Янко Слава
(Библиотека
Fort/Da
) ||
slavaaa@yandex.ru
222
спрашивают и отвечают, дают и берут, не
слушают друг друга, договариваются друг с другом,
язык осуществляет ту смыслокоммуникацию, в искусной разработке каковой и состоит задача
герменевтики, применительно к литературному преданию. Поэтому если герменевтическая задача
понимает самое себя как
вступление-в-беседу с текстом, то это нечто большее, чем простая
метафора, это — напоминание об изначальном. Тот факт,
что истолкование, выполняющее эту
задачу, осуществляется в языковой форме, означает не пересадку в какую-то чуждую среду, а,
напротив, восстановление изначальной смыслокоммуникации. Пере-данное
нам в литературной
форме возвращается тем самым из отчуждения, в котором оно пребывает, в живое «сейчас»
разговора, изначальной формой осуществления которого всегда является вопрос и ответ.
Таким образом, выдвигая на передний план связь герменевтического феномена с понятием
вопроса, мы можем сослаться на Платона. У нас
тем больше оснований для этого, что
герменевтический феномен определенным образом обнаруживается уже у самого Платона. Его
критику письменности следовало бы рассмотреть еще и с той точки зрения, что здесь возвещает о
себе происходивший в то время в Афинах процесс превращения поэтического и философского
предания в литературу. Мы видим, что практикуемая софистами «интерпретация» текстов, осо-
бенно интерпретация поэзии в учебных целях, вызывает у Платона
отклоняюще-негативную
реакцию. Мы видим далее, что Платон стремится преодолеть слабость «логосов», в особенности
письменных, своей собственной диалогической поэзией. Литературная форма диалога вновь
погружает язык и понятие в исконное движение живой беседы. Слово предохраняется тем самым
от всех догматических злоупотреблений.
Исконность беседы сказывается также и в производных формах, в которых соответствие вопроса и
ответа остается прикрытым. Так, к примеру, переписка есть весьма интересный переходный
феномен, своего рода письменный
Достарыңызбен бөлісу: