Богатырев Е. Г. Б73 Сергей Бубка.— М.: Физкультура и спорт
жүктеу/скачать 1.42 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Прыжок на пьедестал
- Причем
53    
Прыжок на пьедестал 
Хельсинки-83, первый чемпионат мира... Наша команда разместилась в местечке Отаниеми, том самом, где тридцать с небольшим лет назад останавливались первые со- 54 ветские олимпийцы. Из того состава команды в нашей делегации лишь один человек — неоднократный рекордсмен страны в метании копья профессор Владимир Васильевич Кузнецов, отвечающий за научное обеспечение тренировок сборной. Ну а в свободное время профессор исполняет обязанности гида, показывает достопримечательности Хельсинки, вспоминает о том, как много лет назад наши легкоатлеты прорубали здесь «окно» в мир. Сергей в город не ездит — не хочет растрачивать энергию. Ему и его другу Геннадию Авдеенко, прыгуну в высоту из Одессы, выступать в самом конце чемпионата. И хотя велик соблазн поехать с товарищами на стадион и поболеть за них, приходится ограничиться лишь просмотром телевизионных передач. Целую неделю они не знали, куда себя деть. По разу в день тренировались, а потом садились за книжки. Сергей — за учебники, ведь сразу после чемпионата ему предстояли вступительные экзамены в институт физкультуры, Геннадий — за детективы и исторические книги. По вечерам ходили к озеру, которое отыскали в окрестностях, и подолгу сидели у воды, любуясь красотой и наслаждаясь тишиной. Но через пару дней к ним присоединились еще двое ребят — шестовик Владимир Поляков и высотник Игорь Паклин. Просто сидеть у воды Полякову показалось делом скучным, и он предложил товарищам соорудить плот, на котором можно было бы отправиться в плавание. Однако в тот вечер осуществить эту идею не удалось, так как не оказалось подручных средств для сооружения плота. Зато на следующий день Поляков, человек хозяйственный и запасливый, присмотрел где-то бесхозный кусок пенопласта размером в сказочный ковер-самолет. Опробовать импровизированный плот было доверено инициаторам затеи Полякову и Паклину; они осторожно залезли на пенопласт и стали подгребать потихоньку руками. И плот поплыл!
— Эй, на плоту? Вам матрос нужен? — закричал Бубка. 55
    Ты что, хочешь лишить нашу команду стольких ме
далей? — Поляков показал на себя, Паклина и Авдеенко.— Хочешь утопить нас?
Так коротали время, накапливали энергию. 13 августа плот впервые остался на приколе. В этот день решалась судьба золотых медалей в прыжках в высоту у мужчин. Как хотелось Сергею сесть вместе с Геннадием в автобус и поехать на стадион! Уже два года — ив юниорской сборной, и теперь во взрослой — они живут вместе на сот ревнованиях и сборах и поддерживают друг друга. Но ехать Бубке на стадион накануне его выступления тренеры сборной не разрешили, рекомендовали даже не смотреть телевизор. Правда, к этому совету он не прислушался. Сергей пристально всматривался в лица прыгунов, мелькающие на экране, пытаясь понять, от кого из них сегодня можно ждать взлета. Артистичный американец Дуайт Стоунз, призер двух олимпиад, экс-рекордсмен мира, кажется, в ударе. После каждой удачной попытки он долго не может успокоиться, заговаривает с судьями, с соперниками, приветствует зрителей. Что это — предчувствие победы или же просто потребность разрядиться после очередного прыжка? Рекордсмен мира китаец Чжу Цзяньхуа — прямая противоположность Стоунзу. Он захватил на сектор спальный мешок и, удобно устроившись в нем, спокойно поглядывает за прыжками соперников. И такое у него выражение лица, словно все происходящее здесь никакого отношения к нему не имеет. Интересно, сумеет ли рекордсмен мира «взорваться» в решающий момент? Сумрачно наблюдает за соперниками рекордсмен СССР Валерий Середа. По воле обстоятельств он прибыл в Хельсинки позже всех. Конечно, волновался — успеет ли к старту? Не скажется ли эта нервотрепка на его результате? В отличие от соперников Авдеенко в меру спокоен, в меру возбужден. Изредка перебрасывается словом-другим с Середой и с Игорем Паклиным, наблюдает за тем, как 56 готовятся к прыжкам, как настраиваются конкуренты. Геннадию волноваться в общем-то нечего: со своим скромным личным рекордом — 2,25 он вряд ли может рассчитывать на победу. Сегодня главная его задача — присмотреться к соперникам, узнать, кто из них на что способен, ну и себя, конечно, показать при случае. Но за неудачу его никто корить не будет; ведь взяли его в Хельсинки с одной целью — обстрелять, проверить в жаркой атмосфере настоящего боя. И все же, глядя на то, как уверенно брал Геннадий высоту за высотой, Сергей стал думать и о том, что в этот вечер его друг вполне может сыграть одну из главных ролей в захватывающем спектакле, который разыгрывали на «сцене» олимпийского стадиона Хельсинки сильнейшие прыгуны мира. Когда же со второй попытки Авдеенко взял рекордную для себя высоту — 2,29, Сергея словно током ударила мысль: «А ведь Генка может, может стать чемпионом мира...» Сергей знал, что его товарищ никогда не боялся высоты — чем выше поднималась планка, тем собраннее, тем ответственнее он настраивался на прыжок. И именно в экстремальных ситуациях (когда от этого прыжка зависела победа) брал рекордные для себя высоты. Эту особенность своего характера Геннадий показал в июле олимпийского, 1980 года, когда в интересах команды он, перворазрядник по тройному прыжку, вынужден был на юношеском чемпионате страны в Челябинске прыгать еще и в высоту. К выступлению в этом виде он не готовился и, чтобы не сойти еще в «квалификации», уговорил судей поставить специально для него начальную высоту — 1,85. В общем, с грехом пополам Геннадий, прыгавший в шиповках для тройного — без пятки, первое испытание прошел. А потом в основных соревнованиях, установив несколько личных рекордов, добрался до высоты 2,06 и взял ее с третьей попытки, чего не удалось сделать ни одному из «чистых» высотников. А ведь кое-кто из них имел личные рекорды на Уровне 2,16—2,18! Так Авдеенко стал чемпионом страны сРеди юношей. Одно из самых первых и самых ярких его воспоминаний — полеты в море с пирса в раннем детстве. Ему еще не было трех лет, когда мама надела на него резиновый круг и столкнула с пирса в море. Едва Гена с помощью 57
Примерно так же отец учил его кататься на двухколесном велосипеде. Он разгонял сына и отпускал сзади велосипед. Почувствовав это, мальчик падал и кричал: «Больше не хочу!» Но отец делал вид, что не слышит, и вновь и вновь предлагал сыну сесть в седло. Он научился всему, чему полагается научиться мальчишке,— плавать, кататься на велосипеде, бороться. В 79-м за день до чемпионата Вооруженных Сил СССР затеял со сверстниками борьбу на поролоновых подушках сектора для прыжков в высоту. Товарищ сделал ему заднюю подсечку, и он рухнул на землю, неудачно подвернув правую руку. Открытый перелом. Три с половиной месяца проходил с гипсом, и все это время тренировался. И только спустя полгода вынули из руки металлические штыри. Может быть, тогда он почувствовал, что стал мужчиной. И вот теперь ему предстояло доказать это вновь... Настраиваться на следующую высоту — 2,32 мешали зрители, изо всех сил подбадривавшие бегунов на 1500 метров. Геннадий попросил у судьи разрешения отсрочить прыжок, но тот отрицательно мотнул головой, и Сергей увидел, как его товарищ решительно пошел к тому месту, откуда начинал разбег. Трибуны ревели, стонали. Нужно было только поймать заданный трибунами ритм, и тогда прыжок получится. Как мне потом рассказывал Сергей, в эти мгновения он понял, что именно в такой накаленной обстановке его друг возьмет 2,32. «Понимаете, Генка очень музыкальный парень,— говорил Сергей,— в детстве здорово играл на баяне, а сейчас завзятый гитарист — сам сочиняет песни. Шум трибун для него — та же музыка. Для победы ему надо было поймать ее, настроиться на ее волну. И он сумел это сделать». В тот вечер Сергей не дождался друга. Гена не хотел беспокоить товарища, не хотел мешать настраиваться на завтрашние прыжки и поэтому решил заночевать в соседнем холле. Но утром они встретились. А потом Авдеенко отправился на стадион и долгие часы, пока шла борьба в секторе для прыжков с шестом, не спускал глаз со своего товари- 58 ща. Уже в Москве Геннадий мне скажет, что он преклоняется перед прыгунами с шестом, которые ждут попытки по два часа и все это время находятся в состоянии боевой готовности. В Хельсинки к этим традиционным трудностям добавилась еще и непогода, дважды срывавшая квалификационные соревнования. Утро 12 августа, когда началась квалификация, выдалось хмурым, дождливым. Но поначалу дождь только накрапывал, и прыгуны начали борьбу. А было их ни мало ни много 27 человек. Чтобы как-то ускорить соревнования, судьи решили разбить участников на два потока. Лидеры советской команды Константин Волков и Владимир Поляков оказались в одном потоке, а новобранец сборной Сергей Бубка — в другом. Конечно, это осложняло положение новичка — некому было его ободрить, подсказать, какие внести коррективы в технику в эту «нелетную» погоду. Но самый опытный из нашей тройки Волков решил взять шефство над Сергеем. Уверенно взяв в своем секторе начальную высоту — 5,20, он направился к Бубке: — Скажи, Сережа, какие стойки поставить, я все сделаю сам. Потом выведу тебя под зонтиком. Кому не приятно, когда о тебе заботятся, да еще в минуты твоего дебюта на соревнованиях высшего ранга среди взрослых. И Сергей тоже легко берет 5,20, а следующую высоту — 5,30 решает пропустить. Тем временем дождь усиливается. Шесты скользят у спортсменов. В такую погоду и до беды недалеко. И она чуть не случается — испанский прыгун из Сережиного потока вылетает после приземления из ямы и сильно ударяется ногой. Прыгуны начинают роптать. Причем тон в разговоре с судьями задают такие асы, как француз Виньерон и американец Олсон, не взявшие начальную высоту и теперь готовые все свалить на погоду. Кстати, кроме них еще восемь спортсменов в тот день не сумели одолеть невесть какую высоту — 5,20. Судьи посовещались между собой и, поскольку дождь Усиливался, решили перенести соревнования на следующий день. При этом больше других пострадал Волков, единственный, кто в этих непростых погодных условиях 59     сумел взять 5,40,— назавтра ему предстояло все начинать с нуля. Конечно, это было несправедливо, и на следующий день наши ребята стараются убедить судей отменить несправедливое решение и не выходят на сектор.
Технический комитет Международной федерации легкой атлетики срочно удаляется на заседание. И после полутора часов дебатов приходит к такому решению: квалификацию отменить, вчерашние результаты аннулировать, к финалу допустить всех 27 участников соревнований. Это и приводит к тому, что ждать попытку приходится по два часа. Погода вновь не радует. Дождя, правда, нет, но резкий, холодный ветер, гуляющий по стадиону, легкой жизни прыгунам не сулит. Костя Волков, раньше выступавший в Хельсинки, на этом открытом всем ветрам секторе шутит: дескать, здесь, чтобы победить, надо обладать еще и талантом яхтсмена, сумев сделать союзником ветер. Но шутки шутками, а прыгать в такую погоду тяжело. В этом Сергей убеждается уже после первого пробного прыжка, когда пролетает под планкой, установленной на давно освоенной высоте, и в довершение ко всему при приземлении выбивает палец на руке. Правда, потом, совладав с болью, он сразу же возьмет 5,40. А для рекордсмена мира Владимира Полякова и экс-рекордсмена мира Тьери Виньерона эта высота окажется первой и последней, которую они одолеют. Видя, каких мук стоит спортсменам, едва не сгибающимся от ветра, ведущим с ним нелегкую борьбу, каждый прыжок, Сергей решит лишний раз не искушать судьбу — пропустит следующую высоту 5,45, возьмет 5,50, а 5,55 вновь пропустит. И вот уже близится развязка. 5,60 — высота, на которой разыгрываются медали. Наблюдавший за соревнованиями шестовиков с трибуны Авдеенко отметит про себя, что только двоим ветер нипочем — Косте Волкову и болгарину Атанасу Тареву. Они уверенно берут эту высоту, а у Буб-ки на ней две кряду осечки — не смог «пробить» ветер! Думал, что, может быть, он ко второй попытке стихнет, но задуло еще сильнее. Конечно, можно списать неудачу на стихию, но Сергей не из тех людей, кто ищет оправданий. «Я должен прыгнуть,— внушает он себе.— Просто обязан! 60 В собственных глазах окажусь мелким, ничтожным человеком, если не прыгну сейчас. Зря меня тогда на чемпионат мира взяли, напрасно не послушались тех, кто предостерегал: мол, зелен еще, сорвется. Лучше на дорожку упаду, но оттолкнусь от шеста изо всех сил и... Все равно прыгну!» Когда он вышел на сектор, ветер чуть стих. И Сергей вложил в этот прыжок все — мастерство, силу, злость. То, что высота взята, он понял в полете и впервые в жизни закричал от радости еще в воздухе. Радостные чувства переполняли и Авдеенко. Он вскочил, взметнул вверх руки... В эти мгновения он решил, что его друг уже с медалью. Хотя осталось четверо участников. Многоопытный поляк, победитель Олимпийских игр в Монреале, Тадеуш Слюсаревский 5,60 пропустил. Но наметанным глазом Авдеенко определил, что Слюсаревский прыгает сегодня тяжеловато и дальше он не пойдет. Так и вышло — на высоте 5,65 знаменитый поляк сошел. И снова Бубке везет. Ветер стихает, когда он выходит на сектор для прыжка на 5,70. Понимая, что, может быть, больше такой благоприятной ситуации не сложится, Сергей собирает остаток сил и вкладывает их в эту попытку. Стадион взрывается аплодисментами. Все предвкушают неожиданность. Еще ничего не ясно, но у Авдеенко в голове уже та же мысль, что и у его друга накануне: «А ведь Серега может стать чемпионом мира...» Тем временем Тарев трижды сбивает планку, а Волков переносит две попытки на следующую высоту — 5,75. Возьми он эту высоту — и Костя вновь лидер. Волков долго настраивается на прыжок, но начать разбег не может — ветер едва не сбивает его с ног. А секунды бегут, бегут. И вот уже судьи поднимают красный флаг — спортсмен просрочил отведенные на попытку две минуты. Но он не уходит из сектора и сразу же начинает готовиться к своей последней попытке. Волков ждет, может быть, ветер угомонится хотя бы на несколько мгновений. Однако желанного затишья нет. Приходится прыгать. И, увы, спортсмена ждет разочарование. Он закрывает лицо руками и, понуро опустив голову, выходит из ямы. 61
■
— Долго мы обличали нравы буржуазного профессионального спорта, не обращая внимания на то, как стал меняться нравственный климат нашего спорта высших достижений. И меняться, к сожалению, не в лучшую сторону. Вспомните конфликты между Каспаровым и Карповым, Ларионовым, Фетисовым и Тихоновым, изгнание из московского «Спартака» Бескова. — Спорт — это часть общества, и если оно чем-то серьезно больно, то и спорт в этом обществе, видимо, заражен той же болезнью. Мы говорим о безнравственности, о бездуховности, царивших в прежние времена. Но по мановению волшебной палочки нельзя изменить нравственную атмосферу в обществе. Должно пройти время. Должно вырасти новое поколение людей — свободных, бескорыстных. Тогда и изменится общественное сознание. А то ведь до сих пор мы продолжаем говорить одно, а делать другое, причем на достаточно высоком уровне. Вот ведь на самом высоком уровне было принято постановление «О совершенствовании управления футболом, другими игровыми видами спорта и дополнительных мерах по упорядочению содержания команд, спортсменов по основным видам спорта». Оно было опубликовано в печати, но в таком изложении, что даже мы, заинтересованные лица, мало что поняли. Интересно, какие государственные тайны заключены в этом документе?
Зимой 1984 года Сергею Бубке предстояло совершить турне по Соединенным Штатам Америки, и он знал, что на 63
— Наиболее опасен зимой Билли Олсон,— говорил Петров.— Во-первых, он, так сказать, зимний прыгун. Сколько уже раз он улучшал мировые достижения для залов. И потом наверняка захочет доказать, что в Хельсинки, на чемпионате мира, проиграл случайно. Так что готовься, Сережа, к поединку с ним. Что ж, Олсон так Олсон. Сергей без труда вспомнил этого эмоционального парня, остро реагировавшего на непогоду, обрушившуюся в Хельсинки на прыгунов с шестом. Олсону там пришлось даже труднее, чем другим,— дождь ежесекундно оставлял следы на линзах его очков и приходилось почти беспрерывно их протирать. Да, зимой в зале он чувствует себя увереннее. И не только потому, что в зале, как говорится, не каплет. Олсон убежден, что прыгать высоко ему помогают зрители, располагающиеся, как правило, недалеко от сектора, где соревнуются шестовики. — Они рядом с вами, и вы ощущаете энергию, которая исходит от трибун,— разоткровенничался он как-то журналистам.— То, что за соревнованиями следят так много зрителей, очень важно. Я люблю волнующую атмосферу состязаний под крышей. Там так много эмоций! Зимой 1982 и 1983 годов Олсон семь раз вписывал свое имя в таблицу высших мировых достижений, доведя свой личный рекорд до 5,80. Есть в его активе и весомая победа летом 1982 года на матче СССР — США, где он обыграл тогдашних лидеров Константина Волкова и Владимира Полякова. Одним словом, Олсон опасен. От него можно ожидать любых сюрпризов. Данных об Олсоне было у Петрова немного. Прыжками с шестом американец начал заниматься, по нашим меркам, слишком поздно — в 16 лет. На первых же соревнованиях преодолел планку на высоте 3,90, а через год поднял личный рекорд до 4,60. В отличие от Бубки, пользующегося легким шестом «Катапол», у Олсона на вооружении тяжелый шест «Пэйсер». У него хорошая гимнастическая подготовка, он по-кошачьи гибок и быстр. В спорте любит острые ощущения, любит скорость и потому кроме прыжков с шестом увлекается водными и горными лыжами. Тем не менее боится... высоты. Сергей дважды перечитал эту последнюю фразу, решив было, что в текст вкралась опечатка или он ошибся с переводом. Но нет, он не ошибся, в корреспонденции об Олсоне, которая лежала перед Сергеем, черным по белому было написано, что один из лучших американских шестовиков испытывает боязнь высоты Это неприятное чувство он впервые ощутил лет десяти от роду. С тех пор, говорят, Олсон не подходит к окнам в высотных домах, не выходит на балконы, избегает мостов. Но если смотреть сверху вниз он не любит, то снизу вверх смотрит без опаски и умеет настраиваться на предельные высоты, За плечами у Олсона университет. Он служащий одной из крупнейших американских корпораций «Саутланд». А другой известный американский шестовик Джо Дайэл, с которым Сергей подружится во время следующего турне по США,— бизнесмен. Перед одним из выступлений Сергей заметил, что его соперник ходил по сектору сам не свой.
— Что с тобой, Джо?.. Не заболел ли? — спросил Бубка у Дайэла. — Да нет, слава богу, на здоровье не жалуюсь,— через силу выдавливая улыбку, сказал Дайэл,— но ты верно подметил: не до прыжков мне сейчас. Дело недавно открыл с компаньоном (одному не осилить): строим дома на продажу — и все мысли только об этом. А как иначе? Нужно думать о завтрашнем дне. Когда уйду из сектора, кто мне даст работу и обеспечит нормальную жизнь? Никто, если теперь не позабочусь об этом сам. В отличие от многих своих конкурентов, Майкл Талли, как и Олсон, закончивший Южнокалифорнийский университет в Лос-Анджелесе,— из очень обеспеченной семьи. Не исключено, что отсюда и его бесшабашность. Как и Олсон, Талли впервые взял в руки шест в 16 лет и уже через два года прыгал на 5,10. Том Теллез, его тренер, не раз с восхищением отзывался о своем подопечном. Вот одно из его высказываний. — Главное достоинство Майкла — мужество. У меня складывается порой впечатление, что ныне ему вообще неведом страх перед любой высотой. 3-3415 65    Свой характер он оттачивает не только в секторе для прыжков с шестом, но и в небе. Наверное, он единственный из ведущих шестовиков мира, кто увлекается еще и планеризмом, и парашютизмом, и самолетным спортом, и, кроме этого, прыжками в воду.
Было время, когда его считали довольно нестабильным спортсменом. И в самом деле, на одних соревнованиях он мог показать рекордный результат, а на других провалиться. Тому причиной были пробелы в его легкоатлетическом образовании. Дело в том, что в юношеские годы не было у него настоящего тренера и он пользовался советами известных шестовиков, с которыми тренировался и выступал. Только в университете Талли попал в руки квалифицированного спортивного педагога Тома Теллеза. — Теллез научил меня работать вдумчиво, вникать в детали техники,— признавал потом Талли.— Теперь я уже не прыгал просто так. Знал технику перехода через планку, все упражнения выполнял на тренировке сознательно. В течение первого года их содружества Майкл улучшил личный рекорд на 30 сантиметров и стал мировым рекордсменом среди юниоров. И все же на первых порах в ответственных соревнованиях, когда уровень возбуждения нервной системы наивысший, у него происходили сбои в технике. Так случилось и в последних отборочных соревнованиях в олимпийскую команду перед Играми в Монреале. Талли, ни разу в течение сезона не занимавший в ответственных стартах ниже второго места, не сумел совладать с нервами и не взял начальную высоту. Чтобы в будущем не было подобного рода осечек, студент психологического факультета университета Талли резко увеличивает число выступлений. В следующем, 1977 году он участвует в 47 турнирах и на финише сезона выходит победителем в первом розыгрыше Кубка мира по легкой атлетике. Узнав о столь частых стартах Талли, Бубка удивился. Для него, взрывного, эмоционального, подобное число стартов в течение одного сезона просто немыслимо. В сезоне 1978 года Талли вновь продолжает выступать чаще других и дважды улучшает высшее мировое достижение для залов, доведя его до 5,62, а затем летом 66 успешно штурмует планку, установленную на высоте нового мирового рекорда — 5,71. Но по вине организаторов соревнований, не сумевших соблюсти все формальности, требующиеся для утверждения мирового рекорда, этот результат, увы, не был признан в качестве рекордного. И в дальнейшем Талли не везло. Казалось, что он участвует в своеобразной гонке за лидером, которого никак не может догнать. Год от года повышал он результаты, но планка мирового рекорда поднималась еще быстрее. Зато у Майкла год от года росла стабильность выступлений, и не только за счет его активной соревновательной подготовки. Талли довел технику прыжка до высокой степени совершенства. — Специалисты всегда удивляются моему умению спасать, казалось бы безнадежно испорченные прыжки,— говорил он журналистам.— Но никакого секрета в этом нет. Просто я много времени уделяю гимнастике и акробатике и постоянно совершенствую умение владеть своим телом. В 1986 году во время первых Игр доброй воли в Москве я увидел, как 30-летний Талли поправлял рукой задетую им планку на солидной высоте, вызвав восторг на трибунах. Да, Майкл — безусловно, большой мастер! А Сергей сможет в этом убедиться значительно раньше, во время турне по США. И хотя Талли будет там не главным действующим лицом, но и не окажется статистом. Прыгун из другой эпохи, как скажет о нем Петров, проявит и мастерство, и самолюбие под стать мастерам сегодняшнего дня. Спортивное долголетие американца, та страсть, с которой он сражается и с высотой, и с неумолимым временем, наконец, неунывающий характер, веселый нрав — все это Сергею по душе. И даже когда Талли заявил в Москве, после поражения на Играх доброй воли о том, что Бубке следовало бы оставить спорт, тогда бы ему, Талли, да и другим прыгунам было бы легче, Сергей лишь улыбнулся, оценив чувство юмора соперника. Серебряный призер Олимпиады в Лос-Анджелесе, Талли выступал в Москве после травмы и, хотя сражался отчаянно, в число призеров не попал, уступив место на пьедестале своему товарищу по команде Эрлу Бэллу, 3» 67    выглядевшему внешне даже старше его, Талли. И Сергей подумал, что вряд ли встретится с американскими ветеранами в олимпийском Сеуле. Но там он не увидел лишь Талли, а Олсон и особенно Белл составили Сергею конкуренцию. Они не посчитались с прогнозами специалистов, утверждавших, что медали в прыжках с шестом разыгрывают между собой русские. Как и подобает настоящим спортсменам, старые знакомые Сергея сражались до конца. Более того, до последней попытки Бубки Белл опережал нашего прыгуна...
Впрочем, все это еще впереди. А пока Сергей прислушивается к советам тренера, на кого из соперников обратить особое внимание во время заокеанского турне, полагая, что именно кто-то из американцев, хозяев предстоящей Олимпиады в Лос-Анджелесе, бросит ему там перчатку. Ему и невдомек, что предстоящие Олимпийские игры пройдут без него, да и вообще без наших атлетов. 8 мая 1984 года, сидя у телевизора, он узнает, что Национальный олимпийский комитет СССР принял вынужденное решение о невозможности участия советских спортсменов в этом празднике мирового спорта из-за того, что вопреки олимпийским традициям Госдепартамент США не дал нашим спортсменам гарантий безопасности. Решение было вынужденным и потому, что сначала его приняли где-то там в политических верхах, не оставив, по существу, НОКу выбора. Впрочем, об этом он задумается позже. А пока жгли душу обида и горечь. Олимпиада! Сколько он мечтал о ней, сколько надежд связывал со своим выступлением! И вот тебе на... Сорвалось! А впереди ведь Игры в стране военной диктатуры — в Южной Корее... Неужели не поедем и туда? Не одного Сергея мучали эти мысли. Те, кто постарше и кто хотел завершить в Лос-Анджелесе свою карьеру, естественно завоевав олимпийскую медаль, вовсе опустили руки. Ну а Сергей, когда немного пришел в себя, снова пошел на штурм рекордов. Что ж, пожалуй, в его положении это был единственный достойный выход. 68 Доказать!
— Бесспорно, журналисты не должны ни от кого зависеть, в противном случае они бывают вынуждены защищать своих, как теперь принято говорить, спонсоров или попросту покровителей, а не правду. Первые дни 1984 года, который благодаря активности Сергея Бубки стал в прыжках с шестом «годом неспокойного солнца», ведущие прыгуны сборной СССР провели в столице Советской Литвы Вильнюсе. Наши ведущие легкоатлеты по традиции проводят здесь первый тренировочный сбор в новом году. А в тот раз вместе с ними готовились к сезону в Вильнюсе и болгарские мастера прыжков. И остались очень довольны приемом и тем, что плодотворно потренировались совместно с легкоатлетами сборной СССР. жүктеу/скачать 1.42 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
