тому назад Байтурсынов послал свое произведение и долго не получал отзыва, раза два обращался письменно, но, не добившись никакого результата, принужден был издать свои сочинения на свои средства. Мне как сейчас помнятся его жалобы на свою бедность и индифферентность мусульманских книгоиздательств. Он с искренней грустью раз сказал: «К чему писать, когда не можешь напечатать». Как в столичных, так и в провинциальных газетах появились сообщения, что бывший заведующий Каркаралинского двухклассно­го русско-киргизского училища в Семипалатинской области талант­ливый киргизский поэт Ахмед Байтурсынов более пяти месяцев томится в Семипалатинской тюрьме. Судя по отношению Семипалатинского губернатора г. Тройницкого на имя попечителя западно-сибирского учебного округа, ему ставится в вину: 1) драка его учеников с каким-то сартом; 2) в заведываемом им училище нет русских учеников; 3) принимал участие в делах киргизов, когда они подавали петицию Государю, и 4) знакомство с членом I Государст­венной думы Букейхановым и выборщиком, бывшим и. об. судьи 1-го уч. г. Омска Акпаевым. Благодаря этим обвинениям Байтурсынов был уволен и после увольнения поехал к попечителю округа, который, выслушав его объяснение, обещал ему возвратить прежнюю должность, но когда это стало известно Семипалатинскому губернатору, 1 июля .с. г. Бай­турсынов был арестован и ему прибавили еще одно обвинение: в сепаратизме и агитации не платить податей. Я, как уроженец г. Каркаралинска Семипалатинской области, хорошо знающий этот город и лично знакомый с Байтурсыновым, считаю своим прямым долгом сказать несколько слов по этому поводу. Байтурсынову, как видно из 2-го пункта обвинения, ста­вится в вину, что в заведываемом им училище не было русских учеников. Это объясняется очень просто. Несмотря на то, что Каркаралинск маленький городок, там имеются одно трехклассное городское, двухклассное русско-киргиз­ское женское приходское училище, сельхозяйственная школа и пять мусульманских мектебов, так что недостатка в учебных заведениях нет, и все дети русских учатся в городском училище. Этим объясняется непребывание русских учеников в русско-кир­гизском училище. Что касается того, что Байтурсынов принимает участие в делах киргизов, когда они подавали петицию Государю, то надо сказать, что иначе не могло и быть: киргизы обратились к нему с просьбой написать петицию о своих нуждах как к единст­венному знающему русский и киргизский языки человеку. Странно также обвинение в знакомстве его с членом I Госу­дарственной думы Букейхановым и выборщиком Акпаевым; это знакомство вполне естественно, разве возможно быть незнакомым в городе с 4500 жителей четырем-пяти интеллигентам из киргизов? Такого же характера и прочие обвинения. Очень жаль, если не найдется людей, которые взяли бы на себя труд вытащить молодого киргизского поэта из того омута непонятных случайностей, могущих совершенно погубить нарож­дающийся талант. Думается, что возможно было бы выяснить непричастность Байтурсынова к тому, в чем кто-то старается его замешать, и дать возможность этому «киргизскому Кольцову» не погибнуть и через его талант киргизского поэта проявить самобытность родно­го народа. Оренбургский край. 1909. 6 декабря. *** *** *** (№20) ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ ГУБЕРНАТОРУ СЕМИПАЛАТИНСКОЙ ОБЛАСТИ ГУБЕРНСКОГО СЕКРЕТАРЯ – КИБИТКОВЛАДЕЛЬЦА №6 АУЛА, НАРЫНСКОГО ВОЛОСТИ, ЗАЙСАНСКОГО УЕЗДА ОТУНЧИ АЛЬДЖАНОВА ОБЪЯСНЕНИЕ1 Уполномоченные г. Кокпектов с той весны жаловались на меня Вашему Превосходительству, заявляя, что я будто бы, захватывал лошадей горожан, производил насилия над городскими пастухами, отбирал от городских жителей тал, вырубленный, им на киргизской земле и одним словом я их на столько притеснят, что им не стало житья от меня. В виду предъявленных на мне таких вымышленных обвинений я осмеливаюсь доложить Вашему Превосходительству: 1) Не я притеснял Кокпектинцев, а напротив они притесняли и притесняют киргиз Нарынской волости, что видно из следующего. Летняя стойбища киргиз Нарынской волости Зайсанского уезда расположены вокруг г. Кокпектов. Киргизы этой волости все лето проводят, на этих стойбищах надеясь поправить исхудавший во время зимы свой скот – единственное свое достояние. На к несчастью их еще до прихода их летняя стойбипла джайлау весь сочный корм вытравляется многочисленным скотом жителей г. Кокпектов, между которыми преимущественно татары име­ют по несколько тысяч голов торгового скота. Ежегодно кокпектинцы на киргизской земле бесконтрольно рубят деревья и кустарники. Киргизам это не нра­виться, ибо деревья и кустарники – главные хранители влаги и естественные защитника скота от буранов. Кирги­зы из желания приостановить самовольную пастьбу скота и уничтожение деревьев и кустарников вступают с некоторыми жителями г. Кокпектов в споры и ссоры. Все выше описанное происходила ежегодно и почему-то нынче кокпектинцы, преимущественно татары, умышленно во всем обвиняют меня. Кокпектинцы вообще такого мнения, что в отношении землепользования киргизы – бесправный народ: кто только захочет, тот может беспрепятственно и свободно пасти на киргизской земле. Как на доказательство подобного мнения могут ссылаться на тот факт, что в настоящее время на киргизских земельных угодьях без разрешения пасутся десятки тысяч торгового скота Кокпектинских жителей. 2) В 1904 году без увольнительного приговора я был принят на государственную службу. Поэтому я, как неуволенный обществом и как неразделенный сын я и моя семья значились в посемейном списке своего отца. В прошлом году умер мой отец и меня, как единственного его сына, общество киргиз №б аула Нарынской волости зачислило кибитковладельцом еще в то время, когда я находился на службе в г. Омске. Такой порядок я находил правильным потому, что некоторые киргизы, как мне известно, состоя на государственной службе, в своей волости явился кибитковладельцам. Как кибитковладелец я в год уплачиваю кибиточной подати и земского сбора не менее 19 рублей. 3) В прошлом году 3-го августа меня как кибитковладельца, выборные Нарынской волости выбрали в числе трех доверенным. Те же выборные на мою просьбу об отводе мне для хозяйственной цели ур. Чалгынбая постановили приговором с согласия прежнего его владельца считать меня совладельцем. При производстве межевых работ оказалось, что на этот участок горожане имели сады, хлопоча об отводе его под городской выгоне. На тем не менее, я до сего времени не ходатайствовал перед Семипалатинс­ким областным правлением об остановлении за мною этого урочища и на нем, Чалгынбае не возвел никаких хозяйственных построек и сооружений ждя разрешения вопроса об отводе земли под городской выгон. По всей вероятности жалобщики, считая меня главным виновником в неудовлетворении ходатайства города о нарезке дополнительного выгона из земель киргиз Нарынской волости, решились преследовать меня и путем вымышленных обвинений добиться применения против меня каких-нибудь административных мероприятий. В заключение считаю необходимым заявить Вашему Превосходительству, что я никогда ни самолично или через своих работников не задерживал лошадей горожан, не про­изводил насилия над городскими пастухами и не отобрал вырубленною киргизской земле тала. По этому осмеливаюсь ходатайствовать перед Вашим Превосходительством жалобу уполномоченных г. Кокпектов считать не основательной и не заслуживающей уважения, так как они все жаловались голословно, не приводя ни фактов и доказательство. При сем прилагаю копии двух приговоров от 3 августа. О. Альджанов г. Кокпекты. 1908 г. 4 августа ЦГА РК. Ф. 64.0п.1. Д.5926.ЛЛ. 8-10. *** *** *** (№21) ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ГОСПОДИНУ СТЕПНОМУ ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРУ Содержащегося в Семипалатинском тюремному замке из кибитковладельцев № 6 аула, Нарынской волости, Зайсанского уезда губернского секретаря Отунчи Альджанова, бывшего заведывающего Кокпектинским двухкласс­ным русско-киргизским училищем. ПРОЩЕНИЕ В следствие постановления Вашего Высокопревосходи­тельства я высылаюсь на пять лет в Лепсинский уезд Семиреченской области за политическую неблагонадежность. Не признавая за собою никаких улик к обвинению меня в политической неблагонадежности, я считаю необходимым объяснить следующее. 20-го апреля с.г. жандармский ротмистр-помощник на­чальника жандармского управления в г. Семипалатинске в моей квартире, занимаемой мною при училище, производил тщательный обыск, после чего им был составлен протокол о том, что "ничего противозаконного не найдено" следова­тельно, этот протокол поставил меня в положение вполне благонадежного в политическом отношении человека. Мой убеждения и бывшая моя служебная деятельность могут служить доказательством того, что я на должности народного учителя был желательным для правительства и полезным для киргиз скромным народным учителем. ...Прослужив 14 лет в Омском окружном суде присяжным переводчиком и имея своим служебном делам и в час­тной жизни близкое соприкосновение к своим сородичам – киргизам, я убедился, что наши киргизы в невежестве и отстали на пути культуре главным образом от того, что они не знают русского языка, на котором только можно дать молодому поколению более или менее законченное образо­вание. Тем более им, киргизам важно знание этого госу­дарственного языка, чтобы ясно понимать общие задачи государственной жизни, а через это имеет более тесную ду­ховную связь с русским народом. В сказанной своей мысли я более убедился, когда в 1905 году петиции и ходатайства киргиз разных уездов выдвинули вопрос: быть или не быть русско-киргизским школам. Как убежденный сторонник распространения русского просвещения в степи я решился оставить очень выгодную и спокойную службу в суде и поработать на учительском поприще, чтобы по мере возможности осуществить на деле свои мысли и убеждения. Бывшее в 1907 году в Омске частное совещание для вы­яснения киргизских нужд ускорило мое желание. По при­глашению в названном совещании я принимал некоторое участие отдела народного образования. Большинство кир­гизских представителей, не понимая цели открытия русско-киргизских школ, были склонны видеть в этом предвзятое намерение правительства, а некоторый из них утверждали, что школы только тогда принесут существенную пользу, когда в них учителями будут киргизы, которые могли бы служить во имя доброго намерения правительства. Настал для меня решительный момент. Не долго думая, я перевел­ся в гор. Кокпекты на должность заведывающего открытой тогда волостной русско-киргизской школы. Осенью того же 1907 года в С.-Петербурге под представительством быв­шего тогда Министра народного просвещения графа Фон-Кауфмана работала комиссия для пересмотра законополо­жений об инородческих школах. Я и директор училище Се­мипалатинской и Акмолинской областей Алекторов (ныне окружной инспектор 2 района Томского учебного округа) были командированы для принятия участия в названной комиссии. Заседания комиссии происходили при участии татарских представителей, которые выступали ярыми про­тивниками русско-туземных школ вообще, а в частности такими же противниками обязательного преподавания в этих школах государственного языка. Выступая со своей докладной запиской и защищая идейную сторону открытия русско-туземных школ и пользу знания русского языка в практической жизни, я приводил несомненные доводы о неосновательности взгля­дов татарских представителей. За эту докладную записку неоднократно на своих страницах резко осуждали меня та­тарские газеты: "Вакыт", "Жулдуз" другие, называя меня "ставленником" соответствующим видам и взгляду прави­тельства и т.п. Приехав обратно в гор. Кокпекты, я усердно принялся за обучение своих сородичей, памятуя, что молитва за бо­гом, служба за Царем не пропадут. И так последние два года я жил в гор. Кокпектах, доб­росовестно занимался с учениками и питал любовь к своей школе в надежде выступить из на трезво смотрящее жизнь молодое поколение, которое могло бы в свою очередь на пути самостоятельной жизни провести и осуществить мои взгляды убеждения относительно школы и знания русского языка. Мне было возложено заведовать и некоторыми аульны­ми школами Зайсанского и Усть-Каменогорского уездов. Посещая эти школы, разбросанная по разным киргизским волостям, я всегда и везде советовал киргизам открывать побольше школ, отдавать туда своих детей, вести оседлый образ жизни и не верить неосновательным слухам, которые могут ввести человека в заблуждение. Я никогда не зани­мался агитацией и осуждением существующих порядков и действий правительства. Это могут подтвердить киргизы и русское население г. Кокпектов, если будет произведен рас­следование. Вот моя исповедь. Теперь положительно, я не знаю, в чем заключается моя политическая неблагонадежность? Совесть моя чиста как хрусталь, а потом за собой не признаю, никаких улик к обвинению меня в принадлежно­сти к какой то ни было антиправительственной политичес­кой партии. Неужели, думается мне, я наказан пятилетней ссылкой за то, что я и мысленно и устно и письменно все­гда был убежденным сторонником распространения русско­го просвещения в степи путем устройства школ и препода­вания в них русского языка? За свое русофильство я понес три наказания: 1) Лишен места, 2) Сослан на пять лет и 3) Наложено на меня клеймо политического ссылка, который не позволит мне вновь посту­пать в государственную службу и даже заниматься частными уроками для добывания средств к жизни. А главном образом тяжко и тяжкое наказание моей семьи, состоящая из семи просящих хлеба ртов: я и жена с тремя детьми, старшему из которых 7, среднему 3 лет, а младшему 6 месяцев, мать-ста­руха 66 лет и в добавок сестра на моем иждивении. В заключение считаю необходимым заявить Вашему Высокопревосходительству, что в последнее время в Зайсанском уезде появились люди, которые ради корыстной цели занимались и занимаются ложными и анонимными доносами, даже иногда представляя подложные приговоров и удостоверения. Так как я своими убеждениями и направ­лением не соответствовал видам таких идей, то предпола­гаю, что может быть, я сделался жертвой интриг поисков подобных господ. В виду вышеизложенного осмеиваюсь ходатайствовать перед Вашим Высокопревосходительством о них следующем: 1) Во имя справедливости и чувства сострадания войти в мое положение и положение ни в чем повинной моей семьи и возвратить меня из ссылки. Если по каким либо обстоятельством не удовлетворим эта просьба, то: 2) Объявить мне в каких политических преступлениях уличен я. 3) Предложить, кому следует произвести подробное рас­следования для выяснения степени моей виновности, и если потребуется, то допустить всех управителей, народных судей Зайсанского уезда и Кокпектинских станичною ата­мана и городского старосту лицу себя надеждой, что при невозможности удовлетворения моих просьб по какой либо причине, то Вы войдете в мое положение, сократив срок ссылки в пределе возможности. Закрикну то: "доверие" и "и чувства". О. Альджанов 24 августа 1909 г. г. Семипалатинск ЦГА РК. Ф.64. Оп.1. Д. 5926. лл.80-83. *** *** *** (№22) ПОПЕЧИТЕЛЮ ЗАПАДНОГО-СИБИРСКОГО УЧЕБНОГО ОКРУГА Семипалатинский Губернатор, отъезжая в отпуск, пору­чил мне сообщить Вашему Превосходительству нижеследующие данные о деятельности заведующего Кокпектинским русско-киргизским училищем Губернского секретаря Альджанова, совершенно не соответствующей его прямым обязанностям: В мае 1908 года начальником области была получено жалоба доверенных от общества гор. Кокпектов Феодора Битюцкого и Гайнулы Абдулфаизова, в которой указывалось, что заведующий Кокпектинским русско-киргизским училищем губернский секретарь Отунчи Альджанов заставил власть над киргизами Нарынской волости и самостоятельно распоряжается принадлежащими последним землями, самовольно обложив жителей гор. Кокпектов денежными сборами за выпас скота летовках киргиз. Затем телеграммой 18 сентября того же городские уполномоченные, указывая на вредную для населения гор. Кокпектов деятельности Альджанова, просил оказать содействие к увольнению его от должности заведующего, т.к. в противном случае жители города вынуждены будут прекратить обучение своих детей в русско-киргизском училище. В виду этих данных Г. Губернатором было начато производство дознания о деятельности Альджанова, состоящего кибитковладельцем №6 аула Нарынской волости, до получения означенных выше жалоб имелись сведения, что он занимается подпольной адвокатурой. Из поступивших ныне от крестьянского начальника, полиций и директора народных училищ Семипалатинской и Акмолинской областей материалов об упомянутой деятельности Альджанова усматривается следующее: Губернский секретарь Альджанов, до поступления его на должность заведующего Кокпектинским русско-киргизским училищем, состоял переводчиком при Омском окружном суде, кибитковладельцем №б аула Нарынской волости за­числен в последний переучете с 1-го января 1908 года, в место умершего 3-4 года тому назад своего отца. Со времени поселения в гор. Кокпектах Альджанов (1907 году) у горожан сразу же нарушились существовавшие до этого много лет мирное отношение с киргизами Нарынской волости, летовочная стойбища которой окружают Кокпектинский городской выгон. Вследствие такого расположения скот жителей города Кокпектов, выходя за пределы город­ского выгона, естественно подает на летовки киргиз; обстоя­тельство это до приезда Альджанова не вызывало со сторо­ны киргиз никаких недоразумений, так как и киргизский скот при перекочевках заходит в свою очередь на городской выгон и пользуется городскими водопоями. Альджанов – же пользуясь тем, что приговорам съезда выборных Нарынской волости от 3-го августа 1907 года ему вместе с двумя другими киргизами между прочим представлено право выступать в судебных и администра­тивных учреждениях по всем делам, касающимся земель­ных интересов киргиз упомянутой волости, стал забирать мещанский скот, переходящий за границу выгона, и предъявлять к владельцам скота требования об уплате денег за выпас скота на летовках, окружающих городской выгон и принадлежащих киргизам не только Нарынской волости, но и других волостей. В деле этом он действовал едино­лично без всякого участи двух других уполномоченных. Деньги за выпас скота Альджанов взыскивал или лично или требовал передачи их киргизу Нарынской волости Быкичеву, между тем уполномочия от волостного съезда вы­борных названной волости на сбор означенных денег Альд­жанов не получал; деньги эти волостному управителю им не передавались (рапорт Нарынского волостного управите­ля от 6 июля 1908 года №386). В настоящее время в производстве мирового судья г. Кокпектов находится несколько дел о незаконном задержа­нии Альджановым скота и сборах за выпас последнего на летовках киргиз. Затем Альджанов, имея некоторая познания в законах, приобретенная им за время службы переводчиком при ок­ружном суде, занимается также и подпольной адвокатурой, последствием явились не основательная жалобы и просьбы, содержащие в себе, как оказалось, по дознанием, не то что нужно просителям, а то, что желательно было самому Альджанову провести в своих целях, имеющих в основ вну­шить киргизам недоверие к правительству и подорвать престиж правительственных властей, являющихся, по его мнению, угнетателями киргизского населения. Так, для характеристики его адвокатской деятельности приводятся три жалобы, писанная Альджановым, но подан­ная от имени других лиц. Одна из жалоб подано именующим себя уполномочен­ным от киргиз всего Зайсанского уезда Абдырахмана Сыпрындиным, тогда как он в действительности был избран, согласно циркулярному предложению Степного Генерал-губернатора от 30 октября 1906 года за №6166, представлен только от киргиз 2-го крестьянского участка для участия на частном совещании в гор. Омск при обсуждении различ­ных нужд киргизского населения в упомянутой жалоба указывалось насильное стеснение киргиз всего Зайсанского уезда в землепользовании скотопромышленниками; на нео­сновательность требования при выдаче киргазам паспортов удостоверений об их благонадежности; на необходимость закрытия волостных домов, как "бесполезных затей для киргаз", и, наконец, на захват волостными писарями киргазских земель. Не смотря на тщательно произведенное дважды дозна­ние крестьянским начальником Чернавиным ни одно из за­явлений, указанных в означенной выше жалобе, не под­твердились. Сыпрындин – же объяснил, что прошение со­ставил и заставил его подписать Альджанов. А сам он, Сыпрындин, не от кого из киргиз второго крестьянского участка Зайсанского уезда никаких жалоб на притеснения не слыхал, нужд же киргиз 1-го крестьянского участка он совсем не знал. "Я боялся", заявил Сыпрындин, "что Аль­джанов, как влиятельный и знающий человек и держащий интересы Зайсанского уезда, в случае моего отказа в под­писи, может сделать мне много неприятностей". В отзыве от 1 мая 1908 года Альджанов подтвердил, что действительно жалобу от имени Сыпрындин писал он. Остальные две жалобы были поданы имеющим себя дове­ренном от киргиз Кулуджунской волости Усть-Каменогорс­кого уезда Джувандык Булгумбаевым о нарушении земель­ных интересов киргиз означенной волости образованием в последней переселенческих участков. Между тем при дозна­нии аульная старшина из Кулуджунский волостной управи­тель заявили, что киргизы Кулуджунской волости вовсе не уполномочивали Булгумбаева на подачу жалобы и что после­дний действовал и жаловался лишь лично от себя. И, дей­ствительно хотя жалобе, поданной на постановление комис­сии, Булгумбаев и назвал себя "уполномоченным от киргиз Кулуджунской волости" (но никаких уполномочии им при этом представлено не было). Таким образом, названный кир­гиз, являясь самозванным ходатаем, был лишь слепым оруди­ем в руках лица, писавшего означенная выше жалобы, т.е. Алвджанова, старающегося, где только возможно, указывать, что нарезка переселенческих участков из киргизских земель неправильна и нарушает земельные интересы киргиз. Помимо писания просьб и жалоб Альджанов дает так же и словесные советы киргизам. По заявлению учителей Кокпектинского двух классного городского училища, - кирги­зы, идя в камеру мирового судьи, крестьянского начальника и других должностных лиц, а также и обратно всегда захо­дят к Альджанову за получением от него разных указаний. с этой стороны деятельности Альджанова характерен следующий случай, указывающий роде словесных советов и разъяснений". Которыми он, Альджанов, просвещает приходящих к нему за указаниями киргаз. В проезд Семипалатинского Губернатора Тройницкого в первых числах августа 1908 года, село Преображенское, в числе прочих просителей, к нему явился названный выше Джувандык Булгумбаев, самоуверенным и развязным то­ном он спросил Губернатора: не читал – ли он в газете "Речь" о том, что в государственной думе сделан запрос о незаконных отобрании у киргиз земель, и что именно он. Губернатор, намерен предпринять. Только что изложенное в отношении Булгумбаева при­водит к тому заключению, что самозванство последнего, выразившееся в подаче выше упомянутых жалобе, совер­шенно не свойственно простому киргизу, умеющему только подписаться по русский и кое-как читать книжные обороты в его прощениях, и, наконец, его самоуверенность и раз­вязность в обращении к начальнику области, его ссылка на газету "Речь" — все это является результатом воздействия на названного киргиза извне, т.н. со стороны Альджанова, писавшего означенная выше жалобы. Вся вышеупомянутая деятельность Альджанова привел в настоящее время к тому, что против него с одной стороны образовался сильный антагонизм среди жителей города Кокпектов, а с другой - обострились к нему отношения всей местной интеллигенции. В заключение необходимо сказать, что Альджанов, как удостоверено, крестьянским начальником, имея влияние на степень, постоянно внушает киргизам, что занимаемая им земли их неотъемлемая собственность, а не принадлежность государства, вследствие чего земли эти не могут быть от­чуждаемы для русских переселенцев. Эта агитация, в связи с производящейся ныне нарезкой переселенческих участников в Зайсанском и других уездах Семипалатинской области, является прямым противодей­ствием государственным целям и, кроме того может создать большие осложнения для чинов переселенческой организа­ции, работающих в упомянутом уезде, а также и для мест­ной администрации. Признавая на основании всего выше изложенного даль­нейшее оставление Альджанова в должности заведующего Кокпектинским русско-киргизским училищем не допустим, я, по поручению начальника области прошу распоряжения Ваше превосходительство или об окончательном увольне­нии Альджанова от занимаемой должности или о переводе его на службу в другую область или губернии. О последующем благоволите уведомить. Я.Д Губернатора /подпись/ Абаза Скрепил и верно: Чиновник особых поручений подпись ЦГА РК Ф.64.0П.1. Д.5926. лл.66-70. *** *** *** (№23) «АЛАШ» ПАРТИЯСЫ БАҒДАРЛАМАСЫНЫҢ ЖОБАСЫ1 жүктеу/скачать 2.69 Mb. Достарыңызбен бөлісу: