Бурстин Э. Чили при Альенде: взгляд очевидца От редакции

От выборов до вступления в должность

Как и на предыдущих важных выборах в Чили империалисты вмешались и в президентские выборы 1970 года. Согласно докладу «Тайная операция в Чили, 1963-1973», «ЦРУ затратило от 800 тысяч до 1 миллиона долларов... Широкая пропагандистская кампания, предпринятая США, походила на кампанию 1964 года: победа Альенде приравнивалась к насилию и репрессиям». США сосредоточивали свои усилия на «“операциях подрыва” коалиции Народного единства...». Они пытались расколоть радикальную партию; использовали «“черную пропаганду”... чтобы посеять рознь между коммунистами и социалистами и между национальной профсоюзной конфедерацией и Коммунистической партией Чили»[74].

Свой вклад внесли и американские корпорации.

«В период до сентябрьских выборов служащие ИТТ часто встречались с сотрудниками ЦРУ как в Чили, так и в Соединенных Штатах, и ЦРУ давало советы ИТТ, по каким каналам последней безопаснее направить средства для проведения кампании как Алессандри, так и национальной партии. В ЦРУ постоянно поступала информация о размерах финансирования и его механизме. ИТТ передала для проведения этой кампании по меньшей мере 350 тысяч долларов. Примерно такую же сумму представили другие американские компании...»[75]

Виктор Маркетти и Джон Маркс в своей книге «ЦРУ и культ разведки» указывают на «Анаконда коппер» как на еще одну корпорацию, затратившую большую сумму, чтобы не допустить избрания Альенде[76].

Голоса на выборах распределились следующим образом:[77]

Кандидаты	Число голосов	% голосов
Сальвадор Альенде, Народное единство	1 070 334	36,6
Хорхе Алессандри, национальная партия	1 031 159	35,3
Радомиро Томич, христианско-демократическая партия	821 801	28,1

Торжественное введение в должность вновь избранного президента должно было состояться 3 ноября 1970 года. За 60 дней — в период между выборами и введением в должность — была сыграна увертюра, которая представила главные темы предстоящего революционного процесса. Центральным был вопрос, позволят ли Альенде вообще занять свой пост без вооруженной борьбы.

На следующий день после выборов газета «Меркурио» — ведущий стратег в борьбе против Народного единства — поместила статью под заголовком: «Неубедительная победа Альенде». В редакционной статье она заявила, что результат выборов неокончателен: он «далек от абсолютного большинства и должен быть ратифицирован конгрессом в течение 50 дней». Чилийская конституция действительно предусматривает, что если ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства, то в течение 50 дней конгресс выбирает президента из двух кандидатов, набравших наибольшее число голосов. В той же редакционной статье утверждалось, что на руководителей «демократических кругов Чили» возложена ответственность «поддерживать дисциплину в этих кругах и крепить их единство с тем, чтобы не допустить проведения в стране такой политики, которая глубоко изменила бы вскоре чилийский образ жизни».

На следующий день руководитель штаб-квартиры по избранию Алессандри зачитал коммюнике, призывая

«демократические силы и их представителей... объединяться и защищать, в рамках порядка и уважения закона, право, которое конституция дает им, чтобы определить президента страны... Граждане понимают, что избирательный процесс не завершился»[78].

10 сентября газета «Меркурио» поместила новые редакционные статьи с целью мобилизации «демократических сил» против создания марксистского правительства. «Многие избиратели задаются вопросом о своих шансах на свободу и работу при социалистическом режиме, подобном тому, который приближается». Социализм означал бы «нехватку, распределение по карточкам, утрату свободы принятия решения в отношении воспитания своих детей, замену профессиональных судей классовыми судьями». В тот же день появилось заявление Алессандри, которое показывало, какую цель преследовало утверждение, что избирательный процесс не завершился. Он сказал: «В случае если конгресс изберет меня, я подам в отставку, что будет означать проведение новых выборов».

Одним из средств мобилизации «демократических сил», агитации и устрашения перспективой прихода к власти Альенде был также экономический саботаж. На следующий же /60/ день после выборов началась кампания телефонных звонков. Звонившие настаивали на изъятии вкладов из банков как защитной мере от предстоящей неплатежеспособности банков. На другой день выстроились длинные очереди вкладчиков в ожидании открытия банков, и уже к полудню банки закрыли свои двери, заявив, что у них нет больше наличных. Правая печать помещала статьи с крупными заголовками о налетах вкладчиков на банки, а также снимки очередей.

Начался отток долларов из Чили. По правилам Центрального банка чилийцы могли приобретать доллары только для определенных целей, в том числе для выезда за границу. Спекулянты черного рынка начали подбивать население обращаться за долларами для этой цели. Получивший доллары человек мог продать их с огромной прибылью спекулянтам, которые в свою очередь продавали их тем, кто хотел перевести средства за границу. Сумма долларов, продаваемых Центральным банком для «поездки за границу», резко подскочила.

Многие предприятия приостановили закупки и стали требовать от своих заказчиков немедленной оплаты наличными. Некоторые компании начали увольнять рабочих, другие — сокращать продолжительность рабочего дня.

Каждые несколько дней газета «Меркурио» помещала сообщения и редакционные статьи о «суровом экономическом моменте», «сокращении коммерческой деятельности» и «падении курса акций». 11 сентября в ее редакционной статье указывалось:

«Возможность многочисленных экспроприаций в промышленном и сельскохозяйственном производстве, а также в области распределения, на транспорте и в коммерции угрожает не только владельцам затрагиваемых предприятий, но также и тем, кто работает на них, поскольку никто не может предвидеть ориентацию, которую осуществляющее экспроприацию государство даст этим производственным единицам. Это затронет также интересы поставщиков, которые в значительной степени зависят от заказов, размещаемых нынешним управленческим персоналом этих предприятий... Таким образом, сотни тысяч трудящихся решились подготовиться к любому исходу, прибегнув к простому средству: не делать никаких расходов или инвестиций, которых можно избежать. Как ни плачевно, невозможно найти никакого решения проблемы падения объема торговли до тех пор, пока существует неопределенность».

23 сентября под заголовком «Явный спад промышленного производства и коммерческой активности» газета «Меркурио» поместила сообщение Общества содействия развитию обрабатывающей промышленности, в котором указывалось, что во /61/ второй неделе сентября по сравнению с тем же временем в августе объем промышленного производства сократился на 9%, а торговли на 61%. 25 сентября в ее редакционной статье сообщалось о «панике, уничтожившей процветание, которое очевидно, твердо наступало...».

Вместо того чтобы попытаться развеять страхи населения в отношении банков и ограничить отток долларов, министр финансов в правительстве Фрея Андрес Сальдивар опубликовал 8 сентября заявление, в котором указывал, что «с нынешней ситуацией трудно справиться»[79]. 23 сентября он выступил по радио и телевидению. Министры финансов, как правило, пытающиеся ослабить кризис, избегают приводить самые плохие данные и цифры. Сальдивар же упивался ими: «В период между 7 и 17 сентября из системы сбережений и займов было изъято почти 340 миллионов эскудо». Он не счел нужным упомянуть, что к моменту его выступления темпы изъятий вкладов резко снизились.

«Некоторые отрасли промышленности отложили выполнение своих планов расширения производства и даже приостановили осуществление уже начатых... Продажа предметов длительного домашнего пользования, таких, как телевизоры, радиоприемники и мебель, упала на 50-80%... Положение с автомобилями еще более критическое... Эта отрасль имеет особое значение вследствие ее цепной связи с поставщиками запчастей, которые совместно со сборочными заводами нанимают 15 тысяч человек... Серьезный удар нанесен по жилищному строительству... Госбанк вынужден осуществлять эмиссию в таком огромном размере, который угрожает самим основам экономики»[80].

Под предлогом дать «объективную» картину Сальдивар пытался посеять панику. Такие действия враги Народного единства осуществляли в открытую. За кулисами происходило гораздо большее.

7 сентября служащий ИТТ в Чили сообщил в свое центральное правление:

«Фракция Алессандри не сдалась... Во время очень конфиденциальной и частной беседы днем в воскресенье с д-ром Артуро Матте, шурином Алессандри и его ближайшим советником, меня проинформировали об их стратегии. Они ожидают, что избирательный трибунал покажет неким образом, что официальный пересчет голосов оказался в пользу Алессандри, а не Альенде и что президент Фрей поддержит это решение. Ожидается, что вооруженные силы, большая часть командного состава которых выступает за Алессандри, поддержат Фрея. О механике того, как это будет достигнуто, лишь намекнули, и я сделал вывод, что это потребует некоторой суммы денег и нажима влиятельных кругов, возможно, из /62/ Вашингтона. Г-н Матте сказал, что при поддержке Фрея и вооруженных сил большинство христианско-демократического блока убедят голосовать за Алессандри. После избрания конгрессом Алессандри... он подаст в отставку с поста президента. Это приведет к новым выборам, на которых Фрей будет вправе выставить свою кандидатуру на еще один президентский срок. Фигура Фрея такова, что, по мнению большинства чилийцев, он нанесет поражение любому противостоящему ему кандидату».

В меморандуме указывалось, что

«лагерь сторонников Алессандри полностью осознает возможные последствия такого маневра — кровавая баня... Признавая это, д-р Матте сказал, что это необходимо для предотвращения захвата страны коммунизмом»[81].

9 сентября правление директоров компании ИТТ собралось на ежемесячное заседание в Нью-Йорке. Президент ИТТ Гарольд Дженин и директор Джон Маккоун, возглавлявший ранее ЦРУ, обсудили политическое положение в Чили.

«Он сказал мне...– впоследствии показывал Маккоун, — что готов вложить даже миллион долларов в поддержку любого плана, принятого правительством с целью создания коалиции против Альенде, с тем чтобы... эта коалиция выступила единым фронтом (в конгрессе при решении вопроса о президенте) и лишила Альенде его поста... Он сказал, что эта идея была передана в канцелярию г-на Киссинджера, и спросил меня, поддержу ли я ее. Я ответил утвердительно. Я приехал в Вашингтон несколько дней спустя, встретился с г-ном (Ричардом) Хелмсом (директором ЦРУ) и сказал ему о наличии этих фондов. Я встретился также с г-ном Киссинджером и спросил, есть ли у него план, г-н Киссинджер горячо поблагодарил меня и сказал, что он свяжется со мной. Больше ничего мне не сказал...»[82]

Хотя Киссинджер не связался с Маккоуном, он также был ошеломлен перспективой прихода к власти правительства Альенде. Он сказал на брифинге корреспондентов, не попавшем в официальные документы (16 сентября):

«Я еще не встречал такого человека, который твердо верит, что если победит Альенде, то в Чили будут возможны еще одни свободные выборы... Сейчас довольно легко предсказывать, что в случае победы Альенде, очень возможно, он установит на годы некоторого рода коммунистическое правительство. В этом случае будет... не остров, удаленный от побережья, который не имеет традиционной связи с Латинской Америкой и не оказывает влияния на нее, а в крупной латиноамериканской стране будет коммунистическое правительство, соседствующее на протяженной границе, например, с Аргентиной, которая уже глубоко /63/ расколота, с Перу, которая уже идет в направлениях, которые затрудняют сотрудничество с ней, и с Боливией, которая уже пошла в более левом, антиамериканском направлении даже без влияния любого из этих событий. Поэтому я считаю, что нам не следует впадать в заблуждение относительно того, что взятие власти Альенде в Чили не принесет больших проблем нам, демократическим и проамериканским силам в Латинской Америке и фактически всему Западному полушарию. Крайне проблематично, что произойдет с Советом обороны Западного полушария или Организацией американских государств и т. д.»[83]

Президент Никсон, состояние которого газета «Нью-Йорк таймс» охарактеризовала как «крайне взволнованное», а другой источник — как «возбужденное», созвал 15 сентября совещание в Белом доме, на котором, кроме него, присутствовали Киссинджер, Хелмс и министр юстиции Джон Митчелл. Заметки, сделанные Хелмсом во время совещания, «отражают», согласно сообщению сенатской комиссии по делам разведки, «как общее его настроение, так и инструкции президента»:

«Возможно, есть один шанс из 10, но надо спасти Чили!

Стоит потратиться;

не беспокоиться о возможном риске;

никакого вмешательства посольства;

10 миллионов долларов имеется, даже больше в случае необходимости;

постоянная работа — лучшие люди, которые у нас есть;

план игры;

заставить экономику завопить;

48 часов для плана действий»[84].

Комиссия подытоживает инструкции:

«Президент Никсон проинформировал директора ЦРУ Ричарда Хелмса, что режим Альенде в Чили неприемлем для Соединенных Штатов, и поручил ЦРУ непосредственно заняться организацией военного государственного переворота в Чили, чтобы предотвратить вступление Альенде в должность президента»[85].

Вслед за совещанием в Белом доме были посланы новые инструкции в посольство США в Чили.

«Поздним вечером во вторник (15 сентября), — сообщается в меморандуме ИТТ из Чили, — посол Эдвард Корри наконец получил указание из государственного департамента, дающее ему зеленый свет действовать от имени президента Никсона. Ему предоставлялись максимальные полномочия в отношении любых действий, за исключением таких, которые были предприняты в Доминиканской Республике, чтобы не допустить прихода Альенде к власти»[86].

/64/

Хотя как ЦРУ, так и послу США в Чили дали инструкцию готовить переворот, они должны были осуществлять эту цель, говоря на американском правительственном жаргоне, по разным «колеям». Посольство и несколько других американских ведомств, включая ЦРУ, должны были работать по «колее 1», а ЦРУ отдельно — по «колее 2». Но в том и другом случае цель преследовалась одна — поднять чилийскую военщину против Альенде. Однако по «колее 1» должны были готовить переворот в сотрудничестве с Фреем или, по меньшей мере, при молчаливом его согласии. По «колее 2» ЦРУ должно было готовить переворот без Фрея; кроме того, оно должно было работать сверхсекретно, докладывая о ходе подготовки только Белому дому, не ставя в известность ни посла США, ни госдепартамент, ни даже высокопоставленный ведомственный «Комитет 40-ка», санкционирующий тайные операции[87].

«говорил в частном порядке своим ближайшим коллегам, Алессандри и посетителю из государственного департамента в конце прошлой недели, что нельзя допустить, чтобы страна пошла по коммунистическому пути, и что Альенде надо помешать занять его пост. Однако внешне он до сих пор держится в стороне от борьбы, чувствуя в то же время неуклонно возрастающий нажим со стороны США и своего собственного лагеря. Не способный на проявление мужества в трудную минуту, он стоит перед дилеммой: не хочет быть обвиненным как в передаче Чили коммунистическому правлению, так и в содействии возможной гражданской войне»[88].

Проявляли колебания также многие деятели в вооруженных силах, которые могли бы присоединиться к перевороту, если бы он выглядел конституционным и если бы в его осуществлении участвовал Фрей. В меморандуме ИТТ приводятся следующие слова Фрея:

«Вооруженные силы согласны с тем, что приход Альенде к власти несет крайнюю опасность для демократии. Они согласны, что ему следует воспрепятствовать. Однако руководство вооруженных сил и Фрей предпочитают конституционный выход (то есть избрание конгрессом Алессандри), что не предотвращает насилия — самопроизвольного или спровоцированного»[89].

Наконец, ЦРУ узнало, что американский план подкупить христианских демократов, чтобы они голосовали в конгрессе против Альенде при выборе президента, не сработает. Слишком много христианских демократов, особенно принадлежавших к левому крылу партии и крылу Томича, твердо намеревались /65/ голосовать за Альенде. Томич сам послал открытку Альенде после выборов со словами: «Поздравляю по случаю вашей победы...»

Работа по «колее 1» продолжалась. Однако вслед за инструкциями, данными Никсоном Хелмсу, штаб-квартира ЦРУ в Вашингтоне послала 21 сентября телеграмму резиденту ЦРУ в Сантьяго, в которой сообщалось, что «от парламентского жонглерства отказались». В связи с этим Соединенные Штаты стали возлагать главную надежду на «военное решение» без Фрея, в случае необходимости — без конституционного прикрытия[90].

Центральное место в стратегии США, как по «колее 1», так и по «колее 2», отводилось тому, чтобы «заставить экономику завопить». 28 сентября Уильям Броу, руководитель тайных операций ЦРУ в Западном полушарии, сказал старшему вице-президенту ИТТ Эдварду Джеррити, что «он ищет дополнительную помощь с целью вызвать развал экономики» Чили, и выдвинул следующие «предложения», которые помогли бы этого добиться:

1) Банки не должны возобновлять выдачу кредитов, или они должны задерживать их возобновление.

2) Компании должны задерживать перевод денег, осуществление поставок, отправку запчастей и т. д.

3) Поставить в затруднительное положение банки и кредитные компании. Если будет оказан нажим, то им придется закрыть свои двери, создав тем самым еще более сильный нажим.

4) Мы должны прекратить оказание любой технической помощи и не давать обещаний какой-либо технической помощи в будущем. Компании, которые в состоянии сделать это, должны закрыть свои двери.

Броу представил список компаний, с которыми ИТТ должна добиться сотрудничества в проведении этих мер[91]. Из документов ИТТ ясно также, какая роль отводилась экономическому саботажу в стратегии блокирования Альенде.

«Представлялось почти совершенно определенным, что избрание на пост президента марксиста Сальвадора Альенде будет подтверждено конгрессом... Есть только крошечный луч надежды на расстройство этого, если среди христианских демократов произойдет резкий и маловероятный сдвиг в настроении в отношении того, за кого голосовать... Более реалистично надеяться... что быстрое ухудшение экономического положения (наплыв в банк требований об изъятии вкладов, банкротство заводов и т. д.) поднимет волну насилия, которая приведет к военному перевороту»[92].

/66/

«не спонтанны. Здесь есть иностранные советники, люди с большим опытом, наемники, подготовленные для создания подобной атмосферы. По официальным сведениям... с июля по сентябрь в страну въехало 5300 граждан США... Среди этих 5300 человек должно быть значительное число агентов ЦРУ...»[93]

Пабло Родригес, лидер вновь созданной партии «Патриа и либертад» («Родина и свобода»), фашистской организации со всеми атрибутами, включая символ в виде свастики, заявил на публичном митинге: «Если хотите гражданскую войну, то мы здесь готовы к ней». ЦРУ помогло созданию этой организации, предоставив ей в 1970 году 38,5 тысячи долларов[94].

Служащие ЦРУ были пессимистически настроены в отношении выполнения приказов Никсона не допустить прихода Альенде к власти. Впоследствии Хелмс давал следующие показания:

«Мое сердце ушло в пятки во время этой встречи, потому что... возможность осуществить нечто подобное казалась мне в то время крайне отдаленной. В практическом плане армия Чили придерживалась конституционных традиций... И если тогда, когда вы располагаете ограниченным временем, вас вдруг просят выполнить что-либо... это действительно кажется немыслимым...»

Заместитель директора ЦРУ Томас Карамессинес дал такие показания: «Среди чилийских офицеров было много разговоров о возможности некоторого рода переворота... но это были не те разговоры, которые поддерживаются... серьезным организационным планированием». Сенатская комиссия по делам разведки подытожила: «Хотя в чилийских военных кругах ходили разговоры о перевороте, мало что свидетельствовало о том, что он действительно произойдет без поощрения и поддержки со стороны США»[95].

ЦРУ сделало все, что смогло. Оно создало специальную рабочую группу под руководством Карамессинеса для содействия перевороту. Оно подбивало к действиям тех чилийских офицеров, которые вели разговоры о перевороте, заверяя их, по словам сенатской комиссии по делам разведки, что «правительство США поддержит переворот как до его свершения, так и после».

В подготовке переворота был замешан ряд чилийских офицеров. Карамессинес показал, что

«добрая дюжина или больше чилийских старших офицеров была посвящена в происходящее... /67/ все они беседовали друг с другом, обмениваясь мнениями и пытаясь придумать, как лучше организовать приемлемый для них переворот»[96].

Среди чилийских заговорщиков были отставной генерал Роберто Вио, который возглавил бунт полка «Такна» в 1969 году, и генерал Камило Валенсуэла, командующий гарнизоном Сантьяго. Подробности того, как разворачивалась подготовка к заговору, изложены в двух книгах: «Беседы с Вио» — длинном интервью с ним — и «Дело об убийстве Шнейдера»[97], которая содержит материалы о военном трибунале над Вио и его соучастниками-заговорщиками.

Вио сообщает, что после выборов 4 сентября он беседовал с Валенсуэлой, выясняя, что можно сделать, чтобы не допустить вступления Альенде на свой пост. Потом, прощупав надлежащим образом почву, Вио и Валенсуэла встретились с адмиралом Уго Тирадо, вторым лицом в командовании военно-морских сил, генералом Хоакином Гарсиа, вторым лицом в командовании военно-воздушных сил, и генералом Висенте Уэртой, командовавшим национальной полицией (карабинерами).

Вио говорит, что он и Валенсуэла решили, что не следует действовать таким путем, который вызвал бы раскол в вооруженных силах, особенно в армии. Поэтому

«в наших головах сложилась идея, что, насколько это возможно, сами главнокомандующие родами войск и директор облаченных в форму полицейских, объединившись и по общей договоренности и, более того, даже с согласия самого правительства, должны совместно осуществить государственный переворот»[98].

Осуществление этого плана требовало решения ряда проблем, поскольку, не говоря уже о карабинерах, среди заговорщиков не значились главнокомандующие родами войск. В армии Валенсуэла стоял только на пятом месте по чину.

Особую проблему представлял главнокомандующий армией генерал Рене Шнейдер. Он был лидером сторонников конституционных действий в армии и служил основным препятствием на пути к перевороту. В тот год он заявил:

«Армия является гарантом нормальных выборов, и пост президента республики займет тот, кто избран народом, получив абсолютное большинство, или конгрессом в целом в случае, если ни один кандидат не получит более 50% голосов»[99].

Это и другие заявления о том, что уважение конституции армией неизменно, стали известны как «доктрина Шнейдера».

Готовя заговор, Вио поддерживал также связь с высокопоставленными членами правительства Фрея. Он узнал, что министр обороны Серхио Осса, министр экономики Карлос Фигероа /68/ и министр финансов Андрес Сальдивар, представлявшие те круги христианских демократов, которые не хотели «передачи правительства коммунистам», оказывали нажим на Фрея, побуждая его к действиям. Его заранее предупредили о выступлении Сальдивара по вопросам экономики 23 сентября и о том, к чему, по прогнозам Сальдивара, это приведет. После этого выступления

«четыре министра уйдут в отставку, что вызовет, в свою очередь, уход в отставку всего кабинета министров. В этой обстановке г-н Фрей назвал бы кабинет, сформированный из личных друзей и офицеров, находящихся на действительной службе, и среди них — генерала Шнейдера; таким образом (то есть отстраняя Шнейдера от активного командования) проблема командования армией была бы решена, и появилась бы возможность для свободы действий. Таким путем была бы сохранена видимость конституционности...»

Однако министры не подали в отставку, и Фрей ничего не сделал после выступления Сальдивара.

В начале октября, рассказывает Вио, он получил сообщение, что Фрей согласен, чтобы Вио совершил переворот, но это должно быть «сделано наверняка, с полной гарантией успеха, в противном случае он (Фрей) будет вынужден начать против него судебное преследование»[100]. Вио довел это сообщение до сведения соучастников по заговору, однако оставалась проблема — как сделать, чтобы эти действия совершились под эгидой главнокомандующих тремя родами войск. Постепенно эта проблема начала разрешаться: в то время как Вио и другие готовили заговор, Тирадо получил повышение и был назначен главнокомандующим военно-морскими силами. Кроме того, заговорщикам сообщили, что главнокомандующий военно-воздушными силами Карлос Уррати присоединится к ним после того, как начнется переворот.

Оставалась только проблема с командующим сухопутными войсками, которую заговорщики задумали разрешить путем похищения. Сначала они замышляли похитить четырех высших офицеров, в результате чего командующим стал бы Валенсуэла; затем они решили похитить только двух и наконец только Шнейдера. По словам Вио, идея похищения Шнейдера «была одобрена единодушно» (то есть всеми пятью офицерами — Тирадо, Валенсуэлой, Гарсиа, Уэртой и Вио)[101]. Организовать похищение взялся Вио.

Как Альенде отнесся к заговору, направленному к тому, чтобы не допустить его к власти? Он выступал по всей стране, часто на огромных митингах, разъясняя программу Народного единства, предостерегал, предупреждал о готовящемся заговоре с целью не допустить его к власти, говорил о том, что /69/ он сделает, если заговорщики прибегнут к силе, и к тому же предпринимал маневры в политическом плане, чтобы ослабить поддержку заговора.

На массовом митинге по случаю победы коалиции Народного единства, состоявшемся в Сантьяго 5 сентября, Альенде заявил:

«...мы не питаем чувства мести, но это не значит, что мы пойдем на уступки или станем торговаться по поводу программы Народного единства, которая явилась знаменем первого в истории Чили подлинно демократического, народного, национального и революционного правительства... Мы боролись за победу, чтобы окончательно покончить с империалистической эксплуатацией, с монополиями, чтобы осуществить глубокую аграрную реформу, чтобы взять под контроль экспорт и импорт, национализировать банковскую систему...»[102]

Изменения, необходимые стране, сказал далее Альенде, могут быть осуществлены только в том случае, если чилийский народ действительно возьмет власть в свои руки и будет эффективно пользоваться ею... с помощью новой конституции, которая обеспечит широкое участие народа в управлении государством.

Альенде говорил об экономическом саботаже. Этот кризис — маневр, предпринятый империалистами, монополистами и крупными землевладельцами, искавшими возможность отнять у народа победу на выборах. Он был вызван искусственно: ничто в экономике не предвещало его. Преднамеренно сеялась паника. Национализация банков не означала конфискации вкладов. Иногда Альенде становился жестким. Он сказал рабочим одной фабрики: «Скажите владельцам, что мы хотим, чтобы работали все фабрики, и предупредите их от моего имени, что, если они намеренно парализуют их работу, вы возьмете дело в свои руки и наладите производство»[103].

Несколько раз Альенде предупреждал заговорщиков, что если они попытаются осуществить свои планы, народ окажет им сопротивление. На массовом митинге в Сантьяго 13 сентября он сказал:

«Народ знает, как защитить свою победу... Если (заговорщики) в своем безумии спровоцируют ситуацию, которой мы не хотим, то они должны знать, что вся страна замрет, что ни одно предприятие, ни одна фабрика, ни один цех, ни одна школа, ни одна больница и ни одна ферма не будет работать: это будет нашей первой демонстрацией силы... Пусть они знают... что у нас есть чувство ответственности, что мы также знаем, какую силу представляет дисциплинированный и организованный народ»[104].

Иногда Альенде формулировал это короче и выразительнее: «Если буржуазия захочет применить силу, то мы ответим силой». /70/

Альенде стремился не допустить, чтобы заговорщики получили моральное и конституционное оправдание, которое, как многие чувствовали, им хотелось бы иметь. Даже предупреждая о готовящемся заговоре, он настаивал, чтобы его сподвижники оставались спокойными и дисциплинированными во избежание беспорядков и насилия. На митинге в ознаменование победы он сказал: «Вы разойдетесь по своим домам спокойно, не дав ни малейшего повода для провокаций».

Используя любую возможность, Альенде объяснял, что бояться правительства Народного единства могут только империалисты, монополисты и крупные землевладельцы. Не все будет национализировано. Кроме сектора общественной собственности, состоящего из национализированных предприятий, будет сектор смешанной собственности, в котором предприятия принадлежат государственному и частному капиталу, и частный сектор. Альенде пытался успокоить многочисленный слой мелких предпринимателей.

«Частные предприятия — производственные и торговые — могут продолжать действовать так же, как и сейчас, с той лишь разницей, что государство будет оказывать им помощь, особенно кредитами и обязательством покупать их продукцию»[105].

Программа Народного единства, заявил Альенде, будет осуществляться в рамках закона. В соответствии с новой конституцией будут гарантированы демократические права. «Что касается голосования, то наша программа конкретна: право на участие в выборах будет гарантировано всем, включая наших противников. Голосование будет всеобщим и тайным».

Альенде призывал вооруженные силы сохранять верность конституционным и патриотическим традициям.

«Между народом Чили и вооруженными силами нет разногласий. Я считаю, что чилийские вооруженные силы доказали за годы своего существования, что они уважают конституцию, закон и волю народа и останутся верны им и в будущем»[106].

Вооруженные силы, сказал Альенде, должны быть заинтересованы в развитии экономики, поскольку слаборазвитая страна не может по-настоящему защитить себя.

Альенде встречался с различными группами офицеров, чтобы обсудить волнующие их проблемы и разъяснить планы Народного единства. Многих офицеров беспокоила их личная судьба при правительстве Народного единства. Альенде заверил их: в будущем они будут играть большую роль, чем в прошлом; их знания и организаторские способности будут использованы для решения задач экономического развития. Альенде обсуждал с офицерами вопросы об окладах для военных и о порядке продвижения по службе. Согласно меморандуму /71/ ИТТ, он «обещал офицерам, что не изменит организационную структуру вооруженных сил»[107].

Наконец, Альенде занимал примирительную позицию по отношению к христианским демократам, протягивая руку более прогрессивным элементам и конгрессменам из ХДП, которые решили не поддерживать «формулу Алессандри», и тем, кто колебался. Он тепло отзывался о христианско-демократической молодежи, которая в ночь после выборов вместе с молодыми сторонниками Народного единства праздновала победу над правыми силами. Он отмечал, что его друг Радомиро Томич поступил честно, признав победу Народного единства. Он призвал к диалогу между христианскими демократами и партиями, входившими в Народное единство.

В то время как некоторые руководители христианских демократов, такие, как Сальдивар, настаивали на том, чтобы воспрепятствовать приходу Альенде к власти, или такие, как Фрей, прощупывали возможность этого, другие лидеры ХДП либо считали, что Альенде по праву стал президентом, либо полагали, что приемлемого пути заблокировать его нет. Многие христианские демократы начали изучать альтернативу воспрепятствованию прихода Альенде к власти, а именно: позволить ему стать у власти, но только при условии его согласия принять список «конституционных гарантий».

Еще 9 сентября газета «Меркурио» писала:

«Ходят слухи, что Народное единство готово дать заверения в сохранении некоторых конституционных гарантий, таких, как система периодических выборов, демократическое назначение представителей власти, свобода печати...»

Газета скептически отнеслась к ценности таких гарантий. Однако многие конгрессмены от ХДП, по-видимому, собирались голосовать за Альенде, если он согласится дать их.

Между христианскими демократами и Народным единством начались переговоры; в результате было достигнуто соглашение о проекте конституционной реформы, содержащее эти гарантии. Текст, обнародованный 9 октября, раскрыл основную цель тех христианских демократов, которые настаивали на этих гарантиях: они пытались подготовить наиболее благоприятные условия для предстоящей — они знали — борьбы за власть.

Христианские демократы хотели воспрепятствовать вооружению народа, созданию народной милиции; они добивались, чтобы монополия на вооруженную защиту власти оставалась у традиционных вооруженных сил; они стремились не допустить усиления контроля президента над вооруженными силами путем введения в них лиц со стороны. Соответствующая статья /72/ гарантий гласила:

«Государственную военную силу составляют только и исключительно вооруженные силы и корпус карабинеров, институты в своей основе профессиональные иерархические, дисциплинированные, подчиняющиеся приказам без рассуждений. Укомплектование этих институтов может производиться только на основании закона. Введение новых лиц в вооруженные силы и корпус карабинеров может производиться через их собственные специализированные училища, за исключением персонала, выполняющего исключительно гражданские функции»[108].

Христианские демократы хотели избежать создания народной власти, основывающейся на прямой инициативе низов, а не на законе. Одна из гарантий предусматривала, что «ни в коем случае (народные организации) не могут присваивать себе право говорить от имени народа или пытаться брать на себя полномочия, которые принадлежат государственной власти»[109].

Поскольку определенные народные организации могли оказаться под контролем христианских демократов или, по крайней мере, объединенной оппозиции Народному единству, постольку для демохристиан было желательно зарезервировать такую возможность; позднее они могли быть использованы в мобилизации массовой оппозиции правительству Народного единства. Эта гарантия гласила:

«Комитетам жильцов, центрам матерей, профсоюзам и другим общественным организациям, через которые народ участвует в решении своих проблем... предоставляется независимость и свобода для осуществления функций, предписанных им по закону»[110].

С достижением соглашения о гарантиях погибла последняя слабая надежда на переворот под конституционным прикрытием. Теперь шансы на блокирование Альенде зависели от прямого военного переворота.

Вио и его соучастники по заговору продолжали готовиться к похищению Шнейдера. Валенсуэла предложил план. 19 октября несколько генералов давали обед для Шнейдера на улице Президента Эррасури. Он, Валенсуэла, задержит под каким-либо предлогом других генералов и сделает так, что Шнейдер уедет один, создав таким образом условия для его похищения. ЦРУ помогло снабдить похитителей оружием, доставив первую партию — гранаты со слезоточивым газом — 18 октября. Попытка похищения была предпринята 19 октября, однако она провалилась: Шнейдер неожиданно поехал в своей личной, а не служебной машине, и похитители потеряли его из виду. 20 октября провалилась вторая попытка когда Шнейдера отвозили домой из его канцелярии. 22 октября в 2 часа /73/ ночи военный атташе США, служивший посредником ЦРУ, передал три автомата с боеприпасами чилийскому офицеру, связанному с заговорщиками. Несколькими часами позже была сделана последняя попытка: несколько машин неожиданно окружили «мерседес», в котором Шнейдера везли в его канцелярию, и заставили его остановиться. Два бандита разбили стекло задней дверцы машины Шнейдера. Шнейдер выхватил пистолет, похитители открыли огонь и тяжело ранили его. На третий день Шнейдер умер.

Попытка похищения привела к противоположным результатам. Убийство Шнейдера потрясло широкие круги населения и многих офицеров вооруженных сил. Это событие укрепило в широких слоях населения настроения в пользу Альенде.

Заговор с целью переворота не был осуществлен. Вио считал, что, несмотря на убийство Шнейдера (которое, по его словам, было непреднамеренным), Валенсуэла и его соучастники по заговору, адмирал Тирадо и генералы Гарсиа и Уэрта, должны были продолжать действовать. Ведь после этой стрельбы, говорит Вио, было введено военное положение, и генерал Валенсуэла, как командующий гарнизоном Сантьяго, сосредоточил «максимальную власть, причем все силы были под его командованием и план (переворота) был готов к осуществлению»[111]. По словам Вио, он не знает, почему Валенсуэла и другие бездействовали, но думает, из-за страха. Газета «Нью-Йорк таймс» указывает: «ЦРУ установило, что переворот Валенсуэлы не мог закончиться успехом, так как не имел достаточной политической поддержки...»[112]

24 октября конгресс подтвердил избрание Альенде; он получил 153 голоса против 35 голосов, поданных за Алессандри. Христианско-демократическая партия официально проинструктировала своих конгрессменов голосовать за Альенде.

Когда стало ясно, что не допустить Альенде к власти не удастся, газета «Меркурио» изменила свою линию. В день голосования она пожаловалась в редакционной статье, что «неизменная традиция всегда обеспечивала уважение конгрессом результатов голосования и провозглашение президентом гражданина, получившего большинство». Альенде стал сейчас «лучшей гарантией того, что процесс социального преобразования будет реализован с полным уважением достоинства и личной безопасности граждан, а также прав человека».

Особенно высокую ноту «Меркурио» взяла в день вступления Альенде в должность:

«К счастью, дух патриотического сотрудничества, который вдохновляет граждан в эти месяцы, важные для страны, позволит режиму президента Альенде /74/ взять в свои руки административную и политическую ответственность без помех».

Ставя дымовую завесу, чтобы прикрыть отступление, газета «Меркурио» начала готовить силы к будущим наступлениям. Отмечая, что предстоящая борьба между конгрессом и президентом может оказаться неподвластной управлению обычными средствами и что, может быть, придется провести плебисцит, «Меркурио» призывала оппозиционные политические партии готовиться к использованию «этой прямой демократии в свое время». Она подчеркивала важность использования печати, радио и телевидения с максимальной эффективностью, поскольку они будут «ориентирами общественного мнения во всенародном референдуме»[113].

3 ноября Альенде был торжественно введен в должность.

Одна из первых задач нового режима состояла в том, чтобы назначить на посты командующих тремя родами войск и корпуса карабинеров людей, которым можно было доверять. Все трое командующих вели себя так, будто ни один из них никогда и не помышлял о неконституционных действиях: три командующих посетили вновь избранного президента Альенде за несколько дней до введения его в должность с целью выразить свое уважение. Облаченные в парадные мундиры, они возглавили делегации офицеров на церемонии введения в должность. И все же, хотя это еще не было широко известно, двое командующих — Тирадо (военно-морские силы) и Уэрта (корпус карабинеров) — участвовали в заговоре с целью переворота, а третий — Уррати (военно-воздушные силы) — был замешан в нем, хотя и не столь глубоко.

Одним из первых официальных актов правительства Народного единства, осуществленных новым заместителем министра внутренних дел, приведенным к присяге незадолго до введения президента в должность, была замена Уэрты на посту генерального директора карабинеров офицером Хосе Марией Сепульведой, имевшим значительно более низкое звание. В день вступления в должность Альенде обнародовал имена командующих родами войск. Командующим сухопутными силами он оставил генерала Карлоса Пратса, который занимал этот пост после смерти Шнейдера. Он заменил Тирадо следующим по званию адмиралом Раулем Монтеро, a Уррати — генералом Сесаром Руисом, третьим по чину в военно-воздушных силах. Поставив более низших по званию офицеров во главе военно-воздушных сил и карабинеров, Альенде обеспечил уход в отставку второго по званию офицера Хоакина /75/ Гарсиа, который готовил заговор вместе с Вио, а также ряда высших офицеров из корпуса карабинеров.

Благодаря этим изменениям вооруженные силы возглавили лица, которых можно было считать наиболее приверженными конституции. Это значило очень многое, но далеко не все. Желание осуществить переворот глубоко проникло в вооруженные силы. Готовили переворот высшие офицеры. Вспомните заявление Карамессинеса из ЦРУ, что «дюжина или больше старших офицеров» обменивались взглядами относительно того, как совершить переворот. Эти офицеры, должно быть, рассчитывали, что их поддержат другие. Сколько было таких других, неизвестных внешнему миру? А сколько было таких офицеров, которые, не поддержав переворот тогда, когда не было надлежащего морального и конституционного прикрытия, были тем не менее склонны поддержать «надлежащим образом» подготовленный переворот в удачно выбранное время?