Чукаш И. Ч-88 Как я стал киноактером: Веселые повести/Пер, с венг. Д. Мудровой, А. Старостина, С. Фадеева; Рис. Г. Алимова

Второе испытание

Наконец они остановились, с трудом переводя дыхание, на углу тихого, безлюдного переулка. Мирр-Мурр присел отдохнуть у стены дома, возле водосточной трубы, а Ориза-Тризняк пере­шел на другую сторону переулка и стал рассматривать крыши домов.

— Да, да, — бормотал он. — Эта подойдет!

— Что ты там смотришь? — крикнул ему Мирр-Мурр. Ориза-Тризняк вернулся к нему.

— Я смотрел на дымовые трубы, — сказал он. — Давай не­много передохнем, а тем временем я расскажу тебе о втором испытании.

Заглянув в жестяную воронку водосточной трубы, он сел рядом с Мирр-Мурром.

— Я проверил, не подслушивают ли нас. Необходима осто­рожность! У бродячих котов немало врагов. Ты сам имел воз­можность убедиться в этом.

Мирр-Мурр вздохнул с многозначительным видом.

— Второе испытание, — начал Ориза-Тризняк свой рас­сказ, — далеко не так просто, как первое. По сравнению со вто­рым первое было, можно сказать, элементарным! Для того чтобы успешно пройти первое испытание, нужно было обладать лишь музыкальным чутьем, обыкновенным слухом — иначе го­воря, уметь отличить флейту от валторны, чтобы начать мяу­кать, когда заиграют флейты. Детские игрушки!

Мирр-Мурр согласился — в самом деле, детские игрушки.

— Второе испытание, — повысил голос Ориза-Тризняк, — гораздо сложнее! Гораздо! Чтобы успешно пройти его, нужно обладать ловкостью и выносливостью. Иными словами, нужно обладать кошачьей ловкостью. Второе испытание — это подго­товка к сидению на Большой Гулкой Трубе. Естественно, на тот случай, если когда-нибудь туда попадешь. Там, да будет тебе известно, может сидеть только самый главный бродячий кот. Ты об этом не мечтай. Я сам могу разве что мысленно предста­вить себя на этом месте. Так вот, второе испытание заклю­чается в следующем: каждый из нас выберет себе дымовую трубу на крыше и просидит на ней до вечера. Даже если будет дуть ветер, даже если пойдет снег!

Мирр-Мурр посмотрел на небо: небо было прозрачно-голу­бым, нигде ни одного облачка. «Маловероятно, что пойдет снег, — подумал он, — ведь сейчас лето!» Но промолчал. «Тем лучше!» — добавил он мысленно.

Коты забрались на крышу и сели каждый на свою трубу. Мирр-Мурр с любопытством оглядывался по сторонам и рас­сматривал крыши с множеством дымовых труб; посмотрев вниз, он увидел людей, ходивших взад-вперед по улицам, — отсюда они казались совсем маленькими. Он улыбнулся Ориза-Тризняку, сидевшему на соседней трубе, даже помахал ему лапой, но тот сурово посмотрел на него и не ответил на улыбку. «У него, наверное, голова кружится!» — подумал Мирр-Мурр и продолжал сидеть молча, оглядываясь по сторонам.

Тем временем в одной из квартир этого дома делали проб­ную топку камина. Хозяйка принесла бумаги и щепок и отдала их трубочисту, который присел на корточки перед камином.

— Труба еще в прошлом году барахлила, — сказала она. — Тяги не хватает.

В ответ трубочист лишь пробурчал что-то невнятное. «Сна­чала попробуем, — думал он. — Большинство неисправностей происходит оттого, что камин неправильно затапливают!

А между тем в этом деле есть свои хитрости! Сначала сложим из щепок небольшую пирамидку, оставим побольше щелей, чтобы огню было легче разгораться. Труба прогреется и вытянет весь дым. Все очень просто».

Он показал недовольно ворчащей хозяйке аккуратную ма­ленькую пирамидку, сложенную в топке:

— Видите? Тут хватит одной спички. Подкладываем сюда кусок бумаги и зажигаем.

Но пламя, едва разгоревшись, сразу же стало гаснуть. Покраснев, трубочист стал дуть в топку. В лицо ему пова­лили густые клубы дыма.

— Вот видите! — сказала хозяйка.

Трубочист, ничего не отвечая, упрямо, пять-шесть раз под­ряд, начинал все сначала. «Ни черта не понимаю, — думал он угрюмо, — только что прочистил трубу!» И опять дул в топку.

Мирр-Мурр почти совсем уже задремал, когда гулкий звук — это Ориза-Тризняк чихнул на соседней трубе — заста­вил его встрепенуться.

— Будь здоров! — крикнул Мирр-Мурр. Ориза-Тризняк ядовито смотрел на него, ничего не отвечая,

и крутил носом. Когда он немного отодвинулся, из трубы, на которой он сидел, вырвались густые клубы дыма. Мирр-Мурр не на шутку испугался.

— Спускайся! — крикнул он. — Посидели и хватит. Ориза-Тризняк отрицательно помотал головой, а в это время

справа и слева от него взвились кверху струйки дыма — ка­залось, его голову с двух сторон окружили белые флажки. Наконец он произнес хриплым голосом:

— Следи за солнцем! Когда оно скроется за башней, можно будет спускаться! — и гулко чихнул.

Одним глазом Мирр-Мурр следил за солнцем — не прибли­жается ли оно к башне, а другим за Ориза-Тризняком: шерсть того все темнела и темнела от дыма, пока, наконец, не стала черной как сажа.

«Не везет ему, — подумал Мирр-Мурр. — Надо же было высмотреть именно ту трубу, из которой пошел дым! А если моя труба тоже начнет дымить?» — и Мирр-Мурр забеспокоился, заерзал, принюхиваясь, но, к счастью, ничего не произошло.

Наконец-то! Наконец-то! Солнце дошло до башни, посидело немного на ее верхушке, как огромная краснозобая птица, и скрылось.

— Солнце зашло! — воскликнул Мирр-Мурр, быстро слез со своей трубы и подошел к Ориза-Тризняку; тот находился в полуобморочном состоянии. — Солнце зашло! Можно идти!

Ориза-Тризняк тяжело сполз с трубы — он чуть покачивал­ся, вся мордочка его была в саже.

— Пойдем! — поторопил его Мирр-Мурр. — Внизу по­моешься.

Коты спрыгнули с крыши.

Огонь в камине наконец разгорелся. Трубочист стер пот со лба и сказал усталым, но торжествующим голосом:

— Все в порядке! Просто труба долго прогревалась!


Бесплатный завтрак в кафе
Будущие бродячие коты провели ночь в соломенной шляпе. Эту шляпу кто-то забыл на скамейке, ветер сдул ее на землю, а они ее нашли.

Первым проснулся Мирр-Мурр; сладко зевнув, он на мгно­вение застыл, мигая от яркого утреннего света.

Ему приснился чудесный сон. Из белой тарелки он пил, причмокивая, молоко, а оно все не кончалось, хотя оы пил его довольно долго.

Мирр-Мурр все еще ощущал во рту вкус молока, но, к сожа­лению, лишь вкус, так как самого молока нигде не было.

Он разбудил Ориза-Тризняка и рассказал ему свой сон:

— Там и на тебя вполне хватило бы. Ориза-Тризняк гневно посмотрел на приятеля:

— Что-то я не вижу никакого молока! Наверняка ты все вылакал один, пока я спал!

— Но ведь это был сон, — оправдывался Мирр-Мурр.

— Сон, сон, — ворчал Ориза-Тризняк. — Знаю я такие сны!

С оскорбленным видом он выскочил из соломенной шляпы, прошелся немного и бросил Мирр-Мурру:

— Я иду завтракать!

— Подожди! Я с тобой, — сказал Мирр-Мурр и вылез из соломенной шляпы.

— Ты ведь уже завтракал! Бывают же ненасытные!

— А куда мы пойдем? — спросил Мирр-Мурр, догоняя Ориза-Тризняка.

— В кафе. Мы выпьем кофе с молоком и съедим порцию сливок. Нет: двойную порцию сливок! — ответил Ориза-Триз­няк, причмокивая языком: гнев его уже улетучился.

— У нас нет денег, — сказал Мирр-Мурр кисло.

— Положись на меня! Наблюдай за мной и в точности повто­ряй все мои действия!

Мирр-Мурр с готовностью кивнул: он был уже голоден. Они шли быстро и скоро были у цели.

Огромные стеклянные окна кафе опускались к самой земле. За окнами стояли столики, за столиками сидели люди, которые читали газеты или завтракали. Официанты в белых костюмах сновали по залу с огромными подносами. На подносах стояли чашечки кофе и тарелки с хрустящими, золотистыми пироЖ-ками.

Ориза-Тризняк пробежался перед окнами, заглянул внутрь и пробормотал себе под нос:

— Этот не подходит. Слишком мрачный.

Он внимательно посмотрел на молодого человека, который писал что-то, склонившись над бумагами. Время от времени молодой человек переставал писать, поднимал к потолку пе­чальный взгляд, закуривал новую сигарету, хотя на столике перед ним дымилась еще одна, недокуренная, и, глубоко вздох­нув, снова склонялся над бумагами.

— Этот тоже не подходит, — решил Ориза-Тризняк, — он и завтракать-то не привык!

Кот продолжал изучать посетителей кафе.

— Этот сам на себя денег жалеет! — пробормотал он пре­зрительно. — Ага, вот он!

Ориза-Тризняк остановился и стал пристально изучать по­жилого розовощекого мужчину, который сидел за одним из столиков. Кивком он подозвал к себе Мирр-Мурра.

— Вот он! — прошептал Ориза-Тризняк. — Он закажет нам на завтрак двойную порцию сливок.

Старик сидел за столиком один; на нем были очки в тонкой оправе, он читал газету медленно, не спеша и время от вре­мени поглядывал в просторное стеклянное окно, скользя взгля­дом по улице, деревьям, небу.

Мирр-Мурр почувствовал волнение.

— Он? Правда? А почему?

— Положись на меня! — сказал Ориза-Тризняк. — И следи внимательно! Повторяй все в точности за мной! А теперь по­шли.

Ориза-Тризняк добывал завтрак с помощью весьма простой, но действенной тактики. Важнейшим в этой тактике было привлечь внимание, а затем вызвать симпатию.

Именно с этой целью коты остановились перед пожилым мужчиной и посмотрели на него благоговейным и немного наивным взглядом.

Так они стояли до тех пор, пока мужчина не поднял взгля­да от газеты и не посмотрел на них с улыбкой.

Тогда Ориза-Тризняк перешел ко второй части своей так­тики: с жалобным мурлыканьем он стал тереться о ноги ста­рика.

Так они кружились некоторое время, до тех пор пока мужчи­на не опустил нерешительно руку и не почесал Ориза-Тризняка за ухом.

Дальше события сменяли друг друга с необычайной быстротой.

Ориза-Тризняк и Мирр-Мурр вышли из-под стула, сели перед пожилым мужчиной, и Ориза-Тризняк жалобно мя­укнул.

Мяуканье это на любом языке — вне всякого сомнения — означало: «Я хочу есть!»

Мирр-Мурр тоже мяукнул со всей искренностью, на всякий случай даже два раза.

Пожилой мужчина посмотрел, улыбаясь, на котов, заказал официанту блюдце молока и двойную порцию сливок и поставил все это перед ними.

Ориза-Тризняку показалось, что молодой человек, склонив­шийся над бумагами за своим столиком, с завистью поглядел на них. Но он не удостоил молодого человека ни малейшим вниманием.

Оба кота тотчас же принялись за еду и в несколько мгнове­ний слопали весь свой завтрак.

— Нет, вы видели! — сказал пожилой мужчина официан­ту. — Они почувствовали, что у меня доброе сердце. Иначе как вы объясните, что они сразу направились ко мне! Знали, я-то их не прогоню.

Официант в ответ широко зевнул. Его не интересовало доброе сердце мужчины, и ему было важно лишь одно: чтобы за завтрак заплатили. Один из котов, впрочем, был ему подозрите­лен. Казалось, он где-то его уже видел. Но и над этим официант не стал долго ломать голову; стоя в ожидании около сто­лика, он попытался заглянуть в бумаги молодого человека, но тот закрыл их рукой и вызывающе посмотрел на офици­анта.

Ориза-Тризняк слизал с усов молоко, еще раз мяукнул, что — при большом желании — можно было понять как «спаси­бо», и коты бесшумно выскользнули из кафе.

На углу они остановились. Мирр-Мурр благодарно посмот­рел на своего приятеля. «Молоко! — думал он. — И двойная порция сливок! Какой вкусный завтрак!»

Ориза-Тризняк сказал:

— А теперь я расскажу тебе о третьем испытании. Чтобы пройти его, нужно обладать храбростью, и немалой! Поэтому завтрак пришелся весьма кстати. Надо сказать, с полным желудком легче быть храбрым!